Фридрих

(Из серии "Рассказы старого замполита")

"Кто служил в армии лет так 25-30 – тот везде потом на отдыхе!"
(военная мудрость)

Фридрих М. - экзотическая личность, выросшая в безбрежной Советской Армии, окрепшая в бесконечных сражениях на полях политической работы, заматеревшая на ниве культурно-просветительной жизни. Экзотика заключалась в том, что родился он 23 июня 1941 года в немецком госпитале, а роды принимал немецкий врач по имени Фридрих. В честь его и назвала младенца счастливая родительница. Правда, в последствии, основной стала версия, что его назвали в честь великого мыслителя  в области семейных отношений, друга и соратника основоположника научного коммунизма Карла Маркса – Фридриха Энгельса.

Это  и весь, так сказать, детский период жизни этого уникального человека. Каким образом  прожил он  те годы, которые в народе называются: детство, отрочество и юность, никому не известно. Даже для окружных «особистов» (кстати, кое-где их называют «особняками», что не соответствует их предназначению), это  было загадкой. Как-то получилось, что все Фридриха знали, но никто не знал, откуда тот появился. Это воспринималось уже как аксиома и любые доказательства были не нужны, просто все принимали так как есть: Фридрих и часть – одно целое!

Тридцатидевятилетний капитан Фридрих был алкоголиком и одновременно членом КПСС, даже членом партбюро управления полка. Он занимал еще одну должность, на его взгляд, самую ответственную - начальник клуба воинской части.

Под руководством капитана Фридриха, культура в массы неслась посредством регулярного показа кинофильмов, в установленное распорядком дня части, время. Одновременно с показами фильмов, зрителям предоставлялась возможность увидеть ежедневные вечерние  бенефисы. Участниками этого представления были пёс Кирилл и кот Прокофий. Имена у животных были непростые и когда они звучали, то по залу прокатывался легкий шумок, состоящий из сдавленного смеха, догадок, высказываемых вслух и откровенного гоготанья дембелей, так как Пёс был назван в честь замполита полка, а Кот удостоился имени парторга!

В часы таких представлений Фридрих выходил на авансцену, садился, а иногда и просто стоял, растягивал меха баяна и… тут и начинались чудеса. Пёс, преданно глядя на Фридриха, начинал скулить, подвывать, раскачиваясь в такт музыке, но это не так удивляло, ведь большинство собак это умеют, а вот кот…, кот – танцевал и, причем, очень натурально. Он вставал на задние лапы и выделывал танцевальные круги вокруг, сидящего на стуле клубного виртуоза. Одновременно с этим, представитель семейства кошачьих начинал завывать своим баритоном, насколько хватало кошачьих сил. Это происходило регулярно, за исключением времени, когда в клубе «крутились» фильмы и проходили комсомольские собрания.

Идиллия продолжалась до тех пор пока… Фридриха не решили привлечь к партийной ответственности. Но!  Сперва все по порядку.

Дело было зимой, снега было много, да и морозы стояли сильные. Вечерело. В клубе, как и полагалось «культурному очагу», было тепло. Рабочий день вроде бы закончился, но как всем известно из бессмертной книги  о Буратино: «Когда на землю спустилась мгла – в стране дураков закипела работа». Вот дословно не помню, может там было написано «закипала». Не важно. В армии нет отдыха, это – почти что «вечный двигатель», поэтому работа в ней кипит постоянно. Вечернее время славилось не только своими бесконечными совещаниями, «разборами полетов» и тому подобными не всегда приятными делами, а еще было в этих вечерних временах свое очарование, понятное только посвященным людям.

Пока все работали на благо укрепления обороноспособности страны, задумывали грозные планы против «проклятых капиталистов», самые занятые в армии люди: пропагандист, начальник клуба полка и «пан-спортсмен», то бишь  начальник физической подготовки спорта, решили провести время с пользой.  Благо место искать не нужно, они почти всё свое время находились  «именно на этом самом месте». Ну, кто, скажите мне, пойдет в клуб, в то время, когда там нет комсомольского собрания, либо совещания по подведению итогов за полугодие или … кинофильма. В этом плане клуб – идеальное место для приятного времяпровождения!   Наизабавнейшее, надо сказать, было это самое  «провождение времени»!

