Биографические записки. Глава10

 В сердине февраля 1948 года в квартиру Ольги Павловны и Василия Михайловича пришла его сестра Зина.
«Чего вы здесь сидите,идите домой.Отец зовёт»,--неловко потупившись,словно тяготясь поручением,проговорила Зина,и добавила:»Сказал,чтоб сегодня приходили.»
Быстро одевшись, втроём пошли в дом Михаила Осиповича.Вошли,встали у порога.
Дед Миша поднялся с лавки у стола,ласково улыбнулся:»Ну,что ж ты стоишь,проходи,садись.Ты теперь наша.» Из-за занавески вышла Марфа Сергеевна, смущённо улыбаясь посмотрела на сноху,в глазах стояли слёзы...
Молодые разделись,сели к столу.
Так впятером и отметили примирение,пятой была Зинаида Михайловна.Фёдор Михайлович к тому времени уже писал письма из армии,его призвали в январе,а Ивана Михайловича ещё летом увёз в Москву к деду Осипу двоюродный брат Борис Иванович.Иван там уже ходил в школу,в шестой класс;он же был единственным представителем Касьяновских Бородиных на похоронах моего прадеда,его деда Осипа Романовича в ноябре 48-го.
Через пару дней,в воскресенье,Ольга Павловна и Василий Михайлович перебрались в родительский дом со своей железной кроватью и скудным скарбом.
Кирпичный дом Бородиных был гораздо теснее,чем у родителей Ольги Павловны.
В то время дом состоял из узких сеней размерами 3 на 5 метров,куда почти с дороги вела входная дверь с невысоким каменным порогом снаружи.
По левую сторону от сеней находилась неотапливаемая деревянная пристройка,служившая для различных хозяйственных нужд.
Правая дверь в сенях—вход в единственную комнату размерами 5 на 6 метров с земляным полом и тремя узенькими окнами.
 Массивная крестьянская печь делила комнату на две почти равные части.
Одну из половин отвели молодожёнам,отделив её цветастой ситцевой занавеской.
Михаил Осипович с Марфой Сергеевной спали на печи,а Зинаида—на железной кровати на половине родителей.
Обедали за дощатым столом,стоявшим в простенке между окон,и выставляемым на середину перед накрытием.
Ещё из мебели было две длинные лавки,три табуретки и сундук для белья—всё самодельное.
Вечером—керосиновая лампа,и удобства во дворе за покосившимся скотным двором,рядом с навозной кучей.
Это была зима 1948-го года.

  А осенью,в ноябре,родился я.Как уже было сказано,родился в Успенке, потом отец привёз нас с матерью в Касьяново и зарегистрировал в Калинеевском сельсовете.
К этому времени дед Миша сделал люльку,подвесил её к потолку на ремнях от вожжей,и эта люлька стала колыбелью не только для меня,но и для моих младших братьев.
Спустя два года и один день,то есть,12 ноября 1950-го года родился средний брат,Геннадий.
 Он занял мою люльку,а меня переместили на родительскую кровать,»валетом» в ноги.  Года в три я спал с дедом и бабкой на печке,у тёплой стенки с дымоходом.
 Потом помню детскую кровать-качалку,плетёную из очищенных ивовых прутьев.Не знаю,откуда она взялась—сплёл ли её дед Миша,или другой какой-нибудь умелец.
Я был ещё слишком мал,чтобы появление этой качалки отложилось в памяти.
Знаю лишь,что корзины дедушка плёл отличные,разных размеров и назначений;позже он сделал нам с Генкой по паре вполне приличных лыж из ясеня.И на этих лыжах мы с удовольствием катались с горок до тех пор,пока в школе появились фабричные лыжи,и их стали выдавать домой всем желающим.
А это началось году в 59-60-м...
К этому времени у меня был уже третий брат—Юра.Он родился 30 декабря 1957 года,но официально его записали с 1 января 1958-го.
Семья росла. Мать привезла сестру Галину;а уж что творилось летом, надо было видеть:собирались все щёкинские ребята—Витя и Толик,приезжали Петровы из Ясногорска,Сергей и Лида,и нас трое,ещё до рождения Юрия. Целый детский сад.
Мы трое,повзрослей—я, Генка,Галина за старшую,спали в сарае на сеновале,остальные в доме,кто на полу,кто на лавке.
 Летом,году в 57-м,приехал в отпуск дядя Федя,или он специально взял отпуск,я не помню,и они с дедом Мишей решили кардинально перестроить весь дом : холодный хозблок превратить в террасу,большую печь перенести в сени,а в комнате к зиме сложить небольшую печь-голландку.
