Эссе 64. Чувство гордости

В Кемерово запустили троллейбус. Первая машина начала свой путь с площади Советов 25 августа 1970 года. Весь город радовался. И мы с Ваграмом тоже радовались. А как же, ведь теперь хоть с транспортом меньше проблем будет. А их в Кемерово было пруд пруди. Но, если честно, мы в те времена над подобным не зацикливались, да и вообще об этом не думали, учеба и студенческие будни - вот ареал наших забот. А главная студенческая проблема - это деньги. Сказать, что мы с Ваграмом нуждались уж очень, было нельзя, но деньги никогда лишними не бывают. И пошел я в разведку. Как сейчас говорят - мониторинг. И вызнал следующее: троллейбусное депо было расположено на окраине Кемерово, но начальство располагалось в трамвайном депо, что было у "Карболита", и называлось то начальство "Управление электротранспорта". А главное, я узнал, что требуются в троллейбусное депо мойщики троллейбусов. Зарплата сдельная, зависит от количества вымытых троллейбусов. И стоимость ручной мойки была довольно-таки высокая. Рабочий день для нас мог быть, с 18-00 до 1-30 ночи. В 1-30 дежурный троллейбус развозил водителей и всю обслугу по домам. В кадрах мне сказали, что если десять-пятнадцать выходов в месяц, то до двухсот рублей на руки получить можно.

Результатами разведки я поделился с Ваграмом. Долго обсуждать было нечего. Мы решили попробовать, а там видно будет. Когда мы пошли устраиваться, нас ждал еще и сюрприз, о котором мы и не подозревали. Еще когда я в разведку приходил в отдел кадров, мне сказали, что нужно принести по три фотографии. Так вот, одна фотка нужна была для оформления удостоверения сотрудника Кемеровского трамвайно-троллейбусного депо, которое давало право ездить бесплатно в трамвае и в троллейбусе. Мы уже были довольны, и даже не той экономии, которую давало то удостоверение, а еще и моральному удовлетворению, которое мы получали, входя со своей группой в трамвай или троллейбус и говоря кондуктору: "Служебное". Ну а когда нас просили предъявить удостоверение, мы солидно так доставали их из кармана и, наподобие ментов, раскрывали книжечку, показывали ее кондуктору или контролеру. Одно было немного огорчительно - книжки удостоверений были не красные, а темно-серые, машины такого цвета сейчас называют "мокрый асфальт". А если б были красные... Я даже и не знаю - пошли бы мы тогда мыть троллейбусы или удовлетворились бы удостоверениями. Дети мы были, как большие дети. Да, чуть не забыл, еще нам, кроме удостоверений, выдали по мешку спецодежды: сапоги резиновые, костюмы х/б, костюмы брезентовые, фартуки прорезиненные, рукавицы брезентовые, по швабре и по десять метров мешковины. Причем предупредили, что сразу списывается только мешковина, а все остальное нужно будет сдать при увольнении. Моя бабушка жила на Ягуновке в своем доме, и я, раз мешковина сразу списывается, увез ей и свою, и Ваграмову. Ох, она и хвалила и меня, и Ваграма! Говорила, что мешковиной полы мыть лучше, чем любой другой тряпкой. Она даже презентовала нам трехлитровую бутыль домашней бражки, но мы ее не выпили сразу, нет. Мы ее растянули на шесть раз - разлили по поллитровкам, брали с собой на работу в депо по одной и во время перекуса выпивали. Нужно сказать, что перекусы во время работы у нас были обставлены по высшему классу. Во-первых, для этой цели мы нашли в одном из ангаров высоченную передвижную вышку метров пять-шесть высотой, вот там, на самом верху, мы и накрывали "поляну" для себя. У нас была шикарная скатерка (в каком-то отделении облбольницы выпросили марлю), на которую мы все выкладывали из принесенного с собой, как могли, все это сервировали. Больше всего мороки было со складными стаканчиками - бражку из них пить было можно, а чай пластмассой вонял, и после третьего или четвертого раза пластмассу повело и жидкость стала выливаться, и мы заменили стаканчики на эмалированные кружки. Точного времени для начала перекуса на работе не было. Сами смотрели: как выкраивалось окно в возвращении троллейбусов с маршрутов, так и устраивали перерыв в мытье. Обычно это было часов в десять или одиннадцать вечера.

Но вернусь к самой работе. В первый день мы пришли на работу на час раньше. Нам нужно было знать, как и сколько времени мы будем добираться до депо. Мы должны были получить свои ящики для переодевания, а их каждому давали по два - для рабочей и своей одежды отдельные. Ну, раз пришли раньше, мастер смены устроила нам экскурсию по депо на внутреннем троллейбусе. Зря она это сделала. Мы с Ваграмом стояли у нее за спиной и смотрели, как управлять троллейбусом, а потом по ночам устраивали гонки по депо, за что получали регулярные нагоняи от мастеров. Но мастера все, почему-то были женщинами в возрасте, и они нас принимали, как детей, журили, строжились, пугали начальством и не более, ну, а мы шкодили.

