Шубинангел или призрак

              Г Л А В А  1

Прежде чем начать рассказ о странных происшествиях сначала с маленьким мальчиком, а затем со взрослым мужем по фамилии Доморадский Валериан Яковлевич, мне хотелось начать с истории моего родного города Донецка, Сталино, Троцкий, Юзовка.
Давно мне хотелось представить себе обстоятельства, при которых был создан завод и поселок при нем. Увидеть мысленным взором то семя, посаженное в изуверско-безжалостную землю Донецкого кряжа, из которого пророс, пробился к свету и воздуху, к свету мрачному, воздуху горькому, фабричной жизни город Сталино, с 1961 года поименованный Донецком. Сделать это, весьма и весьма сложно, но надобно, ибо поучительно для молодых умов, да и старикам в утешение сия история будет...
Вот таким старинным, нет, архаичным слогом мог бы я написать всю историю возникновения сложного оборота по имени город Юзовка: «Временами по жизни его пробегала от ветра времен легкая дрожь, совсем не отражаясь в будущем». Да-да, ничего не осталось, а посему и повествование это пойдет привычным нам порядком — то есть местами сухо, а временами — и вовсе суше некуда.
Когда столица Донбасса готовилась к своему юбилею, у многих промелькнула мысль: а где все же похоронен основатель Юзовки? Дата смерти и место (17 июня 1889 года, гостиница «Англетер» в Санкт-Петербурге) очень детально описаны в российской прессе того времени, а вот о точном месте захоронения историки почему-то не писали. Этот вопрос задавался многим советским и украинским  историкам. Ответы были только на уровне предположений: похоронили то ли где-то в Англии, то ли в российской столице.
В самом начала предполагалось, что Джона Юза похоронили в Санкт-Петербурге. Местом захоронения могло быть Смоленское лютеранское кладбище, где обретали вечный покой англичане, скончавшиеся в русской столице. Удалось получить копию некролога Джона Юза, опубликованного в «Екатеринославских губернских ведомостях» летом 1889 года, но и там не было указано место захоронения.
В ходе поиска обнаружился даже однофамилец британского промышленника —выпускник Харьковского университета, заведующий читальным залом Императорской публичной библиотеки, цензор Санкт-Петербургского цензурного комитета, писатель, статский советник Вильям Вильямович Юз. В некрополе Александро-Невской Лавры нашлась могила поручика Евдокима Шидловского, который задолго до появления Хьюза в донецким степях получил от Екатерины Второй землю в качестве ранговой дачи на территории современного города Донецка. Однако тайна места захоронения валлийского заводчика продолжала оставаться нераскрытой. И всё же… Выяснилось, что основатель столицы Донбасса похоронен на Британских островах.
Старое полузабытое лондонское кладбище Западный Норвуд. Знаменитые усопшие есть и здесь, но не такие как, например, на знаменитом Хайгейтском кладбище, где похоронены Карл Маркс, Джон Эллиот, Майкл Фарадей и отравленный ядом чекист Литвиненко. Что же заинтересовало нас на Вест Норвуд где  лежат немало мировых знаменитостей? К 2000 году на Западном Норвуде было произведено 164 тысячи захоронений на 42 тысячах участков и 34 тысячи кремаций, а также несколько тысяч погребений в катакомбах кладбища. На нем образовалось ценное в архитектурном смысле собрание могильных памятников, в том числе и тамошняя греческая православная часовня. Кладбище Западный Норвуд признали объектом национального исторического и культурного достояния. Сегодня там проводят специальные экскурсии для туристов. Здесь похоронено немало известных в мировой истории людей.
На Западном Норвуде покоится Хайрем Стивенс Максим--британский изобретатель и оружейник американского происхождения, создатель одной из самых знаменитых моделей пулемета максим. Кстати, его сын впоследствии изобрел глушитель для стрелкового оружия. На том же кладбище похоронен Генри Бессемер-- английский изобретатель, член Лондонского королевского общества. Он имел свыше 100 патентов на изобретения в различных областях техники: игольчатый штамп для марок, словолитная машина, машина для прессования сахарного тростника, центробежный насос и другие.
Работа по улучшению тяжелого артиллерийского снаряда натолкнула его на поиски более совершенного способа получения литой стали для орудийных стволов. И в 1856 году Бессемер запатентовал конвертер для передела жидкого чугуна в сталь продувкой воздухом без расхода горючего, который стал основой так называемого бессемеровского процесса. Сэр Генри Бессемер превратился в легенду. Золотая медаль Бессемера и сегодня является высшей наградой для английских металлургов.
На Западном Норвуде похоронен Чарльз Уильяма Алкок--влиятельный английский спортсмен и администратор. Он был основным инициатором организации международных игр по футболу и крикету, а также известен как создатель футбольного Кубка Англии. Среди известных погребений кладбища значится захоронение барона Пауля Юлиуса основателя английского телеграфного агентства «Рейтер».
Акрополь этого кладбища интересует нас совсем по другой причине. 29 июня 1889 года катафалк с гробом Джона Хьюза проехал через входную арку кладбища Западный Норвуд, и после короткой похоронной церемонии тело британского промышленника из Уэльса получило место последнего упокоения. Этот факт зафиксировала соответствующая запись в кладбищенской книге. Таким образом воссоединились Джон Хьюз и его жена Элизабет (в девичестве Левис). 36 лет они прожили вместе с 27 октября 1844 года, когда в церкви Святого Павла города Ньюпорта прошло их венчание. У сына инженера и дочери пивных торговцев на свет появились 8 официальных детей, 6 сыновей и 2 дочери.
Могильное захоронение №18072 в квадрате 91 стало усыпальницей семейства Хьюзов. Первым там похоронили Оуэна Тудора Томаса Хьюза, умершего 25 мая 1880 года в возрасте 21 года. Видимо, такую потерю не смогла пережить Элизабет Хьюз, которая скончалась 6 ноября того же года. Старик Джон Хьюз пережил свою жену на 9 лет. 20 ноябре 1907 года к семейному захоронению добавился младший сын Хьюзов —Альберт Эвеллин, умерший в возрасте 50 лет. В предреволюционные для России годы захоронение расширилось. 13 января 1916 года здесь похоронили Айвора Эдварда Хьюза, на момент его смерти ему было 61 год. Затем последовало захоронение Джона Джеймса Хьюза. Дочери Альберта--Кайры Блэквуд и еще одна могила, связанная со старой юзовской легендой о самом Альберте. Символично, что на одном  кладбище с металлургом Бессемером, приобрел последнее упокоение и другой британский металлург Джон Хьюз.
Надгробная плита покосилась, буквы, выбитые на ней, просматриваются с трудом, но прочесть все же можно--«Ципка Пташинска Юз. Умерла 12 июля 1909 года в возрасте 19 лет. Любимая и горячо оплакиваемая всеми, кто ее знал». Кто же такая Пташинская и какое отношение она имеет к Юзам? Факт ее захоронения здесь, на норвудском фамильном участке Юзов, а более всего ее первая фамилия рассказывают нам о том, кто ее родители.
Страшная вражда стояла между двумя основными игроками на рынке юзовского угля —Юзы и Петр Рыковский. Потому-то, когда на взрывоопасных по метану Рыковских рудниках случались пожары и взрывы, британцы обязательно ездили к месту ЧП — позлорадствовать. Кто его знает, так ли это было на самом деле. Скорее всего, если и ездили, то из сугубо профессионального интереса.
А вот судебный пристав Пташинский  посещал скорбные места исключительно по служебной надобности. И оставлял он дома без присмотра красавицу-жену. Молодая женщина скучала-скучала, да и увлеклась одним из сыновей Юза — Альбертом, который незадолго до того развелся с женой. Она не могла устоять против соблазна юзовских фунтов, завязался роман с интригами и коварством, с терзаниями и слезами. Пташинский решил устроить Юзам скандал. Он вызвал Альберта на дуэль, но, увы, меркантильный Альберт не принял вызова, не видя в этом никакого практического смысла.
Но однажды рогоносец-пристав и управляющий доменным производством Юзовского завода, таков был служебный статус Альберта, все-таки столкнулись. И случилось это после очередной аварии на Рыковке. Пташинский обнаружил, что среди юзовской компании не видно Альберта, а ведь минуту назад он стоял среди других! Пристав понесся домой и застал жену в объятиях любовника. Горячая польская кровь потребовала немедленного кровопролития, и Пташинский воскликнув «такие связи даром не проходят!», выдернул из кармана револьвер. Хладнокровный валлиец извлек на свет божий чековую книжку и похлопал ею по ладони: «Мы не даром». Безмолвная встреча револьвера с чековой книжкой тянулась долго и сопровождалась напряжением. Дрогнул, однако, револьвер и опустился дулом вниз.
Альберт Юз предложил Пташинскому сделку--деньги за жену и немедленный отъезд из Юзовки. Гордый шляхтич за здорово живешь отступать не собирался --свое «сокровище» он оценил в 15 тысяч рублей, еще пять тысяч он получил за квартиру с обстановкой. Альберт подписал чек, Пташинский нацарапал запродажную записку. Кроме того, он поклялся честным словом польского дворянина, что обязуется говорить всем, что взял за жену 45 тысяч. Что, судя по всему, и исполнил со всем тщанием. Скандал получился страшный. Жена Артура, титулованная леди, соблазнившаяся славой юзовских акций, уехала в Лондон со стыда, отец Юз с семьей переселился временно в Петербург, чтобы не встречаться со своей невесткой.
Сам факт «купли-продажи» для людей того времени был диковинкой небольшой. Если в России помещики и купцы, бывало, проигрывали в карты жен, невест и любовниц, то на Британских островах в не столь отдаленное от описываемых событий время продать жену на рынке и в любом другом публичном месте можно было официально. Надеваешь ей веревку на шею и--айда продавать. Питер Акройд в «Биографии Лондона» пишет, что еще в 20-х годах 19 века в английской столице это случалось сплошь и рядом. Так что уж говорить о провинциальных, например, валлийских, нравах?
Бывшая жена судебного пристава жила с Альбертом Юзом, и у них была дочь. Причем, это была дочь Альберта, иначе бы ее не похоронили рядом с остальными членами семьи, рядом с самим Альбертом. Но неувязок в этой истории множество. Ясно, коль девушка родилась в 1890 году, все должно было случиться не позже 1889 года, причем в первом полугодии, до кончины старого Юза, и правда, в июне уехавшем в Петербург, чтобы уже не вернуться к своему заводу и шахтам. Поездка диктовалась интересами бизнеса, так что версию о «нежелании видеть невестку» принимать не стоит. «Со всей семьей»--тоже, потому как супруга Юза умерла за 9 лет до этого. Жена Артура Юза, Огаста Джеймс, кстати, никакая не «титулованная леди», а дочь промышленника из Южного Уэльса, никак не могла «со стыда» уехать в Лондон, потому что она осенью этого года только приехала оттуда с детьми и гувернанткой, с ними же вернулась на острова через три года, когда в Юзовке вспыхнул знаменитый «холерный» бунт. Старший сын Юза, Джон, и без того находился в это время в Петербурге, управляя финансами компании.
Вообще логичней предположить, что весь этот юзовский карамболь закрутился уже по смерти первого директора Новороссийского общества. Вряд ли Альберт посмел бы устраивать его при жизни отца, столь открыто эпатируя всю британскую колонию. Также можно смело говорить о том, что, удовлетворив свою страсть, Альберт Юз недолго держал возле себя польку, потому как в 1895 году у него уже в законном браке родилась дочь Кайра. Ребенка, прижитого от Пташинской, он, возможно, любил, потому и после смерти отца несчастную девушку, скорее всего унаследовавшую от него туберкулез, похоронили на фамильном участке, рядом с остальными членами семьи.
Необходимо поподробнее остановиться еще на одном человеке, похороненном в православном секторе кладбища Западный Норвуд и наверняка имеющем отношение к истории донецкого края. Речь идет о таганрогском купце греческого происхождения Панаисе Атанасе Вальяно. В Греции он известен как организатор современного судоходства. Вместе со своими братьями Мариносом и Андреасом около 1840 года он поселился в Таганроге. Эти греческие купцы стали крупнейшими зерноторговцами, продавая отборную пшеницу с Юга России за рубеж, в том числе и в Англию. Панаис Вальяно в 1858 году переехал в Лондон и совсем скоро стал там одним из влиятельнейших персон греческой общины. Можно с большой долей вероятности предположить, что пути купца Вальяно и промышленника Джона Хьюза каким-то образом пересекались. Ведь именно в морской порт Таганрога из Англии было доставлено все оборудование, необходимое для строительства Юзовского завода. Скорее всего, корабли купцов Вальяно перевозили этот груз, который затем волами доставляли на территорию Юзовки.
Могильное надгробье семейства Хьюзов не поражает своими размерами, оно совсем обычное в сравнении с имеющимися на данном кладбище целыми мавзолеями. Современное состояние могильного памятника семейства Хьюзов оставляет желать лучшего: надгробье упало и лежит надписями вниз, могила не ухожена. Долгие годы говорили и продолжают говорить, что Донецк —город без истории. В советские времена он был всесоюзной кочегаркой, в настоящее время—только деловая и футбольная столица Украины. Действительно, в сравнении с 750-летним Львовом, 140 лет существования — это просто миг во времени. Но при желании и некоторых усилиях можно  найти интересные исторические факты и в истории Донецка. Восстанавливать или не восстанавливать надгробие Джона Хьюза в далекой Англии?
Решать этот вопрос должны жители современного Донецка, за долгие годы сменившего название три раза, но по старинке иногда называя свой город—Юзовкой.









                Г Л А В А  2
В 2009 году Донецк отметил 140-летний юбилей со дня своего основания. Напомним, что 18 апреля 1869 года российским императором Александром II был утвержден договор между русским правительством и Новороссийским обществом каменноугольного, железного, стального и рельсового производства о строительстве в донецкой степи металлургического завода, который фактически дал толчок основанию Юзовки, Сталино и современного Донецка. Директором завода и одним из главных акционеров общества был великобританский подданный Джон Хьюз.
Осенью 1870 года исполнительный директор Новороссийской компании Джон Юз прибыл к Кальмиусу и начал там строительство первой доменной печи будущего завода. Личность Джона Хьюза, которого называли Юзом и даже имя переиначили на русский лад —звали Иваном Ивановичем-- и жизнь его в Южной России стали легендой. В разные годы профессиональные историки то делали из него жестокого заводчика, эксплуататора труда пролетариев, то создавали этакий глянцевый портрет валлийского промышленника, принявшего очень мужественное решение приехать в донецкие степи. Истина находится где-то посередине. Без сомнения можно сказать только одно: в его биографии осталось еще много совсем неизвестных и малоизученных страниц.
Сохранилось письмо поручика Вяземского, адресованное его возлюбленной.  Оно интересно тем, что рассказывает о том времени, когда Юз построил завод и он начал выпускать продукцию.
«Лариса! Вчера я до глубокого вечера просидел на конце мола. Море здесь северное —палевое, все в затушеванных тонах. Вечером оно заволновалось, стало густо-фиолетовым и дымным от заката. Дул холодный восточный ветер. И большая двухмачтовая шхуна медленно ушла из порта в сумрачную, ветреющую ночь. Шхуна на черных парусах...
...пришел на завод. Телеграмма. «Приказываю Вам немедленно выехать в Юзово, на юзовский завод, для временных работ по приемке корпусов гранат. Полковник Панкин». Зачем они мотают и мучают меня. Я не успел еще устроиться здесь, и снова ехать в эту дыру, Юзово. Это между Екатеринославом и Таганрогом. В голой степи. Грязный поселок и фабричные трубы. Пыль и жара. Больше ничего. Если они задержат меня там до пасхи — я уйду. Мне противно все это, я живу в ином мире, я люблю тебя, и все, что будет мешать мне, я отброшу.
Но я думаю, что пробуду там дней шесть-семь, а потом вернусь в Таганрог. Здесь в комнате я оставлю все, книги и вещи, беру с собой немного. Из Юзова я сейчас же напишу —выеду сегодня в полночь.
...Продолжаю, начатое еще в Таганроге: я добрался. В глубокой яме, в выжженной степи, в туманах пыли — грязное, полуеврейское Юзово. Заводы и шахты. Желтое небо и черные от копоти люди, дома, деревья, лошади. Гиблое место. А завод напоминает одну из самых суровых и мрачных грез Верхарна. Внешне все сложилось так — вызвали меня в Юзовку, на новороссийский завод, чтобы наладить здесь дело. Это меня-то! Пробуду здесь я до 3-го апреля —потом обратно в Таганрог. Здесь по распоряжению инженера отдела отвели мне номер в лучшей гостинице и взяли на себя все мое содержание. Видишь, какие мы важные. Пиши до 3-го сюда,--Юзовка, Екатер. губ. гостиница «Великобритания», мне. Привет морю и огням на Северной.
На заводе, в мастерской, есть мастер, пошлый человек с лицом англичанина и ласковыми светлыми глазами. Он любит повторять, что «каждый день человек должен совершенствоваться хотя бы на два миллиметра». И вот я понял теперь, что со мной, что я становлюсь лучше, лучше не в смысле человеческого пресного добра, нет, я чувствую по-новому, я, может быть, стал тоньше и глубже поверил в себя. Ты поймешь меня, девочка.
Как цветок раскрывается все шире только для того, чтобы больше солнца и влаги впитать в себя, так же и я хочу быть достойным тебя, чтобы дать тебе всю радость, очарование жизни. Я не умею писать об этом, по молчать так трудно. Еще о многом я хотел бы написать тебе, о том, как близок и человечен стал для меня образ Христа, о том, что я теперь знаю, что те, кто стремится найти, увидеть свою душу, никогда не знают, куда они идут, и не могут знать, потому что душа человека — это конечная тайна. Но лучше, когда я увижу тебя, я расскажу тебе об этом.
Но когда я увижу тебя? Я боюсь, что Панкин задержит меня здесь на пасху. Пасха в Юзовке, в ураганах угольной пыли, в унылом диком местечке, где все дома похожи на гробы и даже нет названий у улиц, они все по номерам, — продольные нечетные, поперечные четные, где голая, грязная степь, шахтеры и фабричные, которые по вечерам грызут семечки на главной улице № 1. На пасху я, должно быть, не смогу приехать к тебе. Все это выяснится к 5-ому апреля. И мы сделаем так, девочка. Пятого я дам телеграмму о том, что я выехал в Таганрог, или о том, что я остался в Юзовке, или, наконец, о том, что я приеду. Тогда ты будешь знать, как быть. Самое скверное то, что я не знаю, долго ли пробуду здесь, из Екатеринослава нет никаких известий, я жду каждый день.
Ты знаешь, ведь в Юзовку меня послали как в ссылку. В Таганроге меня ждали, потом дали телеграмму Панкину, что меня нет. Недавно приехал сюда инженер из Управления — оказывается, Панкин догадался, что я был «в бегах», вскипел и дал в Таганрог телеграмму перевести меня временно в Юзовку. Юзовка — это для браковщиков считается чем-то вроде Нарымского края. Будь покойна и жди телеграммы. У меня глубокая тоска по тебе, но мне будет больно видеть тебя в этом гиблом, безнадежном месте. Прощай, до завтра. Привет Лёле!»
В Донецке по сей день несложно почувствовать атмосферу юзовских времен. Стоит только прогуляться по старой части города—близ металлургического завода. Среди лачуг, балаганов и избушек порой попадаются очень интересные строения, чаще всего в ужаснейшем состоянии. Уже скоро эти «юзовские изюминки» либо развалятся либо скроются от глаз прохожих под пластиком и стеклом.
А жизнь продолжалась и Юзовка становилась известной в империи. В 1910 году в губернском городе Екатеринославе прошла промышленно-- сельскохозяйственная выставка, участие в которой приняли предприятия, расположенные в местечке Юзовка и его окрестностях. Во времена Российской империи право показывать продукцию предприятия на различных губернских, всероссийских, а тем более международных промышленно-сельскохозяйственных выставках считалось большой честью. Ее удостаивался не каждый. В 1910 году назад подобный показ достижений промышленности донецкого региона прошел в административном центре Екатеринославской губернии —городе Екатеринославе. Среди участников выставки были предприятия и из местечка Юзовка, Бахмутского уезда. Это была одна из самых светлых страниц в истории края.
Именно так назвали организаторы проведение Южно-Русской областной сельскохозяйственной, промышленной и кустарной выставки, устроенной Екатеринославским губернским земством в Екатеринославе с 1 июля по 10 октября 1910 года. Среди ее участников были представители Екатеринославской, Полтавской, Таврической, Харьковской и Херсонской губерний, а также двух областей — Войска Донского и Кубанской. Почетным попечителем выставки был председатель Совета министров Российской империи Петр Столыпин. Как признавали после устроители выставки, она оказалась «самой удачной, самой успешной, самой интересной и поучительной» среди всех областных выставок, которые до этого проводились в России. «Она развернулась в столь грандиозную картину сельскохозяйственного и промышленного развития Юга России. Несмотря на новизну дела, несмотря на краткость срока для устройства выставки, несмотря на конкуренцию Одесской выставки и на многие другие неблагоприятные условия, в том числе и на холерную эпидемию и вызванный ею кризис на рудниках и заводах, несмотря на все это устроителям выставки удалось достигнуть таких результатов, такого нравственного успеха, которые, бесспорно, могут быть названы блестящими», —такие слова написаны в специальной брошюре, выпущенной в честь этого события. Кто же был из наиболее крупных и значимых участниках, которые представляли предприятия Юзовки и ее окрестностей.
 Однако не все с радостью согласились принять участие в столь важном для края событии. Поначалу углепромышленники не особо горели желанием заниматься этим делом. Еще в 1907 году устроители выставки обратились к совету Съезда горнопромышленников высказать свое отношение к организации горнопромышленного отдела. Однако ожидания на субсидии от угольных хозяев не оправдались. Причина была проста —высокие налоги, которые губернское земство брало с каменноугольных предприятий. «В виду того, что участие горнопропромышленных предприятий в земском обложении по Екатеринославской губернии достигает в некоторых случаях до 75% раскладочного сбора, съезд высказывается против денежной субсидии Екатеринославскому земству, признав в то же время устройство горнопромышленного отдела при означенной выставке полезным, причем необходимые средства для этого должны быть даны самим земством, достаточно субсидируемым горнопромышленниками посредством земских повинностей», —написано в официальном заключении совета Съезда горнопромышленников Юга России. В конце концов горнопромышленники решили разместить на выставке свои экспонаты на территории площадью в 100 кв. сажен. Некоторые промышленные предприятия выставлялись отдельно. Было среди них и Новороссийское общество, экспонировавшееся вне конкурса.
Свой стенд на выставке Новороссийское общество разместило напротив витрины Вознесенского каменноугольного рудника наследниц Петра Карпова и рядом с помещением совета Съезда горнопромышленников Юга России. На стенде, в брошюре, довольно подробно рассказана история возникновения акционерного общества. Однако интересно прочитать, что «завод был устроен на берегу реки Кальмиус в чрезвычайно удачно выбранном месте, так как завод оказался в самом центре каменноугольных залежей лучшего качества мощностью в 1–2 метра. Деятельность завода началась в 1872 году, когда была пущена в ход первая домна, 24 января. В первые же годы деятельности завода его производительность значительно превысила обусловленные контрактом нормы и с каждым годом все больше расширялась, вызывая подражания со стороны других предпринимателей и пробуждая к промышленной деятельности весь обширный район». Выставленные на выставке экспонаты Новороссийского общества разделялись на две группы: первая касалась каменноугольной и железорудной промышленности, вторая —чисто металлургической промышленности.
Информация по добыче угля была представлена, прежде всего, диорамами и планами, развешенными в правой стороне витрины рядом с портретом Джона Юза. Здесь же под портретом были развешены и орудия каменноугольного производства: кирки, молотки. Далее в углу была установлена вагонетка с образцами каменного угля, а на левой стороне, в особых витринах, —образцы железных руд. Устроители выставки в Екатеринославе приводили цифры угледобычи на копях общества: 1873 год —немногим более 4 млн. пудов, в 1909 году — колоссальная цифра в 75 млн. пудов. В то время на землях Новороссийского общества располагались 3 группы рудников: 1) Заводские; 2) Ветка; 3) Новосмоляниновские. Отмечалось, что глубина двух Новосмоляниновских шахт — 350 саженей— примерно 747 метров. На то время это были самые глубокие шахты в России. Проходка их длилась 7 лет. С 1910 года на Новосмоляниновских рудниках приступили к постройке коксовых печей и главной электрической станции.
Производительность чугуна на Юзовском заводе к 1899 году достигла 18 миллионов пудов. В 1910 году на предприятии было 7, наибольших в России, доменных печей. Доменный цех выплавлял все сорта литейного и специального чугуна. Коксовый цех завода имел 570 коксовых печей, расположенных в четыре ряда, производительность которых составляла от 20 до 25 миллионов пудов в год. Мартеновский цех состоял из 10 печей, из которых две были по 40 тонн, а 8 -- по 30 тонн. Здесь выплавлялась вся «мягкая» сталь для сортового и листового железа, а также рельсовая и специальная сталь. Бессемеровский цех имел два конвертера по 800–850 пудов и две вагранки для расплавления зеркального чугуна. Рельсопрокатный цех рассчитан на производство 75 тысяч пудов в сутки, железопрокатный цех--на 10 миллионов. пудов в год. В брошюре также указано, что с 1909 года при заводе оборудован отдел для производства различных железных конструкций и, в частности, железнодорожных мостов пролетом до 100 метров.
Кроме перечисленных отделов, на заводе имелись кузнечно-котельная мастерская, литейный цех, механический, заводы огнеупорного и строительного кирпича. Электрическая энергия для предприятия производилась двумя электрическими станциями. Оригинальную вещь представляла собой помещенная перед столом металлическая пальма Мерцалова. Ствол ее сделан из рельса, который расщеплен на восемь частей, из которых выкованы стебли и листья пальмы. Цветочный горшок сделан из гнутого круглого железа и гнутых рельс.
Интересна также и информация, касающаяся «фабричного поселка Юзовка с 50-тысячным населением, являющегося крупным торговым центром для обширного каменноугольного района». Школьное дело представляется в таком виде: на заводе имеется большая школа с восемью классами с размещением 40–50 учеников в каждом классе. Кроме этой школы имеются еще 7 отделений в разных местах Юзовки. Врачебная помощь населению подается заводской больницей, рассчитанной на 153 кровати. Врачебный персонал составляют: 7 врачей, 13 фельдшеров, 4 акушерки, 1 провизор и 2 помощника. Квартир при заводе имеется 2781, расположенных в 734 домах.
Среди экспонатов отдела горного и соляного дела устроители выставки особо выделили предметы Вознесенского каменноугольного рудника наследниц Петра Александровича Карпова вблизи Юзовки. Они дали детальное описание истории возникновения предприятия и на то время его состояния. Рудник этот основан в 1881 году П.А. Карповым, который производил разведочные работы на уголь с 1873 года отчасти на собственной земле, отчасти —на земле крестьян села Старо-Михайловки, причем в пределах Михайловой дачи было открыто 7 пластов от 12 до 30 вершков... Два пласта были прослежены один на 3, другой на 4 версты. Первый рудник был заложен в пласте мощностью в 1 аршин 14 вершков. Пласт этот был представлен на выставке глыбами угля, расположенными при входе в витрину: первая из них весом в 120 пудов добыта с глубины 80 сажен, а вторая, весом в 180 пудов, добыта с глубины 165 сажен.
 Первые четыре года велась незначительная разработка от 300 до 600 тысяч пудов в год, и только в 1886 году была пройдена шахта в 27 сажен с производительностью в 8,5 миллинов пудов в год... В 1894 году была закончена капитальная шахта №16 в 80 саженей. Последнею была заложена шахта №18 и рядом с ней вентиляционная шахта №19, глубина которых впоследствии была доведена до 140 сажен. В 1901 году была заложена шахта №21 и рядом с ней вентиляционная шахта №22 -- обе на глубине 206 сажен, а затем глубина последней была увеличена до 230 сажен. В 1897 году начала работать шахта №20, которая была рассчитана на добычу 2,5 миллионов пудов... Добыча угля в 1892 году уже выражалась числом 6,5 миллионов. пудов, в 1902-м — 15,3 миллионов пудов, в 1909 году достигла 33,8 миллионов пудов. Надземные сооружения рудника составляли 220 десятин.
Первая от входа стена занята внизу моделью рудничного забоя в натуральную величину, наглядно показывающего, как производятся работы в рудниках. Здесь представлен забойщик, отбивающий уголь, и саночник, везущий к нему санки... На стене против входа были помещены фотографии рудника, наземных машин, компрессора, вентиляторной машины. Интересны снимки, сделанные в шахтах: лошадь, везущая вагонетки с углем по галерее на глубине 206 сажен.
Интересны фотографии, касающиеся быта населения рудника, превышающего 7 тысяч человек. Среднее число рабочих рудника —3,5 тысяч человек, из коих подземных — 2240 человек. Колонии рабочих представляют довольно большой поселок, вдоль которого проходит мостовая. Все помещения для рабочих построены из саманного кирпича, обложенного снаружи жженным кирпичом. При каждой шахте имеется баня с паровым и водяным отоплением и электрическим освещением. В пяти верстах от рудника построены два бетонных крытых колодца, вода из которых подается насосом в водонапорную башню, а оттуда поступает в водоразборные краны.
 Рабочие и их семьи получают бесплатную врачебную помощь в рудничной больнице, которая помещается в двух зданиях: первое из них рассчитано на 35 кроватей, а во втором помещаются амбулатория, аптека и изолированное заразное отделение на 5 кроватей. Дети рабочих обучаются бесплатно в Вознесенском рудничном училище, при котором в 1908 году открыты курсы для рабочих. Кроме того, при руднике для рабочих имеется библиотека, в которую выписываются 5 журналов и 11 газет, и народный дом со зрительным залом на 400 человек.
 Особенности развития Донецкого каменноугольного бассейна в целом в истории Российского государства во многом предопределили формирование сети его поселений. Для эпохи развития капитализма в России было характерно возникновение таких новых, индустриальных поселений, как Юзовка и других промышленных городов и посёлков дореволюционного Донбасса. Поселения, как правило, возникали у шахт и прочих предприятий стихийно и беспланово. Наличие частной собственности на землю приводило к тому, что рабочие расселялись на территориях, принадлежащих владельцу предприятия, в непосредственной близости от места работы. Увеличение количества рабочих приводило к увеличению посёлка, его разрастанию. Закладка новой шахты или завода сопровождалась созданием поселений, обособленных от остальных населённых мест. Вследствие этого Донбасс, особенно в районах угледобычи, представлял собой густую сеть разрозненных промышленных поселков, не имеющих чёткой планировочной структуры. С развитием промышленности отдельные посёлки, разрастаясь, сливались между собой, образуя иногда весьма значительные по размерам населённые пункты. Так формировались Донецк, Макеевка, Горловка, Енакиево и другие города Донбасса. Неограниченный индивидуализм в частной застройке городов был вызван ослабленным градостроительным контролем со стороны государства. Строительство городов, как правило, велось стихийно или, в лучшем случае, согласно старым правилам, не соответствовавшим капиталистическому характеру застройки.
Ни царское правительство, ни органы городского самоуправления не могли противостоять этому и ограничивались частными мерами —благоустройством центральных районов, спрямлением отдельных улиц, что было абсолютно недостаточно для решения всех назревших кризисных проблем города. Не спасали положения и попытки предварить территориальное развитие крупных промышленных центров посредством создания упреждающих планов городской планировки, поскольку какое-либо планирование было невозможно в условиях капиталистической конкуренции.
До строительства в крае железных дорог, разработка каменного угля была обусловлена непосредственной близостью шахт с возникающими в крае крупными предприятиями, потребляющими уголь. Поэтому развитие в Донбассе каменноугольной промышленности до 70–80 гг. ХХ столетия вполне совпадает с развитием южно-русской металлургической промышленности. Джон Юз приобрёл концессию к князя Кочубея. Предприимчивость и энергия этого человека помогли основать одно из колоссальнейших металлургических предприятий, ставшее как бы родоначальником других подобных предприятий, возникших в крае, патриархом южно-русской металлургической промышленности. И тот день, когда закурилась первая домна этого завода, 24 января 1872 года, по справедливости можно считать важнейшим днём в истории Донбасса.
Строительству железной дороги возле Юзовки способствовало развитие завода Новороссийского Общества. Обществу разрешили построить дорогу от Новотроицкого месторождения железной руды до уже действовавшей Курско-Харьковской-Азовской железной дороги. Планировалось, что новая дорога, получившая название Константиновская, свяжет все предприятия Новороссийского Общества. Джон Юз получил ссуду российского правительства на строительство в размере 75% его стоимости с условием, что позже продлит железную дорогу от Еленовки до Мариуполя.
Станция Юзово стала важнейшей в системе Константиновской дороги. На станции разместились депо для ремонта паровозов и дополнительные обслуживающие сооружения. В 1880 году дорога была присоединена к Донецкой каменноугольной железной дороге. В 1893 году построена железнодорожная станция Мушкетово. Она возникла на пути, соединившем Ясиноватский узел с Макеевкой. На этом, как тогда говорили, «Богодуховском ходу» протяженностью в 21,5 километра, возникли разъезды Щеглово, Кальмиус и станция Мушкетово, названная в память о выдающемся геологе, уроженце области Войска Донского И. В. Мушкетове.
Станция Юзово, как узловая, являлась в то же время сортировочной для грузов, следующих на Мариупольский участок, на станцию Юзово для Новороссийского завода, Ясиноватую и Авдеевку. С этой исторической датой в непосредственной связи находится другая дата, 18 мая 1884 года, —день открытия Екатерининской железной дороги. Одним из главных препятствий, затруднявших развитие в Донецком бассейне металлургических предприятий, было отсутствие местной, богатой железом руды, что вынудило Юза поставить свой завод на бедной Еленовской руде. Это препятствие было преодолено благодаря строительству Екатерининской железной дорогой, которая, соединяя Криворожский рудный район с Донецким угольным бассейном, сближала существенно необходимые для металлургической промышленности, каменный уголь и руду. С этого момента развитие в крае крупнейших металлургических предприятий происходит с новой силой.
Удачное размещение завода, наличие дешевой рабочей силы, льготы, предоставленные концессии, а также бурное железнодорожное строительство, начавшееся в России, — все это способствовало быстрому развитию производства. Рост завода и добычи угля вызывает усиленный приток рабочих, быстро увеличивается численность населения посёлка. К моменту получения статуса города состав населения был следующим: сорок тысяч русских, украинцев, белорусов, поляков; десять тысяч евреев—причём не все они служили приказчиками в лавках, кабатчиками, официантами; пять тысяч татар и 15 тысяч других национальностей от мордвы до волгарей.
Юзовка делилась на две части: южную (заводскую) и северную. В южной части размещались заводы, депо, телеграф, небольшая больница и школа. Несколько в стороне находилась так называемая Английская колония-- в благоустроенных, утопающих в зелени и цветах коттеджах жили управляющие и инженеры, мастера, и служащие Новороссийского общества; улицы здесь имели тротуары и замощение, имелись электричество и водопровод.
Северная часть Юзовки именовалась Новым Светом — по названию базара и находящегося на нем первого Юзовского трактира. В Новом Свете проживали торговцы, ремесленники, чиновники. Центральная улица и прилегающие к ней застраивались одно — двухэтажными жилыми домами, зданиями магазинов, ресторанов, гостиниц, различных контор, банков. На территории базара находились множество трактиров и кабаков, здание полицейского управления, содержавшееся за счёт средств Новороссийского Общества, а также громоздкая церковь, господствующая над окружением.
Композиционным центром посёлка являлась торговая площадь, ограниченная с востока и запада первой и второй линиями, соответственно. Святопреображенская церковь, расположенная на торговой площади, являлась сильным композиционным и градостроительным акцентом, так как была размещена на возвышенности и просматривалось со всех сторон. Разрастаясь, Юзовка поглощала окружающие сёла, какого-либо планового начала в её развитии не было, не осуществлялись даже элементарные меры по благоустройству. В этом, в частности, сказалась «ограниченная ответственность», предусмотренная уставом Новороссийского общества и дававшая право акционерам на неподконтрольность государственным органам.
Особенно острой была проблема жилья: бывшие крестьяне, тысячами прибывавшие в Юзовку в поисках заработка, оказывались без жилища. Казарм и балаганов не хватало. Большинство рабочих сами строили для своих семей жильё--небольшие землянки и саманные «мазанки», которые хаотически размещались вблизи заводов и шахт, в том числе по берегам Бахмутки и Кальмиуса. Территории, где располагались жилища рабочих, не имели никакого благоустройства.
После образования Российского централизованного государства началось более интенсивное заселение территории по берегам Северского Донца. Но на эту территорию начали осуществлять набеги крымские татары. Поэтому московское правительство ввело на южной окраине русской земли сторожевую службу. Началось строительство укрепленных пунктов и крепостей. Так, примерно в 1644–1667 годах и появилось военное поселение Лиман. В XVIII веке в слободе была построена православная церковь имени Петра и Павла. Однако все изменилось после того, как началось строительство Северо-Донецкой железной дороги. Одним из инициаторов ее создания был инженер путей сообщения Федор Енакиев, именем которого сегодня названа родина нынешнего Президента Украины.
В конце сентября 1916 года, практически 95 лет назад, был объявлен Всероссийский конкурс на постройку православного храма на 1 тыс. человек близ станции Лиман Северо-Донецкой железной дороги. Однако возвести церковь не успели — помешала начавшаяся на просторах бывшей Российской империи гражданская война.




            Г Л А В А  3
     Мистика или гениальность Джона Юза.
Когда 18 мая 1884 года состоялось торжественное открытие участка Екатерининской железной дороги от станции Ясиноватая через Екатеринослав и Кривой Рог до станции Долинская, старый Джон Юз с сыновьями могли вплотную заняться приобретением для своего предприятия сырьевой базы. Их выбор, непонятно по какой логике, пал на помещика Весело-Терновской волости Верхнеднепровского уезда Екатеринославской губернии дворянина Федора Арсеньевича Белокрысенко.
Операция была проведена блестяще.
Ответственным за приобретение Криворожского железорудного месторождения для нужд Новороссийского общества старый Юз назначил сына. Джон Джеймс  предложил мечтающему разбогатеть помещику «выгодную» поставку--ни много ни мало миллион пудов руды. Не подсчитав даже приблизительно, какой капитал потребуется для выполнения поставки, Белокрысенко начал подсчитывать прибыль. Его разгоряченному воображению мерещились сказочные барыши.
Договор подписан, аванс получен, и Белокрысенко приступил к делу. Десяти тысяч едва хватило на закладку карьера. Когда рабочие наломали достаточное количество руды, оказалось, что лошадей для доставки руды к железной дороге не хватает. Пришлось обратиться за помощью к Ивану Ивановичу. Тот согласился, но с условием, что эти деньги будут удерживаться из ближайших платежей.
Снова не хватает денег... Брат Джона Джеймса Айвор говорит: «Дам денег. Только под залоговую!» Белокрысенко соглашается на все. Он берет в кредит самые различные товары и тут же их перепродает, лишь бы получить деньги для оборота. Кругом идет голова от кредиторов, процентов, учета и переучета векселей, закладных на землю и имущество. Игра вокруг Белокрысенко велась уже открыто. Самую крупную ставку поставили Юзы. Они поддерживали с почтеннейшим Федором Арсеньевичем самые дружеские отношения, никогда не отказывали ему в помощи деньгами и советами. Но почему-то каждый раз получалось так, что от помощи Юзов петля еще туже затягивалась на шее простоватого помещика. Одним только частным лицам и ростовщикам Белокрысенко задолжал 62 тысячи рублей.
Наконец наступила развязка. Нищий, затравленный кредиторами Белокрысенко решил бежать из родного, но немилого гнезда. Куда? Вопрос не остался без ответа. К Юзам он сохранил добрые чувства и продолжал писать им, упрашивая Джона Джеймса взять на себя урегулирование его денежных дел. И Юзы быстренько порешали эти вопросы. Получив в свою собственность эту богатую железной рудой землю, Юзы не пожалели о потраченных деньгах.
Вот теперь ответ на вопрос—куда? С 1859 года и до своей смерти Симбирской удельной конторой руководил действительный статский советник Арсений Федорович Белокрысенко. В его официальной биографии говорится, что он был деятелем народного образования, лесоводом, краеведом. Принимал активное участие в работе училищного совета, губернского статистического комитета, комитета Карамзинской общественной библиотеки. До 1875 года являлся членом Литературного фонда России.
В числе его знакомых были поэт Тарас Шевченко, автор «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Даль. Под руководством Арсения Федоровича Белокрысенко в имениях Симбирской удельной конторы было разведено 1600 десятин хвойного и лиственного леса.Все кто близко знал этого человека, отмечали его блестящий ум, огромную память, эрудированность и большую научную любознательность. Один перечень наград говорит о его заслугах перед Отечеством: ордена Святого Станислава 2 и 1 степени, Святой Анны 3, 2 и 1 степени, святого Владимира 3 и 2 степени, медали и даже перстень из кабинета императора.
И как оказалось, глава Симбирской удельной конторы был одним из близких друзей семьи Ульяновых. Инспектор народных училищ Илья Николаевич Ульянов неоднократно посещал управляющего. Они быстро сдружились с Арсением Федоровичем Белокрысенко, очень любили играть в шахматы. 10 (22) апреля 1870 года в семье Ульяновых родился сын Владимир. 16 апреля того же года священник Николаевской церкви города Симбирска Василий Умов и дьячок Владимир Знаменский крестили новорожденного. «Родители: коллежский советник Илья Николаев Ульянов и законная жена его Мария Александровна, оба православного исповедания. Воспреемниками ему были: действительный статский советник Арсений Федоров Белокрысенко и вдова коллежского асессора Наталья Иванова Ауновская». Таким образом, глава Симбирской удельной конторы был крестным отцом будущего вождя мирового пролетариата и руководителя советского государства. Известно, что Арсений Белокрысенко был крестным отцом и младшей дочери Ульяновых--Марии Ильиничны.
Мистика состоит в том, что крестный отец Владимира Ульянова-Ленина является родным отцом того самого незадачливого помещика Белокрысенко, которого так ловко перехитрили Юзы. Мистика ещё и в том, что по историческим документам годом рождения Юзовки является 1870, но празднование перенесли на 1969 год, чтобы 100-летний юбилей вождя не совпадал со 100-летним юбилеем города Юза, навредившего сыну крёстного отца Ленина. Есть ли доказательства близкого родства Белокрысенков?  Есть. Их восемь.
1. Самое простое. Фамилия главы Симбирской удельной конторы и помещика, у которого Юзы приобрели землю, одна и та же--Белокрысенко. Имена и отчества-- Арсений Федорович (отец) и Федор Арсеньевич (сын)-- также дают возможность предположить наличие родственных связей.
2. Помещик Федор Белокрысенко после побега из своего имения устроился в одной из северных губерний империи на службу в удельной конторе. Напомним, что отец его тоже служил по этому ведомству.
3. Кроме разведения лесов в Симбирской губернии глава удельной конторы также пропагандировал разработку полезных ископаемых в этом крае. Это совпадает с желанием его сына вести разработку железных руд в Криворожье на Юге России.
4. Несмотря на свой 67-летний возраст, Арсений Федорович отличался замечательной энергией и бодростью. Однако 19 ноября 1885 года в служебном кабинете его настиг удар. Почему? Можно предположить, что причиной его могла стать прилетевшая с Украины весть о долгах тридцатилетнего сына. К вечеру 24 ноября того же года сердце действительного статского советника Арсения Белокрысенко остановилось. На многолюдных похоронах 26 ноября на кладбище Покровского мужского монастыря Симбирска находилась и вся семья Ульяновых, переживавшая кончину друга как свое большое горе.
5. Из биографии Белокрысенко-старшего известно, что он был выпускником Харьковского императорского университета. Этот факт подтверждает предположение, что он был родом из южной России. Да и из воспоминаний членов семьи Ульяновых известно, что Арсений Белокрысенко питал к Украине горячую сыновнюю любовь.
К нему часто приезжали земляки, подолгу гостили в его доме, пели песни--и веселые, и со слезой, поминали ушедших из жизни, хохотали, рассказывая казацкие байки, обильно сдобренные соленым малороссийским юмором. Своим глуховатым, но берущим за душу баритоном Арсений Федорович под аккомпанемент Марии Александровны Ульяновой пел свою любимую песню «Ой, на полі та й женці жнуть». А если бывал в особо приподнятом настроении, рассказывал о своей встрече с «батьком Тарасом».
6. На встрече Арсения Белокрысенко с Тарасом Шевченко остановимся немного подробнее. Крестный отец Володи и Маняши Ульяновых гордился своей драгоценнейшей реликвией--фотокопией автопортрета Тараса Шевченко с автографом поэта. Их единственная встреча произошла в 1858 году в Нижнем Новгороде, где Шевченко после ссылки ждал разрешения возвратиться в Санкт-Петербург.
7. Арсений Федорович Белокрысенко родился 27 октября 1818 года в селе Комиссаровка Верхне-Днепровского уезда Екатеринославской губернии. Отец его, Федор Фомич, принадлежал к обер-офицерам, то есть к тем дворянам, которые являлись выходцами из податных сословий. Судя по всему, он служил еще в суворовские времена, когда укреплялись южные рубежи России. Село Комиссаровка ныне Пятихатского района Днепропетровской области находится всего лишь в 60 км от Кривого Рога...
8. Пожалуй, его можно назвать самым главным. На похоронах отца присутствовали дети Белокрысенко—Фёдор и Арсений. Такие совпадения и в таком большом количестве можно назвать просто случайностью?
И все же Юзу можно было бы поставить памятник с надписью по цоколю монумента: «Основателю современной горной промышленности Донецка». Это была бы святая правда — именно с приходом Юза во всей округе оживает добыча «черного золота». Компания активно скупает малосильные крестьянские шахтёнки и даже просто едва разработанные «норы», в основном те, что поближе к строящемуся заводу. Сколько их было — не знал и не знает никто. Известно, что к 1875 году НРО было официальным владельцем семи шахт. Со временем их число удвоилось. Единственная крупная шахта, которой была суждена долгая жизнь--«Центральная». Сама шахта, считающаяся одной из старейших, официально явилась миру в 1911 году. На месте старой, 1885 года закладки — с новым стволом, копром и прочими необходимыми шахте постройками.
Приобретение Обществом шахт на первый взгляд выглядит логичным —будущему металлургическому производству понадобится много угля для производства кокса, и покупаются-то как раз те «копанки», которые расположились на местах залегания коксующихся углей. Недаром, нет, совсем недаром британские акционеры арендовали и покупали земли именно у Ливенов да Смольяниновых. Но вот в чем загвоздка — шахты были куплены да поставлены задолго до того, как закурился дымок хотя бы над одной-единственной коксовой печью. В это время Новороссийское общество рьяно выступает за скорейшее продолжение строительства второй очереди Курско-Харьковско-Азовской дороги от станции Константиновка через Юзовку и далее на Рудничную (Рутченково) и Еленовку. А там, глядишь, и до Мариуполя рукой подать...
То есть —первым делом уголь и дорога. Логика железная для угледобывающей, а не железоделательной компании. К тому же бурная деятельность НРО в российском углепроме и на рынке угля привела к совершенно закономерному результату — к концу 1871 года  на долю Общества приходилось почти 3 миллиона пудов угля, добытого в Донбассе. Конечно, по сегодняшним меркам это не так уж и много —15–20 тогдашних железнодорожных составов. А тогда эта цифра была столь впечатляющей, что правительственный Горный департамент счел необходимым ходатайствовать перед Кабинетом министров об установлении специального надзора за деятельностью НРО и его управляющего.
Понять чиновников несложно — ведь по договору с русским правительством от 1869 года Общество имело право покупать только земли «пустопорожние». Между тем НРО пыталось покупать и покупало земельные участки от 5 до 1500 десятин, в недрах которых залегали ценные полезные ископаемые. Забегая вперед, скажем, что в 1874 году управляющий отделом Министерства государственных имуществ обратился в Горный департамент с инициативой отказать дельцам Новороссийского общества в приобретении двух участков, содержащих руду и уголь. Общество, понятное дело, в ответ затеяло судебную тяжбу, каковая и была выиграна, по меткому замечанию русского фельетониста того времени, «умелым вложением средств в надобные карманы сюртуков». НРО не гнушалось взятками, причем на первом этапе своего роста компания часто и густо рассчитывалась акциями — ценные бумаги заменяли деньги, которых у концерна в начале его существования было, откровенно скажем, маловато. Так в реестре акционеров появилось огромное число людей, имевших к металлургии, углю, коксу и стали, финансам и управлению отдаленное отношение. Весьма отдаленное.
Нехватка оборотных средств —так называлась болезнь роста молодой компании. Всматриваясь в цифры, обозначающие начальные активы, оценивая примерную стоимость строительных работ того времени, прикидывая смету на стройматериалы, разного вида работы и транспортные услуги, закупочные цены на уголь, глины и руду, просто диву даешься —с какой безоглядной смелостью очертя голову бросился в русскую авантюру Джон Джеймс Юз. Просто с мистической смелостью. Учредители Общества были осторожнее —уставные средства в 300 000 полновесных английских паундов переводили на банковские счета поэтапно, транспортировку грузов и работы оплачивали кредитными деньгами, залог в 20 тысяч фунтов из Bank of Еngland  в Государственный земельный банк России переводить не спешили.
Юз и его менеджеры поняли, что у них есть одна возможность выкрутиться — покупать за бесценок шахты и продавать уголь. С конца 1870-го и весь следующий год они добросовестно наполняли углем Донбасса российский рынок, часть даже вывозили в Европу. Возможно даже, что скупку частных крестьянских и землевладельческих шахтёнок доверенные лица Юза начали раньше — с весны 1870-го. Кое-какие финансы забрезжили в средней перспективе, но у Общества было совсем немного времени — ведь уже в 1871 году оно должно было начать прокат железнодорожных рельсов. В противном случае банковский залог становился собственностью русского правительства. Юз нервничал, но с непонятной смелостью тянул время сколько было возможно. Осенью 1870-го началось строительство домны. Сроки поджимали —с января 1871 года НРО обязано было поставлять в русскую казну 100 тонн чугуна еженедельно.
После провала первой попытки задуть доменную печь по всем правилам науки, после устранения «козла» домну пустили на тихий ход. Распихав куда только можно было взятки, Юз со товарищи продолжали тянуть волынку. Забеспокоились августейшие покровители и негласные акционеры Общества —дело, которому было отдано столько сил и интриг на поприще европейской дипломатии, могло стать мишенью общественного мнения. Контролером, неофициальным проверяющим в Донецкий кряж был отправлен капитан первого ранга Леонид Семечкин.
Год назад он стал личным адъютантом генерал-адмирала Императорского флота Великого князя Константина Николаевича. Официально его миссия звучала так: «Инспекционная поездка в поисках рудников, заводов и угольных копей, которые можно использовать для возрождения Черноморского флота». Не связано ли было то турне в страну финансистов и банков с предприятием на Юге России? Прежде чем стать адъютантом главного покровителя НРО, Леонид Семечкин был флаг-офицером у контр-адмирала Степана Лесовского, в 1864–1871 годы —командира Кронштадтского порта, лично надзиравшего за работой Джона Юза на форте «Константин».
Исполнитель деликатных поручений августейшей семьи справился с заданием отменно. Его отчеты о том, что происходило в 1871 году в Юзовке, были написаны языком ясным и четким —языком флотских офицеров, не склонных, в отличие от автора этих заметок, к многословию. Что же увидел каперанг Семечкин? Главное-- «Юз создает только одну лишь видимость работы, приказавши держать домну до полного исправления на холостом ходу. Доменная печь шла четыре месяца, работая единственно для вида, для каких-то высших видов предпринимателя». Так, «на холостом ходу», НРО и его управляющий продержались еще четыре месяца, заработав еще десяток-другой тысяч рублей для запуска главного металлургического производства. И почему же не последовало никакого наказания?
Взятки? Возможно. Но на таком уровне взятки достигают невероятных размеров, а таковых у Юзов не было. Везение? Также возможно. Но везение может продолжаться два-три месяца, но не год. Божье заступничество? Даже в сверхправославной России никто не верил божественному заступничеству перед светской властью. И остаётся только мистическое заступничество сверхъестественных сил не божественного происхождения.
Семья Юзов придавала большое значение сближению с местной интеллигенцией, считая это необходимым условием для более лучшего вхождения в быт и жизнь местного населения. В семье известного харьковского архитектора и художника Надежды Александровны Шишикиной бережно хранят память о прадеде--Михаиле Осиповиче Теличко, талантливом самоучке, судьба которого тесно переплелась с деятельностью Джона Юза-младшего. В семейном альбоме, кладовой памяти, сохранились фото конца XIX —начала XX века. На страницах альбома прослеживаются сложные человеческие судьбы, драматические истории. Здесь нашли отражение неизвестные факты из жизни семьи Юзов и целого ряд деятелей культуры.
Семья Теличко —типичная для российской провинции. В характерах и судьбах представителей этой семьи преломились общественно-исторические и социальные процессы на рубеже двух столетий. Они были свидетелями, истории Юзовки и рудника «Ветка». М. О. Теличко заведовал химической лабораторией Юзовского металлургического завода. Он сумел выдвинуться не только благодаря своим способностям. Вероятно, сказалась и личная приязнь со стороны Джона Юза-младшего. Работа лаборатории была очень ответственной, требовала исключительной точности, обширных специальных знаний. Возглавить это дело мог только человек недюжинного ума.
Химлаборатория находилась в самом центре Юзовского завода. В этом же здании первоначально была и квартира М. О. Теличко. Впоследствии его дочь Юлия Михайловна с гордостью говорила: родилась в химической лаборатории», — и это не было игрой слов. Ее детство и отрочество прошли в Юзовке.
Поселок Юзовка, как уже указывалось выше,  имел все необходимое для жизни человека. Жителей его обслуживали почта-телеграф, аптека, больница, церковно-приходская школа и два начальных училища, православная церковь и синагога, нотариальная контора, пять фотоателье, книжные магазины, базар, железнодорожный вокзал, гостиницы. Юзы строили дома по планам английских архитекторов, открыли английскую школу и английский клуб, но они никогда не отгораживались от многонационального населения, где преобладали русские и украинцы. Напротив, члены юзовской семьи знали русский язык, любили русскую культуру и стремились активно участвовать в жизни местной интеллигенции. Показательно, что Джон Юз-младший выразил желание, чтобы его называли не Джон Джоныч, а Иван Иванович — полностью на русский манер. Никакого сопротивления с его стороны «процессу обрусения» никогда не было. Он жил одной жизнью с теми интеллигентами, которые его окружали.
Душой местного общества был М. О. Теличко. Красивый, веселый, общительный человек, прекрасный собеседник, он постоянно оказывался в центре внимания на приемах, праздниках, вечеринках, пикниках. У Михаила Осиповича был прекрасный голос, и он любил петь украинские песни. Это качество унаследовала его дочь Юлия Михайловна, которая принимала участие в любительских спектаклях. В этом же кругу исполняли украинские песни и романсы под гитару братья Игнат и Митрофан Мартыщенко, которые позже приняли фамилию Грековы. Один из их--Митрофан Борисович Греков-- известный художник советского периода.
Со временем в этот круг входили все новые и новые люди. Зять М. О. Теличко--Александр Александрович Шишикин дружил с братьями Смидович--горным инженером и врачом. Викентий Викентьевич Смидович известен в истории русской литературы как Вересаев. Такова была атмосфера духовного общения местных интеллигентов, с которой соприкасалась семья Юзов.
Джон Юз-младший был страстный охотник. Он часто приглашал М. О. Теличко для участия в охоте, подарил ему английское охотничье ружье и сеттера по кличке Спот, привезенного из Англии. Сеттер так привязался к хозяину, что всегда находился при нем неотлучно. Однажды, собираясь в гости, Михаил Осипович запер его в комнате. Однако Спот вырвался на волю, нашел дом, в котором гостил Теличко, вскочил в комнату через окно, изрядно удивив присутствующих, и улегся у ног хозяина. Эта необыкновенная привязанность сеттера стала семейной легендой. Поэтому Спот тоже вошел в историю семьи Теличко и запечатлен на фотографиях.
Многие фотоснимки М. О. Теличко делал сам, проявлял и печатал в лаборатории, используя английские химикаты и картон с золотым образом для наклеивания готовых фотографий. Сохранились фотопортреты его жены Ксении Степановны, сестры Анны Осиповны, дочери Юлии в костюме черкеса с неизменным Спотом, дочерей Юза-младшего--Лизы и Тайды, групповые снимки, сделанные перед выездом на охоту вместе с Д. Юзом, фотопанорама Юзовского завода.
В 1892 году Юг России потрясла эпидемия холеры. Холерный бунт в Юзовке--событие, вошедшее в историю. Трагедия народа стала общей бедой. Смерть косила всех подряд. М. О. Теличко не уберегся: где-то выпил воды, заразился и заболел. Состояние его было критическим. Джон Юз переживал случившееся, словно личное горе. Он высоко ценил Михаила Осиповича как специалиста и человека, и сделал все возможное в тех условиях, чтобы спасти жизнь одному из лучших своих друзей и работников: выписал врача из Англии, который должен был приехать с вакциной. Врач проделал долгий путь морем, из Новороссийска приехал в Юзовку. Прямо с вокзала его привезли на квартиру к М. О. Теличко, но было уже поздно.
Смерть М. О. Теличко поставила его семью в тяжелое материальное положение. Ксения Степановна осталась с тремя маленькими детьми. Юз устроил вдову Теличко весовщицей на крупногабаритных заводских весах, на которых взвешивали тогда подводы с грузом. Анна Осиповна вела хозяйство и помогала воспитывать детей. Юзы постоянно опекали осиротевшую семью, которая получала пенсион. Благодаря помощи Юзов, дочь М. О. Теличко Юлия окончила прогимназию в Новомосковске, затем и гимназию в Мариуполе, а сыновья Петр и Александр--семинарию.
Дальнейшая судьба потомков М. О. Теличко связана с рудником «Ветка», где служил его зять--горный инженер Александр Александрович Шишикин и жила его семья: жена Юлия Михайловна и дети: Михаил, Вера и Надя. Надежда Александровна Шишикина сберегла фотоматериалы юзовского периода жизни ее родных.
Семейный альбом сохранил память о прошлом. История народа--это не только история народных движений, восстаний, бунтов и возникновения первых марксистских кружков. Историю народа делали лучшие люди дореволюционной России, представители всех классов и сословий. История отношений Джона Юза-младшего и М. О. Теличко--яркий пример того делового сотрудничества, которое пытаются возродить сейчас. При этом важно помнить, что англичанина и украинца, талантливого самородка, связывала взаимная симпатия и дружба, которые являются основой истинной цивилизованности и культуры.
Подведя итоги можно сказать: мистика или божественное провидение, но выдержка и удача не оставили британцев и их русских покровителей и соратников. К концу 1871 года, кроме сотни британцев, на строительстве будущего флагмана отечественной металлургии трудились уже и 350 русских рабочих, в сентябре начали перестраивать доменную печь, которая, наконец, 24 января 1872 года дала нормальный чугун из руды каракубской да новотроицкой — той самой, которую меньше года назад объявили виновницей краха первой домны и первого года юзовского хозяйствования в донецкой степи.


