Потом, после этих работ,настелить пол.
Решили—начали.
Сначала прорубили дверь в хозблоке,заложили входную дверь в сени с улицы,сделав на её месте окно,расчистили место в бывших сенях для печки-лежанки,лодготовили фундамент под неё.
Плотницкие работы делал дедушка,кирпичные—отец с дядей Федей.
В те времена уже можно было достать стройматериалы: купить или выписать через колхоз.
Песок и глина были местные,покупать не надо.  За песком мы с отцом ездили на реку Оку,к деревне Бобыли,там был мини-карьер,где окрестные строители брали песок совершенно свободно.
Глину же мы раскопали рядом с деревней,на склоне одного из холмов, в километре от дома.
Доски родители привезли из Калужскрй области на машине,за деньги,конечно.
За гвоздями и другим скобяным товаром дедушка Миша ездил в Болхов.
Это в двадцати пяти километрах от Касьяново.
Дед поддался на мои уговоры и взял меня с собой.Предупредил только, чтоб дорогой не хныкал.
Так далеко на подводе я ещё не ездил. Ездили в Болхов и обратно мы целый день.
У меня осталась масса впечатлений.
Во-первых,при форсировании речки.В трёх километрах от нашей деревни по дороге на Болхов находилось деревня Азарово.Это—Мценский район.
 Сразу под горой,на которой стояла деревня,протекала маленькая речушка Березуйка,административная граница с Болховским районом.
На пологом склоне противоположной горы,вдоль речки Березуйки,на полкилометра тянулась деревня Мартемьяново.
Кстати,славилась эта деревня производством самогона,который гнали почти в каждом доме,в то время как во всех окрестных селениях этого не делали.
И ещё: ежегодно на Троицу на обширном лугу возле Мартемьяново с давних пор устраивалась межрайонная ярмарка,куда привозили товары со всей округи,со всех окрестных колхозов.
Что меня удивляет сейчас—власти не делали попыток превратить христианский праздник в какое-либо подобие демонстрации преданности Советской власти.И народ с удовольствием,с песнями ,плясками,пьянкой и драками (какой же праздник без драки!) справлял праздник Троицу.
Может быть, это был древний обычай?Настолько древний,что даже ретивые «слуги народа» не посмели отменить его?У кого спросить?...
 Вернёмся,однако,к нашей поездке.
Так вот,мостик через эту трёхметровой ширины Березуйку был настолько ветхий,что мог выдержать только мартемьяновских ребятишек,которые ходили в Касьяновскую школу,да гонцов за самогоном.
В конной телеге через речку можно было проехать летом,при низком уровне воды,рядом с мостом вброд.
Это на лошади,которая не боится войти в воду.Иную лошадь надо было вести за уздечку, шагая впереди раздетым по пояс.
Наша лошадь безбоязненно вошла в воду,но на середине остановилась—попить водицы.Тронуться с места ей уже было тяжело—колёса присосало илистое дно.
Нахлёстывать лошадь дед не стал.Благо,вода была невысока—он разулся,засучил штаны и вошёл в воду.
Дедушка взялся за спицу заднего колеса и приподнял его,я в это мгновение понукал лошадь вожжами.Телега сдвинулась и тяжело выползла на берег.Дед обмыл ноги,обулся,и дальше мы ехали без приключений.
Город Болхов по древности не уступает Москве и Мценску,которые, как известно,упоминаются в летописях в середине 12-го века.
Некогда было даже удельное Болховское княжество,владели которым Рюриковичи , потомки Святослава Ярославича.
Ветвь князей Болховских,согласно «Истории родов русского дворянства» от 1886-го года,которую составил член Императорского русского археологического общества П.Н.Петров,пресеклась к концу 17-го-началу 18-го веков.
Город лежит на довольно высоком, крутом холме,который почти окольцовывает река Нугрь шириною около 30-40-ка метров.
Историк скажет,что это наверняка была крепость.Так были построены города-крепости Елец,Новосиль,Мценск,Карачев,Брянск.
Эти крепости защищали от Поля восточные границы Киевского княжества,а в дальнейшем—южные границы Владимиро-Суздальского,затем и Московского княжеств.
Болхов вначале и равзвивался как центр удельного княжества:было построено множество церквей,монастырей,дворянских усадеб.
 С расширением государства падало значение таких городов;они превращались в провинциальные,забытые Богом и людьми,заштатные городишки…
Но эти городишки русская дворянско-разночинная интеллигенция любила!
 Эти города и их окрестности в центре «лапотной Руси»произвели бесценный культурный слой,известный во всём мире.
 До этой поездки с дедушкой я нигде не видел столько церквей,как в Болхове.
