Живопись и кино. Искусство, синтез и рефлексия

          

   В сегодняшнем «настоящем» мире, с жестокой конкуренцией рынка и всепоглощающей рекламой, фестиваль искусства может восприниматься на грани почти ирреального, чуда, если хотите. И тем не менее, такие события происходят, иногда как вспышки или фейерверки, и хочется верить, что скорее благодаря, а не вопреки.
   Как-то, в июне, в кинотеатре «Юность», при содействии Французского культурного центра и музея кино, проходил один из наиболее интересных, на мой взгляд, фестивалей – « Живопись и кино», который вне всякого сомнения, можно было отнести к событию года.
   12 сеансов, символическое число, не правда ли? Отгремела напыщенными речами, музыкой и аплодисментами презентация, погасли огни софитов, выключены телекамеры, и кинопроектор…
  И все же жаль, что ветер не теребит холст рекламного щита на перекрестке улиц, написанного наспех, от руки, с какой-то трогательной неуверенностью, волнуясь, может быть, и оттого немного очаровательного и таинственного в своей хрупкости, среди кичевых киосков. И только сквозняки, врываясь в распахнутые двери холла кинотеатра, и расстилаясь у самого пола, слегка покачивают в молчаливом покое, красочные плакаты лучших французских фильмов, еще совсем недавно получивших « Сезаров» и « Золотых крылатых веницианских львов».
   История кино насчитывает уже более чем столетие, но осознание в целом, как самостоятельного искусства пришло лишь по прошествии почти полувека, после его возникновения. Срок этот настолько мал, что сравним разве с незначительным отрезком, этапом, поворотом в направлении живописи. Тем более, если обращаться к ее истокам, когда еще доисторический человек взял красную охру, и оценив по достоинству магию цвета, расписал свое лицо, одежду и… стены и потолок в пещере Ласко. Движение огня факела и… фигуры оживают… Возможно уже тогда видение художника было отчасти кинематографичным, говоря современным языком. И быть может корни «седьмого искусства» таятся глубоко в истории изображения?
  Вглядимся в фрески древних египтян, вытянутые на сотни метров… Кони, несущие колесницу вдоль стен храмов, давали полную иллюзию движения, « оживания» фигур, фиксируясь на сетчатке глаза человека, находящегося в колеснице, как движение кинопленки. Они выполнены точно тем же приемом «покадровой съемки», что и сейчас.
  Живопись эпохи возрождения – «панаромирование» от глубокого дальнего плана, с постепенным «развертыванием сюжета» на общем плане, к деталям и фрагментам, обладающим особой смысловой нагрузкой на крупном и сверхкрупном – переднем плане.
  И ничего лишнего, второстепенного, проходного – все соподчинено строгой драматургии, не говоря уже о «временной» повествовательности изображения.
   Перспектива и тончайшая передача светотени на полотнах Леонардо да Винчи и смоделированный отраженный свет в живописных композициях Караваджо, запредельные сюжетные линии в иконах и фресках Андрея Рублева, подчас создающие мистический эффект двойной и тройной экспозиции – поражают своей кинематографичностью…
   Возможно, истоки кино, в самом деле, таятся гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд, а «кинематографическое» видение художника существовало задолго до изобретения целлулоидной кино-фотопленки и « волшебного фонаря» братьев Люмьер. Тогда, «дикая легенда кино», с горячностью отстаиваемая эссеистами в эпоху постмодернистского обоснования мира, и себя в мире, покажется далеко не такой уж наивной. Синтез кино и живописи на классических примерах настолько очевиден, что все или почти все последующие эксперименты художников с кинематографом, начиная с Фернана Леже и его кинематической живописью или теоретических изысканий пластики изображения в последующем временном контексте Каземира Молевича, лишь в большей степени подтвердили законы, на которых строится «седьмое искусство» - законы живописного изображения.
   Неудивительно, что стараясь вернуть себе самостоятельность, как искусства, живопись стала искать новые формы своего выражения. Именно тогда возникла новая волна авангарда, и как буйное противопоставление традициям, возник кубизм. Аполлинер, подтверждая смелую по тем временам образность в искусстве, утверждал, что для живописи, самое главное не породниться с фотографией: «Когда человеку понадобилось изобрести скорость движения, он создал колесо, которое нисколько не походило на ногу». К месту вспомнить и размышления Николая Бердяева о искусстве: « Творческий акт человека не может целиком определяться материалом, который дает мир, в нем есть элемент свободы. В этом тайна творчества».
  Если гений художника способен изменить глаз века, то и подвижный век меняет глаз художника. В процессе «бунта» живопись отстояла «свое место под солнцем» и пережила братьев Люмьер.
   В дальнейшем творческие изыскания авангарда и в частности кубизма нашли большее применение в области современной архитектуры и дизайна, соответствуя бурным влияниям своего времени. Художники находили новые формы выражения, вставших перед ними задач, продолжая эксперементировать с цветом, композицией и материалом. И в этом аспекте в большей степени интересен процесс рефлексии и связи с кинематографом, чем в «революционной» попытке противопоставления себя, собственному же наследию. Современная живопись, не стесняясь, заимствует у кино его образы, темы, кадры. В свою очередь, кинематографисты вернулись к более серьезному исследованию живописи, изобретя последний парадокс – кинокадр, перекрывающий живописный кадр.
