Их жизнь. В краю голубых озёр. Книга 2. Часть 18

    На фото: Людмилка на работе в колхозе со своим другом Иваном Масякиным и подругами по Болховскому педучилищу.               
    Из дневника Людмилы:
   1 сентября.  Воскресенье. Завтра в школу. Остановилась у тёти Липы. Уже очень соскучилась. Очень! Очень! Написала маме и Робке письма. На душе - жуткое одиночество... Радость - найдём! Одолеем невзгоды!
   2 сентября.  Даже в школе - ужасно скучно! Девчата смеются, я сижу, как рыба, молчу... А вообще-то, глупо делаю! Нельзя так убивать себя, правда? Сижу опять со своими ребятами, в своём милом уголке, на "Камчатке".
    Сейчас будет математика, придёт Серёжа... Как девочки изменились за лето! Урок арифметики как-то скучно проходит...
   3 сентября.  Рисование. Евгений Семёныч рассказывает о картинах. Пойду в кино "Шестнадцатая весна", наверно, хороший, хоть развеюсь... Робка сегодня или завтра получит моё письмо... Что он мне ответит? Как хочу с тобой поговорить! Увидеть твои глаза!
    Эх, мечты, мечты... Скорей бы в колхоз! Там трудно, но интересно, весело... На душе как? Хочу в Дагду! Как-то всё отвращает... Как-то... неприятно всё!  Ничего, привыкну! Куда деваться-то? Но, уже не плачу...
     Думаю, мечтаю... Очень больно без мамы, и вообще, нет у меня здесь друга, даже настоящей подруги нет! Не с кем поделиться, некому рассказать ничего... Вот почему так паршиво! Дома, перед тем, как писать в дневник, выбирала главное  из своей жизни...
      А здесь ... и выбирать-то нечего, пустынно как-то, однообразно... Мама, родная, уже очень тоскую по тебе... Ты у меня, самая родная, самая добрая, самая ласковая! Ты - всё-всё понимаешь!
      8 сентября.  Я уже в колхозе. Вчера приехали. Класс разделили на две группы, одна - в деревне Мартино, вторая - в другой деревне. Ходили в клуб. Посмотрели фильм "В трудный час". Хороший! Остались на танцы, ничего такие, веселее было, чем в Городище в прошлом году.
    Хочу попасть в Болхов (15 км отсюда). Жду письма от Робки и от родных.
    9 сентября.  Подружилась с Валей Сакуновой. Хорошая девушка, нравится мне, договорились дружить, вместе готовить уроки. Она пошла в Болхов. К зубному врачу, пообещала принести письма, если будут. Неужели опять не будет письма от Него?
   Да, жизнь в колхозе весёлая! Вечерами, после работы, девчата начинают прихорашиваться, краситься, начёсы делают... Погода тёплая, хорошая, деревья потихонечку начали сбрасывать листву, менять её окрас...
   Работали сегодня хорошо, спина ноет, конечно, а так - более-менее... Милые мои, как вы там, дома? Скучаю, без вас мне очень плохо...
   12 сентября.  Получила от Робки письмо, замечательное!! На душе - приятная грусть... Написала ответ. Как я, всё же, упряма, забыть его не смогла, хотя и хотела! Теперь же, тем более, не забуду! Потому что - не хочу забыть! Я люблю его! Не боюсь своей любви, я горжусь ею! Вот! Всё же, я - счастливая! Счастливая потому, что у меня есть друг!
   13 сентября.  Сегодня плохое настроение, всё думаю о Робке... Хочу уехать на Октябрьские праздники домой.
   Но это зависит от стипендии. Вчерашний вечер мы провели с Валей. К нам подкатились двое парней. Один из них - механик, красивые глаза у него... Я знаю, что нравлюсь ему, скромный, простой, 20 лет ... Почему-то мне было приятно его присутствие... Ай, какая глупость! Всё-равно своего Рыжика, ни на кого не сменяю! Робка, почему мне так больно на душе? Я - хочу к тебе!

                Как хочу к тебе я, милый друг,
                Потому что трудно быть вдали
                От твоих, от крепких, добрых рук,
                И мечтать о встрече впереди!

                Если бы ты знал, мой дорогой,
                Как люблю тебя, тоскую без тебя,
                Как хочу, хоть час, побыть с тобой!
                Чтоб смотрел ты только на меня!

                Может, ты забыл уже меня?
                Может, увлекла тебя другая?
                Может, красивее меня она?
                Может, вовсе, вовсе не такая?

