Свинец

Свинец

I
Автобус, переполненный, раздраженными, не выспавшимися продавцами, рабочими, учителями и уборщицами, пожалуй, не самое приятное место для начала дня. Понедельник… Несмотря на то, что времени было только около девяти часов утра, погода уже стояла невыносимо жаркая. Водитель вел паз, собирая все кочки и выбоины на дороге, вследствие чего, у всех присутствующих девушек, очень озорно и весело подпрыгивали груди. Водитель был настоящим водителем – он слушал шансон на старой кассетной магнитоле, но плеер спасал от  этой напасти.
Рядом с Артемом стояла бабушка с фиолетовыми волосами, своей сумкой она усердно пинала его по ноге, и еще постоянно кашляла и громко сглатывала мокроту. А соседкой с другой стороны оказалась девочка, лет четырнадцати, до тошноты пахнущая духами, с мерзотно - сладиким запахом, и обилием прыщей на лице. На ней была мини-юбка и желтый топик. Он уныло провисал, на том месте, где должна была быть грудь.
Наконец автобус подъехал к конечной остановке, и народ ринулся к дверям, как какой-нибудь отряд матерых омоновцев, сметая все и вся на своем пути. Это еще больше взбесило Артема, он решил подыграть толпе и тоже начал яростно пробивать себе путь к свободе, толкая потные и неприятные тела пассажиров. Это даже его немного развеселило.
До работы оставалось еще минут двадцать, и он решил позавтракать. В киоске возле остановки Тим купил себе сникерс и банку кока-колы. Рядом находился тихий парк, он сел на первую попавшуюся лавку и начал вытаскивать из рюкзака провиант. На дне, кроме шоколадки и колы лежала пачка сигарет. Откуда, подумал Артем. Это удивляло, ведь он не курил. Мысли хаотично метались в пустотах черепа, пытаясь найти логичное объяснение наличию сигарет в его рюкзаке. В пачке не хватало трех штук. Он не стал их выбрасывать, закинул обратно, так, на всякий случай, мало ли придется угощать пьяную гопоту где-нибудь в подворотне. Сникерс и газировка, как нельзя, кстати, наполняли желудок калориями, впереди был нудный рабочий марафон понедельника.
В кармане зазвучала знакомая мелодия – Suddenly, Хеппнера. Это звонила Женя.
- Утро доброе, вам, прекрасная девушка, - с улыбкой сказал Артем, подняв трубку.
- Привет, Тём, - ответил приятный женский голос на том конце.
- А ты чего не спишь, в такую рань?
- Не хочется.
- Мне бы так, - улыбнулся Артем, - чем сегодня собираешься заниматься, в законный выходной?
- Не знаю, хотела в кино сходить, может по магазинам пройтись.
- Ну это верно! Ладно, Женюш, мне пора, скоро открываемся, а я еще даже не на работе.
- А ну давай! Целую.
- И я тебя, - сказал Тим, и положил трубку.
Он выкинул мусор от завтрака в урну возле скамейки и пошел в сторону большого офисного здания, душного и суетливого, где сотни взволнованных клерков, секретарей, директоров и прочих, хаотично суетились по всем этажам. Он зашел в лифт, благо он был пустой, и нажал кнопку тринадцатого этажа.
Системный администратор, как считал Тим, самый свободный человек в компании – одевается, как хочет, не бегает с кипой бумаг и не лижет задницы вышестоящим шишкам. Его дело смотреть, что бы у всех сотрудников нормально работал интернет: аська, социальные сайты и, конечно же, рабочие программы. Его все ненавидят, когда что-то слетает, и боготворят, когда все работает. Артема устраивал этот порядок вещей.
Он уселся на свое место, в отдельном кабинете, компьютер уже был включен и наполнял комнату мягким шелестом системного блока. Из открытого окна доносился городской шум, на кухне за стеной заработала кофемолка. Начинался вязкий понедельник, первый понедельник шестого месяца, а это значит надо обновлять программное обеспечение на сервере и проверить работоспособность всех значимых компьютеров в отделе. С этими мыслями, Артем погрузился в приятную дремоту и пролежал так минут десять.