В первый день мы вдвоем с Ваграмом помыли всего десять машин. Это было мало, как сказала нам мастер, подписывая наряд, документ, в котором мы перечисляли номера помытых троллейбусов и указывали дату, время и свои фамилии для бухгалтерии. Мастеру было мало, а мы упластались с Ваграмом, ведь троллейбус, как оказалось, имеет огромную площадь снаружи для мытья, а нам еще и внутри нужно было, хотя бы подмести. А вот внутренняя уборка нам нравилась, практически каждый день мы что-нибудь находили. Это были и деньги мелочью, рассыпанной под сиденьями, попадались и бумажные деньги по рублю или трояки, а один раз нашли кошелек со ста с лишним рублями. Как-то нашли даже папку с какими-то бумагами и паспортом. Их мы отвезли на следующий день в РОВД. И, представляете, этот ротозей приезжал нас благодарить с Ваграмом в депо. В милиции ему сказали, кто нашел и где. Коньяк привез, как Ваграм сказал: "Хоть и грузинский, но все же". Вот она извечная ревность армян и грузин.

Но не зря нам мастер провела экскурсию и научила управлять троллейбусом. Уже дома, отоспавшись и отдохнув, мы вспомнили, что мастер показывала нам моечный цех для троллейбусов. Она им очень гордилась и сказала даже, что он готов, но работать нельзя, потому что еще приемная комиссия его не приняла. В первый месяц смены нам поставили через день - мойщиков не хватало. Мы решили опять прийти пораньше и проверить, что это за мойка такая, не принятая. Решили - сделали. Мастер, когда мы пришли раньше, начала хвалить нас, она думала, что в нас чувство ответственности говорит и мы пришли, чтобы больше вымыть троллейбусов. Правда, она думала, что мы хотим больше вымыть вручную, а мы искали возможность мыть больше, а работать меньше. Права была мастер, когда во время экскурсии сказала, что мойка полностью готова. Вот это был класс: загоняешь троллейбус в мойку, и он проходит сквозь огромные такие щетки, которые сразу моют и перед, и бока троллейбуса и заднюю стенку. На задней стенке, правда, оставались огрехи, но их убрать труда не составляло. В эту смену мы помыли уже двадцать один троллейбус. Ваграм так и сказал мастеру на вопрос сколько: "Очко". Бедная мастер не поняла, и мне пришлось ей объяснять, что "очко" - это двадцать один означает, что мы так и в наряде написали. Правда, мастер, прежде чем подписать, пошла смотреть качество мытья (прошлую смену не проверяла), ее смутило двукратное увеличение числа вымытых машин. Проверкой она осталась довольна и похвалила нас. Ну а мы - "хвост трубой" от похвальбы, и ей повышенные обязательства свои сообщаем, мол обязуемся полста троллейбусов мыть за смену со временем. Мастер хохотнула, мол, дерзайте, чем нас и раззадорила окончательно. Теперь мы уже так не уставали, как в первый раз, и в среднем за стартовый месяц мыли двадцать пять троллейбусов за смену и заработали приличные деньги, получив по двести пятьдесят рублей на руки каждый. Мы были довольны. У нас уже вырабатывался определенный алгоритм действий. Если вначале мы старались вымыть полностью троллейбус, а уж потом брались за следующий, то позднее мы изменили тактику. Мы ведь понимали, что рано или поздно нас застукают и поймут, что мы используем автоматическую мойку. А тактика у нас была такая: вернулись с линии несколько машин, по-быстрому прогоняли их через автоматическую мойку и пригоняли в цех ручной мойки и уже потом убирали все внутри и замывали непромытые участки на задней стенке. У нас стало появляться больше свободного времени во время смены, и вот тут мы и стали устраивать гонки по территории депо, а она была огромная, и было несколько путей, по которым мы ездили с Ваграмом, сначала потихоньку, а потом и гонять стали. И просто чудо, что мы не разбили ни одной машины. Ну, а в общем, за второй месяц мы заработали уже по триста пятьдесят рублей на руки, а за третий - без малого четыреста. И ведь нам эти деньги выплачивали.

Но когда мы пришли получать зарплату за четвертый месяц и думали, что получим рублей по пятьсот, так как мыли по сорок машин в среднем в смену, а получили по двести пятьдесят. Мы забузили, конечно, и нас отправили в отдел труда и заработной платы, где нам легко и просто объяснили, что физически невозможно вымыть вручную такое количество машин. Нам показали методички министерства, называли какие-то нагрузки, а под конец заявили, что мы пользуемся автомойкой, а там совсем другие расценки, вот по ним мы и получили зарплату. Мы с Ваграмом почувствовали себя обворованными и уволились, но когда подписывали обходной лист и сдавали спецодежду, выяснилось, что у Ваграма потерялся прорезиненный фартук, а у меня брезентовые рукавицы, и их стоимость с нас удержали при выплате расчета. Мы опять обиделись и не стали сдавать удостоверения, дававшие нам право бесплатного проезда. Сказали, что потеряли. За них с нас ничего не удерживали, просто попросили написать заявления об утере.

Мы продолжили с Ваграмом учиться на докторов с чувством гордости за то, что благодаря нам была принята в эксплуатацию автоматическая мойка в троллейбусном депо города Кемерово и мыть троллейбусы, нашим последователям стало гораздо легче и они - троллейбусы, радовали чистотой глаз пассажиров, как кемеровчан, так и гостей города.
http://syedyshev.com/pages/studliferem.php?esse=64#a64
21 сентября 2011г.