Зомби-врн. блок 2

Наблюдая, как главврач Петр Арсеньевич прямо на полу больничного коридора принялся разделывать на куски свою случайную жертву, Дмитрий не мог пошевелиться от ужаса. Пребываю в сильном шоке от увиденного молодой врач словно оцепенел и потерял силу воли. Он только молча наблюдал как приветливый недавно в годах человек, уважаемый врач, лауреат многих научных премий, раздирал цепкими пальцами еще полуживому несчастному грудную клетку, доставал из нее горячие легкие и медленно с наслаждением жрал их.
   Алла Васильевна негромко причитала сзади, все охая и ахая:  «Ирод проклятый! Какая же сволочь, ты только посмотри… Фашист чертов! Нелюди! Да я всегда знала, что он такой!». Когда главврач встретился с ним полуосмысленным взглядом, Дмитрий пришел в себя. На удачу оторопела и перестала причитать и Алла Васильевна. Он боялся пошевельнуться, боялся дать понять обезумевшему Петру Арсеньевичу, что может представлять угрозу. Как только пожилой врач снова увлекся своим необычным обедом, Дмитрий попятился прочь, а потом быстрым шагом исчез в лабиринтах коридоров. Размалеванная уборщица, не выпуская из рук свое единственное оружие – швабру, не отставала от него ни на шаг.
- Что же происходит, Дима? Что случилось, Димочка? – беспокойно приговаривала Алла Васильевна.
- По больнице пошла зараза… - он сначала не обращал на стоны женщины никакого внимания, а потом решил сказать хоть что-нибудь на доступном ей языке.
- Зараза… Так она всегда здесь…
   Они уже приближались к выходу из здания. На улице на Придворовой территории толпились люди в белых и домашних халатах. Это были и врачи и пациенты. Доносился негромкий обеспокоенный гул. Люди показывали на окна ТОДа  и испуганно переговаривались между собой. Молодой врач и его навязчивая спутница выскочили из входных дверей. Подоспело еще несколько нарядов полиции. Дмитрий был сильно напуган и не стал дожидаться развязки истории – было очевидно рабочий день полностью сорван. Он выбежал из-за высокого серого и малоприветливого забора и устремился к ближайшей остановке. Единственным его желанием стал отдых от увиденной сегодня страшной картины. Молодой врач решил, что вполне завтра может позвонить кому-нибудь из больницы, с кем у него хорошие отношения и выяснить чем все закончилось. Подъехал троллейбус и хоть он не долюбливал их, сейчас с радостью запрыгнул в него, лишь бы убраться от сюда поскорее. В общественном транспорте от шока его бросало то в жар, то в холод. Остановки, казалось, тянулись издевательски медленно. Дмитрий слышал каждый звук, который доносился от пассажиров: кто-то неприятно шмыгал, кто-то бубнил что-то себе под нос, подростки на задних сидениях громко смеялись…

    Вот и его остановка. Он вернулся домой, было тяжеловато подниматься по ступеням, молодой врач решил, что это эмоциональное переутомление. В квартире его встретила мама.
- Неважно выглядишь, сынок… Что-то случилось? – озабоченная здоровьем и самочувствием Дмитрий спросила Ольга Петровна.
- Нет-нет! Все хорошо, мам… Ваня и Варя как? - отмахнулся он.
- В школе они еще, на факультативе. Ты сегодня рано, иди, садись кушать.