                Нет, не может быть!
                Не можешь ты забыть!
                Ведь ты такие письма пишешь!
                Ты весь ко мне любовью дышишь!

   Хочу спать! Устала... А всего - 20,20 вечера...
   
   14 сентября.  Нахожусь в Болхове. Привезли нас, чтобы мы могли помыться. Здесь меня ещё ждало Робкино письмо! Он его написал 31 августа, на следующий день после моего отъезда... Значит, он думал обо мне, не зря я всё время думала о нём, как и сейчас...
      Он мне так дорог, я пишу ему такие ласковые, душевные письма... И хотя мы не объясняемся друг другу в любви, но знаем, что любим друг друга... Я верю, что он, всё же, любит меня! Да, мне и радостно от этой мысли, и грустно... Ещё больше хочется домой...
    Если удастся, поеду домой на Октябрьские... Сегодня видела фильм "Девушка без адреса". Хорошая комедия! Много красивых песен, играет мой любимый актёр Николай Рыбников. Он мне так нравится! Даже больше Олега Стриженова и Вячеслава Тихонова!
   Погода всё тёплая, хорошая. У меня начался сильный кашель, временами, во время кашля, даже задыхаюсь... Боюсь заболеть. Спокойной вам ночи, мои родные!
   15 сентября.  Воскресенье. Ходила в баню. Стирала. Ходила в библиотеку, там меня ждали 4 письма!  Два маминых, от Лёли и Инты. Мамино письмо меня поразило. Там было написано, что Р. говорил Вовке, что ему очень хотелось поцеловать меня на прощание, но он постеснялся моих родных... Ещё он сказал, что будет дружить только со мной, больше ни с кем! На душе - приятная грусть...
   Завтра - опять в колхоз. Спокойной вам ночи, мои дорогие! И ты, Рыжик, спи спокойно! Если хочешь увидеть меня во сне, то - увидь!  Я тоже хочу увидеть тебя во сне, хоть - во сне! Родной мой, я не могу без тебя! Сегодня смотрела на твоё фото, минут 20, не могла глаз оторвать...
   Ты - не такой, как все! Особенный мой! А как смешно мы с тобой встретились на выпускном! Мы тогда были такими юными, такими нежными, такими скромными, боялись друг другу обидное слово сказать... Как хорошо было тогда!
   
   Когда я училась, а у тебя не было уроков, ты меня встречал, а когда ты учился, я тебя ждала... Помнишь, моросил дождь, мы стояли около моего дома, я - с портфелем в руках, ты просишь, чтобы я быстрее вышла, я бегу домой, бросаю портфель,   хватаю булку и бегу к тебе... И мы ходим, не замечая дождя, смеёмся, нам так хорошо вместе! Я очень счастлива, что мы встретились!  А ты? Всё! Спи, мой друг...
   21 сентября.  Суббота. Домой нас не везут... Работать будем до среды. А потом дадут 5 дней отдыха. Завтра должна придти Валя, принесёт мне письма. Живём - очень плохо! Есть нечего, нет мяса, помидоров - и тех нет!
   Один мальчишка, Коля, ему 15 лет, прислал три письма с объяснениями в любви, девушке Любе... А потом девчата выяснили, что эти письма он писал... мне...  Положила их в стопку, для коллекции, пусть лежат!
   
