Разговоры у костра

Разговоры у костра. Рассказы. / Юрий Матюшко /

ВСТУПЛЕНИЕ


В массовом понимании, турист – это человек, глазеющий из окна туристического автобуса на достопримечательности чужих краёв.
Как же мне назвать туристов настоящих, «боевых», не имеющих ничего общего с «матрасниками».
Лучше всего, конечно, подошло бы слово «проходимцы», если бы оно не имело столь негативного толкования.
Белорусское словечко «валацуга» – тоже, вроде бы, не совсем то. «Путешественники», «скитальцы», «странники»? – Ну это уж совсем старомодно!
Придется мне всё же, рассказывая о «людях повышенной проходимости», называть их туристами.
Кто они?  Контингент самый разнообразный. От разнорабочего – до… предыдущегого Папы Римского.
Например, в Карпатах по Пруту сплавлялись вниз вместе с минской группой. Из них один Жора запомнился. Классный турист, балагур отменный! Помню как он, представляясь, нашим девушкам о себе рассказывал: – Не пью, – говорит, – не курю, вот, правда, третью слабость имею…
И действительно – не пил, не курил… Но ходил в таком драном и пропаленном ватнике, что нам за него было стыдно перед гуцулами.
И только через год мы случайно узнали, что наш Жора весьма и весьма «остепенённый» учёный–физик.
А Мулдашева взять, офтальмолога… Мало того, что он в промежутках между походами профессором стал, мировую известность приобрёл, так он ещё и такие закономерности существования земли и цивилизаций вывел, что у тех, кто с ними знакомится, глаза на лоб вылезают. А такие болезни Мулдашев пока ещё не лечит.
В походах ни о должностях, ни о работе, как правило, не говорят. Там своя жизнь, свои критерии оценки человека. Для «халявщиков» и плохих людей там вообще атмосфера неподходящая.
Возникает вопрос, зачем, вообще, туристы в сложные походы ходят, трудности себе ищут и препятствия преодолевают?
На этот вопрос никто ещё вразумительного ответа не дал. Есть поговорка – «умный в гору не пойдёт!» Но есть же в этом что-то великое, осознание которого уму-то как раз и не под силу. Я когда-то на эту тему даже стих написать попробовал:

Наступает необъяснимое,
Когда путь наверх позади,
Когда небо синее-синее
Заставляет про всё забыть,

Когда чувствуешь власть над миром,
Над которым – твоя рука,
И мерещится, будто вырос
Ты, как сказочный великан.

Всё огромно: слова и жесты,
И порывы твоей души.
Ледоруб становится жезлом
Властелина больших вершин.

Мир не может не измениться,
Если смотришь, как там, внизу,
Под тобою летают птицы,
Облака под тобой ползут.

Здесь ты сам себе разрешаешь
Необъятнейшее объять.
И никто тебе не мешает
Этим миром повелевать.

Туристская жизнь – это жизнь в другом измерении. Воздух высокогорья настолько отличается от воздуха города, насколько городской воздух отличается от воздуха на помойке.
Цветовую насыщенность альпийских лугов ни один художник воспроизвести не сможет – это непередаваемо!
А на вопрос, что бывает вкуснее: городской торт или походный сухарик, наш ответ всегда будет однозначным – конечно же, торт, съеденный на привале или на перевале. Но, если серьёзно, в походах действительно происходит переоценка вкусовых ощущений.
Сколько раз бывало – зайдёт группа на пастуший кош, купит или сменяет на лампочку от фонарика целое ведро айрана – и блаженствует… Напитка вкуснее – в мире нет! Но тот же айран, купленный уже после похода на каком-нибудь рынке в Сухуми – «фе!». В глотку не лезет, особенно после «Хванчкары». 
А сухари – так они на третий или четвёртый день пути уже лакомством считаются. Я однажды выговор от руководителя получил за то, что чересчур вкусно приготовил. Они «заразнее» семечек получились. Съешь один, рука сама за другим тянется.
Короче говоря, когда завхоз спохватился, сухарики пришлось пересчитывать и выдавать народу по две штучки в день. Хочешь – сразу съедай, хочешь – до ужина в спичечном коробке носи…

О походной иерархии.

Ну, руководитель – это понятно. Всегда нужен опытный, волевой. Несёт всю ответственность за группу. Слово – закон!
Закон! При хорошем руководителе каждый участник наизусть знает юридическую казуистику, тем более что в Законе всего два пункта:
п. 1. Руководитель всегда прав!
п. 2. Если руководитель не прав – см. п. 1.

