Из Америки за Любовью.. Часть I, Чужая Среди Своиx

Умей поставить в радостной надежде
На карту всё, что накопил с трудом,
Всё проиграть и нищим стать как прежде
И никогда не пожалеть о том.

Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело
И только воля говорит: "Иди!"
          Р. Киплинг

Моя повесть не претендует ни на какую литературную премию, она просто далека от принятых штампов. Это, скорее, исповедь или прямая констатация фактов событий моей жизни. Вряд ли она может быть интересна любителям бульварных романов. Буквально перед публикацией моего произведения мне попалось умозаключение одного недавно ушедшего ученого, прожившего значительную часть своей жизни в Алматы: "Современный читатель начинает отдавать предпочтение тому, что называется документальной прозой, литературе факта, библиографизму. Чем объяснить это явление? Очевидно, оно возникает из-за потери интереса к вымыслу, особенно когда литература идёт валом и в ней обретается слишком много трёпа и посредственности. И ещё, пожалуй, главное - жизнь усложнилась, и читатель, не доверяя художественному вымыслу, пытается познать правду через документальные факты." (П.И. Мариковский "Во власти инстинктов", Алматы, 2003). Моя книга - это порыв души и благодарность моим друзьям за их бескорыстное желание помочь человеку, решившему пойти против "волны". Здесь нет ни одного вымышленного факта или имени, всё произошло на самом деле и со мной. Может быть, кто-то воспользуется опытом моих ошибок и не совершит их в своей жизни. Хотя, мне и самой до сих пор неясно, в чем именно я ошибалась. А ещё как-то я прочла очень хорошие слова: "...жизнь человека не может кардинально измениться по его прихоти или желанию, а только тогда, когда происходит трансформация системы его ценностей - то есть или через страдания, или через духовное развитие. Поэтому перед переходом (или переводом свыше) на новый эволюционный уровень жизнь всегда устраивает человеку испытания в виде самых неожиданных ситуаций ..."
В народе есть такое поверье, что Бог никогда не дает человеку испытаний больше, чем он сможет вынести. И мой опыт полностью это подтверждает. Как это ни странно, но череда событий, произошедших в моей жизни всего за несколько последних месяцев, выстроилась как бы сама собой, но и не без моего участия.
У меня есть замечательный друг - молодой православный священник, который рассказывал мне, как к нему обращались его прихожане с просьбой разрешить какую-то дилемму. Вернее сказать, спросить у Всевышнего, что Он им посоветует, на что он им отвечал: " Что делать и как ее решить, зависит только от вас, главное - в процессе самого Бога не потеряйте!"