             Г Л А В А  4

На улице говорят, что Николай сброшен с престола, и в Петербурге произошла революция. Тут же на улице, на которой ещё час назад ничего не было заметно, всё стало меняться. И менялось очень быстро. Сплошь и рядом стояли группки людей, которые перешёптывались друг с другом. Проходят несколько мгновений, и уже можно было увидеть целующихся людей. Откуда-то слышится эхо «Марсельезы». Людей с красной лентой на отвороте одежды становится всё больше и больше. Но самым решающим и заметным в своём окончательном изменении было то, что мелькали и ускользали фигуры городовых, этих полицейских царского режима. На их мясистых и ненавистных лицах можно было заметить некую застенчивую и растерянную улыбку. Мощные и покрасневшие затылки городовых выглядели уже по-другому. Эти затылки словно прогнулись под какой-то тяжестью. Погоны на мундирах городовых были сорваны. Многие поколения мечтали сорвать и разодрать эти погоны!
Вокруг всё охвачено волнением. Улицы заполняются толпами людей. В центральных местах Юзовки организуются стихийные митинги. Ораторствуют на них известные личности и совсем анонимные люди. С улиц и придорожных канав исчезают пьяные. Ночь проходит без сна. На следующий день утром приходят из центра страны праздничные газеты. Из них можно узнать о подробностях исторического события. Выстраивается огромная демонстрация жителей местечка и рабочих с окраин. В море красных флагов можно увидеть также бело-голубой флаг. Вокруг него собираются тысячи евреев. Из рядов пробивается пение «А-тиквы».
В номере за 13 августа 1917 года есть информация о преобразовании Юзовки в город: «Временное правительство постановило преобразовать 41 сельское поселение в города с введением в них городского положения. Из новых городов следует отметить Котлас, Юзовку, Бологое, Алупку, Джанкой, Нерчинск, Змеиногорск, Любань». Дальше пошла тревожная информация.  В газете указывается, что на заседании местного совета рабочих депутатов был избит управляющий рудником анонимного общества в Донецком бассейне инженер Пучек. На Михайловском руднике арестован совладелец рудника Яковлев, управляющий и доверенный рудника. Служащие терроризированы и покинули рудники. Эксцессы и ограбления происходят и в других районах Донецкого бассейна.
Видя столь угрожающе складывающуюся обстановку в Донбассе, 27 сентября главный экономический комитет входит во временное правительство с предложением о назначении особого комиссара временного правительства для Донецкого бассейна. Необходимость создания такой должности мотивировалась тем, что «возникший в конце августа политический кризис чрезвычайно обострил здесь отношения между трудом и капиталом. На этой почве возник ряд эксцессов, сопровождавшихся насилием над чинами фабрично-заводской администрации. Вместе с тем увеличивается экономическая разруха и продолжается катастрофическое падение производительности труда».
Особому комиссару планировалось предоставить широчайшие полномочия. «Предоставив ему в названном районе все права председателя особого совещания по обороне и сверх того исключительные полномочия по применению вооруженной силы и наложению административных наказаний. Обладая, с одной стороны, правом наложения секвестра и смены фабрично-заводской администрации, с другой же —правом закрытия предприятий и установления размера заработной платы, комиссар сможет использовать свои полномочия против той из сторон, которая откажется принести свои частные интересы в жертву общих интересов страны и всего населения в целом», —говорилось в предложениях временному правительству. При этом отмечалось, что «ввиду исключительного характера предоставляемых комиссару Донецкого бассейна полномочий, необходимо бы в положении, определяющих круг его полномочий, особо оговорить, что таковые предоставляются ему лишь временно —впредь до восстановления нарушенного в предприятиях Донецкого бассейна порядка».
 На заседании 12 октября Временное правительство, снова обсудив вопрос о положении в Донецком бассейне, которое принимает с каждым днем все более угрожающий характер, постановило назначить комиссаром Донецкого бассейна товарища министра торговли и промышленности А.К.  Орлова. Новое должностное лицо не получило полностью те полномочия, которые изначально ему планировали предоставить. А дальше — всемирно известный штурм Зимнего дворца в Петрограде в ночь с 25 на 26 октября и низложение временного правительства. И следы особого комиссара для Донецкого бассейна затерялись в вихре гражданской войны.
Характерная картина. По улице ведут колону заключённых под стражей милиционеров. Командир милиционеров похож на зажатый квадрат. Неожиданно раздался выстрел и послышался крик. Заключенный, в которого стреляли, побежал, придерживая руку на груди. Вот он побежал извилисто, зигзагами. Было видно, что он напрягает последние силы, стараясь не упасть. Не упасть и остаться на ногах, тем самым не потерять последнюю связь с жизнью. Но всё же он падает. Группа заключённых продвигается вперёд, не снижая ритма шага.
Пришли осенние дни. Небо стало хмурым, и вместе с ним помрачнели и лица людей. В качестве символа из «позавчера» сидит у входа в Городской Сад торговец семечками, бывший управляющий юзовским отделением Государственного банка. На его красивом и ухоженном лице впечатано выражение позора. Эсер Зорин поколачивает свою жену-еврейку за то, что она пристрастилась к свободной любви. Сын портного Пектера стал анархистом. Он опоясался связкой гранат и лимонок, скачет на коне и стреляет в воздух из русского нагана.
Политическая война между эсерами и меньшевиками и большевиками ужесточалась ото дня ко дню. Газеты, которые присылали из центра страны, извергали кипящую лаву.  В Юзовке происходит массовое шествие— демонстрация рабочих сталеплавильного завода и шахтёров. Пешие и на всевозможном транспорте — десятки тысяч рабочих и работниц. Большевики, анархисты, Красная гвардия, все вооружены с головы до ног. В воздухе запах осени и пороха. На Юзовку давят силы казаков с Дона. Всё и вся готовятся к эвакуации. С лихорадочной поспешностью организуются роты бойцов из числа шахтёров. На местечковой площади они организуют свои первые военные занятия.
В небе виражирует вражеский аэроплан. Красногвардейцы рассыпаются по сторонам и стреляют по аэроплану из винтовок и пистолетов. Аэроплан скрывается, и военные занятия возобновляются. В рядах этих рот шахтёры. Шахтёры покрыты въевшейся угольной пылью. На них студенческие кителя с поблескивающими бронзовыми пуговицами. Утром следующего дня возле Юзовки произошёл бой между подразделениями красных и белоказаками. После этого сражения красные оставили Юзовку. В местечко из Дона хлынули казаки генерала Шкуро.
Под высокими фуражками выступают заострённые лица казаков. Их кривые ноги охватывают туловища коней. В поисках добычи казаки рыскают по улицам. Вечером ворвались казаки в кинозал в местечке. Выволокли оттуда двух молодых рабочих и повесили их на телеграфных столбах на главной улице. Повешенные были похожи на спящих детей. Трое суток собирались толпы мужчин и женщин, в основном рабочие, у места повешания. Люди молча стояли и смотрели в лица повешенных, не глядя друг на друга. Местечко переходит из рук в руки от Белой армии к частям Красной гвардии. Жители запираются по ночам в домах, не ведая, кто будет править в местечке завтра.  По пустынной улице скакал всадник. Прохожий был уверен, что он из «красных», их часть расположилась вчера в местечке. Наездник остановил коня возле и что-то спросил. Отвечать  ему прохожий начал со слова «товарищ». Выдернутая из ножен блестящая шашка мгновенно оказалась над его головой. С той же быстротой он изрёк фатальную фразу: «Какая холера может знать, что происходит сегодня?». Всадник засмеялся в ответ, бросив на ходу: «Остерегайся!» и исчез, ускакивая.
И снова Юзовка захвачена частями Красной гвардии. Один из красноармейцев вошёл в дом. Молодой, широкоплечий, вооружён. Неспеша прошёл из комнаты в комнату, остановился возле платяного шкафа. Отодвинул в сторону платья, сорочки и плащи. Его душа пожелала только брюки. Не присаживаясь, натянул на себя две пары брюк поверх своих. Посмотрел на себя в зеркало, ухмыльнулся и вышел из дому. Но во дворе тут же был остановлен командиром и отделением солдат. Ему был вынесен смертный приговор за мародерство. Командир обратился к солдатам, указывая рукой на пойманного: «Товарищи, такие позорят революцию! И мародерам в революции —одна участь: смерть!». Отделение солдат окружило несчастного. Его неподвижное лицо выражало тревогу. Вдруг искривились его тонкие губы, и он взмолил: «Что с Вами, братцы? За что?"». Один из солдат выстрелил в него из пистолета. Упав на землю, он достаточно быстро перевернулся. Несмотря на то, что на нем было три пары брюк».
Характер гражданской войны  в Юзовке лучше всего виден на примере двух известных жителей: Лёвы Задова и директора металлургического завода Адама Свицына.
Семейство Зодовых перебралось из еврейской сельхозколонии Веселая на Катеринославщине поближе к Юзовскому заводу на заре XX века. Где по пути первая буква «о» сменилась на «а» сегодня никто уже не скажет. Но факт–дети Николы Зодова писались уже Задовыми. Стало быть, и старший из сыновей – Лев, которого можно смело считать самым известным евреем Донецка. И, безусловно,--отменным оригиналом.
 Два класса хедера –начальной еврейской школы – обычное дело для сына полунищего извозчика. Дальше – все, как у писателя Пешкова: «Не медаль ты у меня на шее, иди-ка ты в люди…». Не известно думал ли отец Лёвы «об выпить хорошую стопку водки, об дать кому-нибудь по морде?». Наверное, думал. В такое дыре, в такой зловонной яме, как Юзовка начала XX века, о чем еще можно было думать? Левка же Задов думал о жратве и новых ботинках. А это надо было работать, а это надо было пахать. Благо, в чернорабочие на заводе Юзов прием шел круглый год.
И стал Левка каталем, совершив первое грехопадение с точки зрения ортодоксальной еврейской семьи.  Но, куда не кинь, молоденький паренек с юзовских линий Лева Задов никак не соответствовал никаким стандартам. Двухметрового роста, насмешливая физиономия, силы немереной! Куда ж его могли еще на заводе определить – только «козу гонять». «Козой» звалась тачка для руды, которую каталь доставлял с рудного двора к доменной печи. Чтоб вы знали, работенка это адская и только жилистый, мускулистый от природы человек мог ее вынести в течение длительного времени. В тачку нагружали от 30 до 50 пудов руды. «Не каждый может в течение смены нагрузить на «козы», перевезти и разгрузить около 2 000 пудов железной руды...,--написал в своих воспоминаниях известный доменщик Макеевского завода Коробов.
За 12 и более часов работы на заводе платили 70–80 копеек—по копейке за «козу», а на каждую «козу» грузили ни мало, ни много 25–30 пудов руды. Двор был весь в рытвинах, повороты узкие, колеи разбиты.. Нагрузишь, да подтянешь этак-то за смену тачек сорок и ни рук, ни ног не чуешь… Чтоб ни у кого не оставалось сомнений в природе этого «спорта»--так каждый день, месяцами, годами. Задов выдержал два года. И выдержал бы, кто знает сколько, ибо во всяком ремесле кроме мышц и сухожилий требуется и своя техника, прозываемая сноровкой,--авось не помер бы! Но на заводском дворе давно уже пустила всходы революционная пропаганда. Революцию тогда делали многие партии – выбирай любую! Хошь в социал-демократы иди, хошь в эсеры, а если у тебя «чердак» совсем на идеях социального равенства «съехал», то прямая дорога тебе, паря, в анархисты. К ним Лева Задов и подался.
 У анархистов-коммунистов паренька приметили. С такой статью и кулаками пудовыми только на «эксы» ходить, сиречь, на разбой под лозунгом – «Экспроприируй экспроприированное!». Карьера идейного разбойника была недолгой. Во время очередного налета где-то там на Рутченково его повязали и быстренько упекли на каторгу. 8 лет – такой относительно мягкий приговор ему нарисовали. Могли бы и повесить. Шел 1913 год. В общем, проклятую империалистическую войну анархист Задов провел в местах не столь отдаленных. А в бурном 17-ом наступило его время. Амнистия, возвращение в Юзовку, снова тачку каталя в мозолистые руки, а чем он еще мог заработать на жизнь, избрание в Юзовский совет от доменного цеха.
 Ирония судьбы и знамение времени–в депутатах бывший начальник цеха и самый низший по производственной иерархии того же цеха рабочий. Но вот дальше дорожки их разошлись кардинально. Курако через короткое время рванул строить будущий металлургический гигант в сибирском Кузнецке, а Лева, как пелось в старой советской песне, «за рабочее дело он пошел воевать». Сперва красноармейцем, потом младшим командиром в полку анархистов. В ряду других частей этот полк последним уходил из Донбасса, когда в край пришли немцы. Чуть позже часть Задова доблестно билась с деникинцами под Царицыным, во время первой обороны города.
 До сей поры биография нашего героя чиста и прозрачна. Все в ней логично и объяснимо. А потом над ней сгустился мрак, и на жизненный путь Лёвы Задова спустилась тьма, мрачный полог спецслужб покрыл его деятельность. И хотя верных документов исследователи его жизни пока не разыскали, почти наверняка Задов получил задание –дезертировать из Красной Армии и попасть в стан селянской армии в Гуляй-поле. По большому счету, кабы не дурацкий образ садиста и начальника махновской контрразведки одессита Левки Задова, взрощенный фантазией Алексея Толстого в «Хождениях по мукам», то вряд ли сегодня мы с вами знакомились с историей второго грехопадения нашего героя. Много их было безвестных агентов ЧК и армейской контрразведки РККА. Одних к «белым» в тыл засылали диверсии чинить, других отправляли к классово близким атаманам типа Нестора Михненко (Махно) или, скажем Григорьева. Присматривать. Дабы дров не наломали, и задом не виляли, пытаясь обойти власть народную. У того же Махно, к примеру, кроме Задова служил видный анархист Сидоров–тоже юзовский металлург, вместе с Левкой ходивший на заседания городского совета. Кстати, Сидоров, впоследствии будет утверждать, что он вербовал своего еврейского дружка работать на чекистов.
Куда там! – ни в какую! Кремень был анархист и до гроба верный батьке. Еще бы – в отличие от коллег по тайной службе, «руководившими» у Махно полками, бригадами и дивизиями, Задов имел куда более глубокий уровень конспирации и задание такой важности и секретности, что о нем чекист Задов даже перед расстрелом не рассказал на следствии в НКВД. Да, и, наверное, в живых мало кто остался к тому времени.
 Лев Задов, вопреки распространенному мнению литературного происхождения, никогда не занимал особо приметных должностей в штабе Махно. Зам начальника контрразведки одного из корпусов – это да, было. Особо, приближенная к батьке в пору его бегства за кордон, в Румынию–вершина махновской карьеры бывшего юзовского металлурга. И, судя по всему, отталкиваясь от того, что произошло позже, это и было главным заданием Задова. Те скромные сведения, что сохранились об этом эпизоде, повествуют о том, что отряд бывших махновцев во главе с Задовым, будучи заброшен румынской секретной службой Сигуранцей в СССР, сдался едва ступил на советский берег Днестра. Болтали всякое, и болтовня эта дожила до наших дней. Будто бы за тайну махновских кладов Задов и его младший брат, бывший с ним неотступно все годы, были помилованы. Ну да, конечно, и на крупные руководящий должности в ОГПУ были через пол года всего поставлены.
И как же всё произошло? Ночь, плеск речной волны, в сарай лодочника входит пригнув голову крупный мужчина двухметрового почти что росту. За столом, слабо освещенным каганцем – сухощавый, средней комплекции человек. Он вглядывается в усталое, плохо выбритое лицо гиганта, поднимается с места и делает шаг навстречу:
 — Ну, здравствуй, Лев Николаевич…
— Приветствую, Дмитрий Николаич.
— Работать можешь?
— Могу. Хорошо работать могу, Дмитрий Николаич.
В 1924 году Юзовка приняла имя Сталино, эмигрант Махно стал совсем жалок и абсолютно безвреден для Советской власти. У грозного совсем недавно предводителя селянской армии, кавалера ордена боевого Красного знамени за номером три, как и у многих анархистов, за душой не было ни одной мало-мальски полезной идеи. В смысле практическом, конечно. Утопизм, присущий анархическому движению, при всей прекрасной своей подкладке, абсолютно бесполезен без конной лавы, бронепоездов и пулеметных тачанок. Задов засобирался домой. На границе его ждал сам знаменитый Дмитрий Медведев–чекист экстра-класса, которому Советская власть поручала самые серьезные и тайные дела. Кстати, тоже помечен донецким кряжем–служил в Бахмуте и Юзовке, гонялся за махновцами под Старобельском. Так что такой диалог мог состояться.
Лев Николаевич Задов был репрессирован в 1938 году. Дмитрий Николаевич Медведев уцелел, с началом Великой Отечественной возглавил знаменитый отряд «Победители», действовавший на Галичине. Козырным тузом отряда стал знаменитый разведчик Николай Кузнецов. Медведев удостоился мемориальной доски на одном из донецких зданий. Задова же родной город, если и вспоминает, то только в связи с романом Льва Толстого. Впрочем, городу не привыкать–на своем коротком жизненном пути он много кого успел позабыть. Прочно.
Жизнь главного управляющего заводов и рудников Новороссийского общества Адама Свицына была полна неожиданных и драматических поворотов. Об этом неординарном человеке, сделавшем немало полезного для развития Юзовки, в советское время упоминали неохотно и очень мало--не вписывался он в официальные исторические каноны. Дела его достойны, чтобы в сегодняшнем Донецке появился памятник или хотя бы мемориальная табличка в память о талантливом металлурге.
В 1900 году он с отличием окончил Петербургский горный институт, и ему был присвоен чин, соответствующий 8-му классу в принятой в Российской империи Табели о рангах. Адам Свицын был лучшим на курсе, и его имя поместили на памятную доску вуза, которая сохранилась и поныне. Дальше началась трудовая биография молодого горного инженера на металлургических заводах Южной России. Адам Свицын показал себя грамотным специалистом, до тонкостей знающим все нюансы металлургического процесса и при этом не боящимся предпринимать в экстремальной ситуации решительные действия. Вообще, Адам Александрович Свицын был решительным, даже отчаянным человеком с непростым и очень твердым характером. В 1903 году металлургический завод Новороссийского общества переживал не лучшие времена. Особенно возмущало кадровых рабочих предприятия высокомерное поведение управляющего, подданного Великобритании Андерсона Якова Ивановича. Поэтому правление Новороссийского общества решило пригласить в Юзовку грамотного специалиста, хорошо знающего местные обычаи. Рассматривалось несколько кандидатур, и в конце концов выбор пал на Адама Свицына. На предложение возглавить завод он ответил согласием и в 1909 году переехал с семьей в Юзовку. Он занял должность главного управляющего завода и рудников с окладом в 40 тысяч рублей в год. Вместе с ним приехали и несколько специалистов с «Брянки», а впоследствии новый директор начал приглашать на завод лучших русских металлургов.
 Михаил Курако, Иван Бардин и другие--все они прошли через Юзовский металлургический завод. Свицын быстро проанализировал сложившуюся на заводе ситуацию и проявил себя как эффективный кризисный менеджер. Новый директор ввел жесткую дисциплину на производстве, штрафы за прогулы, брак и «неприлежание в работе». Однако такая требовательность не мешала Адаму Свицыну находить общий язык с рабочими. По поселку и заводу в те неспокойные времена он ходил без охраны. «Мне не нужны городовые--меня будут охранять сами рабочие»,--говорил Адам Свицын. В общении с рабочими он не повышал голос, держался с достоинством, уважительно относился к собеседникам. Директор старался сформировать кадры предприятия из высококвалифицированных работников, создавая им нормальные социальные условия жизни.
Новороссийское общество практиковало сдачу земли таким специалистам под строительство собственных домов. Плюс на заводе заботились и о культурном уровне трудящихся: работал летний театр «Аудитория», певчие хоры, оркестр духовых инструментов. Жена Адама Александровича была избрана председателем совета спортивного гимнастического общества. Список социальных инициатив Адама Свицына можно продолжать и продолжать. Рабочие по достоинству оценили усилия своего директора: на заводе в Юзовке вплоть до 1917 года не было забастовок.
Как оказалось, русский директор не стоял в стороне и от революционных событий тех времен. Проживала семья Адама Александровича в Юзовке в доме дирекции, или доме Юза. Так вот, согласно семейным легендам именно в подвалах этого дома Адам Александрович прятал от жандармов будущего руководителя Советской Украины Григория Петровского. Жандармы искали Петровского по всей Юзовке, но в дом директора им заходить было нельзя --таков был непререкаемый авторитет главного управляющего завода и рудников Новороссийского общества.
Советская власть за дела «отблагодарила»… расстрелом.
Октябрьскую революцию 1917 года Адам Свицын, вероятно, воспринял не совсем так, как хотели бы этого большевики. В Юзовке в мае 1918 года установила свою власть Центральная Рада. Якобы с тех времен сохранилось объявление от имени директора для рабочих металлургического завода по поводу невыплаченной зарплаты: «За месяцы март и апрель выплачиваться не будет, ибо за эти месяцы должна уплатить советская власть. Рабочие могут подавать иск на Совет народных комиссаров».
В годы гражданской войны Адам Александрович второй раз женился. А предшествовала такому событию следующая история. Примерно в 1917-1918 годах Адам Александрович познакомился с Яниной Владиславной Чехович, женой польского инженера, работавшего в Юзовке. Влюбился. Когда Красная армия подошла к Юзовке, Чеховичи должны были уезжать в Варшаву. Адам Александрович в это время заболел тифом и лежал без сознания. Янина Владиславна посадила в поезд мужа, поцеловала своих двух детей и вышла из вагона. По легенде, муж проклял ее и сказал, что Свицын лишил его детей матери и у его детей тоже матери не будет. Янина Владиславна наняла извозчика с телегой и повезла Адама Александровича в Ростов. Красные наступали, белые отступали, и между этими фронтами ехала телега с больным Свицыным. За еду Янина Владиславна расплачивалась драгоценностями.
 Приехав в Ростов, она села на пароход до Ялты и привезла Адама Александровича к жене в Албат. Оставила его там и уехала в Симферополь. Адам Александрович всю дорогу был без сознания, а когда пришел в себя и поправился, то расспросил, кто его привез, собрал вещи в чемоданчик и ушел к Янине Владиславне. Жили они в гражданском браке, так как Чехович развода не давал. Какое-то время они тоже жили в Албате, рядом с первой женой Свицына. 24 января 1926 года у Адама Александровича и Янины Владиславны родилась дочь Янина-Виолетта. Сразу после этого Адам Александрович должен был уезжать в заграничную командировку закупать оборудование и попросил своих сотрудников присмотреть за молодой мамой. Прощаясь с мужем, Янина Владиславна выбежала на балкон неодетая, чтобы помахать ему рукой на прощание, и простыла. «Сгорела» за несколько дней...
Вернемся же снова в первые годы советской власти. Адам Александрович не покинул Россию после поражения Белой армии. У него были билеты на пароход, но он не стал эмигрировать, хотя его звали работать за границей. Как рассказал младший сын Свицына, его отец учился в гимназии в одном классе с Феликсом Дзержинским, они прекрасно знали друг друга. Когда после революции начали восстанавливать заводы, Дзержинскому принесли список специалистов--надо было разобраться, кто эмигрировал, а кто остался в России. Грозный руководитель ВЧК, ОГПУ, а затем председатель Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) просмотрел листок бумаги и ткнул в фамилию Свицына: «Этого, если жив, ищите в России. Он спичками на базаре будет торговать, а из страны не уедет». Свицына нашли и привлекли к восстановлению разрушенного гражданской войной металлургического производства. Однако и здесь сказался очень непростой характер Адама Александровича. Чего стоит его резкий доклад на Всеукраинском съезде промышленности и торговли в марте 1926 года, в котором он правдиво рассказал о положении в отрасли: «Металлургические заводы «Югостали», за исключением Петровского завода имени Рыкова и завода Дюмо имени Ворошилова, нагружены значительно выше довоенной нагрузки. При данном состоянии оборудования нагрузка их достигла возможного предела. Из-за недостатка отпускаемых средств на до-оборудование заводов технические мощности металлургических предприятий еще больше изнашиваются. По сравнению с 1 января 1926 года техническое состояние отдельных цехов на Сталинском, Днепровском заводах, а также на заводах Шодуар и Бантке ухудшилось. Большая сеть электромоторов на заводах пришла в негодность и требует замены. Поэтому некоторые металлургические заводы работают с риском выхода из строя целых цехов». Власть его слова запомнила и через два года на заседании Политбюро от имени Совета народных комиссаров объявила строгий выговор и сняла его с работы в «Югостали».
Как сообщают младший сын и внучка бывшего директора Юзовского металлургического завода, именно в 1928 году Адама Свицына арестовали, но в итоге ничего доказать не смогли. Следствие тянулось около трех лет, и в 1931 году Свицына освободили и назначили консультантом на завод «Красный Октябрь» в Сталинграде. Тогда классные специалисты Советской России были еще нужны, поэтому Адама Александровича и бросали на ответственные участки работы. А дальше наступило время репрессий. Вот здесь и припомнили власти Адаму Свицыну его ершистый характер. Талантливый инженер и организатор металлургического производства попал в жернова карательной системы государства.
15 ноября 1920 года войска 51-й стрелковой дивизии и 1-й Конной армии Красной армии взяли Севастополь. Так была окончательно ликвидирована армия Врангеля, последний оплот южной контрреволюции, и фактически завершилась гражданская война в бывшей Российской империи. Начиналось время хозяйственной и трудовой мобилизации. И первостепенное значение теперь уже в Советской России отводилось восстановлению промышленности Донбасса, которая лежала в руинах.
Положение в Донбассе тогда была крайне тяжелым. Рабочие по 12 дней не получали продовольственного пайка, ходили почти без теплой одежды, и наступающие холода могли вызвать приостановку спуска в шахты и добычи угля. Месячная добыча составляла всего 25 млн. пудов, из них половина «пожиралась» самими рудниками. Поэтому, понимая огромное значение нашего промышленного региона для жизни всей Советской России, центральные власти в Москве и Харькове пытались самым скорейшим образом исправить сложившуюся ситуацию.
«Ни минуты отдыха, ибо истощенное долгими годами внешней и внутренней войны хозяйство наше в страшном расстройстве. Чтобы поднять его, оживить, возродить, нужно дать ему топливо. Донецкий уголь является сейчас могущественнейшим орудием в войне против хозяйственной разрухи. Миллиарды пудов черного минерала залегли в донецких пластах. В угле и антраците — тепло и свет, движущая сила возрождения хозяйства, поднятия довольства, просвещения. В черных залежах — счастье грядущих поколений. Нужно это счастье добыть с киркой в руке», — призывали власти в листовках.
11 ноября 1920 года в Москве была полностью сформирована Полномочная комиссия СНК по Донбассу. В состав комиссии вошли: от СНК и Наркомпути — Троцкий, от Президиума ВСНХ — Ломов, от Наркомпрода — Халатов, от Наркомтруда — председатель Главкомтруда и полномочный представитель Наркомвнудела Серебряков и представитель ЦКВС горняков Миков. В Харькове дополнительно вошли: от СНК Украины — Скрыпник, от Политбюро ЦК Украины — Чубарь, от Центрального правления каменноугольной промышленности (ЦПКП) Донбасса — Ксандров, от Южбюро ВЦСПС — Иванов. Перед комиссией стояла четкая задача: улучшить положение Донбасса и обеспечить его всеми видами снабжения на ближайшие 3–4 месяца.
  Председателем Полномочной комиссии Совета народных комиссаров по делам Донецкого бассейна был назначен товарищ Лев Троцкий. Только два человека в Советской России тогда официально именовались вождями: вождь революции товарищ Ленин и вождь Красной армии товарищ Троцкий. Вот и поехал Лев Троцкий к нам в Донбасс. И тут же выпустил прокламацию с положением дел в Донбассе.
  «Холодно и голодно живет донецкий шахтер. Тяжкий труд в невыносимых условиях требует истинного героизма от каждого пролетария, который добывает уголь для рабоче-крестьянской страны.
Многострадальный Донецкий бассейн немало потерпел от смены разных режимов, от разгула деникинских банд и от налетов Махно. Но от пролетарской веры своей в новый, более справедливый строй Донецкий бассейн не отказался. Голодные и холодные шахтеры всей душой стоят за Советскую власть.
  Скудный свой паек донецкий рабочий получает крайне неаккуратно; обуви, белья, одежды в массе своей шахтеры лишены. Но шахтеры знали и знают, что причиной их тяжких лишений и невзгод является непрерывная война, которую рабоче-крестьянской власти пришлось вести за все это время с Калединым, Корниловым, Алексеевым, Красновым, Колчаком, Деникиным, Юденичем, Врангелем, Петлюрой, Балаховичем и многими другими. Война пожирала главные силы и средства рабоче-крестьянского государства. Зная это, шахтер терпел.
 
Шкурники и их вдохновители —меньшевики и эсеры — не раз пытались поднять донецких рабочих на почве материальной нужды. Но тщетно: честный донецкий рабочий знал, что виновником его страданий является международный капитализм, и твердо надеялся, что власть Советов в конце концов избавит его от нищеты.
Ныне мы покончили с главными фронтами. Есть все основания рассчитывать, что нас, по крайней мере на время, оставят в покое. Мы получаем, таким образом, возможность обратить главное свое внимание на вопросы хозяйства. В этой области первое место занимает вопрос о топливе. От донецкого шахтера зависит теперь судьба наших железных дорог, водного транспорта, заводов и фабрик, городов и деревень. Донецкий бассейн должен давать рабоче-крестьянской стране вдвое, втрое, вчетверо больше угля, чем дает сейчас.
  А для этого нужно первым делом накормить, одеть и обуть донецких рабочих. Сейчас нет и не может быть более важной, более неотложной, более святой задачи, чем эта. Нельзя допустить, чтобы шахтер, который призван своим углем согревать всю страну, сам мерз за отсутствием сапог, шинели и рукавиц. Нельзя допустить, чтобы шахтер, тело которого изъедено угольной пылью, оставался неделями без мыла и без смены белья. Нельзя допустить, чтобы донецкий забойщик спускался в свое подземное царство, позавтракав или пообедав куском ячменного хлеба — без мяса, без жиров, без картофеля.
  Страна наша бедна, и пройдет еще ряд лет, прежде чем трудящиеся России получат возможность вздохнуть свободной грудью и зажить в полном довольстве. Но при всей своей бедности рабоче-крестьянская страна не может допустить, чтобы шахтеры, выполняющие самый важный и самый тяжкий труд, влачили свое существование среди неописуемых лишений и бедствий. Нужно обеспечить шахтеру его паек; нужно создать крупные продовольственные запасы в Донецкой области так, чтобы не было больше перерывов в снабжении; нужно хоть немного одеть и обуть шахтера; нужно дать ему мыло, чай, сахар; нужно дать ему газету, чтоб он знал не только о своем уголке в подземном царстве, но и обо всем великом мире, где борется за лучшее будущее международный рабочий класс.
  Товарищи рабочие всей России и вы, сознательные честные крестьяне! Обратите ваши взоры в сторону Донецкого бассейна. Если вы поможете ему, он вам воздаст сторицею. В обмен на хлеб, одежду и обувь донецкие пролетарии дадут вам свой драгоценный уголь, который согреет, осветит и оживит всю страну.
Советская Россия, на помощь донецкому шахтеру!«
 Троцкий находился в Юзовке в течение четырех дней--с 17 по 20 ноября 1920 года. Это можно узнать из статей и воззваний, которые в свое время были опубликованы в газетах «Правда», «Известия» и походной газете специального поезда Троцкого «В пути». Поэтому в том, что глава Полномочной комиссии Совета народных комиссаров по делам Донецкого бассейна был в Юзовке, сомневаться не приходится.
И конечно, тут же раздались голоса о присвоении городу Юзовка имени Троцкий. Решения городского совета не сохранилось, но сомневаться не приходиться, что зная о руководстве Троцкого в ноябре 1917 года, такое решение было быть  принято. Но это ещё один вымысел. В статье «Я не гожусь на вторые роли...», опубликованной в газете «Комсомольская правда», появилась такая информация: «Троцкий стал первым членом политбюро, при жизни которого его именем назывались города, фабрики, коммуны и улицы. В 1923 году на карте нашей страны появилось сразу два Троцка —так стали называться бывшие Гатчина (под Петроградом) и Юзовка (на Украине)». Это сообщение сразу перепечатали некоторые городские и областные газеты.
С Гатчиной всё верно, чего нельзя сказать о Юзовке. Действительно, мог ли всесильный Троцкий допустить, чтобы в том же 1923 году или в начале 1924 года город вновь стал Юзовкой? Ведь не Троцк, а Юзовку переименовали в Сталин в 1924 году. К тому же, документального подтверждения эта версия не имеет. А вот Троцк — Гатчину – до 1929 года не решались лишить имени Льва Давидовича.
В период «построения социализма» город пережил серию переименований — официальных и неофициальных, явных и вымышленных. Их удобно проследить по документам (стиль оригиналов, как правило, без изменения).
8 марта 1924 года состоялся пленум Юзовского горисполкома под председательством тов. Шкадинова. Рассматривались два вопроса: об увековечении памяти тов. Ленина и об урегулировании торговли. По первому вопросу были приняты решения о переименовании г. Юзовки в г. Сталин, Юзовского округа — в Сталинский. Город стал называться Сталин, станция — Сталино. В 1929–1931 годах город стал называться Сталино. Специального постановления на этот счёт не найдено.
В годы фашистской оккупации (октябрь 1941 года -- сентябрь 1943 года) городская управа переименовала город вновь в Юзовку.
«Заседание Пленума Юзовского Окрисполкома от 8-го марта 1924 года.
Председатель тов. ШКАДИНОВ. Секретарь тов. Рукавишников.
                ПОВЕСТКА ДНЯ:
1.Об увековечении памяти тов. ЛЕНИНА.
          2.Об урегулировании торговли.
                Слушали:
1.Постановление Пленума Горсовета об увековечении памяти тов. ЛЕНИНА.
1). Г. Юзовку переименовать в г. Сталин.
2). Создать фонд имени тов. ЛЕНИНА для борьбы с детской беспризорностью.
3). Издать от Горсовета стенную газету для селянства под названием: ЗАВЕТЫ ИЛЬИЧА.

                Постановили:
1. Согласиться с постановлением Горсовета.
2. Юзовский округ переименовать в СТАЛИНСКИЙ.
3. Немедленно передать на утверждение Губисполкома о переименовании города и округа и просить таковой об утверждении.
Председатель /ШКАДИНОВ/.

          Верно: секретарь.

Как видно, решение принято 8 марта уже на уровне округа, а на обсуждение представителей трудящихся города идея для формальности выносится лишь 9 марта.
                ПРОТОКОЛ № 7
Торжественного заседания Юзовского Городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов с участием профессиональных союзов, состоявшегося 9 марта 1924 г.


На заседание прибыло 242 члена Горсовета.
Тов. Шкадинов... указал, что в Исполком поступила масса заявлений от рабочих, работниц и селян с предложениями, как Исполком должен увековечить память тов. ЛЕНИНА...
Исполком в этом отношении довольно широко осведомлен с мнением трудящихся, вынесенных как индивидумами, так и на широких собраниях.
Собрав все эти мнения, Исполком припомнил великие слова, сказанные Владимиром Ильичем: «Революционная война есть локомотив». На этом локомотиве был машинистом наш ИЛЬИЧ.
По условиям нашего округа, где у нас преобладает стальная промышленность, а сама революция, изображавшая, по словам тов. Ленина, локомотив, сделанный из стали, на котором... был машинистом тов. ЛЕНИН. Исполком считает, что символом, характеризующим нашего великого тов. ЛЕНИНА, будет «сталь», решили наименовать г. Юзовку —город СТАЛИНЫМ, а округ и завод СТАЛИНСКИМ...
                Прения:
Тов. БЕРГ: Кто помнит тот вечер, когда нам было сообщено о смерти В. И. ЛЕНИНА, эта весть, как гром, поразила каждого. Имя этого сверхчеловека заставило, как гипнозом всех тех, кто даже безразлично относился к политике Соввласти, задуматься о рабочем движении.
И когда приходится нам увековечить его память и в самой гуще рабочих, где это имя всегда дорого хранится, нам предлагают назвать наш город «СТАЛИН». Пройдет немного лет и это великое имя будущим поколением может забыться, если наш промышленный центр не будет удостоен названия этим именем.
Тов. Берг настаивает на присвоение г. Юзовки имени нашего вождя В. И. /если это имя не будет зафиксировано, то это имя, тов. Берг повторяет, будущим поколением несколько может забыться./
Тов. Моисеенко. Одним из членов Горсовета внесено предложено о присвоении им. г. Юзовки имени литературного псевдонима тов. ЛЕНИНА —ТУЛЬ, этот псевдоним известен очень не многим. Тов. Берг указывает на то, что если не присвоят г. Юзовки им. тов. Ленина, то будущее поколение о нём может забыть, об этом, товарищи, бояться не приходится. Такое великое имя, вписанное в историю нашей революции будет вечно жить, а особенно оно памятным останется в нашей рабочей среде и будет вечно жить и в сердцах будущего нашего поколения. Против такого названия, конечно, возражать нельзя, но дело в том, что Ленинградом назван г. Петроград, который был первым городом октябрьской революции. Это, во-первых, и, во-вторых, таким великим именем, как Ленин, размениваться нельзя. Внесенное предложение Окрисполкомом о перемене г. Юзовки в Сталин вполне приемлемо с увековечением памяти ИЛЬИЧА... Переименование города Юзовки в Сталин вполне приемлемо, так как его же стальным последователем является его помощник тов. СТАЛИН. Это имя дала ему партия, так как он был тверд и непоколебим, как сталь.
Резолюция: Заслушав доклад по вопросу об увековечении памяти тов. Ленина, Юзовский Горсовет постановляет:
1) г. Юзовку переименовать в г. Сталин, а округ в Сталинский.
2) Для оказания постоянной помощи беспризорным детям, для беспризорных рабочих и детей рабочих запада создать фонд имени тов. Ленина.
3) Для сельского района издать стенную газету под названием «Заветы Ильича».
4) Тов. Сталина избрать почетным забойщиком и почетным членом Горсовета.
Заседание Горсовета закрывается пением Интернационала.
                Председатель
                Секретарь
Таким образом, исполком Юзовского горсовета оказался дальнозорким, одним из первых столь явно польстив генеральному секретарю партии большевиков, будущему диктатору И. В. Сталину.
 Итак, город Сталин, но железнодорожная станция Сталино. Однако, постепенно, без официальных постановлений, название города становится таким же, как станции. Этот процесс происходил в конце 20-х – начале 30-х годов. В 1956 г. XX съезд КПСС затронул вопрос о культе личности Сталина. В начале 60-х годов, особенно после открытия XXII съезда партии (октябрь, 1961 г.), началась усиленная антисталинская пропаганда (до октября 1964 г.), сопровождавшаяся повсеместным снятием портретов, разрушением памятников, выносом тела из Мавзолея, заменой слов в песнях и переименованием городов, колхозов, улиц, предприятий, горных вершин.

9 ноября 1961 года вышел традиционно сформулированный Указ Президиума Верховного Совета УССР.
Принимая во внимание пожелания коллективов предприятий, шахт, строек, совхозов, колхозов, научных учреждении и учебных заведений, а также ходатайство общественных организаций Сталинской области, Президиум Верховного Совета Украинской ССР постановляет: «Переименовать Сталинскую область в Донецкую, а город Сталино — в Донецк». Эта кампания породила категорическую версию, что, мол, переименование Юзовки в Сталино (название Сталин «забылось) произошло исключительно в честь стали. Но в таком случае название могло быть и более прямолинейным: Стальград, Стальск, Сталеварск. К тому же, если бы имя Сталина не имело к городу отношения, стоило ли его переименовывать? А уж документы полностью доказывают ошибочность этой идеи.
Возможно на этом и закончилась бы мистика, которая присутствует во всех городах, названных в честь живших и живущих «героев».







                Г Л А В А  5

Сколько себя помнил Валериан Яковлевич Доморадский, ему всегда не давал покоя сон, который начал ему сниться с пятилетнего возраста. Беда была в том, что он его не мог запомнить. Когда спал всё прекрасно видел, а утром не мог пересказать сам себе.  Только какие-то смутные отрывки. Отец—Яков Иванович Доморадский работал на шахте «Центральная» главным инженером. Он был коренным жителем города Юзовки-Сталино и начинал карьеру до революции десятником. После революции, окончив курсы по подготовке ИТР работал начальником участка, а затем и главным инженером.
Мать—Анна Ивановна была дочерью Ивана Ивановича Юза, как называл он сам себя. Почему она не уехала с ним в Англию? Наверное, просто не успела и чтобы не погибнуть в первые же годы советской власти, мой отец придумал ей «легенду», что она дочь Якова Древицкого,  пастуха помещицы Чеботарёвой, а затем знаменитого купца. Он недооценил чекистов и они в конце концов разобрались кто есть кто. На самом деле потомком Якова Ивановича Древицкого был мой отец. Но я расскажу о своей матери так, как рассказал мой отец. В 1936 году, словно предчувствуя свою судьбу, отец рассказал мне, четырнадцатилетнему мальчику, родословную нашей семьи, вернее моей матери. О Якове Ивановиче Древицком в Юзовке ходили  легенды. Некоторые люди вообще считают, что Древицкого и вовсе не было. Но оказалось, что в соседней с нами Ростовской области России есть документальные архивные материалы, проливающие некоторый свет на этот купеческий род, оставивший след в истории Донецкого бассейна.
Неподалеку от хутора, на котором поселился Юз, на Казацкой стороне реки Кальмиус, промышлял бывший пастух помещицы Чеботаревой Яков Иванович Древицкий. Зоркий и неутомимый, как степной волк, Яков Иванович целыми днями рыскал по балкам и холмам, обнюхивал каждый лесочек, чуть ли не руками ощупывал каменные гривы, торчащие из земли, и черные, как сажа, сланцы — хвосты угольных пластов. Он умел находить нужный язык с шахтерами, и те рассказывали ему о подземных потоках, встреченных при проходке шахт, о крепости пород, о мощности пластов и об их простирании. Так постепенно Древицкий превратился в своеобразного маркшейдера, которому приходилось все держать в уме по причине своей безграмотности.
Выкупив любознательного пастуха, Джон Юз приблизил его к себе и он сопровождал Юза и его геолога в экскурсиях по всему Бахмутскому уезду, показывал месторождения угля и руды, когда нужно было, доставлял образцы железняков, камня и глины. Ночью, спустив с цепи собак, чтобы никто не нарушал его покоя, Юз записывал в памятную книжку полученные от Древицкого сведения, а маркшейдерские данные заносил на карту, чтобы проверить их впоследствии вместе с геологом, когда все будет подготовлено. Именно Древицкий привел Юза к широкой с просторным и плоским дном котловине в верховьях реки Кальмиус.
Отец Ивана Яковлевича, Яков Иванович Древицкий, ктитор (староста) церкви при Мариинском Донском институте, потомственный почетный гражданин, происходил из крестьянской среды. Родился он в селе Григорьевке Бахмутского уезда Екатеринославской губернии в 1823 году. «Яков Иванович, от природы имевший доброе, отзывчивое сердце... благотворил весьма широко и притом не всегда открыто, так что привести хотя в приблизительную известность добро, им сделанное, возможности не представляется...»--писали о нём Донские епархиальные ведомости, 21.02.1905 года. В родном ему селе на собственные средства соорудил и украсил храм во имя Святителя и Чудотворца Николая, где служил старостой 23 года. За построение и украшение церкви в селе Григорьевке Я.И. Древицкий был награжден в 1884 году золотой медалью для ношения на шее.
В том же селе Яков Иванович позже построил здание для школы, взял на себя содержание школы и учителя при ней. За постройку и содержание школы был награжден серебряной медалью на Станиславской ленте. 8 февраля 1912 года газета «Приазовский край» поместила объявление о кончине 7 февраля в Таганроге «мужа, отца, тестя, деда — Ивана Яковлевича Древицкого». Известный таганрогский купец, потомственный почетный гражданин, углепромышленник, пароходовладелец, И.Я. Древицкий, как следует из некролога, напечатанного в той же газете 11 февраля, «родился в 1855 году в селе Григорьевке Бахмутского уезда в простой крестьянской семье и, получив первоначальное образование в начальной школе, сейчас же вступил в тяжелую и настойчивую работу своего отца по созиданию крупного состояния. Труды эти продолжались всю жизнь, и перед смертью Древицкий сделался владельцем огромного состояния. Сведущие люди определяют сумму имущества более чем 2,5 млн. рублей».
Будучи владельцем земель с богатыми каменноугольными залежами, часть из них он продал предпринимателям более чем за 1 млн. рублей, другую сдавал в аренду и эксплуатировал сам. Во втором выпуске издания «По Екатерининской железной дороге» за 1912 год есть сведения о Богодухово-Кульмиусском руднике Ивана Древицкого площадью 200 десятин, расположенном на его земле в одной версте от станции Чумаково и сданном в аренду Эрнесту Петровичу Шредеру. «Первоначально рудник был устроен Древицким более 15 лет тому назад», — говорится в справочной книге. В фонде Юго-Восточного горного управления Госархива Ростовской области имеется дело «О переходе Богодуховского Кальмиусского рудника Древицкого И.Я. при ст. Чумаково Макеевской волости в аренду на 20 лет агроному Волынскому М.Д. и о последующей передаче рудника Шредеру Э.П. с 1 апреля 1907 года». Цена настоящего договора —608 тыс. рублей. В фонде также есть дело о приобретении в 1899 году И.Я. Древицким «под выработки 4-х участков с залежами курного угля, каждый с 1/8 кв. версты в юрте Усть-Белокалитвенской станицы, близ х. Свинарева и Рудакова». Он также владел участками пахотной земли и соляными копями.
В книге «Фабрично-заводские предприятия Российской империи» за 1914 год фамилия Древицкого встречается дважды. В разделе «Горное дело» дается характеристика Богодухово-Кальмиусского каменноугольного рудника Шредера Э.П., бывшего ранее во владении Древицкого И.Я. Указывается год основания рудника — 1868, число рабочих — 128, количество добытого угля — 2 млн. 91 тыс. 904 пуда и другие сведения. В разделе «Соляные промыслы» сообщается о Семеновско-Ивановском горнопромышленном обществе для разработки каменной соли и алебастра на Юге России, основанном в 1895 году. Основной капитал — 600тыс. рублей, число рабочих — 212, добыто каменной соли — 2 млн. 817 тыс. 761 пуд. Из альманаха-справочника по городу Таганрогу и его округу за 1911 год известно, что Иван Яковлевич Древицкий имел пристань и агентство в порту. Ему принадлежало шесть пароходов. Указаны названия четырех из них: «Вперед», «Киев», «Петергоф», «Санкт-Петербург». Собственная морская пристань Древицкого была и в Ростове-на-Дону на ул. Береговой по Таганрогскому спуску. Оценивалась она в 7 тысяч рублей.
Наиболее полная информация о сословном и семейном положении Ивана Древицкого содержится в «Гильдейском списке г. Таганрога» за 1900 год: Древицкий Иван Яковлевич, 45 лет, причислен к купечеству 10 января 1898 года. Купцом 2-й гильдии записан И.Я. Древицкий и в списке коренных купцов г. Таганрога за 1898 год под №96. Его жена — Ксения Михайловна, 36 лет. Их сыновья — Иван, 1875 года, Николай 1881 года, Сергей, 1886 года, Илья, 1890 года. Дочери-Александра, 14 лет, Мария, 11 лет, Анна, 7 лет. Известно, что две дочери Древицкого учились в Таганрогской Мариинской женской гимназии, из них Анна Ивановна — с 1902 по 1910 год. ( У него действительно была дочь Анна, но не моя мать. Отец был сыном Ивана Ивановича Древицкого, умершего в 1916 году. Анна, настоящая дочь Древицкого, эмигрировала в Турцию, а затем в Грецию, где и скончалась. Потому отец и придумал «легенду» для матери.)
Иван Яковлевич имел в Таганроге дом по ул. Николаевской, квартал 136. Иван Яковлевич Древицкий был членом Таганрогской городской управы, Таганрогского биржевого купеческого общества, распорядительного комитета Таганрогского общества призрения неимущих и помощи нуждающимся, Общества для вспомоществования бедным воспитанникам и воспитанницам таганрогских гимназий. В некрологе отмечается, что И.Я. Древицкий «был достаточно известен как человек доброй души: почти никому не отказывал в помощи. Им была устроена и содержалась церковь в Новочеркасском Мариинском детском приюте. Остальные церкви построены в селах при имениях. На родине, в селе Григорьевке, Иван Яковлевич устроил церковь, разновременно жертвуя в капитал при ней до 100тыс. рублей. Здесь же, в с. Григорьевке, им была устроена школа, к которой было приписано 100 десятин земли. Древицкий имел ордена, главным образом за построение церквей (всего 7) - св. Станислава 3-й степени и св. Анны 3-й степени».
Похоронен Иван Яковлевич в Таганроге, и место его захоронения сохранилось. В газете «Приазовский край» за 12 февраля 1912 года сообщается, что тогда же в Новочеркасском Мариинском Донском институте «отслужена панихида по И.Я. Древицкому. Долгое время он состоял институтским церковным старостой и всегда оказывал материальную поддержку церкви, устроенной его отцом». «В Новочеркасске  Иван Яковлевич помогал Атаманскому техническому училищу, содействовал постройке и благоукрашению храма во имя Донской Божией Матери, на что в разное время пожертвовал до 7 тыс. рублей; в институте окончательно благоустроил и, состоя старостой, поддерживал храм пожертвованиями всего на сумму свыше 20 тыс. рублей, помогал недостаточным воспитанницам института платой за обучение и воспитание», — писали «Донские епархиальные ведомости». За окончательное благоустройство и украшение институтской церкви Иван Древицкий-отец был награжден орденами св. Анны 3-й степени и св. Станислава 2-й степени.
В юбилейном издании в память 300-летия царствования дома Романовых, выпущенном в 1913 году, имеются сведения и о сыновьях Ивана Яковлевича Древицкого — Иване Ивановиче и Сергее Ивановиче. Иван Иванович Древицкий, являлся «одним из пионеров автомобильного дела в России. Родился в Юзовке Екатеринославской губернии. Учился в Мариупольской гимназии, высшее образование получил в Новороссийском и Петроградском университетах и закончил его в 1900 году. В 1909 году в Москве учредил для обучения шоферскому искусству автомобильные курсы, послужившие образцом для открываемых впоследствии школ, выпустивших до настоящего времени более 2 тысяч хорошо обученных шоферов. Состоял членом Императорского Технического общества, Общества воздухоплавания и Автомобильного клуба, а также принимает деятельное участие в делах общественного и частного благотворения».
Иван Иванович Древицкий принимал участие в нескольких автомобильных гонках по России. В 1914 году его мобилизовали в армию, где быстрыми темпами организовывались автомобильные войска, поэтому возникла острая необходимость в первоклассных специалистах автомобильного дела. Древицкий был направлен во 2-ю запасную автомобильную роту, где в чине унтер-офицера получил должность лектора. Позже с 32-м санитарным отрядом Иван Иванович ушел на Двинский фронт, где до 1916 года руководил авторемонтной мастерской и служил водителем.
(Об этом я узнал значительно позже. А в том году я уже осознавал, что с такой биографией в нашей стране жить на свободе невозможно.) В 1938 году отца с матерью арестовали и больше я их никогда не видел. Большой дом по 8-й линии, улице Горького №16, где мы жили, был конфискован и меня забрал дальний родственник отца. Он жил на балаганах, возле шахты «Центрально-Заводская», как стали называть её совсем недавно. Школу мне закончить не дали и пришлось, чтобы не сидеть на шее приёмной семьи идти работать. Куда? Естественно на шахту «Центрально-Заводская», которая находилась под боком.
Балаганы—место, где жили шахтёры и металлурги, тесно связанные с шахтой и заводом. Хибары и почти землянки растянулись примерно на километра полтора. Рядом находились улицы, или как их называли все в городе—линии. Первые номера улиц проходили слева от центрально—1-й линии или улицы Артёма, если смотреть со стороны завода прямо до центрального гастронома: 2-я, 3-я,4-я,5-я и 6-я улицы проходили до 1-го  ставка и дальше до посёлка Смолянка. Наши линии:7-я,8-я и так до 20-й опускались до реки Кальмиус и дальше до Нового Света по дороге на Макеевку. Между собой улицы и посёлки враждовали по непонятной причине. Но если улицы, простираясь на большую длину, не могли сплотить всех проживающих, то Балаганы отправляли на «битву» огромную бригаду, так как мальчики почти всех возрастов обычно собирались в определённых местах.
Одним из излюбленных мест был резервуар с горячей водой, которая поступала после охлаждения доменных печей. Мы купались в резервуаре почти до ранней зимы. Плавать в нём было опасно из-за невероятно большого количества рельс расположенных по периметру резервуара. Чтобы уберечься и избежать травм необходимо было нырять и плавать с от крытыми глазами. Поэтому у всех были красноватые глаза и, позже я с удивлением заметил, что большинство избежало каких-либо болезней глаз. Культурная жизнь в городе проходила на 1-й линии, где располагались театр, кинотеатр имени Шевченко и учебное заведение, в последствие горный институт и кинотеатр «Комсомолец».
Собственно и на этой улице располагались и центральный гастроном, и центральный универмаг, и дворец пионеров, и центральный банк. По седьмой линии ходили пять трамваев до станции «Сталино», причём после кинотеатра Шевченко они километров пять шли по пустырям. Несколько трамваев ходили на Мушкетово, Смолянку и Рутченково, но это были такие отдалённые места, что редко кто из нас посещал их.
Мой дальний родственник работал на шахте коногоном, старший сын, Александр—забойщиком и я, конечно, стал работать коногоном, но не в полном объёме. Коногон работал со свободной лошадью и, отработав положенной время, ставил её в конюшню, где она отдыхала восемь часов, а затем поступала в распоряжение заступающего на смену коногона. Нас, шестнадцатилетних, работало в конюшне шесть человек. Четверо всегда, кроме выходных дней, работали по шесть часов, а остальные двое подменяли нас во время выходных дней.
Сейчас через шестьдесят лет после описываемых событий, мало кто помнит, как работали в шахте лошади. А тогда…На горизонте, на вентиляционном штреке,  находилась конюшня. Лошади были слепые и ориентировались по слуху и инстинкту. В конюшне было тепло, стоял запах соломы и лошадиного пота. Как следствие в конюшне скапливалось огромное количество крыс, которые поедали всё подряд и «тормозки» небрежно брошенные на нары или подвешенные к боковому креплению. Лошади были смирные и ласковые. Мы, молодые люди, после беготни редких развлечений, иногда засыпали прямо в стойле лошади и она терпеливо отгоняла копытами крыс, которые в поисках пропитания шныряли чуть ли не по лицам людей.
В стране, которая строила свою политику в энергетике на угольной промышленности, тяжелой и иногда смертельной по условиям работы, с привлечением  на шахты людей даже с уголовным прошлым, рабочий класс был более взрывоопасен, даже по сравнению с металлургами. Это проявлялось ещё в дореволюционное время и советское правительство, чтобы избежать волнения среди горняков, платило им повышенную зарплату. С одной стороны это способствовало хорошему быту горняков, но с другой стороны—увеличению пьянства и, увеличению  преступного элемента.
Своеобразность работы в шахте требовала от шахтёра большой осторожности, решительности и хладнокровия. Постоянная зависимость от сил природы способствовала чувству религиозности, тщательно скрываемого в период воинствующего атеизма. Эта зависимость рождала и легенды о пребывании под землёй различных, одушевлённых силою воображения, горных духов, способных отвратить или приблизить смерть. В то же время постоянное чувство опасности способствовало воспитанию чувства солидарности. Пребывание в семье было лишь передышкой перед сменами под землёй. И так из года в год. Нередко люди гибли в шахте на глазах своих товарищей. Всё это заливали стаканами водки. Это был бич, с которым боролись администрация и партийный комитет, но безуспешно. И «слава» угольного Донбасса гремела не только на Украине, но и по всему Советскому Союзу. 
 Я говорил о своём сне, который не давал мне покоя с пяти лет. Удивительно, что где-то с десяти лет, он мне перестал сниться, но после выхода на работу, через сутки появился вновь.
Мрачные стены выработки в шахте. Внезапно они сменялись дождливой погодой и сверканием молний. И там вдали виднелся чей-то силуэт. В проблесках молний виднелся большой дом. Вверху светилось маленькое оконце. Оглушительный раскат грома и я инстинктивно прижался к стене. Дом обещал уют и спокойствие. Ветер завывал и его порывы сотрясали дом и забор вокруг дома.
Заметив дверь я вошёл в дом. Темнота. Меня бил озноб. Шум непогоды сюда не долетал. В комнате горел огонь. На стенах блестели отблески пламени. Может быть шум непогоды не долетал сюда? Лёгкий шорох и мне показалось, что за мной наблюдают пристально и изучающе. Лицо расплывалось. Существо отдалилось, а потом снова приблизилось и наклонилось к моему уху.
Я услышал тихий шепот: »Не бойся меня. Я хозяин горных выработок. В разных местах меня зовут по-разному. У вас—Шубин! Многие до тебя пытались увидеть или поговорить со мной. Но они не были избранными. Теперь ты должен выполнять все мои приказания и просьбы. Это касается жизни шахтёров.
--Почему я избранный?
--Потому что ты один из славной семьи.
--А где ты обитаешь?
--Везде. Когда я прихожу в шахте случаются трагедии. Многие погибают, но ты не бойся. Я всегда буду рядом…
Видение померкло и я проснулся. И так каждую неделю. Когда мне ничего не снилось, я просыпался и недоумевая осматривался. Всё было как и прежде. Наш барак, мои родственники на кроватях, подъём ранним утром и поход на шахту. В конюшне обычная работа с лошадьми, но мне казалось, что кто-то незримо присутствует рядом. Я озирался, задавал корму лошадкам. Однажды во время небольшого перерыва, когда мы съедали «тормозки», я спросил своего напарника старого шахтёра, проработавшего в шахте ещё в дореволюционный период:
--А кто такой «шубин»?—Он оторопело уставился на меня.
--Почему ты спрашиваешь?
Я не вытерпел и рассказал ему о своём сне. Мне кажется, что он понял и согласился поведать мифы или легенды о «призраке».
--Легенды о «шубине» существуют только в Донбассе. В других регионах свои горные духи.
--Так это «духи»? Я думаю нет. И всё-таки почему  только в Донбассе?
--Из-за больших расстояний шахтёры не имели возможности передавать легенды в другие места добычи угля, сложившиеся на своих  территориях даже за счёт миграции. Могли это сделать горные инженеры, но это была особая каста, которая думала только о личной выгоде. А иностранцы, многие из которых не знали русского языка, вообще смотрели на шахтёров, как на скот. Какое им было дело до того, о чём думали и говорили шахтёры.
--А как основатель нашего города?—Меня волновал этот вопрос, так как по рассказам отца, я знал, что являюсь каким-то родственником Юза.
--Ты о Юзе? Ну, это по рассказам старших был единственный человек среди иностранцев, впрочем, как и его сын Джон, которые прекрасно владели русским языком и заботились о шахтёрах. Они понимали, что чем лучше быт, тем лучше работают шахтёры. В шахтёрской среде даже существовало поверье, что «шубин» с уважением относиться к Юзу. На нашей шахте ни разу не было взрывов метана или завалов.
--А разве такое возможно?
--Не знаю. Но ведь действительно не было. Не то, что в нынешнее время. Сколько уже трагедий произошло?
--Три.
--Так ты говоришь, что голос разговаривает с тобой во сне?—Неожиданно перевёл разговор старый шахтёр, словно опасаясь, что этот разговор может закончиться плохо.-- А почему ты думаешь, что это шубин?
--Он всё время говорит о шахте. А кто может так долго говорить о шахте?
--Ты прав.
--А ещё он много говорить о своей ненависти к хозяевам. К каким хозяевам? Ведь сейчас нет хозяев.
--Хозяев нет, но некоторые руководители шахт ведут себя похуже хозяев. По преданиям шубин действительно не любил нерадивых хозяев, которые не заботились о шахтёрах и шахте.
--Так расскажи мне о нём?
--Шубин--горняцкий дух, похожий на гнома, «хозяин шахты» и покровитель шахтёров. Прозвище духа по-видимому происходит от слова «шуба», и намекает на густую шерсть, которой он якобы покрыт, словно шубой. Обилие волос на теле —характерная черта восточнославянских духов природы: водяного, лешего, полевого, русалок. Есть и другие версии происхождения названия. Одна из легенд говорит, что это рабочий, некогда из-за подлости товарищей погибший от взрыва метана. По другой версии это фамилия одного горного мастера, имевшего талант предугадывать опасные ситуации под землей. Согласно ещё одной версии, наиболее близкой к правде, Шубин —это специальный рабочий-газожёг, выжигавший скопления метана на шахте. Рабочий-газожёг в XIX веке ходил в овчинном тулупе, вывернутом мехом внутрь, с обезжиренной кожей, и буквально факелом поджигал газо-воздушную смесь в выработках, предупреждая взрывы газа. Также есть поверье, что Шубин — это душа погибшего горняка, блуждающая по забоям, что не противоречит душе погибшего рабочего-газожёга.
Сколько много версий, но все5 говорят о одном. Несчастный случай в шахте породил «шубина». Могло ли это быть правдой? Могло.
--Шубин предстаёт в образе старого шахтёра, кашляющего по-стариковски, с ярко горящими глазами, волосатыми копытами. Шубин любит шутить: пугает шахтеров, внезапно разразившись во тьме смехом, или хватает за ногу. Обитает он якобы в дальних или в давно заброшенных выработках, где может бродить незамеченным. Обладает огромной силой. Шубин — настоящий хозяин подземелий. Шубин отличается одновременно добротой, щедростью и в то же время чрезвычайной раздражительностью, злобностью. Доброжелателен он к честным труженикам, беднякам, а жесток и мстителен по отношению к наглым людям, особенно к угнетателям шахтёров. Шубин помогает рабочим, попавшим под завалы, но может под землей сбивать людей с дороги].
Но есть и злобный Шубин–маленькое мохнатое существо. Это он устраивает обвалы в шахтах и каменоломнях, и, перед тем как рухнет водопад смертоносных камней, многие горняки видели кого-то, похожего на маленького старика в шубе. Так как подобное может произойти всегда и везде, имя Шубина стало нарицательным, например, когда кто-то не вернулся назад из забоя, говорят: «им пришел Шубин» или «им настал Шубин».
Почему один и тот же человек или дух так добр и зол? Наверное, потому что добро и зло в человеке по обстоятельствам побеждает или проигрывает. Всё как в жизни, тогда почему легенда?
--Но иногда Шубин может и помочь.—продолжал старый шахтёр. Он уже и сам увлёкся и с горящими глазами рассказывал о хозяине горных выработок.--
Однажды молодой и неопытный шахтёр Андрей заплутал в выработках. Когда он пробродил в темных подземных лабиринтах три дня и три ночи, когда кончилось масло в лампе и кончилась последняя корка хлеба, Андрей совсем потерял надежду. К тому же его стали посещать видения--он услышал, что его зовет голос любимой девушки. «Я сойду с ума», - решил он. «Не сойдешь!»--вдруг услышал он рядом с собой голос. Оглянулся и увидел рядом с собой старика в длинной шубе. Старик повернулся и уверенно зашагал куда-то в темную глубину. И Андрей, будто бы против своей воли, поплелся за ним. Они продирались сквозь узкие ходы и каждый раз, когда Андрей думал: «Все! Больше не могу!»--он слышал голос: «Врешь! Можешь!». Наконец впереди забрезжило пятно света и потянуло чем-то таким родным и знакомым-- землей, домом... Андрей оглянулся, но рядом уже никого не был.
Почти как у меня,--подумал Валериан.—Только у меня встречи с ним ночью, а тут при последней надежде. Но Андрей видел воочию, а я только голос. Может быть это разные вещи? Надо послушать дальше.
--Среди мифологических существ низшего уровня, имеющихся в верованиях восточных славян, особняком стоит образ горного духа по имени Шубин. Это мне рассказывал десятник, который увлекался историей. Он собрал богатый материал по «шубину», но он не уцелел после его смерти во время революции. А сейчас сведений о нем нет в советской исторической литературе. Не упоминают о нем и такие издания, такие как двухтомник «Мифы народов мира. Энциклопедия» и «Мифологический словарь». Я читал их в нашей библиотеке.
  Я уже говорил, что горнорабочим старых промышленных районов Урала и Алтая этот персонаж был неизвестен. Поверья о Шубине издавна бытуют только в шахтерском Донбассе, где добыча угля началась в первой половине XVIII века. Я буду повторяться, но только потому, что народное творчество рисует «шубина» столь неоднозначно и разнопланово, что некоторые поверья повторяются, но добавляют в характеристику новые чёрточки.
Из народных рассказов вырисовывается достаточно ясный образ горного духа. Видели его будто бы седым старым шахтером «с крючком в руках, каким таскают вагонетки». Обходя штольни, он по-стариковски кашляет. Характерная примета Шубина, по мнению шахтеров, – ярко горящие глаза. Ноги у него «с волосатыми копытами». Волосы, как известно, на копытах не растут, так что это выражение нужно, очевидно, понимать в том смысле, что тело горного духа покрыто длинными волосами, которые спускаются даже на его копыта. Шубин любит шутить: пугает шахтеров, внезапно разразившись во тьме смехом, или хватает за ногу. Обитает этот дух якобы в дальних или в давно заброшенных выработках. Особенно любит конюшни, так как там  обитают живые существа, с которыми он громко разговаривает. Часто бродит он невидимкой по бесконечным подземным лабиринтам. Как и все духи, олицетворяющие стихию, он обладает неимоверной, сверхчеловеческой силой. Среди шахтеров о Шубине сложилось однозначное мнение: он–хозяин шахты, владыка здешних подземных богатств.
Если так, то он очень похож на персонажей русских сказок. Стоп! Он что может читать мои мысли? Ведь он начал говорить о этих персонажах.
--Как и другие духи, «хозяева земли» вроде водяного, лешего, полевика, русалки, домового и других, Шубин отличается одновременно необыкновенной добротой, щедростью к людям и чрезвычайной раздражительностью, злобностью. Доброжелателен он к честным труженикам, беднякам, а жесток и мстителен по отношению к людям алчным, наглым и особенно к угнетателям шахтеров. Записаны рассказы о том, как Шубин обрушил к ногам трудолюбивого шахтера гору угля, так что счастливец разбогател за одну ночь; как Шубин помогал шахтерам в их тяжелом труде, например сам гонял вагонетки с углем. А самодуру хозяину шахты, закричавшему: «Я хозяин! Я что хочу, то и делаю!», Шубин доказал, «кто тут на самом-то деле хозяин», совершенно разорив шахту взрывами рудничного газа, обвалами и наводнениями. Злую шутку сыграл горный дух со стариком-стволовым, защекотав его до полусмерти. В общем, Шубин–злой и опасный дух, встреча с ним, по мнению шахтеров, не к добру.
Он рассказывает о «шубине» из разных народных поверий, но все они повторяют одни и те же мифы. А возможно это и не мифы, а реальность. Я же ведь слышу голос. А он наверняка принадлежит Шубину, потому что он говорит со мной о шахте. И значит это правда, если разные люди говорят одно и то же.
 --Сквозь эти легенды, разумеется, ясно проступает их первооснова, причины, породившие их,–суровая действительность горняцкой жизни на шахтах стародавнего времени.  Поверья о донецком Шубине сближают его со многими другими горными духами, имеющимися, например, в мифологии западных славян,—польским Скарбником, чешским Перкманом, а также с персонажами германской мифологии вроде троллей. Это из книжек о легендах других стран в библиотеке. Ты бы зашёл туда и сам прочитал.
Обязательно зайду и прочитаю. А пока говори, старик.  Прочитать я всегда успею.
--Я снова по книжному. Несмотря на то, что прозвище этого духа явно происходит от слова «шуба», упоминания о ней в мифах нет. Логичнее всего, объяснить имя духа как иносказание, намекающее на густую шерсть, которой он якобы покрыт, словно шубой. Заметим кстати, что Шубин, как и русалки, щекочет людей.
 Волосат и такой популярный персонаж русских сказок, как домовой. И эта примета очень устойчива в поверьях о нем от Центральной России до Забайкалья. Образ домового в поверьях мест, где живут русские и украинцы: «Подобен виду человека самых преклонных лет, с длинной, седою, всклокоченной бородою… Все тело покрыто жесткими волосами… Ноги лошадиные, с копытами…» Как видишь, сходство  домового с Шубиным большое.  Все упомянутые духи так или иначе связаны с земными недрами. Волосатость–отражение их связи с могучими производящими силами земли, ее богатствами. И Шубин, является порождением и развитием этих древних и чрезвычайно живучих взглядов на природу и ее мифических владык.
--Всё-таки порождением,--не выдержал я.—Значит ты не веришь в его присутствие в нашей жизни?
--Верю. И даже знаю, что он вероятно сейчас слышит наш разговор. А «порождение» потому что в народе существует рассказ о далёком времени, когда только-только образовывалось русское государство.
--Расскажешь?
--Конечно. Старики, живущие рядом с простирающимися на огромную территорию лесами, сохранили  такую историю… Давным-давно, когда Киев еще был стольным градом, трава в полях была по пояс, а прямо за порогом деревянных, украшенных резными наличниками домов начинался дремучий лес, Русь была опечатана «четырьмя крестами». Сотни лет назад на Севере, Юге, Западе и Востоке Руси были созданы огромные системы подземных ходов, с городами, церквями, колодцами. Протяженность проложенных в глубине земли коридоров составляет сотни, а быть может, и тысячи километров. Входов в системы было не много, каждый из них был опечатан крестом--магическим символом, который издавна означал тайну, спрятанное сокровище, то, что необходимо сохранить и защитить от посторонних. Четыре креста рисовали лопатой по углам свежевырытой могилы и над местом, где сокрыт клад... Над пересечениями ходов, на поверхности, ставились храмы.
--А для чего ставились кресты. Ведь в ту пору славяне ещё не знали христианства?
--Кто знает, может, подземный мир был создан для того, чтобы в случае напасти укрыться от неприятеля, а может, дабы сохранить доступные только посвященным знания. Сейчас этого уже никто не знает. Говорят только, что в глубине подземных ходов спрятаны неведомые богатства и тайны, на площадях и улицах подземных городов можно увидеть неведомые чудеса... Каждый археолог в глубине души мечтает найти один из четырех заветных входов, так же как каждый историк мечтает найти сгинувшую много веков назад Атлантиду...
--Что за Атлантида?
--Я чувствую парень, что тебе многое предстоит узнать. Жаль, что ты не окончил школу. Знал бы, что такое Атлантида. Знал бы, что  действительно, иногда вдруг в стене обычной пещеры открывается рукотворный ход с идеально ровными стенами и ведущими вниз гладкими ступенями из белого известняка. Но стоит людям начать спускаться, как шумный обвал напрочь закрывает вход или все вдруг затапливает неизвестно откуда взявшейся водой. И тайна по-прежнему остается тайной... А может быть, это с какой-то стороны хорошо. Ведь когда не будет тайн--не о чем будет рассказывать друг другу истории, собравшись у костра. Или здесь, в конюшне.
--Это моя беда. Не по своей воле я не закончил школу.
--Знаю. И не осуждаю тебя, а говорю о пользе знаний.
--Это всё о «шубине»?
--Нет. Существует и ещё одна версия, любовная. На шахте работали Игнат Шубин и откатчица Христина. Они любили друг друга, дело шло к свадьбе. Но в результате несчастного случая Христина погибла. Виновными в ее смерти признали шахтовладельца. В отчаянии Игнат убил его, а сам бросился в шурф. С тех пор Игнат стал вроде шахтерского домового, бродит он в темных штреках, ищет Христину… В этой версии о «владельце подземных богатств» добавляется, что у духа Шубина есть постоянный спутник--козел. Козел--символ опасности. Ты пока не знаешь, что выходящий из пласта газ метан напоминает иногда блеяние. Мол, уноси скорее ноги! По мнению старых шахтёров, козел не зря присутствует рядом с подземным духом, олицетворяющем природную стихию. Слово «козел», говорят они, на каком-то языке означает «копер», т.е. четвероногое шахтное сооружение для подъемных механизмов. А второе значение слова «копер»--дух, запах.
Конечно же, мнения старых шахтёров недостаточно, чтобы проследить развитие легенд о «шубине», ее истоки, связи и взаимопроникновения. Вот я читал у английского писателя Вальтера Скотта, как он использовал горняцкие легенды Шотландии использовал Вальтер Скотт в одном из своих романов:
«Кто ты? — спросил гигант, придавая своим диким и уродливым чертам торжественный вид, хотя они то и дело подергивались судорогой подавляемого смеха.
--Мартин Вальдек, житель этого леса, угольщик— ответил смелый юноша.— А вы кто?
--Король лесных чащ и копей,—ответил дух.—Как ты смеешь соваться в мои тайны?
— Я пришел попросить огня, чтобы разжечь у себя потухшую печь,— храбро ответил Мартин, а затем с решительным видом, в свою очередь, спросил: —Что это у вас за тайное празднество?
--Мы справляем свадьбу Гермеса с Черным Драконом,— вежливо сообщил дух.— Однако возьми огня, за которым пришел, и уходи: смертный, который долго смотрит на нас, не остается в живых.
Молодой угольщик воткнул конец рогатины в большую пылающую головню, которую с трудом поднял. Затем он повернул в сторону своей хижины. Взрывы хохота за его спиной возобновились с утроенной с
силой и далеко разносились по узкой долине. Когда Мартин вернулся домой, то, как ни был он изумлен всем виденным, первой его заботой было положить головню среди прочего топлива, чтобы получше разжечь огонь в печи. Но после долгих усилий и возни с мехами и кочергой головня, принесенная, из костра духов, совсем потухла и не разожгла других. Молодой угольщик повернулся и увидел, что огонь на холме все еще горит, но духи, прежде суетившиеся вокруг него, исчезли. Поняв, что дух подшутил над ним, Мартин дал волю своему необузданному нраву и, решив довести приключение до конца, снова отправился в путь к костру, откуда без помехи со стороны демона принес таким же способом новую горящую головню. И опять ему не удалось разжечь огонь. Безнаказанность подстрекнула его отважиться на третью попытку, и он так же успешно, как и раньше, добрался до костра. Но когда он опять завладел горящей головней и собрался уходить, то услышал суровый нечеловеческий голос, уже говоривший с ним и произнесший теперь слова:
--Не смей возвращаться сюда в четвертый раз!».
Почему? Не связано ли это с религией? В православии говорится, что Бог троицу любит. Как бы то ни было, но дух—Шубин или другой—предупредил угольщика. Значит был добрым? Не знаю. Возможно предостерёг из-за храбрости юноши, не побоявшегося придти на это место три раза. Получается что в Европе тоже живы легенды о горных духах? Но тогда почему ничего нет в исторической или религиозной литературе ничего о европейском «Шубине»?
--Покровителем у шахтеров европейских стран считался Святой Николай, из образа которого трансформировался «гном, подземный дух» в Швеции, в Германии «nikel»--от собственного имени Nikolaus. Возможно, отсюда и название металла Никель. Но ничего похожего на донецкого «Шубина». А значит и никакой связи нет.
--Получается, если вернуться назад, слово «шуба» ни как не связано с «Шубиным».
--Но такая связь есть и об этом я рассказывал ранее. «Шубины»--древнейшая шахтерская специальность. Выполняли работу по выжиганию газа метана в горных выработках для предотвращения его накапливания и взрыва. Ходили по штрекам с открытым огнем - свечой, факелом - и провоцировали мелкие вспышки газа. А для того, чтобы не опалиться, надевали шубу мехом наружу и периодически обливали ее водой. Что и говорить, смертники! А шахтеры, естественно, под землей держались подальше от этих шубиных. У нас таких горняков называли «кающимися», носили они длинные балахоны, напоминавшие монашеские, закрывавшие лица.
--Это все версии?
--А разве тебе мало? Впрочем существует ёщё одна версия. Однажды в шахте задавило проходчиков. Горный мастер Шубин спустился их спасать. Погубил и себя и не спас ни кого. С тех пор по штрекам ходит дух Шубина мятежный. Многие шахтёры его видели. Тому кто спит - он свистом наяривает, а тем кто работает - силы придает. С тех пор среди шахтёров пошло высказывание если кровля давит, то говорят – «это Шубин ходит».