Он открыл глаза, за секунду до того как дверь его кабинета открылась, это пришла секретарша Таня, она принесла чай.
- Артем, привет, - похотливо, как проститутка из дешевого бара, хлопая накладными ресницами, поздоровалась она. С широкой улыбкой, она поставила поднос с чашкой на край стола и, наклонившись, что бы снять чай с подноса, как бы невзначай, продемонстрировала Тиму своё декольте.
- Привет, Тань. А я не просил чай, - недоуменно сказал он.
-Это моя личная инициатива, для повышения твоей работоспособности, - не менее ****ским голосом, протянула она, смотря Артему в глаза.
- А, ну спасибо, - с фальшивой улыбкой сказал Тим.
- Все для тебя, - щелкнув пальцем его по носу, ответила Таня и вышла из кабинета.
Мда, бля…бывает же, подумал Тим, отхлебывая чай и стуча по клавишам одной рукой. Таня не была уродиной, скорее наоборот, подтянутая фигура, бронзового цвета кожа, все время пахнет дорогими духами, ухоженные волосы. Половина мужского населения, ну если не половина, то треть точно, пускала на нее слюни. Многие, в том числе и женатые мужики, отдали бы многое лишь за то, что бы она приносила им чай по утрам, а о варианте переспать с ней, они даже боялись и думать, но если бы было нужно, не задумываясь, отдали бы левое яичко или одну почку, за ночь с ней. И вот это еще один повод ненавидеть Тима. Какого хера этот татуированный, малолетний придурок так понравился ей, шептались в курилках недовольные менеджеры, перспективные начальники отделов и прочие, местные преуспевающие работники. Но Артему было глубоко насрать, на то, что про него думают эти холеные дядьки в пиджаках.
Казалось бы, вот она, бери ее! Но в отличие от них, Артему не нравились такие куклы, как Таня, бездушные, неестественно идеальные и глупые. Но он сам не понимал, что она в нем нашла такого, чего нет, например, в топ менеджере или еще ком нибудь? Но он не придавал этому особого значения, мало ли что может взбрести в голову неадекватной тетке, со стразами вместо мозга. 

II
Сквозь мутное стекло маленького окна под потолком слабо пробивался лунный свет, вяло, освещая помещение. На окне была самодельная решетка из ржавой арматуры, скрученной стальной проволокой. Несмотря на свою кажущуюся хлипкость, эта конструкция была довольно прочно сделана, и могла выдержать достаточной силы агрессию извне. Под самым окном висел огромный портрет Менделеева. Стены комнаты были обиты, каким то блестящим материалом, напоминающим фольгу, таким материалом обматывают трубы в подвалах, для утепления или еще для чего-то. Потолок был низкий, неровный, не аккуратно замазан бетоном, в центре, на двух скрученных проводах, висела одинокая лампа.
Входная дверь в помещение представляла собой лист железа, сантиметровой толщины, с тремя мощными замками и одной щеколдой. Сразу было понятно, что гостей здесь не жалуют. У правой стены стояла старая пружинная кровать, с подушкой желто-серого цвета и клетчатым потрепанным пледом. А вдоль левой стены, во всю ее длину, возвышалась гора автомобильных аккумуляторов, больше метра в высоту. В ней было около сотни, разных размеров и фасонов. На некоторых, белой краской, были нарисованы кресты, на других две параллельных вертикальных полосы, но остальные были приклеены небольшие листочки оранжевого цвета с   какими-то надписями. На полу валялось большое количество пустых пивных бутылок и газет.
Поворот ключа в замочной скважине… в дверном проеме появился силуэт, но в этом полумраке невозможно было разобрать, мужской или женский. Человек достал из кармана фонарь, направил луч света на ряды аккумуляторов и начал искать нужный. Через несколько минут поиска он вытащил его, убрал фонарь и вышел.
