Часть 2. Рецензия на книгу

Из книги Бориса Шурделина  "Жизнь в солнечном луче"

"Это повесть о молодежи и ее поисках. Центральный герой - Андрей Пестов мечтает стать летчиком. И он становится им. Несчастье обрушилось неожиданно и жестоко: осваивая самолет, он слепнет. Но мечту свою он не оставляет. На помощь приходят друзья, и Андрей Пестов возвращается в строй.

И хотя герои повести избрали своим  «местом жительства » небо,  эта повесть все-таки не о летном мастерстве или воздушных подвигах. Повесть эта о выборе пути, о тех, кто уже в первые юношеские годы знает свою цель и подчиняет ей свою жизнь, повесть о том, как юноши – отличные, смелые и добрые  ребята – пришли в авиацию.

Автор, сам офицер запаса, не пытается охватить всю многообразную жизнь летчиков, как бы  подчеркивая, что такие люди, как Андрей Пестов и его друзья, возможны и есть среди разных профессий».

Некоторые выдержки из книги, подчеркнутые мною в детстве, когда мне было 13-15 лет:

« …Жить в одной коробке и драться – не принимаю…».

«… Он сбросил  мешавшую ему меховую куртку и в три прыжка оказался возле друга…».

« …—    Крепче! —   закричал он опять. —   Ну, крепче, крепче! —  и понял, что кричит от вдруг налетевшего случайного  отчаяния, но отчаянию он дал волю только на одну секунду. Он уже знал, как может победить и себя и окружавшую его взбесившуюся воду.
Спустя три часа они выползли на берег, на сырой, холодящий песок.   Здесь Андрей на краткие и беспокойные минуты потерял сознание. Очнулся от упорного шепота:
—    Андрей, что было, а?
Но Андрей не ответил. Он вскочил на ноги и ощутил странную легкость, словно стал невесомым…».

«…—   Ну, пусть будет даже совсем не так. —   Андрей вдруг оживился, —  Знаете что, вы, наверно, уже все знаете. Если будете писать, то напишите книжку для того, чтобы взрослые люди, читая  ее, вспоминали свои чистые годы и находили в них то, что  им необходимо сейчас, то, что потеряно ими самими, выброшено, забыто, в конце концов изуродовано ими самими и жизнью, —  и восстанавливали бы все это, очищая свои жизни. Чего не хватит —  можете выдумать. О себе одно могу сказать —  все равно бы я вернулся в авиацию. Конечно, страшно вспомнить, что больше года был слепым. Но ребята верили, и я верил — с ними и сам.
Мы еще поговорили кое о чем, посмеялись, а потом Андрей ушел, размахивая над головой своей курткой. Шагал он широко. Походка у него была упругая, словно был он весь на сильных пружинах, и каждый толчок ногой казался мне толчком и для взлета куда-то ввысь. Но ходил он все-таки по земле, и был очень земным , этот Андрей Пестов.
Я долго смотрел ему вслед.

—  Не обращайте внимания, —  сказал Ивашин. —  Он во все поверил, во все, что с ним случилось. И что слепым был, и что зрение вернулось. И не  думайте, он знает, что солнце для него не закрыто.
—  Солнце?   —  спросил я
—  Конечно, — сказал Ивашин. — Оно — его. — Ивашин показал на солнце. —  Как вам объяснить? У него такой заряд, неисчерпаемый заряд солнечной энергии. Понимаете? Он ее раздает, и опять колоссальный заряд. Неисчерпаемый.

Я сказал:
—   Жил в солнечных лучах. В солнечном луче. Так, а?  Именно так  — жил в солнечном луче. Так и назовем книгу. Жизнь в солнечном луче. —  Я сжал плечо Ивашина. —   Скажи еще что-нибудь, —  попросил я.

—  Скажу, —  ответил он. —  Считается, что нужно подражать каким-то необыкновенным людям, а вот мне с первой встречи с ним хотелось подражать ему, нормальному человеку. Подражать совершенно нормальному человеку. Не странно?
—   Да нет! —  быстро ответил я, уже занятый своими мыслями…».                               

«… У каждого свои привязанности и  их надо уважать…».

«…Еще на первом курсе, перед первым самостоятельным вылетом, забравшись в кабину учебного самолета, Ивашин неожиданно для Андрея, помогавшего ему готовиться к полету, вытащил из кармана соколиное перо, и прикрепил его перед собой.
—    Талисман? —   спросил Андрей.
—    Еще не знаю, —   ответил Ивашин. —   Может быть.
—    Девочка подарила?
—    Почти угадал. Жена. Тебе смешно?
—    Жена? А, прости… Никому не говорить?
—    Я этого не боюсь.
—    Когда мне будет туго —   отдашь его мне?
—    Тебе оно нравиться?
—    Соколиное!
—  Хорошо,  —   ответил Ивашин. —   Но сначала надо его проверить. Вдруг оно приносит несчастье?
—    Не может быть. Раз от жены  —   не может приносить несчастья. Ну, будь здоров. Привези обратно и пух и перья…». 

«… Для летчика стойкость – самое важное…».


«…—  Я хочу быть тебе другом, тебе одному, —  сказала она. —  Я не уйду, а если буду уходить,  то в последнюю минуту,  в самую последнюю. И ненадолго. А?
Он не отпускал ее рук, словно опасался, что, как только перестанет их сжимать, в ту же секунду останется один…».

«…Ты имей в виду, —  продолжал Викин отец, —  все будет хорошо, потому что   все зависит от тебя одного,  все в твоей власти. Сделать себя настоящим человеком может только сам человек. Никакие боги и никакие силы не смогут противостоять упорству самого человека .
Викин отец принадлежал к тем людям, которые, будучи не очень образованными и к тому же, излишне прямолинейными в обращении с другими, прекрасно знали свое дело и поэтому ценились всегда. Люди его склада откровенны и просты. Поэтому он и повел себя с Володей просто, в силу природной смекалки. Догадавшись, что именно простота является вернейшим ключом к чужой душе…».

«…Садясь в машину, полковник неожиданно вспомнил метерлинковские слова: « Позади нас наше прошлое простирается длинной перспективой. Оно спит вдали, как покинутый город в сумраке… кажется мертвым и на вид лишено всяких движений, кроме тех, которыми обманчиво одушевляет его медленное разложение нашей памяти. В действительности же это мертвый город —   часто самый деятельный очаг существования. И соответственно настроению, с которым они туда возвращаются, они извлекают из него все свои богатства, а другие их в нем топят».
Он подумал вслед за этим:  «А я? Что я возьму сегодня в своем прошлом, в своем возвращении в прошлое? Нет, нет! Я возьму все свои богатства!»

Надпись в конце книги на вкладыше. Написано моим почерком:

«Душевные качества человека во многом определяются его профессией. Люди, рискующие жизнью, не могут быть черствыми и эгоистичными. У них разные характеры и разные пути  Они могут любить разные песни, стихи, но всех их объединяет одно – великая сила товарищества.

Профессия испытателя, прежде всего, испытывает душевные качества и волю самого человека, его чистоту и верность. И сколько раз рука товарища спасала каждого из них в самые роковые секунды.

Пусть под час немногословна и внешне незаметна мужская дружба:  гранит безмолвен, но обопрись на него и он не покачнется».

Не могу вспомнить, чьи это слова. Но они есть. И это главное.
 
07.02.2012.

Начало: http://www.proza.ru/2010/06/02/207