Шахтерская фантазия приписывала Шубину самые необычные поступки: то он защекотал до полусмерти старика-стволового в рудничном дворе, то явился в шахте к забойщику, человеку трудолюбивому, рубившему в узком забое — печке крепкий пласт. Забойщик увлекся и забыл обо всем на свете. Вдруг «кто-то дернул его сзади за чунь». Забойщик подумал, что это кто-то из шахтеров шутит, и продолжал старательно орудовать обушком. Его снова дернули. Шахтер ругнулся, но не стал отвлекаться. Но вот его дернули снова несколько раз, и он гневно обернулся в сторону назойливого шутника. Но... в печке никого не было. А потом уже дернули его с такой силой, что забойщик кубарем выкатился из печки на продольный ход. И в тот же час у пласта что-то затрещало, загрохотало... Вырвались столбы черной угольной пыли, сплошным потоком стали выкатываться из печки крупные куски угля, и навалило их скоро огромную кучу. Забойщик, выходит, благодаря заботе Шубина и сам спасся, и заработал в эту ночь уйму денег.
В другой истории у одного рабочего в шахте погасла лампа. Оказавшись в кромешной тьме он полностью утратил ориентацию и несколько часов блуждал по выработкам. И когда шахтер вконец отчаялся, он увидел вдалеке огонек. Приблизившись, он разглядел фигуру, державшую фонарь. Терять было нечего и рабочий последовал за ней и шел до тех пор, пока не выбрался из лабиринта. Записаны рассказы о том, как Шубин помогал шахтерам в их тяжелом труде, например сам гонял вагонетки с углем. А самодуру хозяину шахты, закричавшему: «Я хозяин! Я что хочу, то и делаю!», Шубин доказал, кто тут на самом-то деле хозяин, совершенно разорив шахту взрывами рудничного газа, обвалами и наводнениями.
--Значит, ему верить нужно?
--Поверье, что Шубин предупреждает шахтеров об опасности живет среди шахтеров Донбасса. Вот, что рассказал горный мастер с соседней шахты «Я услышал, что стало потрескивать. Забойщики перестали работать отбойными молотками, но гул все нарастал. Звук такой, будто по потолку кто-то топает ногами. У нас говорят, что это Шубин гуляет и предупреждает о беде. Поняв, что сейчас все обрушится, мы бросились к выходу».
Однако, Шубин не всегда выступает как воплощение добрых сил. По некоторым версиям он мстительный и часто злится, от чего в шахтах случаются аварии. Существует легенда о человеке, в поисках лучшей доли приехавшем на Донбасс и попытавшемся устроиться на шахту. Товарищи-шахтеры объяснили ему, что новичкам полагается проверка, а именно - нужно в одиночку спуститься в шахту с заженным факелом и пройти по выработкам. Типа, если не испугается--сможет быть шахтером. Истинной целью было проверить, есть ли в выработках скопления газа и если есть, то выжечь его. Газ в выработке был и концентрации его хватило для взрыва. С того времени дух рабочего бродит под землей и мстит шахтерам за подлость. Иногда он становится совсем ненасытным и тогда на шахтах случаются ужасные аварии, забирающие жизни десятков шахтеров. По погибшему никто не совершал панихиды, чтобы успокоить его душу, да и имя его неизвестно.
Следует иметь ввиду, что шахты, иногда даже соседние, сильно отличаются по горно-геологическим условиям, и потому у шахтеров могут быть разные приметы поведения пластов. К примеру, на одних шахтах треск кровли может означать обвал, и тогда говорят, что это Шубин угрожает. Зато на других, услышав треск, шахтеры усмехаются: Шубин забавляется, но до обвала дело не дойдет. Потому что здесь он --добрый.
Ты спрашивал, знают ли Шубина в России? Да, знают. Прибывший к нам рабочий с Урала, рассказал, что на одной из шахт, ещё до революции, горный мастер Шубин прославился своей жестокостью–он до смерти забивал шахтеров прямо в забое, за что и был однажды убит сам. Но и после смерти изувера дух его, как гласит легенда, не дает покоя трудягам: тот, кто его встретит, пусть прощается с жизнью. В России иногда так и говорят: «ему пришел шубин». Увидевшего Шубина обычно либо погребает обвал, либо он плутает до смерти и его потом находят с выражением ужаса на лице. Шубин особенно не любит две вещи: когда люди ругают шахту, в которой работают, и когда они не верят в него, Шубина.
--А как же он добрался до Урала? Ты говорил, что «шубин» --это миф существующий только в Донбассе?
--Говорил. Но передаю тебе то, что слышал. Примечательно то, что только в Донбассе этот демонический образ был прозван «Добрым» и стал восприниматься как один из символов шахтерского труда. То есть для донбассовцев как таковых, а не только для представителей шахтерской профессии, оказалась важной не столько реальная степень доброты этого духа, сколько география его, если можно так сказать, места жительства. Ну, а степень опасности, ассоциируемой с ним, стала как бы еще одной составляющей имиджа шахтерской Донетчины.
Характерная примета Шубина, что  ноги у него «с волосатыми копытами». Волосы, как известно, на копытах не растут, так что это выражение нужно, очевидно, понимать в том смысле, что тело горного духа покрыто длинными волосами, которые спускаются даже на его копыта. Шубин любит шутить: пугает шахтеров, внезапно разразившись во тьме смехом, или хватает за ногу. Обитает этот дух якобы в дальних или в давно заброшенных выработках. Часто бродит он невидимкой по бесконечным подземным лабиринтам. Как и все духи, олицетворяющие стихию, он обладает неимоверной, сверхчеловеческой силой. Среди шахтеров о Шубине сложилось однозначное мнение: он--хозяин шахты, владыка здешних подземных богатств.Сквозь эти легенды, разумеется, ясно проступает их первооснова, причины, породившие их,--суровая действительность горняцкой жизни на шахтах стародавнего времени.
А как же действительность. Ведь он разговаривает со мной не в 19-м веке, а сейчас в октябре 1938 года. При чём же суровая горняцкая жизнь в прошлом. Разве она стала более лёгкой? Шубин, если это только легенда, связан с земными недрами. И не проявляется больше нигде, ни в какой другой промышленности. И даже его волосатость-- отражение  связи с могучими производящими силами земли, ее богатствами. И образ Шубина, на мой взгляд, является порождением и развитием этих древних и чрезвычайно живучих взглядов на природу и ее мифических владык. И потому он не может быть неодушевлённым. Во всяком случае для меня.
--А почему столько легенд о «шубине»?
--А потому что о любой яркой личности, а «шубин» таковой и является, всегда бытует много придуманного.
--Но если  «шубин» разговаривает со мной, значит он жив?
--Разговоры во сне ни о чём не говорят, но ты лучше помалкивай о своих снах.
--Почему? Ведь для ИТР его рассказы и предупреждения могут быть полезны?
--Полезны, но они и не подумают принимать их к сведению. Сейчас время такое—нужны не думающие люди, а исполнители. К тому же полный атеизм. И у них времени на всякие суеверия, по их мнению.
--Но…
--Лучше послушай старого человека, прожившего всю жизнь на шахте. Я вижу разницу во взглядах и они не в пользу нынешнего времени. Постой, Валериан! А ведь ты единственный в Донбассе прямой потомок Юза.
--А мой родственник?
--Да, они тоже, но косвенно. Но ты прямой.—Он с интересом посмотрел на меня.—Может поэтому «шубин» выбрал тебя?
--Не знаю.
--Ну и не ломай голову,--неожиданно закончил он.—Если он выбрал тебя, то проявит себя. Только верь ему. Он не будет говорить пустых слов.


                Г Л А В А  6

Когда-то район улицы Артёма состоял из скопища унылых домиков. Но растущий город жадно поглощал эти домики, чтобы на их месте вырастали новостройки, которые стали украшением города. Но они были настолько редкими, что на фоне остальных частей города, разбросанного на посёлки вокруг работающих шахт, казались динозаврами из прошлого. Я замечал это, проходя по улице Артёма, когда мы с мы частенько направлялись купаться и загорать на Первый ставок. Случалось это редко, потому что до ставка было приличное расстояние и к тому же имелся резервуар на заводе, куда было намного ближе. Ставками у нас называют пруды или искусственные водоёмы. Таких в городе было три. Первый ставок был самым ближним.
Однажды я сидел  на берегу Первого ставка, куда мы выбирались в один из воскресных дней. Деревянный мост, с которого смельчаки прыгали в воду, рискуя напороться на невидимые с моста острые предметы, никогда не призывал меня совершить нечто подобное. Я с удовольствием переплывал на другую сторону, где раскинулся большой парк с каруселями и куда время от времени приезжал цирк шапито. А потом возвращался обратно. Ширина ставка была довольно приличной и не каждый мог преодолеть это расстояние туда и обратно. Таких смельчаков уважали в моей среде, считая, что они обладают какой-то сверхъестественной силой.
Я сидел не двигаясь, расслабившись, руки безвольно лежали на коленях и смотрел вдаль, на противоположный берег, где раскинулся парк. Мне привиделась мама. На ней были лёгкоё лиловое платье и изящная лиловая шляпка. Мама протягивала ко мне руки и просила прощение за то, что покинула меня и оставила одного в этой нелёгкой жизни.  Она не звала меня к себе. Её губы шевелились, но слов я разобрать не мог. Потом она сложила пальцы, как раньше молились старообрядцы и показала их мне. С раннего детства мы играли в игру, которая называлась «верь мне» и при этом складывали пальцы подобным образом. Потом образ её расплылся, но я пребывал как будто в трансе.
Я никак не мог забыть это видение и чувствовал как напряжены нервы. Я даже не удивился когда услышал голос, будто сходивший из прозрачного воздуха.
--Земля такая мягкая под твоими ногами. И птицы щебечут в зарослях деревьев. Ты расслаблен. Ты словно бы бредёшь по широкому полю. С каждым шагом тебе становиться всё спокойнее. В душе разливается покой. Ты идёшь по тропинке, по обе стороны которой растут цветы. Они сладко пахнут и ты вдыхаешь их запах. Это особый магический аромат, который повергает тебя в сон. Но ты не спишь, но ноги твои тяжелеют, цветы одурманивают, а солнечное тепло растапливает остатки напряжения в мышцах.
Ты подходишь к кромке воды. Ты видишь лодочку у лодочного причала. Хочешь подойти к ней. Водная гладь спокойна, словно зеркало. Она как стекло. Лодочка едва колышется на воде. Это волшебная лодочка. Она может отвезти тебя куда угодно. Куда ты захочешь. Тебе только нужно сесть в неё. Ты отвязываешь лодку. Ты садишься в неё. Куда же её направить? Тебе только нужно указать место и лодка доставит тебя туда.
Ты видишь дымку, она обволакивает твоё лицо. Вода такая тёплая, такая гладкая. Дымка рассеивается и ты видишь прямо перед собой дом на берегу. У дома единственная дверь. Не торопясь, по тропинке ты идёшь к дому и открываешь дверь. Внутри одна-единственная комната. На полу ковёр. И стул. Ты садишься и чувствуешь, что это самый удобный стул.
Но в то же время, что-то тревожит тебя. Ты чувствуешь, что где-то что-то происходит, которое волнует тебя. Что-то касающееся тебя лично. Присмотрись внимательнее. Что ты видишь? Ты видишь замкнутое пространство. Длинную протяжённую выработку. Видишь место, где добывают уголь и тебе уже не до прелестей природы и красоты, которая окружает домик. Скоро там будет плохо. Совсем плохо. Чтобы не потерять своих близких, ты должен спешить. Ты должен не пустить своего родственника в шахту. Так не медли!».
Валериан открыл глаза, изумлённо посмотрел вокруг и затем, несмотря на насмешливые взгляды друзей, вскочил и стремглав помчался к дому. Сколько он бежал не помнит. Но забежав в свою хату увидел что старший сын его благодетеля, Александр, собирается на смену. Валериан не знал с чего начать, он знал, что его поднимут на смех, если он будет говорить о голосе и просить поверить ему. Вместо этого он схватил каталку для отжима постиранного белья и ударил старшего «брата» по голове. Тот упал, а Валериан связал его и уложил в постель.
Вскоре тот очнулся, увидел сидящего рядом Валериана и закричал.
--Ты что себе позволяешь, урод? Развяжи немедленно. Я опаздываю на работу.
--Тебе нельзя сегодня спускаться в шахту.
--Почему?
--Там произойдёт выброс метана. Погибнут люди. Я не хочу, чтобы ты остался в шахте.
--Я не знаю, как отнестись к твоему сообщению, но если это правда, то развяжи меня.
--Не могу. Ты помчишься на работу.
--Но там люди. Они могут погибнуть.
--Мне нет до них дела. Я не хочу потерять тебя.
Валериан не помнил сколько времени они спорили, но вот  раздался вой сирены. Он развязал «брата» и они помчались на шахту. Двор был заполнен семьями шахтёров. Главный инженер метался по шахтному двору, где уже начали подготовку к спуску горноспасатели.
--Что произошло?—обратился Александр к стоявшему рядом шахтёру.
--Взрыв метана. В забое люди.—Он обернулся к Александру и с испугом посмотрел на него.—Ты же должен быть в шахте. Это же твоя смена?
--Со мной произошёл непредвиденный случай,--Александр обернулся на стоящего сзади Валериана.—Вот он не пустил меня на смену, уверяя, что в шахте произойдёт взрыв. Я не поверил, а оказалось, что он был прав.
--Но как он узнал?
--Говорит, что ем у подсказал голос.
--Голос.—Пожилой шахтёр задумался. Он вспомнил, как в конюшне рассказывал Валериану о «шубине». Неужели легенда ожила?—Не знаю, прав ты или нет, но надо рассказать главному инженеру. А я думаю, что с ним беседовал «шубин».
--Не говори чепухи. Это ведь предрассудок, легенда.
Пожилой шахтёр не ответил, но его молчание было красноречивее слов. Александр подвёл Валериана к главному инженеру и снова рассказал о произошедшем.
--Не дурите мне голову, ребята. У нас групповой смертельный случай, а вы со сказками лезете ко мне.
--Но я должен был идти на смену, а он не пустил, утверждаю, что будет взрыв в лаве.
--Мало что может говорить малообразованный юноша. И вообще не мешайте мне. Не до вас.

Однажды голос сказал Валериану:
--Если ты захочешь стать настоящим шахтёром, то должен работать в забое. Навалотбойщиком, взрывником, машинистом врубмашины—словом стать необходимым винтиком для добычи угля в лаве. Я буду тебе помогать, но ты старайся. Изо всех сил старайся и тогда станешь профессионалом, как твой прадед и дед.
И Валериан послушался голоса и подал заявление о переводе его в забой. Его перевели сразу же, прикрепили опытного навалоотбойщика и началась совершенно другая жизнь полная опасности и романтизма. В забое всегда нехватало людей, а Валериан был молодым, крепким и никого не смутило, что он из семьи врагов народа. На шахтах Донбаса работали в основном бывшие зеки, высланные с западных областей Украины «бандеровцы».
А события в мире развивались стремительно. Большинство народа, вопреки уверениям вождя, не верило в мирное соглашение с фашистами и с замиранием сердца ждали начала войны. И хотя война уже два года бушевала на просторах Европы, маленькая надежда теплилась в сердцах людей.
Валериан и Александр после смены сидели у Валериана в общежитии, куда он перебрался после начала работы в забое. Александр что-то сказал, но Валериан его не услышал. Слова брата потонули в грохоте распахнувшегося окна. Сильный порыв ветра ворвался в комнату. Лампы мигнули и погасли. В комнате стало слышно, как по стёклам лупит дождь. Новая молния, ударившая в землю где-то совсем рядом с домом, прочертила небо и озарила призрачным светом комнату и высокую фигуру в плаще.
В этот момент где-то рядом с окном заялала, подвывая собака. Её тоскливый вой подхватили окрестные псы, и он покатился эхом к лесу, устроив настоящую какафонию звуков, ввергнуть в уныние человека с нежной и впечатлительной душой. Александр вскочил и подбежал к окну.
--Надо же. Откуда собака? Неужели начальница общежития завела собаку?—неуверенно спросил Валериан.
--Да нет никакой собаки. Тебе показалось.
--А это что?
Оба замолчали, прислушиваясь к собачьему вою, несущемуся со всех сторон.
--Что-то они сегодня ни на шутку разошлись,--неуверенно сказал Александр.
--Да,  странно. Тем более, что столько собак я никогда не слышал. А ты?
--Я тоже.
--Давай спать. Завтра утром на работу. Так что оставайся у меня.—предложил Валериан.
Они легли. Валериан долго не мог заснуть, а когда провалился в сон, ему снилось море и два корабля, несущиеся к гибели.
«Разразилась буря во всём своём грозном молчании. Страшный ураган, один из тех ураганов, которые с корнем вырывают деревья и сотрясают скалы, проносится над горами, извергая гром и молнии. И среди урагана при свете молний на скате горы был виден силуэт, похожий на человека, спускающийся большими шагами с горы и идущий среди сломанных бурей деревьев. Походка этого силуэта была непохожа на твёрдую, медленную и спокойную поступь. Она была тягостна, прерывиста, неровна как походка человека, неуверенного в том, что он может преодолеть порывы стихии. Ураган точно уносил его в своём вихре. Напрасно он воздевал руки к небесам. Вскоре он исчез среди мрака ночи и грохота бури. А возможно мне показалась его беспомощность. Я просто представил себя на его месте. Вероятно в его жестах был какой-то смысл, но я не знал какой».
Почему  мне приснилось бушующее море. –подумал во сне Валериан.--Странно. Я побывал только на Азовском море и там никогда не было таких бурь. Возможно, что я просто не знал и такие бури случались и на этом неглубоком море. Хотя почему я был уверен, что это Азовское море, понять никак не мог.
«Громадные волны с белыми гребешками пены, то вздымаясь, то падая, вырисовывались на огненно-красной полосе горизонта. Тяжёлые чёрные тучи мчатся подгоняемые ветром, по мрачному небу. Под ними пробегают обрывки облаков красновато-серого цвета. Бледное зимнее солнце, готовое спрятаться за облаками, из-за которых оно медленно поднимается, бросая косые лучи на бушующее море, золотит прозрачные гребни высоко взлетающих волн. Вокруг валунов, которыми усеян берег, волнуется и кипит пояс белоснежной пены.
Вдали, у косогора мыса, выдающегося в море, возвышается какой-то замок, окна которого горят огнём, отражая лучи солнца. Его кирпичные стены и кровля резко вырисовываются среди прозрачного тумана. Огромный корабль с лоскутами парусов и перебитой мачтой несётся к берегу. Он то всплывает на гребне бушующих волн, то стремительно погружается в глубину страшных разверзающихся пропастей. Сверкнула молния. Среди громового раската раздался глухой шум, едва слышный среди рёва бури. Это пушечный выстрел—сигнал бедствия несчастного корабля, несущегося к верной гибели.
В эту минуту к востоку шёл пароход, окружённый облаком чёрного дыма, всеми силами стараясь уклониться от страшного берега, скалы которого оставались у него с левой стороны. Корабль с поломанными мачтами должен был пройти с минуты на минуту под носом парохода, несясь по воле ветра и прилива, на береговые утёсы. Вдруг пароход страшным порывом бури положило набок, огромная разъярённая волна обрушилась на палубу: в одну минуту труба опрокинулась, барабан разбился и одно из колёс сделалось негодным для работы. Второй напор волны, следуя за первым, ударил пароход в борт и настолько увеличил повреждения, что пароход, потерявший управление, понесло к скалам вслед за кораблём.
Парусник, хотя и был далеко от утёсов, предоставлял ударам ветра и моря свой борт и опережал пароход в приближении к опасности. Вскоре он настолько сблизился с пароходом, что возможность столкновения стала практически неизбежной. Новая беда вдобавок к кораблекрушению становилась несомненной. Я даже рассмотрел название корабля—«Белый слон» и даже порт приписки Александрию. Он принял там пассажиров с парохода, прибывшего из Азии. Он должен был сделать остановку в одном из портов Чёрного моря, а затем идти в Одессу.
Пароход под названием «Владимир Ленин» шёл из Германии. Обогнув почти всю землю, он также остановился в порту Чёрного моря и направлялся в Одессу, где был прописан. Ни  тот, ни другой, почему-то не подверглись атаке немецких подводных лодок и как будто даже не знали, что идёт кровопролитная война. Оба судна, сделавшись игрушкой ветра, волн и прилива, неслись к утёсам с ужасающей быстротой. Потрясающее зрелище представляла палуба и того и другого судна. Неизбежная смерть угрожала пассажирам, и об этом можно было судить по той неистовости, с какой суровые волны разбивались об утёсы у подножия скалы.
Капитан корабля мужественно и хладнокровно отдавал последние приказания, стоя на корме и держась за обрывки снастей. Шлюпки сорвала буря. Впрочем, если бы они и сохранились, то спустить их не было никакой возможности. Оставалось лишь одно средство спасения: связаться с берегом при помощи каната. Средство опасное и возможное только в том случае, если бы корабль не разбился о гряду скал.
Пассажиры, стоящие на палубе, испускали от чаянные крики, ещё более усиливая всеобщее смятение. Некоторые, впрочем, не кричали. Одни из них, оцепенев от ужаса, держались за канаты, обломки, обломки мачт и ждали смерти в каком-то бесчувственном состоянии. Другие ломали руки и бились в отчаянии на палубе, испуская страшные проклятия. Женщины в ужасе закрывали лицо руками, чтобы не видеть приближения смерти, или стоя на коленях, как бы молились. Одна молодая женщина бегала от матроса к матросу, умаляя спаси жизнь её ребёнка  и предлагая деньги и украшения.
Всё это смятение, крики и слёзы разительно отличались от молчаливой и суровой покорности моряков. Признавая очевидность гибели, ужасной и неизбежной, одни из них снимали одежду, чтобы сделать последнее усилие для спасения жизни, другие, отказавшись от всякой надежды, стоически ожидали конца. На мрачном фоне отчаяния и ужаса происходили сцены, трогательные и страшные. Завернувшись в плащ, прислонясь спиной к обломку мачты и упираясь ногами в какой-то деревянный брус, стоял молодой человек лет двадцати с чёрными блестящими волосами, с правильным, красивым смуглым лицом и с выражением грустного спокойствия на лице. Он показался мне знакомым, но я не мог припомнить, где я его видел.
Бледный диск негреющего солнца, еле поднимаясь на горизонте и слабо освещая мрачное, лилово-синее небо, уступал в белизне ослепительному блеску снега, которым на необозримом пространстве были покрыты поля и горы».
Валериан вскочил на постели. Холодный пот катил по лицу. Схватил полотенце и вытер лоб. Не это ли предвещал вой собаки, подумал Валериан. Но о чём говорит этот сон? Неужели что-то предсказывает? Но что? Сон снова сморил его и он снова оказался свидетелем трагедии.
«Несчастная мать, тщетно молившая о спасении ребенка, заметила человека, столь спокойного среди общего смятения, и бросилась перед ним на колени, протягивая к нему в порыве невыразимого отчаяния свое дитя и золото. Молодой человек принял ребенка из рук несчастной, но, покачав печально головой, показал ей на разъяренные волны; затем выразительным жестом дал понять, что сделает все возможное для спасения малютки. Тогда женщина, в безумном опьянении пробудившейся надежды, начала целовать и поливать слезами руки молодого человека с лицом медного цвета. 
Другой пассажир «Белого слона» оказал более активную помощь товарищам по несчастью. Казалось, ему не более двадцати пяти лет. Длинные белокурые локоны падали до плеч, обрамляя ангельское лицо. Одежда его состояла из длинной черной рясы и белого воротника. Он переходил от одного пассажира к другому, избирая тех, кто выказывал наибольшее отчаяние, утешая словами надежды или покорности. Слушая, как он ободрял одних и утешал других речью, исполненной нежности и любви, со спокойной
кротостью и твердостью духа, можно было подумать, что он презирает опасность, которой подвергались в эту минуту все.
На прекрасном молодом лице лежало выражение такой святости и холодной неустрашимости, что, казалось, он  вполне отрекся от всякого земного чувства. Напротив, во взоре его голубых глаз можно было прочесть столько любви и душевного спокойствия, что он как будто был даже благодарен Богу, подвергающему его такому испытанию,
где мужественный и сердечный человек мог, жертвуя собой, если не спасти своих собратьев. то по крайней мере умереть с ними, указывая им на небо. Казалось, Творец послал этим несчастным одного из своих ангелов, чтобы облегчить удары неизбежной судьбы.
И рядом с ним, прекрасным, как архангел, находился другой человек, казавшийся исчадием ада. Трудно себе представить более резкий контраст. Отважно взобравшись на вершину обломка одной из мачт, этот человек, казалось, царил над сценой ужаса и отчаяния, которая разыгрывалась на корабле. Жёлтое лицо этого человека по всем признакам выражало какую-то злобную, дикую радость. На нем была надета только рубашка и холщовые штаны, а на шее, на шнурке, висела жестяная коробка, похожая на те, которыми пользуются солдаты, пряча в них свои отпускные бумаги. Чем более увеличивалась опасность, чем сильнее несло корабль к утесам, чем ближе грозило страшное столкновение с пароходом, тем сильнее сияло выражение адской радости на его лице.
Казалось, он ждал гибели корабля с каким-то хищ-
ным нетерпением. Видя, до какой степени наслаждался он сценами ужаса и отчаяния, можно было подумать, что это--посланник какого-нибудь кровожадного Божества варварских стран, требующих человеческих жертвоприношений.
Вскоре «Белый слон», подгоняемый ветром, так приблизился к пароходу «Владимир Ленин», что пассажиры одного судна могли различить пассажиров другого.  Не много оставалось их на пароходе. Волна, оторвав барабан и колесо, унесла в море планшир и проделала такую брешь, что каждая из последующих волн отбирала всё новые и новые жертвы. В числе оставшихся, обреченных на не менее страшную участь--быть разбитыми о скалы или раздавленными при столкновении кораблей,--одна группа привлекала к себе особенно грустное и нежное внимание.
В задней части парохода, привязав себя к борту концом длинной веревки, стоял высокий старик с большой лысиной на голове и седыми усами. Он крепко прижимал к груди двух девушек, лет пятнадцати или шестнадцати, укутанных в тяжелую шубу из оленьего меха. У ног их сидела большая собака, с которой ручьями стекала вода и которая яростно лаяла на волны».
Не эта ли собака померещилась на сегодня с Александром при  громе и молниях?
«Девушки, обвитые руками старика, крепко прижимались одна к другой. На их лицах не видно было ни ужаса, ни боязни; их взоры, полные упования и надежды, обращены были к небу, как будто они доверчиво и с надеждой ожидали, что будут спасены в результате вмешательства какой-то сверхъестественной силы.
Вдруг раздался душераздирающий крик пассажиров обоих судов, казалось, покрывший грохот бури. Пароход, погрузясь в пучину волн, открыл боковую поверхность кораблю, который, поднявшись на самой высокой волне, висел над «Владимиром Лениным» в течение секунды, предшествовавшей столкновению. Описать подобную сцену наивысшего ужаса абсолютно невозможно.
Во время таких катастроф, быстрых, как мысль, запечатлеваются иногда мимолетные картины, которые словно видишь при вспышке молнии. На корабле молодой человек с ангельски прекрасным лицом вскочил на борт, чтобы, ринувшись в море, спасти хоть кого-нибудь. В эту минуту он увидел на борту парохода девушек, с мольбой простирающих к нему руки.  Казалось, они знали его давно и смотрели на него с неизъяснимым чувством восторга и благоговения. Среди грохота бури, на краю гибели, взгляды этих трех существ на секунду встретились.
Черты молодого человека выразили глубокое сострадание: девушки умоляли его так, как если бы он был их ожидаемым спасителем. Старик, сбитый с ног падением оснастки, свалился на палубу. Вскоре все исчезло. Огромная масса воды, среди облака белой пены, опрокинула «Белого слона» на пароход. Послышался страшный треск от столкновения громадных масс железа и дерева. Треск этот сопровождался страшным криком агонии и смерти погибавших в морской пучине. Затем ничего не стало видно. Только несколько минут спустя среди разъяренных волн показались обломки кораблей, тут и там виднелись руки, мелькали посинелые, полные отчаяния лица нескольких уцелевших пассажиров, пытавшихся вплавь достигнуть берега, с риском быть раздавленными под напором яростно разбивавшихся об утесы волн. Только несколько пассажиров спаслось после кораблекрушения».
Валериан проснулся, как от толчка. Ещё ничего не понимая, он потряс Александра за плечо. Тот недовольно проснулся и начал кричать, что тот не даёт ему выспаться перед сменой. Но увидев лицо Валериана, налил в стакан воды и заставил его выпить её.
--Что-то случилось? Говори!
--Я видел сон. Не знаю к чему он. На море произошло кораблекрушение. Спаслось несколько пассажиров. И пока бушевали волны и два корабля падали в пучину, а пассажиры молили Бога о спасении…
--При чём тут Бог, которого нет и не может быть.
--Не знаю, но они молились, я это видел хорошо. Так вот над всем этим кошмаром носился какой-то неясный силуэт человека. Лица я его не видел, но он не помогал, а просто безучастно смотрел на происходящее. Может быть, это Шубин о чём-то предупреждает?
--Заладил ты о Шубине.
--А разве не тебя он спас на шахте?
--Меня. Но тогда ты точно знал, что произойдёт выброс метана. А сейчас какое-то кораблекрушение. О чём оно может говорить?
--Не знаю, наверное придётся затопить шахту в силу каких-то уужасных обстоятельств.
--А какие это ужасные обстоятельстьва?
--Наверное война. Скоро сюда придут фашисты. Будет большая битва и мы должны будем уехать. Шахту затопят и Шубину негде будет жить. Я должен взять его с собой, правда, не знаю куда. Здесь, без шахты он жить не сможет или натворит таких бед, что лучше увести его отсюда. Но куда? Ладно, подождём развития событий.
--Валериан! А ты так хорошо научился разбираться в предсказании снов, которые несомненно навевает на тебя Шубин?
--Да. Это ведь не первое предсказание. И главное, они всегда сбываются.
--Ты прав. Подождём развития. Надо бы рассказать начальству на шахте.
--О чём? Кто тебя будет слушать? Давай спать. Может тебе ещё что-то присниться и станет ясно, о чём твой Шубин предупреждает.
Валериан послушно лёг в постель. Несмотря на потрясение, молодость брала своё и вскоре он спал.
«--Что ты понял?,--предстал перед ним неясный силуэт.—Что ты испытал?
--Ужас. И страх. Чтобы это означало? Если ты не хочешь или не можешь отвечать, то считай что я ни о чём не спрашивал.
--У меня нет тайн от тебя. Но мне трудно объяснить.
--То есть как?
--Я был игрушкой обмана чувств. В ту минуту, когда все с покорностью ожидали смерти, я не мог понять для чего разыгрывалась эта сцена. Многое мне осталось непонятным.
--Даже для тебя?
--Даже для меня. Ты разве не узнал себя в молодом человеке, который стремился спасти как можно больше пассажиров?
--Мне показалось, что узнал, но я не был уверен.
--А ты не узнал женщину?
--Какую женщину?
--Которая спасла тебя.
--Меня спасла женщина?
--Да.
--Кто же она была?
--Не знаю. Когда я спросил её кто она, она ответила: сама не знаю. Знаю, что я направляюсь туда, где почти вечная зима и много снега.
--Так это же Урал. Но каким образом она пришла мне на помощь.
--Не знаю.
В комнату постучали и когда Валериан открыл дверь, в комнату вошла женщина, которую он видел на корабле.
--Уже скоро рассвет, а ты ещё не ушёл. Иди скорей к своему начальству.
--Я не могу уйти, пока не переговорю со странным человеком в плаще.
--Он здесь?—спросила она с радостным изумлением.
--Да. Он здесь.
--Как я рада его повидать. А ты немедленно уходи. Подумай какой удар будет для твоих товарищей, если ты не предупредишь их.
--О чём?
--Ты так и не понял,--проговорил силуэт в плаще.—Шахту бубут затапливать. Это же как кораблекрушение на море. Ступай, а мы поговорим. Ведь и мне придётся искать место пребывания. А что если ты возьмёшь меня с собой?
--Но как?
--А ты просто пообещай.—Силуэт толкнул Валериана в плечо
--Хорошо обещаю».
Вскочив с постели Валериан разбудил Александра.
--Ты был прав. Мне приснился разговор непонятного силуэта и женщины.
--Какой женщиной?
--Не знаю. Но во время кораблекрушения она спасла мне жизнь. Шахту действительно будут заливать. А мы уедем на Урал.
--Кто мы?
--Я, ты....и «шубин».
--Ты уже проснулся?
--Да. Нужно срочно идти к руководству и предупредить.
--Никто и слушать не будет.
--Но что-то делать надо!
--Может и надо, но если расскажешь обо всём руководству оно может упечь тебя в сумасшедший дом.
--Так что же делать?
--Ждать,--ответил уверенно Александр. И оказался прав. Мои попытки рассказать руководству привели бы, в лучшем случае, к молчаливому непониманию.
22 июня 1941 года германская армия напала на СССР почти на всем протяжении его западной границы. О событиях о  обороне города Валериан узнал, естественно, много позднее. А они развивались так. В аввгусте фашисты начали наступление. 1-я танкова группа и моторизированная дивизия 11-й Армии почти сразу прорвала оборону советских войск и вышли в район города Осипенко. Этим манёвром они окружили части 18-й и 9-й Армий.
12-я Армия заняла оборону на рубеже Павлоград, Васильковка, Гавриловка для сдерживания продвижения противника и обеспечению отхода остальных войск. В это же время создаётся Таганрогский боевой участок в составе 3 стрелковых дивизий для организации обороны на восточном берегу реки Миус от Успенской до Таганрога и прикрыть подступы к Ростову-на-Дону. 9-я Армия и Таганрогский боевой участок нанесли контрудар и потеснили передовые части противника на 10-15 км. Однако с подходом главных сил 1-й немецкой Танковой Армии советские войска снова были вынуждены отступить. Войска правого крыла фронта по приказу Ставки ВГК отошли на рубеж Красный Лиман, Дебальцево, а левого крыла (18-я и 9-я Армии) под давлением превосходящих сил немцев — на рубеж Дебальцево — Красный Луч — Болынекрепинская — Хапры, где заняли оборону.
Первостепенной задачей начального периода войны должна была стать эвакуация промышленности из западных районов СССР. В силу сложившихся исторических обстоятельств, именно на западе была расположена основная масса заводов, фабрик, электростанций. На территориях, которые должны были стать главным театром военных действий, а позднее подверглись немецкой оккупации, перед войной проживало 40 процентов населения страны, производилось 33 процента всей валовой продукции и проходило до 41 процента протяженности железных дорог. На этой территории находились крупнейшие советские города и промышленные центры — Киев, Минск, Харьков, Сталино, Мариуполь, Запорожье. Здесь, в годы первых пятилеток были построены такие промышленные гиганты как, Днепрогэс, Запорожсталь, Азовсталь. Львиная доля военной промышленности — авиационные и танковые заводы также располагались на западе СССР.
На восток страны удалось эвакуировать более 10 миллионов человек. По пути следования эшелонов с людьми местные власти устраивали пункты продовольственного питания, а в конечных пунктах эвакуации многое было сделано для того, чтобы создать всем эвакуированным сносные условия существования. Но места для всех не хватало. Часто, для заселения использовали не приспособленные для жилья помещения — клубы, склады. Жилплощадь местного населения «уплотняли» и подселяли к ним в дома беженцев. А многих эвакуированных просто высаживали в чистом поле. Здесь им приходилось рыть землянки, которые и стали их жильем на ближайшие годы. Работники эвакуированных заводов зачастую поселялись прямо на стройплощадках, спешно возводимых цехов и мастерских.
Но организованно эвакуировать удалось далеко не всех желающих… В первую очередь на Восток вывозили только тех, кто имел на это право — в силу должности или необходимости. Эвакуации подлежали специалисты, труд которых был необходим в оборонной промышленности. С июля по ноябрь 1941 года из прифронтовых районов на Восток было перебазировано 1523 промышленных предприятия.
Кажется каким-то чудом, что из обширных степей появлялись все новые массы людей и техники, как будто какой-то великий волшебник лепил из уральской глины большевиков и технику в любом количестве». На самом деле, никакого волшебства не было. Был самоотверженный труд миллионов людей, которые в нечеловеческих условиях смогли спасти и восстановить промышленность. Они смогли сделать то, что в принципе сделать было невозможно. Эвакуация и по своему значению, и по количеству затраченных усилий, не имела никакого аналога за всю историю человечества. А главное — она оказалась главным сражением Великой Отечественной войны, которое советский народ выиграл с блеском.
Люди работали круглосуточно в две смены по 12 часов, а при пересмене по 18 часов. Выходных и праздничных дней не было. Работали  женщины, старики, подростки и заключенные. Мужчины специалисты были только на руководящих должностях.  Работа по 15-30 ночей изнуряла людей. Очень хотелось спать.Чтобы не допустить возникновения вспышек инфекционных заболеваний, людей пропускали через карантин.
А в общежитиях люди спали на нарах в 2-3 яруса. Никакого благоустройства не было. В комнатах стояли печки, на общей кухне — плита да титан. Вода — в реке или на улице. Удобства — во дворе. Так как бараки строили в очень сжатые сроки и из подручного материала — старых досок, с землей и сырыми опилками, в качестве утеплителя, зимой там было очень холодно.
Эвакуация предприятий города Сталино началась в сентябре 1941 года. Советская власть, особенно в годы Отечественной войны, когда уголь стал жизненно необходимым для военной промышленности, не только не призывала в действующую армию или в народные ополчения шахтёров, а отправляла их на Урал, Сибирь и Казахстан на действующие шахты. А после переломного сражения под Сталинградом вообще демобилизовала тех шахтёров, которые все-таки оказывались в действующей армии, для восстановления Донбасса и других угольных предприятий.
В связи с нехваткой электроэнергии, дефицит которой уже зимой 1941-1942 гг. составил 4000 кВт, а также необходимостью обеспечения электроэнергией в первую очередь предприятий и строек оборонного значения, Красноярский горисполком принял решение об отключении частного сектора потребителей энергии, в первую очередь в перегруженных районах. В подъездах домов запрещалось вывешивать лампочки мощностью свыше 16 Вт. И рабочие районы, и центральные кварталы с наступлением сумерек погружались в темноту.
Работа больших электростанций и малых котельных зависела от поставок угля. Устаревшие механизмы заменять было также нечем — заводы угольного машиностроения переключились на военное производство. И главное, отрасль потеряла кадры — многие опытные шахтеры отправились на фронт. На шахты пришли неопытные подростки, женщины, мужчины. А ведь был необходим уголь и для нужд фронта и в тылу. Резко возросла интенсивность шахтёрского труда в связи с потребностью угля в народном хозяйстве, что в свою очередь вызвало и опасность шахтёрского труда. Чаще стали происходить обвалы, выбросы метана, нарушения правил безопасности. В связи с этим возросла и смертность среди шахтёров.Основные горные профессии и руководящий состав комбината «Сталинуголь» отправились на Урал: в город Молотов.
Все трудности и лишения при переезде почти через всю страну из-за молодости многие шахтёры переносили значительно легче, чем семьи ИТРовцев и женатых шахтёров. Пол приезде в город Молотов шахтёров отправили в общежития на шахте. Валериан и Александр поселились вместе с шестью молодыми шахтёрами в квартире, состоящей из двух комнат. В первой из двух комнат мебель совершенно отсутствовала, что касается второй, трудно  было представить себе более невзрачную и печальную конуру. Обои, покрывавшие стены, были настолько истерты, изодраны и так выцвели, что рассмотреть их первоначалькую окраску было невозможно; хромоногие кровати, снабженные плохими тюфяками и шерстяными одеялами, изъеденные молью, табуретки и маленький стол, дерево которого было источено червями, старый сундук с замком, задвинутый под кровать, очевидно оставшийся от прежних жильцов--такова была меб-
лировка этих комнат. Узкое окно с грязными
стеклами едва освещало комнату, почти совсем лишенную воздуха и света из-за высокого здания, выходившего на улицу и стоявшего рядом. Наконец, разошедшиеся и поломанные доски пола, и щели в стенах, позволявшие видеть штукатурку, свидетельствовали о глубокой небрежности жильцов к своему жилищу.
Заперев дверь, Валериан и Александр сели на кровать.
--Надо достать ещё одну кровать,--обратился Александр к приведшему их сюда коменданту.
--Конечно. Сходите на склад и выбирайте. Ещё надо взять матрац, подушку, одеяло, а простыни вам выдаст костелянша.
Александр  поставил на стол рюкзак, вынул из него хлеб и кусок сала и начал резать его ломтиками. Остальные молча следили за его действтиями. Валериан, чтобы занять минуты, сделал несколько шагов и очутился в другой комнате. Там висели две картины, на проржавелых гвоздях. Первое из этих произведений искусства была грубо написанная картинка, размалеванная красным, желтым;
зеленым и синим,--одна из тех, что обычно продают на
базарах. Она изображала женщину с сумкой, покрытую лохмотьями, с маленьким ребенком на коленях; отвратительного вида гадалка держала в своей
руке руку ребенка и предсказывала ему будущее, тогда как из ее рта выходила напечатанная крупными синими буквами надпись: «Бога нет!».
Другая картина, был превосходный эстамп, тонкая законченность которого, смелый и вместе с тем точный рисунок странно контрастировали с грубой мазней картинки, висевшей рядом. Эта редкая и великолепная гравюра изображала мальчика тоже в лохмотьях. Некрасивость лица мальчика вполне искупалась необыкновенно умным выражением его характерных черт. Он изображен был сидящим на камне лицом к зрителю, опершись
на колено и положив подбородок на руку; кругом было ста- до, которое он пас. Задумчивая, серьезная поза этого нищенски одетого подростка, могучий широкий лоб, тонкий, проницательный взор и крепко сжатый хитрый рот, казалось, говорили о неукротимой воле; соединенной с выдающимся умом и ловким коварством.
Над головой мальчика был нарисован окруженный атрибутами церковной власти медальон с изображением портрета старика, резкие черты которого несмотря на его дряхлость, очень напоминали черты подростка в лохмотьях. Под гравюрой было написано: «Предсказание».  Подходя все ближе и ближе и всматриваясь в картины вопрошающим и загорающимся взглядом, как бы желая почерпнуть в них вдохновение и надежду, Валериан так близко подошел к ним, что, стоя и держа правую руку за головой, он теперь прислонился к стене и облокачивался на нее; левая рука была засунута в карман брюк. И Валериан вдруг вспомнил, что нечто подобное ему снилось ещё в поезде.
«Десять часов утра. Крепко запертые ставни в спальне девушки не пропускают ни одного солнечного луча в эту комнату, освещенную только круглой лампой, которая подвешена к потолку на трех длинных серебряных цепях. Эта сводчатая комната представляла собою нечто вроде восьмиугольного шатра. Стены и потолок обиты белой шелковой материей, покрытой пышными складками и буфами из белого муслина, закрепленного здесь и там розетками из слоновой кости. Две двери, так же из слоновой кости, с дивной перламутровой инкрустацией, ведут одна в ванную, а другая в туалетную комнату, нечто вроде храма, посвященного культу красоты и меблированного так же, как павильон дворца. 
 Прямо против кровати, за решеткой резного серебра, помещался камин из мрамора снежной белизны, с двумя очаровательными, чудесными фризами, представлявшим цветы и птиц. Над фризом, взамен каминной доски, помещена высеченная из мрамора на редкость тонкой резьбы продолговатая, изящного контура корзина, полная розовых камелий в цвету. Гармоническая белизна этой девственной комнаты только и нарушалась яркой зеленью и нежной розовой окраской цветов. Под легким муслиновым пологом, который прозрачным облаком спускался с самого потолка, стояла на горностаевом ковре низкая кровать с ножками резной слоновой кости.
Везде, где не было слоновой кости, державшейся на гвоздиках с перламутровыми шляпками, кровать была обита стеганой на вате белой шелковой материей. Батистовые простыни, обшитые  кружевами, немного сбились и открывали угол белого шелкового матраца и конец муарового одеяла, очень легкого, так как ровная и теплая температура комнаты напоминала температуру ясного весеннего дня. Верная своим правилам, девушка  захотела, чтобы вся обстановка ее спальни, отличавшаяся изысканной роскошью, была сделана ремесленниками из числа наиболее одаренных, трудолюбивых и честных, кому она сама
доставляла материалы. Таким образом, получилась воз-
можность прибавить к оплате их труда ту прибыль, кото-
рую получили бы посредники, спекулирующие на их работе. Это значительное повышение заработка обрадовало сотню нуждавшихся семейств и увеличило их благосостояние, и они, благословляя щедрость Адриенны, право наслаждаться роскошью как справедливым и добрым поступком».
Сниться чёрти что, словами Александра Валериан вернуть себя в действительность. Но....если мне и в эшалоне снились сны вещего характера, то несомненнно «шубин» также находился в поезде. Значит и это предсказание сбылось? Может быть. Не знаю, поживём-увидтим. Он вернулся в первую комнату. Александр закончил приготовление завтрака или обеда и все сидели за ветхим столом. Началася первый день их совместной работы на шахте Урала.



























                Г Л А В А  7

Описывать дни и ночи, проведенные в Молотове и на шахте, не имеет смысла, так как они были точно такими же, как у миллионов советских людей. Я только лишний раз убедился, что предельная глупость не верить очевидным фактам, унесла жизни нескольким сотням людей. Когда я в очередной раз попытался достучаться до сердец руководящих работников шахты и предупреждал их о грозящих жизни людей опасностях, они подн имали меня на смех и грозили упечь в сумасшедший дом. Мой брат Александр устал меня уговаривать бросить попытки что-то втолковать этим людям. Острое, прошившее меня ощущение, опять таки не объяснимое словами, смесь шестого чувства и недоверия побуждало меня раз за разом достучаться до этих людей. У многих, наверное, это случается, но каждый переживает по разному, но смысл один—некое профессиональное шестое чувство, вопиющие, что здесь что-то не так. Об этом не любят распространяться, но всякий кто это ощущение переживает, я уверен, остаётся в уверенности, что оно—это ощущение, не обманывает и относиться к нему нужно со всем вниманием, не боясь показаться смешным. Я ведь испытал это не единожды. И потому, не думал о последствиях, когда обращался к руководству шахты.
И однажды главный инженер вызвал меня.
--Хорошо. Я готов выслушать вас если вы что-то вразумительное попытаетесь растолковать мне. Когда вы почувствовали в себе дар предсказания?
--Однажды я неудачно прыгнул в резервуар с тёплой водой, которая попадала туда после промывки коксовых печей металлургического завода. Мы бегали вокруг резервуара, а потом, как по команде, ныряли. Я тоже нырнул, забыл открыть глаза и ударился об одну из рельс, которые были во множестве в резервуаре.
--И что?
--Очнулся я в больнице. По счастью удар был не слишком сильным и я получил травмы совместимые с жизнью. После этого случая остался страх и мне начали сниться сны, что я прыгаю и разбиваюсь насмерть. Пугал своими снами приёмных родителей и старшего брата Александра. Он часто смеялся надо мной, но слава богу не рассказывал своим приятелям. Иначе на улице меня подняли бы на смех.
--Хорошо. Но какое эта история имеет отношение к предсказанию о несчастных случаях на шахте?
--Самое прямое. У меня стали появляться странные сны. Иногда я вижу будущее, иногда—прошлое. Будущее сбывается, а сны сняться в моменты сильных эмоциальных потрясений. Нет, наверное я неправильно выразился. Не потрясений, а накануне трагических случаев, которые произойдут на шахте. У меня было такое и на прежнем месте работы. Можете спросить у моего брата Александра, которому я спас жизнь.
--Каких трагических происшествий?
--Я во сне видел, как в шахте произошёл взрыв метана и погибли люди. Я не пустил брата в шахту и в его смене действительно произошёл взрыв метана. Здесь я тоже видел сон, что произошёл завал и рассказал Александру, но он не поверил, также как и вы. И в результате снова погибли люди.
--Но такого не может быть. Вы верите в мистику?
--Это не мистика.
--Ладно. Идите работайте, пока я не отправил вас в сумасшедший дом. 
--Иногда в нашей жизни происходят события, которым тяжело найти хоть какое-то объяснение. Хочется сделать всё, что в твоих силах, чтобы это не оправдалось. Потому что человеку кажется, что он хозяин своей судьбы. Но в действительности он просто марионетка, которым просто управляют, дёргая за верёвочки.
Главный инженер молча поднялся и жестом указал мне на дверь. Как бы в назидание мне на следующий день мне приснился сон как кто-то, под личиной ангела-хранителя, начал давать советы, совершенно непригодные для меня.
«Суетен тот, кто возлагает надежду на людей».
«Когда придёт конец, думай о том, в каком в данный момент настроении».
«Человек сегодня жив, а завтра его нет. Когда он исчезает из глаз, то скоро исчезает и из памяти».
«Если кто-то дожил до утра, то не обязательно он доживёт до вечера. Если  кто-то дожил до вечера, то не обязательно он доживёт до утра».
«Кто вспомнит тебя после смерти? Кто о тебе помолится?».
«Ошибается тот, кто ищет что-либо иное, кроме страданий».
«Жизнь смертных полна несчастий и представляет собой крест. Неси свой крест и не ищи сочувствия других».
«Верь, что твоя жизнь может быть полезна другим людям».
«Великое преимущество жить в послушании, иметь начальника, а не быть господином своих поступков».
«Лучше повиноваться, чем повелевать».
«Счастлив лишь тот, кто зависит от Бога, воплощённого в твоих начальников».
Но это же называется, как учили нас в школе по произведениям Льва Толстого, непротивлением злу. Разве такое возможно? То, что ты советуешь доводит до тупого, слепого подчинения. Что значит «зависеть от Бога?». Это значит полностью отвернуться от свободы. Я так не могу.
Голос, который уже был хорошо знаком мне ответил, что я прав, но посоветовал сначала выслушать, а потом делать выводы. Может быть прозвучит что-то полезное. Я послушался.
«Куда не беги, нигде не найдёшь покоя, если только не подчинишься со всем смирением начальнику».
«Многие обманулись в надежде на лучшее, желая перемены».
Окружённый заботами такого советчика, вновь раздался уже знакомый мне голос, следуя советам этого «благодетеля» с помощью такого «лекарства», довольно невинного самого по себе, но предназначенному воздействовать на душевное состояние, может на довольно длительное время погрузить в состояние оцепенения и не желания жить.
На первый взгляд сломленному человеку, покажется неоценимым благодеянием погружение в подобное оцепенение, потому что он мешает думать. Послушавшись этих советов ты дойдёшь до такого состояния, что подобные сны сочтёшь высочайшим достоянием ума и благом. Так же смотрят больные на наркотики, которые убивая их, усыпляют боль. На такую впечатлительную натуру, как ты, эти советы могут потрясти не закалённого жизнью человека.
Вот тебе пример…Верный друг изменил. Любимая женщина покинула. Дом, построенный для людей, превратился в развалины и пепел. Что же последует? А то, что душевные силы иссякнут у человека слишком слабого, чтобы бороться со столькими жестокими ударами, слишком упавшего духом, чтобы думать о начале нового дела. А тебе что советуют?
«Ты рождён для горя и слёз».
«Не верь ничему на земле».
«Нет ни родины, ни друзей».
«Всякая привязанность обманчива».
«Умри утром и к вечеру тебя забудут».
«Смиряйся, презирай себя, будь презираем».
«Не думай, не рассуждай, не живи, отдайся в руки начальнику, он будет думать и рассуждать за тебя».
«Ты плачь, страдай, думай о смерти».
«Да, смерть вечно должна быть предметом и целью твоих размышлений».
Вот такие советы и утешения, которые не высказали тебе, но я не сомневаюсь, что они прозвучали такими бы. Чтобы не говорили тебе твои начальники и неверующие, иди своей дорогой. Я не покину тебя и в трудную минуту приду на помощь.
--Для чего ты это делаешь?,--спросил я.—Несёшь людям несчастья и в то же время предупреждаешь их о трагедии?
--Во-первых, я сообщаю не всем людям, а только тебе и являюсь, как бы, твоим ангелом-хранителем. А во-вторых, если люди начнут спокойно проживать свой век, человечество может погрязнуть в тихом, спокойном благодушии и исчезнуть с лица земли. Этого нельзя допустить. Ещё не настал час, когда это наступит и тогда не помогут ни откровения бедного ангела-хранителя, ни мечта человечества о существовании некоего бога, который спасёт их в день искупления.
--А разве нет?
--Нет».
Валериан повернулся на другой бок, открыл глаза и сонно посмотрел вокруг. Никого. А ему чудились голоса. Наверное во сне. Он снова закрыл глаза. И сон без сноведений накатил на него. Утром сон хорошего настроения не добавил. Он посмотрел в окно, туда где совсем рядом был лес. В глубине души Валериан боялся леса и ни за что бы не отправился туда ночью, но смотреть из окна и чувствовать себя в безопасности было приятно. Он мерил шагами комнату, то и дело замирая на одном месте и подолгу глядя в пространство. Нервы были так напряжены, что, казалось, вот-вот лопнут, как перетянутые струны. Стены давили, мешая дышать, от мыслей раскалывалась голова и чем больше он пытался успокоить себя, тем хуже ему становилось. Небо было необыкновенно ясным и только шум воды, сбегающий с колёс мельницы, нарушал тишину и покой. Густые ивы, наклоняясь над водой, отбрасывали на неё свою зеленую, прозрачную тень, а дальше река отражала и синеву неба, и пламенные краски заката, так что если бы не холмы, отделявшие её от небосвода, то золото и лазурь вод слилось бы в одно с золотом и лазурью неба. Высокий камыш, росший на берегу, склонял свои бархатные головки под дыханием лёгкого ветра. Такой ветерок часто поднимается к концу дня, когда солнце медленно скрывается за полосой облаков с огненной бахромой.
Суровая и дикая местность. Высокий холм, усеянный громадными глыбами песчаника, среди которых тут и там возвышаются берёзы и дубы с пожелтевшими осенними листьями. Деревья вырисовываются на красном, точно отблеск пожара, зареве заката. С такими мрачными мыслями Валериан отправился на работу.
Впалериан не знал почему, но ему стал сниться Париж, хотя я там никогда не был. Но он понимал, что  сниться ему Париж не просто так, а имеется какой-то определённый смысл. Какой? Не знаю, пока не пойму зачем мне сниться именно это.
«Многочисленные гуляющие, привлеченные на Елисейские Поля ясностью прекрасного весеннего дня, останавливались, чтобы полюбоваться красивым выездом. Прелестная голубая с белым карета была заложена четверкой породистых коней золотисто-гнедой масти, с черными гривами. Сбруя блестела серебром, а два маленьких ездовых, совершенно одинакового роста, в черных бархатных шапочках одеты были в куртки из голубого кашемира с белым воротом, в кожаные штаны и в сапогах с отворотами. На запятках сидели два высоких напудренных лакея, также в голубой ливрее с расшитыми белым воротником и обшлагами. Невозможно было представить себе лучшего выезда. Горячие, породистые, сильные лошади, искусно управляемые ездовыми, шли ровным шагом, грациозно покачиваясь, грызя удила, покрытые пеной, и встряхивая время от времени белые с голубым кокарды, обрамленные развевающимися лентами с пышной розой посередине.
По другой стороне аллеи ехал верхом человек, одетый с элегантной простотой, и не без гордого удовлетворения любовался упряжкой, так как эта коляска принадлежала ему. В программе волшебного дня произошло маленькое изменение. Девица Адриенна написала письмо, но управляющий не смог вручить его адресату. Филипп с утра уехал в деревню. Но он должен был вернуться к вечеру, и письмо тогда должны были ему передать.
Адриенна успокоилась относительно Филиппа и, зная, что дома он найдет ее письмо, в котором хотя и не говорилось прямо о счастье, ожидавшем его, но дан был все-таки легкий намек на него. Адриенна, по
совету графа поехала кататься в собственном экипаже,
чтобы показать свету, что, несмотря на коварные слухи, распускаемые княгиней де Сен-Дизье, она решила не изменять ничего в своих планах жить отдельно и иметь свой дом. На Адриенне была надета маленькая белая шляпка с вуалеткой из белых мягких кружев, обрамлявшая розовое лицо и золотистые волосы. Бархатное платье гранатового цвета целиком скрывалось под зеленой кашемировой шалью. Молодая маркиза де Моренваль, тоже очень хоро-
шенькая и элегантная, сидела справа, а граф де Монброн занимал переднюю скамейку коляски.
Те, кто знает парижское общество или, лучше сказать, ту его незначительную часть, которая всякий солнечный день появляется часа на два на Елисейских Полях, чтобы увидеть других и себя показать, хорошо поймут, какой громадный эффект должно было произвести появление мадемуазель Адриенны на этой блестящей прогулке. Это было неожиданное, невероятное событие. Свет как говорится, не верил своим глазам, видя, что восемнадцатилетняя девушка с миллионным состоянием, принадлежавшая по рождению к знати, явилась в собственном экипаже до-
казать всем, что она живет свободно и самостоятельно, наперекор правилам и приличиям. Подобного рода эмансипация казалась чем-то чудовищным, и все были удивлены, что скромная и полная достоинства манера мадемуазель Адриенны держать себя опровергала клевету княгини де Сен-Дизье и ее друзей относительно помешательства молодой девушки.
Несколько щёголей катавшихся верхом, пользуясь своим знакомством с Адриенной или господином
де Монброном, подъезжали к экипажу, раскланивались и сопровождали его в течение нескольких минут с целью посмотреть, полюбоваться, а может, и послушать мадемуазель Адриенну, которая вполне удовлетворила их желания и разговаривала с обычными для нее обаянием и умом. Во-
одушевление и удивление достигли после этого крайних пределов. То, что раньше называли чудачеством, теперь получило название прелестной оригинальности, и только от мадемуазель Адриенны зависело отныне, захочет ли она, чтобы ее провозгласили королевой изящества и моды.
Девушка очень хорошо понимала произведенное ею впечатление. Она была этим и счастлива и горда, думая о Филиппе. Когда она сравнивала своего возлюбленного с модными кавалерами, ее счастье возрастало. Все эти молодые люди, большинство из которых не покидали Парижа,
разве что в крайнем случае отваживались съездить в Неаполь или Баден, казались ей такими серенькими рядом с Филиппом, участником многих кровавых войн, молва о мужестве и геройском великодушии которого, служа предметом восторга путешественников. Все эти изящные франты в их шляпах; коротеньких сюртучках и больших галстуках не могли и сравниться с её возлюбленным, мужественная и тонкая красота которого еще больше подчеркивалась блеском богатого и живописного костюма!
В этот счастливый день все для Адриенны было переполнено радостью и любовью. Заходящее солнце заливало золотом своих лучей место прогулки. Воздух был теплый, экипажи перекрещивались со всех сторон, быстро мелькали горячие кони всадников, легкий ветерок колыхал шарфы женщин и перья их шляп; всюду, наконец, были шум, движение и свет, Адриенне было забавно наблюдать из коляски за пестрым калейдоскопом парижской роскоши. Среди блестящего хаоса она мысленно видела нежное, ме- ланхолическое лицо Филиппа. Вдруг на ее колени что-то упало... Она вздрогнула. Это был полуувядший букет фиа-
лок. В ту же минуту рядом с коляской послышался детский голос:
--Добрая rоспожа... Ради Бога... одно су! 
Адриенна повернулась и увидела маленькую девочку, бледную и истощенную, с грустным и кротким личиком, в лохмотьях, протягивавшую руку с мольбой во взоре. Хотя этот разительный контраст между крайней нуждой и крайней роскошью был так обычен, что не удивил никого, Адриенна вдвойне им огорчилась.
--Пусть по крайней мере,--подумала молодая де-
вушка,--этот день будет не для меня одной днем лучезар-
ного счастья!
Наклонившись немного, она спросила малютку:
          --Есть у тебя мать, дитя мое?
--Нет, мадемуазель, у меня нет ни отца, ни матери.
--Кто же о тебе заботится?
--Никто, мадемуазель; мне дают букеты на продажу... и я должна при носить деньги... иначе меня бьют.
--Бедняжка!
--Одно су... добрая госпожа... Ради Бога, су!--про-должала просить девочка, следуя за коляской, которая ехала теперь шагом.
--Милый граф,--сказала улыбаясь Адриенна.--К счастью, вам не в первый раз похищать. Наклонитесь,
протяните руки этому ребенку и живо поднимите ее в ко-
ляску. Мы ее спрячем между мной и маркизой и уедем отсюда раньше, чем кто-либо заметит это дерзкое похищение.
--Как?--с удивлением спросил граф.--Вы хотите?
--Да... пожалуйста.
--Какое безумие!
--Пожалуй, вчера вы могли бы назвать этот каприз безумием, но сегодня,--и Адриенна подчеркнула послед-
нее слово, многозначительно взглянув на господина де Монброна,--но сегодня вы должны понять, что это почти долг!
--Понимаю, о доброе и благородное сердце,--отве-
чал растроганный граф, между тем как госпожа де Моренваль, ничего не знавшая о любви Адриенны к Филиппу, смотрела на обоих с удивлением и любопытством.
Господин де Монброн высунулся из дверец коляски и, протянув девочке руки, сказал:
--Давай сюда руки, малютка.
Удивленная девочка машинально повиновалась. Граф ловко подхватил ее за руки и быстро поднял в коляску, что не представляло, впрочем, особой трудности, так как экипаж был очень низок, а лошади шли шагом. Девочка, больше озадаченная, чем испуганная, молчала. Ее усадили меж-
ду маркизой и Адриенной и прикрыли складками шалей молодых дам. Все произошло так быстро, что
только несколько человек, проезжавших по перекрестным аллеям, заметили это похищение.
--Теперь, граф,--радостно воскликнула Адриенна,--
побыстрее скроемся с нашем добычей!
Граф при встал и приказал ездовым:
--Домой!
И четверка разом помчалась крупной и ровной рысью.
--Мне кажется, сегодняшний день теперь освящен, и моя роскошь может быть прощена думала Адриенна.--
Пока я буду разыскивать Филиппа, бего место не будет
по крайней мере пусто!
Бывают иногда странные совпадения. В ту минуту, когда Адриенне пришла в голову добрая мысль о Филиппе, в одной из боковых аллей началось сильное движение. В одном месте собралась все более и более увеличивающаяся толпа гуляющих.
--Посмотрите, дядя, какая там толпа,--сказала маркиза.--Что это такое? Нельзя ли остановиться и послать узнать, что случилось?
--Мне очень жаль, дорогая, но ваше любопытство не может быть удовлетворено,--сказал граф, вынимая часы.--Скоро шесть часов. Представление с хищными зверями начнется в восемь. Нам осталось ровно столько времени, сколько надо, чтобы вернуться и пообедать... Не правда ли, мой друг?--сказал он Адриенне.
--А вы как думаете, Жюли?--спросила та маркизу.
     --Конечно, да,--отвечала молодая женщина.
--Я вам буду особенно благодарен, если мы не опоздаем,--начал граф,--потому что, отвезя вас в театр; я должен буду на полчаса съездить в клуб. Там баллотируется сегодня лорд Кемпбел, которого я рекомендую в члены.
--Так что мы останемся в театре одни с Адриен-
ной?
--А разве ваш муж не поедет?
--Верно, дядя, но все-таки не покидайте нас слишком надолго.
--Никоим образом; мне не меньше вашего интересно посмотреть на этих диких зверей и на их знаменитого и несравненного укротителя.
Коляска покинула в это время Елисейские Поля и направилась к улице д'Анжу, увозя маленькую девочку. В ту минуту, когда блестящий экипаж скрылся из глаз,
толпа, собравшаяся около одного из громадных деревьев, сильно увеличилась. Временами слышались жалостливые восклицания. На вопрос одного из запоздавших прохожих, что там случилось, молодой человек, стоявший в последних рядах, ответил:
--Говорят, какая-то нищенка... горбатая девушка упала от истощения.
--Горбатая? Велика беда!.. Горбатых и без того слишком много!--грубо, со скотским смехом бросил любопытный.
--Горбатая или нет... а если она умирает с голоду,--еле сдерживая негодование, сказал молодой человек,--то это очень печально и смеяться тут нечему!
--Умирает с голоду!--продолжал прохожий, пожимая плечами.--Только ленивые канальи, не желающие работать, околевают с голоду... и прекрасно делают!
--А я готов, сударь, побиться об заклад, что есть вид
смерти, которого вам бояться нечего!--воскликнул моло-
дой человек с гневом, возбужденным грубой наглостью прохожего.
--Что вы хотите этим сказать?--заносчиво отвечал последний.
--Я хочу сказать, что сердце у вас не разорвется, милостивый государь!--сердито возразил собеседник.
--Милостивый государь!
--А что, милостивый государь?--пристально глядя
ему в глаза, отвечал молодой человек.
--Ничего!--и, круто повернувшись, грубиян напра-
вился к желтому кабриолету с громадным гербом, укра-
шенным баронской короной. У лошади стоял лакей в смешной, зеленой с золотом ливрее и с длинными аксельбантами чуть ли не до самых икр. Он не заметил своего господина.
--Рот раздерешь, зевая, скотина!--сказал ему хозя-
ин, толкнув его тростью.
--Я, господин…--бормотал сконфуженный слуга.
--Ты ... негодяй никогда не научишься, видно, гово- рить: господин барон!--с гневом воскликнул прохо-
жий.--Отворяй же дверцу!
Горбатая женщина, упавшая в обморок
от голода, собралась с мужеством и, несмотря на
стыд и горькие насмешки, которые она 
встретила, посмотрела на Андриенну. Она ничего не сказала, только умоляюще смотрела на неё и ждала, что предпримет молодая женщина.
  Два часа спустя громадная толпа стекалась в театр Порт-Сев-Мартен, чтобы поглядеть на битву укротителя со знаменитыми львами пустыни».
Валериан утром был возбуждён, что сразу же заметил Александр.
--Ты словно светишься изнутри! Что случилось?
--Мы скоро вернёмся в Сталино. Фашистов отогнали от города. Нет не сейчас, но через пару дней.
--Откуда знаешь?...Ах, да. Я забыл.Можно упаковывать чемодан?
--Можно.
--А сейчас пожалуйста на смену. Надеюсь ты не говорил с «шубиным»?
--Нет. Но видел замечательный сон. Я ещё не до конца понял его, но будет так, как я говорю.
Через немсколько дней объявили о освобождении Сталино, а ещё через неделю был опубликован приказ о начале восстановительных работ на шахтах Донбасса.




















