Дремучий распадок

      Бабушкин дом стоит особняком на самом краю поселка, дальше – тайга. Чтобы попасть в распадок, надо идти по дороге под сомкнутыми кронами деревьев. Слева подножие сопки, справа – обширный луг. Когда он виднеется в просветах между стволами, идти уютно и радостно, а как только заканчивается – тайга сейчас же дает знать, что ты перешел в ее владения. Дорога превращается в тропинку, а та петляет на крутом спуске и почти теряется в густой траве. Но вскоре начинаешь различать две старые колеи от колес какого-то вездехода или трактора, некогда дерзко проторившего себе путь по сырому и топкому дну низины. Там, на этих самых колеях, начинают попадаться следы косуль и кабанов. Иногда рядом с большими отпечатками копыт заметны крошечные следы поросят, как будто палочками тыкали в грязь.
По распадку извивается ручей, он так и называется – Кривой. В одном его изгибе образовалось небольшое болотце с ярко-зеленой ряской, спящей под нависшими широкими листьями влаголюбивых растений. Солнце скользит по верхушкам деревьев, почти не проникая в непролазную, дремотную чащу. Старые пни, покрытый мхом гигантский ствол давно упавшего дерева, издали похожий на темнеющую в зарослях папоротника спину огромного медведя. Здесь-то во мне всегда и просыпалось подспудное беспокойство, как будто я сама превращалась в косулю, привыкшую чутко ловить лесные шорохи и сторожко вскидывать голову на любой, даже отдаленный звук хрустнувшей ветки. Под чьей ногой она сломалась?.. Идти дальше или замереть? Вот где-то дробно и коротко простучал дятел, и с дерева сорвался кусок коры. Зацвикала синица. Заскрипело высокое дерево. Обычная лесная тишина, покой и умиротворение, но откуда же этот срах? Казалось бы, зачем углубляться в распадок, если не можешь отделаться от необъяснимой тревоги? Ведь есть же светлое редколесье, открытые, поросшие земляничником склоны, где ничего подобного не испытываешь, но меня неизменно притягивал именно этот угрюмый распадок. Можно сказать, я ходила туда бояться.
Если набраться смелости и пройти еще дальше, то увидишь необъятное дуплистое дерево, в котором запросто могла бы поместиться медвежья берлога. Потом начнется кедрач, где кружит голову чудный запах смолы, а под ногами расстилается бурый ковер из опавшей хвои и старых шишек. Но там уж вовсе темно и глухо, да туда еще и дойти надо.
   Сначала я гуляла в распадке одна, а когда подросла старшая дочка, у меня появился верный товарищ по охоте за острыми ощущениями. Ходили недалеко, но нам хватало и этого. Правда, тревогу во время таких прогулок чувствовала только я, а Оле, наверное, казалось, что рядом с мамой не страшен и серый волк. Для нее это место было ожившей сказкой про дремучий-дремучий лес. Но недаром же говорят, что волков бояться – в лес не ходить. Так и дикой природы никогда не увидишь.
Когда уже и младшей дочери исполнилось пять лет, мы пошли туда втроем. Эта прогулка запомнилась тем, что знакомый страх начал терзать меня еще до того, как над нами сомкнулась густая зелень на спуске в низину. Я старалась побороть тревогу, но чем дальше, тем больше мне становилось не по себе. Вот и знакомая валежина, похожая на медведя, а на темной коре сидит ярко-зеленая лягушка. Детям ведь интересно, не всякому удается побывать в таких местах, и чего я трясусь? Но страх, который во время прежних прогулок просто щекотал невры, теперь уже превратился во что-то нестерпимое.

   – Лягушечка... – пролепетала я, взглянула в ее золотистые глаза и вдруг поняла, что нервное напряжение достигло своего предела. – Пойдемте-ка назад, пойдемте...
     Оля как-то странно посмотрела на меня и, взяв Сашку за руку, тут же двинулась обратно. Я вздохнула с облегчением. Глупость какая-то. Ну, не лягушка же меня доконала? Так или иначе, а страх превратился в ужас, и тут уж не до развлечений. Оказывается, в тот раз Оля тоже чувствовала какую-то опасность, хоть и не так остро, как я.