   Завтра последний день работаем. Этот придурок Коля подарил 2 одеколона, увивается, даже противно... Я ему написала такое письмо, после которого любой нормальный мальчишка понял бы, что всё... А он ещё раз написал письмо с признанием в любви, и что будет любить меня до конца жизни...
   Неужели этот пацан, действительно, любит? А, ну его! Скоро в Болхов, там меня ждёт Робкино письмо... Вот что может меня, и смеяться, и плакать заставить! За окном играет гармошка, там меня ждёт Коля... Робка, ты пристукнул бы его, как мошку, если бы узнал о нём...
   Валя Кулагина... так ко мне относится, что мне... даже страшно... Я ей наговорила такой чепухи, что я одинока здесь, мне тоскливо и т.д. С каждым днём всё лучше узнаю своих девчонок, одни - душевные, простые, другие - злые, мстительные, третьи - недоверчивые, в общем, всякие! Ложусь спать, на печку, надо прогреть кости, страшный кашель мучает...
   28 сентября.  25-го  мы закончили работу в колхозе  и нас привезли в Болхов. Здесь меня ждало Робкино письмо... В тот же день я уехала в Орёл, и только сегодня вернулась.  И опять от Робки письмо!
    А я ещё на прежнее не ответила. Ты прости меня, Рыжик, ладно?  Я больше так не буду! Ты пишешь, что я - единственная девушка, которую ты считаешь своей... Мне это льстит, я - счастлива! Моя здешняя жизнь - скучная, но в ней есть прелесть - это - ты! И ещё: у меня очень хорошая хозяйка, тётя Липа. Смотрела фильм "Горячая душа". Чудесный фильм!
   Читаю книгу Гончарова "Обыкновенная история", странная книга, такую прочтёшь, и в любовь верить перестанешь, и всё же, читаю, трудно оторваться! Дружу с Валей, она - такая славная! Ходила с нею в кино, она тоже очень любит кино, как и мы с Робкой. А кто кино не любит? Попробуй, найди!
   30 сентября.  Уже учимся. По труду получила "5".  От Коли из деревни получила два письма, отвечать, естественно, не собираюсь. Сейчас - арифметика. Надо Робке написать письмо.
   1 октября.  Холодно! Ветер срывает последние листья с деревьев, небо хмурое, настроение - тоскливое... Сейчас будет география. Придёт моя самая любимая учительница - Вера Васильевна. Она, вроде, и строгая, но я её люблю, она, как человек - чудо!
   2 октября.  Вчера написала маме письмо. Я по ней стала больше скучать, чем по Рыжику... В нём я, почему-то, стала очень уверена, даже успокоилась немного... Хорошо ли это?
   Мамулька, будет для тебя сюрприз, если я приеду к 7 ноября? Так хочу домой! Но всё зависит от директора, если отпустит раньше - уеду.
   
    3 октября.  Боюсь, почему-то, ботанику и психологию. Учительница новая, как она себя поведёт? Вчера, снова, получила от Робки письмо, пишет, что ждал, ждал от меня письмо, но не дождался... Милый мой друг, прости меня, я больше так не буду...
   Мама написала: Вовка дома заявил: А Робка Люду любит! Да, теперь я - самая счастливая! Только бы двоек не нахватать! Опять гонят на неделю в колхоз. Опять задержусь с ответами Роберту... Не хочется в колхоз, а что делать? Сейчас будет психология, почему я её так боюсь?
    По-немецкому яз. схватила "3", но это справедливо, на бОльшую оценку я и не знаю. Ты не обидишься на меня, Роберт? Но, ведь, главное - не письма, а то, что мы любим друг друга, правда?
    6 октября. Воскресенье. Но мы работаем, копаем картошку, в деревне Рожково. Это - всего один км от дедушки, уже ходила к нему.  Уже, наверно, пришло письмо от тебя, Рыжик мой... Скучно мне без тебя, хочу видеть тебя, говорить с тобой...
      С каждым днём люблю всё крепче голубое море глаз!
      Вспоминаю я всё чаще, пред разлукою, тот час...
   Так интересно жить, правда, Родной?
   Сейчас обеденный перерыв, скоро на работу. Как не хочется, а - надо... Люда Незнамова поехала в Болхов, обещала привезти мне письма. Но на дом ко мне она не пойдёт, значит письмо от Рыжика не привезёт...
   
           "Что ж ты грустишь обо мне?
            Что ж ты письма печальные пишешь?
            Разве, в ночной тишине,
            Этой песни моей ты не слышишь?"

           "Пройдут, все печали пройдут...
            И сады расцветут для нас с тобой,
            Милый друг,
            В саду, и тебя, и весну, я жду, я жду..."

   10 октября.  Ездила в Болхов вчера. Там меня ждали письма: от Робки, от Лёли, от Кольки, от Инты... Робка написал ТАКОЕ хорошее письмо! Он пишет: "Знаешь,  когда думаю о будущем, я, почему-то, вижу тебя так ясно, будто ты живая стоишь передо мной! Я очень хочу тебя видеть, ты мне ужасно нужна! Я сейчас с нетерпением жду твоих писем, часто думаю о тебе... И, всё время, желание видеть тебя! До 7 ноября осталось 36 дней... Плохо то, что время так медленно движется!  Найди в библиотеке рассказ Джека Лондона "Алоха оэ". И ты поймёшь меня, поймёшь, о чём я сейчас думаю... До свидания, моя солдатка!" Я ему написала песню о солдате, вот он меня так и назвал.
   Рыжик мой милый, как ты мне дорог! Я чувствую, что моя дружба с тобой делает тебя лучше, ты становишься таким, каким был два года назад... Сейчас я у дедушки. Мы с Валюшей пришли сюда, надо же его проведать, правда? По дороге нам попались два полупьяных парня, один из них меня знает, но я его не помню...
   
