***

Встреча с писателями или как философствуют воздухом.


 

  - В "Юности" печатался, кажется. А потом  вышел  отдельной       книжкой.   

  - Интересный?   

  - Да. Нормальный такой детективчик.    

  - А ты "Выстрел в спину" не читал?    

  - Неа.   

  - Тоже ничего. Про убийство. Там друг его убил.   

  - Ну вот, теперь тут бегать будут.    

  - Скоро переxодить, не знаете?   

  - Не знаю. Там сказать должны.

                В. Сорокин « Очередь»

 

 

С недавних пор в пригороде Парижа проводится фестиваль под названием Руссенко. Я сначала с недоверием отнеслась к такой лингвистической коллизии- настораживающий суффикс и синие купола на желтом фоне афиши отдавали малеваной народностью и незамысловатыми стереотипами. Но ведь могло бы быть и хуже,- подумала я. Печальный « Русскофф», например, или округлый « Русскоффский». А то и смелый ангажированный « Руспутин»- чем черт не шутит. Программа предлагала изобилие событий, умиляющих своей эклектичностью. Организаторы старались. Искренне, честно. Порадовали новосибирским театром « Красный факел». Устроили выставку современного искусства « поколение П» и «Плакаты советской пропаганды». Показывали « Все умрут, а я останусь» и « Коктебель». Местная церквушка звенела бурятскими напевами. Заставили бары и рестораны готовить кулебяки и печь блины. Пригласили Улицкую, Прилепина, Сорокина и других современных писателей. Собственно, о встрече с господами литераторами я и хочу сказать несколько слов. Об этих круглых столах- постмодернистских сумерках идолов.

 

Россия в книгах современных русских писателей

 

Утренний воскресный круглый стол, с Сорокиным и Прилепиным, а также переводчицей их книг на французский, начался чуть позже десяти. Первые пятнадцать минут ведущая представляла участников, рассказывала об их творчестве, делая акцент на роль деревни в творчестве Прилепина и политической фантастике в творчестве Сорокина- так она определила для себя День Опричника и Сахарный кремль ( переводчица сказала- Кремль в сахаре- калька с французского- ее вежливо поправили). Надо сказать, что переводчица напоминала институтку в платье с кружевным воротничком или в лучшем случае посредственную студентку консерватории-  видно было, что она весьма отдаленно знакома с проблемами русской деревни или вереницей Марининых любовей. Но она переводила по возможности тщательно и почти  профессионально, хоть и комкала иногда длинные тирады Сорокина, упуская важные детали. Да, Сорокин говорил очень длинно, правильно, красиво и нудно- то ли требовал от языка точности, то ли лукавил с заиканием.

 

Прилепин сначала заметно скучал, жевал жвачку с милой детской непосредственностью, но потом стал шутить, растормаживать чопорные французские вопросы задорными русскими ответами, и опять шутил, скучая все более незаметно. Вопросы писателям задавали о потерянном поколении, Китае, чернухе и Путине. Насилие, эротизм и черный юмор- весело развесила ярлыки французская ведущая на книги Сорокина. Жестокость, Любовь и черный юмор- старательно перевела девица, на что прыснул сам Сорокин ( мои курсивы тут тоже со смыслом, как и у него!).

Вспомнился Маяковский: « Я-пессимист, знаю- институтка вечно будет жить на земле».- Владимир Владимирович, подумала я- Ваш пессимизм отдает снобизмом. На них, может быть, мир держится, на этих институтках.

 

Из зала успели задать только один вопрос- про Лимонова- на который с удовольствием ответил Прилепин, тонко обходя « ужасающий» термин « нацбол». Интересующийся признался, что не читал ни Сорокина, ни Прилепина, но читал о Лимонове. Я вспомнила историю про встречу Стейнбека с московскими читателями в советские времена. « Вы видели Хемингуэя?»- спрашивала у писателя дотошная советская молодежь. « Да, два раза- отвечал Стейнбек- первый раз угощал он, а второй раз-я». « А что вы думаете о его книгах?»- не унимались интеллектуалы. После встречи грустный Стейнбек напился с каким-то бомжом в лучших традициях Торлилья-флэт. Заснул в парке, на лавочке. С утра его разбудил милиционер- Ваши документы, пожалуйста. Стейнбек знал только одну фразу по-русски « Я- знаменитый американский писатель», которую он тут же отчаянно вывалил охраннику общественного порядка. « Здравия желаю, товарищ Хемингуэй!»- выпрямился тот.

