в лицах

в лицах
однажды она проснется и все отпустит. Ту штору, что солнечными днями не отпускала ночь. Ту чашку из глины, с квадратной ручкой и округлостью по кругу. Тот шкаф, что среди платьев хранит тайны детства, не выученные мечты, не съеденные новогодние конфеты, и еще всякие мелочи...его футболку для сна, кулон с порванной цепочкой, и клочок памяти, нарисованный на снимке с разводами от капель. Ту композицию из сухого клевера, шишек и камушек. Ту вешалку, что падала каждое утро, когда он снимал пальто. Тот флакон, что незаметно скрылся среди множества ее духов, с запахом кленового сиропа и миндаля... она распустит узелки: прерывистые линии мокрых струй, изгибы грубых плеч, колючки на лице, узоры губной помады на зеркале, потерянный взгляд на улице, нарисованные на руле герберы (его работа), шалаш посреди дома, где прятались от взглядов картин, горячий какао с бананом по утрам, следы одни на двоих, разговор через глаза, утренние рубашки без пуговиц...
однажды она заснет и все увидит. Возможно ограничения повлекли потери. Возможно несбыточные,  непридуманные случились. И наверняка слишком сильно, или даже банально больно. Но от себя не убежишь. Найдешь ее забитую в угол и увидишь реальность происходящего. И вот прямо здесь, прильнешь к ней и почувствуешь как туго зажато прошлое в будущем. Когда и нет окна как будто, и поле без деревьев, и море без воды. Буксира больше нет, решение в решебнике нашлось почти в конце. И как не скользко по льду идти одной, придется встать - упасть- и снова встать. И как не горько пить свой горький кофе, и как не сладко есть чужой пирог, она увидит истину не скоро. Точнее, совсем не скоро она ее переживет. Ведь казалось что все так близко. Протяжно лишь в душе, и малогабаритно, как-то пишется все слитно, и разливается стакан с водой. Она не взрослая, не маленькая леди. Она готовая пойти на флот, на самолет и полететь в полет, поплыть в моря. Рассыплется на сотни, то что было воедино, так быстро, что не успеет пожалеть.   
но свяжет варежки теплее, купит свитер на размер побольше, и даже раздобудет белые носки. Она тоскует,  скалдывает тени на столе,  рукопожатием заканчивает встречи, шагами черствости бежит домой ( к себе). Заказывает голосу потише плакать в этот вечер, чтоб не машать смотреть любимый фильм. И так нелепо посреди любви заканчивать все встречи. Но так нелепо посреди любви хотеть еще любить, но ничего не получать... Сейчас на стенах маятник грохочет, ее рукой был заведен. В кармане спрятан компас, не носит на руке часов, на пальцах пусто. Она теперь немножечко живет, все остальное время отвлекается работой. И не просите у нее открыться- за ровностью рубашки измятая душа. И отвернитесь, если краешком увидите сомненья. Она поймет себя. и Уведет.