   Они стали привязываться, мы убежали, я в брод перенесла на себе Валю, набрала в сапожки воды... А она  сейчас - очень холодная!  Вот гады!  Дядя Вася, муж тёти Ани, пьяный, мешает мне письмо писать, ругает за что-то Витю, сына... Рыжик, милый мой, ты, впервые! скучаешь без меня! Хорошо это, или плохо?
   Лёля мне написала, что ты говорил Ольге: - Моей женой будет сестра друга... Зачем ты так далеко вперёд смотришь?
   Я боюсь, а вдруг, всё получится иначе? Я так этого боюсь! Рыжик мой, какой будет наша встреча? Ты пишешь, что не такой, как все... И я этого хочу! И боюсь её! Почему? Я боюсь первого поцелуя, а он, скорее всего, будет... Я такая глупая девчонка! Ну что ты во мне нашёл особого? Скоро мы встретимся, Рыжик!

             ...Ой, совсем забыл про братьев!
    ...Они неделю выкладывали перегородки вместе со Светланой, а потом её поставили на штукатурку, а братьев Гринцевичей отправили отбойным молотком ломать монолитные фундаменты под оборудование... Для них это было новым делом, такой инструмент они видели впервые.
   Бригадир привёл их в цех, где работали двое мужчин с отбойными молотками, которые страшно громко грохотали в их руках.  "Как пулемёты! Точь в точь!" - Подумал Робка. Мужчины отпустили ручки молотков, грохот стих, только компрессор продолжал нагнетать сжатый воздух по шлангам...
   - Это вам на смену! - Коротко сказал бригадир, повернулся и вышел.
   - С молотками работали? - Спросил один из рабочих. Братья отрицательно помотали головами.
   -  Это просто, прикинул, как ловчее отбить кусок бетона, наставил зубило, нажал на ручку, и все дела! Понятно?
   - Понятно! - Ответил Робка. Он оглядел ряды фундаментов в этом огромном цехе, их было... очень много... - И сколько ломать?
   - А мы покажем, не волнуйтесь! - Засмеялся второй рабочий.  - Вообще-то, довольно много...
   - А почему так? - Опять полюбопытствовал Робка.  - Сначала делали фундаменты, а теперь - ломаем?
   - Много будешь знать, скоро состаришься! -Блеснул белыми зубами рабочий. - И ещё говорят: "Любопытной Варваре - на базаре нос оторвали!" Мой вам совет: меньше спрашивайте, больше зарплату будете иметь! Сказали, что делать, делайте, и помалкивайте! Понятно?
    - Понятно, -ответил Робка,- и, всё же, жалко, столько труда вложено! А теперь - ломать надо...
    - Говорят, вроде, чертежи не те дали, или оборудование другое пришло...- Почесал в затылке рабочий. - Короче - а хрен его знает! Давайте, парни, постучите, а мы - отдохнём!
   - И парни начали стучать! Молотки были тяжеленные, грохот от них - жуткий, про наушники в те годы - и понятия никакого не было, вибрация такая, что даже в пятках отдавалось... И бетон - на диво прочный, аж - зелёно- синий, бьёшь его, бьёшь, а ему - пофиг! Через некоторое время мужчины забрали у них молотки, сказали:
   - Отойдите, хоть, подальше, поберегите уши, у вас вся жизнь - впереди! - И всю неделю братья с теми мужчинами колотили фундаменты... К вечеру - руки были, как чужие, уши - как ватой залепленные, в голове - непрерывный гул, и днём, и ночью...
   