За стеной послышался истошный женский крик, девушка истерично кричала и, судя по звуку, набросилась на вошедшего в помещение… Звук падающего тела, гулкий удар чего-то тяжелого об пол. Пощечина… Стон… Звук битого стекла… Возня, шуршание… Треск отклеивающегося от мотка скотча.… И наконец, тишина…


III

Вторник. С самого утра стеной шел проливной дождь. Хотя рабочий день уже подходил к концу, настроение у Артема все равно было наглухо подавленным. Сегодня они с Женей хотели погулять в парке, покататься на колесе обозрения, поесть сладкой ваты, в общем, впасть в детство. Они уже не виделись почти неделю, и он успел соскучиться, а эта ****ская погода к чертям рушила все их планы. В приступе злости Тим обрубил доступ к одноклассникам на нескольких компьютерах в бухгалтерии, и на парочке в отделе логистики. Немного успокоившись, он откинулся на спинку кресла, довольно посмотрел на мигающее в мониторе окно, с надписью Disconnect. В такие моменты он, как ни когда, чувствовал абсолютную власть над кем-то, он знал, что сейчас кто-то сидит в панике и судорожно жмет на Esc, Enter или на Space, и это придавало ему сил и душевного равновесия. Тим потянулся, выключил свой компьютер и решительным шагом эсэсовского генерала вышел из кабинета.
Выйдя на улицу, Артем с грустью заметил, что погода еще хуже, чем представлялось из окна кабинета. Непроницаемые, свинцовые тучи обложили все небо, крупные холодные капли, падая с высоты, яростно взбивали воду в лужах в густую белую пену. Сука! Вслух выругался Тим, и двинулся в сторону метро, благо, Женя жила в трех остановках от его работы, дорога занимала не более тридцати минут, но зато каких! Артем все чаще ловил себя на мысли, что ненавидит места, где на квадратный метр приходится более двух человек.
Под дождем кеды моментально промокли и превратились в два куска хлопающей резины, а футболка мерзкой, липкой субстанцией прилипла к телу. Хмурый и раздраженный он вошел в здание станции метро, и это был не тихий, а, охуенно, громкий ужас. Толпа народа стояла в очереди к турникетам. Тим постоял несколько секунд, и вышел обратно на улицу ловить такси. К счастью он быстро поймал машину, и они поехали в сторону дома Жени. Незаметно для таксиста, пока они ехали, Артем выжал мокрые насквозь носки и вылил, прямо на пол, остатки воды из своих Конверсов. За все уплачено, оправдывал себя в подобных ситуациях он.   
Расплатившись с водителем, Тим быстро забежал в подъезд, там снял с себя футболку и тоже выжал ее, что бы хоть как-то привести себя в порядок. Поднимаясь на пятый этаж к Жене, на подоконнике он увидел большой цветок в пластиковом горшке. Он оторвал маленькую веточку, что бы подарить ей.
Он позвонил в взвонок, но ни кто не открывал. Позвонил еще раз - тишина. Может быть, уехала куда-нибудь с родителями, подумал Тим, но вдруг за дверью послышалось шарканье тапок по полу. Кто-то дома.
Дверь открыла сама Женя, худенькая, миниатюрная девушка с карими глазами. Она похожа на ребенка, и вовсе не выглядит на свои годы, хрупкие плечи, слегка неуклюжие движения, откровенно – наивный  детский взгляд, и еще она морщит нос, когда улыбается. Лишь ее торчащие во все стороны волосы, заплетенные в дреды,   давали понять, что она взрослая. На ней была простая белая майка, кстати, купленная в детском мире, короткие «гавайские» шорты в цветочек и огромные плюшевые тапки – собачки. Одной рукой она держалась за дверную ручку, а другой заспанное лицо.
- Ты спала, соня?
- Нет, я просто чуточку прикрыла глаза на пять минуточек, - с улыбкой ответила Женя и обняла Артема.
- Привет, Темка!
- Привет, кукла, - сказал Тим и поцеловал ее в губы.
- Там дождь?
- Пять минут, говоришь, спала?
- Ну может быть семь или восемь, - ответила они и еще сильнее прижалась к мокрому Тиму.
- Верю – верю, улыбнулся он, - и обнял еще крепче.
Она взяла его за футболку и потянула в квартиру.
- А родители не будут против того, что я тут?
- Они уехали в гости, только завтра приедут. Это очень обрадовало Артема, они с Женей не так часто оставались вместе на целую ночь, и мысли о неудавшейся прогулке в парке моментально испарились.