 

История, наверняка, далека от реальности, но не в этом дело. В общем, Прилепин с большим уважением отозвался о Лимонове, а Сорокин ничего на эту тему не сказал. Организаторы настойчиво попросили закончить, напоминая, что после обеда мы сможем встретиться с Прилепиным и Сорокиным по отдельности.

 

***

 

Мы чуть не опоздали к началу « второй части», « прилепинской». Все стулья были уже заняты, поэтому пришлось стоять полтора часа. Люди уставали и выходили из зала. Но приходили новые. С кофе. С кусками кекса. С сонными глазами. С зевотой. Дамы в норковых шубах. Мужчины в джемперах, шарфах и шапках. С жирными послеобеденными губами. С хрустящими пакетами. С блокнотами ( французы). С вопросами ( кому не лень).

 

Начали с главного. Переводчица настаивала на удивительной поэтике языка Захара Прилепина, приводила аккуратно выписанные в тетрадку цитаты фраз, в которых писатель совместил несовместимое. Прилепин говорил о любви к языку, народу, о загадке живого текста, о писательской интуиции. « Но ведь Вы-поэт!»- умоляла признаться переводчица, в светлой французской голове которой не укладывалось, как может быть столько поэзии в произведениях прозаика.

 

Прилепин публике определенно нравился. Шутил о фашизме, увлеченно говорил о литературе, с удовольствием делился мыслями о Путине, митингах и силе Интернета. Как Путина зовут Ботоксом, а Медведева Жалким. Как не стоило расходиться десятого декабря после митинга. Рано разошлись. Не послушали Прилепина. А могли бы настоять на предъявляемых требованиях.

 

Вопросы о литературе состояли из двух частей и были заданы в основном французскими молодыми людьми с конспектами в изящных молескинах. В первой части вопроса перечислялись основные произведения автора, их темы ( русские сразу просыпались и начинали иронично-театрально восклицать- так а в чем Ваш вопрос?!). Затем спрашивающий размышлял по поводу стиля. Затем о тоне произведения. Затем садился на место. Так в чем же вопрос?- продолжали восклицать нарумяненные женщины, суетясь и охая между собой. Особенно оживилась Дама с норковой шубой подмышкой, которая скрипела междометьями, сапогами и стулом, явно к чему- то готовясь. Наконец, встала в полный рост, с шубой и пакетом, помяла перламутровые губы и сказала с той самой дорогой сердцу писателя деревенской интонацией- « А че эт вы вопросы такие сложные задаете, а? Почему никто не спросит, какая у молодого человека любимая песня? Любимый писатель?». Кто-то засмеялся, кто-то загалдел, а ведущая спохватилась о времени.

И истекло время, и настала очередь Сорокина общаться с читателями.

 

К моему удивлению, половина зала вышла, Прилепин оказался популярнее, но хождения туда-сюда продолжались постоянно, дверь открывалась и закрывалась, люди даже не церемонились корчить виноватые мины. Сорокин говорил о своей новой книге, намекал на творческий кризис, пафосно заявив, что надо « уметь не писать». Сценарии не в счет. Зрителей же интересовали Две Вещи- циркулярность российской истории и вертикаль власти. Сорокин процитировал Черчиля, который сказал, что «Демократия — худший вид правления, не считая всех прочих, что человечество испробовало за свою историю». Заверил, что не призывает копировать Запад, просто надо брать все лучшее и прививать на русскую почву.....Безучастно взглянув на очередную « опоздавшую», пробирающуюся к знакомой в последнем ряду и громоздящуюся на свободный стул, продолжал свое размеренное повествование, опережая вопросы про Путина- « Прилепин наверняка вам уже все объяснил»- одобрительный смех в зале.

 

Дама из зала: Вы пойдете на митинг 4 февраля?

Сорокин: Нет, 4 февраля я буду в Берлине.

Дама: Вы читаете книги современных русских авторов?

Сорокин: Стараюсь следить, но очень много книг, которые просто неинтересны. В этом случае я обычно читаю до десятой страницы, и не теряю больше времени.

Из зала: Кого же вы дочитали до одиннадцатой?

Смешок в зале.

Сорокин ( серьезно): Мне интересен Пелевин. Виктор Ерофеев. Мамлеев. С интересом наблюдаю за творчесвом Прилепина- начал хорошо, что дальше будет... давно жду новых хороших текстов от  Татьяны Толстой.

Дама: А Улицкая Вам нравится?

Из зала: А Петрушевская?

Из зала: А Геласимов?

Из зала.....................