Смирение

          СМИРЕНИЕ – понятие, в котором с особой явственностью обнаруживается его изначально церковная природа. По этой причине уяснение его подлинного смысла вряд ли возможно без знания основ христианского вероучения. При этом, следует иметь в виду, что в церковном обиходе слово "смирение" употребляется в двух качествах: во-первых – как ключевое понятие христианской этики, во-вторых – как церковнославянский перевод двух разных по значению слов из греческого текста Библии: tapeinosis –– "оскорбление", "огорчение", "унижение", "порабощение", "ничтожество", и eirene –– "примирение", "мир". В данном случае нас интересует "смирение" в его первом качестве –– как этическое понятие.
          Чтобы не вносить путаницы в процесс выработки искомого определения, следует соблюсти два условия:
          Во-первых, следует избегать смешения двух вышеназванных значений слова –– "этического" и "богослужебно-переводного". Даже если между ними и просматривается нечто общее (тема унижения, умаления), они говорят о разном "смирении". Смирение как этическая категория ("смирение сердца") появилось на свет благодаря евангельской проповеди Христа, это было принципиально НОВОЕ понятие, отличающееся от своего ветхозаветного близнеца по существу. (В псалмах глагол "смирихся" в подавляющем большинстве случаев означает некое внешнее унижение, а вовсе не внутренний психологический акт. Псалом 50-й, где говорится о "сердце сокрушенном и смиренном", в этом смысле, является редким исключением из правила.)
          Во-вторых, необходимо не поддаться искусу строить определение на основе этимологии данного слова, то есть не пытаться сущностное свойство смирения искать в слове "мир", которое является его корнем. Душевный мир есть лишь следствие смирения, но не его сущность.
          Сущностью же смирения является трезвая самооценка, а именно: способность (или, если угодно, дар) видеть в себе самом грех.
          "Я великий грешник" – всякий раз приходит к выводу смиренный человек, направляя свой взор внутрь себя. При этом он видит не только наличную греховность – страсти, но и потенциальную, то есть саму испорченность человеческой природы, её шаткость и ненадёжность, её готовность в любой неблагоприятный момент стать почвой для произрастания греха.
          Состояние душевного мира присуще смиренному потому, что он считает себя достойным всяческих наказаний со стороны Божественного правосудия; всякая жизненная невзгода рассматривается им как заслуженное и справедливое воздаяние за свою греховность – наличную или потенциальную – и претерпевается им без ропота, с миром в душе (= смиренно).
          Попытаемся теперь кратко сформулировать определение понятия "смирение" в его главном, христианизированном, значении:
          Смирение – это устойчиво низкая самооценка, обусловленная сознанием собственной духовной ущербности и хронической греховности, побуждающая человека безропотно (мирно) претерпевать любую жизненную невзгоду, всегда расцениваемую им как заслуженное и справедливое воздаяние за грехи, воздаяние, попущенное Богом.
          Противоположностью смирению служит ропотливость – качество, проистекающее из гордыни, самомнения, высокомерия, спеси, кичливости и т.п. – всего того, что отражает устойчиво завышенную самооценку.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _

          Человеку, который только входит в мир христианства, может показаться странной подчёркнутая самокритичность христианских святых по отношению к самим себе. В самом деле, почему все величайшие угодники Божьи, достигшие вершин духовно-нравственного совершенства, будто сговорившись между собой, высказываются о себе как о самых великих грешниках, самых недостойных людях? В качестве примера можно привести самооценку св. ап. Павла, который характеризовал себя не иначе как "первым из грешников" (Тим. 1, 15). Что это: притворное смиренничание, сознательный самооговор или искреннее убеждение? Ответ на этот вопрос, возможно, мы найдём в евангельской притче о разумном поведении гостя, приглашённого на брачное пиршество (Лк. 14, 8-11). Вот этот отрывок:

          …Приметив, как приглашенные к столу разбирали себе самые почётные места, рассказал Он [Иисус] им притчу:
          «Когда позовут тебя на брачное пиршество, не бери себе место почётного, а то сыщется среди приглашённых лицо важнее тебя, и хозяин подойдёт и скажет тебе: "Уступи своё место ему!" Тогда тебе придётся с унижением перейти на последнее место. Нет, когда тебя позовут, ты иди и выбери себе последнее место, чтобы хозяин подошёл и сказал тебе: "Друг, передвинься повыше!" Тогда будет тебе почёт перед всеми гостями на пиру; ибо всякий, кто возвышает себя, будет унижен, а кто унижает себя, будет возвышен». (Перевод С. Аверинцева)

          Так поступают и святые угодники Божьи. Они постоянно ощущают себя "приглашёнными" на этот пир жизни, не считая себя вправе решать, где им сидеть: в заглавии стола или на галёрке.
          Чувству собственного недостоинства как фундаментальному элементу духовной жизни верующего посвящена и другая притча Спасителя – о мытаре и фарисее (Лк. 18, 9-14). Интересно, что она оканчивается такими же словами, как и вышеприведённая притча о госте на брачном пиршестве, а именно: "всякий, кто возвышает себя, будет унижен, а всякий, кто смиряет себя, будет возвышен". Всё это наводит на мысль о том, что Господь наш Иисус Христос повторами и вариациями одной и той же темы стремится закрепить в сознании Своих учеников исключительную важность навыка покаянного самоуничижения.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _

ПРИМЕЧАНИЕ. Иллюстрация, помещённая в заголовок статьи, представляет собой фрагмент отсканированной страницы из "Словаря" прот. Григория Дьяченко.