     Конечно, в тайге можно встретить медведя или тигра, на то она и тайга. Однажды тигрица утащила собаку, но это было на другом конце поселка, где лес как раз намного светлее и приветливей. Тигр... А вот я бы на его месте поселилась именно в таком распадке. Самое тигриное место. Возможно, мой страх и вызван ЕГО близостью? Разговоров, правда, в поселке не было, ну и что? Этого зверя вообще трудно увидеть. Вот и бабушка сказала, что тигра в распадке нет, иначе бы об этом знали.
    Однажды, когда мы втроем гуляли в светлом лесу на солнечном склоне сопки, в густом кустарнике кто-то зашевелился. Мы бросились бежать, а потом долго стояли и прислушивались. Нет, тишина. Говорят, тигр, который хочет напасть, ведет себя тихо. Так кто же там шумел?
  – А давай сходим туда потихоньку и посмотрим?
  Оля тут же поддержала меня, но, оказывается, не все среди нас были склонны к острым ощущениям. Сашка возражала. Я пыталась ее уговорить, почему-то уверенная, что никакой опасности нет. Было даже весело.
 – Да мы только подкрадемся чуть-чуть, интересно же!
 – Нет! Не надо туда ходить! – вдруг заорала Сашка, расплакалась и начала истошно выкрикивать: – Вообще какие-то! Всегда вам интересно там, где лишь бы вас съели!
  Конечно, после таких воплей нет смысла куда-то подкрадываться, медведь, и тот бы удрал. Но это оказался ежик. Хорошенький молодой ежишка, но совсем не такой приветливый, как в сказках. Сначала он свернулся в клубок, но вскоре ему надоело ждать, когда же мы уйдем, он развернулся, сердито зафыркал и ловко почесал задней лапкой ухо, насмешив детей. В колючках у него было полно клещей.
  Как-то летом собрались мы с Олей на очередную прогулку в наш дремучий распадок и решили, что будем идти час, а потом повернем обратно. Хотелось верить, что в такой погожий день чувство опасности не будет слишком навязчивым.
  И вот она, эта колея из двух тропинок. Всюду блики света, ведь солнце в зените. Первая узкая поляна в углублении между сопками. В такой день хотелось обойтись без всяких страхов. Но нет. В отдалении хрустнула ветка. Ну и что? В лесу ведь не бывает абсолютной тишины. И все-таки ветка не могла же сама по себе издать такой щелчок? Вот опять... Какой-то вкрадчивый звук заставил меня вздрогнуть. А ведь я все время думаю про НЕГО, ни на минуту не забываю.
 – Оля, а что ты будешь делать, если вон на том конце поляны покажется тигр?   
 – О, я буду его рассматривать, ведь он такой красивый!
  Никакой тревоги! Или она по-прежнему, как в раннем детстве, чувствует себя под моей защитой? 
  Мы уже подошли к необъятному дуплистому дереву. А ведь на нем свежие следы чьих-то когтей! Не повернуть ли обратно? Да и намеченный час уже почти прошел, ну, можно еще минут десять идти... И вдруг справа, метрах в пяти от меня за кустами раздался громкий шорох. Ох, да это опять ежик! Вот ведь напугал! Роется в прошлогодней листве. Да ладно, ежа уже видели однажды, чего его сердить, опять шипеть начнет. Ну так как, взглянуть на него поближе или не стоит? Не сойди мы тогда со своей нахоженной колеи, скорее всего так бы и не узнали, чье соседство скрывается за густой зеленой завесой. Однако в направлении шума успели сделать лишь пару шагов и тут же застыли. Гулкий, низкий рык прошил нас как мощный удар тока. Резные листья куста, перед которым накрыл меня этот бездонный звук, вспыхнули и негативом отпечатались перед глазами, как от светового разряда. В потрясенном сознании обреченно мелькнуло:
   – Ну вот и дошлялись!