Маленькая уютная квартира, со вкусом обставленная, всегда чистая и светлая. Идеальное жилище, если бы не одно но – хорек по имени Руперт. Женя нашла его пол года назад возле своего дома, тогда это был совсем маленький комочек шерсти, а теперь это полуметровая меховая бестия, которая постоянно норовила укусить Тима за ногу или навалить кучу ему в обувь. По всей видимости, это была обоюдная, лютая ненависть двух самцов, борющихся за внимание и любовь Жени. Тим ни когда не упускал шанса "случайно» наступить на хоря или дать под зад пика, пока Женя не видит. Но пределом мечтаний Тима было путешествие хорька в микроволновку, работающую на полной мощности.
- Это тебе!
- О спасибо, это так мило - цветок из горшка в подъезде, -  заулыбалась Женя.
- Я думал, ты не заметишь, - сказал Тим, и поцеловал ее в лоб.
- Спасибо, мой рыцарь.
 Женя взяла цветок и пошла в свою комнату, шаркая своими большущими смешными тапками по полу, пока Артем разувался.
        ………………………………………………………………………………..
Сегодня время остановилось для них двоих, и земля вращалась только вокруг Тима и Жени. Это были моменты вселенского счастья переполняющего тебя. В эти секунды Артем обожал ее так сильно,  как ни кто в мире не был способен так любить другого человека. Она была словно ангел в том густом полумраке комнаты. Артем чувствовал ее тяжелое горячее дыхание, чувствовал ее ногти, как они жадно впивались ему в кожу, оставляя красные полосы. Пряный запах ее тела опьянял и кружил голову так, что будь он еще чуть-чуть сильнее, и его стошнило бы прямо на нее, от переполняющих чувств.
La petite mort.
Маленькая смерть.
Огонь, разрывающий ткани мозг на части, заставляет покрываться все тело мурашками.
Маленькая смерть.
Ладони невольно холодеют и покрываются липким потом, сердце, захлебываясь кровью, работает не пределе, легкие горят, будто в них насыпали песка…. Оргазм… La petite mort.
А потом они, обнявшись, заснули, и им снились яркие сны.
Утром Женя приготовила какао, оно было горячим и вкусным. Они пили его в постели и смотрели «Заводной апельсин» Кубрика. Тим еще вчера позвонил на работу и сказал, что заболел и отлежится сегодня дома. Он хотел провести с Женей все время до приезда ее родителей, побыть с ней рядом. Но у него было странное ощущение, ну примерно такое, когда хочется опорожнить кишечник, а ты застрял в лифте и тебя снимает камера. Ты четко знаешь, что это случится, обязательно, но ты терпишь из последних сил сфинктера, но знаешь исход… Артем, откуда-то знал, что он в последний раз с Женей. Чувство неминуемой потери мерзким червем грызло сознание и не давало наслаждаться моментом.
Часам к четырем должны были приехать родители
-Мне, наверное, пора.
-Да, скоро уже старики приедут, - ответила Женя и положила голову Артему на грудь.
Когда Тим, уже одетый стоял возле двери, Женя подошла к нему и, привстав на цыпочки, поцеловала его в шею.
Приятная прохлада очередного пасмурного дня хорошо бодрила. Все такое же мрачное небо, как и вчера, но только без дождя, серый асфальт, покрытый блестящими язвами луж. Артем любил такую погоду и домой решил идти пешком, а не трястись в затхлом общественном транспорте. По дороге были куплены три бутылки разливного пива для подавления непонятных мыслей и поднятия общего эмоционального тонуса. На ходу он открыл одну и принял за один глоток приличную дозу янтарного напитка. Пиво ледяной змеей поползло по пищеводу вниз, к недрам желудка, что бы придать организму заряд, так необходимого сейчас, позитива.
Дебильного вида дети, похожие на цыган, одетые в грязные лохмотья терлись возле продуктового магазина и приставали ко всем выходящим, по вопросу мелочи на хлебушек. По дороге проносились дорогие машины, с жирными, худыми, красивыми и уродами, с разными пассажирами и водителями. Где то во дворах лаяли собаки, на деревьях каркали вороны. Город живет, город растет, город развивается и, как  и все живые организмы, умирает. Именно эти мысли посетили Артема сейчас, но они казались ему чужими, как будто кто-то шептал ему эти слова, вворачивал в корку мозга, заставляя думать именно так. Тима это не херово испугало.
