Сломанные

I
 - Фридман, Фридман, проснись сейчас же! – Мария остервенело трясла его за плечо.
 А он спал и совсем не хотел просыпаться. Это была лишь вторая ночь за последние три года, когда его воспаленное сознание наконец-то смогло затихнуть в сладостном ночном сне, и Фридман уже начал подумывать, как бы продлить это удовольствие навсегда.
 - Да погляди ты, несчастный старик, что я выиграла в этой чертовой лотерее!
 Фридман открыл глаза. В комнате сгущался полуночный мрак, и только рассеянный свет лампадки в углу отчаянно струился сквозь темноту, будто стараясь сделать жизнь хозяев хоть бы немного светлее. Над кроватью склонилась Мария, ее длинные волнистые волосы были неприбраны, и их кончики касались лица Фридмана. В руках она веером держала какие-то бумажки.
 - Это все я, я выиграла! А ты мне не верил, ты говорил, что лотереи – полнейший бред! Этого хватит нам, чтобы погасить  долг за комнату и еще целый месяц жить как люди. Наконец-то мы справим тебе новый костюм, ведь старый давно износился… Ну же, милый, улыбнись! Представь, целый месяц безбедного существования!
 - Ясно, - коротко ответил Фридман и отвернулся к стене. Ему было уже все равно. Он хотел одного: снова уснуть.
 Мария замолчала. Она привыкла к реакции мужа на происходящее, поэтому ей ничего не оставалось, как еще раз пересчитать деньги, убрать их в черную лакированную шкатулку под тахту и самой лечь спать. У нее еще оставалось несколько часов до работы.
 II
 Трудно поверить, но когда-то Фридман был абсолютно другим человеком. Он родился и жил в Бессарабии, окончил иешиву, но религиозный путь оказался не для него, и Фридман пошел в торговлю. Он стал одним из самых успешных коммерсантов в местечке, построил дом, обзавелся семьей – женой, (дочерью местного раввина), и двумя детьми. Нельзя сказать, что старик был счастлив, нет, Фридман и слова-то такого не знал, но все же что-то не давало ему скатиться в пропасть. Может, этим «что-то» являлась единственная дочь, непохожая на свою тихую, кроткую мать, может – лавка, а может –  просто родная земля, которая безропотно приняла его, когда он появился на свет...
 Лагерь Фридман не помнил. Часто ему хотелось воспроизвести в памяти хотя бы маленький отрывок одного огромного утра, подобного медленной смерти, о которой так часто стали писать в газетах, но, как бы он ни старался, ничего не выходило. С первого месяца освобождения он перестал спать. 
 А после побежали пестрые, блестящие дни. Фридман продал свою лавку, дом, драгоценности и отправился в Европу. Он был еще не стар, свободен и люди называли его счастливцем и извинительно опускали взгляд, если вдруг слышали, что в войне Фридман потерял всех родных.
 Так, старик объездил Голландию, Польшу, Бельгию, Испанию, Францию, останавливаясь в самых роскошных отелях, снимая самых красивых девушек, покупая самые дорогие вина к ужину. Но вот, в конце 1946 он попал в Швецию и в одном из столичных кафе увидел Марию. Она годилась ему в дочери да и правда чем-то напоминала его дочь по характеру, и они сбежали тогда вместе в Цюрих. Если сказать честно, то между ними не было ничего, даже отдаленно похожего на любовь, скорее, каждый получал друг от друга то, что ему было нужно: Мария – разговоры по вечерам, а Фридман – увлекательную головоломку, с помощью которой разгадывал самый важный вопрос своей жизни: какой могла бы стать его дочь?
 III
 Утром, перед  уходом на работу в прачечную, Мария рассчиталась с хозяйкой и попросила Фридмана заказать портного.
 - Возьми деньги и сходи к портному в Леттен, пусть он придет к нам на этих выходных.
 С этими словами она, как обычно, обняла мужа и стала надевать плащ.
