Щаслифчик

                Щаслифчик

      Проснувшись спозаранку, Щаслифчик почему-то сразу же подумал о сибирских лесах. С каждой последующей минутой мысли о них становились все интенсивнее и в определенный момент целиком и полностью овладели его сознанием. Почему он о них думал оставалось загадкой для него самого.
      Не взирая на факт нахождения во власти какой-то нелепой фантазии, Щаслифчик нацарапал нервной рукой на обломках сырой ненависти: “да, я не проявил должной сообразительности, обстоятельства опять меня опередили, остается лишь открыть в сибирских лесах свой бизнес с гибкой системой скидок...” Его радовала мысль, что он первый, кто до этого додумался. Он мог бы привозить туда туристов из Монголии, которые бы смиренно внимали непостижимой тишине многовековых дубов и хвойных деревьев. Но почему он все время думал только об этом, а не о женщинах, еде, развлеченьях и других характерных для каждого уважающего свое эго представителя одной из половин человечества обывательских желаний? Почему теперь 24 часа в сутки он думал только о сибирских лесах и монгольских туристах?
      В то раннее утро, когда солнце в очередной раз вернуло луне шапку-невидимку, Щаслифчик стряхнул бывшее некогда любопытным животным одеяло, принял вертикальное положение, осмотрел свой нехитрый скарб и, наскребав по сусекам, ушел восвояси. С каждой деформированной ступенькой лестницы он прибавлял скорость и выход из подьезда был сопровожден столкновением с вошедшей было в дверной проем бабулей, корпус которой совершил неподдающиеся  разбору в замедленном видеоповторе акробатические выкрутасы и с жутким хрустом распростерся под ею же обожаемой лавочкой. Щаслифчик мчался сломя голову, но не знал куда, он просто не думал об этом, потому что все мысли были только о сибирских лесах. Даже старый злой кобель с соседнего двора, спонтанно потакающий своему  жгучему капризу хорошенько облаять бегущего и напоследок цапнуть за конечность, был, мягко говоря, удивлен отсутствием у двуногого хоть какой-либо реакции на его не совсем легкую шалость.
     Прихрамывая после заработанного укуса, наш герой попал на оживленный перекресток, где было много живности. Дорого проходила недалеко от Великих Козлов. Если бы Щаслифчик мог в тот момент подумать о чем-либо кроме сибирских лесов, он бы не в первый раз удивился почему в этой стране так почитают козлов да еще и называют их великими. Но сейчас он бежал прямо и никуда не сворачивал, выбежал на проезжую часть, и когда до желанного берега, то бишь тротуара, оставалось рукой подать, послышался резкий визг тормозов, сопровождающийся громким сигналом, и глухой звук удара поцеловал в засос уши прохожих. Щаслифчик понял, что он только что бежал прямо, а затем взлетел налево, но сколько он пролетел и куда приземлился он уже не осознавал, ему было не до этого, все мысли были заняты сибирскими лесами. А в это время наполненый запахом паленной резины воздух пронзился так и оставшейся неразгаданной для очевидцев фразой выскочившего из сбившей Щаслифчика машины водителя: “Пристроили вялого!!!!”, после чего последний был таков.
      Щаслифчик очнулся на носилках. Он был рад, что его несут и ему не придется самому идти, и вообще, он любил когда его носят, но сейчас не было времени об этом думать, все мысли были сосредоточены на проблеме размещения монгольских туристов.
      В потемках приливов и отливов сознания, бедняга провел несколько дней, как во время очередного просветления рассудка до участка мозга, отвечающего за обработку поступившей через слуховой аппарат информации, дошли расплывчатые слова пьяного хирурга: “все функции организма утеряны, ткани омертвлены, пульс пропал, можно констатировать...” “Да вы с ума сошли?!” – взбунтовался остаток разума Щаслифчика – “Я жив... да я еще... да я вам щас... но сейчас мне не до вас, я пока думаю о сибирских лесах, и монгольских туристах...”