Придя домой, он сразу завалился спать. Во сне городилась немыслимая ересь, будто он сидит в своей комнате, разбирал какие-то чертежи, рукописи, тетради. Тиму снилось, что во сне он много курит, и сквозь сон он реалистично ощущал горький вкус дыма во рту и его запах. Он пил пиво, именно то, какое он принес домой – две бутылки разливухи. Потом он позвонил Жене и попросил ее приехать на территорию заброшенного завода, на окраине города, якобы у него большие проблемы. У Тима во сне разболелась голова, и он это четко чувствовал.

IV
Белый потолок в рыжих пятнах ржавчины, по всей видимости, затопили сверху, стены, выкрашенные в голубой цвет, обшарпанные, и заляпанные чем-то темным. Помещение освещали две больших люминесцентных лампы в пыльных пластиковых корпусах, не мыли их лет семь точно, и свет, исходящий от них казался больным и грязным. В стене, большим пятном, зияло большое окно. Артем пытался сфокусировать взгляд на более мелких деталях обстановки, что бы понять, что с ним произошло и где он. Голова разрывалась от боли с каждым новым ударом пульса в висках. В ушах звенело, зрение расплывчатое и эта боль, другая. Боль во всем теле, такая, что невозможно даже было пошевелиться. Тим не понимал, что с ним происходит, мозг отказывался адекватно воспринимать, оценивать и анализировать обстановку, все было в тумане. С большим усилием, он повернул голову влево и боль, тысячей игл, вгрызлась в мышцы шеи. Рядом стояли две кровати, возле каждой стояла тумбочка, возле окна стоял небольшой письменный стол с какими-то цветными коробками. На тумбочке рядом стояла пластиковая бутылка с мутной жидкостью.
        Тим не заметил, как провалился в сон. Он проспал около часа, его разбудили отдаленные крики. Двигаться было уже легче, но все равно он чувствовал себя полным дерьмом, давила дикая слабость. Ощущение было такое, будто он всю ночь разгружал щебенку и параллельно жестко пил. Тим оглядел комнату, оказалось, что он был не один. На кровати возле окна, накрытый зеленым шерстяным одеялом, лежал человек и что-то тихо бубнил. На второй кровати сидел персонаж, лет тридцати, и усердно плевал в бутылку.
Крики доносились из коридора, судя по всему, кого-то везли на кушетке, и этот кто-то был категорически против данного процесса. Лязг металлических колес, топот ног, крики…шум нарастал. Шлепок плоти об плоть и крик затих. Дверь помещения была открыта, и Артем увидел, как два здоровых мужика провезли на больничной каталке женщину. Она тихонечко лежала, ее рука трагически свисала, она была без сознания. Не ***вые методы работы тут, подумал Артем. Он не верил, что все это происходит с ним. Он закрыл глаза и хотел вспомнить, почему он здесь оказался, но мысли проваливались в вакуум.
        В довершение всего этого веселья из коридора зазвучала музыка, металлофон и дудка, с отвратительным пронзительным звуком. Мелодия была весьма посредственна, но хорошо запоминалась. Эта музыка означала одно – начало нового, радужного, полного приключений и веселья, дня в психиатрической больнице. Тиму хотелось бежать. Бежать и кричать матом разного рода проклятия, адресованные в неизвестность, ведь он не знал, кто виноват в его присутствии тут. 
        Услышав музыку, товарищ с бутылкой изменился в лице и нереально оживился. Он закрыл ее пробкой и начал взбалтывать, как заправский бармен из пафосного бара, со всякими выебонами, потом он резко вскочил и подбросил ее вверх. Она ударилась об потолок, пассажир хотел ее поймать, но как оказалось, с координацией движений все было очень плохо, и бутылка с грохотом упала на кафель. Он резко поднял ее, одним движением свинтил пробку и, присев на кровать, вылил себе на ладонь небольшое количество содержимого.
