Мятежный дух Часть 2

                ******
        Через спящий военный городок, имитируя бодрую походку, двигался усталый караул. Вокруг ярких фонарей, установленных по периметру идеально чистого плаца, кружились мотыльки и мошки, исполняющие замысловатый ритуальный танец. Тишину теплой августовской ночи нарушали только трели цикад и шаги четырех военнослужащих, в который раз проходивших этим маршрутом. Впереди шел разводящий - младший сержант Наргизян, по прозвищу «армянское радио» весельчак и балагур, ходячая энциклопедия анекдотов. Но сейчас ему было не до шуток – сказывалась накопившееся усталость. Разводящему и днем и ночью каждые два часа приходилось производить смену часовых, «накручивая» порядочный километраж. За ним следовали двое караульных из числа «черпаков» (солдат отслуживших от 6 до 12 месяцев), замыкал колонну рядовой Цыпленочкин. Все угрюмо молчали.


         Настроение у Цыпленочкин было самое отвратительное. Причин к тому было несколько. Первая – его вместе с Антоном Пастуховым назначили охранять пост №1 – знамя полка. Солдаты этот объект, скажем прямо, недолюбливали. И вот почему - согласно уставу караульной службы, часовому запрещается спать, курить, садиться, читать, - все, что мешает выполнению боевой задачи. Если на других, более удаленных постах, солдаты, на свой страх и риск, могли позволить некоторые отступления от устава, то охраняющий знамя, находясь под круглосуточным наблюденикм, вынужден был неподвижно стоять в течение  всей смены. Воинская часть, в которой проходила служба Цыпленочкина, располагалась достаточно далеко от границы, да и до ближайшего населенного пункта было более ста километров. Ничего особо секретного в ней не имелось, в связи, с чем сержантский и рядовой состав опасался десанта американских зеленых беретов так же как, скажем, атаки инопланетных космических кораблей. Тем не менее, чтобы не навлечь на себя серьезных неприятностей, следовало всегда быть начеку.

 
         Месяц назад, начальник караула застал часового, из призыва Цыпленочкина, на посту с сигаретой. Нарушителю мало не показалось. Сначала командир взвода заставил его  в течение часа бегать в противогазе и ОЗК (общевойсковом защитном комплекте), а после отбоя старослужащие провели свою воспитательную работу, по сравнению с которой кросс  в ОЗК показался ему приятной прогулкой.


         Вторая причина отвратительного настроения Цыпленочкина заключалась в том, что третьим часовым у полкового знамени был назначен ефрейтор Бурлакин. По уставу,  караул делился на три смены: отдыхающую, бодрствующую и непосредственно несущую охрану. Смена между ними производится через определенные и равные промежутки времени. Так вот, пользуясь положением «деда», Бурлакин внес исправление в устав и после отбоя стал бессменным отдыхающим, попросту говоря, завалился спать. Соответственно салаги всю ночь, были вынуждены менять друг друга на боевом посту.

 
         Кроме того, прошлой ночью Цыпленочкину и Пастухову тоже не удалось выспаться – наряд по роте, состоявший из старослужащих, разбудил их для уборки казармы. Получив, в целях профилактики, несколько ударов в грудь, Антон вымыл бытовку, а Цыпленочкину пришлось натирать мастикой «взлетку» - центральный проход, застеленный линолеумом.
Все вышеперечисленное привело психику молодых солдат во взрывоопасное состояние, подобно сухому пороху, готовому вспыхнуть от маленькой искры. 


         Караул подошел к штабу – длинному, двухэтажному зданию  из серого кирпича с  бурой металлической крышей и высоким крыльцом по центру фасада. Его темные окна, как пустые глазницы угрюмо взирали на солдат. Светились только два - у входа в штаб. За ними находились пост № 1 и комната дежурного по части. «Черпаки» остались ждать снаружи, пока разводящий произведет смену часовых. Много времени на это не потребовалось - через пару минут сержант вышел вместе с Пастуховым. Обход объектов продолжился.


         Оказавшись рядом со знаменем, Цыпленочкин, по привычке огляделся. За пару часов его отсутствия здесь совсем ничего не изменилось. Все тот же ярко освещенный вестибюль, квадратной формы, с мраморным полом, по правой стороне которого находился отгороженный позолоченной цепью пост №1. Боевое красное знамя стояло на небольшом возвышении в закрытом стеклянном шкафу. Рядом - место часового.


          Слева за деревянной перегородкой с большим стеклом, напоминавшей аптечный прилавок, располагалась комната дежурного. Сходство с аптекой усиливало небольшое окошко, вырезанное по центру стекла, над которым крупными, красными буквами было написано «дежурный по части». Цыпленочкин, не сразу обратил внимание на офицера, склонившегося за столом внутри комнаты. НО одного взгляда оказалось достаточно, чтобы узнать прапорщика Сухопарова, назначенного помощником дежурного.


          Цыпленочкин и Сухопаров испытывали друг к другу взаимную неприязнь. Прапорщик с презрением относился к «духам», ничего не понимающим в службе и особенно не переносил слабаков, к которым, не без основания, причислял рядового Цыпленочкина. В свою очередь, тот ненавидел Сухопарова за его постоянные придирки, высмеивание перед сослуживцами и несправедливые наказания. Одних нарядов вне очереди, солдат получал от прапорщика больше чем от всех остальных офицеров роты.


           «Повезло так, повезло», - размышлял Цыпленочкин, - Еще и этот гад здесь! Каким же я был идиотом, когда завалил экзамены в институт. Сейчас бы пил пиво с друзьями в общаге или спал спокойно дома на мягкой кровати. Как же хочется спать!
Погрузившись в размышления, Цыпленочкин не заметил, как задремал, на посту.



                ***
           Когда он открыл глаза, то похолодел от ужаса – сидящий напротив  прапорщик, улыбался и целился в него из пистолета. Черное дуло ПМ смотрело Цыпленочкину прямо в лоб. Не долго думая, рядовой сорвал с плеча автомат, передернул затвор. Выстрелил…