Те люди, кто хорошо помнит далекие 80-е, сразу подумают о лозунгах, коих в те времена было с избытком. И как справедливо  гласил один из них: «Питие определяет сознание!».  Учитывая то, что его было мало, от того на всех не хватало. Да! Его еще и пытались ограничить. Ну, все конечно поняли, о чем идет речь?!  Конечно же, я говорю о проигранной битве с Алкоголем, когда даже вырубились виноградники (полнейшее безумие и не прозорливость тогдашней власти). 

Но это было потом, к тому времени, когда вышеописанные события происходили, эти ужасные времена еще не наступили, и славного пития в торговых точках было достаточно. Но, наши герои, при всем обилии Алкоголя, предпочитали употреблять плодово-выгодные,  простите – плодово-ягодные изделия. Цена была небольшая, и купить этот «продовольственный» товар можно было без особых проблем.
 
Помнится, в овощных магазинах, в контейнерах лежал «Сидр», яблочное вино, разлитое в бутылки из-под шампанского. По сути, «Сидр» был похож на шампанское, которое только утром Нового года обнаружили не закупоренным,  без газа.

Как всякий предмет, либо вещь, относящаяся к армии, даже Алкоголь, переименовывался, получая самые неожиданно - забавные имена, но касающиеся только военной тематики. Вот и на тот день, о котором идет повествование, данному градусному продукту было присвоено название – «Фугас».

«Фугас» - это стандартная бутылка объемом 0,75 литра, закупоренная пластиковой пробкой. Внутри алкогольный напиток, крепостью  13-15  градусов, изготовленный из смеси  различных плодов и ягод, которые уже потеряли свой товарный вид и продать их, в естественном состоянии, невозможно.

Руководствуясь принципом равных возможностей, взяли первоначально три «Фугаса» и такое же количество плавленых сырков, поскольку большим количеством закуски можно снизить эффект.

Ох, время, время… Невозможно его удержать, оно просачивается между пальцев, оно растекается вокруг, совершенно не желая задержаться. Вроде только еще утро зарумянилось, а тут уже вечер на подходе. «Фугас», усиленный плавлеными сырками, как и положено взрывчатому веществу, был доставлен на позицию (место употребления) и применен (употреблен по назначению). Через некоторое время, показалось, что сила данного заряда была рассчитана недостаточно для атакующих, потому что после «взорванного фугаса» они чувствовали себя вполне бодро, а это значит, что заряд оказался маломощным!

Фридрих нашел бутылку водки, как-то недопитой и спрятанной им, при внезапном появлении противника… Какого еще «противника»?! Замполита конечно! Глазом не моргнули.

Пропагандист позвонил комсомольцу полка (он же - секретарь комитета комсомола) и, как старший начальник, поручил прислать в клуб документ в стеклянной обложке. Прислал. Ушла. Все равно мало!  Кто же побежит? Фридрих по возрасту старше всех, а дедовщину в армии к тому времени никто не отменял! Как, впрочем, и сейчас! Пропагандист – по должности старший, должность серьезная и не подразумевает «беготню» по ларькам.

Осознавая всю ответственность момента, Фридрих, глубоким взглядом посмотрев на спортсмена, попытался изобразить из пальцев фигуру, которая должна была показать количество зарядных устройств, необходимых на позициях, кивнул головой, давая разрешение на движение по маршруту. А потом, они уже второй круг начали, спортсмену самому… В  общем – некуда ему было деваться! Ну и спортсмен, он подразумевается уже, что должен уметь хорошо двигаться … в общем – спорт, это движенье - деньги в шапку, шапку на голову и… вперед – одна нога здесь, другая там.

Личная заинтересованность – двигатель прогресса и всех инноваций, поэтому до магазина отличник «Военно-спортивного комплекса» добежал довольно быстро, самому ведь тоже хотелось. Но загрузившись боезапасом, медленно побрел по узкой заснеженной тропинке, так как не рассчитал сил: мало было добежать, надо еще и донести!

И вот, продвигаясь на «боевые позиции», медленно переставляя ноги, человек из мира спорта понял, что надо что-то придумать для приближения волнующего момента встречи с соратником, поскольку глаза стали слипаться и как-то захотелось спать. И вдруг неожиданная мысль его пронзила с головы до пят (не надо думать, что спортсмен не думает - не все же руками да ногами шевелить!). С такой мыслью-откровением, спортсмен даже приостановился. Посмотрел на «фугасы», прикинул их вес на руке и решил, что свою дозу он примет прямо здесь, а товарищам честно донесет.