        - Сейчас Лида придет, а я должен милым быть. Милым и милым. Очень милым. Она смотреть на меня будет, а я милый, - бессвязно бормотал псих, умываясь собственной слюной. Вязкие капли падали на пол, ему на одежду, длинными тонкими нитями свисали с его руки, - Очень милым буду, даже почти очень красивым.
        Артем охуевшим взглядом смотрел на этого ненормального, к горлу подкатывал комок рвоты. Он закрыл глаза, что бы ни видеть этого представления, но чавкающие звуки мокрых рук, скользящих по складкам кожи, все равно провоцировали извержение. Не хватало еще, ****ь, наблевать на себя, судорожно думал Тим, подавляя приступы. А товарищ с койки возле окна, ни хера не унимался и продолжал бубнить.
        Где нормальные люди, еще слышно прошептал Тим. Спасение пришло в виде медсестры средних лет, с довольно приятным лицом и тучной фигурой.
        -Лида, привет! Лида, это я, я тут! - срывающимся голосом заорал мужик с бутылкой, его лицо поблескивало в свете ламп, как фарфоровое, а глаза источали неземное, наивное счастье.  В руках она несла небольшой поднос из хирургической стали. Он поставила его на стол и стала перебирать таблетки, лежащие на нем.
        -Здрасьте, извините, - слабым голосом обратился к медсестре Артем. Но она посмотрела на него как на прокаженного, с испепеляющим презрением.
       - Доктор сейчас придет, - сухо ответила она, продолжая копаться в таблетках.
Она подошла к первому и положила ее ему на тумбочку.
       - Лида, спасибо, Лида! Конфетка! – завопил умытый слюной придурок, схватил ее и жадно засунул себе в рот. Второй лениво протянул руку, сестра отдала ему целую горсть таблеток, и он, продолжая бормотать, разом взял из в рот и захрустел спрессованными химикатами.
       Выходя из палаты, Лида еще раз посмотрела на Тима. Во взгляде читалась явная неприкрытая ненависть, и если бы он знал причину всего этого, то обязательно ответил бы ей, но он даже не знал, как и из-за чего здесь оказался.
Острой вспышкой в голове Артема возникло лицо, знакомое лицо…ярко, внезапно. Женя! Нужно позвонить, написать ей, сообщить, что он здесь, просто увидеть ее, хаотично металось в сознании. Преодолевая слабость, он привстал на локоть и заглянул в свою тумбочку возле кровати, слабая надедежда не покидала Тима, он хотел увидеть там свой мобильник,  но там лежали только сантиметровый слой пыли и затхлый запах плесени. Тим плюхнулся обратно на койку и стал ждать, он знал, что по утрам в больницах производится обход, спокойный клиентам данных заведений раздают таблетки, а буйным лошадиные дозы успокоительного.
       Наконец в дверном проеме возникла фигура в белом халате. Это был врач, наблюдающий Артема – худощавый старикан в очках, со стеклами сантиметровой толщины. Пышная седая шевелюра, смуглое маленькое лицо, небольшого роста и слегка сутулый. В руке он держал папку из грязно-бежевого картона. Он с улыбкой оглядел всех присутствующих, тип с бутылкой дебильно заулыбался ему в ответ и вкрадчивым голосом проговорил:
       - А ко мне Лида приходила, а я лежал красивый на кровати.
       - Очень рад за тебя, Владик, - ответил врач и двинулся к кровати Тима,  По пути он взял стул возле стола и присел рядом с ним.
       - Здравствуйте, молодой человек.
       - Здрасьте! Доктор, какого хера я тут делаю?! Как давно я у вас? – торопливо заговорил Артем.
       - Спокойно, спокойно, молодой человек. Все по порядку, позвольте представиться, я ваш врач, Эльдар Эдмундович Вяземский. А вы Артем Владимирович Егоров. Приятно познакомиться, хотя и не в столь веселой обстановке, - бархатным голосом проговорил он.
       Да, только до мозга костей, интеллигентная семья, могла назвать ребенка таким дурацким именем, подумал  Тим. Сарказм еще не покинул его, и это его немного приободрило. Доктор искренне посмотрел в глаза Артему:
       - Вы что-нибудь помните, Артем?
