Двести сорок третий, Часть восьмая

            Ну, всё, хватит, глаза слипаются. Владимир отложил «Наставление по стрелковому делу» в сторону.
  - Серега, проснись, замерзнешь.
 Помдеж, молоденький прапорщик, поднял голову от стола:
  - А! что? Да не, товарищ капитан, не сплю я, так задумался.
  - Тебе для чего голова дана? А дана она тебе, Серега, для того, чтобы фуражку носить, а не думать. Пойду я по ротам пройдусь.
  - Вы же недавно ходили.
  - Ты помнишь, что начштаба на инструктаже говорил?
                Серега потянулся, поправил портупею:
  - Да помню я, сегодня вышел Приказ Министра Обороны об увольнении в запас военнослужащих, выслуживших установленные сроки службы, ну и так далее. В связи этим возможны казарменные хулиганства.
Владимир, надевая шинель, улыбнулся:
   - Хорошая у тебя память, вот только не сегодня, а уже вчера, посмотри на часы, время то третий час ночи.

      Выйдя из дежурки, Владимир поежился, март кончается, а весной и не пахнет, вот и снежок пошел. Надо бы дежурных по ротам озадачить, чтобы прямо с подъема людей отправили на уборку территории. Наверное, больше всех на свете, не любят снегопад дворники и дежурные по частям.

 Ну что, начнем с казармы первого батальона. Пока там было тихо, тьфу-тьфу, конечно. Вообще-то дежурство это по графику не его, а Костино, ну что поделаешь, у того жена рожает, просил поменяться. Ну да ничего, как говорится, нет худа без добра -  бумаги подбил, а их у ПНШ по боевой ой как много. Да и подзубрил кое-что, надо в академию готовиться.

       Владимир подошел к трехэтажной казарме, вроде тихо, темные окна, только на лестничных пролетах свет. Он уже взялся за дверную ручку, как  вдруг до его слуха донесся громкий смех. Откуда это? Владимир отошел метров пять назад и внимательно оглядел окна. На втором этаже, в крайнем окне он заметил узкую полоску света. Видимо, окно завешано светомаскировочной шторой, но не достаточно плотно. Именно оттуда доносился шум, теперь там кто-то тренькал на гитаре.

     Ясно, вторая рота, каптёрка. Между прочим, его бывшая рота. Ладно, разберемся.

     Владимир вошел в подъезд, и, минуя дверь первой роты, поднялся на второй этаж. На лестничной клетке, привалившись к стене, сидел на табуретке дневальный. Понятно, на шухер поставили, а он, бедолага уснул.

 Осторожно, стараясь не разбудить дневального, Владимир открыл дверь в казарму, и прошел по полутемному коридору. В каптерке надрывалось несколько голосов:
   « Уезжают в родные края дембеля, дембеля, дембеля,
      И куда не взгляни в эти майские дни,
      Всюду пьяные ходят они….»

  - Хорошо поете, душевно, но не рановато ли, на дворе-то не май -месяц.      

     В каптерке наступила немая сцена. Пять человек в белом нательном белье сидели вокруг письменного стола, заставленного закуской. В центре стола стояли две бутылки, одна пустая, другая початая.  Дежурный по роте, единственный, кто в этой компании был одет по всей форме, сидел чуть в стороне, держа в руках гитару. Он первым нарушил тишину, положив гитару на стеллаж с парадками, поднес руку к виску:

 - Товарищ капитан, во время моего дежурства во второй роте происшествий не случилось. Дежурный по роте младший сержант Кобзарь.
 Владимир покачал головой:                - Не случилось, говоришь, аккомпаниатор?
Младший сержант опустил голову. Тут из-за стола поднялся полноватый парень, в отличие  от других, он был не в нательной рубахе, а в майке-тельняшке.

 - Не, ну а чо, товарищ капитан, сидим тихо, никого не трогаем. Сегодня же приказ вышел, наш приказ, все-таки два года ждали. Может и вы с нами, а, товарищ капитан, мы же помним, вы у нас ротным были.

 - А что, боец, представляться уже не надо?
 - Ефрейтор Понамарев.
 - Каптёрщик?
 - Так точно.
 - Так вот, ефрейтор, когда я был командиром  роты, никто в каптёрке пьянок не устраивал.

   Каптерщик криво усмехнулся:
 - Ага. Да что вы знаете. Мы-то помним, как тут деды по ночам зависали.
Владимир подошел к столу, взял в руки пустую бутылку.
  - Ну всё, праздник закончился, похмелятся, думаю, будете на гауптвахте. Кстати, нехорошая примета, пустая бутылка на столе, говорят к покойнику.

