Эссе 50. Северное сияние

Жора Чернобай и Коля Козлов были родом из Краснодарского края. Поступать в КГМИ они приехали из города Кропоткина. В этом городе находилась крупная железнодорожная станция "Кавказская", и через эту станцию проходил поезд Новокузнецк - Сочи. В Кемерово этот поезд не заходил, а проходил через станцию Топки, что рядом с Кемерово.

Я почему так подробно пишу об этом? А вот почему. Родственники Жоры и Коли тоже, как и мой батя, считали, что студенты вечно голодные, и ежемесячно им двоим посылали столько продуктов, что их ели не они двое в течение месяца, а половина общаги. Каких там вкусностей только не было! И копчености, конечно же сало свиное, колбасы, куры копченые, масло сливочное, но домашнее, ароматное и вкуснейшее домашнее кубанское вино. Обязательно полчемодана самодельных домашних пряников. Эти посылки ждали не только Коля с Жорой, но и другие студенты из тех, кого они угощали обычно. Сумарей и нош всегда было так много, что Жора с Колей обычно просили помочь им меня, Женьку или Костю Ромашовых. В этот раз родственники Козлова и Чернобая расстарались и послали гостинцев чуть ли не вдвое больше обычного. А помогать им поехали Костя и я. Тридцать первое декабря, поезд в Топки должен был прийти в четыре вечера, и мы планировали за три часа добраться до общаги и проводить старый год, а новый встретить, как полагается, за праздничным столом, да еще и нагруженном гостинцами хлебосольной Кубани. Но , как говорится, "человек предполагает, а Бог располагает!".

Поезд опаздывал и, что главное, нам не говорили на сколько. Может, кто-то помнит, какой сарай был вокзалом в Топках.

Это ужас. Как мы с Костей костерили бедных и ни в чем не повинных Жору с Колей, а те виновато извинялись. Время летело, на дворе уже предновогодняя морозная ночь наступает, а у нас с Костей еще поручения от Ромашова старшего не выполнены. Я должен был купить две бутылки шампанского, а Костя две бутылки водки, причем "Столичной", и любимый Женькин торт - вафельный. Женька даже и профинансировал эти покупки. В Кемерово проблемы бы не было, а время уходит - мы в Топках, и где брать заказанное?

В задрипанном магазинчике у станции минуты за три до его закрытия мы "на ура" спросили про шампанское, водку и торт. На прилавках-то этого не было. И продавщица, толстая тетка в грязном, когда-то белом фартуке поверх пальто, радостно говорит: "Есть!" и приносит все просимое из подсобки. Рассказала, что привезла это для какой-то знакомой, но та не пришла. Правда, цену с нас она запросила двойную.

Благо Женя предполагал, что мы будем брать заказ в ресторане, а там наценка. И вот в 20-30 приходит поезд. Проводники были знакомые, давно прикормленные кубанскими родственниками, уже все узлы и коробки вытащили в тамбур. Так что разгрузка прошла быстро. И тут на наше счастье из Кемерово пришло такси, привезло какого-то мужика к тому же поезду, и таксист искал пассажиров на обратную дорогу. А мы тут как тут. Но еще один удар ждал нас в тот раз. Мы лихорадочно загружали узлы и коробки в машину, а когда загрузили, то оказалось, что свободно только одно место, рядом с водителем. Вот здесь началась чуть ли не драка, кто поедет. Но мы дружили и драться не стали, а бросили жребий. Водитель злился, он тоже спешил на праздник. А через пять минут должна была идти последняя электричка или поезд какой-то в Кемерово. По жребию выпало ехать Жоре. Мы вскрыли один узел, и под руку попалось сало. Мы взяли с собой сало, И пакеты с шампанским и водкой, тоже Жоре не отдали, хоть он настойчиво предлагал нам это. Деньги, все, что остались, отдали Жоре на такси, а сами, практически зайцами, поехали в Кемерово, сразу после отъезда Жоры. Но он ехал на такси, а мы тук-тук, тук-тук. И даже так, в 22-20 мы, Коля Козлов, Костя Ромашов и я, приехали к конечной "тройке" у Электролампового завода, чтобы добраться до общаги №1 в Кировском районе, где нас должны были ждать веселая компания и богатейший стол; Жора обещал все, что есть, выложить на стол к нашему приезду.