Второй по значимости человек – завхоз. Жадный завхоз – хороший завхоз. У хорошего завхоза – полный учёт. Он знает назубок, кто и что несёт из общественного груза. Он же составляет и полное меню на все дни похода, так что каждый интересующийся может узнать, что ему суждено съесть на ужин восьмого, скажем, дня пути, если только завхоз не зашифрует свою тетрадь двенадцатым шифром Рихарда Зорге.
Есть, правда, у этой должности и негативный нюанс. В конце похода оставшиеся продукты складываются в мешок. И этим мешком завхоза бьют. Больно и долго.
Помню, помню таких завхозов, которые, чтобы избежать расправы, и заискивали, и в глаза заглядывали – поесть до отвала уговаривали…
А вот ещё вспомнилось… На Кавказе, перед выходом на маршрут, в группе наших соседей по поляне свирепая с виду девушка-завхоз туалетную бумагу выдаёт… Посмотрит, оценивая, на очередную жертву всеобщего хохота и отматывает через локоть виток за витком по справедливости. Последнему лишь каких-то жалких полметра не хватило от усреднённой нормы. А он скандалистом оказался. Чего только мы там не наслышались… И о непрофессионализме, и о любимчиках, и о коррупции…

Врач или «врач», несущий аптечку. Нужная, конечно, должность. Хилеров на неё по конкурсу набирают. Однако, в походах люди обычно либо болеть ленятся, либо болеть попросту некогда.
В зависимости от наклонностей или от потребностей, в походах иногда назначают хронометриста, летописца, ремонтника, фотографа и даже штатного рыбака.
Дежурные по очереди готовят еду. Каждый свою посуду моет сам! (Либо подлизывает-тся)

О снаряжении.

Оно должно быть удобным, лёгким и прочным.
Рюкзак. В удобном рюкзаке 40 кг. ощущаются так же, как 25 кг. в неудобном. У туристов-водников рюкзаки всегда тяжелее, потому что добавляется вес катамарана или другого плавсредства.
А до начала сплава иногда целую неделю добираться пешком приходится. Не по асфальту, само собой... 
И, вообще, рюкзак – вещь одиозная:

ОДА РЮКЗАКУ.

Рюкзак! Поклон тебе земной,
Потомку от котомки.
В любом походе ты со мной
Надёжный, верный, ёмкий.

Ты – горб родимый, часть моя,
Вместилище для ноши.
Необходимость бытия,
Которую не бросишь.

В тебе есть дом, постель и хлеб,
Порой и шиш на ужин.
В тебе не выживет предмет,
Который мало нужен.

Уж сколько пройдено дорог –
Не в тягость твоя тяжесть!
Так не завидуй ты, браток,
Галантным саквояжам.

И многократно докажи
Сомненьям человечьим,
Что человеку легче жить,
Взвалив тебя на плечи.

Ледоруб – предмет обихода горных бродяг, имеющий 49 способов применения. (Вообще-то, раньше считалось, что было ровно пятьдесят, но почёсывание спины я намеренно исключил. Блажь это…)
Катамаран – естественно, не прогулочное сооружение с педалями, а рама, укреплённая на двух больших надувных баллонах в оболочке. Ноги гребцы закрепляют специальными стременами, потому что катамаран в пороге иногда ведёт себя как норовистая лошадь.
Порог – это, естественно, не крыльцо, а что-то среднее между водопадом и шиверой.
Шивера – среднее между порогом и перекатом.
Перекат – да послать бы его по адресу…
«Навал!» – вопль капитана, когда нужно изо всех сил грести вперёд.
«Табан!» – то же самое, только наоборот. 
Бывает, что обе эти команды подаются в обрамлении из других слов. Силу гребка толковый матрос соизмеряет с количеством децибел, исходящих из капитана. А капитан всегда может откорректировать недостаточную работу матроса достаточно выверенным прикосновением весла. 
И для таких случаев, и вообще, по технике безопасности нужно, чтобы каждая голова каждого участника сплава по горным рекам имела шлем, а каждому телу полагается иметь спасжилет.
Ну, вот вроде бы и все основные понятия для тех, кто совсем без понятия.
А те, кто это понятие имели – те, наверное, уже вздрогнули от знакомых слов, как старые боевые лошади при звуке походной трубы.