Эссе 66. Париж, Париж...

Мой день рождения в этом году Наташа предложила отметить в Париже. Я конечно же согласился. Ну, во-первых, мы уже давно не были с Наташей в Париже. А, во-вторых, слово жены для меня закон. Отель выбрали Marriott тот, что на Елисейских Полях. В Париже, оказывается, четыре отеля Marriott, а в этом, на Елисейских Полях, мы останавливались последний раз, когда были в Париже. Отель нам понравился, номера отличные, сервис прекрасный, кухня ресторана превосходная, и мы решили, что от добра добра не ищут. Сказано — сделано, и двадцать третьего сентября мы прилетели в Париж.

Здравствуй, Париж! Да, за те двенадцать лет, что прошли с нашего первого приезда в этот город, произошли изменения и не в лучшую сторону. Нет, я не буду вас пугать и писать страсти-мордасти, но отмечу, что заметно больше народа стало в Париже и далеко не французов. А наш любимый с Наташей Монмартр или "Мон-Мон", как называл его герой одного известного фильма, было не узнать. Когда мы приехали в первый раз в Париж в 1999 году, мы останавливались в отеле на Монмартре. Какой же он был очаровательный! Эти узкие, извилистые и чистые улочки, маленькие магазинчики манили и заманивали, да так, что однажды мы с Наташей заблудились.
А Собор Разбитых Сердец на Монмартре? Помните фильм "Окно в Париж"? Его знаменитая лестница, где любила и любит сейчас сидеть влюбленная молодежь, завалена мусором уже к полудню. И весь Монмартр стал похож на черт знает что. И чаще слышишь "Салам", чем "Бонжур". А сколько стало нищих на улицах Парижа! Если раньше они тоже появлялись, то были все же французы. Помню тогда, в первый наш приезд, как мы с Наташей смеялись, когда увидели на углу Елисейских Полей и улицы Boutie, нищего, возле которого стояла опорожненная наполовину бутылка шампанского, а сам он заливисто что-то пел.

Сейчас нищих больше, и часто это цыгане. А еще цыгане во всю промышляют на улицах, по-цыгански, то есть дурят людей или пытаются дурить. Каждый раз, бывая в Париже, мы приходим на площадь Opera.

И в этот раз тоже мы были там. А за театром находится знаменитый парижский магазин "Галерея Лафаетта". Как же Наташа могла пропустить шопинг там? И вот обходим мы Opera слева, а навстречу нам цыганка. Вдруг наклоняется и вроде как поднимает, что-то с асфальта и протягивает к нам руку, в ней кольцо желтого цвета, и по-английски, обратите внимание - не по-французски, спрашивает нас: "Это золото, правда?" Мы с Наташей расхохотались, не сговариваясь, а цыганка, опять по-английски: "Slut ", что по-русски означает "сука", и еще что-то невнятно. А расхохотались мы потому, что буквально за пару минут до этого я сказал Наташе, что, мол, мы совсем не похожи стали на лохов, раз уже второй день в Париже, а нас никто не пытается облапошить. И тут на тебе. А через день, но уже справа от Opera, та же цыганка и точно так же опять с кольцом. Мы опять рассмеялись. Да, замотала жизнь бедную цыганку, она и нюх потеряла, и память у нее никудышная совсем стала. Ну, хватит о печальном.

Двадцать пятого сентября у нас с Наташей была запланирована обширная культурная программа. Мы собирались пешком пройтись по Елисейским Полям, погулять в парке Тюильри, потом сходить в Лувр, а завершить все посещением собора Парижской Богоматери и прогулкой по Сене. Вот скажите, почему нас весь день преследовал тот пошлый диалог из анекдота