              Г Л А В А  8

Сталино было в оккупации с 20 октября 1941 года по 8 сентября 1943 года. В годы фашистской оккупации городская управа переименовала город вновь в Юзовку, хотя корреспонденция доставлялась и на прежние адреса. После изгнания оккупантов город вновь стал Сталино.
В Сталино зародившемся, как промышленный посёлок вокруг крупнейшего металлургического комбината, на протяжении всего его развития, с конца ХIХ ст. до нынешнего времени, промышленные предприятия развивались в структуре жилой застройки. В результате, практически во всех девяти планировочных районах города функционировали объекты тяжелой и лёгкой, машиностроительной, металлургической и химической отраслей промышленности, огромное количество шахт которые расположены в структуре жилой застройки планировочных районов города. Санитарно-защитные зоны предприятий в структуре города практически во всех случаях не выдерживаются, иногда они отсутствуют совсем. Поэтому теперь, оценив историческую ценность сложившихся городских территорий, необходимо определить направление дальнейшего развития города в условиях новой послевоенной экономики государства и предотвратить убыточное использование ценных городских территорий.
Всё это планировалось на будущее, а пока шло полным ходом восстановление объектов промышленности. Несмотря на отозванных с фронтов мужчин, всё-таки главной действующей силой на восстановлении шахт Донбасса стали женщины. С 1946 по 1951 годы количество женщин, работающих на шахтах превышало количество мужчин. 200 000 женщин-шахтёров всего за четыре года вернули Донбассу славу первой кочегарки страны. Женщины работали на всех специальностях и их работа в полном смысле этого слова была героической.
Валериан после откачки воды и восстановительных работ продолжал работать на шахте «Центрально-Заводская». Поступил в технтикум и после стал горным мастером. График работы, когда нужно было чередовать дневные смены с ночными, не позволял ему иметь много личного свободного времени. Но в выходные дни он с удовольствием посещал цирк Шапито, расположенный в парке Щербакова и работающий целое лето. В зимние дни ходил в кино. Не расставался с ним и знакомый голос, который он считал голосом самого «шубина», предсказывавшего ему всё, что произойдёт в шахте. Недаром на участке Валериана называли пророком. Он  мог, приходя на утреннею смену,  сказать начальнику участка, что в этот день нельзя посылать людей в забой. Сначала над ним надсмехались, но после внезапного выброса, произошедшего в лаве и унесшего жизнь тринадцати горняков, стали прислушиваться. Даже директор и главный инженер обращались к нему за советом,  а работники КГБ, наоборот, завели на него дело, но предъявить обвинение не могли и передали негласный надзор за ним медицинским работникам из психдиспансера.
Как ИТР он получил квартиру на улице Горького дом 19. В доме находилось 8 одноэтажных  квартир. Отопление печное, но ему, как работнику шахты был положен бесплатный уголь и в доме всегда было тепло. Тихим вечером Валериан сидел за столом в своей комнате и смотрел в окно взглядом, исполеннным мрачного отчаяния. За окном, на жаре, неподвижно застыли залитые солнцем осины, а вдали от лёгкого ветра раскачивались листья на дубах. Весь мир был наполнен летом, спокойствием, доволен жизнью, но у Валериана в отличие от этой идилии было совершенно мрачное настроение. Вчера он принял неправильное решение и мучился мыслью, что подвёл и руководство участка и свою бригаду. С таким мрачным настроением он и отравился спать.
«Программа, в которой описывался номер борьбы укротителя со львами, была бессодержательной, что большинство публики даже не обратило на неё внимания, приберегая интерес к моменту появления укротителя и зверей. Безразличие публики объяснялось любопытством, вызванным в зале появлением Филиппа и Адриенны, выразившемся в лёгком шуме и движении среди публики.
Любопытство еще больше усилилось при виде хоро-
шенькой соперницы Адриенны в ее кричащем и не соответство-
вавшем месту туалете, причем ее легкомысленные и более
чем фамильярные манеры по отношению к красивому
молодому человеку слишком бросались в глаза. Девушка с задорным кокетством сунула прямо в лицо
Адриенне свой громадный букет. Но молодой человек не обратил внимания на кокетливый вызов и погрузился на
несколько минут в мечты, возбужденные видом пейзажа,
напомнившего ему путешествия. Тогда соперница принялась
отбивать такт букетом по барьеру ложи, а слишком резкие
движения ее красивых плеч указывали, что  при звуках оживленной музыки она была охвачена более или
менее бурными танцевальными эмоциями.
Маркиза сейчас же заметила появление Филиппа и осо-
бенно кокетливо-эксцентричной девушки. Наклонясь
к Адриенне, все еще потруженной в чудесные воспомина-
ния, она заметила ей, смеясь:
--Дорогая... самое забавное зрелище не на сцене...
Взгляните ... напротив!
--Напротив?--машинально повторила Адриенна.
И обернувшись с удивлением к маркизе, она бросила
рассеянный взгляд по указанному направлению... Она
посмотрела ... И что увидела? Филиппа, сидящего рядом с девушкой, фамильярно подносившей к его лицу букет. Растерявшись, получив как бы электрический удар в сердце. Адриенна побледнела... Инстинктивно она на мгновение
закрыла глаза, чтобы не видеть. Затем после болезненно-
го удара, который она ощутила почти физически, ей
пришла мысль, ужасная для ее любви и гордости:
--Филипп здесь... с этой женщиной... после того
как получил мое письмо …--говорила она себе,--мое письмо, в котором он мог прочесть намек на ожидавшее его
счастье!
При мысли о таком смертельном оскорблении бледность Адриенны сменилась румянцем гнева и стыда.
Убитая тем, что ей пришлось увидеть, Адриенна ду-
мала:
--Итак, те, кто говорили о ней, меня не  обманули!
Трудно передать быстроту впечатлений, которые, по-
добно удару молнии, разом убивают человека. Адриенна
меньше чем за секунду, с высот самого лучезарного сча-
стья была низвергнута в бездну глубокого страдания... по-
тому что прошло не более секунды, как она уже отвечала
госпоже де Моренваль:
--Что же любопытного нашли вы, дорогая Жюли,
в том, что происходит напротив?».
Господи, думал Валериан. Неужели мне сниться такой сон. Я даже не смог бы так говорить и даже не знаю некоторых слов, тем более о любви, которую ещё не испытал. И как я могу видеть сон и в то же время размышлять? Его внимание вновь переключилось.
«Этот уклончивый ответ давал ей возможность собрать-
ся с духом. К счастью, длинные локоны мадемуазель де
Кардовилль скрыли от маркизы и внезапную бледность
и сменивший ее румянец на лице Адриенны, сидевшей к
ней в профиль, так что маркиза продолжала столь же
весело:
--Как, дорогая, разве вы не видите этих людей в ло-
же напротив?
--Ах да! Вижу ... вижу,--отвечала она уже твердым голосом. --И не находите, что они очень занимательны?
--Полноте,--заметил со смехом маркиз.--Будьте снисходительнее. 
--Действительно,--с горькой улыбкой заметила Адриенна.--Какая трогательная наивность!.. Надо их пожалеть!
--К несчастью, она прелестна, эта девочка, с ее
открытыми плечами и рукам,--сказала маркиза.--Ей не
больше шестнадцати лет! Взгляните на нее, Адриенна.
Жаль бедняжку!
--Сегодня вы сожалеете обо всех, дорогая: и вы и
ваш муж,--отвечала Адриенна.--Надо пожалеть эту особу... еще кого пожалеть прикажете?
--Этого красавца жалеть не будем!—смеясь говорил маркиз.—Если так пойдёт дальше, эта малютка начнёт его обнимать! Клянусь честью! Взгляните, как она наклонилась к своему султану! 
--Они очень забавны!--заметила маркиза, разделяя
веселость мужа и не сводя лорнета с девушки, сидевшей рядом с Филиппом. Затем прибавила, обращаясь к Адриенне.--Я уверена только в одном... что, несмотря на легкомысленные манеры, де-
вочка до безумия влюблена в этого человека... Я подметила
взгляд ... очень красноречивый!
--Зачем быть такой проницательной, дорогая Жю-
ли?--тихо проговорила Адриенна.--К чему нам читать в
сердце девушки?
--Ну, если она любит своего султана, то это и не
мудрено,--сказал маркиз, разглядывая Филиппа.--
В жизни я не видал никого красивее! Я вижу
его только в профиль, но этот профиль тонок и правилен,
точно древняя камея!.. Как вы находите обратился он
к Адриенне.--Конечно, я осмеливаюсь спрашивать вас
только с точки зрения искусства.
--Как произведение искусства? Пожалуй, он очень
красив.
--Нет, посмотрите как дерзка эта к крошка,-- воскликнула маркиза.--Право, она навела на нас лорнет.
--Именно!--сказал маркиз.--Она без церемоннии
положила руку на плечо своего султана, верно, чтобы поде-
литься с ним восторгом, какой внушила ей, сударыня, ваша красота.
Филипп до сих нар был так поглощён декорациями, напоминавшими ему время его путешествий по пустыне Что не замечал ни заигрываний девушки, ни сидевшей напротив него Адриенны.
--Нет, вот где редкая красота,--говорила девушка, продолжая вертеться на стуле и лорнируя Адриенну, так как именно Адриенна, а не маркиза привлекла ее внимание.--Рыжая красавица! Нет, ведь рыжая-то какая! Взгляните-ка, волшебный принц, вон ... напротив ...И она легонько хлопнула Филиппа по плечу.
При этом принц вздрогнул, повернулся и увидал Адри-
енну. Хотя он почти был готов к этой встрече, но впечатле-
ние было так сильно, что молодой человек чуть не вскочил
с места. Железная рука спутника, опустившаяся на его плечо, не дала ему этого сделать. Спутник быстро проговорил на непонятном девушке языке:
--Мужайтесь.
Так как Филипп все-таки порывался встать, спутник чтобы удержать его, прибавил.
--Сейчас она бледнела и краснела от ревности... Не надо слабости ... или все пропало.
--Опять вы заговорили на своем непонятном языке,--сказала девушка, обращаясь к спутнику Филиппа.--Во-
первых, это невежливо, а во-вторых, такой чудной язык,
точно орехи щелкаете!
--Я говорил о вас,--сказал спутник.-- Речь идет о сюрпризе, какой он вам готовит.
--Сюрприз! Ну тогда дело другое ... Только поторопи-
тесь, мой волшебный принц,--болтала девушка нежно погля-
дывая на Филиппа.
--Мое сердце разрывается,--глухо проговорил тот на том же непонятном языке.
--А завтра оно забьется от любви и счастья,--возра-
зил спутник.--Гордую женщину можно сломить только
презрением. Завтра говорю вам, она будет, бледная и дро-
жащая, у вас!
--Завтра... она будет меня смертельно ненавидеть,--
отвечал с унынием Филипп.
--Да... если она увидит сегодня, что вы слабы и
трусливы!.. Теперь отступать нельзя... глядите на нее сме-
ло и возьмите букет этой малютки, чтобы его поцело
вать... Вы увидите, как эта гордая женщина будет менять-
ся в лице ... Тогда вы мне поверите?
Филипп, готовый в своем отчаянии на все и невольно
подчиняясь дьявольским внушениям своего спутника, взглянул
на секунду прямо в глаза Адриенне, взял
дрожащей рукой букет девушки и, посмотрев еще
раз на Адриенну, коснулся его губами. При столь дерзком вызове Адриенна не удержалась и вздрогнула с таким болезненным выражением лица, что Филипп был поражен.
--Теперь она ваша!--шептал метис.--Видите, как
она задрожала от ревности? Она ваша... смелее... скоро
она предпочтет вас тому красавцу, который сидит сзади
нее... Ведь это он, тот, кого она любит, как думала до
сих пор!--И, как будто угадывая, какой гнев возбудило
это открытие в сердце Филиппа, спутник быстро прибавил. -- Спокойствие... презрение!.. Подумайте, как должен вас ненавидеть этот человек!
Филипп сдерживался: он только провел рукой по пылаю-
щему от гнева лбу.
--Господи! Да что вы ему такое говорите, что так его
раздражает?--ворчала девушка. Потом, обращаясь Филиппу, она сказала.—Ну, волшебный принц как в сказках го-
ворят, давайте мне мой букет: вы его поцеловали, и теперь
я его съесть готова!
И она, прикусила белыми зубами розовый ноготок, так
как уже успела снять перчатки. Филиппу не отдали письма
Адриенны и что он вовсе не уезжал в деревню с маршалом
Симоном? В течение трех дней, пока Филипп не виделся с
Адриенной, его спутник и друг сумел его убедить, что он скорее
добьется любви Адриенны, если будет афишировать свою
связь. с другой женщиной. Появление их в театре подго-
товлено было другом, который узнал, что Адриенна поедет вечером в цирк на Порт-Сен- Мартен.
Прежде чем Филипп увидев Адриенну, она, чувствуя, что силы ее покидают, хотела уехать домой. Человек, кото-
рого она ставила так высоко, которым она восторгалась
как героем и полубогом, человек, которого она считала на-
столько погруженным в страшное отчаяние, что позволила
себе из чувства нежной жалости прямо написать ему в на-
дежде успокоить его страдания, этот человек отвечал на
такое благородное доказательство откровенности и любви,
выставляя себя на общее посмешище в обществе недостой-
ной женщины! Какая неизлечимая рана для гордости. Но когда она заметила, что принц ее узнал, когда он дошел до прямого
оскорбления, посмотрев ей прямо в глаза и бросив откры-
тый вызов, целуя букет сопровождавшей его особы, Адри-
енна, охваченная благородным негодованием, нашла в себе
силы, чтобы остаться на месте. Не закрывая глаз на дей-
ствительность, она испытывала жестокое наслаждение, при-
сутствуя при агонии, при смерти чистой и божественной
любви. С высоко поднятой головой, с гордым, блестящим
взором, с пренебрежительной складкой у рта она, в свою
очередь, презрительно взглянула на Филиппа. Ироническая
улыбка пробежала по ее губам, и она сказала маркизе, ко-
торая, как и другие зрители, следила за сценой в ложе.
--Эта возмутительная демонстрация диких нравов по
крайней мере подходит к программе сегодняшнего пред-
ставления!
--Конечно,--отвечала маркиза,--и дядя потерял, быть может, самое интересное зрелище во всем спектакле.
-- Господин де Монброн?--с едва сдерживаемой горечью заметила Адриенна.--Да... вероятно, он пожалеет,
что не всё видел. Жаль, что он запоздал... Ведь я ему
обязана этим прелестным вечером!
Быть может, маркиза и заметила бы горькую иронию,
которую Адриенна не могла скрыть, если бы страшный,
долгий, хриплый вой не привлек всеобщего внимания зри-
телей, не интересовавшихся до сих пор тем, что происхо-
дило на сцене до появления укротителя. В один момент все
взоры устремились импровизированную пещеру, находившую-
ся почти под ложей Адриенны, и трепет жгучего любопыт-
ства волной пробежал по толпе.
Второй, еще более разъяренный, звучный и глубокий
раскат рева раздался из пещеры, вход в которую был
прикрыт искусственным кустарником. При этом реве
зрители поднялись в ложе.  Заслышав хищный рев, Филипп вздрогнул, несмотря на любовь, ненависть и ревность, жертвой которых он являлся. Вид этого леса, рев тигра глубоко его взволновали, пробудив воспоминания о посещении экзотических и кровавых охотах,
которые, подобно войне, обладают страстным, ужасным
опьянением. Услыхав звуки гонга, призывавшие войска к
атаке, Филипп взволновался бы не больше. Огонь охватил
все его существо. Вскоре рёв одного льва был почти со-
вершенно заглушен далеким рычанием ещё одного льва, тигра и пантеры.
При звуках ужасного концерта, столь знакомого
Филиппу в девственных лесах, кровь его
закипела в жилах, глаза загорелись диким огнем, Накло
нив из ложи голову, вцепившись руками в  барьер, Филтипп, конвульсивно дрожал всем телом. Для него не существовало больше ни толпы, ни театра, ни Адриенны: он
был в лесах Индии ... он чуял тигра ... К красоте молодого человека примешивалось теперь выражение такой грозной, дикой отваги, что девушка с некоторым испугом и страстным восторгом не сводила с него взгляда. В первый раз в жизни ее веселые, лукавые глаза выражали серьезное волнение. Она не могла дать себе отчета в том, что с ней происходило, сердце ее билось и замирало, точно предчувствуя страшное несчастье. Уступив невольно испугу, она схватила Филиппа за руку и про-
говорила:
--Не смотрите так на эту пещеру ... я боюсь ...
Филипп не слушал ее.
--Вот он, вот! -- заговорили в публике.
В глубине сцены показался укротитель. В руках у него были лук и колчан со стрелами. Медленно спускался укротитель
по бутафорской скале, время от времени останавливаясь,
словно желая прислушаться и осторожно подкрасться.
Оглядываясь по сторонам, укротитель невольно встретился со
взглядом Филиппа, ложа которого была как раз рядом с пещерой. В эту минуту лицо укротителя так страшно исказилось, что маркиза де Моренваль, смотревшая на него в превосходный лорнет, невольно с живостью проговорила:
--Адриенна... этот человек боится... с ним произойдёт несчастье ...
--Разве здесь может случиться несчастье?--с насмешливой улыбкой отвечала девушка.--Среди блестящей, нарядной, оживленной толпы...несчастье...сегодня? Полноте, дорогая Жюли... вы говорите, не подумав ... несчастья случаются во мраке ...в тиши ... а не при таком свете ... Не среди такой веселой толпы!
--Боже!.. Адриенна! Берегитесь!--воскликнула маркиза с ужасом, хватая за руку молодую девушку.--Ви-
дите ... вон она?
И маркиза дрожащей рукою указала на вход в пещеру. Адриенна с живостью наклонилась, чтобы посмотреть. 
--Берегитесь!  Не высовывайтесь так!--воскликнула
маркиза.
--Вы становитесь безумной ... со своими страхами!-- сказал маркиз жене.--Пантера на цепи, да если бы она и сорвалась с цепи, что невозможно, то здесь мы в полной
безопасности.
Трепет любопытства пробежал по залу. Все взгляды
устремлены были на пещеру. Наконец, раздвинув искус-
ственные кусты своей широкой грудью, черная пантера по-
казалась из логовища. Вытянув раза два плоскую голову с
горящими желтыми глазами и полуоткрыв красную пасть, она снова страшно заревела показывая два ряда чудовищных зубов. Двойная железная цепь и железный
ошейник были выкрашены в черный цвет, сливавшийся с
шерстью и темнотой пещеры, так что иллюзия
была, полная: казалось, что ужасное животное на свободе в своем логове.
--Взгляните на Филиппа и его спутника!--сказала вдруг маркиза.--Кюк они хороши В своем волнении!
Действительно, при виде пантеры пыл Филиппа
достиг апогея. Его глаза блестели, как два черных брилли-
анта, верхняя губа подергивалась, с животной яростью, ка-
залось, он весь трепетал от волнения, точно в неистовом
гнева. Его спутник, опиравшийся на барьер, чувствовал
тоже сильно взволнованным благодаря странной случайности.
--Эта черная пантера очень редкой породы,-- очевидно думал он.--Должно быть, это та самая, которую мы встречали на охоте с малайцем и забрали её детёныша, которого потом малаец продал европейскому капитану.
--Не правда ли Филипп и его спутник поразительно интересны в эту минуту? --сказал маркиз Адриенне.
--Быть может, они представили себя на охоте в Индии,-- отвечала Адриенна.
--Адриенна!--взволнованным голосом сказала маркиза.-- Теперь этот укротитель близко около нас...
Смотрите, какое у него ужасное лицо! Говорю вам, что он
трусит.
--В самом деле,--серьезно на этот раз заметил ее
муж.--Он страшно бледен и бледнеет все больше и больше
с каждым шагом... Говорят, что если он хоть на секунду потеряет хладнокровие, то подвергнется страшной опасности.
--Ах!--воскликнула маркиза.--Это было бы ужасно,
если бы он был ранен сейчас... на наших глазах!
--Разве от ран умирают!--с таким холодным равно-
душием проговорила Адриенна, что маркиза взглянула на
нее с изумлением и сказала:
--Однако, дорогая... то, что вы говорите, жестоко!
--Что же делать, на меня вероятно, так действует
здешняя атмосфера!--с ледяной улыбкой отвечала молодая девушка.
--Смотрите... смотрите...укротитель целится стрелой... вероятно, после этого он будет изображать бой с
пантерой без оружия!--заметил маркиз.
Укротитель находился теперь на переднем плане, но от пещеры его отделяло еще пространство во всю ширину манежа. Опустившись на одно колено и притаясь за обломком скалы, он долгo целился; наконец стрела со свистом проле-
тела и скрылась в глубине пещеры, куда пантера верну-
ась, после того как показала свою грозную голову.
Едва лишь мелькнула стрела, раздался страшный рев
как будто пантера, была ранена; пантомима укротителя была так выразительна, он так естественно выразил радость от удачного выстрела, что бешеное «браво» раздалось со всех концов зала. Откинув в сторону лук, укротитель вытащил из-за пояса кинжал, взял его в зубы и ползком пополз. через сцену, как бы желая захватить раненую пантеру в ее логовище. Для
полноты иллюзии помощник укротителя бил железной полосой за кулисами, и из глубины пещеры неслось остервенелое рычание Смерти, как окрестили мысленно пантеру зрители.
Манеж и пещера, слабо освещенные красными отбле-
сками; казались такими угрюмыми, рев пантеры был так сви-
реп, повадка, жесты и физиономия укротителя выражали та-
кой ужас, что зал замер в трепетном ожидании и глубоком
молчании. Казалось, никто не дышал, и дрожь ужаса охва-
тила всех зрителей, словно они готовились к какому-то
страшному происшествию.
Пантомиме укротителя придавало поразительную правдивость то, что, подползая к пещере, он приближался и к ложе Филиппа. Под влиянием непреодолимого страха
укротитель невольно не мог отвести взора от круглых зе-
лёных глаз этого человека. Каждое движение укротителя по
полу, казалось, было вызвано магнетическим призывом
пристального взгляда участника ужасного пари... Чем
ближе укротитель к нему приближался, тем больше искажалась его физиономия, и бледность становилась все мертвеннее.
При виде этой бесподобной игры, как то казалось публике, не знавшей, что это был подлинный ужас, зрители разразились снова громкими аплодисментами, смешавшимися с ревом пантеры и далеким рычанием львов и тигра.
Филипп с дьявольской улыбкой, приподнявшей его
губы, с остановившимися глазами, задыхаясь и дрожа,
почти совершенно выпадал из ложи. По его  лбу струился пот, как если б он действительно тратил громадную силу, чтобы привлечь укротителя, который уже приближался ко входу в пещеру. Наступал решительный момент. Скорчившись всем телом, подобравшись следя с кинжалом в руках за всеми
движениями Смерти, которая, разъяренно рыча и скаля
зубы, казалось, защищала вход в свое логовище. Укротитель ожидал подходящего момента, чтобы броситься на пантеру. В опасности есть нечто завораживающее.
Адриенна невольно разделяла жгучее любопытство,
смешанное с ужасом, которое заставляло трепетать врите-
лей. Наклонившись подобно маркизе и не сводя глаз с манежа, вызывавшей столь жуткий интерес, девушка маши-
нально сжимала в руках свой букет цветов, брошенный Филиппом.  Вдруг укротитель испустил дикий крик и кинулся на
Смерть. На этот крик пантера отвечала таким ужасным
ревом и бросилась с такой яростью на хозяина, что Адри-
енна в ужасе, считая этого человека погибшим, откинулась
назад и закрыла лицо руками...
Букет выпал у нee из рук, полетел на сцену и покатился к пещере, где происходила борьба. Быстрый, как молния, ловкий и проворный, как тигр, уступая порыву любви и дикому пылу, возбужденному в нем ревом пантеры, Филипп одним прыжком оказался на манеже и, выхватив из ножен кинжал, бросился к пещере за букетом Адриенны. В эту минуту раздался ужасный крик раненого укротителя, звавшего на помощь ... Пантера, еще более разъяренная при появлении Филиппа, сделала отчаянное
усилие, чтобы сорваться с цепи. Это не удалось ей, но
она поднялась на задние лапы, чтобы передними обхватить
человека, до которого легко было достать ее острым
когтям.
Наклониться, броситься на колени и раз за разом
дважды погрузить кинжал в брюхо зверя было для Филиппа делом одного мгновения. Он избежал верной смерти,
пантера завыла и всей тяжестью обрушилась на человека.
С минуту, пока длилась ее агония, ничего нельзя было ра-
зобрать, кроме черной конвульсивно бившейся массы и бе-
лого окровавленного платья... Наконец Филипп вскочил,
бледный, весь в крови, раненый и с огнем дикой гордости
в глазах, наступив ногой на труп пантеры и держа в руках
букет Адриенны, он бросив на нее взгляд, полный безумной любви.
В эту минуту Адриенна почувствовала, что силы ее по кидают. Только нечеловеческое мужество поддерживало ее
до сих пор, позволяя до конца наблюдать за ужасными пе- рипетиями этой борьбы».
Единственное, что понял Валериан, ему надо пойти в цирк. И в первый же выходной день он сидел на представлении укротителя тигров. Рядом он неожиданно увидел девушку, которая сидела с букетом цветов и с восторгом смотрела на манеж. Валериан шестым чувством понял, что видит свой сон и то, что происходило в клетках и на манеже было точной иллюстрацией того сна. Никогда сны не обманывали его. Он дождался окончания представления, проводил девушку взглядом и ушёл домой. Потом целую неделю ему снился сон. Знакомый ему голос утверждал, что это его избранница. Шептал, что это его половинка, которую каждый человек ищет на земле. Почему? Этого голос не объяснял. Просто просил поверить ему. И Валериан начал поиски. Даже при наличии трёхсот тысяч человек это сделать было трудно, но его вела какая-то сила и через неделю он нашёл её. Звали её Кристина и училась она в мединституте. Познакомились. И стали встречаться. Как она относилась к ему он не знал, но понял через некоторое время, что влюбился окончательно и бесповоротно.
Он никогда, до этого времени не верил в настоящую любовь. Емук   всегда казалось, что она плод бурного воображения и фантазии. Правда, иногда его охватывали чувства, напоминающие любовь, но потом всё проходило. Был даже момент, когда у него умерла вера в это чистое и светлое чувство. Он, конечно, мысленно представлял, что она должна представлять сама по себе. И  представлял себе, что это чувство свойственно только небожителям. Иногда правда снилось, что любовь смотрит на этот мир человеческими глазами и у неё человеческие пороки.
Иногда он чувствовал, что боиться любить. Знакомые говорили, что любовь приходит тогда, когда ты сам впускаешь её и потом она порабощает вас. Поэтому он представлял её как ограничения и рабство. Иногда спрашивал: почему люди бояться любви? И у каждого были свои причины. Кто-то обжёгся и страшится новой неудачи. Кто-то боится ответственности. Кто-то не хочет, чтобы им манипулировали. Кто-то опасается что-то потерять и изменений в сложившемся образе жизни. Кто-то страшится груза стереотипов.
Но ведь у каждого есть опыт первой любви. И возникает сомнение: а может это была не любовь, а просто вера в любовь? Он не знал, что именно случилось с ним, но это была невероятная буря чувств и эмоций. Каждому человеку, а особенно в молодости,  трудно отличить любовь от влечения. Многие не разбираются и потом испытывают муки в семейной жизни. И остаётся только память о настоящей любви.
Счастливы те, кто поверил в свою любовь и нашёл свою половинку. Но по рассказам друзей, он знал, что таких мало. Почему? Наверное потому, что любовью надо дорожить, а делать это умеют немногие. Глядя на влюблённых, он видел, что любовь приносит им боль и мучения. А вот боли хватает в жизни и без любви, так почему же люди переносят эту боль как сладкую ношу? Жизнь—сложная штука. Каждый человек ищет любовь, а когда находит, вдруг начинает боятся даже собственной тени и старается как можно быстрее убить в себе это чувство. Но ведь человек создан так, что ему хочется что-то оценивать. И, глядя на семейные пары, и оценивая их быт, он порой думал, что есть влюблённость, привязанность, а любви нет.
И потому не думал, что такое может случиться с ним. А тем более с первого взгляда. В цирке, как и в его сне, где гастролировала приезжая группа. Выступал укротитель тигров и бросив взгляд по рядам, он увидел девушку, которая моментально приковала взор. Отвёл глаза, посмотрел, как укротитель выводит зверей в клетку и снова посмотрел на девушку. Ему показалось, что и она глянула на него. С начала он не поверил, но память подсказала точный ответ. Он видел эту девушку во сне и там тоже был укротитель, были звери, были зрители.
Когда закончилось представление, он подождал, пока девушка выйдет из цирка и подошёл к ней. Глянул…и пропал. Да, узнал, что она учиться в мединституте. Но он пропал потому, что с тех пор ему хочется с ней дышать одним воздухом. Сердце замирало от одного только к ней прикосновения. Он не замечал её недостатков, а, возможно, их и не было. Он принимал её такой, какой она была. Он мог простить ей всё и не хотелось её отпускать даже на сутки. Теперь он точно знал, что не ошибаюсь в своих чувствах и не путаю любовь с влюблённостью.
Он не чувствовал, а знал, что второй такой нет, что она уникальна, неповторима. И хотелось взаимной любви, но спрашивать  боялся. Появилось странное для него чувство обладать предметом любви, так как появился человек, который разбудил в нём это удивительное чувство. Оказалось, что он не совсем пропащая душа и умеет любить. И понял, что чувства преображают человека. А, главное, он понял, что когда  любит, то и живёт.
Он научился радоваться хорошему настроению другого человека и  было хорошо, потому что хорошо ей. Захотелось гореть, чувствовать, любить любую погоду, рассветы, ветер и вообще всех на свете. Хотелось сказать жизни спасибо, за то, что она дала  такой шанс. По ночам  стали сниться звёзды, а не пророческие сны. Он просто не мог себе представить, что её не могло быть в его жизни. Мир вокруг  был занят одной ею. Он не хотел, чтобы продолжалось время, когда он был один. Но раньше он не подозревал, что она существует на свете. Очевидно, встреча была предопределена свыше. Он не верил в Бога, но ведь существует такое понятие как судьба.  И он знал, что от судьбы в этом мире ни куда не уйдёшь.
Если бы у него в тот момент кто-то спросил, что такое любовь, я бы ответил коротко и ясно—любовь—это она. Когда он иногда представлял, что не встретил бы её, у него щемило сердце и не хватало воздуха. Он понял, что  жизнь принадлежит ей. Он и представить не мог, что можно было жить и представлять все прожитые дни без неё, как счастье, как дар. Только теперь он понял, что любовь соединяет в себе три важных звена—соединение сердца, тела и души.
На вопрос Александра, с которым Валериан поделился своей радостью:
--А что такое любовь?
Он и ответил всем всем тем, что было написано выше.
--А ты теперь знаешь, что это за чувство?—снова спросил Александр
--Конечно, знаю. Я же люблю её.
--Все вокруг твердят: любовь, любовь, а сами ни хрена не знают, что это такое. Мне кажется, что люди прикрываются этим красивым словом, как ширмой, чтобы спрятать однообразие, предсказуемость и скуку своей жизни.
--Когда любишь ничего не требуешь от объекта любви.
Люди потеряли связь со своим естеством, забыли, кто они есть на самом деле.
--Значить естеством? А если это просто желание? Обычный секс.
--Нет. Секс ещё не любовь.
--Убедил ты меня или нет, как я понимаю, для тебя не имеет значения. Зачем же ты рассказал мне всё это?
--А кому я ещё могу рассказать?
--Ну и что она?
--Не знаю. Я ничего ей пока не сказал.
Кристина узнала о Валериане ещё до того, как они познакомились. Проходя практические занятия, группа в которой училась она, изучала, хоть и вкратце, все формы медицинского обслуживания: психические заболевания,  судмедэкспертизу, акушерство и так далее. Это называлась общим знакомством, наряду с изучением общественных дисциплин. В психдиспансере она и увидела дело Валериана. При встрече она напрямую спросила у него, действительно ли он слышит неизвестный голос и ему сняться сны, которые сбываются в виде различных проявлений в шахте. Он подтвердил, но Кристина не поверила.  Пока не убедилась в этом сама. На шахте произошла крупная авария, погибло двадцать горняков. Кристина примчалась на шахту и разыскала Валериана. Он стоял в стороне от толпы шахтёров и плакал. Увидев Кристину, он вытер глаза, подошёл и она поцеловала его в щеку. Валериан рассказал ей, что накануне видел сон, где трагедия в шахте буквально предстала перед его глазами. Он прибежал на шахту, но смена уже спустилась. Через час произошёл внезапный выброс метана в одной из лав и все шахтёры на участке погибли. Остальных вывели на поверхность горноспасатели.  Валериан корил себя за то, что не прибежал ночью на шахту и не предупредил руководство. Кристина успокаивала его, но Валериан корил себя. Одновременно он понял, что дорог Кристине раз она прибежала и пропустила лекции в институте. Да и Кристине, наконец, почувствовала, что Валериан ей не просто друг. С этих пор они стали относиться друг к другу по-новому.
Солнечный луч весело ворвался в спальню, отразился в перламутровой поверхности шкафа во всю стену и коснулся лица спящей девушки. Она открыла глаза и улыбнулась. Точно так же двадцать шесть лет назад солнечный луч разбудил её в комнате-клетушке в маленьком польском городке. В то утро, в  отличие от этого, она никуда не спешила, потому что лежала в детской коляске и ей не было никакого дела до суеты взрослых людей. В пять часов начнётся церемония вручения дипломов. Потом импровизированный банкет. А потом – вся жизнь. Завтра на несколько дней она поедет к маме и вернётся в Сталино, чтобы приступить к работе врача в первой городской больнице. Вот только с жильём ещё нет ясности. Но не было сомнений в том, что всё устроится.
Вчера Валериан пригласил её в кино. Потом проводил до общежития. Они стояли у входа в красивое здание, отличный образец барокко. Фасад восстановленного здания не отличался от того, который был до взрыва немецкой бомбы. Валериан утверждает, что фасад был точно таким, как до октября 1941 года. Но внутри вместо просторных уютных квартир на всех трёх этажах были комнатки-клетушки по обе стороны длинного коридора с туалетом и двумя душевыми кабинами в торце.
Валериан в сотый раз предлагал Кристине выйти за него замуж. Завтра она получает диплом. Нет никаких препятствий для создания нормальной счастливой семьи. Кристина деликатно объясняла ему, что хотя бы в течение одного года, ну, хотя бы только одного года она обязана специализироваться по педиатрии. А специализация, которая по интенсивности даже превзойдёт студенческие нагрузки, не совместима с семейной жизнью. К его огорчению она уже привыкла. Компенсировала это разрешением при расставании поцеловать её в щеку.
В комнате она подумала об их отношениях. В чувствах Валериана Кристина не сомневалась ни минуты. Он любил её с первой встречи. Да и ей Валериан нравился. Видный, интеллигентный, горожанин. Но, она, по существу, сельская девочка, воспитанная строгой мамой, понимала, что никакой близости не может быть до тех пор, пока не выйдет из ЗАГСа с единственным до самой смерти мужчиной. Кто знает? Может быть, Валериан согласится подождать ещё год?
День, который начался с того, что солнечный луч разбудил её в комнатке общежития, мог стать одним из самых счастливых в жизни. Вручение дипломов было таким торжественным, таким праздничным, что пришлось сдерживать предательски подступающие слёзы. Её назвали в числе самых лучших студентов с первого курса до последнего экзамена. Не это её растрогало. Она привыкла быть лучшей ученицей в школе. Там, правда, это почему-то оставляло её одинокой, без подруг. В школе она вообще чувствовала себя неприкасаемой. В старших классах поняла значение косых взглядов одноклассников по поводу её безотцовства. А в институте Кристина с первого курса осознавала себя лидером, в центре внимания парней, не обжигаемая ревностью девушек. Во время банкета к ней, разрываемой кавалерами, приглашавшими на танцы, подошёл старенький профессор, заведующий кафедрой педиатрии, и сказал, что согласован вопрос о её работе в руководимой им клинике.
Валериан, как обычно, проводил до общежития. Снова предложение. Снова те же возражения. Снова то же прощание с разрешённым поцелуем в щеку. А дальше начался ужас. Он был ещё невыносимей потому, что начался не на фоне будней, а после такого неповторимого, такого радостного дня. На прикроватной тумбочке ждала телеграмма: «Умерла мама приезжай». Мама…Единственное родное существо. Никого, кроме мамы, у неё не было. Сколько помнит себя, только она и мама. Красивая мама, несмотря на то, что лицо её обезображено оспой, такой редкой в стране. Мама, с которой она прожила  всю жизнь от рождения до поступления в институт, не считая  трёх лет войны. Жалкий домик. Маленький огород. Коза и несколько кур.
Когда Кристина пошла в школу, мама начала работать санитаркой в ближайшей больнице. В ближайшей!  В слякоть и в снег, в жару и в стужу. Мама. Она никогда ни на что не жаловалась. Никогда не болела. И вдруг--«Умерла мама приезжай». Понятно, что телеграмму послала мамина подруга, живущая почти в таком же доме метрах в трёхстах от них. Что же случилось? Ещё неделю назад письмо от мамы. И никаких жалоб. Никакой тревоги. Кристина подсчитала деньги. Хватит ли на поезд? Она вышла из общежития  и на следующий день оказалась в пустом доме. Утром у Зоси узнала, что мама накануне умерла в больнице от рака поджелудочной железы. Узнала у Зоси, что мама почти в течение месяца страдала от невыносимых болей, но не хотела потревожить дочку, не хотела, чтобы дочка ради неё отвлеклась от таких важных государственных экзаменов.
После незаметных похорон,– она, Зося, несколько сотрудников больницы, незнакомая супружеская пара, – после скромнейших поминок Зося осталась с ней, и долго колеблясь и не решаясь, в конце концов, спросила:
--Крыстя, мама тебе ничего не говорила о твоём рождении?
--Нет. Ты имеешь в виду об отце?
–Ну, об отце ты, наверно, знаешь, что маму изнасиловал не то польский солдат, не то кто-то из бандеровцев. Так знай. Никто маму не насиловал. Не было у неё никогда никакого мужчины.–Зося умолкла, задумалась. – Ты знаешь, где у мамы хранятся документы и там всякое? Посмотри.
Кристина, до которой медленно доходил смысл сказанного, подняла тощий матрас маминой постели. Небольшой пакет в плотной коричневой бумаге. Маленькая картонная коробочка. В таких обычно лекарственные таблетки. Пакет этот Кристина видела. Знала о его содержимом. Коробочку увидела впервые. Она положила её на стол. Открыла. Небольшая изящная тонкая золотая цепочка с удивительно красивым маленьким кулоном в виде раскрытой кисти руки. На ней две возможно какие-то буквы непонятного алфавита, а между ними не то чуть удлинённая точка, не то запятая. Иероглифы эти– микроскопические алмазы, впрессованные в ладонь. Зося взяла цепочку и сказала:
–Вот эта цепочка была на тебе, когда мама на рассвете того майского дня 1931 года нашла тебя. Вся западная Украина входила в состав Польши. У нас, в Стрие,  свирепствовали бандеровцы и брошенная девочка не была редкостью. Коммунистов и евреев бандеровцы расстреливали прямо в доме и детей пытались спасти соседи если успевали подбросить родители.
Кристина, ещё не пришедшая в себя после похорон, почувствовала, что теряет сознание. Зося обняла её голову и приложила ко рту чашку с холодной водой. Села рядом с Кристиной и подвинула к ней коробочку с цепочкой. Долгое молчание воцарилось в убогом жилище.
–Ну? – Спросила Кристина.
–Что ну? Ночью была стрельба рядом с нами. К отдалённой стрельбе в городе в течение почти месяца мы уже привыкли. А тут у нас под носом. Утром было всё тихо. Я пришла к твоей маме в тот момент, когда она купала тебя. Каким же красивым младенцем ты была! Ангелочек. Года три-четыре. И на шее твоей была эта самая цепочка. А кулон доставал чуть ли не до пупа. С детства у нас с твоей мамой не было тайн. Она показала мне каракулевую шубу, в которой она тебя нашла почти у самого дома. Шубе не было бы цены, если бы она не была вся в грязи. Боже мой! Грязи на ней было больше, чем шубы. Мама потом её постепенно отстирала. Шубе действительно не было цены. Продать её не без труда удалось уже в Немирове, куда мы переехали после присоединения Западной Украины. А ещё в кармане шубы было несколько дорогих колец. Одно из них нас спасло  от голода во время оккупации. В городе создали гетто, из которого выбралось несколько жидов. Вроде бы они схоронились в лесу. Ну, тут их застукали не то немцы, не то украинцы из СС. А за моим домом нашли убитую жидовку. Очень красивую. Возможно, она последовала за нами в Немиров и когда-то подбросила тебя маме.
Прошёл год.  Кристина вышла замуж за Валериана. Недалеко от их жилья располагалась Городская больница. В то утро летнее солнце  залило всю спальню с самого утра. Зазвонил будильник. Крыстя завела его в половине третьего ночи, когда   муж ушёл на работу на шахту. Будильник она завела, потому что боялась проспать. Действительно, уснула, когда начало светать.
Стой поры она вспоминала своё возвращение в Сталино, после похорон мамы, поиски неизвестно чего неизвестно где. У неё не было сомнения в том, что убитая красивая жидовка, которую нашли в лесу, её биологическая мама. Жидовка… Следовательно, и она жидовка. Что это значит? Кто такие жиды? Что значит гетто? Где оно было? В справочниках города о гетто не было ни слова. Собственно, кто такие жиды она прекрасно знала. Во дворе жила еврейская семья, да и на улице половина жителей были евреи. Ей сказали, что где-то функционирует синагога. Не без труда она даже нашла её. Несколько раз приходила, но почему-то всегда натыкалась на закрытую дверь.
Наконец ей повезло. Дверь была открыта. В просторном сумраке она нашла двух старых евреев. Показала им цепочку. Да, это еврейские буквы. Аин, йод и хетт. Но у стариков нет ни малейшего представления, что они значат. Кристина рассказала им о себе. Они долго думали, переговаривались между собой. Затем один из них сказал:
–Мы думаем, что тебе следовало бы обратиться к рабби в Киеве. Говорят, он просто пророк. К тому же, он очень образованный человек. Возможно, он ухватится за конец цепочки.
Предложение Кристине показалось заманчивым. Но, поняв, что этот самый рабби обычный советский гражданин, она постаралась забыть о совете. Однажды, прочитав трилогию Фейхтвангера, она поделилась своими  впечатлениями со своим коллегой, оставленном этими книгами, о том, с каким восторгом писатель относится к истории евреев, этого древнего, необычного народа. Ответ коллеги поразил её.
Ещё до смерти мамы, ещё не имея представления о том, что узнала потом, всегда испытывала явное отвращение к любому проявлению ксенофобии. А тут размышления отъявленного антисемита, утверждавшего, что еврей Фейхтвангер не мог объективно и честно написать о своем чудовищно подлом народе, который многие народы не напрасно истребляли в течение многих веков. Но она не высказала коллеге слов возмущения. На дворе был 1953 год и процветало дело врачей-убийц.
А потом произошло чудо. В медицинской школе Варшавы на конференции по теме, которой занималась кафедра педиатрии медицинского института, профессор должен был прочитать свой доклад. Но старик опасался долгих поездок и перелётов. Один из доцентов болел. Второй торопился окончить диссертацию, чтобы, не дай Бог, не упустить возможности занять место профессора. К Кристине, поступившей в аспирантуру, с  пониманием того, что она в теме профессор и обратился. Поэтому именно ей он и предложил  прочитать его доклад. Кристина восприняла это как знак свыше.
На обратном пути, она нанесла визит к Любавичскому рабби. Она не переставала удивляться состоянию во время этого визита, удивительной душевной лёгкости, желанию раскрыться до основания, терпению этого старого мудрого человека, рассматривавшего цепочку. Его польский язык был совершенным – богатым и красивым. Но не это главное. Казалось, речь струится не изо рта между усами и бородой, а из глаз, добрых, всепроникающих. Что это было, гипноз? Нет, нет, определённо не гипноз! И всё-таки что-то необъяснимое, трансцендентальное. Он рассказал, что три буквы – это аббревиатура фразы ам Исраэль хай, народ Израиля жив. Ей не хотелось уходить. Но он деликатно намекнул ей, что его ждут люди и на прощание сказал:
–Нет ни малейшего сомненья в том, что вы еврейка. В этом определении нет ничего мистического. Но мне очевидно и то, что ваше место в Израиле. При первой же возможности уезжайте туда.
Уехать в Израиль в то время было не просто невозможно, но и опасно. И Кристина смирилась и вроде бы забыла о словах Любавического рабби. Но события в стране покатились с невероятной быстротой. И в 1985 году Генеральным секретьарём был избран Михаил Сергеевич Горбачов. Он разрешил евреям уезжать в Израиль. Кристина словно чего-то ждала и не подавала заявления на выезд. Её сдерживал Валериан. Как он отнёсётся к переезду? Многие их друзья уже уехали  и устроились в  Израиле года, звонили и Валериан с пони манием относился к их выезду из СССР. Но и не проявлял желания. Он уже давно знал о национальности Кристины, не придавал этому значения, ждал от неё вопроса о соглсании переехать, но видел, что она не решается спросить.ю Ответа он и сам не знал, но верил, что последует за Кристей хоть на край света. В принципе их ничего не держало в СССР. Сын вырос, получил образование и жил в Ростове-на-Дону.
Требовался маленький толчок и он произошёл летним вечером 1986 года. Позвонил телефон. Кристина была на кухне, а Валериан не хотел даже производить такое действие, как сделать несколько шагов к телефону.
--Возьми трубку! Ты разве не слышишь!—попросила Кристина.
Нехотя Валериан подошёл к телефону
--Алло!
--Привет, мой друг. Как поживаешь? Как Кристина?
--Абраша! Ты, что ли?
--Я, а кто же ещё. Не одумался ещё? Сколько ты можешь мучить Кристину. Приезжайте. Не первый раз прошу.
--Да мне там делать нечего.
--А Кристина?
--Она мечтает. Знаешь у нас начались реформы, может всё повернётся к лучшему.
--Значит эксперименты с реформами продолжаются?
--Да, продолжаются и ты сам знаешь, что в нашей стране может произойти всё, что угодно.
--Поэтому я и зову вас сюда. Человеку вообще свойственно меняться. По большому счёту люди приспособленцы. Могут адаптироваться к любой ситуации. И никакого предательства жизненных принципов. Хочешь  жить—поменяйся и приспособься к новому месту.
--Легко сказать. Поговори  с Каристиной. Она уже прожгла мне плечо горячим дыханием.
После этого телефонного разговора мы через полгода уже находились в Вене, в пересылочном лагере. Ещё через полгода мы сели в самолёт, отправляющий в Тель-Авив.