       - Нет, а что я должен помнить?
       - Что вы делали вчера, где были, с кем?
       - Нет.
       -Понятно, - озадаченно ответил док и сделал какие-то пометки в папке, - Артем, вы сильно уставали в последнее время? Тим задумался, действительно, в последние пару месяцев он постоянно чувствовал хроническую усталость, когда просыпался по утрам, голова была тяжелая, будто он и не спал вовсе.
       - Ну да.
       - Тогда все встает не свои места. Это многое объясняет, многое…
       - Объясняет что? – нервно спросил Тим.
       - А что последнее вы помните, прежде, чем очнулись в больнице, Артем? – с неслабым расстройством в голосе спросил Эльдар Эдмундович, и это напрягло Тима.
       - Помню, я проснулся у Жени, это моя девушка, мы посмотрели кино, я пошел домой, по дороге выпил бутылку пива, пришел домой и лег спать. Вот, еще было какое-то странное чувство, будто мной управляют, думают за меня, какие идиотские мысли…
       - Когда вы спали, снилось ли вам что нибудь?
       - Да, бред какой-то, будто я сижу за столом и что-то пишу, разбираю какие-то чертежи. Заброшенный завод, Женя была тоже во сне, - вспоминал Артем, очень легко и в деталях, - я ее попросил приехать туда, я ударил ее по голове куском арматуры, потом куда-то поволок… помню, во сне я много курил, хотя я вообще бросил год назад.
Врач пристально смотрел в глаза Тиму, сквозь свои бронированные стекла и глубоко вздохнул:
       - Так вот, Артем, все, что вы мне сейчас рассказали, это был не сон…

  V
       «…год 2012, июнь, 27 число. Скоро, скоро наступит день Х и покроет  пепел Землю, и ангелы снизойдут, и станет Земля серебром. Вечный сон оставит позади «вчера» и откроет нам путь в «завтра». Ядерную зиму переживут не многие, но мы одни из избранных, мы будем жить.
       Когда потухнет солнце, у нас будет достаточно света – я собрал 174 автомобильных аккумулятора, и он дадут нам свет, у нас есть запас воды и всего необходимого. Мы возродим жизнь на планете после ядерной зимы.
       Мы спрячемся в оборудованном убежище и переживем удары ракет. Послезавтра будет последний день «до», дальше будет «после». Я сделал два саркофага для нас двоих, мы будем защищены.
       Я хочу спасти мою Женю, и спасу ее, мы построим свой новый мир, мы выживем. Мы станем новыми Адамом и Евой постиндустриального общества.
       Я знаю, она не поверит во все это, поэтому я спрячу ее насильно, но потом все окупится, она поймет.
       Уже скоро…..»
       Артем дрожащей рукой протягивал Эльдару Эдмундовичу мятый лист бумаги с текстом, он был вырван из тетради в клетку. Тим сразу узнал свой почерк.
       - Это последняя запись из вашего дневника, мы нашли его в том самом подвале, в котором вы устроили бомбоубежище от грядущей атомной катастрофы, там же вы заточили свою девушку. А у вас дома были найдены чертежи тех самых саркофагов. Мы до сих пор не понимаем, как вы смогли незаметно сделать столь громадную работу – собрать неимоверное количество аккумуляторов, отлить из свинца эти капсулы, и не разу не раскрыться.
       Тим смотрел на доктора совершенно стеклянными глазами, во рту у него «лежал наждак», мозг, казалось, пульсировал от такой шокирующей информации, капли холодного пота скатывались по спине.
       - Это не я, - прошептал он, - это не я…
       - Вы, вы, молодой человек, взломали подвал закрытого завода, вы, опираясь на наши расчеты, за несколько месяцев обустроили там бункер, именно вы притащили туда около двухсот автомобильных аккумуляторов. Мы не считали те, которые ушли на отливку саркофагов, кстати, очень умно придумано, сделать форму для них из двух ванн. Непонятно как вам это удалось сделать в одиночку. И именно вы, обманом заманили Евгению на территорию завода, и держали ее там два дня, связав ее скотчем, именно вы положили девушку в этот свинцовый гроб…
       - Я не мог, - еле слышно сказал Артем.