Лишь две-три из них были действующими,в других—магазины, склады,аптеки и т. д. и т.п.
 В одной из таких обветшалых церквей с высочайшей,мне тогда показалось,шатровой колокольней(удивительно,как она уцелела в войну?)мы покупали…керосин.
Причём,керосинная лавка находилась именно в колокольне,а в самой церкви—магазин скобяных товаров с отдельным входом.
Здесь дед купил паклю,дверные петли,гвозди,краску.
 Заехали мы и на базар,что в выходной день располагался на большой площади в центре.
По всему периметру площади,исключая сквозные въезд и выезд,стояли лёгкие деревянные торговые палатки,в которых окрестные колхозы продавали продукты своей жизнедеятельности.
Внутри базарной территории так же по периметру были устроены коновязи,к которым покупатель или продавец мог привязать свою лошадь,задать ей корму и идти по делам.
На въезде и выезде дежурили милиционеры,надзирая за порядком и сохранностью упряжек.
На базаре дедушка купил большую деревянную бочку с кружалом для засолки огурцов и несколько рамок с вощиной для собственных пчелиных семей.
Аккуратно привязав бочку на телеге,мы тронулись домой.Тяжестей особых мы не везли,поэтому домой вернулись быстрее,не застряв даже,как утром,в Березуйке.
 До этой поездки я был,конечно,в городе.
Был во Мценске,Орле,когда нас мама возила на каникулах в Успенку и обратно.
Запомнился великолепный собор в центре Мценска.И я очень расстроился,когда в какое-то лето увидел пустырь на месте храма.Церковь взорвали...
Как потом оказалось,на  намоленном месте власти построили здание райкома КПСС...
Это были,по-моему,последние годы правления "мудрого" Никиты.
Теперь там находится администрация города.
Запомнился железнодорожный вокзал в Орле,один из красивейших среди тех,что я видел позже в других городах.Большое впечатление на нас,малолеток,произвели паровозы.
 Но я был крайне удивлён,когда увидел узкоколейную железную дорогу в Болхове.
По ней резво бегала «кукушка»—мотовоз,прозванный так за сигналы,похожие на крик кукушки.
Оказывается,рассказал дед Миша,во время долгой оккупации немцы проложили от Болхова к фронту эту пятнадцатикилометровую ветку для снабжения своих войск.
А у нас ни в одном доме не было приличного туалета.У нас почему-то не строили бани...
Это сейчас я так объясняю своё тогдашнее удивление,в то время я так не думал.
Кстати,я не читал,но где-то слышал историю о том,как болховское купечество во время строительства железной дороги на юг от Москвы дало огромную взятку чиновникам,проектировавшим эту дорогу,чтобы она шла не через Болхов,а мимо.Купечество боялось конкуренции.
В Болхове исстари проводились ярмарки,на которые съезжались торговцы со
всех сторон—с Украйны,Белой Руси,с Татарии и даже со Средней Азии.
Товар везли длинные обозы---железная дорога могла распугать лошадей!
Поэтому она прошла не строго по 36-му меридиану Калуга-Орёл-Харьков,а восточнее,
через Тулу,и западнее—через Брянск.
Так,сами того не желая,болховские купцы сделали медвежью услугу своему городу—со временем он превратился в заштатное захолустье.
И,как мне кажется,при сегодняшнем руководстве и его политике
Болхов ждёт окончательное разорение,катастрофа.Да и один ли Болхов!
Такой мне запомнилась моя первая поездка в Болхов.
Но всё это было после того,как отец с матерью на тракторе с прицепной телегой привезли кровельное железо.
Деньги в те времена получали только они:мать в школе,отец в сельсовете,все остальные трудоспособные члены семьи работали за трудодни.
Поэтому,крупные покупки на реконструкцию дома делали мои родители.Они же наняли кровельщика в соседней деревне Калинеево,какого-то Герасимова,работавшего на стройке во Мценске жестянщиком.
Одновременно с внутренними работами по переносу печки нам делали железную крышу.
Где-то к концу сентября все крупные работы были выполнены.
В результате перестройки увеличилось жилое пространство в комнате,поставили ещё две кровати.
Стали тёплыми и жилыми бывшие сени,где у глухой стены стояла большая русская печь-лежанка.
Появилась просторная,светлая веранда,две смежные стены которой с солнечной стороны были застеклены.
А к Новому году отец доделал полы во всех помещениях,включая веранду-сени.
Ещё до холодов опробовали печку-голландку.  Она подымила сначала,потом разгорелась,в комнате стало замечательно тепло,уютно.
У большой кухонной печи бабушка Марфа хозяйничала сама.