  И если говорить о жанре игрового кино, то безусловно лучшие фильмы поставлены режиссерами, не только в совершенстве знающими живопись, но и работая камерой, как живописец кистью: Фриц Ланг, Брессон, Ален Рене, Акира Куросава, Ингмар Бергман, Андрей Тарковский, Параджанов, Жан Люк Годар, Дерек Джармен, Питер Гринуэй, Терри Гилиам, Джан Иммоу, Вонг Карвай ( настоящий список не в состоянии вместить всех величайших мастеров) – их фильмы удостоины высших кинематографических наград и вошли в золотой фонд киноискусства.
    « Мы должны смотреть кино художников, а не писателей: кино – это мощное средство коммуникации, чтобы быть просто рассказчиком историй,… я хочу, чтобы оно относилось к зрителю как к интеллектуальному партнеру…» - говорит Питер Гринавей, поставивший свои фильмы, постмодернистски цитируя картины Вермеера, Веласкеса, Брейгеля и Ван Дейка. И в Париже и в Вашингтоне на его фильмы выстраивались очереди…
   Не следует забывать и мэтра сюрреализма, гения 20-го столетия – Сальвадора Дали, и его сотрудничество с режиссером Луисом Бунюэлем: поставленные совместно « Андалузский пес» и «Золотой век» сегодня стали уже историей кино. Величайший и непривзойденный гений сюрреалистической живописи, как никто другой считался с « кинематографическими секретами» и разрабатывал свои. Отсюда возникли его проекты с Диснеем, Чаплиным и Хичкоком. А Луис Бунюэль, как говорит Годар, «убрал все, что говорилось, ибо даже то, что говорится, изображено…»
   Вспоминая Годара, хочется привести еще одно его высказывание: « Ужасно то, что в кино необычайно трудно осуществить нечто вполне естественное для живописца: он останавливается, вновь берется за кисть, изменяет. Он творит, как хочет.»
   В рамках проходившего фестиваля произошло, на мой взгляд, еще одно составляющее в одну картину, скорее как исключительное и как бы опровергающее слова гениального режиссера-художника – когда кино и живопись сливаются в единое целое.
   В разделе « Автобиографическое эссе» творчество режиссеров, тонко ухвативших драматургию картин Жака Манори и Жана Ле Гака, не документально, а игровыми средствами кино запечатлев на пленке идеи и внутренний мир художников. Кинокамера – это кисть-повествование, и осознавание мира, как художественное его восприятие сквозь призму событий, происходящих в этом мире и одновременно творящихся в душе живописца. В фильме « Полные рыцарские доспехи» полотна Монори, автора картин, служат основой для детективной серии непосредственных киносъемок с участием актеров, или больше того, вторгаются в сюжет… Художник сам играет главную роль вместе с актрисой Адрианой Богдан, изображенной по меньшей мере на десятке его полотен. В свою очередь, Жан Ле Гак становится актером странного повествования, биографического вымысла и образов из мира детства, где «саспенс» поддерживается музыкальными темами из знаменитых фильмов Хичкока. Кинематографическое зрелище увлекает, захватывает, раскрывая тайны и источники вдохновения художников. Сами художники становятся талантливыми кинорежиссерами, не боясь экспериментов и открывая новые возможности киноязыка.
   Вдохновленный стихотворением Клода Авелина, художник Роббер Лапужад создает авторский фильм « Три портрета птицы, которой нет», выступая как автор сценария, режиссер и монтажер одновременно. Рисуя прямо перед камерой, кадр за кадром изменяя композицию, он предпринимает синтез двух средств выражения – живописи и кино, сливая их воедино. Фильм, выполненный в жанре анимации, завораживает, трудно поверить, что он сделан в 1963 году! По силе выразительности, он не уступает всей палитре современной компьютерной графики, и даже превосходит ее эффекты живописным мастерством художника. 7 с половиной минут, слитые в одну картину многочисленные изображения птиц в движении, выполненные  в яркой колористической технике. Динамика и ритм…
   Редкая экспозиция современного искусства, претендующая на авангард, вряд ли могла бы соперничать по воздействию образного ряда на зрителя. Художник, кисть, камера – потрясающий результат!
   Невозможно передать всего, что попытались вместить авторы, касаясь тайн мира живописи, включенного в кинематографический язык повествования, но от себя скажу, еще никогда мне не доводилось увидеть картины Ван Гога, ритм его нервного мазка, таким, каким его показал черно-белый! Фильм Алена Рене! Живопись Ван Гога была его «фильмом», снятым ценой жизни… Только одна деталь… а были еще Гойя и Босх…
   Представленные фестивалем фильмы приоткрыли тонкую вуаль тайны, связывающие кино и живопись, или точнее, показали ее неразрывность…
   Творчество Тинторетто и Босха, Давида и Моне, Ван Гога и сезанна, Гойи и Балтуса, высокое мастерство французских кинематографистов и философские эссе Поля Элюара, Ж. П. Сартра, Райнера Мария Рильке, мастерскиехудожников, таких как Николя Де Сталь, Ханс Балмер, Антонио Саура, Луи Канн и других мастеров постсовременного искусства…
   Безусловно, ряд фильмов имеет исключительно профессиональный интерес, но при наличии у нас огромного творческого потенциала, пустые ряды кресел в тишине зала будто бы говорили: « Будьте начеку, тихие затворники духа, целомудренные труженики призвания и мужественные герои выбора, в завалившем киче салоны и галереи города, неужели вы признали – ваш шанс не зависит от вас?!

                С искренней благодарностью 
                Французскому культурному центру,
                музею кино, директору кинотеатра
                « Юность» Гудожниковой Елене
                Яковлевне, благодаря усилиям
                Которой, произошло это событие…   
   

                ------------------------