Военный человек – стратег, не важно, что он ответственный за продвижение спорта в части! Сказано – сделано! «Фугас», ну что там 0,75 литра – на кону стоял вопрос, какое количество донесется до части – из бутылки в «спортивное» горло быстренько стала переливаться «взрывная смесь» - бульк и готово!

Ох, ноженьки, головушка потяжелели разом, где закалка-тренировка! В головушке всплеснулась мысль: - Пойду-ка я, напрямки – через поле! «Эх, по полю танки грохоталиииииииии….». Вдруг на «прямом» пути, откуда ни возьмись - заборчик, ноги в снег провалились, спортивное тело, всем своим накаченным грузом, подалось вперед (других вариантов просто не было)…. Послышался легкий хруст – что-то сломалось?… Больно! В общем, перелом ноги - даже анестезия не помогает. Лежит наш «быстроногий олень» - стонет.

А что же братия политработников, как проводит время в ожидании «подвоза снарядов»? Гонца нет! Пошли искать…. В магазин одна дорога, прошли - нет брата по оружию, пропал. Выйдя из магазина, они некоторое время потоптались вокруг, в надежде все-таки обрести знание и найти след исчезнувшего. Расширяя круги поиска, они остановились у края поля и, глядя вдаль, задумались: «Куда дальше идти».

Вдруг, откуда-то из-под снега услышали стон. Ага! Настроившись в сторону звука, обнаружили: лежит кто-то в поле. Еще терзаясь смутными догадками, они побежали к этому человеку, напоминая два ледокола, спешащих к затертому во льдах судну. Подбежав, увидели, что лежит «удалой молодец», стонет. Что должен спросить в такой ситуации нормальный человек? Правильно: - Где? Зачем спрашивать о самочувствии, видно же – лежит, стонет, значит жив. А вот где то, самое главное, ради чего посылали и ради чего столько было потрачено энергии? Не видно! Не думая о «самом плохом», сотоварищи стали ощупывать «несостоявшегося олимпийского чемпиона» и…. Вот они, родимые, в тепле, в надежном месте под шинелью - целые и невредимые.

Тут же состоялось экстренное заседание штаба (люди-то военные, решения всякие там принимать могут…). Совещание было недолгим, а пострадавший вообще не имел права голоса. В результате, было решено так: ты, брат, полежи, а мы тебе вызовем солдат из санчасти с носилками.

Взяв «Фугасы» и попрощавшись с раненым, они побрели в клуб… Сели пить, а не лезет Алкоголь в горло, все о пострадавшем друге-спортсмене мысли покоя не дают. Стали звонить, пытаясь выяснить что-то по телефону. Ох, много выпито - трудно объяснить тем людям, на другом конце провода, где, да что случилось. В общем, когда прибежали солдаты с носилками «пан-спортсмен» уже замерзал.

Ну и как всегда в таких случаях бывает, данный случай стал достоянием общественности. Пытались замять это дело, но не тут-то было - сильна была партийная власть в то время! Секретарь парткома полка не дал замять происшествие.

Да, закрутились жернова партийной мельницы! Поехала всеми гусеницами партийная машина! Пропагандиста – члена партийного комитета полка,  «притянули»  к партийной ответственности, получил он  выговор без занесения в личное дело (и на том спасибо)! Начальнику физической подготовки и спорта, как беспартийному элементу, объявили  выговор от командира полка.

Что касается Фридриха, то прошлись по его личности вполне конкретно.  Всё вспомнили, все прегрешения вольные и невольные и, вдруг, секретарь парткома на собрании предлагает – исключить из рядов партии… В тот момент у самого  виновника так защемило в груди, что он готов был на всё, лишь бы это дело  «замяли». На его счастье, замполит был добрейшей души человек  и  «СТРОГАЧ» (строгий выговор с занесением в личное дело) был обеспечен.  Фридрих обрадовался: еще ему верят, раз дело обошлось только таким образом, а не иначе,  потому как, было Фридриху всего-то 39 лет от роду и еще год до увольнения из армии надо было как-то дотянуть, как-никак,  Капитан!  Почти единогласно собрание проголосовала за предложение замполита. «Против», выступил только Парторг полка.  Навесили на старого капитана «строгач»!

