Весна кошки, по имени Эб

Каждой весной бескрайнее полотно вечно хмурого неба заливало своими пресными ледяными слезами усталую промерзшую почву. Отдельные капли настойчиво прорывались за воротник, ближе к живому человеческому теплу, ближе к чьему-то сердцебиению и чьей-то жизни. Каждой весной реки стремительно выходили из своих берегов, пожирая все то, что плохо лежит, разжижая прибрежную глину, смывая сонную пыль, притаившуюся в коре погибшего вяза, не известно откуда взявшегося тут, у этого некогда крутого обрыва, превратившегося, с годами, в плавный склон. Каждой весной просыпались человеческие души, под властью холода впадавшие в анабиоз.
Безостановочно неслись сегодня вдаль череды тяжелых дождевых облаков, пророчивших очередную истерику свыше. Запах озона, медленно, но верно наполнявший каждую молекулу заряженного жизнью воздуха, был вестником грозы. Где-то гремели раскаты простуженного грома.
Возвращались трусливые птицы, как крысы, некогда бежавшие с тонущего под тяжестью зимнего бремени, корабля. Рассекая воздух каждым отдельным пластичным пером, взмахивали массивными черными крыльями, готовые рассыпаться тысячами бабочек уже этим летом, да разлететься по цветочным полянам всей Земли.
И если бы кровь могла, она бы в жилах людских пошла вспять, лишь чтобы в следующий миг жизнь изменилась по-настоящему. Если бы сердце могло, оно бы не билось, а пело. Или ломало с хрустом людские прочные реберные клетки, вырываясь на волю, стремясь, как те трусливые птицы, сбежать от владельцев, не имеющих понятия о том, как пользоваться им во имя чего-то доброго, чего-то стоящего. Но сердце, оно ведь только орган, качающий кровь, которая никогда, увы, не пойдет вспять.
«Как странно,- думалось Эб- люди ведь, сами, каждый день просыпаются. А души их-только весной. Отчего же так странно устроен мир, что если выйдешь зимою на улицу: в глазах у прохожих минус значительнее, чем на термометре?..».
Казалось бы, много ли знает простая кошка, толком нигде не бывавшая, большей части своей же судьбы не почувствовавшая? Много ли знает кошка, чтобы судить о людях?
Да только кошка знает намного больше, чем всякий психолог с дипломом, или, уж что еще вернее, псевдо волшебник, пророчащий успех и любовь.
Кошка знает, что люди друг с другом, не лучше, чем с такими, как она. Что коли есть у них настроение- и приласкают, и полюбят, а, может, если очень приглянешься, даже накормят и отогреют. И ты им и другом станешь, и братом, да таким, что постель с тобой делить- дело не хлопотное. Но стоит чему-то пойти не так, не важно, с тобою ли это связано или нет, в них как будто та самая зима просыпается: они, отчего-то, мгновенно забывают все то, что дарит им тепло. Забывают тонкие лучи солнца, нерешительно пробивавшиеся через плотные занавески, будившие их по утрам. Забывают, как изумительно, кстати, пахнет цветущая сирень, и как любят они шелест старых книжных страниц. Люди, глупые, специально, настойчиво и решительно вычеркивают из самих себя нечто сугубо важное.
Тогда с неба начинает идти снег.
Но каждая кошка знает, что всем таким, прошитым насквозь зимой людям, приятно будет тихое кошачье урчание. Они все простят. Они все поймут. Только кошка ничего уже не забудет. Ни злобы, ни крика, ни страха. Ничего.
Поэтому кошки идут вперед, не оглядываясь назад. Нет, они не забывают людей, вовсе не так это. Просто кошки любят себя, таких грациозных самих себя, способных принимать решения, на которые не осмелятся эти странные прямоходящие существа.
Эб тоже никого не забывала.
Иногда, случалось, особо странными вечерами, когда на кошачьей душе будто кошки скреблись, она даже вспоминала тех, кто остался там, позади. Кого-то с сожалением, кого-то с презрением, но, тем не менее, вспоминала всех и каждого. И по каждому немного скучала.
«А, может, и не по ним- рассуждала Эб- может, я вовсе и не по людям скучаю. А по себе. По той себе, которая там осталась. И которая никогда не вернется».
Сегодня солнце взошло раньше, чем вчера, а, значит, завтра оно взойдет раньше, чем сегодня. И каждый день у Эб будет немного больше драгоценных секундочек, чтобы полюбоваться янтарным рассветом.
Днем, притаившись на чьем-нибудь облупившемся подоконнике или проржавевшем карнизе, кошка смотрела на толпы одинаковых серых и черных людей, спешно и суетно, как муравьи в муравейнике, разбегающихся по своим якобы важным делам.
«Разве так важно спешить туда, куда не хочешь попадать, говорить с теми, кто тебя никогда не услышит? Разве нужнее это, чем прожить свою единственную жизнь с теми, кто тебе важен и дорог, там, где тебе хорошо?
Важен и дорог... важен ли мне кто-нибудь? Нет, есть, конечно, ряд мест и коленей, к которым я с удовольствием вернусь, устроюсь поудобнее и позволю себя баловать и любить, но можно ли их назвать дорогими мне?
Нет, не думаю. Кажется, дорого- это когда одно единственное, неповторимое, и жизненно необходимое. А это... я могу прожить и без этого всего.
Странное я существо. Вроде домашнее, а дома-то и нет...».
Весна прибывала. Солнца становилось больше, хлопот у людей меньше- это читалось на их лицах и в их походке.
А кошка теперь могла позволить себе погреться в золотом свете дневной звезды, не боясь, что внезапно обрушится на ее нелегкую кошачью судьбу очередной шторм, растерзающий в конец ее потрепанное, многократно преданное сердечко.
Вы думали, кошек не предают? Кошек предают куда чаще, чем кого бы то ни было.
Просто кошки никому на это не жалуются. Не то чтобы некому, просто незачем. Что было, то ведь прошло. И что будет- тоже непременно пройдет, унесет с собою все горести и боли, закроет их чем-нибудь приятным, что, уже, безусловно стоит сохранить.
Говорят, когда умирает человек, где-то рождается кошка.
А всякая кошка знает, что после ее смерти никто не родится. Просто не станет еще одной «мурки-с-соседнего-двора». А потом о ней никто и не вспомнит.
Поэтому кошки живут с теми, кого любят. Делают то, что им вздумается. И много, по-настоящему много размышляют.
Поэтому кошки живут, а не существуют.
Эб часто смотрела на людей, но никогда не понимала: почему никто из этих странных существ не обращает внимания на запах весеннего дерева, почему никто не видит первых бабочек, нервно машущих тонкой материей собственных крыльев? Почему никто не вкушает с трепетом амброзии нового начала, спасающей от всех известных миру болезней?
В ее голове было много таких «почему», которым она всегда находила один ответ.
«Просто они не кошки- думала Эб- Станут кошками, тогда, может быть, поймут».
Каждой весной люди выходят на улицу в легкой обуви. Кто-то подхватывает простуду, кто-то заканчивает тяжелый учебный год. Каждой весной люди ждут чего-то нового от жизни: свежего и непредсказуемого. Но ничего для этого не делают. Каждой весной, кто-то становится кошкой. А кто-то человеком.
Время идет.