***
Все началось с фотографии. Я была инициатором встречи выпускников по случаю двадцатилетия окончания Питерского института пару лет назад. К тому времени жизнь разбросала нас по разным точкам планеты. Сама я двенадцатый год жила в Штатах в чудном городе Нью Йорке. Пожила и на Крайнем Севере, куда меня привез мой муж после института и где родился мой единственный сын. Иммиграция в Америку оказалась очень даже необходимой в начале девяностых, когда Союз уже оказался на грани развала, Север перестал быть местом для зарабатывания длинного рубля, и казалось, что каждая полярная ночь там отбирала кусок жизни. Как раз в то время и в том месте вершился будущий исход судьбы небезызвестного Ходорковского. Мне даже посчастливилось стать обладателем части тех акций, которыми он удачно завладел. Именно в те годы начиналась бешеная "гонка инфляций", цены на добываемые там минералы хаотически менялись почти каждые две недели, а наши получатели превратились в униженных и вечно просящих ходоков. Отдел сбыта, где я работала экономистом, практически превратился в золотую жилу, но что-то мне не давало покоя именно в то время. Казалось бы, живи и радуйся, все само шло в твои руки, ан нет, уже тогда в голове начала крутиться поговорка:
"бесплатный сыр бывает только в мышеловке". Мой муж первым отважился отправиться в Нью Йорк, его буквально унесло туда в одном спонтанном порыве. В одной из популярных тогда челночных поездок в соседнюю Норвегию он познакомился с парнем Сашей, который за два года до их встречи побывал в Штатах у своей троюродной бабушки, которая неожиданно объявилась после полувека иммиграции. Наивный и доверчивый шахтер Саша погостил в ее усадьбе целое лето, выполняя там роль садовника. Жил он на всем готовом и даже умудрился скопить кучку денег из тех, что давали ему вновь отыскавшиеся родственники. У парня сложилось мнение, что жить надо именно там, и что достаточно всего одного доллара в день, чтобы прокормиться. На этой иллюзии и построились отношения Саши с моим мужем - человеком амбициозным и всегда считавшим, что жить нужно только на Западе. К тому моменту у нас скопилось целых пятьсот долларов от поездок в буржуазную Норвегию с их сухим законом и нашими смешными сделками по обмену русской водки на их валюту. Обмен оказался в нашу пользу. Сначала в нашем доме появился заморский телевизор, после какого-то времени - опять те же доллары за его продажу. Вот на них и были куплены виза в Америку и билет туда и обратно. И оказались наши парни на Брайтоне чуть ли не по мановению волшебной палочки. Только вот реальность оказалась далека от Сашиных сказок о богатых родственниках: как и бывает в жизни, а не в сказках, троюродная бабушка совсем не обрадовалась появлению внучика, зато нашлись сердобольные простые люди из Одессы, не забывшие, что и сами двадцать лет назад были иммигрантами. Они их и пригрели, сдали в долг приспособленный под проживание подвал и оказались роднее родных. Был еще один земляк Игорь, который в подробностях объяснил ребятам, что в Америке почем, с чего начать и как выжить.
Саша удачно пристроился кухонным разнорабочим в ресторан "Одесса", где он сразу же начал медленно спиваться, хотя бывали и яркие пятна в его монотонной жизни: сам Вилли Токарев поручал ему готовить специальные бюргеры. Мой муж пошел в услужение к американским китайцам из Шанхая продавать электротовары в Китай-городе. Это была незаменимая школа для любого иммигранта. Десять месяцев спустя начала проходить свои уроки иммигрантства и я. Сына своего мы увидели только два года спустя.
Мне пришлось поработать кассиром (не зря на финансиста выучилась в Питере!) и в булочной у бывшего главного архитектора города Харькова - Аркаши, и в супермаркете у польского еврея Марка. Первые полтора года приходилось просыпаться в половине пятого  утра, чтобы успеть к открытию пекарни, а вторые полтора года возвращалась домой за полночь вместе с простыми работягами: испанцами, китайцами и темнокожими. И почему-то никогда не было страшно ездить с ними в метро, была между нами какая-то профсоюзная солидарность. Это была школа жизни, причем, в самом центре Манхеттена. Постепенно шлифовался язык, и мы становились своими в этом разношерстном мире иммигрантов. Пришло время, и мы с мужем устроились на хорошую, интеллектуальную работу. Он стал программистом в большом Швейцарском банке, а я финансистом в юридической фирме. Недолго уже оставалось ждать до свершения американской мечты: гражданства, собственного дома и окончания престижного университета нашим умненьким сыном. Гражданство было получено, дом куплен, а сын, и вправду, выбрал и выучил японский язык, получил одного Бакалавра в Востоковедении, второго - в финансах и начал работать финансовым аналитиком на фондовой бирже в Токио. И вдруг эта фотография.

***
Я каждый год навещала своих родителей и друзей в России. Это стало своеобразным ритуалом и даже допингом в моей жизни. Все годы жизни в Штатах мне не хватало подпитки от своих корней и не покидало ощущение своей среди чужих. А вот муж мой бравировал тем, что он не был там много лет и совсем не хочется. Мне всегда это казалось ненормальным. На мой взгляд,  нельзя отрываться от своих корней. Я очень много общалась с американскими коллегами в своей фирме, и именно это общение еще больше подтверждало, что их привлекало во мне именно мое русское происхождение, и меня охватывала неподдельная гордость. Это были замечательные люди и отличные специалисты своего дела: мистер Аксен - один из старейших американских юристов, входящих в десятку мировых арбитров; мистер Фармер - корпоративный адвокат, мистер Каплан - добродушный толстяк, юрист по правам человека и иммиграционным вопросам, мистер Террел – очень большой любитель музыки, так как его покойная матушка была пианисткой. Артур Сильверман - сын еврейских иммигрантов и тоже отличный юрист. Все они искренне интересовались Россией прошлой и настоящей, ведь многие из них корнями уходили в Россию. Они либо были детьми еврейских иммигрантов оттуда, либо просто хотели побольше узнать о ней. А я оказалась единственной "свежей" россиянкой в фирме и меня можно было расспросить обо всем.  На медведя я совсем похожа не была, и мои рассказы были достоверными.
Помню один казусный случай, когда один из них как-то спросил меня: "А что тебе дал Ленин?"
Я сначала удивилась самому вопросу, а потом и своему ответу: "Счастливое детство!" - ответила я. 
И это была правда. Не было у меня никаких причин кривить душой. Да, именно счастливое и беззаботное детство, бесплатное образование, хороших друзей и любящих родителей. Признаюсь честно, для меня до самого замужества, когда я узнала, что мать моего будущего мужа была еврейкой, люди делились на русских и башкир. Я выросла в провинциальном горняцком городке на юге Башкирии. Ни сном, ни духом не ведала, что существуют на свете евреи, испокон веков рождающиеся, живущие и умирающие с чувством вины за свое происхождение.  Америка расставила всё на свои места: именно там я их встретила немало, и они оказались моими самыми лучшими учителями.