            Г Л А В А  9

Все невзгоды лагерного сидения закончились через полгода и вот они сели в самолёт Вена-Тель-Авив. Видя, как задумчив Валериан, сосед   обратился к нему.
--Вы так задумчивы. Наверное боитесь летать самолётами?
--Нет. Просто лечу в неизвестность.
--Мы все испытали подобные чувства. Но мы летим на родину, разве это не прекрасно?
--Наверное. Но я не еврей. Еврейка моя жена. А мне рассказывали как в Израиле относятся к не евреям.
--Забудьте об этом. Мало ли что рассказывают. Единственное, что в этой стране, с моей точки зрения, предосудительно по отношению к не евреям—вас похоронят не на еврейском кладбище.
--Это не самое страшное. Когда это произойдёт—мне будет всё равно.
--Я тоже так думаю. Чтобы вы немного развеселились, я расскажу вам анекдот. Перед полетом из Атланты в Нью-Йорк пожилая дама обнаружила, что сидит в   самолете рядом с человеком в кипе. Она вызвала старшего стюарда, чтобы пожаловаться на свое место.
--В чем дело?--спросил стюард.
--Вы посадили меня рядом с евреем! Я не желаю сидеть рядом с этим странным человеком. Найдите мне другое место!
--Я проверю, есть ли возможность найти другое место, самолет полон.
Женщина бросила уничижительный взгляд на соседа-еврея и гордо посмотрела поверх голов пассажиров. Через несколько минут стюард вернулся.
--Мадам, и бизнес-класс и обычный полны, и свободных мест нет. У нас есть только одно место в первом классе.
Женщина только успела открыть рот, как стюард продолжил:
--Такие вещи мы делаем только в исключительном случае. Я обратился к командиру экипажа для получения разрешения. Вследствие исключительных обстоятельств командир согласился с тем, что не стоит заставлять человека сидеть рядом с тем, кто ему неприятен.
--Мистер, я Вас прошу собрать вещи и пройти со мной в первый класс.
Еврей встал и прошел за ним в первый класс, сопровождаемый аплодисментами пассажиров.
Женщина покраснев от злости, заявила стюарду:
--Наверняка, капитан ошибся!
--Что Вы, мадам, капитан Коган никогда не ошибается.
Окружающие засмеялись.
--Спасибо. Не только рассмешили, но поставили всё на свои места.
Сосед справа от Валериана, посмеявшись, спросил:
--Вы знаете с кем разговариваете?
--Конечно, нет.
--Это профессор Иванов. Юрий Аронович. Он пишет историко-публицистические книги на русском, английском и иврите. Но это как бы его хобби. А основная профессия Иванова — теоретическая радиотехника. В России он защитил докторскую диссертацию, организовал и многие годы возглавлял лабораторию передачи дискретной информации — ведущую отраслевую научно-исследовательскую лабораторию СССР в области цифровой радиосвязи, получившую мировое признание за пионерские работы по теории и технике фазоразностной модуляции. В Советском Союзе он опубликовал 14 монографий и учебных пособий по теории модуляции и обработки сигналов. В 1982 году Юрий Аронович переехал в Израиль и с тех пор работает в ведущих фирмах телекоммуникационной индустрии. Сейчас он работает над проблемами применения микроэлектроники в медицине. В Израиле он получил 25 патентов, опубликовал несколько научных статей и монографию. Научная школа Юрия Иванова получила распространение и развитие во многих странах мира. Он удостоен награды имени Чарльза Гирша за выдающийся вклад в теорию фазовой модуляции и разработку мобильных систем радиосвязи. В последние годы Юрий Иванов опубликовал несколько книг и большое число очерков в жанре художественной публицистики на русском и английском языках в России, США, Израиле, Канаде, Германии, Болгарии и Австралии. Литературные произведения Юрия включают, в основном, мемуары и художественную публицистику с акцентированием проблем истории и философии еврейского народа. Одна из его книг получила награду USA Book News в категории «Мировая история». Сейчас готовится к изданию его фундаментальная книга «Ось всемирной истории».
--Вот и познакомились. Правда я не знал, что моё имя так широко известно в израильском обществе.
--Ну что вы! Не скромничайте. Вас в Израиле знают и любят.
— Юрий, можно мне вас так называть?—вежливо спросил Валериан. Он всегда испытывал какое-то преклонение перед учёными.
--Конечно. У нас и на Западе принято обращаться по имени. Кроме всего прочего, мои ответы ещё раз убедят вас не придавать значения многим сплетням об Израиле. Спрашивайте.
--Как вы, ученый, занимающийся серьезнейшими научными проблемами, стали вдруг публицистом, историком, автором книг, которые очень далеки от вашей основной профессии?
—Побудительным моментом, своего рода импульсом стало то, что мои дети стали меня спрашивать, что меня удивило поначалу, кто были их бабушки, дедушки и прадедушки. И я понял, что я об этом плохо знаю. Для вас не секрет, как в Советском Союзе относились к предкам. А у меня один мой дед был резником в Белоруссии, другой был раввином в Любавичах. Я написал мемуарную книгу «Письма близким из XX века», где описал историю нашего рода в контексте более широкой истории. Эта книга, к моему удивлению, была с интересом встречена читателями. А потом я написал и другие книги. Это, знаете, затягивает.  И ещё я написал «Ось всемирной истории».
—«Ось всемирной истории» странное название и я не слышал об этой книге. Дадите почитать?
--Конечно.
 —А что за этим названием?
—Это не мои слова. Слова эти принадлежат выдающемуся русскому философу Владимиру Соловьеву. Он писал, что, «проходя через всю историю человечества, с самого начала и до наших дней, еврейство представляет собой как бы ось всемирной истории». Это было сказано в конце XIX века, более ста лет назад, но сегодня слова его звучат еще более актуально в свете тех событий, которые произошли уже после жизни Соловьева — Холокост, создание государства Израиль, все что вокруг этого государства происходило и происходит. Посмотрите, сколько внимания политики, средства массовой информации уделяют Израилю, еврейскому вопросу. Взять хотя бы сегодняшнюю ситуацию в мире. Ведь терроризм и неофашизм сегодня считают своими главными врагами евреев и сионизм.
До Соловьева на протяжении веков высказывались подобные мысли, связанные с еврейским народом. Причем, эта тема в течение тысячелетий влекла к себе как тех, кто был апологетом еврейства, так и тех, кто был его хулителем. Разумеется, вклад каждого народа в историю уникален и ценен. Но я пишу в своей книге о том, что мы можем представить нашу цивилизацию без вклада какого-нибудь народа. Мы вполне можем вообразить отсутствие на планете какого-нибудь народа Х, можем себе представить, каким был бы мир без этого народа и чем бы этот мир отличался от ныне существующего. Но без истории еврейского народа наш сегодняшний мир нельзя было бы себе представить, как нельзя вообразить вращение без оси. Современный историк Пол Джонсон, который написал, на мой взгляд, самую интересную историю евреев, говорил, что евреи на протяжении истории поднимали все острые вопросы, которые стояли перед человечеством. Поднимали и пытались предложить свои решения в сфере морали, социальной жизни человека, культуры.
По его словам — «самое главное — евреи научили нас рационализировать непознанное. Результатом этого явился монотеизм и три великие религии, которые его используют. Вообразить, как бы выглядел мир без них — почти за пределами возможностей нашего воображения». На протяжении веков и евреи, и не евреи задавались двумя вопросами — почему чуть ли не все народы везде и всегда ненавидят и преследуют евреев, и почему при этой тотальной ненависти и преследованиях евреям удалось выжить на протяжении тысячелетий?
По этим и другим вопросам, связанным с евреями, высказывались за эти тысячелетия разные люди — великие и знаменитые, невежественные и мало кому известные. Причем высказывания эти очень различны, как будто речь не идет об одном народе, а о совершенно разных. Иногда даже одни и те же люди совсем по-разному на протяжении жизни говорили о евреях. Много подлинных высказываний, много фальшивок. Разные точки зрения существуют, например, насчет слов, приписываемых первому президенту США Джорджу Вашингтону: «Евреи действуют против нас более эффективно, чем вражеские армии. Они в сто раз опаснее для наших свобод и целей. Достойно сожаления, что каждый штат не изловил их как вредных насекомых и как величайших врагов благополучия Америки, каких мы только имеем». Как бы в подтверждение этих слов цитируется и Бенджамин Франклин: «Я полностью согласен с генералом Вашингтоном, что мы должны защищать эту молодую нацию от коварного влияния и проникновения. Опасность, джентльмены, представляют евреи. Где бы евреи ни селились в большом количестве, они оказывают вредное влияние на мораль и единство. Они остаются обособленными и не ассимилируются... Если вы не изгоните их, то менее через 200 лет наши потомки будут работать на полях, чтобы прокормить их, в то время как они будут сидеть в своих офисах. Предупреждаю вас, джентльмены: если вы не изгоните евреев, ваши дети будут проклинать ваши могилы».
Эти слова цитируются в некоторых книгах и статьях. Мне показалось весьма, весьма сомнительным, что они могли так говорить. Но некоторые их считают подлинными. Другие говорят, что это грубая и бессовестная подделка позднейших времен. Я пришел к выводу, что оба эти высказывания — фальшивки. Что касается Вашингтона, то все, что там было написано, действительно им было сказано. Но было сказано не о евреях, а о спекулянтах. Замените слово «евреи» на «спекулянты», и вы получите почти точные слова Вашингтона. Это переиначивание слов, совершенно изменяющих смысл высказывания, придумки более поздних антисемитов. Это сделали американские нацисты в тридцатых годах прошлого века. А слова Франклина были придуманы антисемитами от начала до конца. Так что оба великих американца к антисемитизму не имеют никакого отношения, были в этом отношении кристально чистыми людьми.
Второй президент Соединенных Штатов Америки Джон Адамс говорил два века назад о создании еврейского государства. Он утверждал: «Я верю, что настанет день, когда Иудея будет построена вновь как независимая страна. Я настаиваю, что евреи сделали для развития человеческой цивилизации больше, чем любая другая нация». Третий президент США Томас Джефферсон говорил, что он счастлив быть свидетелем восстановления евреев в гражданских правах. Уже ближе к нашему времени Джон Кеннеди отмечал, что «Израиль был создан не для того, чтобы исчезнуть — Израиль будет стойко держаться и процветать. Израиль — дитя надежды и дом мужества. Он не может быть разрушен несчастьем или деморализован успехом. Он несет щит демократии и облагораживает меч свободы».
С некоторым изумлением читал я высказывания Наполеона. Человек, которого называли диктатором и узурпатором, говорил два века назад о евреях такие слова, которые были совсем не характерны для того времени. В соседней с Францией Испании еще существовали инквизиционные суды, в стране практически не осталось евреев, не принявших христианство, а Наполеон говорил о поддержке евреев, о полном равенстве для них. Мало того, он говорил о еврейском государстве еще задолго до Герцля, которого считают основателем сионизма.
--В своей книге,--перебил Иванова  сосед,-- вы называете Наполеона самым выдающимся сионистом из неевреев. Но он говорил и другое.
— У Наполеона есть и критические высказывания о евреях, но он очень ценил жизненную энергию и творческое начало евреев и говорил о том, что желал им предоставить все юридические права свободы, равенства и братства, которыми пользовались католики и протестанты. Вот его слова: «Мне хотелось бы, чтобы с евреями обращались как с братьями, как если бы мы все были частью иудаизма. Кроме того, я думал, что это могло бы принести Франции значительные богатства, потому что евреев много и они могли бы переселиться в больших количествах в нашу страну, ибо здесь они получили бы больше привилегий, чем в любой другой стране». Уже находясь в ссылке, он говорил, что для осуществления планов ему помешало поражение при Ватерлоо. Настоящим сионистским проектом является «Письмо еврейскому народу от Бонапарта, главнокомандующего Франции», написанное в 1799 году. Но в то время евреи не были готовы к созданию государства, не было у них лидеров, которые были бы способны повести массы за собой. Еще до Наполеона близкие к идеям сионизма мысли высказывал Жан Жак Руссо. Он говорил о зависимости личной свободы от национальной, о свободном государстве, школах и университетах для евреев, где они смогут разговаривать и вести споры без оглядки.
—Многие известные политики разных стран,--сосед Валериана задумчиво погладил лоб, словно стараясь вспомнить что-то очень важное,--общественные деятели, представители культуры очень тепло отзывались о евреях. Не будем говорить о наших временах, когда антисемитские высказывания вызывают, как правило, весьма негативную реакцию в обществе. Мы знаем несколько примеров в последнее время, когда некоторые журналисты были уволены за недоброжелательные высказывания в адрес евреев и Израиля. А если брать старые времена, когда не было еще правил политкорректности?
—Здесь можно было бы привести множество высказываний людей, которые сыграли выдающуюся роль в истории разных стран. Например в Соединённых штатах, многие философы, писатели задавались вопросом, как еврейский народ мог перенести все испытания, которые выпали на его долю, как он мог выжить, несмотря ни на что, как сохранил энергию и динамизм? Великий американский писатель Марк Твен очень ярко, на мой взгляд, писал об истории древнейшего из сохранившихся на земле народов. «Египтяне, вавилоняне и персы поднялись, наполнили мир шумом и блеском, а затем завяли и канули в вечность; греки и римляне пошли по их стопам... и исчезли; другие народы расцвели и подняли высоко свой факел в свое время, но их факел выгорел, и они либо прозябают во мраке, либо вовсе исчезли. Еврей видел всех, победил всех и сейчас такой же, каким был всегда. Он не показывает ни признаков заката, ни старческого бессилия. Его таланты не поблекли, и его бодрость не изменила ему. Все в мире смертно, кроме еврея; все уходит, но он остается. В чем секрет его бессмертия?»
То же самое происходило  в России. Примерно таким же вопросом задавался и русский писатель Александр Куприн. «Его история проникнута трагическим ужасом, и вся залита собственной кровью: столетние пленения, насилие, ненависть, рабство, пытки, костры из человеческого мяса, изгнание, бесправие... Как мог он остаться в живых?».
--Я читал вашу книгу и знаю, что Вы пишете в своей книге об отражении еврейской темы в русской литературе. И какой вывод вы сделали для себя?—спросил сосед.
 — Как и в других странах, отношение было очень разным. Автор романа «Обломов» Иван Гончаров был одним из образованнейших людей своего времени. Евреев он не любил, писал о них с резкой откровенностью, многих поэтов, к которым не испытывал никакой симпатии причислял к «жидам», писал «они космополиты--жиды, может и крещеные, но все-таки по плоти и крови оставшиеся жидами. Откуда им взять эти драгоценные качества — искренность и задушевность? У их отцов и дедов не было отечества, они не могли завещать детям и внукам любви к нему». К сожалению, как я отметил в книге, сорвался на еврейской теме и Иван Тургенев.
Сорвался грязным и нелепым рассказом «Жид». Этот рассказ писатель послал Некрасову в журнал «Современник». Причем, просил его опубликовать анонимно. Некрасов, не любивший евреев, хотел опубликовать этот рассказ, но цензор не разрешил поначалу эту публикацию. В конце концов Некрасов в борьбе с цензурой победил, и рассказ был опубликован. Под ним не стоит подпись Ив. Тургенев, как обычно подписывался писатель. Может, Тургенев постыдился этого своего рассказа? В нем соседствуют два мира, мир людей благородных и мир людей корыстных и подлых. Так вот, мир людей подлых в рассказе представляют евреи. И все же я считаю, что этот рассказ не характерен для творчества Тургенева.
—Честно говоря,--признался Валериан,--не знал, что Тургенев, вошедший в историю как писатель-гуманист, мог написать такое. Но мне раньше не доводилось видеть этот рассказ Тургенева. Он не был включен в хрестоматии. А вот «Тараса Бульбу» Гоголя мы все изучали в школе. Тогда мне, даже не потому что я был сыном врагов народа наравне с тысячами евреев и симпатизировал евреям, было весьма странно и больно читать совершенно дикие и позорные сцены расправы над евреями.  И все это со смехом и прибаутками, как будто делается нечто благородное и заслуживающее поощрения.
--Вы совершенно правы. В отличие от вас, я был  пионером-интернационалистом, но когда я это прочитал, мне стало дурно. И не только потому, что в книге казаки так жестоко и безжалостно расправлялись с евреями, которых не считали людьми. Нам в школе внушали, что в эксплуататорском обществе царизм намеренно держал население в невежестве, и евреи, и другие нации подвергались гонениям. Меня потрясло другое. Великий русский писатель явно одобрял этих погромщиков, с явной симпатией относился к тому, что казаки убивают евреев, ни словом не заступился за невинных людей. Видимо сказалось влияние Достоевского. Два русских писателя, которых знают все на западе, самые почитаемые и уважаемые, чьи книги издаются на протяжении десятилетий. Федор Достоевский и Лев Толстой. Жили в одно время. Правда, Достоевский был постарше и ушел из жизни значительно раньше Толстого. По многим проблемам имели разные точки зрения, а что касается еврейской темы, то по взглядам были на разных полюсах.
Достоевский известен многими жесткими высказываниями о евреях, многие его считают одним из самых известных антисемитов XIX века, а Толстой был почитателем евреев и говорил о них всегда исключительно позитивно. Эти два величайших писателя, два классика не только русской, но и мировой литературы в этом вопросе были полярно противоположны. Часто задают вопросы, как могло так получиться с талантливейшими людьми, жившими в одно время. Вопрос о том, почему один гениальный человек антисемит, а другой, не менее талантливый, лишен этой болезни, чрезвычайно сложный. Когда мне задают этот вопрос, то я сам себя спрашиваю — а можем мы объяснить, что один человек жадный, а другой щедрый, что один злобный, а другой добрый? Может быть талантливый человек жадным, а простой и необразованный щедрым. Юдофобство не зависит от уровня воспитания, образования. Казалось бы, скорее по среде и воспитанию именно Достоевский должен был быть терпимым к еврейству, сочувствовать ему. Достоевский был из очень простой семьи, примыкал в молодости к революционному движению, был приговорен к расстрелу. И только в последний момент его казнь отменили. Он был в ссылке, преследовался правительством, в молодости принадлежал к либеральным кругам. Таким людям было более свойственно, следуя идеалам французской революции, быть терпимее к евреям. А Толстой происходил из высшей аристократии, все его предки по материнской и отцовской линиям принадлежали к высшему сословию, он никогда не был революционером, был человеком порою резко консервативных взглядов. И казалось бы, должен был больше подвержен болезни юдофобства. А все наоборот получилось.
В дневниках Достоевского есть такие антисемитские высказывания, которые, на мой взгляд, на уровне призывов к погрому. Недаром фашисты во времена войны сбрасывали листовки с цитатами Достоевского. У него высказывания не только о роли евреев в российской жизни. У него есть прогнозы в отношении евреев в Америке. Он прочел в журнале «Вестник Европы», что американских негров освободили. «Представьте же себе, — писал Достоевский, — когда я прочел все это, мне тотчас же вспомнилось, что мне еще пять лет тому приходило это самое на ум, именно то, что вот негры от рабовладельцев теперь освобождены, а ведь им не уцелеть, потому что на эту свежую жертвочку как раз набросятся евреи, которых столь много на свете». В те времена в Америке было чуть больше ста тысяч евреев. Причем, в основном они жили не в южных штатах, где процветало рабство, а на севере-востоке страны, и занимались они не ростовщичеством, а ремеслами и торговлей. Я не нашел ни в одном из американских источников никаких подтверждений таких выводов Достоевского.
А Толстой стал одним из крупнейших в России защитников угнетенных народов, в том числе и евреев. Он подписал декларацию против антисемитизма, он резко выступал против правительства после кишиневского погрома. Он говорил: «Еврей — это святое существо, он добыл с неба вечный огонь и осветил им землю и живущих на ней. Он родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры. Еврей — первооткрыватель культуры... Еврей — символ вечности. Он, которого ни пытки не смогли уничтожить, ни огонь, ни меч инквизиции не смогли стереть с лица земли, он, который так долго хранил пророчество и передал его всему остальному человечеству, такой народ не может исчезнуть». И подобного рода высказываний у Льва Толстого очень много.
Валериан видел, что профессор энциклопедически образован и потому решился задать вопрос, который мучил его уже года четыре.
--Юрий Аронович!
--Почему так официально? Я же сказал, как обращаются к человеку в Израиле.
--Простите. Как-то неудобно. Юрий! Я всю жизнь прожил на Украине. Но то, что происходило в последние годы, я просто не понимал. Что случилось с телевидением, кинематографом, прессой, да и вообще с культурной жизнью? Все словно с цепи сорвались. Песни какие-то не о чём. Кино только о бандитах и милиции. О газетах вообще говорить не хочется. Что же случилось? Не это ли привело к такому положению, что все вдруг заговорили о самостоятельности, о национальной самоиндентичности?
--В принципе, ты спрашиваешь, когда началось эта безумная лихорадка и промывание мозгов? Всё началось в двадцатом веке, когда вступила в силу власть кино, радио, телевидения. И очень скоро всё стало производиться в массовых масштабах. Когда-то книгу читали лишь немногие—тут, там, в разных местах. Поэтому и книги были разными. Мир был просторен. Но когда в мире стало тесно от людей, глаз, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. Ты понимаешь?
--Кажется, да.
--Постарайтесь представить себе человека девятнадцатого столетия—собаки, лошади, экипажи—медленный ритм жизни. Затем двадцатый век. Темп ускоряется. Книги уменьшаются в объёме. Затем конец двадцатого  века. Темп уже сумасшедший. Книги приобретают сокращённое издание. Пересказ. Экстракт. Не размазывать, скорее к развязке! А тут ещё и Интернет. Нет, это великое благо, но из-за обилия информации её надо сокращать, чтобы мозг не вспух от перегрузки.
Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной радиопередачи. Потом ещё больше: одна колонка текста, которую можно пробежать за две минуты; потом ещё: десять-двенадцать строк для энциклопедического словаря. Конечно, я преувеличиваю. Словари всегда существовали для справок. Но немало становиться людей, чьё знакомство с классикой ограничивалось одной страничкой краткого пересказа в сборнике, который хвастливо заявлял: «Наконец-то вы можете прочитать всех классиков! Не отставайте от своих соседей». Понимаете? Из детской комнаты прямо в университет, а потом обратно в детскую комнату. Вот вам интеллектуальный стандарт, последних лет столетия. Что будет дальше?
Срок обучения в школах, очевидно, будет сокращаться, дисциплина будет падать,  почти упразднят философию, историю. Языки сократят, родному языку будет уделяться всё меньше и меньше времени и, наконец, уроки будут отброшены совсем. Жизнь коротка. Что тебе нужно? Прежде всего работа, а после работы развлечения, а их кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайся! Я говорю сейчас о Западе, но вскоре это коснётся и всех республик Советского Союза. Глобальная политика!Всё превращается в шоу. Любимый футбол—шоу, где актёры судьи и футболисты. Кино—шоу, где не главное показать правду, а разукрасить ложь так, чтобы она казалась правдой. Серьёзного кино нет, сплошная фантастика. Искусство—всё шоу. Так зачем же учиться чему-нибудь, кроме желания нажимать кнопки на телеприёмнике илди компьютере?
Застёжка-молния заменила пуговицу, и вот уже нет лишней полминутки, чтобы над чем-нибудь призадуматься, одеваясь на рассвете, в этот философский и потому грустный час. Жизнь превращается в сплошную карусель. Всё визжит, кричит, грохочет. Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада, а в комнатах сделайте на стенах сплошной экран. Вы любите спорт?
--Конечно.
--Как можно больше спорта, игр, увеселений—пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не нужно думать. Организуйте всё новые и новые виды спорта. А пищи для ума всё меньше и меньше. В результате неудовлетворённость. Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми, все стремятся куда-то, всё равно куда. Бензиновые беженцы. Города превращаются в туристические лагеря, люди—в орды кочевников, которые  стихийно передвигаются туда-сюда, как море во время отлива и прилива.
А вот и мелкие группы внутри нашей цивилизации. Чем больше населения, тем больше таких групп. И берегитесь обидеть которую-нибудь из них—любителей собак или кошек, врачей, адвокатов, торговцев, начальников, мормонов, баптистов, потомков китайских, шведских, итальянских эмигрантов. Герои пьес, телевизионных передач не должны напоминать подлинно существующих художников, картографов, механиков. Чем шире рынок, тем тщательней надо избегать конфликтов. Все эти группы, созерцающие собственный пуп—не дай бог их как-то задеть! Злонамеренные писатели, закройте свои компьютеры. Ну, что ж, они так и сделали. Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги—в подслащенные помои. Так утверждают критики, эти заносчивые снобы. Не удивительно, пишут они, что книг никто не покупает. Но читатель прекрасно знал, что ему нужно и, кружась в вихре восторга и веселья, покупает детективы и комиксы. Ну, и разумеется, эротические журналы.
И всё это произошло без всякого вмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-либо предписаний началось всё это, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления и нажим со стороны этих самых групп—вот что привело к нынешнему положению. Теперь благодаря им вы можете всегда быть счастливыми: читайте детективы и комиксы, разные любовные сериалы и торгово-рекламные издания. А остальное всё сжечь! Больше пожарных!
--А причём здесь пожарные?
--Ну, это очень просто. Когда институты стали выпускать всё больше и больше бегунов, прыгунов, скакунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах, лётчиков, автогонщиков, вместо исследователей, критиков, учёных и людей искусства, слово «интеллектуал» стало бранным словом. Человек стал ненавидеть того, кто выходит за обычные рамки. Возьмите школу. Все, наверное, помнят, как одарённого мальчика или девочку, ненавидели всем классом. Он лучше всех учился, чаще отвечал на уроках, когда другие сидели, как истуканы. И кого же колотили на переменах? Да и после уроков тоже? Конечно, этого мальчишку. Как же? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в Конституции, а просто все мы должны быть одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга, как две капли воды, тогда они будут счастливы, потому что не будет «выскочек» рядом с которыми другие чувствуют своё ничтожество. Вот.
А книга—это заряженное ружьё в доме. У соседа, у тебя, у знакомого. Сжечь её и обуздать человеческий разум.  Кто знает, кто завтра станет мишенью для начитанного человека? Может быть, я? Но я не выношу эту публику. Дома стали строить из несгораемых материалов и отпала необходимость в той работе, которую раньше выполняли пожарные. Тогда то и возложили на пожарных новую обязанность—их сделали хранителями нашего спокойствия. В них сосредоточился наш вполне понятный и законный страх оказаться ниже других. Они стали официальными цензорами и исполнителями приговоров. Совсем как у Бредбери.
Наша цивилизация огромна. Она так велика, что нельзя допустить волнений и недовольства среди составляющих её групп. Чего больше всего жаждет человек? Быть счастливым! Всю жизнь только об этом он и мечтает. И разве они не получили того, чего хотели? Разве их не держать в вечном движении, предоставляя им возможность развлекаться? Ведь человек только для этого и существует. Для удовольствия, для острых ощущений. И наша цивилизация щедро предоставляет человеку такую возможность.
Цветным не нравиться книга о насилии белых. Сжечь её. Белым не нравиться «Хижина дяди Тома». Сжечь её. Арабам не нравиться «Ветхий Завет». Христианам не нравиться Коран. Сжечь их тоже. Кто-то написал книгу о вреде курения. Табачные фабриканты в панике. Сжечь книгу. Кто-то написал о бескультурье русских. Сжечь её, так как она не нравиться русским. Нужна безмятежность, спокойствие. Прочь всё, что рождает тревогу. В печку! Похороны нагоняют уныние—это языческий обряд. Упразднить похороны. Через пять минут после смерти человек уже на пути в большую трубу. Крематории обслуживаются геликоптерами. Через десять минут после смерти от человека остаётся щепотка чёрной пыли. Не будем оплакивать умерших. Жгите, жгите, всё подряд. Огонь очищает.
Домашняя среда может свести на нет многое из того, что старается привить школа. Поэтому необходимо снижать возраст для поступления в детские сады. Делается это? Да. Если вас интересует не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему, то подобная любознательность опасна. Начни только спрашивать «почему» и «зачем», и если вовремя не остановиться, то конец может быть печальным для спрашивающего. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть себя обе стороны. Пусть видит только одну, а ещё лучше—ни одной. Пусть забудет, что есть такая вещь, как протест. Если правительство плохо, ни черта не понимает, душит народ налогами—это всё-таки лучше, чем если народ волнуется. Спокойствие превыше всего! Устраивайте разные конкурсы. Например, кто лучше помнит слова популярных песен, кто может назвать главные города стран, кто знает сколько собрали пшеницы в  регионах Украины.
Забивайте людям головы цифрами, наполняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит—ничего, зато им будет казаться, что они образованные. У них будет даже впечатление, что они мыслят, что они движутся вперёд, хотя на самом деле стоят на месте. И люди будут счастливы, потому что «факты», которыми они напичканы, это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог если они начнут строить выводы и обобщения. Не надо, потому что это ведёт к меланхолии.
Человек умеющий разобрать и собрать какой-либо игрушечный механизм, куда счастливее человека, пытающегося вычислить или измерить что-то серьёзное. Например, вселенную. Почему? Потому что её нельзя измерить и вычислить, не ощутив себя при этом, как ты сам ничтожен и одинок. Ты не пробовал? Правильно. Не надо. Лучше посмотрите  увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы. Если смотреть, то бессодержательную драму, пустой фильм, бездарную комедию. При этом можно накачаться наркотиками и будет казаться, что реагируешь на пьесу, на фильм, на музыку, хотя это всего-навсего механическая реакция.
Главное, чтобы человек помнил, что не мысля, не думая, не совершая—что он борец за счастье. Что он охраняет человечество от ничтожной кучки людей, которая своими идеями и теориями хочет сделать всех людей несчастными. Помните, что на вас вся надежда, на вас, которые понимают, что литература рассказывает о людях, которых никогда не было на свете и что это чистый вымысел. Если это наука, так ещё хуже, потому что один учёный обзывает другого идиотом, один философ старается перекричать другого. И все суетятся  и мечутся, стараются потушить звёзды и погасить солнце. Если почитаете—голова кругом идёт. Разве вам это нужно для полного счастья?
Вы можете закрыть книгу и сказать ей—подожди. Вы властелин книги. Но кто вырвет вас из цепких лап, которые захватывают вас, когда вы включаете телевизор? Он мнёт вас как глину и формирует вас по своему желанию. Это тоже «среда»--такая же реальная, как мир. Она становиться истиной, она есть истина. Книгу можно победить силой разума, но при всех своих знаниях и скептицизме никто не находил в себе силы вступить в спор с симфоническим оркестром, сериалами  или с ток-шоу, которые заполонили все программы и ревут с объёмных телевизоров во всех гостиных в жилых домах и официальных офисов.
Поняв, насколько будет спокойно, если люди будут читать и смотреть только о страстных поцелуях и жестоких драках, правительства стран, особенно Восточной Европы, призывает на улицы поджигателей книг, описывающий нечто другое. Все пока ещё помнят, что когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Она была близкой роднёй человеку. Но сгорев, она снова возрождалась из пепла. Почему она родня человеку? Потому что люди похожи на эту птицу. Но у человека есть преимущество, перед ней. Мы знаем какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, которые совершили за тысячу и более лет. А раз знаем и это записано, то мы можем оглянутся назад и увидеть путь, который прошли. То есть надежда, что когда-нибудь люди перестанут сооружать погребальные костры и кидать в огонь достояние человечества. И вот нынешние идеологи хотят, чтобы мы забыли о прошлом, не думали о настоящем и не помышляли поинтересоваться будущим. Но надежда всё-таки остаётся, так как каждое новое поколение, вопреки воле новых идеологов, оставляет людей, которые помнят об ошибках человечества.
Церковники не хотят понять простой истины. Особенно это касается православной религии и ислама. Не надо стремиться всё разрушать и развенчивать. И не лучше ли слить вместе религию, искусство и науку. В конечном счёте наука—это исследование чуда, которые никто не в силах объяснить, а искусство—толкование этого чуда. Все три ипостаси не позволяют сокрушить эстетическое, прекрасное. Наша цивилизация несётся к гибели, правда не со скоростью света. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело. Возможно ли это? Наврядли.
Ошеломлённый Валериан смотрел на профессора и не мог сказать ни слова. Слишком мрачная картина была нарисована.
--И вы думаете, что так и будет?
--А вы сомневаетесь?
Словно придя в себя, Валериан восхищённо смотрел на профессора.
--Профессор. Я словно побывал на необыкновенной лекции. Вы так много знаете и, главное, умеете так увлекательно рассказывать. За нашими  разговорами я и не заметил, как прилетели.
--Вот вам  моя визитка. Заходите вместе с женой. Буду рад. Всего вам лучшего.

Прошло более трёх лет. Они уже жили в Тель-Авиве. Симпатичная квартирка в центре абсорбции. Курсы иврита. Начало работы в больнице, чтобы подтвердить свою врачебную профессию и войти в курс израильской медицины. Не обошлось без трудностей. И бюрократических. И материальных. Но обошлось.
Здесь в Израиле Валериан впервые услышал легенду о Вечном жиде. Он не был верующим человеком, но легенда никогда не создаётся только на религиозной основе. Она гораздо многограннее. Поэтому он много думал о ней и сопереживал легендарному персонажу. А говорят, что бог не мстительный. Однако, обрёк на вечную муку человека. Валериан в этот вечер поздно засиделся за столом—читал Библию. Он читал его не так, как религиозный человек, а как великую книгу, рассказывающую о истории еврейского народа. Да, да. Евангелия также рассказывали о истории еврейского народа, так как первые христиане были все евреями. Также как и евангелисты. Увлёкшись библейскими мотивами и сколько не приглашала жена ложиться, лёг поздно.
 
«Он стоял на вершине голой, утёсистой, крутой горы. Почему-то он сразу понял, что это—Голгофа. Солнце закатывалось так же, как оно закатывалось, когда изнемогавшая от усталости еврейка дотащилась до развалин монастыря. На Голгофе большое распятие, которое господствует и над горой и над окружающей её бесконечной, голой, бесплодной пустыней. Распятый выделяется своей мертвенной бледностью на мрачно-синей пелене облаков, покрывающей всё небо и приобретающий тёмно-лиловый оттенок по направлению к горизонту.
А на горизонте заходящее солнце оставило за собой мрачные, словно кровавые полосы. Нигде ни признака растительности, и, как далеко может видеть глаз, всюду одна угрюмая, песчаная и каменистая пустыня, точно дно высохшего океана. Мёртвое молчание. Только изредка реют громадные чёрные, желтоглазые коршуны с ощипанными красными шеями. Опустившись в угрюмую долину, они рвут на части свою кровавую добычу, похищенную в более плодородных местах. Как могла быть здесь, так далеко от человеческого жилья, устроена Голгофа, место молитвы?
Она была устроена кающимся грешником во искуплении зла, причинённого людям. И чтобы получить прощение, он на коленях вполз на эту гору и жил здесь отшельником у подножья креста, едва прикрываемый от бурь соломенной крышей шалаша, давно снесённого ветром.
Солнце опускается ниже.
Небо темнеет, полосы света на горизонте, недавно пурпурные, потухают, точно раскалённое докрасна остывающее железо. И вот на горе, со стороны, противоположной закату, слышится шум скатывающихся камней. Ноги путника, пройдя по равнине, уже час как взбираются по обрывистому склону горы, заставляя скатываться эти камни. Путника ещё не видно, а только слышны его ровные, твёрдые, медленные шаги. Но вот он достиг вершины горы, и его высокая фигура вырисовывается на небосклоне.
Странник так же бледен, как распятый Иисус. По его широкому лбу, от одного виска к другому тянется чёрная полоса. Это он, ремесленник из Иерусалима. Ремесленник, озлобленный нищетой, гнётом и несправедливостью, той самый, который, не чувствуя жалости к страданиям Иисус а, изнемогавшего под тяжестью креста, грубо сказал ему, отталкивая его от своего жилища.
--Иди…иди…иди.
И с того момента мстящий бог сказал ремесленнику из Иерусалима.
--Иди…иди…иди.
И он пошёл…вечно шёл… И сверх этой мести, бог давал ему в спутники иногда смерть, а бесчисленные могилы отмечали, как дорожные столбы, его смертоносный путь по свету. И невидимая рука бога толкала его в необозримую пустыню, вроде той, где он брёл сегодня. Он радовался—для него это были дни отдыха—потому что проходя по этим просторам, взбираясь по крутому склону, он не слыхал похоронного перезвона колоколов, которые всегда сопровождали его шествие по населённой местности.
Погружённый в чёрную бездну дум, склонив голову на грудь, вперив глаза в землю, он каждый день шёл по роковому пути, куда вела его невидимая рука. И теперь он, пройдя долину, поднимался на гору, не глядя в небо, не замечая ни  Голгофы, ни креста. Он думал о последних потомках своего рода. По смертельной тоске, сжимавшей его сердце, он чувствовал, что им грозит страшная опасность. И в горьком отчаянии, глубоком, как море, ремесленник из Иерусалима сел у подножья креста.
В эту минуту последний луч солнца, прорвавшись сквозь лучи, озарил и вершину горы, и Голгофу ярким огненным лучом, подобным отсвету пожару. Еврей сидел склонив голову на руки. Его длинные волосы, развеваемые ветром, покрыли бледное лицо и, откинув их рукой, он вздрогнул от изумления. Жадным взором глядел он на прядь своих волос, оставшихся в руке. Его волосы, раньше чёрные, как смоль, поседели. И он постарел. Течение его возраста, не изменявшееся в течение многих веков, возобновило свой путь. И он, значит, мог надеяться на смерть.
Упав на колени, он простёр руки и обратил свой взор к небу, чтобы спросить у Всевышнего объяснения тайны. И тогда глаза его остановились на распятии, которое господствовало над Голгофой. И казалось Иисус со склонённой под тяжестью венца главой, взглянул с кроткостью и прощением на ремесленника, которого он проклял столько веков назад. А ремесленник, стоя на коленях, откинувшись назад в позе боязни и молитвы, с мольбой и страхом простирал к нему руки.
--О Иисус!—воскликнул еврей.—Карающая рука Всевышнего привела меня к ногам креста, который ты нёс, изнемогая от усталости и я в своей безжалостной жестокости не дал тебе отдохнуть у порога моего жилища. Я оттолкнул тебя и сказал: иди…иди. И вот я опять у этого креста, после веков скитаний и здесь я вижу, что волосы мои поседели.
О Всевышний! Неужели по Своей благости Ты меня простил? Я не знал, что Тебе так дорог этот человек. Неужели я достиг конца своих многовековых скитаний? Неужели Твоё небесное милосердие дарует мне, наконец, покой могилы, покой, который меня всегда избегал?
Если Ты сжалился надо мной, сжалься и над той женщиной, моей сестрой, муки которой равны моим. Защити и моих потомков! Какова будет их участь? Многие из них погибли в чужой стороне, не потому ли и поседели мои волосы? Неужели искупление моей вины настанет лишь тогда, когда не останется ни одного отпрыска моего народа? Или может быть это доказательство Твоей доброты, возвращающей меня человечеству, знаменует также прощение и милость к нему?
Выйдут ли они победителями из угрожающих им каждодневных опасностей? Добьются ли они общего спасения, исполняя твои заветы, коим ты одарил всё человечество? О Всевышний! Поведай, буду ли прощён с ними? Или они будут наказаны со мной?
Хотя сумерки уже сменились бурной тёмной ночью, еврей всё ещё молился у подножья горы.
Рассветало….
На востоке показался розоватый, почти незаметный отсвет, но звёзды ещё ярко блестели на лазурном небосклоне. Просыпающиеся среди зелени деревьев птицы поодиночке начинали свой утренний концерт. Лёгкий беловатый туман отделялся от покрытой ночью росою высокой травы. Спокойные и прозрачные воды большого озера отражали нарождающуюся зарю в голубоватом зеркале. Всё предвещало наступление жаркого летнего дня.
На востоке посреди высокого косогора, под сводом сплетавшихся ив, кора которых почти была не видна под ползучей зеленью дикой жимолости и повилики с разноцветными колокольчиками, на узловатых корнях деревьев, покрытых густым мохом, сидели мужчина и женщина. Их седые волосы, обильные морщины, сгорбленный стан указывали на глубокую старость.
А было время, когда женщина была молода и хороша, и чёрные волосы венчали её лоб. А было время, когда мужчина находился в полном рас цвете сил. С того места, где они сидели, открывался вид на долину, на озеро, на лес и на голубоватую вершину высокой горы, глядящей из-за леса, откуда должно было подняться солнце. Эта картина, потонувшая в мягком полусумраке рассвета, была и радостна, и грустна, и торжественна.
--Сестра,--говорил старик женщине, сидевшей рядом с ним.—Сестра моя, сколько раз, с тех самых дальних пор, как рука Всевышнего разбросала нас в разные стороны и мы странствовали, разлучённые, по свету, от полюса до полюса, сколько раз присутствовали мы с неизменной тоской при пробуждении природы! Впереди нарождался новый день, который надо было прожить от зари до заката. Ещё лишний день, увеличивавший число бесконечных, прожитых дней. Без надежды на их окончание, потому что смерть бежала от нас.
--Но, о счастье, брат мой! Вот уже некоторое время Всевышний в Своём милосердии позволил, чтобы каждый день приближал нас, как и другие существа, к могиле. Слава Ему!
--Слава Ему, сестра! Потому что со вчерашнего дня, когда Его воля нас сблизила, я чувствую неописуемое томление, предшествующее смерти.
--И я, брат мой, чувствую, как меня покидают ослабевшие силы. Без сомнения конец нашей жизни приближается. Гнев Всевышнего удовлетворён.
--Сестра! Несомненно последний потомок моего рода, своей близкой кончиной приближает меня к кончине, к минуте искупления. Но воля Всевышнего проявилась: я буду прощён, также как и мой народ. А тому из моих потомков, самому праведному, который сделал так много для спасения ближних, ему будет принадлежать благодать искупления моих грехов. Жаль я не знаю кто это будет.
--Да, брат мой! Ему, которому придётся так много пострадать, испить горькую чашу, служителю Всевышнего, предстоит быть последним орудием этого искупления.
--Да. Я чувствую, что последний из моих близких, жертва трогательного медленного преследования, готовится отдать Богу свою ангельскую душу. Господи! Велика Твоя благодать, но велик и гнев Твой!
--Мужайся. Подумай, что за очищением от греха следует прощение, а за прощением награда. Всевышний наказал вас и в вашем потомстве ремесленника, озлоблённого несчастьем и несправедливостью. Всевышний сказал: иди! Иди, не ведая ни отдыха, ни покоя, и твой путь будет бесплоден, и каждый вечер, бросаясь на жёсткую землю, ты будешь  не ближе к цели, чем утром, при начале твоего вечного пути. Также точно целые века безжалостные люди говорят ремесленнику: трудись, трудись без отдыха и покоя, и твой труд, плодотворный для всех, для тебя будет бесплодным, и каждый вечер, бросаясь на жёсткую землю, ты будешь не ближе к достижению счастья и покоя, чем был накануне, возвращаясь с работы. Твоего вознаграждения будет довольно для поддержания нищенской, печальной и полной лишения жизни.
--Увы! Увы! И неужели так было всегда?
--Нет, нет, брат мой! Вместо того, чтобы оплакивать судьбу своего рода и своего народа, радуйтесь за него. Если Всевышнему понадобилась смерть ваших потомков для вашего искупления, Всевышний, прощая тебя, а в тебе проклятого небом ремесленника, освободит тебя и от тех, кто гнёт тебя железным ярмом. Приближается время и милосердие Всевышнего не ограничится одними нами. Народ наш будет прощён, а вместе с ним и мы? Женщина и современный раб. Жестоко было испытание, оно длилось много веков, но оно уже заканчивается. Посмотрите, брат мой: там на востоке, яркий свет охватывает весь горизонт. Там вскоре взойдёт солнце нового освобождения, мирного, святого, великого, спасительного, плодотворного освобождения. И оно на весь народ наш разольёт своё сияние, свою живительную теплоту.
--Да, сестра моя, я чувствую, что слова твои пророческие. Да, мы закроем утомлённые глаза при свете этого дня освобождения, дивного сияющего дня, как тот, который наступает. Я плачу радостными слезами о моих умерших потомках, явившихся жертвами этого искупления. Да, слава моим потомкам, павшим последней жертвой вечных союзников рабства и деспотизма, безжалостных врагов освобождения всех тех, кто хочет мыслить и не хочет дальше страдать, тех, кто хочет, как дети Всевышнего, пользоваться дарами, которые Создатель предназначил для всей семьи человечества. Да, приближается конец господству всех злодеев, лживых святош, утверждающих, что Всевышний создал людей для слёз, горя и нищеты. Этих ложных служителе Бога, пособников всех поработителей, желающих принизить и повергнуть в прах несчастных, приведенных в отчаяние созданий! Нет, создания Всевышнего гордо поднимут головы. Бог сотворил человека для того, чтобы он был полон достоинства, развит, свободен и счастлив! Жаль, что мой последний потомок умрёт, когда он найдёт то, что долго искал. Но это будет искупление: перед моим родом и всем моим народом.
--Это пророческие слова. Да, заря чудного дня приближается, она приближается, как заря того дня, который будет по милосердию Всевышнего нашим последним днём…земным.
--Последним…потому, что я не знаю, что со мной делается. Всё, что во мне от матери, точно тает. Я чувствую, как моя душа рвётся к небу.
--А мои глаза, брат мой, заволакивает туман. Я едва вижу этот свет, столь яркий ещё недавно.
--А я вижу, сестра, всё в неясном, каком-то нежном тумане…и озеро…и лес. Силы покидают меня.
--Да благословен будет Всевышний. Приближается минута вечного успокоения.
--Да, сестра, приближается блаженство вечного сна. Он охватывает меня.
--О счастье! Брат мой, я умираю.
--Да. Очи смыкаются. Мы прощены…мы прощены.
--Да распространится это дивное искупление на всех, кто страдает на земле.
--Умри в мире, сестра. Заря великого дня настала. Солнце встаёт…видишь?
--Да.
--Да будет благословен Всевышний!
И в ту минуту, когда солнце взошло и ослепительным светом залило всю равнину, навеки замолкли два голоса».
Валериан проснулся в холодном поту. Он не мог разобраться в этом сне. Почему ему приснилась легенда о Вечном жиде и почему такой конец? Что за предсказание о последнем погибшем потомке Агасфера? Валериан вспомнил, что сегодня он должен заехать в больницу к жене и отвести её в Иерусалим, где проводится симпозиум педиаторов. Поднял голову и увидел, что кровать пуста. Значит Лея уже ушла.
 Лея по дороге в больницу почему-то вспомнила свои первые шаги на Святой земле. Она уже была не Кристина, а Лея--желанная гостья в квартирах  у рожениц израильтянок. Валериан так и остался Валерианом, хотя перевод его имени и был, но он захотел остаться Валерианом.
Сегодня был обычный рабочий день. Больница уже давно размещалась в новом огромном здании. Лея осматривала очередного ребёнка, когда в палату ворвалась сестра и сказала, что только что террорист-самоубийца взорвал автобус. Много убитых. Кареты скорой помощи доставляют в больницу раненых. А через несколько минут её вызвали в приёмный покой. У входа творилось нечто невероятное. Ещё привозили раненых. Начали появляться родственники. Обычная картина дня террора, к ужасу которой нельзя привыкнуть.
У входа Лея наткнулась на старика в чёрной шляпе и в чёрной одежде хасида. В такую жару! К этому она уже привыкла. Старик преградил Лее дорогу:
– Доктор, как моя внученька, моя родная внученька, как она?
–Сейчас посмотрю.–Раздвинулись двери, и она скрылась в приёмном покое. Появилась она минут через десять. На ней не было лица. Старик понял это по-своему и тоже чуть не потерял сознание.
– Жива?—спромсил он, замирая.
Лея, на лице которой не было кровинки, выдавила из себя.
–Жива, жива. Ничего опасного. Даже не контузия, а травматический шок. Думаю, вечером сможете забрать её домой.
– Доктор, так в чём же дело? Что с вами?
– Цепочка…
– Что цепочка?
– Откуда у неё такая цепочка?
–Как откуда? Я сделал две такие цепочки. Абсолютно одинаковые. Хоть мне ещё не было двадцати пяти лет, я уже был в Стрие, это Западная Украина, знаменитым ювелиром. И не только в Стрие. Вы, конечно, не знаете, что там свирепствовали бандеровцы. В один из дней они  явились в наш дом, жена с дочерью успели убежать.  Двойра была в  дорогой каракулевой шубе. В кармане шубы были некоторые драгоценности. Но большинство было у меня вместе с инструментами. Больше я её не видел. Когда бандеровцы бросились искать Двойру, мне посчастливилось скрыться. Потом пришли  Советы, после них немцы.  Может быть, потому, что я был таким ювелиром и немцы нуждались во мне, я и выжил, когда в гетто проводились сплошные акции, я прожил почти три с половиной года. А потом началось….
-- Доктор, вам плохо? Давайте сядем. Я вам принесу воды.
– Спасибо. Не нужно воды. Сядем.
– В декабре 1928 года  я сделал для дочери Блюмеле цепочку. Она родилась в 1926 году. А первого марта 1947 года у нас родилась Сареле. И я сделал ещё одну точно такую цепочку.
--А как же вы освободились?
--Началось восстание. Шестнадцатого мая несколько евреев по канализации, в том числе и я,  выбирались из гетто. Вы представляете себе, май месяц, канализация. Эта канализация! Что вам говорить? Только это, только поход в дерьме по самый пояс, а иногда и выше, когда нечем дышать, может искупить все самые страшные грехи, в течение жизни совершённые самым плохим человеком. Как мы дошли до выхода? Это просто невероятно.
Лея заплакала. Старик посмотрел на неё:
– Доктор, может быть хватит слушать глупого старика?
– Продолжай, отец, продолжай.
Старик с непониманием посмотрел на врача. Может быть, расчувствовавшись, она так назвала старого человека? Бывает.
--Потом поляки, когда я служил у них в Армии Крайовой, сказали, что Двойру убили. А о дочери ничего не сказали. Я был нужен полякам. Ведь я не только хороший ювелир, но ещё отличный гравер. Поэтому они берегли такого еврея. Как раньше немцы в гетто. Я приехал в Палестину в 1947 году. Как мы страдали! Хуже, чем гетто. Англичане нас выбросили на Кипр в концентрационный лагерь. Когда возникло государство Израиль, мы приехали в Тель-Авив. Я так и остался один. Я очень любил Двойру. Для меня не могло быть другой жены, хотя я религиозный еврей и должен был выполнить завет, должен был жениться.
Я уже говорил, что женился, у меня родилась дочь—Сареле. Сареле выросла, вышла замуж за очень хорошего человека. Сейчас он полковник в запасе. Бригадного генерала ему не дали. Может быть потому, что он носит чёрную кипу. Не знаю. У них четверо замечательных сыновей, моих дорогих внуков. А они так мечтали о дочке. И Господь услышал их просьбу. В тридцать восемь лет она родила мне внучку, которую вы видели. А о той дочери так ничего и не известно.
Лея обняла совершенно обалдевшего старика. Целовала его, натыкаясь на седую бороду. Заплакала.
– Отец, дорогой мой отец, я расскажу тебе о твоей пропавшей дочери. Я –твоя дочь. Только до смерти моей дорогой польской мамы я не знала, что я еврейка. Я знала, что я Кристина. А когда репатриировалась в Израиль, стала Леей. Вот твоя вторая цепочка.
Старик уронил голову, спина его сотрясалась от  рыданий. Долгое время он не мог сказать ничего, только нежно гладил пожилую женщину. Наконец, он поднял голову.
--Блюмеле! Моя дорогая Блюмеле! Только наш Господь может совершить такое чудо. Я познакомлю тебя с твоей сестрой. Ты замужем?
--Да. Мой муж Валериан живёт со мной.
--Он русский?
--Скорее украинец, но не еврей.
--Ты что-то хочешь сказать?
--Нет. Нет. Абсолютно ничего.
--Я хочу, чтобы ты познакомила меня с ним. Вообще со всей твоей семьёй. Нас теперь много на родине.
В это время  вошёл Валериан. Лея увидела его и представила старика.
--Это мой муж, Валериан. А это---мой пропавший отец. Он хочет, чтобы мы познакомились с его семьей.
--Отлично. Приходите завтра к нам. Вот наш адрес.
--Только, отец,  на счёт Родины, пожалуйста, будь не так категоричен. Ведь и я, и Валериан, выросли и получили образование в СССР. Многое там испытали. Да и моя польская мама—это тоже часть той Родины. Ты понял меня?
--Конечно. Мне тоже иногда сниться Стрий. Я охотно побывал бы там. Побродил по знакомым местам. Хорошо, дочка. До встречи.
Он направился к выходу, но неожиданно схватился за левую половину груди и сполз на пол. Подбежавшие Валериан и Лея помочь ему ничем не могли. Он был мёртв. Вот так вещий сон, подумал Валериан. Значит это и есть последний потомок Агасфера? Нет. Есть ещё Лея и его родственники. Но почему тогда речь во сне шла о последнем потомке? Как-то странно.
Они пришли к нам через день со всей своей семьёй. Познакомились. Поплакали. Действительно, у нас теперь была большая семья. Я сначала немного смущался при виде своих «родственников», но постепенно освоился и принимал участие в общем разговоре. Мой иврит был несовершенен, но при желании, а оно было у моих родственников, его можно было понять. Вот и всё. Да. Осталось только добавить, что  история семьи Древицких не прервалась. Наш сын, Игорь Валерьянович Доморадский, директор Ростовского противочумного института, академик РАН. Академик РАМН и РАЕН, профессор, доктор медицинских и биологических наук. Имеет награды: орден Ленина, орден Дружбы народов, орден «Знак Почета», медали. Член  Академии естественных наук и лауреат медаль имени С. И. Вавилова Международного гуманитарного фонда. Заслуженный деятель науки СССР, заслуженный деятель науки и техники Каракалпакии. Один из организаторов поиска природных очагов чумы в гopном Алтае и Туве. Принимал активное участие в ликвидации эпидемии холеры в Каракалпакии и на юге России. Соавтор открытия, зарегистрированного в Госреестре СССР о связи чумного микроба с наличием у него плазмид. Автор 51 изобретения и свыше 300 статей. Автор 17 монографий, книг и учебных пособий. Подготовил 13 докторов и 57 кандидатов наук. У него три дочери и несколько внуков. В настоящее время живёт в Москве.
Переезжать к родителям не собирается и правильно. Так что история не заканчивается и, возможно, фамилия Древицких и Юзов ещё не раз всплывёт в рассказах о Донецке и его жителях. А мой добрый «ангел»--«Шубин», надеюсь нашёл другое убежище и другого человека, для которого стал покровителем.


















 



              Г Л А В А  1

Прежде чем начать рассказ о странных происшествиях сначала с маленьким мальчиком, а затем со взрослым мужем по фамилии Доморадский Валериан Яковлевич, мне хотелось начать с истории моего родного города Донецка, Сталино, Троцкий, Юзовка.
Давно мне хотелось представить себе обстоятельства, при которых был создан завод и поселок при нем. Увидеть мысленным взором то семя, посаженное в изуверско-безжалостную землю Донецкого кряжа, из которого пророс, пробился к свету и воздуху, к свету мрачному, воздуху горькому, фабричной жизни город Сталино, с 1961 года поименованный Донецком. Сделать это, весьма и весьма сложно, но надобно, ибо поучительно для молодых умов, да и старикам в утешение сия история будет...
Вот таким старинным, нет, архаичным слогом мог бы я написать всю историю возникновения сложного оборота по имени город Юзовка: «Временами по жизни его пробегала от ветра времен легкая дрожь, совсем не отражаясь в будущем». Да-да, ничего не осталось, а посему и повествование это пойдет привычным нам порядком — то есть местами сухо, а временами — и вовсе суше некуда.
Когда столица Донбасса готовилась к своему юбилею, у многих промелькнула мысль: а где все же похоронен основатель Юзовки? Дата смерти и место (17 июня 1889 года, гостиница «Англетер» в Санкт-Петербурге) очень детально описаны в российской прессе того времени, а вот о точном месте захоронения историки почему-то не писали. Этот вопрос задавался многим советским и украинским  историкам. Ответы были только на уровне предположений: похоронили то ли где-то в Англии, то ли в российской столице.
В самом начала предполагалось, что Джона Юза похоронили в Санкт-Петербурге. Местом захоронения могло быть Смоленское лютеранское кладбище, где обретали вечный покой англичане, скончавшиеся в русской столице. Удалось получить копию некролога Джона Юза, опубликованного в «Екатеринославских губернских ведомостях» летом 1889 года, но и там не было указано место захоронения.
В ходе поиска обнаружился даже однофамилец британского промышленника —выпускник Харьковского университета, заведующий читальным залом Императорской публичной библиотеки, цензор Санкт-Петербургского цензурного комитета, писатель, статский советник Вильям Вильямович Юз. В некрополе Александро-Невской Лавры нашлась могила поручика Евдокима Шидловского, который задолго до появления Хьюза в донецким степях получил от Екатерины Второй землю в качестве ранговой дачи на территории современного города Донецка. Однако тайна места захоронения валлийского заводчика продолжала оставаться нераскрытой. И всё же… Выяснилось, что основатель столицы Донбасса похоронен на Британских островах.
Старое полузабытое лондонское кладбище Западный Норвуд. Знаменитые усопшие есть и здесь, но не такие как, например, на знаменитом Хайгейтском кладбище, где похоронены Карл Маркс, Джон Эллиот, Майкл Фарадей и отравленный ядом чекист Литвиненко. Что же заинтересовало нас на Вест Норвуд где  лежат немало мировых знаменитостей? К 2000 году на Западном Норвуде было произведено 164 тысячи захоронений на 42 тысячах участков и 34 тысячи кремаций, а также несколько тысяч погребений в катакомбах кладбища. На нем образовалось ценное в архитектурном смысле собрание могильных памятников, в том числе и тамошняя греческая православная часовня. Кладбище Западный Норвуд признали объектом национального исторического и культурного достояния. Сегодня там проводят специальные экскурсии для туристов. Здесь похоронено немало известных в мировой истории людей.
На Западном Норвуде покоится Хайрем Стивенс Максим--британский изобретатель и оружейник американского происхождения, создатель одной из самых знаменитых моделей пулемета максим. Кстати, его сын впоследствии изобрел глушитель для стрелкового оружия. На том же кладбище похоронен Генри Бессемер-- английский изобретатель, член Лондонского королевского общества. Он имел свыше 100 патентов на изобретения в различных областях техники: игольчатый штамп для марок, словолитная машина, машина для прессования сахарного тростника, центробежный насос и другие.
Работа по улучшению тяжелого артиллерийского снаряда натолкнула его на поиски более совершенного способа получения литой стали для орудийных стволов. И в 1856 году Бессемер запатентовал конвертер для передела жидкого чугуна в сталь продувкой воздухом без расхода горючего, который стал основой так называемого бессемеровского процесса. Сэр Генри Бессемер превратился в легенду. Золотая медаль Бессемера и сегодня является высшей наградой для английских металлургов.
На Западном Норвуде похоронен Чарльз Уильяма Алкок--влиятельный английский спортсмен и администратор. Он был основным инициатором организации международных игр по футболу и крикету, а также известен как создатель футбольного Кубка Англии. Среди известных погребений кладбища значится захоронение барона Пауля Юлиуса основателя английского телеграфного агентства «Рейтер».
Акрополь этого кладбища интересует нас совсем по другой причине. 29 июня 1889 года катафалк с гробом Джона Хьюза проехал через входную арку кладбища Западный Норвуд, и после короткой похоронной церемонии тело британского промышленника из Уэльса получило место последнего упокоения. Этот факт зафиксировала соответствующая запись в кладбищенской книге. Таким образом воссоединились Джон Хьюз и его жена Элизабет (в девичестве Левис). 36 лет они прожили вместе с 27 октября 1844 года, когда в церкви Святого Павла города Ньюпорта прошло их венчание. У сына инженера и дочери пивных торговцев на свет появились 8 официальных детей, 6 сыновей и 2 дочери.
Могильное захоронение №18072 в квадрате 91 стало усыпальницей семейства Хьюзов. Первым там похоронили Оуэна Тудора Томаса Хьюза, умершего 25 мая 1880 года в возрасте 21 года. Видимо, такую потерю не смогла пережить Элизабет Хьюз, которая скончалась 6 ноября того же года. Старик Джон Хьюз пережил свою жену на 9 лет. 20 ноябре 1907 года к семейному захоронению добавился младший сын Хьюзов —Альберт Эвеллин, умерший в возрасте 50 лет. В предреволюционные для России годы захоронение расширилось. 13 января 1916 года здесь похоронили Айвора Эдварда Хьюза, на момент его смерти ему было 61 год. Затем последовало захоронение Джона Джеймса Хьюза. Дочери Альберта--Кайры Блэквуд и еще одна могила, связанная со старой юзовской легендой о самом Альберте. Символично, что на одном  кладбище с металлургом Бессемером, приобрел последнее упокоение и другой британский металлург Джон Хьюз.
Надгробная плита покосилась, буквы, выбитые на ней, просматриваются с трудом, но прочесть все же можно--«Ципка Пташинска Юз. Умерла 12 июля 1909 года в возрасте 19 лет. Любимая и горячо оплакиваемая всеми, кто ее знал». Кто же такая Пташинская и какое отношение она имеет к Юзам? Факт ее захоронения здесь, на норвудском фамильном участке Юзов, а более всего ее первая фамилия рассказывают нам о том, кто ее родители.
Страшная вражда стояла между двумя основными игроками на рынке юзовского угля —Юзы и Петр Рыковский. Потому-то, когда на взрывоопасных по метану Рыковских рудниках случались пожары и взрывы, британцы обязательно ездили к месту ЧП — позлорадствовать. Кто его знает, так ли это было на самом деле. Скорее всего, если и ездили, то из сугубо профессионального интереса.
А вот судебный пристав Пташинский  посещал скорбные места исключительно по служебной надобности. И оставлял он дома без присмотра красавицу-жену. Молодая женщина скучала-скучала, да и увлеклась одним из сыновей Юза — Альбертом, который незадолго до того развелся с женой. Она не могла устоять против соблазна юзовских фунтов, завязался роман с интригами и коварством, с терзаниями и слезами. Пташинский решил устроить Юзам скандал. Он вызвал Альберта на дуэль, но, увы, меркантильный Альберт не принял вызова, не видя в этом никакого практического смысла.
Но однажды рогоносец-пристав и управляющий доменным производством Юзовского завода, таков был служебный статус Альберта, все-таки столкнулись. И случилось это после очередной аварии на Рыковке. Пташинский обнаружил, что среди юзовской компании не видно Альберта, а ведь минуту назад он стоял среди других! Пристав понесся домой и застал жену в объятиях любовника. Горячая польская кровь потребовала немедленного кровопролития, и Пташинский воскликнув «такие связи даром не проходят!», выдернул из кармана револьвер. Хладнокровный валлиец извлек на свет божий чековую книжку и похлопал ею по ладони: «Мы не даром». Безмолвная встреча револьвера с чековой книжкой тянулась долго и сопровождалась напряжением. Дрогнул, однако, револьвер и опустился дулом вниз.
Альберт Юз предложил Пташинскому сделку--деньги за жену и немедленный отъезд из Юзовки. Гордый шляхтич за здорово живешь отступать не собирался --свое «сокровище» он оценил в 15 тысяч рублей, еще пять тысяч он получил за квартиру с обстановкой. Альберт подписал чек, Пташинский нацарапал запродажную записку. Кроме того, он поклялся честным словом польского дворянина, что обязуется говорить всем, что взял за жену 45 тысяч. Что, судя по всему, и исполнил со всем тщанием. Скандал получился страшный. Жена Артура, титулованная леди, соблазнившаяся славой юзовских акций, уехала в Лондон со стыда, отец Юз с семьей переселился временно в Петербург, чтобы не встречаться со своей невесткой.
Сам факт «купли-продажи» для людей того времени был диковинкой небольшой. Если в России помещики и купцы, бывало, проигрывали в карты жен, невест и любовниц, то на Британских островах в не столь отдаленное от описываемых событий время продать жену на рынке и в любом другом публичном месте можно было официально. Надеваешь ей веревку на шею и--айда продавать. Питер Акройд в «Биографии Лондона» пишет, что еще в 20-х годах 19 века в английской столице это случалось сплошь и рядом. Так что уж говорить о провинциальных, например, валлийских, нравах?
Бывшая жена судебного пристава жила с Альбертом Юзом, и у них была дочь. Причем, это была дочь Альберта, иначе бы ее не похоронили рядом с остальными членами семьи, рядом с самим Альбертом. Но неувязок в этой истории множество. Ясно, коль девушка родилась в 1890 году, все должно было случиться не позже 1889 года, причем в первом полугодии, до кончины старого Юза, и правда, в июне уехавшем в Петербург, чтобы уже не вернуться к своему заводу и шахтам. Поездка диктовалась интересами бизнеса, так что версию о «нежелании видеть невестку» принимать не стоит. «Со всей семьей»--тоже, потому как супруга Юза умерла за 9 лет до этого. Жена Артура Юза, Огаста Джеймс, кстати, никакая не «титулованная леди», а дочь промышленника из Южного Уэльса, никак не могла «со стыда» уехать в Лондон, потому что она осенью этого года только приехала оттуда с детьми и гувернанткой, с ними же вернулась на острова через три года, когда в Юзовке вспыхнул знаменитый «холерный» бунт. Старший сын Юза, Джон, и без того находился в это время в Петербурге, управляя финансами компании.
Вообще логичней предположить, что весь этот юзовский карамболь закрутился уже по смерти первого директора Новороссийского общества. Вряд ли Альберт посмел бы устраивать его при жизни отца, столь открыто эпатируя всю британскую колонию. Также можно смело говорить о том, что, удовлетворив свою страсть, Альберт Юз недолго держал возле себя польку, потому как в 1895 году у него уже в законном браке родилась дочь Кайра. Ребенка, прижитого от Пташинской, он, возможно, любил, потому и после смерти отца несчастную девушку, скорее всего унаследовавшую от него туберкулез, похоронили на фамильном участке, рядом с остальными членами семьи.
Необходимо поподробнее остановиться еще на одном человеке, похороненном в православном секторе кладбища Западный Норвуд и наверняка имеющем отношение к истории донецкого края. Речь идет о таганрогском купце греческого происхождения Панаисе Атанасе Вальяно. В Греции он известен как организатор современного судоходства. Вместе со своими братьями Мариносом и Андреасом около 1840 года он поселился в Таганроге. Эти греческие купцы стали крупнейшими зерноторговцами, продавая отборную пшеницу с Юга России за рубеж, в том числе и в Англию. Панаис Вальяно в 1858 году переехал в Лондон и совсем скоро стал там одним из влиятельнейших персон греческой общины. Можно с большой долей вероятности предположить, что пути купца Вальяно и промышленника Джона Хьюза каким-то образом пересекались. Ведь именно в морской порт Таганрога из Англии было доставлено все оборудование, необходимое для строительства Юзовского завода. Скорее всего, корабли купцов Вальяно перевозили этот груз, который затем волами доставляли на территорию Юзовки.
Могильное надгробье семейства Хьюзов не поражает своими размерами, оно совсем обычное в сравнении с имеющимися на данном кладбище целыми мавзолеями. Современное состояние могильного памятника семейства Хьюзов оставляет желать лучшего: надгробье упало и лежит надписями вниз, могила не ухожена. Долгие годы говорили и продолжают говорить, что Донецк —город без истории. В советские времена он был всесоюзной кочегаркой, в настоящее время—только деловая и футбольная столица Украины. Действительно, в сравнении с 750-летним Львовом, 140 лет существования — это просто миг во времени. Но при желании и некоторых усилиях можно  найти интересные исторические факты и в истории Донецка. Восстанавливать или не восстанавливать надгробие Джона Хьюза в далекой Англии?
Решать этот вопрос должны жители современного Донецка, за долгие годы сменившего название три раза, но по старинке иногда называя свой город—Юзовкой.