       - Артем, не то, что могли, вы это сделали! У вас синдром раздвоения личности, то есть в вас уживаются сразу два эго – первое это вы сами, а второе, это тот самый спаситель, но, тем не менее, в нем есть часть вас, так как он тоже любит Евгению. Это еще одно подтверждение того, что это все сделали вы. В основном ваше второе я проявлялось ночью, а все что вы делаете в этот момент, вы воспринимаете как сны, или вообще ни чего не запоминаете. Вас не посадили только потому, что вы больны и это очевидно, Артем.
       Крики вашей девушки услышал ночной сторож, которого недавно наняли новые владельцы завода, он то и вызвал милицию и скорую. Вас остановили, когда вы закручивали предпоследний винт в крышку саркофага, в котором лежала Евгения.
       - Где она сейчас, с ней все в порядке, я не сделал с ней ни чего страшного? – вытирая сопли и слезы рукой, спросил Артем.
       - Относительно, она сломала себе руку о крышку вашего свинцового саркофага, когда билась в нее, пока вы ее замуровывали в нем. У нее нервный срыв, еще многочисленный ушибы, но ее жизни ни что не угрожает. Она сейчас дома, родители забрали ее на следующий же день, после происшествия.
       - Я хочу увидеть ее. 
       - Не самая лучшая идея, молодой человек, - поморщившись, ответил доктор.
       - Нет, я пойду к ней, и ни какая ***ня меня не остановит! – крикнул Тим и встал в кровати, но вот незадача, накануне ему вкололи лошадиную дозу галоперидола, все тело было ватным, и мышцы до сих пор дико болели. Пройдя несколько шагов в сторону двери, он потерял сознание, и красивым калачиком сложился ровно возле выхода, и остался там лежать, еще в течение минут семи, до прихода его соседей по палате с прогулки. По указанию врача они оттащили его на койку, а еще через пару минут пришли санитары, и привязали Артема к кровати широкими кожаными ремнями, так, на всякий случай.
……………………………………………………………………………
       Прошло почти пол года после того психопатического ужаса. Женя почти не вспоминала об этом случае, она встретила замечательного молодого человека, и никогда больше не вспоминала Артема. Но иногда ей снятся сны про этот завод, во сне она видит эти огромные свинцовые саркофаги. Но это всего лишь сон, думает она, просыпаясь посреди ночи, всего лишь сон и снова безмятежно засыпает.
       А Артем все это время лежал на принудительном лечении в психиатрической клинике. Он каждую неделю писал ей письма и просил медсестер отправлять их, но толи они их просто выбрасывали в ближайшее мусорное ведро, а может действительно отправляли. Она ни разу не ответила ему.
       Артему снилась Женя, худенькая девочка с детским лицом и печальными глазами. Снилось, как они вместе гуляют в парке, едят сладкую вату и катаются на каруселях. Он помнил о ней все время.
       За примерное поведение, Тима перевели из отделения для буйных пайиентов, в общий корпус для спокойных ребяток. Вот уже три месяца у него не было случаев выхода его второго я, и это обнадеживало, а галоперидол давно заменили таблетками.
       Однажды Артему приснился замечательный сон. Ему снилось, будто он сумел сбежать из больницы, убив охранника, украденной из столовой вилкой, выбрался незамеченным во двор, и в самом дальнем углу перелез через двухметровую изгородь. Он шел по ночному городу, в тапочках и голубой пижаме, он шел к Жене. Вот она сладкая свобода! Пряный запах весенних цветов в клумбах вперемешку с углекислотой проезжающих мимо такси.
Но вдруг, Тим услышал слабый свистящий звук, он исходил откуда-то сверху. Монотонный, режущий слух. Он поднял голову вверх, стал всматриваться в звездную пелену неба, и увидел, как инверсионный след от летящей к земле атомной ракеты, белесым росчерком делит пополам небосвод по диагонали.
       - Я же говорил, что это произойдет, - с улыбкой сказал вслух Тим и достал из кармана пачку сигарет, взятую из куртки убитого охранника.
       Сквозь сон Артем реалистично ощущал горький вкус дыма во рту и его запах.