Свободная личность

                Свободная личность
                (фрагмент)
  Долго, ясень-пень, с Иркой Гребень не возился, закрутил любовь с целкой Викой. Беленькая, свеженькая, говна нашего мало видавшая. Всем на удивление стали девчонки подружками. Гребень усмехался, мороженое, случалось, для двоих приносил. За девочкой ухаживал, о вафлёрше слов поганых вслух не говорил.
   Схлеснулся однажды с горбоносым Иваном. Из кабины Супермаза спустилась Ирэн. Щёки уж обсохли, из губы кровь течёт. Недоволен суровый, пьяный слегка Иван. Измазался сам как трёхлетка-засранец. Так ему Гребень сказал. Рассмеялась какая-то шелупонь. Сунул руку в карман покрасневший Иван, в карман куртки своей знаменитой. «В ней уже расстреляли троих и ещё одного в придачу», - лыбясь щупал он её дырочки, демонстрируя их губошлёпам при случае. Нож блеснул красиво верным лезвием, всем на загляденье, лично для Гребня заточенный. Отшатнулась шваль пучеглазая. Берегись, морпех, на бую я таких видывал, а сейчас мы кишечник твой провентилируем. Без замаха въехал Гребень прямо в голень ботинком тяжёлым, а вторым попал выше, где у Ваньки ноги сходятся. Застонал шофёр, ножик выронил, страстно жмёт он свои яйца вспухшие. Лучше б ты хлебало прикрыл, кондом штопаный. Колотушки у Гребня отличные – и кирпич переломится надвое. Умыл грубияна кровью с сопельками боец, уложил того под колёсами. Зарычал движок на нейтралочке, задрожала морда железная.
   Кричали вместе с Иркой пацаны, руками махали в волнении. Ухмыльнулся Гребень через стекло, заглушил мотор. Дверку распахнул, длинно плюнул и спросил: "Перебздели, что ли, огрызки?"
...Антон, допустим, не голубой. Но кто бы подумал, что Ирка может быть лесбиянкой! Пока Гребень топтался вокруг новенькой шкатулки Витули, наладила Ирэн связи с сестрицей его. А та, между прочим, замужем и в Америку собралась на ПМЖ.
  Друг друга они впервые на даче увидели. Пригласил Гребень к себе лучших кентов, а за Антоном увязалась Ирка. Никакой водки, только вино и джин «Мясоедов». Стол шикарный, музыка не босяцкая. Свечи, танцы. «Ирэн, оказывается, замечательно крутит своим сухопарым задом». Антон подслеповат как крот, но непьющ. Сидит да смотрит. Тоже, наверно, удовольствие. Что-то ему показалось. А вышло-то намного занятней...
   Всех делОв нам не знать. Гребень молчал, да у него лишнего не спросишь: зарядит в челюсть – и вопросы с зубами вместе проглотишь. Он тогда всерьёз с белочкой познакомился. Дружбаны – бандюки питерские - навещали его в наркологии. Ирэн вроде бы ездила туда. Антон – точно нет. А остальная шатия себя не помнила в загулах.
  Кто сел надолго, кто лёг навеки. Исчез из общаги умник Антон. После него остались вещички бросовые, тетради. Каракули сплошные. Но кое-что  нам, малограмотным, понятно. Например, за последний год большое прибавление на нашем кладбище – 28 трупиков. Из окна Шурик-гонщик выпал; Лёху под дверью собственной квартиры нашли: отказало сердце; Эльяса придавило елью в лесу; трое торгашей разбились в одном рафике. Утопленники, сгоревшие. Кузина повесили на стволе самоходки, а Петенька-баянист на штыре заводской ограды помер. В общем, большой ассортимент для разборок с жизнью.
   Фиксировал Антон и меру выпитого односельчанами. Да, мля, математика помогает ориентироваться в этом бренном мире. И ещё такие пристальные наблюдения: каждый покойник имел дело с Ирэн. Близкие оральные отношения. Ну, зёма этим не удивил. Никакой мистики тут не пришьёшь.
   Потом какие-то поговорки: член суй, а буями не обкладывай; чтобы не подвергаться насилию, давай первой; не бойся вида фуиного, опасайся языка длинного… 
   Гребень оклемался и пошёл на курсы вышибал-секьюрити с изучением инглиша. На его имя посылочка  прибыла из Нью-Йорка: Гринвич-Виллидж, Салливан-стрит,188. Думал он: от сестры сюрпрайз. Открыл коробку –  статуэтка там металлическая. Не просто с х**м, а сам х** и есть, в гордом одиночестве и узлом завязанный. Головка здоровая, набрякшая и треснула от напряжения. Расщелина похожа на кривой рот, который, казалось, вполголоса материт всё на свете. Яйца какие-то гранёные, не иначе в камни превратились, на которых ящерка отдыхает. Ещё две буковки выдавлены: Н и Х. Мы приблизительно догадались, что они означают.
  На розовой тиснёной бумаге текст: «Хеллова, Юрий! Перед вами (ведь ты не один?) моя дебютная работа. Это не групповой портрет жителей далёкой родины. Метафора налицо, но не только. Горечь прошедших – пропавших – дней перемешалась в душевном сосуде с сожалением о многих и многих существах, оставленных среди нашего чудесного леса. Человеческие отбросы не смогут загадить природное пространство. Сквозь вонючие половицы прорастёт трава, а кровлю жилищ сорвут высокие кроны могучих дерев.
   Среди руин, молоденьких берёз и осин – бронза монумента. Вандерфул! Субсидировать этот проект молодой автор пока не в состоянии. Итак, до лучших времён, пасынки вселенной. И не бойтесь ада.
                Нина Хабиас » 
   Где жизнь, там и б***ство, бог свидетель. Наш посёлок скоро вымрет. Не беда. Ведь и на кладбище перепихон – в сладость. Была бы погода без сырости. Иным мертвякам (здорово, пацаны!) по кайфу, точно говорю, будет из-под плиты поглядеть на последнюю парочку.
   Или первую? Чудится: с б***ства начнётся новая жизнь. Где ты,  неповторимая наша Ирэн?

NB: чудные происки (какого рожна?!)модератора или прочих сетевых зоилов не позволяют избавиться от звёздочек в паре слов: х** и б***ство соответственно. орфография автора - частная территория, по определению. тем паче грамматически верная. хто ш там, пплять, умничает?!