Туманный Альбион. Чужие жизни

- Ты знаешь Чака? - спросил он меня.
- Какого, нахрен, Чака? – куртуазно ответила я.
- А, да, ты не можешь его знать. Ведь когда ты познакомилась с Джоном, Чак уже сидел.
- С каким, нахрен, Джоном? – терпения мне было не занимать.
- Ну, Джон – помнишь, я тебя познакомил с ним?, - Грэм явно тупил. Познакомились мы в России, и никакому Джону он тут меня не представлял.

А надо сказать, что Грэм в своё время был (да и сейчас является) фанатом одной не сильно успешной, однако стабильно болтающейся в середине первого дивизиона футбольной команды. В конце девяностых большинство его друзей ещё не обросли детьми и должностями, убивали время в пабах, и были саппортом этой команды, а верховодил у них Джон. Чак, парень со странностями, и, похоже, наркоман, был другом Джона с детства. Они вместе ездили на выезды, вместе болели за свою команду, околачивались в пабе и дрались с фанатами из противоборствующих группировок - нормальные такие английские парни из пригорода, без лишних денег и заморочек.

«Они тогда появились в пабе неизвестно откуда – две глупые туристочки, которым забыли сказать, в каких районах лучше не появляться, особенно ближе к вечеру. Ведь в этой части города нет никаких достопримечательностей, а вот парней, от которых легко огрести неприятностей, пруд пруди. Мы на самом деле прифигели – в этом пабе всегда сидели только наши, и каждого, кто мог сюда зайти, мы знали в лицо. Зашли они, значит, заказали себе по пинте, и стали озираться. Наши парни, естественно, принялись отпускать какие-то шуточки, попытались подвалить к ним за столик… Девчонки были не то чтобы уж совсем соплюхи бестолковые – одной так лет 25 уже было, точно. Вторую не помню.

По акценту стало понятно, что совсем не местные, и даже не англичанки – скорее всего, из Европы. Парни вяло пытались клеиться, потому что уже выпили, но активная фаза приставаний ещё не началась, потому что, видимо, выпили ещё не столько, чтобы наживать проблем с туристками. Тем более было видно, что девочки явно не с помойки – прикинуты неплохо, ну и вообще… с деньгами.

Сидим, пьем пиво, курим. И тут заходят Чак с Джоном. Увидели нашу тусу, подошли поближе. А Джон у нас парень видный, нарасхват. Бла-бла начал, руками замахал, пива заказал… В общем, пошел клей по полной программе.

Смотрю на эту, которая постарше – а такая она, знаешь, яркая, глазастая брюнетка, коротко стриженная, ну вот почти как ты – и броская очень, нестандартная. А она уставилась за плечо Джону, как будто её парализовало, и пялится, не отрываясь. А там Чак. И так же на неё смотрит. Знаешь, от них, как говорят, аж током шибало. Пялятся друг на друга так, что просто неприлично. И видно, что всё, накрыло обоих – ну ты знаешь, как так бывает, видишь человека, и у тебя рррраз – короткое замыкание, хрен знает почему. Такое, правда, редко случается, а у кого-то и никогда.

Через час они уже взасос целовались на диване у окна, а через два – трахались в мужском туалете, я сам слышал. А потом ушли вместе.

Дня через три снова появились в пабе, блин, я думал, такого не бывает, когда смотришь на людей - и даже неловко с ними рядом находиться, такие от них искры летят, так их физически друг от друга тащит, и это во всем видно – как они разговаривают, как за руки держатся. И вот чувствуется, что им больше всего на свете хочется не тут с нами сидеть, пиво пить и тёрки тереть, а поснимать друг с друга одежду и не вылезать из постели – и потом они опять туда сваливали, и пропадали.

Мы все, честно говоря, в шоке были – почему Чак? Не, ну всякое в жизни бывает, и страсть там, я не знаю, приключается - но чего она в нем нашла? Он такой, знаешь, внешне был… никакой. Не, я, конечно, не спец в мужской красоте, но он и правда никакой был. Джон – такой, знаешь, высокий, плечистый, симпатичный парень, а этот…Тощий такой, дерганый, глаза выпученные. Ну вот разве что тоже высокий. И да, плечи так ничё, широкие. Зато голову, блять, мыл как будто раз в полгода – сальные патлы на лоб всё время лезли. Шпана такая, знаешь – руки в карманы, сутулый, в широких джинсах, курит всё время… Ну, представила? Так что хрен поймешь, чего это она…

Ну понятно, что они особо с нами и не говорили. Они вообще какие-то были не в себе, Чак даже с нами на выезды перестал мотаться. Если б это какая-то из наших девчонок была, мы бы его, конечно, зачморили – футбол и друзей на бабу променял? Но тут все видели, что дело-то не совсем обычное. Во-первых, девка сама по себе странная - кто такая, непонятно, как снег на голову свалилась, да ещё и русская вдобавок. Да и парень не просто влюбился или потрахаться решил, а натурально без башки ходит. Знаешь, мы все как будто какое-то кино смотрели, глядя на них – настолько это выпадало из обычной жизни.