                Г Л А В А  2
В 2009 году Донецк отметил 140-летний юбилей со дня своего основания. Напомним, что 18 апреля 1869 года российским императором Александром II был утвержден договор между русским правительством и Новороссийским обществом каменноугольного, железного, стального и рельсового производства о строительстве в донецкой степи металлургического завода, который фактически дал толчок основанию Юзовки, Сталино и современного Донецка. Директором завода и одним из главных акционеров общества был великобританский подданный Джон Хьюз.
Осенью 1870 года исполнительный директор Новороссийской компании Джон Юз прибыл к Кальмиусу и начал там строительство первой доменной печи будущего завода. Личность Джона Хьюза, которого называли Юзом и даже имя переиначили на русский лад —звали Иваном Ивановичем-- и жизнь его в Южной России стали легендой. В разные годы профессиональные историки то делали из него жестокого заводчика, эксплуататора труда пролетариев, то создавали этакий глянцевый портрет валлийского промышленника, принявшего очень мужественное решение приехать в донецкие степи. Истина находится где-то посередине. Без сомнения можно сказать только одно: в его биографии осталось еще много совсем неизвестных и малоизученных страниц.
Сохранилось письмо поручика Вяземского, адресованное его возлюбленной.  Оно интересно тем, что рассказывает о том времени, когда Юз построил завод и он начал выпускать продукцию.
«Лариса! Вчера я до глубокого вечера просидел на конце мола. Море здесь северное —палевое, все в затушеванных тонах. Вечером оно заволновалось, стало густо-фиолетовым и дымным от заката. Дул холодный восточный ветер. И большая двухмачтовая шхуна медленно ушла из порта в сумрачную, ветреющую ночь. Шхуна на черных парусах...
...пришел на завод. Телеграмма. «Приказываю Вам немедленно выехать в Юзово, на юзовский завод, для временных работ по приемке корпусов гранат. Полковник Панкин». Зачем они мотают и мучают меня. Я не успел еще устроиться здесь, и снова ехать в эту дыру, Юзово. Это между Екатеринославом и Таганрогом. В голой степи. Грязный поселок и фабричные трубы. Пыль и жара. Больше ничего. Если они задержат меня там до пасхи — я уйду. Мне противно все это, я живу в ином мире, я люблю тебя, и все, что будет мешать мне, я отброшу.
Но я думаю, что пробуду там дней шесть-семь, а потом вернусь в Таганрог. Здесь в комнате я оставлю все, книги и вещи, беру с собой немного. Из Юзова я сейчас же напишу —выеду сегодня в полночь.
...Продолжаю, начатое еще в Таганроге: я добрался. В глубокой яме, в выжженной степи, в туманах пыли — грязное, полуеврейское Юзово. Заводы и шахты. Желтое небо и черные от копоти люди, дома, деревья, лошади. Гиблое место. А завод напоминает одну из самых суровых и мрачных грез Верхарна. Внешне все сложилось так — вызвали меня в Юзовку, на новороссийский завод, чтобы наладить здесь дело. Это меня-то! Пробуду здесь я до 3-го апреля —потом обратно в Таганрог. Здесь по распоряжению инженера отдела отвели мне номер в лучшей гостинице и взяли на себя все мое содержание. Видишь, какие мы важные. Пиши до 3-го сюда,--Юзовка, Екатер. губ. гостиница «Великобритания», мне. Привет морю и огням на Северной.
На заводе, в мастерской, есть мастер, пошлый человек с лицом англичанина и ласковыми светлыми глазами. Он любит повторять, что «каждый день человек должен совершенствоваться хотя бы на два миллиметра». И вот я понял теперь, что со мной, что я становлюсь лучше, лучше не в смысле человеческого пресного добра, нет, я чувствую по-новому, я, может быть, стал тоньше и глубже поверил в себя. Ты поймешь меня, девочка.
Как цветок раскрывается все шире только для того, чтобы больше солнца и влаги впитать в себя, так же и я хочу быть достойным тебя, чтобы дать тебе всю радость, очарование жизни. Я не умею писать об этом, по молчать так трудно. Еще о многом я хотел бы написать тебе, о том, как близок и человечен стал для меня образ Христа, о том, что я теперь знаю, что те, кто стремится найти, увидеть свою душу, никогда не знают, куда они идут, и не могут знать, потому что душа человека — это конечная тайна. Но лучше, когда я увижу тебя, я расскажу тебе об этом.
Но когда я увижу тебя? Я боюсь, что Панкин задержит меня здесь на пасху. Пасха в Юзовке, в ураганах угольной пыли, в унылом диком местечке, где все дома похожи на гробы и даже нет названий у улиц, они все по номерам, — продольные нечетные, поперечные четные, где голая, грязная степь, шахтеры и фабричные, которые по вечерам грызут семечки на главной улице № 1. На пасху я, должно быть, не смогу приехать к тебе. Все это выяснится к 5-ому апреля. И мы сделаем так, девочка. Пятого я дам телеграмму о том, что я выехал в Таганрог, или о том, что я остался в Юзовке, или, наконец, о том, что я приеду. Тогда ты будешь знать, как быть. Самое скверное то, что я не знаю, долго ли пробуду здесь, из Екатеринослава нет никаких известий, я жду каждый день.
Ты знаешь, ведь в Юзовку меня послали как в ссылку. В Таганроге меня ждали, потом дали телеграмму Панкину, что меня нет. Недавно приехал сюда инженер из Управления — оказывается, Панкин догадался, что я был «в бегах», вскипел и дал в Таганрог телеграмму перевести меня временно в Юзовку. Юзовка — это для браковщиков считается чем-то вроде Нарымского края. Будь покойна и жди телеграммы. У меня глубокая тоска по тебе, но мне будет больно видеть тебя в этом гиблом, безнадежном месте. Прощай, до завтра. Привет Лёле!»
В Донецке по сей день несложно почувствовать атмосферу юзовских времен. Стоит только прогуляться по старой части города—близ металлургического завода. Среди лачуг, балаганов и избушек порой попадаются очень интересные строения, чаще всего в ужаснейшем состоянии. Уже скоро эти «юзовские изюминки» либо развалятся либо скроются от глаз прохожих под пластиком и стеклом.
А жизнь продолжалась и Юзовка становилась известной в империи. В 1910 году в губернском городе Екатеринославе прошла промышленно-- сельскохозяйственная выставка, участие в которой приняли предприятия, расположенные в местечке Юзовка и его окрестностях. Во времена Российской империи право показывать продукцию предприятия на различных губернских, всероссийских, а тем более международных промышленно-сельскохозяйственных выставках считалось большой честью. Ее удостаивался не каждый. В 1910 году назад подобный показ достижений промышленности донецкого региона прошел в административном центре Екатеринославской губернии —городе Екатеринославе. Среди участников выставки были предприятия и из местечка Юзовка, Бахмутского уезда. Это была одна из самых светлых страниц в истории края.
Именно так назвали организаторы проведение Южно-Русской областной сельскохозяйственной, промышленной и кустарной выставки, устроенной Екатеринославским губернским земством в Екатеринославе с 1 июля по 10 октября 1910 года. Среди ее участников были представители Екатеринославской, Полтавской, Таврической, Харьковской и Херсонской губерний, а также двух областей — Войска Донского и Кубанской. Почетным попечителем выставки был председатель Совета министров Российской империи Петр Столыпин. Как признавали после устроители выставки, она оказалась «самой удачной, самой успешной, самой интересной и поучительной» среди всех областных выставок, которые до этого проводились в России. «Она развернулась в столь грандиозную картину сельскохозяйственного и промышленного развития Юга России. Несмотря на новизну дела, несмотря на краткость срока для устройства выставки, несмотря на конкуренцию Одесской выставки и на многие другие неблагоприятные условия, в том числе и на холерную эпидемию и вызванный ею кризис на рудниках и заводах, несмотря на все это устроителям выставки удалось достигнуть таких результатов, такого нравственного успеха, которые, бесспорно, могут быть названы блестящими», —такие слова написаны в специальной брошюре, выпущенной в честь этого события. Кто же был из наиболее крупных и значимых участниках, которые представляли предприятия Юзовки и ее окрестностей.
 Однако не все с радостью согласились принять участие в столь важном для края событии. Поначалу углепромышленники не особо горели желанием заниматься этим делом. Еще в 1907 году устроители выставки обратились к совету Съезда горнопромышленников высказать свое отношение к организации горнопромышленного отдела. Однако ожидания на субсидии от угольных хозяев не оправдались. Причина была проста —высокие налоги, которые губернское земство брало с каменноугольных предприятий. «В виду того, что участие горнопропромышленных предприятий в земском обложении по Екатеринославской губернии достигает в некоторых случаях до 75% раскладочного сбора, съезд высказывается против денежной субсидии Екатеринославскому земству, признав в то же время устройство горнопромышленного отдела при означенной выставке полезным, причем необходимые средства для этого должны быть даны самим земством, достаточно субсидируемым горнопромышленниками посредством земских повинностей», —написано в официальном заключении совета Съезда горнопромышленников Юга России. В конце концов горнопромышленники решили разместить на выставке свои экспонаты на территории площадью в 100 кв. сажен. Некоторые промышленные предприятия выставлялись отдельно. Было среди них и Новороссийское общество, экспонировавшееся вне конкурса.
Свой стенд на выставке Новороссийское общество разместило напротив витрины Вознесенского каменноугольного рудника наследниц Петра Карпова и рядом с помещением совета Съезда горнопромышленников Юга России. На стенде, в брошюре, довольно подробно рассказана история возникновения акционерного общества. Однако интересно прочитать, что «завод был устроен на берегу реки Кальмиус в чрезвычайно удачно выбранном месте, так как завод оказался в самом центре каменноугольных залежей лучшего качества мощностью в 1–2 метра. Деятельность завода началась в 1872 году, когда была пущена в ход первая домна, 24 января. В первые же годы деятельности завода его производительность значительно превысила обусловленные контрактом нормы и с каждым годом все больше расширялась, вызывая подражания со стороны других предпринимателей и пробуждая к промышленной деятельности весь обширный район». Выставленные на выставке экспонаты Новороссийского общества разделялись на две группы: первая касалась каменноугольной и железорудной промышленности, вторая —чисто металлургической промышленности.
Информация по добыче угля была представлена, прежде всего, диорамами и планами, развешенными в правой стороне витрины рядом с портретом Джона Юза. Здесь же под портретом были развешены и орудия каменноугольного производства: кирки, молотки. Далее в углу была установлена вагонетка с образцами каменного угля, а на левой стороне, в особых витринах, —образцы железных руд. Устроители выставки в Екатеринославе приводили цифры угледобычи на копях общества: 1873 год —немногим более 4 млн. пудов, в 1909 году — колоссальная цифра в 75 млн. пудов. В то время на землях Новороссийского общества располагались 3 группы рудников: 1) Заводские; 2) Ветка; 3) Новосмоляниновские. Отмечалось, что глубина двух Новосмоляниновских шахт — 350 саженей— примерно 747 метров. На то время это были самые глубокие шахты в России. Проходка их длилась 7 лет. С 1910 года на Новосмоляниновских рудниках приступили к постройке коксовых печей и главной электрической станции.
Производительность чугуна на Юзовском заводе к 1899 году достигла 18 миллионов пудов. В 1910 году на предприятии было 7, наибольших в России, доменных печей. Доменный цех выплавлял все сорта литейного и специального чугуна. Коксовый цех завода имел 570 коксовых печей, расположенных в четыре ряда, производительность которых составляла от 20 до 25 миллионов пудов в год. Мартеновский цех состоял из 10 печей, из которых две были по 40 тонн, а 8 -- по 30 тонн. Здесь выплавлялась вся «мягкая» сталь для сортового и листового железа, а также рельсовая и специальная сталь. Бессемеровский цех имел два конвертера по 800–850 пудов и две вагранки для расплавления зеркального чугуна. Рельсопрокатный цех рассчитан на производство 75 тысяч пудов в сутки, железопрокатный цех--на 10 миллионов. пудов в год. В брошюре также указано, что с 1909 года при заводе оборудован отдел для производства различных железных конструкций и, в частности, железнодорожных мостов пролетом до 100 метров.
Кроме перечисленных отделов, на заводе имелись кузнечно-котельная мастерская, литейный цех, механический, заводы огнеупорного и строительного кирпича. Электрическая энергия для предприятия производилась двумя электрическими станциями. Оригинальную вещь представляла собой помещенная перед столом металлическая пальма Мерцалова. Ствол ее сделан из рельса, который расщеплен на восемь частей, из которых выкованы стебли и листья пальмы. Цветочный горшок сделан из гнутого круглого железа и гнутых рельс.
Интересна также и информация, касающаяся «фабричного поселка Юзовка с 50-тысячным населением, являющегося крупным торговым центром для обширного каменноугольного района». Школьное дело представляется в таком виде: на заводе имеется большая школа с восемью классами с размещением 40–50 учеников в каждом классе. Кроме этой школы имеются еще 7 отделений в разных местах Юзовки. Врачебная помощь населению подается заводской больницей, рассчитанной на 153 кровати. Врачебный персонал составляют: 7 врачей, 13 фельдшеров, 4 акушерки, 1 провизор и 2 помощника. Квартир при заводе имеется 2781, расположенных в 734 домах.
Среди экспонатов отдела горного и соляного дела устроители выставки особо выделили предметы Вознесенского каменноугольного рудника наследниц Петра Александровича Карпова вблизи Юзовки. Они дали детальное описание истории возникновения предприятия и на то время его состояния. Рудник этот основан в 1881 году П.А. Карповым, который производил разведочные работы на уголь с 1873 года отчасти на собственной земле, отчасти —на земле крестьян села Старо-Михайловки, причем в пределах Михайловой дачи было открыто 7 пластов от 12 до 30 вершков... Два пласта были прослежены один на 3, другой на 4 версты. Первый рудник был заложен в пласте мощностью в 1 аршин 14 вершков. Пласт этот был представлен на выставке глыбами угля, расположенными при входе в витрину: первая из них весом в 120 пудов добыта с глубины 80 сажен, а вторая, весом в 180 пудов, добыта с глубины 165 сажен.
 Первые четыре года велась незначительная разработка от 300 до 600 тысяч пудов в год, и только в 1886 году была пройдена шахта в 27 сажен с производительностью в 8,5 миллинов пудов в год... В 1894 году была закончена капитальная шахта №16 в 80 саженей. Последнею была заложена шахта №18 и рядом с ней вентиляционная шахта №19, глубина которых впоследствии была доведена до 140 сажен. В 1901 году была заложена шахта №21 и рядом с ней вентиляционная шахта №22 -- обе на глубине 206 сажен, а затем глубина последней была увеличена до 230 сажен. В 1897 году начала работать шахта №20, которая была рассчитана на добычу 2,5 миллионов пудов... Добыча угля в 1892 году уже выражалась числом 6,5 миллионов. пудов, в 1902-м — 15,3 миллионов пудов, в 1909 году достигла 33,8 миллионов пудов. Надземные сооружения рудника составляли 220 десятин.
Первая от входа стена занята внизу моделью рудничного забоя в натуральную величину, наглядно показывающего, как производятся работы в рудниках. Здесь представлен забойщик, отбивающий уголь, и саночник, везущий к нему санки... На стене против входа были помещены фотографии рудника, наземных машин, компрессора, вентиляторной машины. Интересны снимки, сделанные в шахтах: лошадь, везущая вагонетки с углем по галерее на глубине 206 сажен.
Интересны фотографии, касающиеся быта населения рудника, превышающего 7 тысяч человек. Среднее число рабочих рудника —3,5 тысяч человек, из коих подземных — 2240 человек. Колонии рабочих представляют довольно большой поселок, вдоль которого проходит мостовая. Все помещения для рабочих построены из саманного кирпича, обложенного снаружи жженным кирпичом. При каждой шахте имеется баня с паровым и водяным отоплением и электрическим освещением. В пяти верстах от рудника построены два бетонных крытых колодца, вода из которых подается насосом в водонапорную башню, а оттуда поступает в водоразборные краны.
 Рабочие и их семьи получают бесплатную врачебную помощь в рудничной больнице, которая помещается в двух зданиях: первое из них рассчитано на 35 кроватей, а во втором помещаются амбулатория, аптека и изолированное заразное отделение на 5 кроватей. Дети рабочих обучаются бесплатно в Вознесенском рудничном училище, при котором в 1908 году открыты курсы для рабочих. Кроме того, при руднике для рабочих имеется библиотека, в которую выписываются 5 журналов и 11 газет, и народный дом со зрительным залом на 400 человек.
 Особенности развития Донецкого каменноугольного бассейна в целом в истории Российского государства во многом предопределили формирование сети его поселений. Для эпохи развития капитализма в России было характерно возникновение таких новых, индустриальных поселений, как Юзовка и других промышленных городов и посёлков дореволюционного Донбасса. Поселения, как правило, возникали у шахт и прочих предприятий стихийно и беспланово. Наличие частной собственности на землю приводило к тому, что рабочие расселялись на территориях, принадлежащих владельцу предприятия, в непосредственной близости от места работы. Увеличение количества рабочих приводило к увеличению посёлка, его разрастанию. Закладка новой шахты или завода сопровождалась созданием поселений, обособленных от остальных населённых мест. Вследствие этого Донбасс, особенно в районах угледобычи, представлял собой густую сеть разрозненных промышленных поселков, не имеющих чёткой планировочной структуры. С развитием промышленности отдельные посёлки, разрастаясь, сливались между собой, образуя иногда весьма значительные по размерам населённые пункты. Так формировались Донецк, Макеевка, Горловка, Енакиево и другие города Донбасса. Неограниченный индивидуализм в частной застройке городов был вызван ослабленным градостроительным контролем со стороны государства. Строительство городов, как правило, велось стихийно или, в лучшем случае, согласно старым правилам, не соответствовавшим капиталистическому характеру застройки.
Ни царское правительство, ни органы городского самоуправления не могли противостоять этому и ограничивались частными мерами —благоустройством центральных районов, спрямлением отдельных улиц, что было абсолютно недостаточно для решения всех назревших кризисных проблем города. Не спасали положения и попытки предварить территориальное развитие крупных промышленных центров посредством создания упреждающих планов городской планировки, поскольку какое-либо планирование было невозможно в условиях капиталистической конкуренции.
До строительства в крае железных дорог, разработка каменного угля была обусловлена непосредственной близостью шахт с возникающими в крае крупными предприятиями, потребляющими уголь. Поэтому развитие в Донбассе каменноугольной промышленности до 70–80 гг. ХХ столетия вполне совпадает с развитием южно-русской металлургической промышленности. Джон Юз приобрёл концессию к князя Кочубея. Предприимчивость и энергия этого человека помогли основать одно из колоссальнейших металлургических предприятий, ставшее как бы родоначальником других подобных предприятий, возникших в крае, патриархом южно-русской металлургической промышленности. И тот день, когда закурилась первая домна этого завода, 24 января 1872 года, по справедливости можно считать важнейшим днём в истории Донбасса.
Строительству железной дороги возле Юзовки способствовало развитие завода Новороссийского Общества. Обществу разрешили построить дорогу от Новотроицкого месторождения железной руды до уже действовавшей Курско-Харьковской-Азовской железной дороги. Планировалось, что новая дорога, получившая название Константиновская, свяжет все предприятия Новороссийского Общества. Джон Юз получил ссуду российского правительства на строительство в размере 75% его стоимости с условием, что позже продлит железную дорогу от Еленовки до Мариуполя.
Станция Юзово стала важнейшей в системе Константиновской дороги. На станции разместились депо для ремонта паровозов и дополнительные обслуживающие сооружения. В 1880 году дорога была присоединена к Донецкой каменноугольной железной дороге. В 1893 году построена железнодорожная станция Мушкетово. Она возникла на пути, соединившем Ясиноватский узел с Макеевкой. На этом, как тогда говорили, «Богодуховском ходу» протяженностью в 21,5 километра, возникли разъезды Щеглово, Кальмиус и станция Мушкетово, названная в память о выдающемся геологе, уроженце области Войска Донского И. В. Мушкетове.
Станция Юзово, как узловая, являлась в то же время сортировочной для грузов, следующих на Мариупольский участок, на станцию Юзово для Новороссийского завода, Ясиноватую и Авдеевку. С этой исторической датой в непосредственной связи находится другая дата, 18 мая 1884 года, —день открытия Екатерининской железной дороги. Одним из главных препятствий, затруднявших развитие в Донецком бассейне металлургических предприятий, было отсутствие местной, богатой железом руды, что вынудило Юза поставить свой завод на бедной Еленовской руде. Это препятствие было преодолено благодаря строительству Екатерининской железной дорогой, которая, соединяя Криворожский рудный район с Донецким угольным бассейном, сближала существенно необходимые для металлургической промышленности, каменный уголь и руду. С этого момента развитие в крае крупнейших металлургических предприятий происходит с новой силой.
Удачное размещение завода, наличие дешевой рабочей силы, льготы, предоставленные концессии, а также бурное железнодорожное строительство, начавшееся в России, — все это способствовало быстрому развитию производства. Рост завода и добычи угля вызывает усиленный приток рабочих, быстро увеличивается численность населения посёлка. К моменту получения статуса города состав населения был следующим: сорок тысяч русских, украинцев, белорусов, поляков; десять тысяч евреев—причём не все они служили приказчиками в лавках, кабатчиками, официантами; пять тысяч татар и 15 тысяч других национальностей от мордвы до волгарей.
Юзовка делилась на две части: южную (заводскую) и северную. В южной части размещались заводы, депо, телеграф, небольшая больница и школа. Несколько в стороне находилась так называемая Английская колония-- в благоустроенных, утопающих в зелени и цветах коттеджах жили управляющие и инженеры, мастера, и служащие Новороссийского общества; улицы здесь имели тротуары и замощение, имелись электричество и водопровод.
Северная часть Юзовки именовалась Новым Светом — по названию базара и находящегося на нем первого Юзовского трактира. В Новом Свете проживали торговцы, ремесленники, чиновники. Центральная улица и прилегающие к ней застраивались одно — двухэтажными жилыми домами, зданиями магазинов, ресторанов, гостиниц, различных контор, банков. На территории базара находились множество трактиров и кабаков, здание полицейского управления, содержавшееся за счёт средств Новороссийского Общества, а также громоздкая церковь, господствующая над окружением.
Композиционным центром посёлка являлась торговая площадь, ограниченная с востока и запада первой и второй линиями, соответственно. Святопреображенская церковь, расположенная на торговой площади, являлась сильным композиционным и градостроительным акцентом, так как была размещена на возвышенности и просматривалось со всех сторон. Разрастаясь, Юзовка поглощала окружающие сёла, какого-либо планового начала в её развитии не было, не осуществлялись даже элементарные меры по благоустройству. В этом, в частности, сказалась «ограниченная ответственность», предусмотренная уставом Новороссийского общества и дававшая право акционерам на неподконтрольность государственным органам.
Особенно острой была проблема жилья: бывшие крестьяне, тысячами прибывавшие в Юзовку в поисках заработка, оказывались без жилища. Казарм и балаганов не хватало. Большинство рабочих сами строили для своих семей жильё--небольшие землянки и саманные «мазанки», которые хаотически размещались вблизи заводов и шахт, в том числе по берегам Бахмутки и Кальмиуса. Территории, где располагались жилища рабочих, не имели никакого благоустройства.
После образования Российского централизованного государства началось более интенсивное заселение территории по берегам Северского Донца. Но на эту территорию начали осуществлять набеги крымские татары. Поэтому московское правительство ввело на южной окраине русской земли сторожевую службу. Началось строительство укрепленных пунктов и крепостей. Так, примерно в 1644–1667 годах и появилось военное поселение Лиман. В XVIII веке в слободе была построена православная церковь имени Петра и Павла. Однако все изменилось после того, как началось строительство Северо-Донецкой железной дороги. Одним из инициаторов ее создания был инженер путей сообщения Федор Енакиев, именем которого сегодня названа родина нынешнего Президента Украины.
В конце сентября 1916 года, практически 95 лет назад, был объявлен Всероссийский конкурс на постройку православного храма на 1 тыс. человек близ станции Лиман Северо-Донецкой железной дороги. Однако возвести церковь не успели — помешала начавшаяся на просторах бывшей Российской империи гражданская война.




            Г Л А В А  3
     Мистика или гениальность Джона Юза.
Когда 18 мая 1884 года состоялось торжественное открытие участка Екатерининской железной дороги от станции Ясиноватая через Екатеринослав и Кривой Рог до станции Долинская, старый Джон Юз с сыновьями могли вплотную заняться приобретением для своего предприятия сырьевой базы. Их выбор, непонятно по какой логике, пал на помещика Весело-Терновской волости Верхнеднепровского уезда Екатеринославской губернии дворянина Федора Арсеньевича Белокрысенко.
Операция была проведена блестяще.
Ответственным за приобретение Криворожского железорудного месторождения для нужд Новороссийского общества старый Юз назначил сына. Джон Джеймс  предложил мечтающему разбогатеть помещику «выгодную» поставку--ни много ни мало миллион пудов руды. Не подсчитав даже приблизительно, какой капитал потребуется для выполнения поставки, Белокрысенко начал подсчитывать прибыль. Его разгоряченному воображению мерещились сказочные барыши.
Договор подписан, аванс получен, и Белокрысенко приступил к делу. Десяти тысяч едва хватило на закладку карьера. Когда рабочие наломали достаточное количество руды, оказалось, что лошадей для доставки руды к железной дороге не хватает. Пришлось обратиться за помощью к Ивану Ивановичу. Тот согласился, но с условием, что эти деньги будут удерживаться из ближайших платежей.
Снова не хватает денег... Брат Джона Джеймса Айвор говорит: «Дам денег. Только под залоговую!» Белокрысенко соглашается на все. Он берет в кредит самые различные товары и тут же их перепродает, лишь бы получить деньги для оборота. Кругом идет голова от кредиторов, процентов, учета и переучета векселей, закладных на землю и имущество. Игра вокруг Белокрысенко велась уже открыто. Самую крупную ставку поставили Юзы. Они поддерживали с почтеннейшим Федором Арсеньевичем самые дружеские отношения, никогда не отказывали ему в помощи деньгами и советами. Но почему-то каждый раз получалось так, что от помощи Юзов петля еще туже затягивалась на шее простоватого помещика. Одним только частным лицам и ростовщикам Белокрысенко задолжал 62 тысячи рублей.
Наконец наступила развязка. Нищий, затравленный кредиторами Белокрысенко решил бежать из родного, но немилого гнезда. Куда? Вопрос не остался без ответа. К Юзам он сохранил добрые чувства и продолжал писать им, упрашивая Джона Джеймса взять на себя урегулирование его денежных дел. И Юзы быстренько порешали эти вопросы. Получив в свою собственность эту богатую железной рудой землю, Юзы не пожалели о потраченных деньгах.
Вот теперь ответ на вопрос—куда? С 1859 года и до своей смерти Симбирской удельной конторой руководил действительный статский советник Арсений Федорович Белокрысенко. В его официальной биографии говорится, что он был деятелем народного образования, лесоводом, краеведом. Принимал активное участие в работе училищного совета, губернского статистического комитета, комитета Карамзинской общественной библиотеки. До 1875 года являлся членом Литературного фонда России.
В числе его знакомых были поэт Тарас Шевченко, автор «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Даль. Под руководством Арсения Федоровича Белокрысенко в имениях Симбирской удельной конторы было разведено 1600 десятин хвойного и лиственного леса.Все кто близко знал этого человека, отмечали его блестящий ум, огромную память, эрудированность и большую научную любознательность. Один перечень наград говорит о его заслугах перед Отечеством: ордена Святого Станислава 2 и 1 степени, Святой Анны 3, 2 и 1 степени, святого Владимира 3 и 2 степени, медали и даже перстень из кабинета императора.
И как оказалось, глава Симбирской удельной конторы был одним из близких друзей семьи Ульяновых. Инспектор народных училищ Илья Николаевич Ульянов неоднократно посещал управляющего. Они быстро сдружились с Арсением Федоровичем Белокрысенко, очень любили играть в шахматы. 10 (22) апреля 1870 года в семье Ульяновых родился сын Владимир. 16 апреля того же года священник Николаевской церкви города Симбирска Василий Умов и дьячок Владимир Знаменский крестили новорожденного. «Родители: коллежский советник Илья Николаев Ульянов и законная жена его Мария Александровна, оба православного исповедания. Воспреемниками ему были: действительный статский советник Арсений Федоров Белокрысенко и вдова коллежского асессора Наталья Иванова Ауновская». Таким образом, глава Симбирской удельной конторы был крестным отцом будущего вождя мирового пролетариата и руководителя советского государства. Известно, что Арсений Белокрысенко был крестным отцом и младшей дочери Ульяновых--Марии Ильиничны.
Мистика состоит в том, что крестный отец Владимира Ульянова-Ленина является родным отцом того самого незадачливого помещика Белокрысенко, которого так ловко перехитрили Юзы. Мистика ещё и в том, что по историческим документам годом рождения Юзовки является 1870, но празднование перенесли на 1969 год, чтобы 100-летний юбилей вождя не совпадал со 100-летним юбилеем города Юза, навредившего сыну крёстного отца Ленина. Есть ли доказательства близкого родства Белокрысенков?  Есть. Их восемь.
1. Самое простое. Фамилия главы Симбирской удельной конторы и помещика, у которого Юзы приобрели землю, одна и та же--Белокрысенко. Имена и отчества-- Арсений Федорович (отец) и Федор Арсеньевич (сын)-- также дают возможность предположить наличие родственных связей.
2. Помещик Федор Белокрысенко после побега из своего имения устроился в одной из северных губерний империи на службу в удельной конторе. Напомним, что отец его тоже служил по этому ведомству.
3. Кроме разведения лесов в Симбирской губернии глава удельной конторы также пропагандировал разработку полезных ископаемых в этом крае. Это совпадает с желанием его сына вести разработку железных руд в Криворожье на Юге России.
4. Несмотря на свой 67-летний возраст, Арсений Федорович отличался замечательной энергией и бодростью. Однако 19 ноября 1885 года в служебном кабинете его настиг удар. Почему? Можно предположить, что причиной его могла стать прилетевшая с Украины весть о долгах тридцатилетнего сына. К вечеру 24 ноября того же года сердце действительного статского советника Арсения Белокрысенко остановилось. На многолюдных похоронах 26 ноября на кладбище Покровского мужского монастыря Симбирска находилась и вся семья Ульяновых, переживавшая кончину друга как свое большое горе.
5. Из биографии Белокрысенко-старшего известно, что он был выпускником Харьковского императорского университета. Этот факт подтверждает предположение, что он был родом из южной России. Да и из воспоминаний членов семьи Ульяновых известно, что Арсений Белокрысенко питал к Украине горячую сыновнюю любовь.
К нему часто приезжали земляки, подолгу гостили в его доме, пели песни--и веселые, и со слезой, поминали ушедших из жизни, хохотали, рассказывая казацкие байки, обильно сдобренные соленым малороссийским юмором. Своим глуховатым, но берущим за душу баритоном Арсений Федорович под аккомпанемент Марии Александровны Ульяновой пел свою любимую песню «Ой, на полі та й женці жнуть». А если бывал в особо приподнятом настроении, рассказывал о своей встрече с «батьком Тарасом».
6. На встрече Арсения Белокрысенко с Тарасом Шевченко остановимся немного подробнее. Крестный отец Володи и Маняши Ульяновых гордился своей драгоценнейшей реликвией--фотокопией автопортрета Тараса Шевченко с автографом поэта. Их единственная встреча произошла в 1858 году в Нижнем Новгороде, где Шевченко после ссылки ждал разрешения возвратиться в Санкт-Петербург.
7. Арсений Федорович Белокрысенко родился 27 октября 1818 года в селе Комиссаровка Верхне-Днепровского уезда Екатеринославской губернии. Отец его, Федор Фомич, принадлежал к обер-офицерам, то есть к тем дворянам, которые являлись выходцами из податных сословий. Судя по всему, он служил еще в суворовские времена, когда укреплялись южные рубежи России. Село Комиссаровка ныне Пятихатского района Днепропетровской области находится всего лишь в 60 км от Кривого Рога...
8. Пожалуй, его можно назвать самым главным. На похоронах отца присутствовали дети Белокрысенко—Фёдор и Арсений. Такие совпадения и в таком большом количестве можно назвать просто случайностью?
И все же Юзу можно было бы поставить памятник с надписью по цоколю монумента: «Основателю современной горной промышленности Донецка». Это была бы святая правда — именно с приходом Юза во всей округе оживает добыча «черного золота». Компания активно скупает малосильные крестьянские шахтёнки и даже просто едва разработанные «норы», в основном те, что поближе к строящемуся заводу. Сколько их было — не знал и не знает никто. Известно, что к 1875 году НРО было официальным владельцем семи шахт. Со временем их число удвоилось. Единственная крупная шахта, которой была суждена долгая жизнь--«Центральная». Сама шахта, считающаяся одной из старейших, официально явилась миру в 1911 году. На месте старой, 1885 года закладки — с новым стволом, копром и прочими необходимыми шахте постройками.
Приобретение Обществом шахт на первый взгляд выглядит логичным —будущему металлургическому производству понадобится много угля для производства кокса, и покупаются-то как раз те «копанки», которые расположились на местах залегания коксующихся углей. Недаром, нет, совсем недаром британские акционеры арендовали и покупали земли именно у Ливенов да Смольяниновых. Но вот в чем загвоздка — шахты были куплены да поставлены задолго до того, как закурился дымок хотя бы над одной-единственной коксовой печью. В это время Новороссийское общество рьяно выступает за скорейшее продолжение строительства второй очереди Курско-Харьковско-Азовской дороги от станции Константиновка через Юзовку и далее на Рудничную (Рутченково) и Еленовку. А там, глядишь, и до Мариуполя рукой подать...
То есть —первым делом уголь и дорога. Логика железная для угледобывающей, а не железоделательной компании. К тому же бурная деятельность НРО в российском углепроме и на рынке угля привела к совершенно закономерному результату — к концу 1871 года  на долю Общества приходилось почти 3 миллиона пудов угля, добытого в Донбассе. Конечно, по сегодняшним меркам это не так уж и много —15–20 тогдашних железнодорожных составов. А тогда эта цифра была столь впечатляющей, что правительственный Горный департамент счел необходимым ходатайствовать перед Кабинетом министров об установлении специального надзора за деятельностью НРО и его управляющего.
Понять чиновников несложно — ведь по договору с русским правительством от 1869 года Общество имело право покупать только земли «пустопорожние». Между тем НРО пыталось покупать и покупало земельные участки от 5 до 1500 десятин, в недрах которых залегали ценные полезные ископаемые. Забегая вперед, скажем, что в 1874 году управляющий отделом Министерства государственных имуществ обратился в Горный департамент с инициативой отказать дельцам Новороссийского общества в приобретении двух участков, содержащих руду и уголь. Общество, понятное дело, в ответ затеяло судебную тяжбу, каковая и была выиграна, по меткому замечанию русского фельетониста того времени, «умелым вложением средств в надобные карманы сюртуков». НРО не гнушалось взятками, причем на первом этапе своего роста компания часто и густо рассчитывалась акциями — ценные бумаги заменяли деньги, которых у концерна в начале его существования было, откровенно скажем, маловато. Так в реестре акционеров появилось огромное число людей, имевших к металлургии, углю, коксу и стали, финансам и управлению отдаленное отношение. Весьма отдаленное.
Нехватка оборотных средств —так называлась болезнь роста молодой компании. Всматриваясь в цифры, обозначающие начальные активы, оценивая примерную стоимость строительных работ того времени, прикидывая смету на стройматериалы, разного вида работы и транспортные услуги, закупочные цены на уголь, глины и руду, просто диву даешься —с какой безоглядной смелостью очертя голову бросился в русскую авантюру Джон Джеймс Юз. Просто с мистической смелостью. Учредители Общества были осторожнее —уставные средства в 300 000 полновесных английских паундов переводили на банковские счета поэтапно, транспортировку грузов и работы оплачивали кредитными деньгами, залог в 20 тысяч фунтов из Bank of Еngland  в Государственный земельный банк России переводить не спешили.
Юз и его менеджеры поняли, что у них есть одна возможность выкрутиться — покупать за бесценок шахты и продавать уголь. С конца 1870-го и весь следующий год они добросовестно наполняли углем Донбасса российский рынок, часть даже вывозили в Европу. Возможно даже, что скупку частных крестьянских и землевладельческих шахтёнок доверенные лица Юза начали раньше — с весны 1870-го. Кое-какие финансы забрезжили в средней перспективе, но у Общества было совсем немного времени — ведь уже в 1871 году оно должно было начать прокат железнодорожных рельсов. В противном случае банковский залог становился собственностью русского правительства. Юз нервничал, но с непонятной смелостью тянул время сколько было возможно. Осенью 1870-го началось строительство домны. Сроки поджимали —с января 1871 года НРО обязано было поставлять в русскую казну 100 тонн чугуна еженедельно.
После провала первой попытки задуть доменную печь по всем правилам науки, после устранения «козла» домну пустили на тихий ход. Распихав куда только можно было взятки, Юз со товарищи продолжали тянуть волынку. Забеспокоились августейшие покровители и негласные акционеры Общества —дело, которому было отдано столько сил и интриг на поприще европейской дипломатии, могло стать мишенью общественного мнения. Контролером, неофициальным проверяющим в Донецкий кряж был отправлен капитан первого ранга Леонид Семечкин.
Год назад он стал личным адъютантом генерал-адмирала Императорского флота Великого князя Константина Николаевича. Официально его миссия звучала так: «Инспекционная поездка в поисках рудников, заводов и угольных копей, которые можно использовать для возрождения Черноморского флота». Не связано ли было то турне в страну финансистов и банков с предприятием на Юге России? Прежде чем стать адъютантом главного покровителя НРО, Леонид Семечкин был флаг-офицером у контр-адмирала Степана Лесовского, в 1864–1871 годы —командира Кронштадтского порта, лично надзиравшего за работой Джона Юза на форте «Константин».
Исполнитель деликатных поручений августейшей семьи справился с заданием отменно. Его отчеты о том, что происходило в 1871 году в Юзовке, были написаны языком ясным и четким —языком флотских офицеров, не склонных, в отличие от автора этих заметок, к многословию. Что же увидел каперанг Семечкин? Главное-- «Юз создает только одну лишь видимость работы, приказавши держать домну до полного исправления на холостом ходу. Доменная печь шла четыре месяца, работая единственно для вида, для каких-то высших видов предпринимателя». Так, «на холостом ходу», НРО и его управляющий продержались еще четыре месяца, заработав еще десяток-другой тысяч рублей для запуска главного металлургического производства. И почему же не последовало никакого наказания?
Взятки? Возможно. Но на таком уровне взятки достигают невероятных размеров, а таковых у Юзов не было. Везение? Также возможно. Но везение может продолжаться два-три месяца, но не год. Божье заступничество? Даже в сверхправославной России никто не верил божественному заступничеству перед светской властью. И остаётся только мистическое заступничество сверхъестественных сил не божественного происхождения.
Семья Юзов придавала большое значение сближению с местной интеллигенцией, считая это необходимым условием для более лучшего вхождения в быт и жизнь местного населения. В семье известного харьковского архитектора и художника Надежды Александровны Шишикиной бережно хранят память о прадеде--Михаиле Осиповиче Теличко, талантливом самоучке, судьба которого тесно переплелась с деятельностью Джона Юза-младшего. В семейном альбоме, кладовой памяти, сохранились фото конца XIX —начала XX века. На страницах альбома прослеживаются сложные человеческие судьбы, драматические истории. Здесь нашли отражение неизвестные факты из жизни семьи Юзов и целого ряд деятелей культуры.
Семья Теличко —типичная для российской провинции. В характерах и судьбах представителей этой семьи преломились общественно-исторические и социальные процессы на рубеже двух столетий. Они были свидетелями, истории Юзовки и рудника «Ветка». М. О. Теличко заведовал химической лабораторией Юзовского металлургического завода. Он сумел выдвинуться не только благодаря своим способностям. Вероятно, сказалась и личная приязнь со стороны Джона Юза-младшего. Работа лаборатории была очень ответственной, требовала исключительной точности, обширных специальных знаний. Возглавить это дело мог только человек недюжинного ума.
Химлаборатория находилась в самом центре Юзовского завода. В этом же здании первоначально была и квартира М. О. Теличко. Впоследствии его дочь Юлия Михайловна с гордостью говорила: родилась в химической лаборатории», — и это не было игрой слов. Ее детство и отрочество прошли в Юзовке.
Поселок Юзовка, как уже указывалось выше,  имел все необходимое для жизни человека. Жителей его обслуживали почта-телеграф, аптека, больница, церковно-приходская школа и два начальных училища, православная церковь и синагога, нотариальная контора, пять фотоателье, книжные магазины, базар, железнодорожный вокзал, гостиницы. Юзы строили дома по планам английских архитекторов, открыли английскую школу и английский клуб, но они никогда не отгораживались от многонационального населения, где преобладали русские и украинцы. Напротив, члены юзовской семьи знали русский язык, любили русскую культуру и стремились активно участвовать в жизни местной интеллигенции. Показательно, что Джон Юз-младший выразил желание, чтобы его называли не Джон Джоныч, а Иван Иванович — полностью на русский манер. Никакого сопротивления с его стороны «процессу обрусения» никогда не было. Он жил одной жизнью с теми интеллигентами, которые его окружали.
Душой местного общества был М. О. Теличко. Красивый, веселый, общительный человек, прекрасный собеседник, он постоянно оказывался в центре внимания на приемах, праздниках, вечеринках, пикниках. У Михаила Осиповича был прекрасный голос, и он любил петь украинские песни. Это качество унаследовала его дочь Юлия Михайловна, которая принимала участие в любительских спектаклях. В этом же кругу исполняли украинские песни и романсы под гитару братья Игнат и Митрофан Мартыщенко, которые позже приняли фамилию Грековы. Один из их--Митрофан Борисович Греков-- известный художник советского периода.
Со временем в этот круг входили все новые и новые люди. Зять М. О. Теличко--Александр Александрович Шишикин дружил с братьями Смидович--горным инженером и врачом. Викентий Викентьевич Смидович известен в истории русской литературы как Вересаев. Такова была атмосфера духовного общения местных интеллигентов, с которой соприкасалась семья Юзов.
Джон Юз-младший был страстный охотник. Он часто приглашал М. О. Теличко для участия в охоте, подарил ему английское охотничье ружье и сеттера по кличке Спот, привезенного из Англии. Сеттер так привязался к хозяину, что всегда находился при нем неотлучно. Однажды, собираясь в гости, Михаил Осипович запер его в комнате. Однако Спот вырвался на волю, нашел дом, в котором гостил Теличко, вскочил в комнату через окно, изрядно удивив присутствующих, и улегся у ног хозяина. Эта необыкновенная привязанность сеттера стала семейной легендой. Поэтому Спот тоже вошел в историю семьи Теличко и запечатлен на фотографиях.
Многие фотоснимки М. О. Теличко делал сам, проявлял и печатал в лаборатории, используя английские химикаты и картон с золотым образом для наклеивания готовых фотографий. Сохранились фотопортреты его жены Ксении Степановны, сестры Анны Осиповны, дочери Юлии в костюме черкеса с неизменным Спотом, дочерей Юза-младшего--Лизы и Тайды, групповые снимки, сделанные перед выездом на охоту вместе с Д. Юзом, фотопанорама Юзовского завода.
В 1892 году Юг России потрясла эпидемия холеры. Холерный бунт в Юзовке--событие, вошедшее в историю. Трагедия народа стала общей бедой. Смерть косила всех подряд. М. О. Теличко не уберегся: где-то выпил воды, заразился и заболел. Состояние его было критическим. Джон Юз переживал случившееся, словно личное горе. Он высоко ценил Михаила Осиповича как специалиста и человека, и сделал все возможное в тех условиях, чтобы спасти жизнь одному из лучших своих друзей и работников: выписал врача из Англии, который должен был приехать с вакциной. Врач проделал долгий путь морем, из Новороссийска приехал в Юзовку. Прямо с вокзала его привезли на квартиру к М. О. Теличко, но было уже поздно.
Смерть М. О. Теличко поставила его семью в тяжелое материальное положение. Ксения Степановна осталась с тремя маленькими детьми. Юз устроил вдову Теличко весовщицей на крупногабаритных заводских весах, на которых взвешивали тогда подводы с грузом. Анна Осиповна вела хозяйство и помогала воспитывать детей. Юзы постоянно опекали осиротевшую семью, которая получала пенсион. Благодаря помощи Юзов, дочь М. О. Теличко Юлия окончила прогимназию в Новомосковске, затем и гимназию в Мариуполе, а сыновья Петр и Александр--семинарию.
Дальнейшая судьба потомков М. О. Теличко связана с рудником «Ветка», где служил его зять--горный инженер Александр Александрович Шишикин и жила его семья: жена Юлия Михайловна и дети: Михаил, Вера и Надя. Надежда Александровна Шишикина сберегла фотоматериалы юзовского периода жизни ее родных.
Семейный альбом сохранил память о прошлом. История народа--это не только история народных движений, восстаний, бунтов и возникновения первых марксистских кружков. Историю народа делали лучшие люди дореволюционной России, представители всех классов и сословий. История отношений Джона Юза-младшего и М. О. Теличко--яркий пример того делового сотрудничества, которое пытаются возродить сейчас. При этом важно помнить, что англичанина и украинца, талантливого самородка, связывала взаимная симпатия и дружба, которые являются основой истинной цивилизованности и культуры.
Подведя итоги можно сказать: мистика или божественное провидение, но выдержка и удача не оставили британцев и их русских покровителей и соратников. К концу 1871 года, кроме сотни британцев, на строительстве будущего флагмана отечественной металлургии трудились уже и 350 русских рабочих, в сентябре начали перестраивать доменную печь, которая, наконец, 24 января 1872 года дала нормальный чугун из руды каракубской да новотроицкой — той самой, которую меньше года назад объявили виновницей краха первой домны и первого года юзовского хозяйствования в донецкой степи.


















             Г Л А В А  4

На улице говорят, что Николай сброшен с престола, и в Петербурге произошла революция. Тут же на улице, на которой ещё час назад ничего не было заметно, всё стало меняться. И менялось очень быстро. Сплошь и рядом стояли группки людей, которые перешёптывались друг с другом. Проходят несколько мгновений, и уже можно было увидеть целующихся людей. Откуда-то слышится эхо «Марсельезы». Людей с красной лентой на отвороте одежды становится всё больше и больше. Но самым решающим и заметным в своём окончательном изменении было то, что мелькали и ускользали фигуры городовых, этих полицейских царского режима. На их мясистых и ненавистных лицах можно было заметить некую застенчивую и растерянную улыбку. Мощные и покрасневшие затылки городовых выглядели уже по-другому. Эти затылки словно прогнулись под какой-то тяжестью. Погоны на мундирах городовых были сорваны. Многие поколения мечтали сорвать и разодрать эти погоны!
Вокруг всё охвачено волнением. Улицы заполняются толпами людей. В центральных местах Юзовки организуются стихийные митинги. Ораторствуют на них известные личности и совсем анонимные люди. С улиц и придорожных канав исчезают пьяные. Ночь проходит без сна. На следующий день утром приходят из центра страны праздничные газеты. Из них можно узнать о подробностях исторического события. Выстраивается огромная демонстрация жителей местечка и рабочих с окраин. В море красных флагов можно увидеть также бело-голубой флаг. Вокруг него собираются тысячи евреев. Из рядов пробивается пение «А-тиквы».
В номере за 13 августа 1917 года есть информация о преобразовании Юзовки в город: «Временное правительство постановило преобразовать 41 сельское поселение в города с введением в них городского положения. Из новых городов следует отметить Котлас, Юзовку, Бологое, Алупку, Джанкой, Нерчинск, Змеиногорск, Любань». Дальше пошла тревожная информация.  В газете указывается, что на заседании местного совета рабочих депутатов был избит управляющий рудником анонимного общества в Донецком бассейне инженер Пучек. На Михайловском руднике арестован совладелец рудника Яковлев, управляющий и доверенный рудника. Служащие терроризированы и покинули рудники. Эксцессы и ограбления происходят и в других районах Донецкого бассейна.
Видя столь угрожающе складывающуюся обстановку в Донбассе, 27 сентября главный экономический комитет входит во временное правительство с предложением о назначении особого комиссара временного правительства для Донецкого бассейна. Необходимость создания такой должности мотивировалась тем, что «возникший в конце августа политический кризис чрезвычайно обострил здесь отношения между трудом и капиталом. На этой почве возник ряд эксцессов, сопровождавшихся насилием над чинами фабрично-заводской администрации. Вместе с тем увеличивается экономическая разруха и продолжается катастрофическое падение производительности труда».
Особому комиссару планировалось предоставить широчайшие полномочия. «Предоставив ему в названном районе все права председателя особого совещания по обороне и сверх того исключительные полномочия по применению вооруженной силы и наложению административных наказаний. Обладая, с одной стороны, правом наложения секвестра и смены фабрично-заводской администрации, с другой же —правом закрытия предприятий и установления размера заработной платы, комиссар сможет использовать свои полномочия против той из сторон, которая откажется принести свои частные интересы в жертву общих интересов страны и всего населения в целом», —говорилось в предложениях временному правительству. При этом отмечалось, что «ввиду исключительного характера предоставляемых комиссару Донецкого бассейна полномочий, необходимо бы в положении, определяющих круг его полномочий, особо оговорить, что таковые предоставляются ему лишь временно —впредь до восстановления нарушенного в предприятиях Донецкого бассейна порядка».
 На заседании 12 октября Временное правительство, снова обсудив вопрос о положении в Донецком бассейне, которое принимает с каждым днем все более угрожающий характер, постановило назначить комиссаром Донецкого бассейна товарища министра торговли и промышленности А.К.  Орлова. Новое должностное лицо не получило полностью те полномочия, которые изначально ему планировали предоставить. А дальше — всемирно известный штурм Зимнего дворца в Петрограде в ночь с 25 на 26 октября и низложение временного правительства. И следы особого комиссара для Донецкого бассейна затерялись в вихре гражданской войны.
Характерная картина. По улице ведут колону заключённых под стражей милиционеров. Командир милиционеров похож на зажатый квадрат. Неожиданно раздался выстрел и послышался крик. Заключенный, в которого стреляли, побежал, придерживая руку на груди. Вот он побежал извилисто, зигзагами. Было видно, что он напрягает последние силы, стараясь не упасть. Не упасть и остаться на ногах, тем самым не потерять последнюю связь с жизнью. Но всё же он падает. Группа заключённых продвигается вперёд, не снижая ритма шага.
Пришли осенние дни. Небо стало хмурым, и вместе с ним помрачнели и лица людей. В качестве символа из «позавчера» сидит у входа в Городской Сад торговец семечками, бывший управляющий юзовским отделением Государственного банка. На его красивом и ухоженном лице впечатано выражение позора. Эсер Зорин поколачивает свою жену-еврейку за то, что она пристрастилась к свободной любви. Сын портного Пектера стал анархистом. Он опоясался связкой гранат и лимонок, скачет на коне и стреляет в воздух из русского нагана.
Политическая война между эсерами и меньшевиками и большевиками ужесточалась ото дня ко дню. Газеты, которые присылали из центра страны, извергали кипящую лаву.  В Юзовке происходит массовое шествие— демонстрация рабочих сталеплавильного завода и шахтёров. Пешие и на всевозможном транспорте — десятки тысяч рабочих и работниц. Большевики, анархисты, Красная гвардия, все вооружены с головы до ног. В воздухе запах осени и пороха. На Юзовку давят силы казаков с Дона. Всё и вся готовятся к эвакуации. С лихорадочной поспешностью организуются роты бойцов из числа шахтёров. На местечковой площади они организуют свои первые военные занятия.
В небе виражирует вражеский аэроплан. Красногвардейцы рассыпаются по сторонам и стреляют по аэроплану из винтовок и пистолетов. Аэроплан скрывается, и военные занятия возобновляются. В рядах этих рот шахтёры. Шахтёры покрыты въевшейся угольной пылью. На них студенческие кителя с поблескивающими бронзовыми пуговицами. Утром следующего дня возле Юзовки произошёл бой между подразделениями красных и белоказаками. После этого сражения красные оставили Юзовку. В местечко из Дона хлынули казаки генерала Шкуро.
Под высокими фуражками выступают заострённые лица казаков. Их кривые ноги охватывают туловища коней. В поисках добычи казаки рыскают по улицам. Вечером ворвались казаки в кинозал в местечке. Выволокли оттуда двух молодых рабочих и повесили их на телеграфных столбах на главной улице. Повешенные были похожи на спящих детей. Трое суток собирались толпы мужчин и женщин, в основном рабочие, у места повешания. Люди молча стояли и смотрели в лица повешенных, не глядя друг на друга. Местечко переходит из рук в руки от Белой армии к частям Красной гвардии. Жители запираются по ночам в домах, не ведая, кто будет править в местечке завтра.  По пустынной улице скакал всадник. Прохожий был уверен, что он из «красных», их часть расположилась вчера в местечке. Наездник остановил коня возле и что-то спросил. Отвечать  ему прохожий начал со слова «товарищ». Выдернутая из ножен блестящая шашка мгновенно оказалась над его головой. С той же быстротой он изрёк фатальную фразу: «Какая холера может знать, что происходит сегодня?». Всадник засмеялся в ответ, бросив на ходу: «Остерегайся!» и исчез, ускакивая.
И снова Юзовка захвачена частями Красной гвардии. Один из красноармейцев вошёл в дом. Молодой, широкоплечий, вооружён. Неспеша прошёл из комнаты в комнату, остановился возле платяного шкафа. Отодвинул в сторону платья, сорочки и плащи. Его душа пожелала только брюки. Не присаживаясь, натянул на себя две пары брюк поверх своих. Посмотрел на себя в зеркало, ухмыльнулся и вышел из дому. Но во дворе тут же был остановлен командиром и отделением солдат. Ему был вынесен смертный приговор за мародерство. Командир обратился к солдатам, указывая рукой на пойманного: «Товарищи, такие позорят революцию! И мародерам в революции —одна участь: смерть!». Отделение солдат окружило несчастного. Его неподвижное лицо выражало тревогу. Вдруг искривились его тонкие губы, и он взмолил: «Что с Вами, братцы? За что?"». Один из солдат выстрелил в него из пистолета. Упав на землю, он достаточно быстро перевернулся. Несмотря на то, что на нем было три пары брюк».
Характер гражданской войны  в Юзовке лучше всего виден на примере двух известных жителей: Лёвы Задова и директора металлургического завода Адама Свицына.
Семейство Зодовых перебралось из еврейской сельхозколонии Веселая на Катеринославщине поближе к Юзовскому заводу на заре XX века. Где по пути первая буква «о» сменилась на «а» сегодня никто уже не скажет. Но факт–дети Николы Зодова писались уже Задовыми. Стало быть, и старший из сыновей – Лев, которого можно смело считать самым известным евреем Донецка. И, безусловно,--отменным оригиналом.
 Два класса хедера –начальной еврейской школы – обычное дело для сына полунищего извозчика. Дальше – все, как у писателя Пешкова: «Не медаль ты у меня на шее, иди-ка ты в люди…». Не известно думал ли отец Лёвы «об выпить хорошую стопку водки, об дать кому-нибудь по морде?». Наверное, думал. В такое дыре, в такой зловонной яме, как Юзовка начала XX века, о чем еще можно было думать? Левка же Задов думал о жратве и новых ботинках. А это надо было работать, а это надо было пахать. Благо, в чернорабочие на заводе Юзов прием шел круглый год.
И стал Левка каталем, совершив первое грехопадение с точки зрения ортодоксальной еврейской семьи.  Но, куда не кинь, молоденький паренек с юзовских линий Лева Задов никак не соответствовал никаким стандартам. Двухметрового роста, насмешливая физиономия, силы немереной! Куда ж его могли еще на заводе определить – только «козу гонять». «Козой» звалась тачка для руды, которую каталь доставлял с рудного двора к доменной печи. Чтоб вы знали, работенка это адская и только жилистый, мускулистый от природы человек мог ее вынести в течение длительного времени. В тачку нагружали от 30 до 50 пудов руды. «Не каждый может в течение смены нагрузить на «козы», перевезти и разгрузить около 2 000 пудов железной руды...,--написал в своих воспоминаниях известный доменщик Макеевского завода Коробов.
За 12 и более часов работы на заводе платили 70–80 копеек—по копейке за «козу», а на каждую «козу» грузили ни мало, ни много 25–30 пудов руды. Двор был весь в рытвинах, повороты узкие, колеи разбиты.. Нагрузишь, да подтянешь этак-то за смену тачек сорок и ни рук, ни ног не чуешь… Чтоб ни у кого не оставалось сомнений в природе этого «спорта»--так каждый день, месяцами, годами. Задов выдержал два года. И выдержал бы, кто знает сколько, ибо во всяком ремесле кроме мышц и сухожилий требуется и своя техника, прозываемая сноровкой,--авось не помер бы! Но на заводском дворе давно уже пустила всходы революционная пропаганда. Революцию тогда делали многие партии – выбирай любую! Хошь в социал-демократы иди, хошь в эсеры, а если у тебя «чердак» совсем на идеях социального равенства «съехал», то прямая дорога тебе, паря, в анархисты. К ним Лева Задов и подался.
 У анархистов-коммунистов паренька приметили. С такой статью и кулаками пудовыми только на «эксы» ходить, сиречь, на разбой под лозунгом – «Экспроприируй экспроприированное!». Карьера идейного разбойника была недолгой. Во время очередного налета где-то там на Рутченково его повязали и быстренько упекли на каторгу. 8 лет – такой относительно мягкий приговор ему нарисовали. Могли бы и повесить. Шел 1913 год. В общем, проклятую империалистическую войну анархист Задов провел в местах не столь отдаленных. А в бурном 17-ом наступило его время. Амнистия, возвращение в Юзовку, снова тачку каталя в мозолистые руки, а чем он еще мог заработать на жизнь, избрание в Юзовский совет от доменного цеха.
 Ирония судьбы и знамение времени–в депутатах бывший начальник цеха и самый низший по производственной иерархии того же цеха рабочий. Но вот дальше дорожки их разошлись кардинально. Курако через короткое время рванул строить будущий металлургический гигант в сибирском Кузнецке, а Лева, как пелось в старой советской песне, «за рабочее дело он пошел воевать». Сперва красноармейцем, потом младшим командиром в полку анархистов. В ряду других частей этот полк последним уходил из Донбасса, когда в край пришли немцы. Чуть позже часть Задова доблестно билась с деникинцами под Царицыным, во время первой обороны города.
 До сей поры биография нашего героя чиста и прозрачна. Все в ней логично и объяснимо. А потом над ней сгустился мрак, и на жизненный путь Лёвы Задова спустилась тьма, мрачный полог спецслужб покрыл его деятельность. И хотя верных документов исследователи его жизни пока не разыскали, почти наверняка Задов получил задание –дезертировать из Красной Армии и попасть в стан селянской армии в Гуляй-поле. По большому счету, кабы не дурацкий образ садиста и начальника махновской контрразведки одессита Левки Задова, взрощенный фантазией Алексея Толстого в «Хождениях по мукам», то вряд ли сегодня мы с вами знакомились с историей второго грехопадения нашего героя. Много их было безвестных агентов ЧК и армейской контрразведки РККА. Одних к «белым» в тыл засылали диверсии чинить, других отправляли к классово близким атаманам типа Нестора Михненко (Махно) или, скажем Григорьева. Присматривать. Дабы дров не наломали, и задом не виляли, пытаясь обойти власть народную. У того же Махно, к примеру, кроме Задова служил видный анархист Сидоров–тоже юзовский металлург, вместе с Левкой ходивший на заседания городского совета. Кстати, Сидоров, впоследствии будет утверждать, что он вербовал своего еврейского дружка работать на чекистов.
Куда там! – ни в какую! Кремень был анархист и до гроба верный батьке. Еще бы – в отличие от коллег по тайной службе, «руководившими» у Махно полками, бригадами и дивизиями, Задов имел куда более глубокий уровень конспирации и задание такой важности и секретности, что о нем чекист Задов даже перед расстрелом не рассказал на следствии в НКВД. Да, и, наверное, в живых мало кто остался к тому времени.
 Лев Задов, вопреки распространенному мнению литературного происхождения, никогда не занимал особо приметных должностей в штабе Махно. Зам начальника контрразведки одного из корпусов – это да, было. Особо, приближенная к батьке в пору его бегства за кордон, в Румынию–вершина махновской карьеры бывшего юзовского металлурга. И, судя по всему, отталкиваясь от того, что произошло позже, это и было главным заданием Задова. Те скромные сведения, что сохранились об этом эпизоде, повествуют о том, что отряд бывших махновцев во главе с Задовым, будучи заброшен румынской секретной службой Сигуранцей в СССР, сдался едва ступил на советский берег Днестра. Болтали всякое, и болтовня эта дожила до наших дней. Будто бы за тайну махновских кладов Задов и его младший брат, бывший с ним неотступно все годы, были помилованы. Ну да, конечно, и на крупные руководящий должности в ОГПУ были через пол года всего поставлены.
И как же всё произошло? Ночь, плеск речной волны, в сарай лодочника входит пригнув голову крупный мужчина двухметрового почти что росту. За столом, слабо освещенным каганцем – сухощавый, средней комплекции человек. Он вглядывается в усталое, плохо выбритое лицо гиганта, поднимается с места и делает шаг навстречу:
 — Ну, здравствуй, Лев Николаевич…
— Приветствую, Дмитрий Николаич.
— Работать можешь?
— Могу. Хорошо работать могу, Дмитрий Николаич.
В 1924 году Юзовка приняла имя Сталино, эмигрант Махно стал совсем жалок и абсолютно безвреден для Советской власти. У грозного совсем недавно предводителя селянской армии, кавалера ордена боевого Красного знамени за номером три, как и у многих анархистов, за душой не было ни одной мало-мальски полезной идеи. В смысле практическом, конечно. Утопизм, присущий анархическому движению, при всей прекрасной своей подкладке, абсолютно бесполезен без конной лавы, бронепоездов и пулеметных тачанок. Задов засобирался домой. На границе его ждал сам знаменитый Дмитрий Медведев–чекист экстра-класса, которому Советская власть поручала самые серьезные и тайные дела. Кстати, тоже помечен донецким кряжем–служил в Бахмуте и Юзовке, гонялся за махновцами под Старобельском. Так что такой диалог мог состояться.
Лев Николаевич Задов был репрессирован в 1938 году. Дмитрий Николаевич Медведев уцелел, с началом Великой Отечественной возглавил знаменитый отряд «Победители», действовавший на Галичине. Козырным тузом отряда стал знаменитый разведчик Николай Кузнецов. Медведев удостоился мемориальной доски на одном из донецких зданий. Задова же родной город, если и вспоминает, то только в связи с романом Льва Толстого. Впрочем, городу не привыкать–на своем коротком жизненном пути он много кого успел позабыть. Прочно.
Жизнь главного управляющего заводов и рудников Новороссийского общества Адама Свицына была полна неожиданных и драматических поворотов. Об этом неординарном человеке, сделавшем немало полезного для развития Юзовки, в советское время упоминали неохотно и очень мало--не вписывался он в официальные исторические каноны. Дела его достойны, чтобы в сегодняшнем Донецке появился памятник или хотя бы мемориальная табличка в память о талантливом металлурге.
В 1900 году он с отличием окончил Петербургский горный институт, и ему был присвоен чин, соответствующий 8-му классу в принятой в Российской империи Табели о рангах. Адам Свицын был лучшим на курсе, и его имя поместили на памятную доску вуза, которая сохранилась и поныне. Дальше началась трудовая биография молодого горного инженера на металлургических заводах Южной России. Адам Свицын показал себя грамотным специалистом, до тонкостей знающим все нюансы металлургического процесса и при этом не боящимся предпринимать в экстремальной ситуации решительные действия. Вообще, Адам Александрович Свицын был решительным, даже отчаянным человеком с непростым и очень твердым характером. В 1903 году металлургический завод Новороссийского общества переживал не лучшие времена. Особенно возмущало кадровых рабочих предприятия высокомерное поведение управляющего, подданного Великобритании Андерсона Якова Ивановича. Поэтому правление Новороссийского общества решило пригласить в Юзовку грамотного специалиста, хорошо знающего местные обычаи. Рассматривалось несколько кандидатур, и в конце концов выбор пал на Адама Свицына. На предложение возглавить завод он ответил согласием и в 1909 году переехал с семьей в Юзовку. Он занял должность главного управляющего завода и рудников с окладом в 40 тысяч рублей в год. Вместе с ним приехали и несколько специалистов с «Брянки», а впоследствии новый директор начал приглашать на завод лучших русских металлургов.
 Михаил Курако, Иван Бардин и другие--все они прошли через Юзовский металлургический завод. Свицын быстро проанализировал сложившуюся на заводе ситуацию и проявил себя как эффективный кризисный менеджер. Новый директор ввел жесткую дисциплину на производстве, штрафы за прогулы, брак и «неприлежание в работе». Однако такая требовательность не мешала Адаму Свицыну находить общий язык с рабочими. По поселку и заводу в те неспокойные времена он ходил без охраны. «Мне не нужны городовые--меня будут охранять сами рабочие»,--говорил Адам Свицын. В общении с рабочими он не повышал голос, держался с достоинством, уважительно относился к собеседникам. Директор старался сформировать кадры предприятия из высококвалифицированных работников, создавая им нормальные социальные условия жизни.
Новороссийское общество практиковало сдачу земли таким специалистам под строительство собственных домов. Плюс на заводе заботились и о культурном уровне трудящихся: работал летний театр «Аудитория», певчие хоры, оркестр духовых инструментов. Жена Адама Александровича была избрана председателем совета спортивного гимнастического общества. Список социальных инициатив Адама Свицына можно продолжать и продолжать. Рабочие по достоинству оценили усилия своего директора: на заводе в Юзовке вплоть до 1917 года не было забастовок.
Как оказалось, русский директор не стоял в стороне и от революционных событий тех времен. Проживала семья Адама Александровича в Юзовке в доме дирекции, или доме Юза. Так вот, согласно семейным легендам именно в подвалах этого дома Адам Александрович прятал от жандармов будущего руководителя Советской Украины Григория Петровского. Жандармы искали Петровского по всей Юзовке, но в дом директора им заходить было нельзя --таков был непререкаемый авторитет главного управляющего завода и рудников Новороссийского общества.
Советская власть за дела «отблагодарила»… расстрелом.
Октябрьскую революцию 1917 года Адам Свицын, вероятно, воспринял не совсем так, как хотели бы этого большевики. В Юзовке в мае 1918 года установила свою власть Центральная Рада. Якобы с тех времен сохранилось объявление от имени директора для рабочих металлургического завода по поводу невыплаченной зарплаты: «За месяцы март и апрель выплачиваться не будет, ибо за эти месяцы должна уплатить советская власть. Рабочие могут подавать иск на Совет народных комиссаров».
В годы гражданской войны Адам Александрович второй раз женился. А предшествовала такому событию следующая история. Примерно в 1917-1918 годах Адам Александрович познакомился с Яниной Владиславной Чехович, женой польского инженера, работавшего в Юзовке. Влюбился. Когда Красная армия подошла к Юзовке, Чеховичи должны были уезжать в Варшаву. Адам Александрович в это время заболел тифом и лежал без сознания. Янина Владиславна посадила в поезд мужа, поцеловала своих двух детей и вышла из вагона. По легенде, муж проклял ее и сказал, что Свицын лишил его детей матери и у его детей тоже матери не будет. Янина Владиславна наняла извозчика с телегой и повезла Адама Александровича в Ростов. Красные наступали, белые отступали, и между этими фронтами ехала телега с больным Свицыным. За еду Янина Владиславна расплачивалась драгоценностями.
 Приехав в Ростов, она села на пароход до Ялты и привезла Адама Александровича к жене в Албат. Оставила его там и уехала в Симферополь. Адам Александрович всю дорогу был без сознания, а когда пришел в себя и поправился, то расспросил, кто его привез, собрал вещи в чемоданчик и ушел к Янине Владиславне. Жили они в гражданском браке, так как Чехович развода не давал. Какое-то время они тоже жили в Албате, рядом с первой женой Свицына. 24 января 1926 года у Адама Александровича и Янины Владиславны родилась дочь Янина-Виолетта. Сразу после этого Адам Александрович должен был уезжать в заграничную командировку закупать оборудование и попросил своих сотрудников присмотреть за молодой мамой. Прощаясь с мужем, Янина Владиславна выбежала на балкон неодетая, чтобы помахать ему рукой на прощание, и простыла. «Сгорела» за несколько дней...
Вернемся же снова в первые годы советской власти. Адам Александрович не покинул Россию после поражения Белой армии. У него были билеты на пароход, но он не стал эмигрировать, хотя его звали работать за границей. Как рассказал младший сын Свицына, его отец учился в гимназии в одном классе с Феликсом Дзержинским, они прекрасно знали друг друга. Когда после революции начали восстанавливать заводы, Дзержинскому принесли список специалистов--надо было разобраться, кто эмигрировал, а кто остался в России. Грозный руководитель ВЧК, ОГПУ, а затем председатель Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) просмотрел листок бумаги и ткнул в фамилию Свицына: «Этого, если жив, ищите в России. Он спичками на базаре будет торговать, а из страны не уедет». Свицына нашли и привлекли к восстановлению разрушенного гражданской войной металлургического производства. Однако и здесь сказался очень непростой характер Адама Александровича. Чего стоит его резкий доклад на Всеукраинском съезде промышленности и торговли в марте 1926 года, в котором он правдиво рассказал о положении в отрасли: «Металлургические заводы «Югостали», за исключением Петровского завода имени Рыкова и завода Дюмо имени Ворошилова, нагружены значительно выше довоенной нагрузки. При данном состоянии оборудования нагрузка их достигла возможного предела. Из-за недостатка отпускаемых средств на до-оборудование заводов технические мощности металлургических предприятий еще больше изнашиваются. По сравнению с 1 января 1926 года техническое состояние отдельных цехов на Сталинском, Днепровском заводах, а также на заводах Шодуар и Бантке ухудшилось. Большая сеть электромоторов на заводах пришла в негодность и требует замены. Поэтому некоторые металлургические заводы работают с риском выхода из строя целых цехов». Власть его слова запомнила и через два года на заседании Политбюро от имени Совета народных комиссаров объявила строгий выговор и сняла его с работы в «Югостали».
Как сообщают младший сын и внучка бывшего директора Юзовского металлургического завода, именно в 1928 году Адама Свицына арестовали, но в итоге ничего доказать не смогли. Следствие тянулось около трех лет, и в 1931 году Свицына освободили и назначили консультантом на завод «Красный Октябрь» в Сталинграде. Тогда классные специалисты Советской России были еще нужны, поэтому Адама Александровича и бросали на ответственные участки работы. А дальше наступило время репрессий. Вот здесь и припомнили власти Адаму Свицыну его ершистый характер. Талантливый инженер и организатор металлургического производства попал в жернова карательной системы государства.
15 ноября 1920 года войска 51-й стрелковой дивизии и 1-й Конной армии Красной армии взяли Севастополь. Так была окончательно ликвидирована армия Врангеля, последний оплот южной контрреволюции, и фактически завершилась гражданская война в бывшей Российской империи. Начиналось время хозяйственной и трудовой мобилизации. И первостепенное значение теперь уже в Советской России отводилось восстановлению промышленности Донбасса, которая лежала в руинах.
Положение в Донбассе тогда была крайне тяжелым. Рабочие по 12 дней не получали продовольственного пайка, ходили почти без теплой одежды, и наступающие холода могли вызвать приостановку спуска в шахты и добычи угля. Месячная добыча составляла всего 25 млн. пудов, из них половина «пожиралась» самими рудниками. Поэтому, понимая огромное значение нашего промышленного региона для жизни всей Советской России, центральные власти в Москве и Харькове пытались самым скорейшим образом исправить сложившуюся ситуацию.
«Ни минуты отдыха, ибо истощенное долгими годами внешней и внутренней войны хозяйство наше в страшном расстройстве. Чтобы поднять его, оживить, возродить, нужно дать ему топливо. Донецкий уголь является сейчас могущественнейшим орудием в войне против хозяйственной разрухи. Миллиарды пудов черного минерала залегли в донецких пластах. В угле и антраците — тепло и свет, движущая сила возрождения хозяйства, поднятия довольства, просвещения. В черных залежах — счастье грядущих поколений. Нужно это счастье добыть с киркой в руке», — призывали власти в листовках.
11 ноября 1920 года в Москве была полностью сформирована Полномочная комиссия СНК по Донбассу. В состав комиссии вошли: от СНК и Наркомпути — Троцкий, от Президиума ВСНХ — Ломов, от Наркомпрода — Халатов, от Наркомтруда — председатель Главкомтруда и полномочный представитель Наркомвнудела Серебряков и представитель ЦКВС горняков Миков. В Харькове дополнительно вошли: от СНК Украины — Скрыпник, от Политбюро ЦК Украины — Чубарь, от Центрального правления каменноугольной промышленности (ЦПКП) Донбасса — Ксандров, от Южбюро ВЦСПС — Иванов. Перед комиссией стояла четкая задача: улучшить положение Донбасса и обеспечить его всеми видами снабжения на ближайшие 3–4 месяца.
  Председателем Полномочной комиссии Совета народных комиссаров по делам Донецкого бассейна был назначен товарищ Лев Троцкий. Только два человека в Советской России тогда официально именовались вождями: вождь революции товарищ Ленин и вождь Красной армии товарищ Троцкий. Вот и поехал Лев Троцкий к нам в Донбасс. И тут же выпустил прокламацию с положением дел в Донбассе.
  «Холодно и голодно живет донецкий шахтер. Тяжкий труд в невыносимых условиях требует истинного героизма от каждого пролетария, который добывает уголь для рабоче-крестьянской страны.
Многострадальный Донецкий бассейн немало потерпел от смены разных режимов, от разгула деникинских банд и от налетов Махно. Но от пролетарской веры своей в новый, более справедливый строй Донецкий бассейн не отказался. Голодные и холодные шахтеры всей душой стоят за Советскую власть.
  Скудный свой паек донецкий рабочий получает крайне неаккуратно; обуви, белья, одежды в массе своей шахтеры лишены. Но шахтеры знали и знают, что причиной их тяжких лишений и невзгод является непрерывная война, которую рабоче-крестьянской власти пришлось вести за все это время с Калединым, Корниловым, Алексеевым, Красновым, Колчаком, Деникиным, Юденичем, Врангелем, Петлюрой, Балаховичем и многими другими. Война пожирала главные силы и средства рабоче-крестьянского государства. Зная это, шахтер терпел.
 