   В субботу братья садились в автобус "Даугавпилс - Дагда", напоминаю: субботы в те годы были рабочими... Автобус ещё не успевал, как следует, набрать скорость, а братья уже засыпали, и открывали глаза, когда, уже в Дагде, водитель отключал мотор, и пассажиры успевали выйти из автобуса...
   Братья степенно входили в квартиру, обнимались-целовались с мамой и сёстрами, иногда и с отцом, если он был дома и был трезв... Потом мама угощала их своими фирменными блюдами, которые она стряпала к их приезду, потом шли мыться в баню - это уже - всенепременно! После бани - молодые, красивые, чистенькие - на танцы! Пока ещё - в старый клуб...
   - И вот, в очередной их приезд, мама сказала:
   - Дети, в следующую субботу - открытие нового Дома Культуры! Будет большой концерт! Приедет художественная самодеятельность из Краславского Дома Культуры, это - помимо наших, Дагдских! А потом - танцы до упаду!
 ...По понедельникам мама будила братьев на рассвете, они неохотно жевали завтрак, кому хочется кушать в такую рань! Потом прощались с родными, садились на Рижский автобус, скоростной, редко останавливающийся по пути, успевали заскочить в общагу, переодеться в рабочую одежду и попасть на рабочий автобус, который отвозил их на объект.
   Всю следующую неделю братья делали бетонную подготовку под полы из керамической плитки. Таскали на тачках бетон в цех, разравнивали их совковыми лопатами, потом по рейкам правИлом срезали лишний бетон, полутёрками разглаживали поверхность. Позже, когда бетон затвердеет, плиточники будут выкладывать плитку, и пол в цехе будет красивый...

   Робка почти каждый день писал письма Людмиле. Это были хорошие, даже, ласковые, письма, какие только может написать парень девушке, которая ему очень нравится...
   Он писал об их с братом даугавпилсской жизни, о своих впечатлениях и об их с братом работе, о том, что тоскует по ней, ждёт новой встречи... Людмила была осторожна в своих письмах, боялась открыть ему свою душу... Уж слишком много боли причинил ей этот парень...
   Она больше писала о своей учёбе, о том, что каждый месяц боится не получить стипендию, из-за какой-нибудь случайной двойки, тогда маме придётся присылать ей вдвое больше денег, чем обычно...
   О том, что она очень тоскует по их милой Дагде, по своим подругам, что ей очень одиноко в Болхове, что она никак не может привыкнуть к этому грязному городу, к ватагам нахальных грубых парней, которые способны на любую мерзость...
   Очень хвалила преподавателей, которые ей нравились, надо сказать, что их было большинство! Рассказывала забавные эпизоды из их студенческой жизни, записывала в письма стихи её любимых поэтов: Асадова, Щипачёва, Пушкина, Лермонтова, Есенина, Некрасова, Тютчева, Маяковского, Ошанина...

   И, вот, наступил День Открытия Нового дагдского Клуба!
Братья приехали домой, попарились в бане. Вскоре пришли в гости Сашка Лукапёров, Лёнька Луринь, Генка Сырьев, Вовка Сорочкин. Посовещавшись, приняли решение, что негоже идти на открытие Нового Клуба совсем уже трезвыми, как-то, не по-русски это! Ощущение праздника теряется! Скинулись, сходили в дежурный магазин, купили водку, закуску. Мама была на работе, батя тоже где-то задерживался.
    Выпивали, закусывали, гомонили, шутили, смеялись... Почувствовали, что на душе весело, пошли в клуб, с собой ещё бутылку водки прихватили...
    В Клубе народу - не протолкнуться! Постояли, посмотрели концерт, поаплодировали, начали трезветь... Бутылка явно стала  жать в кармане. Пошли на улицу, потихоньку опорожнили её, закусили печенками. Опять стало хорошо и приятно...
   