между Авдотьей Никитичной и Вероникой Маврикиевной про то, купаются в Сене или занимаются чем-то другим. Как только мы его не обыгрывали в течение дня!
Из отеля мы вышли в восемь тридцать. Город был пустой. Ну никого на улицах, кроме дворников. Погода прекрасная, солнце ярко светит. Мы не спеша шли по Полям, и вдруг со стороны Триумфальной арки раздался рев моторов и мимо нас пролетели несколько кабриолетов "Феррари" и "Пежо". Потом еще и еще. А на островках безопасности, посредине Полей, толпились папарацци и фотографировали эти машины. Это потом уже, когда пришли на площадь Конкорд, мы узнали, что это регулярно по выходным в Париже такие гонки. Вот так, с впечатлениями мы пришли к Тюильри. Чуть не забыл: по дороге нам встретился полицейский патруль из двух женщин. Одна негритянка, а другая европейка. Негритянка хорошенькая, а европейка скорее на американку похожа клизмообразной фигурой. Они так забавно и потешно выглядели, что я захотел их сфотографировать. Но Наташа заставила меня спросить у них разрешения, она откуда-то взяла, что ажаны во Франции могут запросто застрелить того, кто им не понравится. Я, конечно, испугался и жестами спросил у них разрешения на съемку. Клизмообразная скорчила физиономию, приготовившись позировать, а симпатичная афрофранцуженка - тоже жестом, категорично: "Нет!" и отвернулась, а мы пошли дальше.

Сад Тюильри прекрасен. А в конце сентября там такое буйство красок! Мы фотографировались, гуляли, разинув рты, любовались цветами, деревьями, скульптурами. И вдруг я захотел в туалет. Нет, не волнуйтесь, не по большому, а по маленькому. Рядом было небольшое кафе. Оно еще не работало, но движение там уже было. Поразительно, время 9-20, а на улицах пусто, в парке пусто, лишь иногда пробегут трусцой "убегающие от инфаркта".

Ни у кого ничего не спросить. Не у кого спрашивать. Тем не менее я нашел в том кафе живую душу: женщина расставляла на улице столы и стулья. Наплевав на деликатность, я жестами и международным словом "туалет", стал пытать ее, где он туалет? И она мне указала, что на входе в парк. Я вспомнил, что, да, при входе в парк, справа были таблички с фигурками мужчины и женщины. Оставив Наталька любоваться вороном, я рванул ко входу в парк. Куда там этим бегунам - мотивация нужна веская для рекордов. Я, наверное, побил какой-нибудь рекорд в беге, но на финише меня ждал еще один удар. Туалет там был, но откроется он только в 10-00. Бедные французы! Сколько не заслуженных ими оскорбительных слов слетело с моего языка! Вам я тоже не буду их повторять, потому что я не был оригинальным и использовал ненормативную лексику для выражения своего возмущения. Я уже не бегом возвращался к Натальку, продолжая ругать нерадивых французов на чем свет стоит, а сам с ужасом чувствую, что ругаться мне, в общем-то, не за что. Я расхотел. Это что-то невообразимое: то хотел, аж зубы сводило, то вдруг расхотел. Но я так это не оставил и нашел все-таки туалет, правда, не в Тюильри, а в Лувре. Теперь с полным правом могу спросить любого: "А Вы ходили в туалет в Лувре?". Глупость, конечно, большая, но ситуация-то жизненная и имела место быть. Описывать наши впечатления от посещения Лувра я не буду. У меня не настолько богатый словарный запас, чтобы красиво описать те чувства восторга и даже какой-то робости от прекрасного, увиденного там. Уставшие, мы пошли на пристань, что возле Лувра, чтобы прокатиться на речном трамвайчике и заодно отдохнуть от впечатлений и физической усталости. Ведь кроме хождения от экспоната к экспонату, от картины к картине, я еще и бегал по Тюильри, как вы помните.

А по пути на пристань мы не могли не посетить мост Влюбленных. Тем более, что я планировал это заранее и взял с собой замочек, правда, небольшой. Замочек прицепили, защелкнули, как полагается. Поцеловались с Натальком и пошли на пристань.

