Глюк

Старуха сидела на ветке яблони, бодро махая ножками и в романтической задумчивости, накручивала последний локон седых редких волос на костлявый палец. Ветер был довольно таки свеж, с неба сыпались редкие мокрые лохмотья снега, а ей хоть бы хны. Последние две минуты моего наблюдения за странной природной аномалией я стал подумывать о вечности, которая ждет всех. Темная и с запахом сырой земли она придет обязательно. За всеми, даже за теми, кто уже рассчитывал отвертеться. Надеясь, что про него забыли. Если бы я не знал что старуха глюк созданный моим мозгом, был бы повод впасть в панику и заодно в глубокую депрессию. Пока отметка этой самой депрессии в моем организме доползла только до шестидесяти. Правда если учесть что этот показатель неуклонно рос, то максимум месяца через два мне вероятнее всего грозила попытка суицида. Мысль заинтересовала, а почему именно попытка. Как будто я не мог на самом деле, сильно захотев, откинуть коньки без чьей либо помощи. Ведь мне совершенно не нужно поджидать пока меня прирежут в темной подворотне или переедут самосвалом на пешеходном переходе. Мне не обязательно дожидаться заражения крови от больничного шприца или укуса ядовитого земноводного. Со своей жизнью я могу разобраться сам.
Старуха перестала наматывать волосы на палец. Скорее всего, потому что их уже не было, Последние несколько подхватил сырой ветер и унес на память о той дыре, в которой побывал. Ничуть не огорчившись, женщина нашла применение пальцу, став ковырять в носу. Я понял, что моя надежда избавиться от глюка, когда у него закончатся волосы рухнула в бездонную пропасть. С довольным видом старушенция сидела на ветке перед моим окном и вероятность того, что она найдет то, что ищет в своем носу и уберется подальше, в процентном соотношении выражалась ооочень маленьким числом. Кошмар начался недели две назад, хотя ощущению времени я давно перестал доверять. Иногда мне казалось, что прошло не меньше тридцати лет с тех пор, когда в моей жизни появилось это. Живым глюк не был, несмотря на внешность и показную живость, правда и вещью его назвать было сложно. В сущности это было видение, но достаточно материальное, для того чтобы довольно сильно прогибать ветку, на которой оно сидело. Еда и вода глюку не требовались. Впрочем, я подозревал, что и без воздуха он чувствовал бы себя вполне сносно и комфортно. Он же ведь глюк. В отличии от меня. Да, иногда я ему даже завидовал. В такие моменты я возобновлял попытки привлечь внимание своего творения, зная наперед, что все они тщетны. Я сам его таким создал. И нечего считать другом ни мертвое, ни живое существо без имени и наверно неопределенного рода. Допивая чай я смотрел на старуху. Когда я поставил кружку на подоконник, она мне мигнула левым глазом и улетела с попутным ветром. Больше, я ее не видел.