Продолжалось это месяца два, и закончилось так же странно, резко и неожиданно, как началось. Они из-за чего-то поругались, и он её … ударил. Ну, я говорил, что он психом был, натурально больной. Я видел ещё раньше, как у него глаза белеют в драке – страшное дело. Ну а тут может выпил, может, под наркотой какой был… Ну, в общем, так получилось.

А она ночью собрала свои вещи – и пропала. Ушла, исчезла, растворилась, как не было. Наутро он прибежал к Джону, в истерике, то ли воет, то ли в припадке бьётся – это мне потом Джон рассказывал. Так и там, говорит, жизнь кончена, мудак я последний, что же мне теперь делать? Трясётся весь, Джон правда даже испугался, что у того сейчас настоящий припадок начнётся. «Ты ей звонил на мобильный?», - спрашивает. Тот говорит, да, звонил, она трубку не берет. «А где она может быть в городе, ты хотя бы представляешь? Ну, чего она тут делала? Учиться приехала, работать? Или туристкой прилетела, а как увидела тебя, блять, красавца, так обо всем забыла и тут осталась? А?». И тут выясняется, что он о ней и не знает почти ничего. Ну да, вроде учиться приехала на каких-то курсах языковых - только с тех пор, как они в пабе встретились, они там и не была ни разу. Телефона подруги её у него нет, куда бежать, он не знает… Ну просто засада, не женщина, а тайна. Джон говорит: «Если звонки проходят, значит она на связи, просто трубку не берёт. Напиши ей смс-ку какую-нибудь покаянную, в ногах виртуально валяйся, прощения проси, ну я не знаю, говори, что любишь, и что никогда больше…». Чак написал. Она не ответила. Он что-то ещё писал, звонил… Несколько дней это продолжалось, просто жалко парня было. На себя не похож, такая тень отца Гамлета шляется. Ну и пил всё время, конечно.

А закончилось это тоже скоро. Нажрались мы примерно через неделю после этого как-то вечером, я домой пошел, мне что-то хреново было. А парни, как потом оказалось, сцепились с каким-то козлами спьяну на улице, те их задирать начали, бычить. Чак достал нож и порезал одного из них. Хорошо так порезал, едва не в лоскуты – мужика долго зашивали, и, говорят, в изначальное состояние уже так и не вернули.

А Чака посадили. Лет 7, кажется, ему дали – и вот уже скоро он должен выйти. Представляешь, семь лет отсидел… Мы-то все уже с семьями, с работой, приличные в основном такие мужики, летом в Испанию ездим, дома свои, машины…Я не представляю, какой он будет, что с ним сталось…»

***

А потом Грэм схватил меня за руку, выведя из прострации, в которую я погрузилась под действием его рассказа, и выдал: «А ведь они так и пропала, совсем. А ты… не можешь узнать, кто это была, где она? Ну, ты же журналистка, многих людей знаешь, у тебя везде знакомые… Ну, вот хочешь я тебе сейчас опишу её, она такая высокая, темненькая, лет 30 с чем-то ей сейчас…»

А я смотрела сквозь него и думала – смешной Грэм. Ну что же, он думает, это реально – найти человека в многомиллионной Москве, где даже лучшие друзья иногда видятся раз в полгода? Да и кто сказал, что её надо искать именно в Москве? Почему не в Питере, почему, в конце концов, не в любом другом городе России? Бред, совершеннейший бред.

Да и зачем вообще искать эту женщину, которая наверняка сейчас уже вышла замуж, нарожала детей и живет спокойной жизнью, и думать забыла про какого-то психа из лондонского пригорода, который сначала сделал её на два месяца самой счастливой, а потом – поднял на неё руку?

Но прошло уже сколько времени, а я всё время думаю про этот странный, глупый и нелепый рассказ. Так чужая история, участников которой ты никогда не видел и не увидишь, может навсегда засесть занозой в сердце. Я думаю о том, куда она сбежала. О том, узнала ли она потом, что случилось с Чаком – и если узнала, что подумала или почувствовала по этому поводу. Представляю, как могла сложиться её жизнь. Кто она такая, в конце концов, и жива ли вообще? Я должна была это написать сейчас, потому что устала от того, что два этих персонажа, плохой закос под современных Ромео и Джульетту, блять, слишком много места стали занимать в моей голове. Пусть теперь живут в этом тексте, аминь.