У нас было час сорок, и мы надеялись успеть за стол к курантам. Но и здесь минуты бежали, а трамвая не было. На остановке и было-то всего человек пятнадцать. Но кто-то ехал на Рудник, кто-то на Третий особый, а нам до конечной практически. Теперь уже Жора должен был икать, как заведенный. Как мы его только не называли в тот канун Нового года! И Коля тоже. И вот в 23-30 трамвай пришел и у нас появился шанс, если трамвай будет мчаться, как феррари, успеть. И ведь он мчался, он буквально летел. Вагон раскачивался и скрипел немилосердно. И у всех пассажиров было желание помочь ему, трамваю.
Мы с Колей болтали о чем-то и не заметили, как Костя отошел к окну, дыханием оттаял амбразуру в наледи и приник к отверстию. А на лице такая тоскливая улыбка была, что, когда мы увидели эту картину, нам стало до слез жалко Костю. Потом мы выпытали у него, о чем он думал. И он признался, что вспоминал родной Кант в Киргизии и тот поселок сахарного завода, где жили его родители. Вспомнил ласковую маму и запах домашнего праздничного стола.

Случайно Коля взглянул на часы и как закричит: "Через минуту Новый год, кончай все скулить, открывай бутылки!" Костя и я начали замерзшими пальцами и зубами открывать шампанское и водку. И, что интересно, мужчина и женщина, нам совсем не знакомые, достали свою бутылку и стали тоже открывать. А Коля не отрывал глаз от циферблата часов и выкрикивал: "Осталось сорок секунд...тридцать пять..." Непонятно, откуда появилась литровая банка, и ее, полную, налили водкой и шампанским - "Северное Сияние", а Коля начал уже обратный отсчет: "Десять, девять, …..три, две ...С Новым годом!" И мы, как настоящие гусары, с этой банкой стали обходить пассажиров, первых — женщин, и предлагать хлебнуть "Сияния" с Новым годом. Народу в вагоне было всего человек десять, и двое отказались - ехали на работу на "Прогресс". "Мы за проходной дернем". И вы знаете, в вагоне стало теплее. Костя сбегал к вагоновожатой, и ведь она тоже хлебнула от души и поздравила всех по связи. Вскрыли и любимый Женькой торт и — обалдели: он тоже назывался "Северное сияние", почему? Но на закуску пошел отлично, да еще с салом. Закусывали тоже все дружно. И хвалили нас. Коля Козлов хлебнул от души и запел Марш Мендельсона "та-та тата...".

Всем было весело. Литровая банка наполнялась дважды, и оба раза опустошалась всеми, коллективно и дружно. А когда уже были, также коллективно, готовы грохнуть "Ой мороз, мороз...", вагоновожатая объявила: "Остановка ДК", а на следующей нам выходить. На ДК вышли все, кроме тех, кто ехал на "Прогресс", и нас троих. И все-таки мы пропели куплет про "Ой, мороз, мороз...", вагоновожатая подпевала по радио.

В общагу мы пришли в 0-20, возбужденные и довольные. За столом уже практически и не сидели, сразу пошли туда, откуда неслись Ободзинский и Магомаев. Вокруг нас собралась компания, и мы, с фантазиями и массой деталей, рассказывали, как мы встречали Новый год в трамвае, как ледяные пузырьки иголочками щекотали нам небо и как вкусно было закусывать это салом и тортом вприкуску, все завидовали нам. Мы были в центре внимания и даже простили Жору и Женьку, которые почему-то оба чувствовали себя виноватыми перед нами и всячески задабривали.
http://syedyshev.com/pages/studliferem.php?esse=50#a50
24 августа 2011г.