Шкурники и их вдохновители —меньшевики и эсеры — не раз пытались поднять донецких рабочих на почве материальной нужды. Но тщетно: честный донецкий рабочий знал, что виновником его страданий является международный капитализм, и твердо надеялся, что власть Советов в конце концов избавит его от нищеты.
Ныне мы покончили с главными фронтами. Есть все основания рассчитывать, что нас, по крайней мере на время, оставят в покое. Мы получаем, таким образом, возможность обратить главное свое внимание на вопросы хозяйства. В этой области первое место занимает вопрос о топливе. От донецкого шахтера зависит теперь судьба наших железных дорог, водного транспорта, заводов и фабрик, городов и деревень. Донецкий бассейн должен давать рабоче-крестьянской стране вдвое, втрое, вчетверо больше угля, чем дает сейчас.
  А для этого нужно первым делом накормить, одеть и обуть донецких рабочих. Сейчас нет и не может быть более важной, более неотложной, более святой задачи, чем эта. Нельзя допустить, чтобы шахтер, который призван своим углем согревать всю страну, сам мерз за отсутствием сапог, шинели и рукавиц. Нельзя допустить, чтобы шахтер, тело которого изъедено угольной пылью, оставался неделями без мыла и без смены белья. Нельзя допустить, чтобы донецкий забойщик спускался в свое подземное царство, позавтракав или пообедав куском ячменного хлеба — без мяса, без жиров, без картофеля.
  Страна наша бедна, и пройдет еще ряд лет, прежде чем трудящиеся России получат возможность вздохнуть свободной грудью и зажить в полном довольстве. Но при всей своей бедности рабоче-крестьянская страна не может допустить, чтобы шахтеры, выполняющие самый важный и самый тяжкий труд, влачили свое существование среди неописуемых лишений и бедствий. Нужно обеспечить шахтеру его паек; нужно создать крупные продовольственные запасы в Донецкой области так, чтобы не было больше перерывов в снабжении; нужно хоть немного одеть и обуть шахтера; нужно дать ему мыло, чай, сахар; нужно дать ему газету, чтоб он знал не только о своем уголке в подземном царстве, но и обо всем великом мире, где борется за лучшее будущее международный рабочий класс.
  Товарищи рабочие всей России и вы, сознательные честные крестьяне! Обратите ваши взоры в сторону Донецкого бассейна. Если вы поможете ему, он вам воздаст сторицею. В обмен на хлеб, одежду и обувь донецкие пролетарии дадут вам свой драгоценный уголь, который согреет, осветит и оживит всю страну.
Советская Россия, на помощь донецкому шахтеру!«
 Троцкий находился в Юзовке в течение четырех дней--с 17 по 20 ноября 1920 года. Это можно узнать из статей и воззваний, которые в свое время были опубликованы в газетах «Правда», «Известия» и походной газете специального поезда Троцкого «В пути». Поэтому в том, что глава Полномочной комиссии Совета народных комиссаров по делам Донецкого бассейна был в Юзовке, сомневаться не приходится.
И конечно, тут же раздались голоса о присвоении городу Юзовка имени Троцкий. Решения городского совета не сохранилось, но сомневаться не приходиться, что зная о руководстве Троцкого в ноябре 1917 года, такое решение было быть  принято. Но это ещё один вымысел. В статье «Я не гожусь на вторые роли...», опубликованной в газете «Комсомольская правда», появилась такая информация: «Троцкий стал первым членом политбюро, при жизни которого его именем назывались города, фабрики, коммуны и улицы. В 1923 году на карте нашей страны появилось сразу два Троцка —так стали называться бывшие Гатчина (под Петроградом) и Юзовка (на Украине)». Это сообщение сразу перепечатали некоторые городские и областные газеты.
С Гатчиной всё верно, чего нельзя сказать о Юзовке. Действительно, мог ли всесильный Троцкий допустить, чтобы в том же 1923 году или в начале 1924 года город вновь стал Юзовкой? Ведь не Троцк, а Юзовку переименовали в Сталин в 1924 году. К тому же, документального подтверждения эта версия не имеет. А вот Троцк — Гатчину – до 1929 года не решались лишить имени Льва Давидовича.
В период «построения социализма» город пережил серию переименований — официальных и неофициальных, явных и вымышленных. Их удобно проследить по документам (стиль оригиналов, как правило, без изменения).
8 марта 1924 года состоялся пленум Юзовского горисполкома под председательством тов. Шкадинова. Рассматривались два вопроса: об увековечении памяти тов. Ленина и об урегулировании торговли. По первому вопросу были приняты решения о переименовании г. Юзовки в г. Сталин, Юзовского округа — в Сталинский. Город стал называться Сталин, станция — Сталино. В 1929–1931 годах город стал называться Сталино. Специального постановления на этот счёт не найдено.
В годы фашистской оккупации (октябрь 1941 года -- сентябрь 1943 года) городская управа переименовала город вновь в Юзовку.
«Заседание Пленума Юзовского Окрисполкома от 8-го марта 1924 года.
Председатель тов. ШКАДИНОВ. Секретарь тов. Рукавишников.
                ПОВЕСТКА ДНЯ:
1.Об увековечении памяти тов. ЛЕНИНА.
          2.Об урегулировании торговли.
                Слушали:
1.Постановление Пленума Горсовета об увековечении памяти тов. ЛЕНИНА.
1). Г. Юзовку переименовать в г. Сталин.
2). Создать фонд имени тов. ЛЕНИНА для борьбы с детской беспризорностью.
3). Издать от Горсовета стенную газету для селянства под названием: ЗАВЕТЫ ИЛЬИЧА.

                Постановили:
1. Согласиться с постановлением Горсовета.
2. Юзовский округ переименовать в СТАЛИНСКИЙ.
3. Немедленно передать на утверждение Губисполкома о переименовании города и округа и просить таковой об утверждении.
Председатель /ШКАДИНОВ/.

          Верно: секретарь.

Как видно, решение принято 8 марта уже на уровне округа, а на обсуждение представителей трудящихся города идея для формальности выносится лишь 9 марта.
                ПРОТОКОЛ № 7
Торжественного заседания Юзовского Городского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов с участием профессиональных союзов, состоявшегося 9 марта 1924 г.


На заседание прибыло 242 члена Горсовета.
Тов. Шкадинов... указал, что в Исполком поступила масса заявлений от рабочих, работниц и селян с предложениями, как Исполком должен увековечить память тов. ЛЕНИНА...
Исполком в этом отношении довольно широко осведомлен с мнением трудящихся, вынесенных как индивидумами, так и на широких собраниях.
Собрав все эти мнения, Исполком припомнил великие слова, сказанные Владимиром Ильичем: «Революционная война есть локомотив». На этом локомотиве был машинистом наш ИЛЬИЧ.
По условиям нашего округа, где у нас преобладает стальная промышленность, а сама революция, изображавшая, по словам тов. Ленина, локомотив, сделанный из стали, на котором... был машинистом тов. ЛЕНИН. Исполком считает, что символом, характеризующим нашего великого тов. ЛЕНИНА, будет «сталь», решили наименовать г. Юзовку —город СТАЛИНЫМ, а округ и завод СТАЛИНСКИМ...
                Прения:
Тов. БЕРГ: Кто помнит тот вечер, когда нам было сообщено о смерти В. И. ЛЕНИНА, эта весть, как гром, поразила каждого. Имя этого сверхчеловека заставило, как гипнозом всех тех, кто даже безразлично относился к политике Соввласти, задуматься о рабочем движении.
И когда приходится нам увековечить его память и в самой гуще рабочих, где это имя всегда дорого хранится, нам предлагают назвать наш город «СТАЛИН». Пройдет немного лет и это великое имя будущим поколением может забыться, если наш промышленный центр не будет удостоен названия этим именем.
Тов. Берг настаивает на присвоение г. Юзовки имени нашего вождя В. И. /если это имя не будет зафиксировано, то это имя, тов. Берг повторяет, будущим поколением несколько может забыться./
Тов. Моисеенко. Одним из членов Горсовета внесено предложено о присвоении им. г. Юзовки имени литературного псевдонима тов. ЛЕНИНА —ТУЛЬ, этот псевдоним известен очень не многим. Тов. Берг указывает на то, что если не присвоят г. Юзовки им. тов. Ленина, то будущее поколение о нём может забыть, об этом, товарищи, бояться не приходится. Такое великое имя, вписанное в историю нашей революции будет вечно жить, а особенно оно памятным останется в нашей рабочей среде и будет вечно жить и в сердцах будущего нашего поколения. Против такого названия, конечно, возражать нельзя, но дело в том, что Ленинградом назван г. Петроград, который был первым городом октябрьской революции. Это, во-первых, и, во-вторых, таким великим именем, как Ленин, размениваться нельзя. Внесенное предложение Окрисполкомом о перемене г. Юзовки в Сталин вполне приемлемо с увековечением памяти ИЛЬИЧА... Переименование города Юзовки в Сталин вполне приемлемо, так как его же стальным последователем является его помощник тов. СТАЛИН. Это имя дала ему партия, так как он был тверд и непоколебим, как сталь.
Резолюция: Заслушав доклад по вопросу об увековечении памяти тов. Ленина, Юзовский Горсовет постановляет:
1) г. Юзовку переименовать в г. Сталин, а округ в Сталинский.
2) Для оказания постоянной помощи беспризорным детям, для беспризорных рабочих и детей рабочих запада создать фонд имени тов. Ленина.
3) Для сельского района издать стенную газету под названием «Заветы Ильича».
4) Тов. Сталина избрать почетным забойщиком и почетным членом Горсовета.
Заседание Горсовета закрывается пением Интернационала.
                Председатель
                Секретарь
Таким образом, исполком Юзовского горсовета оказался дальнозорким, одним из первых столь явно польстив генеральному секретарю партии большевиков, будущему диктатору И. В. Сталину.
 Итак, город Сталин, но железнодорожная станция Сталино. Однако, постепенно, без официальных постановлений, название города становится таким же, как станции. Этот процесс происходил в конце 20-х – начале 30-х годов. В 1956 г. XX съезд КПСС затронул вопрос о культе личности Сталина. В начале 60-х годов, особенно после открытия XXII съезда партии (октябрь, 1961 г.), началась усиленная антисталинская пропаганда (до октября 1964 г.), сопровождавшаяся повсеместным снятием портретов, разрушением памятников, выносом тела из Мавзолея, заменой слов в песнях и переименованием городов, колхозов, улиц, предприятий, горных вершин.

9 ноября 1961 года вышел традиционно сформулированный Указ Президиума Верховного Совета УССР.
Принимая во внимание пожелания коллективов предприятий, шахт, строек, совхозов, колхозов, научных учреждении и учебных заведений, а также ходатайство общественных организаций Сталинской области, Президиум Верховного Совета Украинской ССР постановляет: «Переименовать Сталинскую область в Донецкую, а город Сталино — в Донецк». Эта кампания породила категорическую версию, что, мол, переименование Юзовки в Сталино (название Сталин «забылось) произошло исключительно в честь стали. Но в таком случае название могло быть и более прямолинейным: Стальград, Стальск, Сталеварск. К тому же, если бы имя Сталина не имело к городу отношения, стоило ли его переименовывать? А уж документы полностью доказывают ошибочность этой идеи.
Возможно на этом и закончилась бы мистика, которая присутствует во всех городах, названных в честь живших и живущих «героев».







                Г Л А В А  5

Сколько себя помнил Валериан Яковлевич Доморадский, ему всегда не давал покоя сон, который начал ему сниться с пятилетнего возраста. Беда была в том, что он его не мог запомнить. Когда спал всё прекрасно видел, а утром не мог пересказать сам себе.  Только какие-то смутные отрывки. Отец—Яков Иванович Доморадский работал на шахте «Центральная» главным инженером. Он был коренным жителем города Юзовки-Сталино и начинал карьеру до революции десятником. После революции, окончив курсы по подготовке ИТР работал начальником участка, а затем и главным инженером.
Мать—Анна Ивановна была дочерью Ивана Ивановича Юза, как называл он сам себя. Почему она не уехала с ним в Англию? Наверное, просто не успела и чтобы не погибнуть в первые же годы советской власти, мой отец придумал ей «легенду», что она дочь Якова Древицкого,  пастуха помещицы Чеботарёвой, а затем знаменитого купца. Он недооценил чекистов и они в конце концов разобрались кто есть кто. На самом деле потомком Якова Ивановича Древицкого был мой отец. Но я расскажу о своей матери так, как рассказал мой отец. В 1936 году, словно предчувствуя свою судьбу, отец рассказал мне, четырнадцатилетнему мальчику, родословную нашей семьи, вернее моей матери. О Якове Ивановиче Древицком в Юзовке ходили  легенды. Некоторые люди вообще считают, что Древицкого и вовсе не было. Но оказалось, что в соседней с нами Ростовской области России есть документальные архивные материалы, проливающие некоторый свет на этот купеческий род, оставивший след в истории Донецкого бассейна.
Неподалеку от хутора, на котором поселился Юз, на Казацкой стороне реки Кальмиус, промышлял бывший пастух помещицы Чеботаревой Яков Иванович Древицкий. Зоркий и неутомимый, как степной волк, Яков Иванович целыми днями рыскал по балкам и холмам, обнюхивал каждый лесочек, чуть ли не руками ощупывал каменные гривы, торчащие из земли, и черные, как сажа, сланцы — хвосты угольных пластов. Он умел находить нужный язык с шахтерами, и те рассказывали ему о подземных потоках, встреченных при проходке шахт, о крепости пород, о мощности пластов и об их простирании. Так постепенно Древицкий превратился в своеобразного маркшейдера, которому приходилось все держать в уме по причине своей безграмотности.
Выкупив любознательного пастуха, Джон Юз приблизил его к себе и он сопровождал Юза и его геолога в экскурсиях по всему Бахмутскому уезду, показывал месторождения угля и руды, когда нужно было, доставлял образцы железняков, камня и глины. Ночью, спустив с цепи собак, чтобы никто не нарушал его покоя, Юз записывал в памятную книжку полученные от Древицкого сведения, а маркшейдерские данные заносил на карту, чтобы проверить их впоследствии вместе с геологом, когда все будет подготовлено. Именно Древицкий привел Юза к широкой с просторным и плоским дном котловине в верховьях реки Кальмиус.
Отец Ивана Яковлевича, Яков Иванович Древицкий, ктитор (староста) церкви при Мариинском Донском институте, потомственный почетный гражданин, происходил из крестьянской среды. Родился он в селе Григорьевке Бахмутского уезда Екатеринославской губернии в 1823 году. «Яков Иванович, от природы имевший доброе, отзывчивое сердце... благотворил весьма широко и притом не всегда открыто, так что привести хотя в приблизительную известность добро, им сделанное, возможности не представляется...»--писали о нём Донские епархиальные ведомости, 21.02.1905 года. В родном ему селе на собственные средства соорудил и украсил храм во имя Святителя и Чудотворца Николая, где служил старостой 23 года. За построение и украшение церкви в селе Григорьевке Я.И. Древицкий был награжден в 1884 году золотой медалью для ношения на шее.
В том же селе Яков Иванович позже построил здание для школы, взял на себя содержание школы и учителя при ней. За постройку и содержание школы был награжден серебряной медалью на Станиславской ленте. 8 февраля 1912 года газета «Приазовский край» поместила объявление о кончине 7 февраля в Таганроге «мужа, отца, тестя, деда — Ивана Яковлевича Древицкого». Известный таганрогский купец, потомственный почетный гражданин, углепромышленник, пароходовладелец, И.Я. Древицкий, как следует из некролога, напечатанного в той же газете 11 февраля, «родился в 1855 году в селе Григорьевке Бахмутского уезда в простой крестьянской семье и, получив первоначальное образование в начальной школе, сейчас же вступил в тяжелую и настойчивую работу своего отца по созиданию крупного состояния. Труды эти продолжались всю жизнь, и перед смертью Древицкий сделался владельцем огромного состояния. Сведущие люди определяют сумму имущества более чем 2,5 млн. рублей».
Будучи владельцем земель с богатыми каменноугольными залежами, часть из них он продал предпринимателям более чем за 1 млн. рублей, другую сдавал в аренду и эксплуатировал сам. Во втором выпуске издания «По Екатерининской железной дороге» за 1912 год есть сведения о Богодухово-Кульмиусском руднике Ивана Древицкого площадью 200 десятин, расположенном на его земле в одной версте от станции Чумаково и сданном в аренду Эрнесту Петровичу Шредеру. «Первоначально рудник был устроен Древицким более 15 лет тому назад», — говорится в справочной книге. В фонде Юго-Восточного горного управления Госархива Ростовской области имеется дело «О переходе Богодуховского Кальмиусского рудника Древицкого И.Я. при ст. Чумаково Макеевской волости в аренду на 20 лет агроному Волынскому М.Д. и о последующей передаче рудника Шредеру Э.П. с 1 апреля 1907 года». Цена настоящего договора —608 тыс. рублей. В фонде также есть дело о приобретении в 1899 году И.Я. Древицким «под выработки 4-х участков с залежами курного угля, каждый с 1/8 кв. версты в юрте Усть-Белокалитвенской станицы, близ х. Свинарева и Рудакова». Он также владел участками пахотной земли и соляными копями.
В книге «Фабрично-заводские предприятия Российской империи» за 1914 год фамилия Древицкого встречается дважды. В разделе «Горное дело» дается характеристика Богодухово-Кальмиусского каменноугольного рудника Шредера Э.П., бывшего ранее во владении Древицкого И.Я. Указывается год основания рудника — 1868, число рабочих — 128, количество добытого угля — 2 млн. 91 тыс. 904 пуда и другие сведения. В разделе «Соляные промыслы» сообщается о Семеновско-Ивановском горнопромышленном обществе для разработки каменной соли и алебастра на Юге России, основанном в 1895 году. Основной капитал — 600тыс. рублей, число рабочих — 212, добыто каменной соли — 2 млн. 817 тыс. 761 пуд. Из альманаха-справочника по городу Таганрогу и его округу за 1911 год известно, что Иван Яковлевич Древицкий имел пристань и агентство в порту. Ему принадлежало шесть пароходов. Указаны названия четырех из них: «Вперед», «Киев», «Петергоф», «Санкт-Петербург». Собственная морская пристань Древицкого была и в Ростове-на-Дону на ул. Береговой по Таганрогскому спуску. Оценивалась она в 7 тысяч рублей.
Наиболее полная информация о сословном и семейном положении Ивана Древицкого содержится в «Гильдейском списке г. Таганрога» за 1900 год: Древицкий Иван Яковлевич, 45 лет, причислен к купечеству 10 января 1898 года. Купцом 2-й гильдии записан И.Я. Древицкий и в списке коренных купцов г. Таганрога за 1898 год под №96. Его жена — Ксения Михайловна, 36 лет. Их сыновья — Иван, 1875 года, Николай 1881 года, Сергей, 1886 года, Илья, 1890 года. Дочери-Александра, 14 лет, Мария, 11 лет, Анна, 7 лет. Известно, что две дочери Древицкого учились в Таганрогской Мариинской женской гимназии, из них Анна Ивановна — с 1902 по 1910 год. ( У него действительно была дочь Анна, но не моя мать. Отец был сыном Ивана Ивановича Древицкого, умершего в 1916 году. Анна, настоящая дочь Древицкого, эмигрировала в Турцию, а затем в Грецию, где и скончалась. Потому отец и придумал «легенду» для матери.)
Иван Яковлевич имел в Таганроге дом по ул. Николаевской, квартал 136. Иван Яковлевич Древицкий был членом Таганрогской городской управы, Таганрогского биржевого купеческого общества, распорядительного комитета Таганрогского общества призрения неимущих и помощи нуждающимся, Общества для вспомоществования бедным воспитанникам и воспитанницам таганрогских гимназий. В некрологе отмечается, что И.Я. Древицкий «был достаточно известен как человек доброй души: почти никому не отказывал в помощи. Им была устроена и содержалась церковь в Новочеркасском Мариинском детском приюте. Остальные церкви построены в селах при имениях. На родине, в селе Григорьевке, Иван Яковлевич устроил церковь, разновременно жертвуя в капитал при ней до 100тыс. рублей. Здесь же, в с. Григорьевке, им была устроена школа, к которой было приписано 100 десятин земли. Древицкий имел ордена, главным образом за построение церквей (всего 7) - св. Станислава 3-й степени и св. Анны 3-й степени».
Похоронен Иван Яковлевич в Таганроге, и место его захоронения сохранилось. В газете «Приазовский край» за 12 февраля 1912 года сообщается, что тогда же в Новочеркасском Мариинском Донском институте «отслужена панихида по И.Я. Древицкому. Долгое время он состоял институтским церковным старостой и всегда оказывал материальную поддержку церкви, устроенной его отцом». «В Новочеркасске  Иван Яковлевич помогал Атаманскому техническому училищу, содействовал постройке и благоукрашению храма во имя Донской Божией Матери, на что в разное время пожертвовал до 7 тыс. рублей; в институте окончательно благоустроил и, состоя старостой, поддерживал храм пожертвованиями всего на сумму свыше 20 тыс. рублей, помогал недостаточным воспитанницам института платой за обучение и воспитание», — писали «Донские епархиальные ведомости». За окончательное благоустройство и украшение институтской церкви Иван Древицкий-отец был награжден орденами св. Анны 3-й степени и св. Станислава 2-й степени.
В юбилейном издании в память 300-летия царствования дома Романовых, выпущенном в 1913 году, имеются сведения и о сыновьях Ивана Яковлевича Древицкого — Иване Ивановиче и Сергее Ивановиче. Иван Иванович Древицкий, являлся «одним из пионеров автомобильного дела в России. Родился в Юзовке Екатеринославской губернии. Учился в Мариупольской гимназии, высшее образование получил в Новороссийском и Петроградском университетах и закончил его в 1900 году. В 1909 году в Москве учредил для обучения шоферскому искусству автомобильные курсы, послужившие образцом для открываемых впоследствии школ, выпустивших до настоящего времени более 2 тысяч хорошо обученных шоферов. Состоял членом Императорского Технического общества, Общества воздухоплавания и Автомобильного клуба, а также принимает деятельное участие в делах общественного и частного благотворения».
Иван Иванович Древицкий принимал участие в нескольких автомобильных гонках по России. В 1914 году его мобилизовали в армию, где быстрыми темпами организовывались автомобильные войска, поэтому возникла острая необходимость в первоклассных специалистах автомобильного дела. Древицкий был направлен во 2-ю запасную автомобильную роту, где в чине унтер-офицера получил должность лектора. Позже с 32-м санитарным отрядом Иван Иванович ушел на Двинский фронт, где до 1916 года руководил авторемонтной мастерской и служил водителем.
(Об этом я узнал значительно позже. А в том году я уже осознавал, что с такой биографией в нашей стране жить на свободе невозможно.) В 1938 году отца с матерью арестовали и больше я их никогда не видел. Большой дом по 8-й линии, улице Горького №16, где мы жили, был конфискован и меня забрал дальний родственник отца. Он жил на балаганах, возле шахты «Центрально-Заводская», как стали называть её совсем недавно. Школу мне закончить не дали и пришлось, чтобы не сидеть на шее приёмной семьи идти работать. Куда? Естественно на шахту «Центрально-Заводская», которая находилась под боком.
Балаганы—место, где жили шахтёры и металлурги, тесно связанные с шахтой и заводом. Хибары и почти землянки растянулись примерно на километра полтора. Рядом находились улицы, или как их называли все в городе—линии. Первые номера улиц проходили слева от центрально—1-й линии или улицы Артёма, если смотреть со стороны завода прямо до центрального гастронома: 2-я, 3-я,4-я,5-я и 6-я улицы проходили до 1-го  ставка и дальше до посёлка Смолянка. Наши линии:7-я,8-я и так до 20-й опускались до реки Кальмиус и дальше до Нового Света по дороге на Макеевку. Между собой улицы и посёлки враждовали по непонятной причине. Но если улицы, простираясь на большую длину, не могли сплотить всех проживающих, то Балаганы отправляли на «битву» огромную бригаду, так как мальчики почти всех возрастов обычно собирались в определённых местах.
Одним из излюбленных мест был резервуар с горячей водой, которая поступала после охлаждения доменных печей. Мы купались в резервуаре почти до ранней зимы. Плавать в нём было опасно из-за невероятно большого количества рельс расположенных по периметру резервуара. Чтобы уберечься и избежать травм необходимо было нырять и плавать с от крытыми глазами. Поэтому у всех были красноватые глаза и, позже я с удивлением заметил, что большинство избежало каких-либо болезней глаз. Культурная жизнь в городе проходила на 1-й линии, где располагались театр, кинотеатр имени Шевченко и учебное заведение, в последствие горный институт и кинотеатр «Комсомолец».
Собственно и на этой улице располагались и центральный гастроном, и центральный универмаг, и дворец пионеров, и центральный банк. По седьмой линии ходили пять трамваев до станции «Сталино», причём после кинотеатра Шевченко они километров пять шли по пустырям. Несколько трамваев ходили на Мушкетово, Смолянку и Рутченково, но это были такие отдалённые места, что редко кто из нас посещал их.
Мой дальний родственник работал на шахте коногоном, старший сын, Александр—забойщиком и я, конечно, стал работать коногоном, но не в полном объёме. Коногон работал со свободной лошадью и, отработав положенной время, ставил её в конюшню, где она отдыхала восемь часов, а затем поступала в распоряжение заступающего на смену коногона. Нас, шестнадцатилетних, работало в конюшне шесть человек. Четверо всегда, кроме выходных дней, работали по шесть часов, а остальные двое подменяли нас во время выходных дней.
Сейчас через шестьдесят лет после описываемых событий, мало кто помнит, как работали в шахте лошади. А тогда…На горизонте, на вентиляционном штреке,  находилась конюшня. Лошади были слепые и ориентировались по слуху и инстинкту. В конюшне было тепло, стоял запах соломы и лошадиного пота. Как следствие в конюшне скапливалось огромное количество крыс, которые поедали всё подряд и «тормозки» небрежно брошенные на нары или подвешенные к боковому креплению. Лошади были смирные и ласковые. Мы, молодые люди, после беготни редких развлечений, иногда засыпали прямо в стойле лошади и она терпеливо отгоняла копытами крыс, которые в поисках пропитания шныряли чуть ли не по лицам людей.
В стране, которая строила свою политику в энергетике на угольной промышленности, тяжелой и иногда смертельной по условиям работы, с привлечением  на шахты людей даже с уголовным прошлым, рабочий класс был более взрывоопасен, даже по сравнению с металлургами. Это проявлялось ещё в дореволюционное время и советское правительство, чтобы избежать волнения среди горняков, платило им повышенную зарплату. С одной стороны это способствовало хорошему быту горняков, но с другой стороны—увеличению пьянства и, увеличению  преступного элемента.
Своеобразность работы в шахте требовала от шахтёра большой осторожности, решительности и хладнокровия. Постоянная зависимость от сил природы способствовала чувству религиозности, тщательно скрываемого в период воинствующего атеизма. Эта зависимость рождала и легенды о пребывании под землёй различных, одушевлённых силою воображения, горных духов, способных отвратить или приблизить смерть. В то же время постоянное чувство опасности способствовало воспитанию чувства солидарности. Пребывание в семье было лишь передышкой перед сменами под землёй. И так из года в год. Нередко люди гибли в шахте на глазах своих товарищей. Всё это заливали стаканами водки. Это был бич, с которым боролись администрация и партийный комитет, но безуспешно. И «слава» угольного Донбасса гремела не только на Украине, но и по всему Советскому Союзу. 
 Я говорил о своём сне, который не давал мне покоя с пяти лет. Удивительно, что где-то с десяти лет, он мне перестал сниться, но после выхода на работу, через сутки появился вновь.
Мрачные стены выработки в шахте. Внезапно они сменялись дождливой погодой и сверканием молний. И там вдали виднелся чей-то силуэт. В проблесках молний виднелся большой дом. Вверху светилось маленькое оконце. Оглушительный раскат грома и я инстинктивно прижался к стене. Дом обещал уют и спокойствие. Ветер завывал и его порывы сотрясали дом и забор вокруг дома.
Заметив дверь я вошёл в дом. Темнота. Меня бил озноб. Шум непогоды сюда не долетал. В комнате горел огонь. На стенах блестели отблески пламени. Может быть шум непогоды не долетал сюда? Лёгкий шорох и мне показалось, что за мной наблюдают пристально и изучающе. Лицо расплывалось. Существо отдалилось, а потом снова приблизилось и наклонилось к моему уху.
Я услышал тихий шепот: »Не бойся меня. Я хозяин горных выработок. В разных местах меня зовут по-разному. У вас—Шубин! Многие до тебя пытались увидеть или поговорить со мной. Но они не были избранными. Теперь ты должен выполнять все мои приказания и просьбы. Это касается жизни шахтёров.
--Почему я избранный?
--Потому что ты один из славной семьи.
--А где ты обитаешь?
--Везде. Когда я прихожу в шахте случаются трагедии. Многие погибают, но ты не бойся. Я всегда буду рядом…
Видение померкло и я проснулся. И так каждую неделю. Когда мне ничего не снилось, я просыпался и недоумевая осматривался. Всё было как и прежде. Наш барак, мои родственники на кроватях, подъём ранним утром и поход на шахту. В конюшне обычная работа с лошадьми, но мне казалось, что кто-то незримо присутствует рядом. Я озирался, задавал корму лошадкам. Однажды во время небольшого перерыва, когда мы съедали «тормозки», я спросил своего напарника старого шахтёра, проработавшего в шахте ещё в дореволюционный период:
--А кто такой «шубин»?—Он оторопело уставился на меня.
--Почему ты спрашиваешь?
Я не вытерпел и рассказал ему о своём сне. Мне кажется, что он понял и согласился поведать мифы или легенды о «призраке».
--Легенды о «шубине» существуют только в Донбассе. В других регионах свои горные духи.
--Так это «духи»? Я думаю нет. И всё-таки почему  только в Донбассе?
--Из-за больших расстояний шахтёры не имели возможности передавать легенды в другие места добычи угля, сложившиеся на своих  территориях даже за счёт миграции. Могли это сделать горные инженеры, но это была особая каста, которая думала только о личной выгоде. А иностранцы, многие из которых не знали русского языка, вообще смотрели на шахтёров, как на скот. Какое им было дело до того, о чём думали и говорили шахтёры.
--А как основатель нашего города?—Меня волновал этот вопрос, так как по рассказам отца, я знал, что являюсь каким-то родственником Юза.
--Ты о Юзе? Ну, это по рассказам старших был единственный человек среди иностранцев, впрочем, как и его сын Джон, которые прекрасно владели русским языком и заботились о шахтёрах. Они понимали, что чем лучше быт, тем лучше работают шахтёры. В шахтёрской среде даже существовало поверье, что «шубин» с уважением относиться к Юзу. На нашей шахте ни разу не было взрывов метана или завалов.
--А разве такое возможно?
--Не знаю. Но ведь действительно не было. Не то, что в нынешнее время. Сколько уже трагедий произошло?
--Три.
--Так ты говоришь, что голос разговаривает с тобой во сне?—Неожиданно перевёл разговор старый шахтёр, словно опасаясь, что этот разговор может закончиться плохо.-- А почему ты думаешь, что это шубин?
--Он всё время говорит о шахте. А кто может так долго говорить о шахте?
--Ты прав.
--А ещё он много говорить о своей ненависти к хозяевам. К каким хозяевам? Ведь сейчас нет хозяев.
--Хозяев нет, но некоторые руководители шахт ведут себя похуже хозяев. По преданиям шубин действительно не любил нерадивых хозяев, которые не заботились о шахтёрах и шахте.
--Так расскажи мне о нём?
--Шубин--горняцкий дух, похожий на гнома, «хозяин шахты» и покровитель шахтёров. Прозвище духа по-видимому происходит от слова «шуба», и намекает на густую шерсть, которой он якобы покрыт, словно шубой. Обилие волос на теле —характерная черта восточнославянских духов природы: водяного, лешего, полевого, русалок. Есть и другие версии происхождения названия. Одна из легенд говорит, что это рабочий, некогда из-за подлости товарищей погибший от взрыва метана. По другой версии это фамилия одного горного мастера, имевшего талант предугадывать опасные ситуации под землей. Согласно ещё одной версии, наиболее близкой к правде, Шубин —это специальный рабочий-газожёг, выжигавший скопления метана на шахте. Рабочий-газожёг в XIX веке ходил в овчинном тулупе, вывернутом мехом внутрь, с обезжиренной кожей, и буквально факелом поджигал газо-воздушную смесь в выработках, предупреждая взрывы газа. Также есть поверье, что Шубин — это душа погибшего горняка, блуждающая по забоям, что не противоречит душе погибшего рабочего-газожёга.
Сколько много версий, но все5 говорят о одном. Несчастный случай в шахте породил «шубина». Могло ли это быть правдой? Могло.
--Шубин предстаёт в образе старого шахтёра, кашляющего по-стариковски, с ярко горящими глазами, волосатыми копытами. Шубин любит шутить: пугает шахтеров, внезапно разразившись во тьме смехом, или хватает за ногу. Обитает он якобы в дальних или в давно заброшенных выработках, где может бродить незамеченным. Обладает огромной силой. Шубин — настоящий хозяин подземелий. Шубин отличается одновременно добротой, щедростью и в то же время чрезвычайной раздражительностью, злобностью. Доброжелателен он к честным труженикам, беднякам, а жесток и мстителен по отношению к наглым людям, особенно к угнетателям шахтёров. Шубин помогает рабочим, попавшим под завалы, но может под землей сбивать людей с дороги].
Но есть и злобный Шубин–маленькое мохнатое существо. Это он устраивает обвалы в шахтах и каменоломнях, и, перед тем как рухнет водопад смертоносных камней, многие горняки видели кого-то, похожего на маленького старика в шубе. Так как подобное может произойти всегда и везде, имя Шубина стало нарицательным, например, когда кто-то не вернулся назад из забоя, говорят: «им пришел Шубин» или «им настал Шубин».
Почему один и тот же человек или дух так добр и зол? Наверное, потому что добро и зло в человеке по обстоятельствам побеждает или проигрывает. Всё как в жизни, тогда почему легенда?
--Но иногда Шубин может и помочь.—продолжал старый шахтёр. Он уже и сам увлёкся и с горящими глазами рассказывал о хозяине горных выработок.--
Однажды молодой и неопытный шахтёр Андрей заплутал в выработках. Когда он пробродил в темных подземных лабиринтах три дня и три ночи, когда кончилось масло в лампе и кончилась последняя корка хлеба, Андрей совсем потерял надежду. К тому же его стали посещать видения--он услышал, что его зовет голос любимой девушки. «Я сойду с ума», - решил он. «Не сойдешь!»--вдруг услышал он рядом с собой голос. Оглянулся и увидел рядом с собой старика в длинной шубе. Старик повернулся и уверенно зашагал куда-то в темную глубину. И Андрей, будто бы против своей воли, поплелся за ним. Они продирались сквозь узкие ходы и каждый раз, когда Андрей думал: «Все! Больше не могу!»--он слышал голос: «Врешь! Можешь!». Наконец впереди забрезжило пятно света и потянуло чем-то таким родным и знакомым-- землей, домом... Андрей оглянулся, но рядом уже никого не был.
Почти как у меня,--подумал Валериан.—Только у меня встречи с ним ночью, а тут при последней надежде. Но Андрей видел воочию, а я только голос. Может быть это разные вещи? Надо послушать дальше.
--Среди мифологических существ низшего уровня, имеющихся в верованиях восточных славян, особняком стоит образ горного духа по имени Шубин. Это мне рассказывал десятник, который увлекался историей. Он собрал богатый материал по «шубину», но он не уцелел после его смерти во время революции. А сейчас сведений о нем нет в советской исторической литературе. Не упоминают о нем и такие издания, такие как двухтомник «Мифы народов мира. Энциклопедия» и «Мифологический словарь». Я читал их в нашей библиотеке.
  Я уже говорил, что горнорабочим старых промышленных районов Урала и Алтая этот персонаж был неизвестен. Поверья о Шубине издавна бытуют только в шахтерском Донбассе, где добыча угля началась в первой половине XVIII века. Я буду повторяться, но только потому, что народное творчество рисует «шубина» столь неоднозначно и разнопланово, что некоторые поверья повторяются, но добавляют в характеристику новые чёрточки.
Из народных рассказов вырисовывается достаточно ясный образ горного духа. Видели его будто бы седым старым шахтером «с крючком в руках, каким таскают вагонетки». Обходя штольни, он по-стариковски кашляет. Характерная примета Шубина, по мнению шахтеров, – ярко горящие глаза. Ноги у него «с волосатыми копытами». Волосы, как известно, на копытах не растут, так что это выражение нужно, очевидно, понимать в том смысле, что тело горного духа покрыто длинными волосами, которые спускаются даже на его копыта. Шубин любит шутить: пугает шахтеров, внезапно разразившись во тьме смехом, или хватает за ногу. Обитает этот дух якобы в дальних или в давно заброшенных выработках. Особенно любит конюшни, так как там  обитают живые существа, с которыми он громко разговаривает. Часто бродит он невидимкой по бесконечным подземным лабиринтам. Как и все духи, олицетворяющие стихию, он обладает неимоверной, сверхчеловеческой силой. Среди шахтеров о Шубине сложилось однозначное мнение: он–хозяин шахты, владыка здешних подземных богатств.
Если так, то он очень похож на персонажей русских сказок. Стоп! Он что может читать мои мысли? Ведь он начал говорить о этих персонажах.
--Как и другие духи, «хозяева земли» вроде водяного, лешего, полевика, русалки, домового и других, Шубин отличается одновременно необыкновенной добротой, щедростью к людям и чрезвычайной раздражительностью, злобностью. Доброжелателен он к честным труженикам, беднякам, а жесток и мстителен по отношению к людям алчным, наглым и особенно к угнетателям шахтеров. Записаны рассказы о том, как Шубин обрушил к ногам трудолюбивого шахтера гору угля, так что счастливец разбогател за одну ночь; как Шубин помогал шахтерам в их тяжелом труде, например сам гонял вагонетки с углем. А самодуру хозяину шахты, закричавшему: «Я хозяин! Я что хочу, то и делаю!», Шубин доказал, «кто тут на самом-то деле хозяин», совершенно разорив шахту взрывами рудничного газа, обвалами и наводнениями. Злую шутку сыграл горный дух со стариком-стволовым, защекотав его до полусмерти. В общем, Шубин–злой и опасный дух, встреча с ним, по мнению шахтеров, не к добру.
Он рассказывает о «шубине» из разных народных поверий, но все они повторяют одни и те же мифы. А возможно это и не мифы, а реальность. Я же ведь слышу голос. А он наверняка принадлежит Шубину, потому что он говорит со мной о шахте. И значит это правда, если разные люди говорят одно и то же.
 --Сквозь эти легенды, разумеется, ясно проступает их первооснова, причины, породившие их,–суровая действительность горняцкой жизни на шахтах стародавнего времени.  Поверья о донецком Шубине сближают его со многими другими горными духами, имеющимися, например, в мифологии западных славян,—польским Скарбником, чешским Перкманом, а также с персонажами германской мифологии вроде троллей. Это из книжек о легендах других стран в библиотеке. Ты бы зашёл туда и сам прочитал.
Обязательно зайду и прочитаю. А пока говори, старик.  Прочитать я всегда успею.
--Я снова по книжному. Несмотря на то, что прозвище этого духа явно происходит от слова «шуба», упоминания о ней в мифах нет. Логичнее всего, объяснить имя духа как иносказание, намекающее на густую шерсть, которой он якобы покрыт, словно шубой. Заметим кстати, что Шубин, как и русалки, щекочет людей.
 Волосат и такой популярный персонаж русских сказок, как домовой. И эта примета очень устойчива в поверьях о нем от Центральной России до Забайкалья. Образ домового в поверьях мест, где живут русские и украинцы: «Подобен виду человека самых преклонных лет, с длинной, седою, всклокоченной бородою… Все тело покрыто жесткими волосами… Ноги лошадиные, с копытами…» Как видишь, сходство  домового с Шубиным большое.  Все упомянутые духи так или иначе связаны с земными недрами. Волосатость–отражение их связи с могучими производящими силами земли, ее богатствами. И Шубин, является порождением и развитием этих древних и чрезвычайно живучих взглядов на природу и ее мифических владык.
--Всё-таки порождением,--не выдержал я.—Значит ты не веришь в его присутствие в нашей жизни?
--Верю. И даже знаю, что он вероятно сейчас слышит наш разговор. А «порождение» потому что в народе существует рассказ о далёком времени, когда только-только образовывалось русское государство.
--Расскажешь?
--Конечно. Старики, живущие рядом с простирающимися на огромную территорию лесами, сохранили  такую историю… Давным-давно, когда Киев еще был стольным градом, трава в полях была по пояс, а прямо за порогом деревянных, украшенных резными наличниками домов начинался дремучий лес, Русь была опечатана «четырьмя крестами». Сотни лет назад на Севере, Юге, Западе и Востоке Руси были созданы огромные системы подземных ходов, с городами, церквями, колодцами. Протяженность проложенных в глубине земли коридоров составляет сотни, а быть может, и тысячи километров. Входов в системы было не много, каждый из них был опечатан крестом--магическим символом, который издавна означал тайну, спрятанное сокровище, то, что необходимо сохранить и защитить от посторонних. Четыре креста рисовали лопатой по углам свежевырытой могилы и над местом, где сокрыт клад... Над пересечениями ходов, на поверхности, ставились храмы.
--А для чего ставились кресты. Ведь в ту пору славяне ещё не знали христианства?
--Кто знает, может, подземный мир был создан для того, чтобы в случае напасти укрыться от неприятеля, а может, дабы сохранить доступные только посвященным знания. Сейчас этого уже никто не знает. Говорят только, что в глубине подземных ходов спрятаны неведомые богатства и тайны, на площадях и улицах подземных городов можно увидеть неведомые чудеса... Каждый археолог в глубине души мечтает найти один из четырех заветных входов, так же как каждый историк мечтает найти сгинувшую много веков назад Атлантиду...
--Что за Атлантида?
--Я чувствую парень, что тебе многое предстоит узнать. Жаль, что ты не окончил школу. Знал бы, что такое Атлантида. Знал бы, что  действительно, иногда вдруг в стене обычной пещеры открывается рукотворный ход с идеально ровными стенами и ведущими вниз гладкими ступенями из белого известняка. Но стоит людям начать спускаться, как шумный обвал напрочь закрывает вход или все вдруг затапливает неизвестно откуда взявшейся водой. И тайна по-прежнему остается тайной... А может быть, это с какой-то стороны хорошо. Ведь когда не будет тайн--не о чем будет рассказывать друг другу истории, собравшись у костра. Или здесь, в конюшне.
--Это моя беда. Не по своей воле я не закончил школу.
--Знаю. И не осуждаю тебя, а говорю о пользе знаний.
--Это всё о «шубине»?
--Нет. Существует и ещё одна версия, любовная. На шахте работали Игнат Шубин и откатчица Христина. Они любили друг друга, дело шло к свадьбе. Но в результате несчастного случая Христина погибла. Виновными в ее смерти признали шахтовладельца. В отчаянии Игнат убил его, а сам бросился в шурф. С тех пор Игнат стал вроде шахтерского домового, бродит он в темных штреках, ищет Христину… В этой версии о «владельце подземных богатств» добавляется, что у духа Шубина есть постоянный спутник--козел. Козел--символ опасности. Ты пока не знаешь, что выходящий из пласта газ метан напоминает иногда блеяние. Мол, уноси скорее ноги! По мнению старых шахтёров, козел не зря присутствует рядом с подземным духом, олицетворяющем природную стихию. Слово «козел», говорят они, на каком-то языке означает «копер», т.е. четвероногое шахтное сооружение для подъемных механизмов. А второе значение слова «копер»--дух, запах.
Конечно же, мнения старых шахтёров недостаточно, чтобы проследить развитие легенд о «шубине», ее истоки, связи и взаимопроникновения. Вот я читал у английского писателя Вальтера Скотта, как он использовал горняцкие легенды Шотландии использовал Вальтер Скотт в одном из своих романов:
«Кто ты? — спросил гигант, придавая своим диким и уродливым чертам торжественный вид, хотя они то и дело подергивались судорогой подавляемого смеха.
--Мартин Вальдек, житель этого леса, угольщик— ответил смелый юноша.— А вы кто?
--Король лесных чащ и копей,—ответил дух.—Как ты смеешь соваться в мои тайны?
— Я пришел попросить огня, чтобы разжечь у себя потухшую печь,— храбро ответил Мартин, а затем с решительным видом, в свою очередь, спросил: —Что это у вас за тайное празднество?
--Мы справляем свадьбу Гермеса с Черным Драконом,— вежливо сообщил дух.— Однако возьми огня, за которым пришел, и уходи: смертный, который долго смотрит на нас, не остается в живых.
Молодой угольщик воткнул конец рогатины в большую пылающую головню, которую с трудом поднял. Затем он повернул в сторону своей хижины. Взрывы хохота за его спиной возобновились с утроенной с
силой и далеко разносились по узкой долине. Когда Мартин вернулся домой, то, как ни был он изумлен всем виденным, первой его заботой было положить головню среди прочего топлива, чтобы получше разжечь огонь в печи. Но после долгих усилий и возни с мехами и кочергой головня, принесенная, из костра духов, совсем потухла и не разожгла других. Молодой угольщик повернулся и увидел, что огонь на холме все еще горит, но духи, прежде суетившиеся вокруг него, исчезли. Поняв, что дух подшутил над ним, Мартин дал волю своему необузданному нраву и, решив довести приключение до конца, снова отправился в путь к костру, откуда без помехи со стороны демона принес таким же способом новую горящую головню. И опять ему не удалось разжечь огонь. Безнаказанность подстрекнула его отважиться на третью попытку, и он так же успешно, как и раньше, добрался до костра. Но когда он опять завладел горящей головней и собрался уходить, то услышал суровый нечеловеческий голос, уже говоривший с ним и произнесший теперь слова:
--Не смей возвращаться сюда в четвертый раз!».
Почему? Не связано ли это с религией? В православии говорится, что Бог троицу любит. Как бы то ни было, но дух—Шубин или другой—предупредил угольщика. Значит был добрым? Не знаю. Возможно предостерёг из-за храбрости юноши, не побоявшегося придти на это место три раза. Получается что в Европе тоже живы легенды о горных духах? Но тогда почему ничего нет в исторической или религиозной литературе ничего о европейском «Шубине»?
--Покровителем у шахтеров европейских стран считался Святой Николай, из образа которого трансформировался «гном, подземный дух» в Швеции, в Германии «nikel»--от собственного имени Nikolaus. Возможно, отсюда и название металла Никель. Но ничего похожего на донецкого «Шубина». А значит и никакой связи нет.
--Получается, если вернуться назад, слово «шуба» ни как не связано с «Шубиным».
--Но такая связь есть и об этом я рассказывал ранее. «Шубины»--древнейшая шахтерская специальность. Выполняли работу по выжиганию газа метана в горных выработках для предотвращения его накапливания и взрыва. Ходили по штрекам с открытым огнем - свечой, факелом - и провоцировали мелкие вспышки газа. А для того, чтобы не опалиться, надевали шубу мехом наружу и периодически обливали ее водой. Что и говорить, смертники! А шахтеры, естественно, под землей держались подальше от этих шубиных. У нас таких горняков называли «кающимися», носили они длинные балахоны, напоминавшие монашеские, закрывавшие лица.
--Это все версии?
--А разве тебе мало? Впрочем существует ёщё одна версия. Однажды в шахте задавило проходчиков. Горный мастер Шубин спустился их спасать. Погубил и себя и не спас ни кого. С тех пор по штрекам ходит дух Шубина мятежный. Многие шахтёры его видели. Тому кто спит - он свистом наяривает, а тем кто работает - силы придает. С тех пор среди шахтёров пошло высказывание если кровля давит, то говорят – «это Шубин ходит».


Шахтерская фантазия приписывала Шубину самые необычные поступки: то он защекотал до полусмерти старика-стволового в рудничном дворе, то явился в шахте к забойщику, человеку трудолюбивому, рубившему в узком забое — печке крепкий пласт. Забойщик увлекся и забыл обо всем на свете. Вдруг «кто-то дернул его сзади за чунь». Забойщик подумал, что это кто-то из шахтеров шутит, и продолжал старательно орудовать обушком. Его снова дернули. Шахтер ругнулся, но не стал отвлекаться. Но вот его дернули снова несколько раз, и он гневно обернулся в сторону назойливого шутника. Но... в печке никого не было. А потом уже дернули его с такой силой, что забойщик кубарем выкатился из печки на продольный ход. И в тот же час у пласта что-то затрещало, загрохотало... Вырвались столбы черной угольной пыли, сплошным потоком стали выкатываться из печки крупные куски угля, и навалило их скоро огромную кучу. Забойщик, выходит, благодаря заботе Шубина и сам спасся, и заработал в эту ночь уйму денег.
В другой истории у одного рабочего в шахте погасла лампа. Оказавшись в кромешной тьме он полностью утратил ориентацию и несколько часов блуждал по выработкам. И когда шахтер вконец отчаялся, он увидел вдалеке огонек. Приблизившись, он разглядел фигуру, державшую фонарь. Терять было нечего и рабочий последовал за ней и шел до тех пор, пока не выбрался из лабиринта. Записаны рассказы о том, как Шубин помогал шахтерам в их тяжелом труде, например сам гонял вагонетки с углем. А самодуру хозяину шахты, закричавшему: «Я хозяин! Я что хочу, то и делаю!», Шубин доказал, кто тут на самом-то деле хозяин, совершенно разорив шахту взрывами рудничного газа, обвалами и наводнениями.
--Значит, ему верить нужно?
--Поверье, что Шубин предупреждает шахтеров об опасности живет среди шахтеров Донбасса. Вот, что рассказал горный мастер с соседней шахты «Я услышал, что стало потрескивать. Забойщики перестали работать отбойными молотками, но гул все нарастал. Звук такой, будто по потолку кто-то топает ногами. У нас говорят, что это Шубин гуляет и предупреждает о беде. Поняв, что сейчас все обрушится, мы бросились к выходу».
Однако, Шубин не всегда выступает как воплощение добрых сил. По некоторым версиям он мстительный и часто злится, от чего в шахтах случаются аварии. Существует легенда о человеке, в поисках лучшей доли приехавшем на Донбасс и попытавшемся устроиться на шахту. Товарищи-шахтеры объяснили ему, что новичкам полагается проверка, а именно - нужно в одиночку спуститься в шахту с заженным факелом и пройти по выработкам. Типа, если не испугается--сможет быть шахтером. Истинной целью было проверить, есть ли в выработках скопления газа и если есть, то выжечь его. Газ в выработке был и концентрации его хватило для взрыва. С того времени дух рабочего бродит под землей и мстит шахтерам за подлость. Иногда он становится совсем ненасытным и тогда на шахтах случаются ужасные аварии, забирающие жизни десятков шахтеров. По погибшему никто не совершал панихиды, чтобы успокоить его душу, да и имя его неизвестно.
Следует иметь ввиду, что шахты, иногда даже соседние, сильно отличаются по горно-геологическим условиям, и потому у шахтеров могут быть разные приметы поведения пластов. К примеру, на одних шахтах треск кровли может означать обвал, и тогда говорят, что это Шубин угрожает. Зато на других, услышав треск, шахтеры усмехаются: Шубин забавляется, но до обвала дело не дойдет. Потому что здесь он --добрый.
Ты спрашивал, знают ли Шубина в России? Да, знают. Прибывший к нам рабочий с Урала, рассказал, что на одной из шахт, ещё до революции, горный мастер Шубин прославился своей жестокостью–он до смерти забивал шахтеров прямо в забое, за что и был однажды убит сам. Но и после смерти изувера дух его, как гласит легенда, не дает покоя трудягам: тот, кто его встретит, пусть прощается с жизнью. В России иногда так и говорят: «ему пришел шубин». Увидевшего Шубина обычно либо погребает обвал, либо он плутает до смерти и его потом находят с выражением ужаса на лице. Шубин особенно не любит две вещи: когда люди ругают шахту, в которой работают, и когда они не верят в него, Шубина.
--А как же он добрался до Урала? Ты говорил, что «шубин» --это миф существующий только в Донбассе?
--Говорил. Но передаю тебе то, что слышал. Примечательно то, что только в Донбассе этот демонический образ был прозван «Добрым» и стал восприниматься как один из символов шахтерского труда. То есть для донбассовцев как таковых, а не только для представителей шахтерской профессии, оказалась важной не столько реальная степень доброты этого духа, сколько география его, если можно так сказать, места жительства. Ну, а степень опасности, ассоциируемой с ним, стала как бы еще одной составляющей имиджа шахтерской Донетчины.
Характерная примета Шубина, что  ноги у него «с волосатыми копытами». Волосы, как известно, на копытах не растут, так что это выражение нужно, очевидно, понимать в том смысле, что тело горного духа покрыто длинными волосами, которые спускаются даже на его копыта. Шубин любит шутить: пугает шахтеров, внезапно разразившись во тьме смехом, или хватает за ногу. Обитает этот дух якобы в дальних или в давно заброшенных выработках. Часто бродит он невидимкой по бесконечным подземным лабиринтам. Как и все духи, олицетворяющие стихию, он обладает неимоверной, сверхчеловеческой силой. Среди шахтеров о Шубине сложилось однозначное мнение: он--хозяин шахты, владыка здешних подземных богатств.Сквозь эти легенды, разумеется, ясно проступает их первооснова, причины, породившие их,--суровая действительность горняцкой жизни на шахтах стародавнего времени.
А как же действительность. Ведь он разговаривает со мной не в 19-м веке, а сейчас в октябре 1938 года. При чём же суровая горняцкая жизнь в прошлом. Разве она стала более лёгкой? Шубин, если это только легенда, связан с земными недрами. И не проявляется больше нигде, ни в какой другой промышленности. И даже его волосатость-- отражение  связи с могучими производящими силами земли, ее богатствами. И образ Шубина, на мой взгляд, является порождением и развитием этих древних и чрезвычайно живучих взглядов на природу и ее мифических владык. И потому он не может быть неодушевлённым. Во всяком случае для меня.
--А почему столько легенд о «шубине»?
--А потому что о любой яркой личности, а «шубин» таковой и является, всегда бытует много придуманного.
--Но если  «шубин» разговаривает со мной, значит он жив?
--Разговоры во сне ни о чём не говорят, но ты лучше помалкивай о своих снах.
--Почему? Ведь для ИТР его рассказы и предупреждения могут быть полезны?
--Полезны, но они и не подумают принимать их к сведению. Сейчас время такое—нужны не думающие люди, а исполнители. К тому же полный атеизм. И у них времени на всякие суеверия, по их мнению.
--Но…
--Лучше послушай старого человека, прожившего всю жизнь на шахте. Я вижу разницу во взглядах и они не в пользу нынешнего времени. Постой, Валериан! А ведь ты единственный в Донбассе прямой потомок Юза.
--А мой родственник?
--Да, они тоже, но косвенно. Но ты прямой.—Он с интересом посмотрел на меня.—Может поэтому «шубин» выбрал тебя?
--Не знаю.
--Ну и не ломай голову,--неожиданно закончил он.—Если он выбрал тебя, то проявит себя. Только верь ему. Он не будет говорить пустых слов.


                Г Л А В А  6

Когда-то район улицы Артёма состоял из скопища унылых домиков. Но растущий город жадно поглощал эти домики, чтобы на их месте вырастали новостройки, которые стали украшением города. Но они были настолько редкими, что на фоне остальных частей города, разбросанного на посёлки вокруг работающих шахт, казались динозаврами из прошлого. Я замечал это, проходя по улице Артёма, когда мы с мы частенько направлялись купаться и загорать на Первый ставок. Случалось это редко, потому что до ставка было приличное расстояние и к тому же имелся резервуар на заводе, куда было намного ближе. Ставками у нас называют пруды или искусственные водоёмы. Таких в городе было три. Первый ставок был самым ближним.
Однажды я сидел  на берегу Первого ставка, куда мы выбирались в один из воскресных дней. Деревянный мост, с которого смельчаки прыгали в воду, рискуя напороться на невидимые с моста острые предметы, никогда не призывал меня совершить нечто подобное. Я с удовольствием переплывал на другую сторону, где раскинулся большой парк с каруселями и куда время от времени приезжал цирк шапито. А потом возвращался обратно. Ширина ставка была довольно приличной и не каждый мог преодолеть это расстояние туда и обратно. Таких смельчаков уважали в моей среде, считая, что они обладают какой-то сверхъестественной силой.
Я сидел не двигаясь, расслабившись, руки безвольно лежали на коленях и смотрел вдаль, на противоположный берег, где раскинулся парк. Мне привиделась мама. На ней были лёгкоё лиловое платье и изящная лиловая шляпка. Мама протягивала ко мне руки и просила прощение за то, что покинула меня и оставила одного в этой нелёгкой жизни.  Она не звала меня к себе. Её губы шевелились, но слов я разобрать не мог. Потом она сложила пальцы, как раньше молились старообрядцы и показала их мне. С раннего детства мы играли в игру, которая называлась «верь мне» и при этом складывали пальцы подобным образом. Потом образ её расплылся, но я пребывал как будто в трансе.
Я никак не мог забыть это видение и чувствовал как напряжены нервы. Я даже не удивился когда услышал голос, будто сходивший из прозрачного воздуха.
--Земля такая мягкая под твоими ногами. И птицы щебечут в зарослях деревьев. Ты расслаблен. Ты словно бы бредёшь по широкому полю. С каждым шагом тебе становиться всё спокойнее. В душе разливается покой. Ты идёшь по тропинке, по обе стороны которой растут цветы. Они сладко пахнут и ты вдыхаешь их запах. Это особый магический аромат, который повергает тебя в сон. Но ты не спишь, но ноги твои тяжелеют, цветы одурманивают, а солнечное тепло растапливает остатки напряжения в мышцах.
Ты подходишь к кромке воды. Ты видишь лодочку у лодочного причала. Хочешь подойти к ней. Водная гладь спокойна, словно зеркало. Она как стекло. Лодочка едва колышется на воде. Это волшебная лодочка. Она может отвезти тебя куда угодно. Куда ты захочешь. Тебе только нужно сесть в неё. Ты отвязываешь лодку. Ты садишься в неё. Куда же её направить? Тебе только нужно указать место и лодка доставит тебя туда.
Ты видишь дымку, она обволакивает твоё лицо. Вода такая тёплая, такая гладкая. Дымка рассеивается и ты видишь прямо перед собой дом на берегу. У дома единственная дверь. Не торопясь, по тропинке ты идёшь к дому и открываешь дверь. Внутри одна-единственная комната. На полу ковёр. И стул. Ты садишься и чувствуешь, что это самый удобный стул.
Но в то же время, что-то тревожит тебя. Ты чувствуешь, что где-то что-то происходит, которое волнует тебя. Что-то касающееся тебя лично. Присмотрись внимательнее. Что ты видишь? Ты видишь замкнутое пространство. Длинную протяжённую выработку. Видишь место, где добывают уголь и тебе уже не до прелестей природы и красоты, которая окружает домик. Скоро там будет плохо. Совсем плохо. Чтобы не потерять своих близких, ты должен спешить. Ты должен не пустить своего родственника в шахту. Так не медли!».
Валериан открыл глаза, изумлённо посмотрел вокруг и затем, несмотря на насмешливые взгляды друзей, вскочил и стремглав помчался к дому. Сколько он бежал не помнит. Но забежав в свою хату увидел что старший сын его благодетеля, Александр, собирается на смену. Валериан не знал с чего начать, он знал, что его поднимут на смех, если он будет говорить о голосе и просить поверить ему. Вместо этого он схватил каталку для отжима постиранного белья и ударил старшего «брата» по голове. Тот упал, а Валериан связал его и уложил в постель.
Вскоре тот очнулся, увидел сидящего рядом Валериана и закричал.
--Ты что себе позволяешь, урод? Развяжи немедленно. Я опаздываю на работу.
--Тебе нельзя сегодня спускаться в шахту.
--Почему?
--Там произойдёт выброс метана. Погибнут люди. Я не хочу, чтобы ты остался в шахте.
--Я не знаю, как отнестись к твоему сообщению, но если это правда, то развяжи меня.
--Не могу. Ты помчишься на работу.
--Но там люди. Они могут погибнуть.
--Мне нет до них дела. Я не хочу потерять тебя.
Валериан не помнил сколько времени они спорили, но вот  раздался вой сирены. Он развязал «брата» и они помчались на шахту. Двор был заполнен семьями шахтёров. Главный инженер метался по шахтному двору, где уже начали подготовку к спуску горноспасатели.
--Что произошло?—обратился Александр к стоявшему рядом шахтёру.
--Взрыв метана. В забое люди.—Он обернулся к Александру и с испугом посмотрел на него.—Ты же должен быть в шахте. Это же твоя смена?
--Со мной произошёл непредвиденный случай,--Александр обернулся на стоящего сзади Валериана.—Вот он не пустил меня на смену, уверяя, что в шахте произойдёт взрыв. Я не поверил, а оказалось, что он был прав.
--Но как он узнал?
--Говорит, что ем у подсказал голос.
--Голос.—Пожилой шахтёр задумался. Он вспомнил, как в конюшне рассказывал Валериану о «шубине». Неужели легенда ожила?—Не знаю, прав ты или нет, но надо рассказать главному инженеру. А я думаю, что с ним беседовал «шубин».
--Не говори чепухи. Это ведь предрассудок, легенда.
Пожилой шахтёр не ответил, но его молчание было красноречивее слов. Александр подвёл Валериана к главному инженеру и снова рассказал о произошедшем.
--Не дурите мне голову, ребята. У нас групповой смертельный случай, а вы со сказками лезете ко мне.
--Но я должен был идти на смену, а он не пустил, утверждаю, что будет взрыв в лаве.
--Мало что может говорить малообразованный юноша. И вообще не мешайте мне. Не до вас.

