Наряд

Гвардии рядовой Колбин мыл пол. Крикнув час тому назад во весь голос «Рота, отбой!» и услышав в ответ положенное «Мы поспим, а ты постой!», он объявил конец трудового дня для учебно-разведывательной роты и начало трудовой ночи для очередного суточного наряда.

Двое других дневальных довольно-таки быстро справились со своей работой и уже вовсю пили кофе с дежурным по роте, уставшим от службы и оттого по-недоброму флегматичным младшим сержантом Савушкиным; он же, гвардии рядовой Колбин, мыл пол.

Чарующий аромат бодрящего кофе манил к себе Колбина, но между ним и каморкой, в которой уютно разместились товарищи, простиралась бездна невымытого центрального прохода. Покинув, вопреки правилам, свой постылый постамент — тумбочку дневального, — Колбин, вооружённый новенькой, взятой из инвентарного шкафа, металлической шваброй, вступил в решительный бой против нечистоты. Гвардии рядовой Колбин мыл пол.

Он мыл пол усердно и старательно, можно даже сказать, воодушевлённо, ибо каждый новый взмах шваброй приближал Колбина к вафлям, печенью и, главное, к кофе. «До чего же мало на самом деле нужно для счастья», — думал Колбин, совершая изнурительные в своей однообразности возвратно-поступательные движения, — «попить горячего, покушать вкусного, поставить кого-нибудь вместо себя на тумбочку и поспать пару часов».

Время, помноженное на скорость, даёт расстояние. Время было позднее, скорость мытья пола — небольшая, но, повинуясь законам ньютоновской физики, материальная точка Колбин всё же совершала своё перемещение к назначенной цели. Каким бы длинным ни был коридор, длина его была конечной и постоянной. И на сколько увеличивался вымытый отрезок, на столько же уменьшался невымытый. Колбин мыл пол, и оттого, что он не переставал этого делать, он неизбежно должен был вымыть его до конца.

Когда до конца оставалась пара решающих взмахов, у тумбочки вдруг зазвонил телефон. Бросив чуть-чуть не завершённую работу, Колбин стремглав кинулся через весь коридор. Едва не проскочив нужного места, он рывком схватил трубку.
— Дневальный по учебно-разведывательной роте гвардии рядовой Колбин.
— Обязанности дневального? — строго спросил голос на другом конце.
— Дневальный по роте назначается из солдат... — начал было Колбин, но почти сразу услышал короткие гудки. Скорее всего, со скуки позвонил кто-то из наряда по соседней роте. Звонившему, в отличие от Колбина, было нечего делать. Колбин опустил трубку на место, поднял глаза... и чуть не упал. Влажный, желтеющий в тусклом электрическом свете, кафель был изуродован чёрными отпечатками его, Колбина, ног.

Шёл двенадцатый час ночи. Гвардии рядовой Колбин мыл пол.

Законы биомеханики таковы, что совершив определённую работу, мы в определённой степени устаём. Армия вносит математическую точность в это общее правило. Совершив работу, солдат устаёт. Но совершив работу дважды, солдат устаёт не в два, а в четыре раза больше. Ибо коэффициент усталости в нормальных условиях равняется квадрату коэффициента совершённой работы.

Колбин, мывший пол во второй раз, не думал об этой формуле, как не думает об ускорении свободного падения человек, которому на голову упал кирпич. Гвардии рядовой Колбин просто мыл пол.

Как только он снова достиг каморки, а было это уже после полуночи, из неё вышли двое дневальных.
— Мы тебе там оставили, — сказал один из них, и они оба, аккуратно, чтобы не испортить работы Колбина, ступая одними лишь пятками, направились спать.
Колбин, поставил на место металлическую швабру и вошёл в маленькое помещение, где сидел и клевал носом Савушкин.
— Всё? — равнодушно спросил он, слегка повернув в сторону Колбина кочан своей головы.
— Всё, — тихо, почти что одними губами, ответил Колбин.
Младший сержант несколько раз зычно шмыгнул носом, чем обоснованно насторожил Колбина.
— Без хлорки. А старшина сказал, что надо с хлоркой. Переделывай.
У Савушкина был спокойный и ровный голос, в который он почти никогда не вкладывал эмоций. Из-за этого несчастному Колбину показалось, что только что судья зачитал ему приговор.

Время, затрачиваемое на работу, напрямую зависит от количества выполняемой работы и коэффициента усталости выполняющего её. Вывести точную формулу, ввиду разнообразия факторов, невозможно даже для отдельного конкретного человека. Но надо понимать: чем больше работы — тем больше усталости; чем больше усталости — тем больше времени уходит на выполнение работы. В первый раз у Колбина на центральный проход ушло двадцать пять минут. Во второй раз, устав в конце концов в четыре раза сильнее, чем в первый раз, он затратил на мытьё почти час. Теперь ему, совершив тройную работу, предстоит устать в девять раз сильнее, чем после первого мытья. Коэффициент усталости равен квадрату коэффициента работы, и ничего тут не поделаешь.

И Колбину ничего не оставалось. Гвардии рядовой Колбин снова мыл пол, разгоняя по расположению роты знакомый каждому запах хлорки — запах плавательного бассейна.

Гвардии рядовой Колбин мыл пол и вспоминал различные города и страны, в которых ему до армии довелось побывать. Он живо представлял себе раскалённый барселонский асфальт, парижскую брусчатку и мюнхенские велосипедные дорожки. Перед ним проносились пережившие старую эру плиты Кносского дворца и бескрайний пол Собора святого Петра в Ватикане. Колбин думал также и о доме — ему вспоминались домашний ковролин и унылый советский линолеум.

Примерно к двум часам ночи работа была завершена в третий раз. Осунувшийся и сгорбившийся Колбин, вымыв предварительно руки, вошёл в каморку, разбудив своим появлением Савушкина. Тот, почуяв хлорку, ничего не сказал, молча достал с полки несколько вафель, печенье, кофе, сахар и пустую кружку. После этого Савушкин снова задремал. Колбину оставалось только поставить чайник.

Колбин был счастлив. Он получил наконец то, о чём мечтал, да и поспать он потом мог не меньше остальных... Когда сахар растворился, а кофе остыл до приемлемой температуры, Савушкин неожиданно встрепенулся, словно отряхнувшись от сна.
— Ты какой шваброй мыл? — вдруг спросил он.
— Новой, железной, — ответил Колбин.
— Я же тебе говорил, что железная — только для туалета! — сказал, как отрезал, Савушкин.

Шёл третий час ночи. Гвардии рядовой Колбин мыл пол.