Мир Мотыльков. странная проза

«1»

Она всегда дарила мотыльков. Ее состояние и любовь к окружающему миру позволяли это.
Малые-незаметные существа срывались с ее ладоней, разлетались по ветру, и возвращались лишь в непогоду и морозы, делясь своими историями.
Мотыльков видел не каждый. Иной, бездумно принимал их за ночных бабочек на стекле и обходился неосторожно, упуская возможность коснуться ее подарка.
Так было всегда от начала времен, и каждый раз, возрождаясь для новой жизни, она обнаруживала, как много её порхающих малышей остаются невостребованны.
Удивленье не знало границ, и она почти перестала выпускать их. Неожиданно пришло понимание — незримые величины нужны всем и тогда она отпустила их разом в неурочный час и наказала не возвращаться до той поры, пока каждый не найдет своего адресата.

«2»

Нелегко парить над миром – особенно когда тебя нет.
Мира тоже может не быть, если его не замечать и каждый, может попасть в состояние, когда окружающая реальность не сбавляет хода, а ты для нее отсутствуешь.
Можно заниматься чем угодно, но безостановочность бытия способна разрушить любое начинанье. Хотя именно при отсутствии спешки, ласковая рука неторопливо садит тебе на плечо первого мотылька.
Прошли тысячи лет, но мир не сменил ритма. Бредущие в нем тени лишь немного добавили оборотов и стали чуть более, слепы.
В старые времена, когда пища была проста, мотыльков тоже видел не каждый, но истина от этого не страдала. Наоборот. В конечном итоге на поверхность выносило именно тех, кто слышал этот невидимый шорох ночи, и у них не получалось жить просто – таким принадлежала вечность.
Очнувшись от общего сна тень, становилась величиной, и под шорох невидимых крыльев начинала строить себя.
Ни у кого не получалось сразу, но под шепот и насмешки, со дна обыденной жизни поднималось нечто уже не вписывающееся в привычные рамки. Слепцы же лишь спотыкались о несоразмерность величины, окутанную всполохами невидимых крыльев.
Часто внимание так и оставалось праздным и тени родом из угасающей вечности, с недоумением указывали пальцами, осуждая, смеясь или уничтожая.
 Лишь иногда властная рука понимала, что это те самые прозрачные всполохи, которые не дают спокойно жить и ей. И, тогда толпы теней останавливали свой хохочущий водоворот и поворачивались, открывая рты вслед указующему персту и невидимым крыльям, которых становилось все больше.
Но такое бывало редко, и сонм бредущих почти не слышал музы, навеваемой мотыльками.


«3»


Множество раз приходила она сюда, однако за последнюю пару тысяч лет мир  значительно изменился.
Мотыльки продолжали полет-поиск, не замечая перемен. Но она увидела сразу, как опоздала и невидимки, оставленные  давно-давно, не дотягивают до нынешнего количества теней.
Мир останавливался и хрупкий баланс между создающими и получающими — сломился.
Мотыльки честно делали свою работу, принося смятение в души. Они еще пытались перестроить мир, но размер бездушной массы оказался слишком значителен.
Созданное ею издревле, приблизилось к опасному краю, хотя выпуская маленьких помощников две тысячи лет назад, она надеялась, что баланс установится. Но сон не прошел даром, и мир теней торжествовал.
Страшные вещи родились в мир, а тот на кого она полагалась, выпуская мотыльков – ушел, оставив ученикам лишь слово. Две тысячи лет прошло, но никто его не расслышал – услышав, не понял, а вняв, не использовал.
Слово еще приходило не раз, но лишь заметивший блеск крыльев оказался способен опознать и следовать.
Способность мотыльков волновать души принимала совсем уж необычные формы. Гармонию цифр и сочетание формул в науке, навевали именно эти малыши. Однако последующее — ужасало, и власть мира по-прежнему принадлежала слепым. Они не отвлекались на непонятный шорох крыльев в ночи, но бездушно пользовали детище мотыльков.
Ситуация могла повергнуть в уныние, а нынешний размах теней мог напугать кого угодно, но только не принадлежащих вечности – время пустоты скоротечно, и сплетая задуманное, прародительница сделала ставку на это.
Однако ситуация не разрешилась и невидимый мир оказался почти никому не нужен.
Те, кто слышал шорох крыльев, оказались на обочине, а мир теней из тысяч темных нитей, считал тенями именно их.
Нормы устанавливали самые глухие. Они красиво говорили, и непреходящие речи летели, разъясняя правила игры.
Шороха крыльев теперь никто не искал.
Зачем?
Мир стал намного более комфортным, и невидимым ценностям предпочиталось то, что можно было сиюминутно съесть, либо надеть. Зачем искать там, где нет? — все на поверхности.
Однако счастливых не стало, и без шелеста крыльев на плечах пропала радость.
Отблески  мира теней казался теперь светом но, достигая вершин, идущие во тьме задавались вопросом — где же душевный покой?
От страха перед завтрашним днем не спасали ни положение, ни состоятельность успешным теням, оказалось, мало знать, что имеют они тысячи раз по необходимости — им хотелось видеть насколько хуже остальным.
Заложниками становились народы.
С ужасом прародительница взирала на стены, барьеры, ограничения. Как вместо разрушенных стен по миру возникают десятки новых, и непонятные бумажки решают чью-то жизнь. 
Мир превратился в тюрьму.
Понимая, что с теми, кто отравлен, ничего не сделать, она обратилась к началу начал — детям, но и они с малых лет получали такое количество ненужного, что времени на шепот мотыльков не оставалось.
Мир валился в пропасть — удобоваримые рафинированные формы, потребление бездумно и на ходу. Музыка, книги, живопись… Неудобоваримое считалось недоготовленным и попросту отвергалось, освобождая место, для очередной порции выхолощенной пустоты.
«Ничего не вернуть», — поняла она и выпустила сверкающих крыльями мотыльков в последний раз, чтобы вернуться, когда мир опять станет юным.


«4»

У этого ребенка была странная игра, но потакающие во всем родители не вмешивались.
Более того, ему отвели целую комнату в огромном доме.
В свои семь лет малыш уже собрал огромную коллекцию из непохожих ни на что полупрозрачных бабочек, которых почему-то не видели остальные.
Сначала он просто гонялся за ними по дому.
Поймав первую, пытался раздавить, но не вышло. Их не могли сдержать ни банки, ни коробки, ни книги и однажды обнаружив около своей кровати, булавку с черным камнем паренек приколол первого прозрачного малыша к стене.
Все вышло, и уже почти год он собирал их, отлавливая по дому и закрепляя в комнате с помощью странных булавок, которые доставляла к его кровати, чья-то заботливая рука…

14 сентября  2010 г.
 
Иркутск