Дорога

       Иду, а ботинки скрипят. И ноги разъезжаются. А я иду. И снег – белый белый. Хоть и ночь, а всё-равно белый. А ботинки скрипят. А почему скрипят? А потому, что старые. Каблуки износились, шатаются и скрипят. А я иду. Мне бы ехать. Да что уж – ехать?! Хоть ботинки бы новые, вместо этих скрипучих. Но нет. Иду. В этих иду. Других-то нет. Были бы другие – шёл бы в них. Да, мы, поэты, нынче народ нищий. На слово – богатый, а на капитал – нищий. И ладно бы ещё на слово-то богатый, тут хоть какое-то облегчение. Есть ведь и богатые, а есть как я. Не стихи, а срамота. Шелуха одна. Какой уж тут поэт? Поэт сам знает, что поэт. Чувствует он. А я не чувствую. Только одно разочарование внутри. Иду вот по снегу. Снег скрипит, ботинки скрипят. А внутри разочарование. Вот ноги опять разъехались...Шлёп! Руки в карманах. Сам на боку. Снег за шиворот. Лежу. Зато ботинки не скрипят. Надоели. Перевернулся на спину. Небо чистое. Звёзды. Красота. Только под одеждой холодно. Снег тает, течёт по спине. Зато красота. И ботинки не скрипят. Даже вставать не хочется. Не хочется, а надо. Пришлось встать. Снова снег, снова ботинки. Только мыслей ещё больше. Я ведь и вправду  лежу. С самого начала упал и лежу. Вот так же, на обочине. Даже не на тротуаре, где все нормальные лежат. Где специальное место. А между. Рядом с дорогой. Где снег скрипучий. Который так и хочет хрустнуть под ботинком хорошего поэта, покорясь ему. А я лежу рядом. Знаю, что не иду, что не выходит, а смириться не могу. Мне бы смириться, да на тротуар, где все такие лежат, смирившиеся. Где место для них специально отведённое. Но нет. Не мирюсь. Упрямый. Видно воспитан так. Хорошо воспитан. Основательно. Лучше бы плохо был воспитан. Давно бы смирился и шёл по другой дороге. Гордо и, с поднятой головой. А я на этой лежу. Всегда так. Встанешь не на своей дороге и мучаешься. Мучаешься, но идёшь. Думаешь, что твоя. А потом упал. Ноги подкосились и упал. А подкосились потому, что с самого начала не твоя дорога. Тяжело идти. Набрал всего и тяжело. Тебе бы ненужное выбросить, да идти. А ты не знаешь - что ненужное. Потому, что не твоё. Дорога не твоя и ненужное не твоё. Не тебе и выбрасывать. Вот и несёшь. А потом упал и лежишь. И думаешь, что жизнь несправедлива. Что дорога не та. Винишь кого ни попадя. Не направили на твою! Или направили, но не на твою! А ты упал и всё заново. Ищешь другую дорогу. А от этой в сторону. Нечего мешаться. Вдруг другие пойдут. А ты на тротуар. Смирился и на тротуар. А я не мирюсь. Жалко что ли, что не моя? Думал моя, да ошибся. А уйти не хочется. Жалко. Дорога хорошая. Привык к ней. Привык думать, что моя. К снегу привык, к ботинкам привык и к дороге тоже привык. Привычка всегда губит. Ко всему привыкают. Ненавидят, а расстаться – никак. Духу не хватает. Потому, что привыкли. У Ожегова ведь как: Привычка – склонность, ставшая для кого-нибудь в жизни обычной, постоянной. Вроде как без неё ты и быть не можешь. Нет её - и ты уже не ты. И люди тебя не узна`ют. Вот и продолжаю лежать. Ногами дёргаю. Встать пытаюсь. На не свою дорогу. Пытаюсь, а не выходит. На не своей дороге всегда тяжело. А где она, моя? Поди разбери. Давно ведь на этой, на не своей. Других-то не пробовал. На других снег не скрипучий. Не манит. А раз не манит, значит и пробовать нечего. Стало быть – эта моя. А чего тогда лежу, ногами дёргаю? Надо вставать. Вставать и идти. И чтобы снег скрипел. Чтоб каждый шаг напоминал, что под ногами дорога – моя. На том и кончил. Чего мысли зря тратить? Пригодятся мысли. Поэт всё-таки. И не важно какие ботинки. Скрипят – и пусть скрипят. Зато не скучно. Вот и иду. Ботинки скрипят. Ноги разъезжаются. А я иду. И снег - белый белый. И тоже скрипит. Приятно так скрипит. А почему скрипит? А потому, что дорога – моя.