   Острое чувство полной незащищенности. Мы глубоко в распадке наедине со зверем! И наша участь зависит исключительно от его настроения. Инстинкт подсказывал мне не двигаться. И вдруг над ухом прошелестело:    
– Ты его видишь?
  Господи, да если я его еще и увижу, то просто умру на месте! Будь я хотя бы одна, но со мной ребенок...
– Нет, – просипела я, – тихо, тихо, медленно уходим! Не вздумай бежать!
   Я взяла Олю за руку. Прохладная, шелковая кожа... Удастся ли нам уйти с миром? Скорее всего он сыт, полно ведь кабанов... Знание того, что тигры нападают на людей редко, в этой ситуации казалось довольно слабым утешением. Это может случиться, если тигр состарился, ослабел и не может охотиться. А вдруг он как раз недавно состарился и мы станем его первой жертвой?..
  Идти спокойно в таких обстоятельствах трудно, приходилось оглядываться. Удалившись на приличное расстояние, все-таки побежали.
  Ночью, обдумывая случившееся, я поняла, что мы все время шли в сопровождении тигра, и, скорее всего, не впервые находились под его пристальным наблюдением. Иначе откуда же я всегда как будто знала, что он там?
  Тем же летом приезжали охотоведы и сообщили, что в распадке у Кривого ручья живет тигр, и жителям поселка не рекомендуется ходить в тайгу в сумерках, потому что это время его охоты. Неужели же раньше никто его там не чувствовал?..
   Прошло несколько лет, прежде чем у меня снова появилась возможность отправиться в знакомый распадок. В том году выпало много дождей, и на тропинке под ногами хлюпала вода. Напитанный влагой лес дремал, роняя крупные капли, и выглядел достаточно угрюмо. Но странное дело: привычный страх не появлялся. Просто темный таежный распадок. Вот и ствол упавшего дерева, где я когда-то испытала безотчетный ужас. Верхушка валежины почти совсем сгнила. На мокрой коре новые наросты древесных грибов. Да, процесс разрушения делает свое дело. Пройдет еще несколько лет и земля поглотит остатки поверженного великана. А ведь когда-то он гордо  возвышался над многими деревьями, уходя высоко в небо, и было это задолго до моего рождения...
Задумчиво углубляясь в знакомые дебри, я испытывала непонятную, тихую грусть. Грусть подымалась в душе, как туман и формировалась в какую-то расплывчатую мысль, постепенно обретая четкие очертания. Ах, вот оно! Тигр. Я не чувствовала его присутствия! Как будто впервые оказалась одна в знакомой и непривычно тихой комнате. Распадок был пуст...
   Потом бабушка рассказала мне, что февральской ночью, когда мела поземка, прямо во двор зашел тигр и сорвал с цепи соседскую собаку. Еще осенью его следы стали появляться у самого поселка, а поскольку поселок расположен почти в тайге, то, можно сказать, разгуливал тигр у самых домов и, конечно, таскал собак. По этим тревожным признакам, а может, и еще по каким-то, охотоведы поняли, что тигр состарился. И его участь была решена...
   Но как тоскливо и бесприютно в распадке без ХОЗЯИНА! Я чувствовала горькую потерю, как будто это был мой тигр, ведь между нами существовала какая-то загадочная связь. Меня тянуло в его владения, я приходила сюда за эмоциями, а он бесшумно и настороженно пробирался неподалеку, щуря свои желтые глаза и на всякий случай посылая в мою сторону низкочастотные вибрации, доступные лишь восприятию шестым чувством. Рядом – настоящая природа со своей таинственной жизнью, и это было счастьем. Ну что за тайга, где водятся одни травоядные?
Уезжала я с тяжелым сердцем. Хорошо хоть, мои дети еще застали таежную сказку во всей ее красе. Очень хотелось верить, что в глуши снова родится тигренок, и когда для него наступит время искать свою территорию, он придет жить в эти места. И тогда дремучий распадок опять станет настоящей тайгой.