- Нет… нет…
   Дмитрий прошел в свою комнату, неуважительно, что совсем не было похоже на него, захлопнул дверь перед носом Ольги Петровны, и плюхнулся на кровать. Он сразу же заснул. Беспокойные сны продолжали терзать его разум. Снилась разодетая через меру пошловатая Алла Васильевна и сошедший с ума агрессивный, ставший убийцей главврач, и лица перепуганных бедновато одетых пациентов, и бесконечно шныряющие туда-сюда отряды полицейских…
   Когда он проснулся, была уже глубокая ночь. Сильная боль сдавила его грудь из нутрии, вырвался хриплый булькающий кашель, он изо всех сил пытался давить его, чтобы не разбудить родных. Вскоре приступ прекратился. Дмитрий переоделся в домашнюю старую одежду. Эта несложная процедура, которую он проделывал несколько раз в день, сейчас отняла у него подозрительно много сил. Он одел мягкие домашние шапочки и вышел из своей комнаты. Все давно уже спали, и было темно, только яркие свет безоблачного ночного неба и луны пробивался в окна. Дмитрий тихо пробирался на кухню, его мучила то ли жажда, то ли голод, то ли еще что… На пути встретилась их кошка Булка, неожиданно для самого себя молодой рентгенолог схватил несчастное животное и несколькими большими укусами вгрызся в тело небольшого создания. Булку успела только несколько раз очень жалобно мяукнуть. Его жадные зубы быстро добрались до свежих кошачьих легких. Он проглотил горячие куски плоти и почувствовал большое облегчение. Боль в груди прекратилась, перестал подкатывать к горлу неприятный кашель. Когда пелена ярости спала с его глаз, и Дмитрий осознал, что стоит в коридоре, держит в руках убитую им же свою любимую кошку, вокруг обои забрызгана мелкими фонтанчиками крови, то сильно ужаснулся. Он не стал дожидаться, когда проснуться домочадцы – картинка того, как Петр Арсеньевич разделывал своих жертв на коридорном полу больницы, еще слишком красочно стояла перед его глазами. Дмитрий накинул поверх домашней одежды куртку, осторожно открыл, что бы она не скрипела железную дверь, и выскочил в подъезд. Только стоя на остановке, понял, что вышел из дома в тапочках, но возвращаться обратно боялся. На улицах буйствовала поздняя осень, орудуя пронизывающим ветром и мелким холодным моросящим дождем. В городе царила глубокая ночь, конечно же, никакой общественный транспорт не ходил. Дмитрий туговато соображал, как ему поступить дальше. К голове опять прилила тяжесть и болезненность. Он смотрел на редкие зажженные уличные фонари и перед глазами всплывали слабые галлюцинации – за углами домов и любыми препятствиями ему мерещились озлобленные, с взглядами преследователей, выглядывающие из-за своих убежищ люди. Перспективный врач покопался в карманах не застегнутой куртки и нашел несколько смятых с прошлой небольшой зарплаты сторублевок. Когда на дороге вдалеке показалась старенькая модель Волги со светящимися шашечками на крыше, он поднял руку. Автомобиль с радостью вильнул в его сторону.
- Куда едем? – спросил улыбчивый усатый мужчина с сединой.
- В Тод…
- Куда-куда? – не понял водитель.
- На улицу Фридриха Энгельса 19.
- 250 рублей…
   Дмитрий молча забрался в салон. Когда они тронулись с места, он отчетливо и громко услышал ровное дыхание бомбилы, с небольшой хрипотцой.
- Курите? – спросил рентгенолог.
- Да, как вы догадались? В машине я не курю – не люблю когда прокурено!
- Да просто… мне показалось дыхание не очень здоровое…
   Водитель немного оторопел от такой новости, но не нашелся, что спросить и продолжал молча вести свой потасканный отечественный автомобиль. Дмитрий чувствовал, как по его немного скрипящим от многолетней плохой привычки легким ходил воздух. Эти звуки сводили его с ума. Наконец, его сознание снова помутилось, и он набросился на случайного знакомого. Вцепился в его шею с заднего сиденья. Таксист закричал, и Волга пошла юзом на мокрой замерзающей дороге. Когда Дмитрий почувствовал вкус крови, насыщенной кислородом, то его агрессия усилилась еще больше. Он рвал зубами как голодный зверь шею незнакомого человека, совершенно не задумываясь о последствиях, будущем, ни о чем. Тем не менее, бомбиле удалось вырваться – сиденье с громоздким подголовником мешало доктору, как следует удерживать свою жертву. Водитель бросил машину и побежал изо всех сил, которые остались через дорогу, зажимая рану на шее руками. Приступ начал спадать, Дмитрий не стал догонять и добивать его. Недолго он  так и сидел с окровавленным ртом на заднем сиденье, думая как поступить дальше. Потом перелез на водительское место, захлопнул дверь и нажал на педали. Водительского удостоверения он не получал, но немного управлять автомобилем мог – отец когда был жив, учил его в детстве на дедовском Запорожце. С трудом вспоминая эти уроки вождения он, сильно виляя и наскакивая на бордюрный камень, ехал в сторону диспансера. Редкие проезжающие автомобили мигали ему и сигналили, думая, что он в стельку пьян. Через полчаса Дмитрий все-таки добрался до пункта назначения. Забыв заглушить мотор и  прикрыть дверь, он направился к главному входу медицинского учреждения.

   Единственная мысль, которая в данный момент посещала молодого специалиста: «Мне срочно нужна помощь!» Страшная разрывающая боль в груди заставила его остановиться и согнуться от невыносимого тяжелого чувства. Дмитрий схватился за грудь и с ужасом почувствовал мягкие впадины на ней и что-то липкое. Он развернулся к тусклому свету далекого фонаря и пригляделся. На его руке осталась черно-гнойная густоватая слизь. Он заглянул под свитер и увидел на теле черные зияющие впадины. Это повергло его в еще больший шок. Доктор нашел силы, взял себя в руки, застегнул куртку, чтобы кто-то случайно не увидел признаков болезни. Он подошел к двери главного хода и дернул ручку, она была заперта, но некоторые окна на втором и третьем этажах горели. Решил проверить служебные входы. Два двери оказались также заперты, а последний выход закрыть видимо в панике совсем забыли. Он прошел внутрь, при входе для персонала стояла вешалка для одежды и старенький зеркальный трельяж. Дмитрий мельком в полумраке заметил отражения своего лица. На нем были темные пятна, зияющие и кровоточащие трещины, на губах осталась запекшаяся кровь таксиста. У него не было сил ужасаться своему новому облику – его целью было добраться до кабинета Петра Арсеньевича. Там в одном из его сейфов лежало экспериментальное лекарство от туберкулеза, разработанное новосибирскими учеными.