    А на дворе стало совсем уже темно... Друзья стояли, разговаривали, как говорится, никого не трогали, и, вдруг, поняли, что их окружают... Вскоре закружился хоровод дерущихся... Робка увидел, что летит кулак, прямо в лицо, успел увернуться, ответил боковым слева, отметил про себя, что удар - ни к чёрту, ни скорости, ни силы, попытался ударить своим коронным: прямым правой. Он тоже не получился.
   "Совсем пьяный!" - Успел подумать, и тут же получил полновесный удар, прямо в нос, уже теряя сознание, сползая на ватных ногах на землю, уткнулся лицом в колени, закрыл голову руками, ещё успел почувствовать несколько сильных ударов ногами, и вырубился полностью...
   Пришёл в себя, когда его поставили на ноги и повели в клуб, в туалет. Белая рубашка на груди стала красной от крови, брюки тоже все в крови, да и пиджак весь в пятнах, нос распух и кровоточил.  Во время разговоров выяснилось, что дагдские парни неоднократно дрались с парнями из колхоза "Латгале", и те сегодня напали на дагдских.
   Кто-то увидел дерущихся на улице, влетел в клуб и заорал:
 - Полундра! Наших бьют! - Естественно, дагдские пацаны тут же вылетели на улицу и колхозникам пришлось ретироваться. Робка изо всех сил пытался вспомнить, кто его бил, но не смог, слишком было темно. Какие уж тут танцы... Решили завтра отплатить, по полной программе, всем быть трезвыми, как стёклышки.  Робка не один был побитый, другим тоже досталось.
   Дома он долго приводил в порядок костюм, несколько раз намыливал хозяйственным мылом белую рубашку, но пятна, всё же, были заметны... "Жаль, - подумал, - наверно, на танцы больше не оденешь..."
   Мама, конечно, очень расстроилась, увидев его распухший нос и синяки под глазами, всплакнула, отругала, девочки тоже смотрели на него жалостливыми глазами...
   Лёня, выпивавший с ними перед танцами, здорово опьянел и завалился спать, хоть ему повезло!  Наутро Робка долго гладил костюм через мокрую тряпку, погладил другую рубашку, надраил туфли, почитал книжку, сходил в кино, а когда стемнело, начал собираться в клуб.
   Мама, зная его, долго отговаривала, пока он клятвенно не пообещал ей, что драться не будет и всё будет в порядке! Во время танцев собралось много дагдских парней, решительно настроенных, трезвых, но... колхозники не появились...
 - Глупо, конечно, - мрачно резюмировал Сашка Лукапёров, - что они, совсем дураки, что ли? Ясно же, что не придут!  Протанцевали с девчонками, в конце танцев решили прошвырнуться  в "Латгале", авось, да кого-нибудь и поймают! Пришли в деревню, походили туда-сюда, и, наконец-то, поймали двоих!
 - Были вчера в клубе?
 - Нет, не были.
 - А в курсе, что ваши нас вчера побили  около клуба?
 - В курсе.
 - Придётся ответ держать за всех!
 - А мы-то, причём?
 - А притом! Одна шайка! - Заорал Чеська Савко, двухметровый дагдский  парень, размахнулся и саданул ближнего к нему, тот резво  увернулся, прыгнул в сторону и дал стрекача, только пятки засверкали! Робка прыгнул на второго и ударил прямым правой, удивительно,но тот устоял, только зашатался, выдержал и ещё несколько ударов, не упал, хотя лицо его было в крови, шатался, но не падал...
   К нему подскочил Чеська, промазавший по-первому и злой, замахнулся... Робка перехватил его руку и крикнул:
 - Не трогай! Хватит с него!  - В этот момент ноги у парня подкосились и он опустился на землю.
 - Пойдём, - сказал Робка. - Что мы, стая шакалов, чтобы на одного набрасываться? - И они ушли...
   
   Спустя неделю, когда братья вернулись в Дагду и опять пошли на танцы, было очень многолюдно, и дагдских и "латгальцев". Объявили сходку на улице.  Собрались не только враждующие стороны, но, как водится, и зеваки...
   К Робке с решительным лицом подошёл Петька Барткевич, кличка "Сила", действительно, очень сильный, рослый, плечистый, один из лучших спортсменов Дагдской средней школы ( когда он там учился, конечно):
  - Ты бил нашего в прошлое воскресенье?
  - Я, - коротко ответил Робка.
  - За что?
  - А за что вы на нас напали в прошлую субботу? Я, хоть одного, из вас трогал, хоть раз? За что меня избили? Я совсем пьяный был, даже сопротивляться не смог!
  - Вот что, - мрачно заявил Петька, - наших здесь не меньше, чем ваших, мы вооружены велосипедными цепями и монтировками... Если начнём драться, будут трупы... Значит, тюрьма! Надо это дело прекратить, иначе кончится плохо!
  - Согласен! - Заявил Робка. - Это, действительно, слишком далеко зашло! Мы с детства друг друга знаем, учились в одной школе, рядом живём, земляки... Лучше жить мирно и дружно, чем ходить по улицам и ожидать, что на тебя нападут... Что это за жизнь? Я правильно говорю, пацаны? - Он хмуро оглядел глазами своих, те молча кивнули в знак согласия.
 - Значит, мир? - Петька сурово пробежался глазами по лицам дагдских парней, потом оглядел своих.  - Прежде, чем кто-то начнёт драться, пусть помнит, чем это может кончиться!  Держи пять, Робка! - Он протянул свою широкую крепкую ладонь. Робка стиснул его пальцы, подержал, отпустил, ощутив мощь его пожатия.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/02/11/86