 - Подожди, Мария, я выйду вместе с тобой, - сказал старик, - мне нужно еще зайти в издательство – вдруг у них нашлась какая-нибудь статейка для правки?
 Через пятнадцать минут они дошли до перекрестка, где им пришлось расстаться. Фридман свернул вправо и дальше пошел один.
 Стояли последние деньки сентября. Холодало, небо с каждым часом все больше серело, и старик начал жалеть о том, что не взял зонта.
  Когда до Леттена оставалось совсем немного, Фридман вдруг наткнулся на молодого человека, сидящего на тротуаре возле парадного. Это был безногий солдат. Он курил, глубоко затягиваясь и смотрел в небо. Казалось, будто солдата принесло сюда каким-то сказочным попутным ветром, так уж он не вписывался в городской пейзаж. И, уже собираясь пройти мимо, Фридман увидел лист картона, прибитого к стене над головой солдата, с надписью: «Donnez il est tant de, combien pourrez ; l'ancien combattant solitaire»* и фарфоровую плошку с разбросанными на ней медяками.
 Что произошло тогда с Фридманом? Было ли это порывом души, искуплением – вряд ли можно сказать достоверно. Но факт остался фактом – старик дрожащими пальцами залез в карман, вытащил из портмоне все деньги, бросил в плошку и побежал не оглядываясь. Ему было страшно и стыдно. Страшно от того, что люди так безжалостны и жестоки, а стыдно, потому что, возможно именно этот солдат вызволял его из лагеря, потеряв ногу, а теперь сидит, как нищий на паперти и просит денег. А он, Фридман, спокойно ест и спит, ничего не подозревая!
 Усталый от размышлений и пораженный догадками, старик вернулся домой рано, так и не дойдя до портного. Он сразу лег спать.
 IV
 В восемь пришла Мария. Фридман услышал, как каблуки стучат по плитке подъездка, как сладко поскрипывает в замочной скважине ключ.
 - Ну, здравствуй, милый, - улыбнулась она, возясь  у плиты. - Знаешь, день выдался таким промозглым, что нынче не грех и погреться чаем. Сегодня у нас простой, как всегда, но завтра я схожу в бакалею и куплю настоящего, индийского. Кстати, Фридман, ты был у портного? Он согласился? И сколько ты заплатил?
 Старик молчал. Перед приходом Марии он начал читать Джойса, но ничего не шло ему на ум, кроме солдата, и сейчас он закрылся книгой, как щитом.
 -  Нет.
 - А, наверное, что-то произошло в издательстве! – снова улыбнулась Мария, - Тебе дали срочную работу, да? Ну в таком случае это ничего, даже к лучшему. Тебе так редко дают работу. Но ты отдай мне выигрыш, я завтра отправлюсь в торговый ряд.
 - Нет, - Фридману все больше не хватало воздуха, - нет больше выигрыша.
 В комнате повисла тишина. Не гудел привычно чайник, не шумела хозяйка за стеной, даже, казалось, не дышали сами супруги.
 - А где он? – выдохнула девушка.
 Старик отложил Джойса.
 - Я отдал все деньги солдату, ветерану войны. Он просил милостыни... А ты знаешь, через что я прошел и как отношусь к жизни.
 Дальше случилось невообразимое. Мария согнулась, упала на колени, закрыв лицо руками. Ее густые золотистые волосы сияли над ней, словно нимб.
 - Гнусный, гнусный старик! Милостыню будем просить мы, ведь у тебя почти никогда не бывает работы, а я получаю гроши! Как мы будем жить дальше?
 Так она раскачивалась, словно маятник, из стороны в сторону и тихо всхлипывала. Фридман опустился и погладил ее по голове.
 Они были оба сегодня сломаны, эти двое, и только это, возможно, даст им живительную веру в завтра.
 ___________________
 * Подайте столько, сколько сможете одинокому ветерану войны