***
Эта фотография попалась мне в тот самый год, когда состоялась наша встреча выпускников. Моя хорошая подруга поделилась своей прошлогодней встречей и показала фотографии. Мое внимание странным образом задержалось на жизнерадостном, черноволосом молодом человеке. Все, что я о нем помнила, было его имя Саша, и что он какое-то короткое время числился моим ухажером на первых курсах нашего института.  Для меня он был только маленькой частичкой моей юности, запомнилось только, что он хорошо целовался. Жизнь развела нас по разные стороны планеты: его сначала в Норильск, а потом в Казахстан, меня - в Мурманскую область, а позднее  в Штаты. Странное любопытство шевельнулось во мне тогда. Сначала это было просто желание его разыскать, но оно не принесло успеха в последующие полтора года. Видно, наше время тогда еще не пришло. Но неожиданно события закрутились как в детском калейдоскопе. Какой-то незнакомый человек прислал мне сообщение, что Саша готов на контакт со мной, и дал его телефон. Всего через несколько дней у нас произошёл телефонный разговор, и спонтанно была назначена дата нашей встречи в Питере спустя несколько месяцев. С того дня наш контакт не прерывался ни на день. Каждое утро меня ожидало сообщение от него. Я с огромным удивлением узнала, что он все эти годы хранил какие-то чувства ко мне и все эти годы мысленно отчитывался мне во всех своих удачах и достижениях. Конечно, жизнь шла своим чередом, и было бы странным, если бы он пронес свои нереализованные чувства в одиночку. К тому моменту он уже был дважды женат и имел двух дочерей. Странным образом от нашей каждодневной переписки у меня вдруг стал кардинально меняться взгляд на свою ситуацию в жизни. Я вдруг отчетливо осознала, что прожила больше двадцати лет с человеком, которого никогда не любила, и что мы все - продукты своего общества, и что вины нашей в том нет. Я начала понимать, что много лет вела двойную жизнь, играя две роли одновременно. И делала это всегда ради кого-то и со страхом "а что скажут родители и окружающие!" Никогда до того момента я не понимала, что во мне скрыта личность, которую я сама, мой муж и устои общества просто подавляли. Саша вдруг все это открыл для меня, неосознанно укрепляя веру в себя. И еще была другая Вера - моя самая близкая и верная подруга юности, которая верно и незримо вела и ведет меня по жизни. И на сей раз она оказалась человеком, который констатировал всю серьезность поворотного момента в моей жизни.

***
Тот летний вечер до сих пор в моей памяти покрыт каким-то туманом. Случилось это, когда я возвращалась домой после рабочего дня и занятий в спортклубе. Я вышла из метро уже в сумерках, не спеша переходила почти пустую дорогу и начала обходить сзади стоящую машину, как вдруг она начала двигаться в мою сторону задним ходом. Я импульсивно отпрянула от нее и упала плашмя на затылок. Так же автоматически вскочила на ноги, отряхнулась и осмотрелась вокруг. Почти сразу же рядом оказался какой-то мужчина, он взял меня под локоток и отвел под навес. Он начал спрашивать, в порядке ли я, и посоветовал не торопиться, к тому же, в этот момент разразился сильный ливень. У меня сразу же промелькнула целая череда мыслей: почему-то вспомнилась русская разведчица Кэт из "Семнадцати мгновений весны", когда она выдала себя во время родов, закричав "мама", и эта мысль сразу же успокоила меня. Раз я внятно отвечала ему на своем неродном английском, значит с мозгами у меня было все в порядке. Через несколько минут к нам подбежала ужасно перепуганная девушка из той машины, тараторя бессвязные оправдания: она и сама не поняла, что на нее нашло и зачем ей понадобилось сдавать назад без включенных задних фар. По правилам я должна была бы взять у нее всю ее информацию с номером машины и сообщить в полицию - мало ли как обернулась бы моя травма головы -  но это не могло прийти тогда на ум, так как я была в состоянии шока. Она вызвалась довезти меня до дома, который был всего в двух кварталах от места происшествия. Я только помню, как разгребла ворох сумок, села на переднее сиденье и как очнулась только через минут десять посреди своей квартиры перед лежащим на диване мужем. Помню, что я пробормотала: "мне кажется, что меня сбила машина". После этого несколько минут я вспоминала, как меня зовут, и откуда я взялась - это была постшоковая амнезия. Так же, вероятно, чувствуют себя люди после серьезного перепоя, очнувшиеся в чужой кровати. Это длилось буквально несколько минут, но ощущение было не из приятных - потеряться в пространстве.
Моя мудрая подруга Вера прокомментировала: “Все это произошло не просто так, оглянись вокруг. Вся твоя жизнь - сплошное болото.”  И я оглянулась.