Пришел Фридрих - «служитель культа» (нет, это не в обиду священникам, это представитель  культуры и, одновременно,  двигатель ее в массовые ряды военнослужащих, вот!), к себе в клуб, сел за стол и задумался. Вспомнились ему  тяжелые послевоенные годы: безотцовщина, суворовское училище, военное училище, гарнизоны Дальнего востока, Сибири, Средней Азии.  Семью свою вспомнил, которая от него уехала, не выдержав его «закидонов» - «невозможно жить с клоуном!». Взял в руки баян,  уселся  на  видавший виды клубный стул, и полилась музыка.

Затянул он свою любимую «русскую народную, блатную – хороводную»: «Замполит нам мать родная! Командир – отец родной! На хрена семья такая, лучше буду сиротой!». А потом и другие…

Недолго вот так сидел он в самом центре сцены - пришли его «друзья» и стали ему,  подвывая и мяукая «подпевать».

Стоп! Вот, Прокофий (помните, в честь кого был назван пёс, точно – замполита), – погладил пса старый капитан и поцеловал. «Спас, - говорит -  ты меня, Прокофий! Ведь исключили бы из партии – сняли бы с должности! Уволили б без пенсии! Позор на всю оставшуюся жизнь! Спасибо тебе брат! Никогда не забуду!» 
 
А вот и  враг – Кирилл! «Ты же предложил меня исключить!? Ты - брызгал  слюной и кричал на партсобрании, что я - позор партии!» И настолько Фридрих бедного кота в этот момент возненавидел, что решил его убить! Взял бедное животное за шкирку, а тот,  мурлыкая, ластится… Нет!  Был бы пьяным, может,  и убил бы, но не тянуло его сегодня пить.… Пожалел кота! Махнул рукой Фридрих, служитель муз и  затянули они свое привычное трио, правда, сегодня оно было грустнее, чем обычно!    

И вот,  подошел Фридрих к такому этапу своей военной карьеры, что его, исключив из партии, автоматически уволили бы из армии за дискредитацию воинского звания. Он понял, что жизнь выбрасывает его на свою помойку, где обретались такие же, пострадавшие от пьянства, люди. 

Спасла Фридриха мать. Ее вызвал телеграммой замполит. Обычно такая мера применялась к солдатам. Офицеров, как правило, воспитывали через семью. Но с женой Фридрих был в разводе,  жили они с сыном далеко и влиять на его судьбу явно не собирались. 

Мать прилетела самолетом буквально через день, преодолев расстояние, равное половине территории Советского Союза.  Фридриха отправили в очередной отпуск, был выписан отпускной билет, получены проездные документы и выданы деньги. Все это, естественно  на руки он не получил, получила мать. До аэропорта они доехали без приключений, а вот там Фридрих почувствовал тягу, сильную тягу к алкоголю! Денег у него не было, да и мать ни на секунду от себя не отпускала. И тут, он увидел знакомое лицо – офицер из гарнизона  прилетел из отпуска и двигался к автобусной остановке. «Другого шанса не будет» - понял Фридрих.

Оторваться от «хвоста» он смог только отпросившись в туалет. Мать проводила его до туалета и осталась его ждать у дверей.  Сила желаний получить «дозу» буквально подбросила его к  окну туалета, благо оно было не заперто. Догнал офицера, он-то его вроде бы знал, а вот  Фридриха вспомнить сослуживец не мог, ведь он не ходил в клуб другого полка – свой есть. А другого  способа им познакомиться не было. Документов никаких,  как известно, на руках у него не было, спасло только то, что он вспомнил и командира, замполита, даже начальника автомобильной службы  части этого офицера. Вот что мозг творит в минуту сильного нервного возбуждения!

Получив заветную «трешку», Фридрих, «принял на грудь» один «Фугас»,  «чекушку» спрятал в карман.   И.. бодрым, но нетвердым шагом вернулся на исходную позицию, где обнаружил плачущую мать. Кое-как ее успокоил. Когда мама задремала, опорожнив «чекушку» заснул и Фридрих. В самолет его уже заносили.

На следующий день по прилету его повели кодировать. Это сейчас это делают в любой поликлиники за определенную плату и без гарантии. А раньше это производилось в наркологических диспансерах в течение длительного времени с постановкой на учет! Становиться на учет в качестве алкоголика, по известным партийно-политическим обстоятельствам, Фридриху было никак нельзя!