Хотите - верьте, хотите - нет, но после этой ритуальной процедуры усталость как рукой сняло. И мы бодро взошли на борт, поднялись на верхнюю палубу и с удовольствием провели час на теплоходе в трепе и дискуссии - кто же все-таки прав: Авдотья Никитична или Вероника Маврикиевна в своих взглядах на Сену.

День был уже на исходе, и у Собора Нотр-Дам была огромная толпа туристов. Японцы фотографировались. Нет, это не моя фраза, это дядя Миша сказанул, Задорнов. Но так точно, что не повторить ее нельзя.

Все-таки усталость и перегруз впечатлениями сказались и, выйдя из собора, мы с Наташей решили, что если Богу будет угодно и мы еще раз побываем в Париже, то обязательно еще раз сходим в Нотр-Дам, но только с утра, не отягощенные предыдущими впечатлениями.

Да, день накануне дня рождения удался. Оставалось еще сходить в ресторан, где мы планировали наш праздничный ужин двадцать шестого, а накануне его генеральную репетицию, а по-простому - собирались поесть. Аппетит был и давал о себе знать во весь голос. Скажите мне, ну зачем я на репетицию надел шикарную пару, которую приготовил к завтрашнему дню? Наталек ворчала на меня ласково и потому нестрого, а то бы я, конечно, не надел. Наталек уже была научена горьким опытом. Как-то, года три или четыре назад, мы собрались лететь в Гонконг, и в Киеве во время пересадки на очередной рейс, когда чемоданы с вещами уже были сданы в багаж, я в кафе уронил круасан в чашку с кофе. Это невероятно, как из такой маленькой чашки мог выплеснуться такой поток жидкости, да еще и какой: я в кофе набухал тройную порцию сливок! Вы представьте, нам лететь еще шестнадцать часов через Амстердам, а у меня, как от пулеметной очереди, от левого плеча до правого бедра - жирные пятна.

Да, ситуация! Бедная Наташа, как она меня ругала тогда, грозила, что больше никуда не поедет с таким неряхой и обормотом. Но тогда все обошлось. Все входили в ситуацию и всячески выражали сочувствие. Особенно мне нравилось сочувствие стюардесс, мы хоть и летели в бизнес-классе, где внимание к пассажирам на высоте, так ко мне оно выделялось на фоне общего еще большей заботой.

В ресторане в этот раз тартар из семги был очень вкусен, и мы съели его в момент, но когда мне принесли аргентинскую говядину с каким-то невероятной вкусности соусом, то произошло то, что было предопределено судьбой. Я на глазах у Наталька и официанта уронил с вилки кусок той говядины в тот соус. Конечно, всплеск соуса был меньше, чем цунами в Фокусиме, но его хватило, чтобы уделать мой пиджак да и брюки, до безобразия. "Уоох!" - одновременно сказали Наташа с официантом и бросились ко мне с салфетками. Тут надо отдать мне должное: я остановил их жестом и объяснил, что правила хорошего тона учат нас не обращать внимания, когда рядом сидящий выльет на себя соус. Я засыпал солью все пятна; представьте себе: я весь в соли и продолжаю есть говядину.

Да, мясо вагу было изумительное. Наталек молчала, но я чувствовал, что в номере меня ждет взбучка и всячески затягивал ужин. Официант, поняв, что он тут ни при чем, весело менял нам блюда и приборы. Ужин благополучно закончился. Мы спокойно под ручку прошли через холл к лифтам. А в номере Наталек заявила мне, что если бы не мой день рождения завтра, то она сказала бы все, что обо мне думает. На том инцидент был исчерпан. А на следующий день я в походном, но тоже приличном костюме и отужинал, и провел весь день своего рождения без приключений.

Двадцать седьмого сентября, в семь утра, мы уже ехали в аэропорт, с собой везли ещё один каштан, найденный на Елисейских Полях.

Мы соблюли нашу традицию - привозить по каштану после каждого посещения Парижа. До свидания, Париж, до новой встречи!..
http://syedyshev.com/pages/studliferem.php?esse=66#a66
29 сентября 2011г.