   На этажах хоть и горел свет, но больница была пуста – все врачи и пациенты давно были эвакуированы, а следователи закончили осматривать место преступления. Дмитрий, с трудом поднимая от животного неестественно сильного чувства голода ноги, поднимался по лестнице на верхний этаж. На покрытых стареньким протертым до дыр линолеуме ступенях осталась кровь. Ее еще не успели замыть служащие диспансера. Рентгенолог прошел в конец покрашенного грязно-желто-бежевой краской коридора к кабинету главврача. Дверь его кабинета, как ни странно, оказалась запертой. Молодой специалист собрался с последними силами и одним натиском выдавил хлипкое препятствие в помещение. Свет забыл  включить, переменчивый свет луны и лучи из коридора довольно сносно освещали большой кабинет. Дмитрий как ищейка в предвкушении похвалы и награды от хозяина принялся рыскать в вещах Петра Арсеньевича. «Интересно, что с ним стало…» - на секунду промелькнула мысль о главвраче в его голове. Он копался в многочисленных шкафах, в крохотной личной лаборантской пожилого доктора, в его рабочем столе, в коробках на подоконниках больших витражных окон. Он не сразу заметил средних размеров железный совковый сейф, утопленный в нише между полками на одной из стен. Рванул за ручку сооружения, похожую на старинный водопроводный кран. Он сурово и предательски не поддался. Металлическая коробка, вмурованная в стену, даже не скрипнула. Дмитрий рванул еще раз, а затем снова и снова. Но железяка оставалась неумолимой. Из последних сил он дергал и дергал за ручку, пока совсем не обессилил...

   Вдруг до его слуха донеслось свежее дыхание. Молодой врач, заболевший странным и страшным недугом, тщательно прислушался. В больнице кто-то был живой! Он почувствовал неистовое приближение облегчения и выбежал из кабинета главврача на охоту. Его изуродованное тело мобилизовало последние усилия, и уже через несколько секунд он находился на нижнем этаже. Чужое дыхание терзало его, оглушало и туманило оставшийся разум. Вылетев из-за поворота потерявший человеческий облик Дмитрий сразу же, казалось на лету схватил свою новую жертву и тут же вгрызся в нее. Пакеты и узелки рассыпались по сторонам. Жертвой мутировавшего врача стал случайный несовершеннолетний воришка, который воспользовался паникой, общей ситуацией, забрался в больницу и собрал то что, по его мнению, могло пригодиться. Когда Дмитрий насытился, а пелена спала с его разума, он увидел, что мальчишка был давно уже мертв. Вся его грудная клетка оказалась раскуроченной, а легкие наполовину выедены из тела. Дмитрий почувствовал, как по его шее изо рта еще сочиться чужая теплая кровь. Облегчение, сытость, силы, полузвериные эмоции охватили его. Теперь Дмитрий задышал легко. Он вытер лицо и шею как смог рукавом куртки на синтепоне. Оттащил тело в сторону к старым железным кроватям пациентов, пылящимся в коридорном закутке. С новыми свежими силами отломал от одной из кроватей металлический прут из спинки. Вернулся в кабинет главврача и с утроенными усилиями атаковал сейф. Через полчаса его усилия оказались вознагражденными. Сильно промятая прокрашенная многими слоями краски дверца стального ящика соскочила с петель, отпала в сторону. Молодой подававший надежды специалист прохрипел больным горлом с облегчением, когда заметил заветную упаковку с экспериментальным лекарством. Он аккуратно достал ее, подошел к свету, тянущемуся неярким лучом из полумрака. Начал читать упаковку. Мысль тяжело подчинялись ему, все время теряясь и сбиваясь. Он долго пытался прочитать инструкцию, способ применения, побочные эффекты и прочее, но мелкий текст отчаянно не поддавался ему. Он бросил эту бессмысленную затею и направился в лабораторию Петра Арсеньевича, с трудом в полумраке нашарил какой-то уже использованный шприц. Отломал ампулу, набрал подрагивающими руками содержимое и вколол себе экспериментальный препарат сквозь свитер прямо в рану на груди. Изо рта потекла зловонная гнойная жижа…