Но, мать договорилась, заплатила значительную по тем временам сумму 70 рублей, записала Фридриха на платную «кодировку».

«Ох, голова болит! И негде похмелиться, вот  беда-то»- терзала мозг Фридриха мысль. Пришли к доктору, маму отпустили, назначив вечернее время. Сам он разделся и, получив простыню для укрытия тела, прошествовал в следующее помещение в сопровождении медсестры.
«Вот это да!» - чуть не вырвалось у Фридриха. Его и десятерых таких же «мучеников» завели в зал с накрытым столом. Там было все - и выпивка, и закуска.
«Ну, что, граждане, за все уплачено, прошу к столу!» - сказал доктор и «больные» ринулись в «бой». Через час все были в  идеально пьяном состоянии. Бережно, под ручки, их вывели в следующий зал. Там было пусто, помещение до потолка было отделано кафелем. Болезных  расставили   вдоль стенки. Все застыли в тревожном ожидании… продолжения банкета.

Но… в зал вошел доктор и начал что-то говорить. Что он говорил, Фридрих плохо помнил, его затуманенный алкоголем мозг воспринимал какие-то, ему не понятные команды, и организм действовал уже в рамках этих команд, входя в противоречие с желаниями своего хозяина.  Потом медсестра на подносе разнесла стаканчики с какой-то жидкостью. «Гадость» - подумал Фридрих, но в этой жизни он много гадости выпил, а присутствие доктора давало ему дополнительные силы.   Последнее что услышал, а может уже и не услышал Фридрих, было то, что он не сможет больше пить напитки, содержащие алкоголь.

«Ага, щас!» - хотел сказать наш славный капитан, но… его организм взорвался. Все, что было выпито – съедено, все было извержено мощнейшим рвотным рефлексом.
Очнулся Фридрих на койке рядом с такими же бедолагами, товарищами по несчастью. Он был чисто вымыт и накрыт белоснежной простыней.   Пришедшая к установленному сроку мама забрала его и отвезла домой на такси.

Утром Фридрих проснулся с привычным ощущением сильного похмелья и устойчивым желанием похмелиться. А что? Имел законное право, находясь в отпуске! Пивнушка рядом, где-то в кармане завалялось 20 копеек, на полке под зеркалом нашел еще 15 копеек, кое как натянув что-то из одежды, выскочил на улицу. Добежал! Весь организм через ноздри вдохнул такой знакомый и родной воздух  питейного заведения! Но что это? Его вырвало, он только успел повернуться к забору. «Как это? А-а-а-а! Я что уже…, совсем…, никак…, никогда…!?» - билось в мозгу.

Из отпуска Фридрих приехал отдохнувшим, с округлевшим лицом и… с большим желанием работать.

Если читатель думает, что пьянки в клубе совсем прекратились, то он заблуждается. Застолья регулярно проводились! «Место встречи изменить нельзя!» Но…  Хозяин учреждения воинской культуры сам спиртное не употреблял, правда, любил наблюдать как другие пьют, спрашивая при этом: «Ну как? Хорошо пошла?».

При этом, Фридрих, глядя на своих собутыльников трезвыми глазами, понимал, что они катятся в ту же пропасть, в которую сваливался и он.   Но в антиалкогольную полемику не вступал, боясь непонимания. Еще он пытался подсчитать, сколько людей влияло на его судьбу с момента рождения, представляя себе  эту огромную армию различных начальников и собутыльников, думал своим протрезвевшим сознанием: «Почему никто ему не смог помочь? Почему никто, кроме матери, подарившей ему жизнь, спасшей его в годы войны, не смог его спасти». И не находил ответа. Не находил он  и оправдания своего отношения к матери, понимал, как много она для него сделала, и как мало он отдал сыновней любви.Через год, как и положено по Уставу КПСС, с Фридриха сняли партийное взыскание и… он уволился из Советской Армии с высоким званием «самого старого капитана гарнизона».

На «гражданке» Фридрих стал уважаемым человеком – секретарем партийного комитета траулера!

Вот так, ребята! Всю жизнь воспитывали человека в государственных стенах, занимались им командиры и политработники. А как оказалось - кроме матери спасти-то его и некому. Не забывайте своих Матерей!