  - Ну, товарищ капитан,- не унимался каптерщик.
  - Всё я сказал. Все на выход, спать. Понамарев, давай ключи от каптерки, завтра вашему командиру отдам, пусть они со старшиной посмотрят на этот бардак, и решат, что с вами делать.

  - Ключи на столе, - зло бросил ефрейтор и первым вышел из каптёрки. За ним потянулись остальные. Остался только дежурный по роте, он нерешительно топтался на месте.
 - Давно из учебки?
 - Три месяца.
 - Понятно, - Владимир вздохнул, взял со стола ключи. Что может сделать этот младший сержант, отслуживший девять месяцев, с кодлой дедов.

   - Ладно, с тобой позже разберемся, а сейчас пойдем людей посчитаем. Да, дневального своего разбуди, и на место поставь. Вот же подобрали наряд.

     Владимир закрыл дверь каптерки на ключ, и опечатал её печатью дежурного по части. Положив ключи в карман шинели, он направился к посту дневального. Возле тумбочки стоял дежурный, вид у него был растерянный.
 - Ну что, Кобзарь? Где дневальный то?
  Младший сержант пожал плечами:
 - Не знаю, товарищ капитан.
 - Этого ещё не хватало. Что стоишь? Ищи бойца.

  - Есть! - дежурный побежал в спальное помещение. Владимир, заложив руки за спину, не спеша шел по коридору, разглядывая висящие на стене стенды.
 Задержался у расписания по боевой подготовке, всё-таки его «кафедра».
Углубившись в чтение, он не сразу обратил внимание на доносящиеся из комнаты для умывания звуки. Владимир прислушался:  да, определенно, в умывальнике кто-то разговаривал.

  Он открыл дверь, и увидел следующую картину: в углу, согнувшись и держась за живот, стоял дневальный, тот, что недавно сидел на лестничной клетке, а над ним грозно нависал ефрейтор Понамарев.
  - Понамарев! Отставить! Что ж ты, урод, делаешь?

  Каптерщик оглянулся, его глаза были наполнены веселой злостью.
 - Что я делаю? Учу салабона службу нести. А за урода, капитан, можно и ответить. Что, слабо? Один на один, без погон, а?
 Владимир видел,  Понамарева, что называется, понесло, то ли кровь ударила в голову, то ли водка, а скорее всего и то и другое. Надвигаясь на капитана, Понамарев уже не говорил, а выкрикивал слова:
 - Ну! Давай! Разберемся как мужик с мужиком, или зассал?

  Запах перегара, исходящий от каптерщика, подействовал на Владимира раздражающе, волна злости поднялась в груди. А ефрейтор, подойдя вплотную, продолжал кричать:
 -  Ты чо, меня, гражданина, будешь строить?  Ты бабу свою дома строй, а
    меня  заеб…

   Он не договорил. Получив короткий удар в грудь, ефрейтор пошатнулся, но устоял. Только Владимир успел подумать, что такого верзилу нелегко свалить с ног, как тот, побледнев и закатив глаза, начал падать, сначала на колени, а потом на бок. Упал как мешок с картошкой и затих.

  Владимир сделал шаг назад, он только сейчас обратил внимание, как учащенно бьется его сердце. В углу стоял дневальный и, раскрыв рот, широко открытыми глазами смотрел на офицера.

 - Дежурный! Кобзарь! - Владимир не узнал свой голос. В тот же миг в дверях появился младший сержант, увидев лежащего на полу Понамарева, застыл как вкопанный. - Отомри сержант, ты что, ни разу пьяного тела не видел? В общем, так берите его и тащите на кровать.

 
      Выйдя в коридор, достал пачку сигарет и вопреки всем правилам закурил. Первый раз за всю службу он ударил солдата, даже будучи командиром роты, он себе этого не позволял, и взводным не давал распускать руки.

 - Товарищ капитан.
 Владимир обернулся на голос дежурного по роте. Младшего сержанта трясло. От страшного предчувствия, у капитана похолодело внутри.
 - Что, Кобзарь? Что?
 - Товарищ капитан, Понамарев… он, кажется, не дышит.

     Владимир бросился в умывальник, схватил Понамарева за запястье левой руки, попытался нащупать пульс -  пульса не было.

    - Кобзарь! Где ты, мать твою! Бегом в санчасть за дежурным фельдшером !

               
http://proza.ru/2012/02/09/1578