Однажды голос сказал Валериану:
--Если ты захочешь стать настоящим шахтёром, то должен работать в забое. Навалотбойщиком, взрывником, машинистом врубмашины—словом стать необходимым винтиком для добычи угля в лаве. Я буду тебе помогать, но ты старайся. Изо всех сил старайся и тогда станешь профессионалом, как твой прадед и дед.
И Валериан послушался голоса и подал заявление о переводе его в забой. Его перевели сразу же, прикрепили опытного навалоотбойщика и началась совершенно другая жизнь полная опасности и романтизма. В забое всегда нехватало людей, а Валериан был молодым, крепким и никого не смутило, что он из семьи врагов народа. На шахтах Донбаса работали в основном бывшие зеки, высланные с западных областей Украины «бандеровцы».
А события в мире развивались стремительно. Большинство народа, вопреки уверениям вождя, не верило в мирное соглашение с фашистами и с замиранием сердца ждали начала войны. И хотя война уже два года бушевала на просторах Европы, маленькая надежда теплилась в сердцах людей.
Валериан и Александр после смены сидели у Валериана в общежитии, куда он перебрался после начала работы в забое. Александр что-то сказал, но Валериан его не услышал. Слова брата потонули в грохоте распахнувшегося окна. Сильный порыв ветра ворвался в комнату. Лампы мигнули и погасли. В комнате стало слышно, как по стёклам лупит дождь. Новая молния, ударившая в землю где-то совсем рядом с домом, прочертила небо и озарила призрачным светом комнату и высокую фигуру в плаще.
В этот момент где-то рядом с окном заялала, подвывая собака. Её тоскливый вой подхватили окрестные псы, и он покатился эхом к лесу, устроив настоящую какафонию звуков, ввергнуть в уныние человека с нежной и впечатлительной душой. Александр вскочил и подбежал к окну.
--Надо же. Откуда собака? Неужели начальница общежития завела собаку?—неуверенно спросил Валериан.
--Да нет никакой собаки. Тебе показалось.
--А это что?
Оба замолчали, прислушиваясь к собачьему вою, несущемуся со всех сторон.
--Что-то они сегодня ни на шутку разошлись,--неуверенно сказал Александр.
--Да,  странно. Тем более, что столько собак я никогда не слышал. А ты?
--Я тоже.
--Давай спать. Завтра утром на работу. Так что оставайся у меня.—предложил Валериан.
Они легли. Валериан долго не мог заснуть, а когда провалился в сон, ему снилось море и два корабля, несущиеся к гибели.
«Разразилась буря во всём своём грозном молчании. Страшный ураган, один из тех ураганов, которые с корнем вырывают деревья и сотрясают скалы, проносится над горами, извергая гром и молнии. И среди урагана при свете молний на скате горы был виден силуэт, похожий на человека, спускающийся большими шагами с горы и идущий среди сломанных бурей деревьев. Походка этого силуэта была непохожа на твёрдую, медленную и спокойную поступь. Она была тягостна, прерывиста, неровна как походка человека, неуверенного в том, что он может преодолеть порывы стихии. Ураган точно уносил его в своём вихре. Напрасно он воздевал руки к небесам. Вскоре он исчез среди мрака ночи и грохота бури. А возможно мне показалась его беспомощность. Я просто представил себя на его месте. Вероятно в его жестах был какой-то смысл, но я не знал какой».
Почему  мне приснилось бушующее море. –подумал во сне Валериан.--Странно. Я побывал только на Азовском море и там никогда не было таких бурь. Возможно, что я просто не знал и такие бури случались и на этом неглубоком море. Хотя почему я был уверен, что это Азовское море, понять никак не мог.
«Громадные волны с белыми гребешками пены, то вздымаясь, то падая, вырисовывались на огненно-красной полосе горизонта. Тяжёлые чёрные тучи мчатся подгоняемые ветром, по мрачному небу. Под ними пробегают обрывки облаков красновато-серого цвета. Бледное зимнее солнце, готовое спрятаться за облаками, из-за которых оно медленно поднимается, бросая косые лучи на бушующее море, золотит прозрачные гребни высоко взлетающих волн. Вокруг валунов, которыми усеян берег, волнуется и кипит пояс белоснежной пены.
Вдали, у косогора мыса, выдающегося в море, возвышается какой-то замок, окна которого горят огнём, отражая лучи солнца. Его кирпичные стены и кровля резко вырисовываются среди прозрачного тумана. Огромный корабль с лоскутами парусов и перебитой мачтой несётся к берегу. Он то всплывает на гребне бушующих волн, то стремительно погружается в глубину страшных разверзающихся пропастей. Сверкнула молния. Среди громового раската раздался глухой шум, едва слышный среди рёва бури. Это пушечный выстрел—сигнал бедствия несчастного корабля, несущегося к верной гибели.
В эту минуту к востоку шёл пароход, окружённый облаком чёрного дыма, всеми силами стараясь уклониться от страшного берега, скалы которого оставались у него с левой стороны. Корабль с поломанными мачтами должен был пройти с минуты на минуту под носом парохода, несясь по воле ветра и прилива, на береговые утёсы. Вдруг пароход страшным порывом бури положило набок, огромная разъярённая волна обрушилась на палубу: в одну минуту труба опрокинулась, барабан разбился и одно из колёс сделалось негодным для работы. Второй напор волны, следуя за первым, ударил пароход в борт и настолько увеличил повреждения, что пароход, потерявший управление, понесло к скалам вслед за кораблём.
Парусник, хотя и был далеко от утёсов, предоставлял ударам ветра и моря свой борт и опережал пароход в приближении к опасности. Вскоре он настолько сблизился с пароходом, что возможность столкновения стала практически неизбежной. Новая беда вдобавок к кораблекрушению становилась несомненной. Я даже рассмотрел название корабля—«Белый слон» и даже порт приписки Александрию. Он принял там пассажиров с парохода, прибывшего из Азии. Он должен был сделать остановку в одном из портов Чёрного моря, а затем идти в Одессу.
Пароход под названием «Владимир Ленин» шёл из Германии. Обогнув почти всю землю, он также остановился в порту Чёрного моря и направлялся в Одессу, где был прописан. Ни  тот, ни другой, почему-то не подверглись атаке немецких подводных лодок и как будто даже не знали, что идёт кровопролитная война. Оба судна, сделавшись игрушкой ветра, волн и прилива, неслись к утёсам с ужасающей быстротой. Потрясающее зрелище представляла палуба и того и другого судна. Неизбежная смерть угрожала пассажирам, и об этом можно было судить по той неистовости, с какой суровые волны разбивались об утёсы у подножия скалы.
Капитан корабля мужественно и хладнокровно отдавал последние приказания, стоя на корме и держась за обрывки снастей. Шлюпки сорвала буря. Впрочем, если бы они и сохранились, то спустить их не было никакой возможности. Оставалось лишь одно средство спасения: связаться с берегом при помощи каната. Средство опасное и возможное только в том случае, если бы корабль не разбился о гряду скал.
Пассажиры, стоящие на палубе, испускали от чаянные крики, ещё более усиливая всеобщее смятение. Некоторые, впрочем, не кричали. Одни из них, оцепенев от ужаса, держались за канаты, обломки, обломки мачт и ждали смерти в каком-то бесчувственном состоянии. Другие ломали руки и бились в отчаянии на палубе, испуская страшные проклятия. Женщины в ужасе закрывали лицо руками, чтобы не видеть приближения смерти, или стоя на коленях, как бы молились. Одна молодая женщина бегала от матроса к матросу, умаляя спаси жизнь её ребёнка  и предлагая деньги и украшения.
Всё это смятение, крики и слёзы разительно отличались от молчаливой и суровой покорности моряков. Признавая очевидность гибели, ужасной и неизбежной, одни из них снимали одежду, чтобы сделать последнее усилие для спасения жизни, другие, отказавшись от всякой надежды, стоически ожидали конца. На мрачном фоне отчаяния и ужаса происходили сцены, трогательные и страшные. Завернувшись в плащ, прислонясь спиной к обломку мачты и упираясь ногами в какой-то деревянный брус, стоял молодой человек лет двадцати с чёрными блестящими волосами, с правильным, красивым смуглым лицом и с выражением грустного спокойствия на лице. Он показался мне знакомым, но я не мог припомнить, где я его видел.
Бледный диск негреющего солнца, еле поднимаясь на горизонте и слабо освещая мрачное, лилово-синее небо, уступал в белизне ослепительному блеску снега, которым на необозримом пространстве были покрыты поля и горы».
Валериан вскочил на постели. Холодный пот катил по лицу. Схватил полотенце и вытер лоб. Не это ли предвещал вой собаки, подумал Валериан. Но о чём говорит этот сон? Неужели что-то предсказывает? Но что? Сон снова сморил его и он снова оказался свидетелем трагедии.
«Несчастная мать, тщетно молившая о спасении ребенка, заметила человека, столь спокойного среди общего смятения, и бросилась перед ним на колени, протягивая к нему в порыве невыразимого отчаяния свое дитя и золото. Молодой человек принял ребенка из рук несчастной, но, покачав печально головой, показал ей на разъяренные волны; затем выразительным жестом дал понять, что сделает все возможное для спасения малютки. Тогда женщина, в безумном опьянении пробудившейся надежды, начала целовать и поливать слезами руки молодого человека с лицом медного цвета. 
Другой пассажир «Белого слона» оказал более активную помощь товарищам по несчастью. Казалось, ему не более двадцати пяти лет. Длинные белокурые локоны падали до плеч, обрамляя ангельское лицо. Одежда его состояла из длинной черной рясы и белого воротника. Он переходил от одного пассажира к другому, избирая тех, кто выказывал наибольшее отчаяние, утешая словами надежды или покорности. Слушая, как он ободрял одних и утешал других речью, исполненной нежности и любви, со спокойной
кротостью и твердостью духа, можно было подумать, что он презирает опасность, которой подвергались в эту минуту все.
На прекрасном молодом лице лежало выражение такой святости и холодной неустрашимости, что, казалось, он  вполне отрекся от всякого земного чувства. Напротив, во взоре его голубых глаз можно было прочесть столько любви и душевного спокойствия, что он как будто был даже благодарен Богу, подвергающему его такому испытанию,
где мужественный и сердечный человек мог, жертвуя собой, если не спасти своих собратьев. то по крайней мере умереть с ними, указывая им на небо. Казалось, Творец послал этим несчастным одного из своих ангелов, чтобы облегчить удары неизбежной судьбы.
И рядом с ним, прекрасным, как архангел, находился другой человек, казавшийся исчадием ада. Трудно себе представить более резкий контраст. Отважно взобравшись на вершину обломка одной из мачт, этот человек, казалось, царил над сценой ужаса и отчаяния, которая разыгрывалась на корабле. Жёлтое лицо этого человека по всем признакам выражало какую-то злобную, дикую радость. На нем была надета только рубашка и холщовые штаны, а на шее, на шнурке, висела жестяная коробка, похожая на те, которыми пользуются солдаты, пряча в них свои отпускные бумаги. Чем более увеличивалась опасность, чем сильнее несло корабль к утесам, чем ближе грозило страшное столкновение с пароходом, тем сильнее сияло выражение адской радости на его лице.
Казалось, он ждал гибели корабля с каким-то хищ-
ным нетерпением. Видя, до какой степени наслаждался он сценами ужаса и отчаяния, можно было подумать, что это--посланник какого-нибудь кровожадного Божества варварских стран, требующих человеческих жертвоприношений.
Вскоре «Белый слон», подгоняемый ветром, так приблизился к пароходу «Владимир Ленин», что пассажиры одного судна могли различить пассажиров другого.  Не много оставалось их на пароходе. Волна, оторвав барабан и колесо, унесла в море планшир и проделала такую брешь, что каждая из последующих волн отбирала всё новые и новые жертвы. В числе оставшихся, обреченных на не менее страшную участь--быть разбитыми о скалы или раздавленными при столкновении кораблей,--одна группа привлекала к себе особенно грустное и нежное внимание.
В задней части парохода, привязав себя к борту концом длинной веревки, стоял высокий старик с большой лысиной на голове и седыми усами. Он крепко прижимал к груди двух девушек, лет пятнадцати или шестнадцати, укутанных в тяжелую шубу из оленьего меха. У ног их сидела большая собака, с которой ручьями стекала вода и которая яростно лаяла на волны».
Не эта ли собака померещилась на сегодня с Александром при  громе и молниях?
«Девушки, обвитые руками старика, крепко прижимались одна к другой. На их лицах не видно было ни ужаса, ни боязни; их взоры, полные упования и надежды, обращены были к небу, как будто они доверчиво и с надеждой ожидали, что будут спасены в результате вмешательства какой-то сверхъестественной силы.
Вдруг раздался душераздирающий крик пассажиров обоих судов, казалось, покрывший грохот бури. Пароход, погрузясь в пучину волн, открыл боковую поверхность кораблю, который, поднявшись на самой высокой волне, висел над «Владимиром Лениным» в течение секунды, предшествовавшей столкновению. Описать подобную сцену наивысшего ужаса абсолютно невозможно.
Во время таких катастроф, быстрых, как мысль, запечатлеваются иногда мимолетные картины, которые словно видишь при вспышке молнии. На корабле молодой человек с ангельски прекрасным лицом вскочил на борт, чтобы, ринувшись в море, спасти хоть кого-нибудь. В эту минуту он увидел на борту парохода девушек, с мольбой простирающих к нему руки.  Казалось, они знали его давно и смотрели на него с неизъяснимым чувством восторга и благоговения. Среди грохота бури, на краю гибели, взгляды этих трех существ на секунду встретились.
Черты молодого человека выразили глубокое сострадание: девушки умоляли его так, как если бы он был их ожидаемым спасителем. Старик, сбитый с ног падением оснастки, свалился на палубу. Вскоре все исчезло. Огромная масса воды, среди облака белой пены, опрокинула «Белого слона» на пароход. Послышался страшный треск от столкновения громадных масс железа и дерева. Треск этот сопровождался страшным криком агонии и смерти погибавших в морской пучине. Затем ничего не стало видно. Только несколько минут спустя среди разъяренных волн показались обломки кораблей, тут и там виднелись руки, мелькали посинелые, полные отчаяния лица нескольких уцелевших пассажиров, пытавшихся вплавь достигнуть берега, с риском быть раздавленными под напором яростно разбивавшихся об утесы волн. Только несколько пассажиров спаслось после кораблекрушения».
Валериан проснулся, как от толчка. Ещё ничего не понимая, он потряс Александра за плечо. Тот недовольно проснулся и начал кричать, что тот не даёт ему выспаться перед сменой. Но увидев лицо Валериана, налил в стакан воды и заставил его выпить её.
--Что-то случилось? Говори!
--Я видел сон. Не знаю к чему он. На море произошло кораблекрушение. Спаслось несколько пассажиров. И пока бушевали волны и два корабля падали в пучину, а пассажиры молили Бога о спасении…
--При чём тут Бог, которого нет и не может быть.
--Не знаю, но они молились, я это видел хорошо. Так вот над всем этим кошмаром носился какой-то неясный силуэт человека. Лица я его не видел, но он не помогал, а просто безучастно смотрел на происходящее. Может быть, это Шубин о чём-то предупреждает?
--Заладил ты о Шубине.
--А разве не тебя он спас на шахте?
--Меня. Но тогда ты точно знал, что произойдёт выброс метана. А сейчас какое-то кораблекрушение. О чём оно может говорить?
--Не знаю, наверное придётся затопить шахту в силу каких-то уужасных обстоятельств.
--А какие это ужасные обстоятельстьва?
--Наверное война. Скоро сюда придут фашисты. Будет большая битва и мы должны будем уехать. Шахту затопят и Шубину негде будет жить. Я должен взять его с собой, правда, не знаю куда. Здесь, без шахты он жить не сможет или натворит таких бед, что лучше увести его отсюда. Но куда? Ладно, подождём развития событий.
--Валериан! А ты так хорошо научился разбираться в предсказании снов, которые несомненно навевает на тебя Шубин?
--Да. Это ведь не первое предсказание. И главное, они всегда сбываются.
--Ты прав. Подождём развития. Надо бы рассказать начальству на шахте.
--О чём? Кто тебя будет слушать? Давай спать. Может тебе ещё что-то присниться и станет ясно, о чём твой Шубин предупреждает.
Валериан послушно лёг в постель. Несмотря на потрясение, молодость брала своё и вскоре он спал.
«--Что ты понял?,--предстал перед ним неясный силуэт.—Что ты испытал?
--Ужас. И страх. Чтобы это означало? Если ты не хочешь или не можешь отвечать, то считай что я ни о чём не спрашивал.
--У меня нет тайн от тебя. Но мне трудно объяснить.
--То есть как?
--Я был игрушкой обмана чувств. В ту минуту, когда все с покорностью ожидали смерти, я не мог понять для чего разыгрывалась эта сцена. Многое мне осталось непонятным.
--Даже для тебя?
--Даже для меня. Ты разве не узнал себя в молодом человеке, который стремился спасти как можно больше пассажиров?
--Мне показалось, что узнал, но я не был уверен.
--А ты не узнал женщину?
--Какую женщину?
--Которая спасла тебя.
--Меня спасла женщина?
--Да.
--Кто же она была?
--Не знаю. Когда я спросил её кто она, она ответила: сама не знаю. Знаю, что я направляюсь туда, где почти вечная зима и много снега.
--Так это же Урал. Но каким образом она пришла мне на помощь.
--Не знаю.
В комнату постучали и когда Валериан открыл дверь, в комнату вошла женщина, которую он видел на корабле.
--Уже скоро рассвет, а ты ещё не ушёл. Иди скорей к своему начальству.
--Я не могу уйти, пока не переговорю со странным человеком в плаще.
--Он здесь?—спросила она с радостным изумлением.
--Да. Он здесь.
--Как я рада его повидать. А ты немедленно уходи. Подумай какой удар будет для твоих товарищей, если ты не предупредишь их.
--О чём?
--Ты так и не понял,--проговорил силуэт в плаще.—Шахту бубут затапливать. Это же как кораблекрушение на море. Ступай, а мы поговорим. Ведь и мне придётся искать место пребывания. А что если ты возьмёшь меня с собой?
--Но как?
--А ты просто пообещай.—Силуэт толкнул Валериана в плечо
--Хорошо обещаю».
Вскочив с постели Валериан разбудил Александра.
--Ты был прав. Мне приснился разговор непонятного силуэта и женщины.
--Какой женщиной?
--Не знаю. Но во время кораблекрушения она спасла мне жизнь. Шахту действительно будут заливать. А мы уедем на Урал.
--Кто мы?
--Я, ты....и «шубин».
--Ты уже проснулся?
--Да. Нужно срочно идти к руководству и предупредить.
--Никто и слушать не будет.
--Но что-то делать надо!
--Может и надо, но если расскажешь обо всём руководству оно может упечь тебя в сумасшедший дом.
--Так что же делать?
--Ждать,--ответил уверенно Александр. И оказался прав. Мои попытки рассказать руководству привели бы, в лучшем случае, к молчаливому непониманию.
22 июня 1941 года германская армия напала на СССР почти на всем протяжении его западной границы. О событиях о  обороне города Валериан узнал, естественно, много позднее. А они развивались так. В аввгусте фашисты начали наступление. 1-я танкова группа и моторизированная дивизия 11-й Армии почти сразу прорвала оборону советских войск и вышли в район города Осипенко. Этим манёвром они окружили части 18-й и 9-й Армий.
12-я Армия заняла оборону на рубеже Павлоград, Васильковка, Гавриловка для сдерживания продвижения противника и обеспечению отхода остальных войск. В это же время создаётся Таганрогский боевой участок в составе 3 стрелковых дивизий для организации обороны на восточном берегу реки Миус от Успенской до Таганрога и прикрыть подступы к Ростову-на-Дону. 9-я Армия и Таганрогский боевой участок нанесли контрудар и потеснили передовые части противника на 10-15 км. Однако с подходом главных сил 1-й немецкой Танковой Армии советские войска снова были вынуждены отступить. Войска правого крыла фронта по приказу Ставки ВГК отошли на рубеж Красный Лиман, Дебальцево, а левого крыла (18-я и 9-я Армии) под давлением превосходящих сил немцев — на рубеж Дебальцево — Красный Луч — Болынекрепинская — Хапры, где заняли оборону.
Первостепенной задачей начального периода войны должна была стать эвакуация промышленности из западных районов СССР. В силу сложившихся исторических обстоятельств, именно на западе была расположена основная масса заводов, фабрик, электростанций. На территориях, которые должны были стать главным театром военных действий, а позднее подверглись немецкой оккупации, перед войной проживало 40 процентов населения страны, производилось 33 процента всей валовой продукции и проходило до 41 процента протяженности железных дорог. На этой территории находились крупнейшие советские города и промышленные центры — Киев, Минск, Харьков, Сталино, Мариуполь, Запорожье. Здесь, в годы первых пятилеток были построены такие промышленные гиганты как, Днепрогэс, Запорожсталь, Азовсталь. Львиная доля военной промышленности — авиационные и танковые заводы также располагались на западе СССР.
На восток страны удалось эвакуировать более 10 миллионов человек. По пути следования эшелонов с людьми местные власти устраивали пункты продовольственного питания, а в конечных пунктах эвакуации многое было сделано для того, чтобы создать всем эвакуированным сносные условия существования. Но места для всех не хватало. Часто, для заселения использовали не приспособленные для жилья помещения — клубы, склады. Жилплощадь местного населения «уплотняли» и подселяли к ним в дома беженцев. А многих эвакуированных просто высаживали в чистом поле. Здесь им приходилось рыть землянки, которые и стали их жильем на ближайшие годы. Работники эвакуированных заводов зачастую поселялись прямо на стройплощадках, спешно возводимых цехов и мастерских.
Но организованно эвакуировать удалось далеко не всех желающих… В первую очередь на Восток вывозили только тех, кто имел на это право — в силу должности или необходимости. Эвакуации подлежали специалисты, труд которых был необходим в оборонной промышленности. С июля по ноябрь 1941 года из прифронтовых районов на Восток было перебазировано 1523 промышленных предприятия.
Кажется каким-то чудом, что из обширных степей появлялись все новые массы людей и техники, как будто какой-то великий волшебник лепил из уральской глины большевиков и технику в любом количестве». На самом деле, никакого волшебства не было. Был самоотверженный труд миллионов людей, которые в нечеловеческих условиях смогли спасти и восстановить промышленность. Они смогли сделать то, что в принципе сделать было невозможно. Эвакуация и по своему значению, и по количеству затраченных усилий, не имела никакого аналога за всю историю человечества. А главное — она оказалась главным сражением Великой Отечественной войны, которое советский народ выиграл с блеском.
Люди работали круглосуточно в две смены по 12 часов, а при пересмене по 18 часов. Выходных и праздничных дней не было. Работали  женщины, старики, подростки и заключенные. Мужчины специалисты были только на руководящих должностях.  Работа по 15-30 ночей изнуряла людей. Очень хотелось спать.Чтобы не допустить возникновения вспышек инфекционных заболеваний, людей пропускали через карантин.
А в общежитиях люди спали на нарах в 2-3 яруса. Никакого благоустройства не было. В комнатах стояли печки, на общей кухне — плита да титан. Вода — в реке или на улице. Удобства — во дворе. Так как бараки строили в очень сжатые сроки и из подручного материала — старых досок, с землей и сырыми опилками, в качестве утеплителя, зимой там было очень холодно.
Эвакуация предприятий города Сталино началась в сентябре 1941 года. Советская власть, особенно в годы Отечественной войны, когда уголь стал жизненно необходимым для военной промышленности, не только не призывала в действующую армию или в народные ополчения шахтёров, а отправляла их на Урал, Сибирь и Казахстан на действующие шахты. А после переломного сражения под Сталинградом вообще демобилизовала тех шахтёров, которые все-таки оказывались в действующей армии, для восстановления Донбасса и других угольных предприятий.
В связи с нехваткой электроэнергии, дефицит которой уже зимой 1941-1942 гг. составил 4000 кВт, а также необходимостью обеспечения электроэнергией в первую очередь предприятий и строек оборонного значения, Красноярский горисполком принял решение об отключении частного сектора потребителей энергии, в первую очередь в перегруженных районах. В подъездах домов запрещалось вывешивать лампочки мощностью свыше 16 Вт. И рабочие районы, и центральные кварталы с наступлением сумерек погружались в темноту.
Работа больших электростанций и малых котельных зависела от поставок угля. Устаревшие механизмы заменять было также нечем — заводы угольного машиностроения переключились на военное производство. И главное, отрасль потеряла кадры — многие опытные шахтеры отправились на фронт. На шахты пришли неопытные подростки, женщины, мужчины. А ведь был необходим уголь и для нужд фронта и в тылу. Резко возросла интенсивность шахтёрского труда в связи с потребностью угля в народном хозяйстве, что в свою очередь вызвало и опасность шахтёрского труда. Чаще стали происходить обвалы, выбросы метана, нарушения правил безопасности. В связи с этим возросла и смертность среди шахтёров.Основные горные профессии и руководящий состав комбината «Сталинуголь» отправились на Урал: в город Молотов.
Все трудности и лишения при переезде почти через всю страну из-за молодости многие шахтёры переносили значительно легче, чем семьи ИТРовцев и женатых шахтёров. Пол приезде в город Молотов шахтёров отправили в общежития на шахте. Валериан и Александр поселились вместе с шестью молодыми шахтёрами в квартире, состоящей из двух комнат. В первой из двух комнат мебель совершенно отсутствовала, что касается второй, трудно  было представить себе более невзрачную и печальную конуру. Обои, покрывавшие стены, были настолько истерты, изодраны и так выцвели, что рассмотреть их первоначалькую окраску было невозможно; хромоногие кровати, снабженные плохими тюфяками и шерстяными одеялами, изъеденные молью, табуретки и маленький стол, дерево которого было источено червями, старый сундук с замком, задвинутый под кровать, очевидно оставшийся от прежних жильцов--такова была меб-
лировка этих комнат. Узкое окно с грязными
стеклами едва освещало комнату, почти совсем лишенную воздуха и света из-за высокого здания, выходившего на улицу и стоявшего рядом. Наконец, разошедшиеся и поломанные доски пола, и щели в стенах, позволявшие видеть штукатурку, свидетельствовали о глубокой небрежности жильцов к своему жилищу.
Заперев дверь, Валериан и Александр сели на кровать.
--Надо достать ещё одну кровать,--обратился Александр к приведшему их сюда коменданту.
--Конечно. Сходите на склад и выбирайте. Ещё надо взять матрац, подушку, одеяло, а простыни вам выдаст костелянша.
Александр  поставил на стол рюкзак, вынул из него хлеб и кусок сала и начал резать его ломтиками. Остальные молча следили за его действтиями. Валериан, чтобы занять минуты, сделал несколько шагов и очутился в другой комнате. Там висели две картины, на проржавелых гвоздях. Первое из этих произведений искусства была грубо написанная картинка, размалеванная красным, желтым;
зеленым и синим,--одна из тех, что обычно продают на
базарах. Она изображала женщину с сумкой, покрытую лохмотьями, с маленьким ребенком на коленях; отвратительного вида гадалка держала в своей
руке руку ребенка и предсказывала ему будущее, тогда как из ее рта выходила напечатанная крупными синими буквами надпись: «Бога нет!».
Другая картина, был превосходный эстамп, тонкая законченность которого, смелый и вместе с тем точный рисунок странно контрастировали с грубой мазней картинки, висевшей рядом. Эта редкая и великолепная гравюра изображала мальчика тоже в лохмотьях. Некрасивость лица мальчика вполне искупалась необыкновенно умным выражением его характерных черт. Он изображен был сидящим на камне лицом к зрителю, опершись
на колено и положив подбородок на руку; кругом было ста- до, которое он пас. Задумчивая, серьезная поза этого нищенски одетого подростка, могучий широкий лоб, тонкий, проницательный взор и крепко сжатый хитрый рот, казалось, говорили о неукротимой воле; соединенной с выдающимся умом и ловким коварством.
Над головой мальчика был нарисован окруженный атрибутами церковной власти медальон с изображением портрета старика, резкие черты которого несмотря на его дряхлость, очень напоминали черты подростка в лохмотьях. Под гравюрой было написано: «Предсказание».  Подходя все ближе и ближе и всматриваясь в картины вопрошающим и загорающимся взглядом, как бы желая почерпнуть в них вдохновение и надежду, Валериан так близко подошел к ним, что, стоя и держа правую руку за головой, он теперь прислонился к стене и облокачивался на нее; левая рука была засунута в карман брюк. И Валериан вдруг вспомнил, что нечто подобное ему снилось ещё в поезде.
«Десять часов утра. Крепко запертые ставни в спальне девушки не пропускают ни одного солнечного луча в эту комнату, освещенную только круглой лампой, которая подвешена к потолку на трех длинных серебряных цепях. Эта сводчатая комната представляла собою нечто вроде восьмиугольного шатра. Стены и потолок обиты белой шелковой материей, покрытой пышными складками и буфами из белого муслина, закрепленного здесь и там розетками из слоновой кости. Две двери, так же из слоновой кости, с дивной перламутровой инкрустацией, ведут одна в ванную, а другая в туалетную комнату, нечто вроде храма, посвященного культу красоты и меблированного так же, как павильон дворца. 
 Прямо против кровати, за решеткой резного серебра, помещался камин из мрамора снежной белизны, с двумя очаровательными, чудесными фризами, представлявшим цветы и птиц. Над фризом, взамен каминной доски, помещена высеченная из мрамора на редкость тонкой резьбы продолговатая, изящного контура корзина, полная розовых камелий в цвету. Гармоническая белизна этой девственной комнаты только и нарушалась яркой зеленью и нежной розовой окраской цветов. Под легким муслиновым пологом, который прозрачным облаком спускался с самого потолка, стояла на горностаевом ковре низкая кровать с ножками резной слоновой кости.
Везде, где не было слоновой кости, державшейся на гвоздиках с перламутровыми шляпками, кровать была обита стеганой на вате белой шелковой материей. Батистовые простыни, обшитые  кружевами, немного сбились и открывали угол белого шелкового матраца и конец муарового одеяла, очень легкого, так как ровная и теплая температура комнаты напоминала температуру ясного весеннего дня. Верная своим правилам, девушка  захотела, чтобы вся обстановка ее спальни, отличавшаяся изысканной роскошью, была сделана ремесленниками из числа наиболее одаренных, трудолюбивых и честных, кому она сама
доставляла материалы. Таким образом, получилась воз-
можность прибавить к оплате их труда ту прибыль, кото-
рую получили бы посредники, спекулирующие на их работе. Это значительное повышение заработка обрадовало сотню нуждавшихся семейств и увеличило их благосостояние, и они, благословляя щедрость Адриенны, право наслаждаться роскошью как справедливым и добрым поступком».
Сниться чёрти что, словами Александра Валериан вернуть себя в действительность. Но....если мне и в эшалоне снились сны вещего характера, то несомненнно «шубин» также находился в поезде. Значит и это предсказание сбылось? Может быть. Не знаю, поживём-увидтим. Он вернулся в первую комнату. Александр закончил приготовление завтрака или обеда и все сидели за ветхим столом. Началася первый день их совместной работы на шахте Урала.



























                Г Л А В А  7

Описывать дни и ночи, проведенные в Молотове и на шахте, не имеет смысла, так как они были точно такими же, как у миллионов советских людей. Я только лишний раз убедился, что предельная глупость не верить очевидным фактам, унесла жизни нескольким сотням людей. Когда я в очередной раз попытался достучаться до сердец руководящих работников шахты и предупреждал их о грозящих жизни людей опасностях, они подн имали меня на смех и грозили упечь в сумасшедший дом. Мой брат Александр устал меня уговаривать бросить попытки что-то втолковать этим людям. Острое, прошившее меня ощущение, опять таки не объяснимое словами, смесь шестого чувства и недоверия побуждало меня раз за разом достучаться до этих людей. У многих, наверное, это случается, но каждый переживает по разному, но смысл один—некое профессиональное шестое чувство, вопиющие, что здесь что-то не так. Об этом не любят распространяться, но всякий кто это ощущение переживает, я уверен, остаётся в уверенности, что оно—это ощущение, не обманывает и относиться к нему нужно со всем вниманием, не боясь показаться смешным. Я ведь испытал это не единожды. И потому, не думал о последствиях, когда обращался к руководству шахты.
И однажды главный инженер вызвал меня.
--Хорошо. Я готов выслушать вас если вы что-то вразумительное попытаетесь растолковать мне. Когда вы почувствовали в себе дар предсказания?
--Однажды я неудачно прыгнул в резервуар с тёплой водой, которая попадала туда после промывки коксовых печей металлургического завода. Мы бегали вокруг резервуара, а потом, как по команде, ныряли. Я тоже нырнул, забыл открыть глаза и ударился об одну из рельс, которые были во множестве в резервуаре.
--И что?
--Очнулся я в больнице. По счастью удар был не слишком сильным и я получил травмы совместимые с жизнью. После этого случая остался страх и мне начали сниться сны, что я прыгаю и разбиваюсь насмерть. Пугал своими снами приёмных родителей и старшего брата Александра. Он часто смеялся надо мной, но слава богу не рассказывал своим приятелям. Иначе на улице меня подняли бы на смех.
--Хорошо. Но какое эта история имеет отношение к предсказанию о несчастных случаях на шахте?
--Самое прямое. У меня стали появляться странные сны. Иногда я вижу будущее, иногда—прошлое. Будущее сбывается, а сны сняться в моменты сильных эмоциальных потрясений. Нет, наверное я неправильно выразился. Не потрясений, а накануне трагических случаев, которые произойдут на шахте. У меня было такое и на прежнем месте работы. Можете спросить у моего брата Александра, которому я спас жизнь.
--Каких трагических происшествий?
--Я во сне видел, как в шахте произошёл взрыв метана и погибли люди. Я не пустил брата в шахту и в его смене действительно произошёл взрыв метана. Здесь я тоже видел сон, что произошёл завал и рассказал Александру, но он не поверил, также как и вы. И в результате снова погибли люди.
--Но такого не может быть. Вы верите в мистику?
--Это не мистика.
--Ладно. Идите работайте, пока я не отправил вас в сумасшедший дом. 
--Иногда в нашей жизни происходят события, которым тяжело найти хоть какое-то объяснение. Хочется сделать всё, что в твоих силах, чтобы это не оправдалось. Потому что человеку кажется, что он хозяин своей судьбы. Но в действительности он просто марионетка, которым просто управляют, дёргая за верёвочки.
Главный инженер молча поднялся и жестом указал мне на дверь. Как бы в назидание мне на следующий день мне приснился сон как кто-то, под личиной ангела-хранителя, начал давать советы, совершенно непригодные для меня.
«Суетен тот, кто возлагает надежду на людей».
«Когда придёт конец, думай о том, в каком в данный момент настроении».
«Человек сегодня жив, а завтра его нет. Когда он исчезает из глаз, то скоро исчезает и из памяти».
«Если кто-то дожил до утра, то не обязательно он доживёт до вечера. Если  кто-то дожил до вечера, то не обязательно он доживёт до утра».
«Кто вспомнит тебя после смерти? Кто о тебе помолится?».
«Ошибается тот, кто ищет что-либо иное, кроме страданий».
«Жизнь смертных полна несчастий и представляет собой крест. Неси свой крест и не ищи сочувствия других».
«Верь, что твоя жизнь может быть полезна другим людям».
«Великое преимущество жить в послушании, иметь начальника, а не быть господином своих поступков».
«Лучше повиноваться, чем повелевать».
«Счастлив лишь тот, кто зависит от Бога, воплощённого в твоих начальников».
Но это же называется, как учили нас в школе по произведениям Льва Толстого, непротивлением злу. Разве такое возможно? То, что ты советуешь доводит до тупого, слепого подчинения. Что значит «зависеть от Бога?». Это значит полностью отвернуться от свободы. Я так не могу.
Голос, который уже был хорошо знаком мне ответил, что я прав, но посоветовал сначала выслушать, а потом делать выводы. Может быть прозвучит что-то полезное. Я послушался.
«Куда не беги, нигде не найдёшь покоя, если только не подчинишься со всем смирением начальнику».
«Многие обманулись в надежде на лучшее, желая перемены».
Окружённый заботами такого советчика, вновь раздался уже знакомый мне голос, следуя советам этого «благодетеля» с помощью такого «лекарства», довольно невинного самого по себе, но предназначенному воздействовать на душевное состояние, может на довольно длительное время погрузить в состояние оцепенения и не желания жить.
На первый взгляд сломленному человеку, покажется неоценимым благодеянием погружение в подобное оцепенение, потому что он мешает думать. Послушавшись этих советов ты дойдёшь до такого состояния, что подобные сны сочтёшь высочайшим достоянием ума и благом. Так же смотрят больные на наркотики, которые убивая их, усыпляют боль. На такую впечатлительную натуру, как ты, эти советы могут потрясти не закалённого жизнью человека.
Вот тебе пример…Верный друг изменил. Любимая женщина покинула. Дом, построенный для людей, превратился в развалины и пепел. Что же последует? А то, что душевные силы иссякнут у человека слишком слабого, чтобы бороться со столькими жестокими ударами, слишком упавшего духом, чтобы думать о начале нового дела. А тебе что советуют?
«Ты рождён для горя и слёз».
«Не верь ничему на земле».
«Нет ни родины, ни друзей».
«Всякая привязанность обманчива».
«Умри утром и к вечеру тебя забудут».
«Смиряйся, презирай себя, будь презираем».
«Не думай, не рассуждай, не живи, отдайся в руки начальнику, он будет думать и рассуждать за тебя».
«Ты плачь, страдай, думай о смерти».
«Да, смерть вечно должна быть предметом и целью твоих размышлений».
Вот такие советы и утешения, которые не высказали тебе, но я не сомневаюсь, что они прозвучали такими бы. Чтобы не говорили тебе твои начальники и неверующие, иди своей дорогой. Я не покину тебя и в трудную минуту приду на помощь.
--Для чего ты это делаешь?,--спросил я.—Несёшь людям несчастья и в то же время предупреждаешь их о трагедии?
--Во-первых, я сообщаю не всем людям, а только тебе и являюсь, как бы, твоим ангелом-хранителем. А во-вторых, если люди начнут спокойно проживать свой век, человечество может погрязнуть в тихом, спокойном благодушии и исчезнуть с лица земли. Этого нельзя допустить. Ещё не настал час, когда это наступит и тогда не помогут ни откровения бедного ангела-хранителя, ни мечта человечества о существовании некоего бога, который спасёт их в день искупления.
--А разве нет?
--Нет».
Валериан повернулся на другой бок, открыл глаза и сонно посмотрел вокруг. Никого. А ему чудились голоса. Наверное во сне. Он снова закрыл глаза. И сон без сноведений накатил на него. Утром сон хорошего настроения не добавил. Он посмотрел в окно, туда где совсем рядом был лес. В глубине души Валериан боялся леса и ни за что бы не отправился туда ночью, но смотреть из окна и чувствовать себя в безопасности было приятно. Он мерил шагами комнату, то и дело замирая на одном месте и подолгу глядя в пространство. Нервы были так напряжены, что, казалось, вот-вот лопнут, как перетянутые струны. Стены давили, мешая дышать, от мыслей раскалывалась голова и чем больше он пытался успокоить себя, тем хуже ему становилось. Небо было необыкновенно ясным и только шум воды, сбегающий с колёс мельницы, нарушал тишину и покой. Густые ивы, наклоняясь над водой, отбрасывали на неё свою зеленую, прозрачную тень, а дальше река отражала и синеву неба, и пламенные краски заката, так что если бы не холмы, отделявшие её от небосвода, то золото и лазурь вод слилось бы в одно с золотом и лазурью неба. Высокий камыш, росший на берегу, склонял свои бархатные головки под дыханием лёгкого ветра. Такой ветерок часто поднимается к концу дня, когда солнце медленно скрывается за полосой облаков с огненной бахромой.
Суровая и дикая местность. Высокий холм, усеянный громадными глыбами песчаника, среди которых тут и там возвышаются берёзы и дубы с пожелтевшими осенними листьями. Деревья вырисовываются на красном, точно отблеск пожара, зареве заката. С такими мрачными мыслями Валериан отправился на работу.
Впалериан не знал почему, но ему стал сниться Париж, хотя я там никогда не был. Но он понимал, что  сниться ему Париж не просто так, а имеется какой-то определённый смысл. Какой? Не знаю, пока не пойму зачем мне сниться именно это.
«Многочисленные гуляющие, привлеченные на Елисейские Поля ясностью прекрасного весеннего дня, останавливались, чтобы полюбоваться красивым выездом. Прелестная голубая с белым карета была заложена четверкой породистых коней золотисто-гнедой масти, с черными гривами. Сбруя блестела серебром, а два маленьких ездовых, совершенно одинакового роста, в черных бархатных шапочках одеты были в куртки из голубого кашемира с белым воротом, в кожаные штаны и в сапогах с отворотами. На запятках сидели два высоких напудренных лакея, также в голубой ливрее с расшитыми белым воротником и обшлагами. Невозможно было представить себе лучшего выезда. Горячие, породистые, сильные лошади, искусно управляемые ездовыми, шли ровным шагом, грациозно покачиваясь, грызя удила, покрытые пеной, и встряхивая время от времени белые с голубым кокарды, обрамленные развевающимися лентами с пышной розой посередине.
По другой стороне аллеи ехал верхом человек, одетый с элегантной простотой, и не без гордого удовлетворения любовался упряжкой, так как эта коляска принадлежала ему. В программе волшебного дня произошло маленькое изменение. Девица Адриенна написала письмо, но управляющий не смог вручить его адресату. Филипп с утра уехал в деревню. Но он должен был вернуться к вечеру, и письмо тогда должны были ему передать.
Адриенна успокоилась относительно Филиппа и, зная, что дома он найдет ее письмо, в котором хотя и не говорилось прямо о счастье, ожидавшем его, но дан был все-таки легкий намек на него. Адриенна, по
совету графа поехала кататься в собственном экипаже,
чтобы показать свету, что, несмотря на коварные слухи, распускаемые княгиней де Сен-Дизье, она решила не изменять ничего в своих планах жить отдельно и иметь свой дом. На Адриенне была надета маленькая белая шляпка с вуалеткой из белых мягких кружев, обрамлявшая розовое лицо и золотистые волосы. Бархатное платье гранатового цвета целиком скрывалось под зеленой кашемировой шалью. Молодая маркиза де Моренваль, тоже очень хоро-
шенькая и элегантная, сидела справа, а граф де Монброн занимал переднюю скамейку коляски.
Те, кто знает парижское общество или, лучше сказать, ту его незначительную часть, которая всякий солнечный день появляется часа на два на Елисейских Полях, чтобы увидеть других и себя показать, хорошо поймут, какой громадный эффект должно было произвести появление мадемуазель Адриенны на этой блестящей прогулке. Это было неожиданное, невероятное событие. Свет как говорится, не верил своим глазам, видя, что восемнадцатилетняя девушка с миллионным состоянием, принадлежавшая по рождению к знати, явилась в собственном экипаже до-
казать всем, что она живет свободно и самостоятельно, наперекор правилам и приличиям. Подобного рода эмансипация казалась чем-то чудовищным, и все были удивлены, что скромная и полная достоинства манера мадемуазель Адриенны держать себя опровергала клевету княгини де Сен-Дизье и ее друзей относительно помешательства молодой девушки.
Несколько щёголей катавшихся верхом, пользуясь своим знакомством с Адриенной или господином
де Монброном, подъезжали к экипажу, раскланивались и сопровождали его в течение нескольких минут с целью посмотреть, полюбоваться, а может, и послушать мадемуазель Адриенну, которая вполне удовлетворила их желания и разговаривала с обычными для нее обаянием и умом. Во-
одушевление и удивление достигли после этого крайних пределов. То, что раньше называли чудачеством, теперь получило название прелестной оригинальности, и только от мадемуазель Адриенны зависело отныне, захочет ли она, чтобы ее провозгласили королевой изящества и моды.
Девушка очень хорошо понимала произведенное ею впечатление. Она была этим и счастлива и горда, думая о Филиппе. Когда она сравнивала своего возлюбленного с модными кавалерами, ее счастье возрастало. Все эти молодые люди, большинство из которых не покидали Парижа,
разве что в крайнем случае отваживались съездить в Неаполь или Баден, казались ей такими серенькими рядом с Филиппом, участником многих кровавых войн, молва о мужестве и геройском великодушии которого, служа предметом восторга путешественников. Все эти изящные франты в их шляпах; коротеньких сюртучках и больших галстуках не могли и сравниться с её возлюбленным, мужественная и тонкая красота которого еще больше подчеркивалась блеском богатого и живописного костюма!
В этот счастливый день все для Адриенны было переполнено радостью и любовью. Заходящее солнце заливало золотом своих лучей место прогулки. Воздух был теплый, экипажи перекрещивались со всех сторон, быстро мелькали горячие кони всадников, легкий ветерок колыхал шарфы женщин и перья их шляп; всюду, наконец, были шум, движение и свет, Адриенне было забавно наблюдать из коляски за пестрым калейдоскопом парижской роскоши. Среди блестящего хаоса она мысленно видела нежное, ме- ланхолическое лицо Филиппа. Вдруг на ее колени что-то упало... Она вздрогнула. Это был полуувядший букет фиа-
лок. В ту же минуту рядом с коляской послышался детский голос:
--Добрая rоспожа... Ради Бога... одно су! 
Адриенна повернулась и увидела маленькую девочку, бледную и истощенную, с грустным и кротким личиком, в лохмотьях, протягивавшую руку с мольбой во взоре. Хотя этот разительный контраст между крайней нуждой и крайней роскошью был так обычен, что не удивил никого, Адриенна вдвойне им огорчилась.
--Пусть по крайней мере,--подумала молодая де-
вушка,--этот день будет не для меня одной днем лучезар-
ного счастья!
Наклонившись немного, она спросила малютку:
          --Есть у тебя мать, дитя мое?
--Нет, мадемуазель, у меня нет ни отца, ни матери.
--Кто же о тебе заботится?
--Никто, мадемуазель; мне дают букеты на продажу... и я должна при носить деньги... иначе меня бьют.
--Бедняжка!
--Одно су... добрая госпожа... Ради Бога, су!--про-должала просить девочка, следуя за коляской, которая ехала теперь шагом.
--Милый граф,--сказала улыбаясь Адриенна.--К счастью, вам не в первый раз похищать. Наклонитесь,
протяните руки этому ребенку и живо поднимите ее в ко-
ляску. Мы ее спрячем между мной и маркизой и уедем отсюда раньше, чем кто-либо заметит это дерзкое похищение.
--Как?--с удивлением спросил граф.--Вы хотите?
--Да... пожалуйста.
--Какое безумие!
--Пожалуй, вчера вы могли бы назвать этот каприз безумием, но сегодня,--и Адриенна подчеркнула послед-
нее слово, многозначительно взглянув на господина де Монброна,--но сегодня вы должны понять, что это почти долг!
--Понимаю, о доброе и благородное сердце,--отве-
чал растроганный граф, между тем как госпожа де Моренваль, ничего не знавшая о любви Адриенны к Филиппу, смотрела на обоих с удивлением и любопытством.
Господин де Монброн высунулся из дверец коляски и, протянув девочке руки, сказал:
--Давай сюда руки, малютка.
Удивленная девочка машинально повиновалась. Граф ловко подхватил ее за руки и быстро поднял в коляску, что не представляло, впрочем, особой трудности, так как экипаж был очень низок, а лошади шли шагом. Девочка, больше озадаченная, чем испуганная, молчала. Ее усадили меж-
ду маркизой и Адриенной и прикрыли складками шалей молодых дам. Все произошло так быстро, что
только несколько человек, проезжавших по перекрестным аллеям, заметили это похищение.
--Теперь, граф,--радостно воскликнула Адриенна,--
побыстрее скроемся с нашем добычей!
Граф при встал и приказал ездовым:
--Домой!
И четверка разом помчалась крупной и ровной рысью.
--Мне кажется, сегодняшний день теперь освящен, и моя роскошь может быть прощена думала Адриенна.--
Пока я буду разыскивать Филиппа, бего место не будет
по крайней мере пусто!
Бывают иногда странные совпадения. В ту минуту, когда Адриенне пришла в голову добрая мысль о Филиппе, в одной из боковых аллей началось сильное движение. В одном месте собралась все более и более увеличивающаяся толпа гуляющих.
--Посмотрите, дядя, какая там толпа,--сказала маркиза.--Что это такое? Нельзя ли остановиться и послать узнать, что случилось?
--Мне очень жаль, дорогая, но ваше любопытство не может быть удовлетворено,--сказал граф, вынимая часы.--Скоро шесть часов. Представление с хищными зверями начнется в восемь. Нам осталось ровно столько времени, сколько надо, чтобы вернуться и пообедать... Не правда ли, мой друг?--сказал он Адриенне.
--А вы как думаете, Жюли?--спросила та маркизу.
     --Конечно, да,--отвечала молодая женщина.
--Я вам буду особенно благодарен, если мы не опоздаем,--начал граф,--потому что, отвезя вас в театр; я должен буду на полчаса съездить в клуб. Там баллотируется сегодня лорд Кемпбел, которого я рекомендую в члены.
--Так что мы останемся в театре одни с Адриен-
ной?
--А разве ваш муж не поедет?
--Верно, дядя, но все-таки не покидайте нас слишком надолго.
--Никоим образом; мне не меньше вашего интересно посмотреть на этих диких зверей и на их знаменитого и несравненного укротителя.
Коляска покинула в это время Елисейские Поля и направилась к улице д'Анжу, увозя маленькую девочку. В ту минуту, когда блестящий экипаж скрылся из глаз,
толпа, собравшаяся около одного из громадных деревьев, сильно увеличилась. Временами слышались жалостливые восклицания. На вопрос одного из запоздавших прохожих, что там случилось, молодой человек, стоявший в последних рядах, ответил:
--Говорят, какая-то нищенка... горбатая девушка упала от истощения.
--Горбатая? Велика беда!.. Горбатых и без того слишком много!--грубо, со скотским смехом бросил любопытный.
--Горбатая или нет... а если она умирает с голоду,--еле сдерживая негодование, сказал молодой человек,--то это очень печально и смеяться тут нечему!
--Умирает с голоду!--продолжал прохожий, пожимая плечами.--Только ленивые канальи, не желающие работать, околевают с голоду... и прекрасно делают!
--А я готов, сударь, побиться об заклад, что есть вид
смерти, которого вам бояться нечего!--воскликнул моло-
дой человек с гневом, возбужденным грубой наглостью прохожего.
--Что вы хотите этим сказать?--заносчиво отвечал последний.
--Я хочу сказать, что сердце у вас не разорвется, милостивый государь!--сердито возразил собеседник.
--Милостивый государь!
--А что, милостивый государь?--пристально глядя
ему в глаза, отвечал молодой человек.
--Ничего!--и, круто повернувшись, грубиян напра-
вился к желтому кабриолету с громадным гербом, укра-
шенным баронской короной. У лошади стоял лакей в смешной, зеленой с золотом ливрее и с длинными аксельбантами чуть ли не до самых икр. Он не заметил своего господина.
--Рот раздерешь, зевая, скотина!--сказал ему хозя-
ин, толкнув его тростью.
--Я, господин…--бормотал сконфуженный слуга.
--Ты ... негодяй никогда не научишься, видно, гово- рить: господин барон!--с гневом воскликнул прохо-
жий.--Отворяй же дверцу!
Горбатая женщина, упавшая в обморок
от голода, собралась с мужеством и, несмотря на
стыд и горькие насмешки, которые она 
встретила, посмотрела на Андриенну. Она ничего не сказала, только умоляюще смотрела на неё и ждала, что предпримет молодая женщина.
  Два часа спустя громадная толпа стекалась в театр Порт-Сев-Мартен, чтобы поглядеть на битву укротителя со знаменитыми львами пустыни».
Валериан утром был возбуждён, что сразу же заметил Александр.
--Ты словно светишься изнутри! Что случилось?
--Мы скоро вернёмся в Сталино. Фашистов отогнали от города. Нет не сейчас, но через пару дней.
--Откуда знаешь?...Ах, да. Я забыл.Можно упаковывать чемодан?
--Можно.
--А сейчас пожалуйста на смену. Надеюсь ты не говорил с «шубиным»?
--Нет. Но видел замечательный сон. Я ещё не до конца понял его, но будет так, как я говорю.
Через немсколько дней объявили о освобождении Сталино, а ещё через неделю был опубликован приказ о начале восстановительных работ на шахтах Донбасса.




















              Г Л А В А  8

Сталино было в оккупации с 20 октября 1941 года по 8 сентября 1943 года. В годы фашистской оккупации городская управа переименовала город вновь в Юзовку, хотя корреспонденция доставлялась и на прежние адреса. После изгнания оккупантов город вновь стал Сталино.
В Сталино зародившемся, как промышленный посёлок вокруг крупнейшего металлургического комбината, на протяжении всего его развития, с конца ХIХ ст. до нынешнего времени, промышленные предприятия развивались в структуре жилой застройки. В результате, практически во всех девяти планировочных районах города функционировали объекты тяжелой и лёгкой, машиностроительной, металлургической и химической отраслей промышленности, огромное количество шахт которые расположены в структуре жилой застройки планировочных районов города. Санитарно-защитные зоны предприятий в структуре города практически во всех случаях не выдерживаются, иногда они отсутствуют совсем. Поэтому теперь, оценив историческую ценность сложившихся городских территорий, необходимо определить направление дальнейшего развития города в условиях новой послевоенной экономики государства и предотвратить убыточное использование ценных городских территорий.
Всё это планировалось на будущее, а пока шло полным ходом восстановление объектов промышленности. Несмотря на отозванных с фронтов мужчин, всё-таки главной действующей силой на восстановлении шахт Донбасса стали женщины. С 1946 по 1951 годы количество женщин, работающих на шахтах превышало количество мужчин. 200 000 женщин-шахтёров всего за четыре года вернули Донбассу славу первой кочегарки страны. Женщины работали на всех специальностях и их работа в полном смысле этого слова была героической.
Валериан после откачки воды и восстановительных работ продолжал работать на шахте «Центрально-Заводская». Поступил в технтикум и после стал горным мастером. График работы, когда нужно было чередовать дневные смены с ночными, не позволял ему иметь много личного свободного времени. Но в выходные дни он с удовольствием посещал цирк Шапито, расположенный в парке Щербакова и работающий целое лето. В зимние дни ходил в кино. Не расставался с ним и знакомый голос, который он считал голосом самого «шубина», предсказывавшего ему всё, что произойдёт в шахте. Недаром на участке Валериана называли пророком. Он  мог, приходя на утреннею смену,  сказать начальнику участка, что в этот день нельзя посылать людей в забой. Сначала над ним надсмехались, но после внезапного выброса, произошедшего в лаве и унесшего жизнь тринадцати горняков, стали прислушиваться. Даже директор и главный инженер обращались к нему за советом,  а работники КГБ, наоборот, завели на него дело, но предъявить обвинение не могли и передали негласный надзор за ним медицинским работникам из психдиспансера.
Как ИТР он получил квартиру на улице Горького дом 19. В доме находилось 8 одноэтажных  квартир. Отопление печное, но ему, как работнику шахты был положен бесплатный уголь и в доме всегда было тепло. Тихим вечером Валериан сидел за столом в своей комнате и смотрел в окно взглядом, исполеннным мрачного отчаяния. За окном, на жаре, неподвижно застыли залитые солнцем осины, а вдали от лёгкого ветра раскачивались листья на дубах. Весь мир был наполнен летом, спокойствием, доволен жизнью, но у Валериана в отличие от этой идилии было совершенно мрачное настроение. Вчера он принял неправильное решение и мучился мыслью, что подвёл и руководство участка и свою бригаду. С таким мрачным настроением он и отравился спать.
«Программа, в которой описывался номер борьбы укротителя со львами, была бессодержательной, что большинство публики даже не обратило на неё внимания, приберегая интерес к моменту появления укротителя и зверей. Безразличие публики объяснялось любопытством, вызванным в зале появлением Филиппа и Адриенны, выразившемся в лёгком шуме и движении среди публики.
Любопытство еще больше усилилось при виде хоро-
шенькой соперницы Адриенны в ее кричащем и не соответство-
вавшем месту туалете, причем ее легкомысленные и более
чем фамильярные манеры по отношению к красивому
молодому человеку слишком бросались в глаза. Девушка с задорным кокетством сунула прямо в лицо
Адриенне свой громадный букет. Но молодой человек не обратил внимания на кокетливый вызов и погрузился на
несколько минут в мечты, возбужденные видом пейзажа,
напомнившего ему путешествия. Тогда соперница принялась
отбивать такт букетом по барьеру ложи, а слишком резкие
движения ее красивых плеч указывали, что  при звуках оживленной музыки она была охвачена более или
менее бурными танцевальными эмоциями.
Маркиза сейчас же заметила появление Филиппа и осо-
бенно кокетливо-эксцентричной девушки. Наклонясь
к Адриенне, все еще потруженной в чудесные воспомина-
ния, она заметила ей, смеясь:
--Дорогая... самое забавное зрелище не на сцене...
Взгляните ... напротив!
--Напротив?--машинально повторила Адриенна.
И обернувшись с удивлением к маркизе, она бросила
рассеянный взгляд по указанному направлению... Она
посмотрела ... И что увидела? Филиппа, сидящего рядом с девушкой, фамильярно подносившей к его лицу букет. Растерявшись, получив как бы электрический удар в сердце. Адриенна побледнела... Инстинктивно она на мгновение
закрыла глаза, чтобы не видеть. Затем после болезненно-
го удара, который она ощутила почти физически, ей
пришла мысль, ужасная для ее любви и гордости:
--Филипп здесь... с этой женщиной... после того
как получил мое письмо …--говорила она себе,--мое письмо, в котором он мог прочесть намек на ожидавшее его
счастье!
При мысли о таком смертельном оскорблении бледность Адриенны сменилась румянцем гнева и стыда.
Убитая тем, что ей пришлось увидеть, Адриенна ду-
мала:
--Итак, те, кто говорили о ней, меня не  обманули!
Трудно передать быстроту впечатлений, которые, по-
добно удару молнии, разом убивают человека. Адриенна
меньше чем за секунду, с высот самого лучезарного сча-
стья была низвергнута в бездну глубокого страдания... по-
тому что прошло не более секунды, как она уже отвечала
госпоже де Моренваль:
--Что же любопытного нашли вы, дорогая Жюли,
в том, что происходит напротив?».
Господи, думал Валериан. Неужели мне сниться такой сон. Я даже не смог бы так говорить и даже не знаю некоторых слов, тем более о любви, которую ещё не испытал. И как я могу видеть сон и в то же время размышлять? Его внимание вновь переключилось.
«Этот уклончивый ответ давал ей возможность собрать-
ся с духом. К счастью, длинные локоны мадемуазель де
Кардовилль скрыли от маркизы и внезапную бледность
и сменивший ее румянец на лице Адриенны, сидевшей к
ней в профиль, так что маркиза продолжала столь же
весело:
--Как, дорогая, разве вы не видите этих людей в ло-
же напротив?
--Ах да! Вижу ... вижу,--отвечала она уже твердым голосом. --И не находите, что они очень занимательны?
--Полноте,--заметил со смехом маркиз.--Будьте снисходительнее. 
--Действительно,--с горькой улыбкой заметила Адриенна.--Какая трогательная наивность!.. Надо их пожалеть!
--К несчастью, она прелестна, эта девочка, с ее
открытыми плечами и рукам,--сказала маркиза.--Ей не
больше шестнадцати лет! Взгляните на нее, Адриенна.
Жаль бедняжку!
--Сегодня вы сожалеете обо всех, дорогая: и вы и
ваш муж,--отвечала Адриенна.--Надо пожалеть эту особу... еще кого пожалеть прикажете?
--Этого красавца жалеть не будем!—смеясь говорил маркиз.—Если так пойдёт дальше, эта малютка начнёт его обнимать! Клянусь честью! Взгляните, как она наклонилась к своему султану! 
--Они очень забавны!--заметила маркиза, разделяя
веселость мужа и не сводя лорнета с девушки, сидевшей рядом с Филиппом. Затем прибавила, обращаясь к Адриенне.--Я уверена только в одном... что, несмотря на легкомысленные манеры, де-
вочка до безумия влюблена в этого человека... Я подметила
взгляд ... очень красноречивый!
--Зачем быть такой проницательной, дорогая Жю-
ли?--тихо проговорила Адриенна.--К чему нам читать в
сердце девушки?
--Ну, если она любит своего султана, то это и не
мудрено,--сказал маркиз, разглядывая Филиппа.--
В жизни я не видал никого красивее! Я вижу
его только в профиль, но этот профиль тонок и правилен,
точно древняя камея!.. Как вы находите обратился он
к Адриенне.--Конечно, я осмеливаюсь спрашивать вас
только с точки зрения искусства.
--Как произведение искусства? Пожалуй, он очень
красив.
--Нет, посмотрите как дерзка эта к крошка,-- воскликнула маркиза.--Право, она навела на нас лорнет.
--Именно!--сказал маркиз.--Она без церемоннии
положила руку на плечо своего султана, верно, чтобы поде-
литься с ним восторгом, какой внушила ей, сударыня, ваша красота.
Филипп до сих нар был так поглощён декорациями, напоминавшими ему время его путешествий по пустыне Что не замечал ни заигрываний девушки, ни сидевшей напротив него Адриенны.
--Нет, вот где редкая красота,--говорила девушка, продолжая вертеться на стуле и лорнируя Адриенну, так как именно Адриенна, а не маркиза привлекла ее внимание.--Рыжая красавица! Нет, ведь рыжая-то какая! Взгляните-ка, волшебный принц, вон ... напротив ...И она легонько хлопнула Филиппа по плечу.
При этом принц вздрогнул, повернулся и увидал Адри-
енну. Хотя он почти был готов к этой встрече, но впечатле-
ние было так сильно, что молодой человек чуть не вскочил
с места. Железная рука спутника, опустившаяся на его плечо, не дала ему этого сделать. Спутник быстро проговорил на непонятном девушке языке:
--Мужайтесь.
Так как Филипп все-таки порывался встать, спутник чтобы удержать его, прибавил.
--Сейчас она бледнела и краснела от ревности... Не надо слабости ... или все пропало.
--Опять вы заговорили на своем непонятном языке,--сказала девушка, обращаясь к спутнику Филиппа.--Во-
первых, это невежливо, а во-вторых, такой чудной язык,
точно орехи щелкаете!
--Я говорил о вас,--сказал спутник.-- Речь идет о сюрпризе, какой он вам готовит.
--Сюрприз! Ну тогда дело другое ... Только поторопи-
тесь, мой волшебный принц,--болтала девушка нежно погля-
дывая на Филиппа.
--Мое сердце разрывается,--глухо проговорил тот на том же непонятном языке.
--А завтра оно забьется от любви и счастья,--возра-
зил спутник.--Гордую женщину можно сломить только
презрением. Завтра говорю вам, она будет, бледная и дро-
жащая, у вас!
--Завтра... она будет меня смертельно ненавидеть,--
отвечал с унынием Филипп.
--Да... если она увидит сегодня, что вы слабы и
трусливы!.. Теперь отступать нельзя... глядите на нее сме-
ло и возьмите букет этой малютки, чтобы его поцело
вать... Вы увидите, как эта гордая женщина будет менять-
ся в лице ... Тогда вы мне поверите?
Филипп, готовый в своем отчаянии на все и невольно
подчиняясь дьявольским внушениям своего спутника, взглянул
на секунду прямо в глаза Адриенне, взял
дрожащей рукой букет девушки и, посмотрев еще
раз на Адриенну, коснулся его губами. При столь дерзком вызове Адриенна не удержалась и вздрогнула с таким болезненным выражением лица, что Филипп был поражен.
--Теперь она ваша!--шептал метис.--Видите, как
она задрожала от ревности? Она ваша... смелее... скоро
она предпочтет вас тому красавцу, который сидит сзади
нее... Ведь это он, тот, кого она любит, как думала до
сих пор!--И, как будто угадывая, какой гнев возбудило
это открытие в сердце Филиппа, спутник быстро прибавил. -- Спокойствие... презрение!.. Подумайте, как должен вас ненавидеть этот человек!
Филипп сдерживался: он только провел рукой по пылаю-
щему от гнева лбу.
--Господи! Да что вы ему такое говорите, что так его
раздражает?--ворчала девушка. Потом, обращаясь Филиппу, она сказала.—Ну, волшебный принц как в сказках го-
ворят, давайте мне мой букет: вы его поцеловали, и теперь
я его съесть готова!
И она, прикусила белыми зубами розовый ноготок, так
как уже успела снять перчатки. Филиппу не отдали письма
Адриенны и что он вовсе не уезжал в деревню с маршалом
Симоном? В течение трех дней, пока Филипп не виделся с
Адриенной, его спутник и друг сумел его убедить, что он скорее
добьется любви Адриенны, если будет афишировать свою
связь. с другой женщиной. Появление их в театре подго-
товлено было другом, который узнал, что Адриенна поедет вечером в цирк на Порт-Сен- Мартен.
Прежде чем Филипп увидев Адриенну, она, чувствуя, что силы ее покидают, хотела уехать домой. Человек, кото-
рого она ставила так высоко, которым она восторгалась
как героем и полубогом, человек, которого она считала на-
столько погруженным в страшное отчаяние, что позволила
себе из чувства нежной жалости прямо написать ему в на-
дежде успокоить его страдания, этот человек отвечал на
такое благородное доказательство откровенности и любви,
выставляя себя на общее посмешище в обществе недостой-
ной женщины! Какая неизлечимая рана для гордости. Но когда она заметила, что принц ее узнал, когда он дошел до прямого
оскорбления, посмотрев ей прямо в глаза и бросив откры-
тый вызов, целуя букет сопровождавшей его особы, Адри-
енна, охваченная благородным негодованием, нашла в себе
силы, чтобы остаться на месте. Не закрывая глаз на дей-
ствительность, она испытывала жестокое наслаждение, при-
сутствуя при агонии, при смерти чистой и божественной
любви. С высоко поднятой головой, с гордым, блестящим
взором, с пренебрежительной складкой у рта она, в свою
очередь, презрительно взглянула на Филиппа. Ироническая
улыбка пробежала по ее губам, и она сказала маркизе, ко-
торая, как и другие зрители, следила за сценой в ложе.
--Эта возмутительная демонстрация диких нравов по
крайней мере подходит к программе сегодняшнего пред-
ставления!
--Конечно,--отвечала маркиза,--и дядя потерял, быть может, самое интересное зрелище во всем спектакле.
-- Господин де Монброн?--с едва сдерживаемой горечью заметила Адриенна.--Да... вероятно, он пожалеет,
что не всё видел. Жаль, что он запоздал... Ведь я ему
обязана этим прелестным вечером!
Быть может, маркиза и заметила бы горькую иронию,
которую Адриенна не могла скрыть, если бы страшный,
долгий, хриплый вой не привлек всеобщего внимания зри-
телей, не интересовавшихся до сих пор тем, что происхо-
дило на сцене до появления укротителя. В один момент все
взоры устремились импровизированную пещеру, находившую-
ся почти под ложей Адриенны, и трепет жгучего любопыт-
ства волной пробежал по толпе.
Второй, еще более разъяренный, звучный и глубокий
раскат рева раздался из пещеры, вход в которую был
прикрыт искусственным кустарником. При этом реве
зрители поднялись в ложе.  Заслышав хищный рев, Филипп вздрогнул, несмотря на любовь, ненависть и ревность, жертвой которых он являлся. Вид этого леса, рев тигра глубоко его взволновали, пробудив воспоминания о посещении экзотических и кровавых охотах,
которые, подобно войне, обладают страстным, ужасным
опьянением. Услыхав звуки гонга, призывавшие войска к
атаке, Филипп взволновался бы не больше. Огонь охватил
все его существо. Вскоре рёв одного льва был почти со-
вершенно заглушен далеким рычанием ещё одного льва, тигра и пантеры.
При звуках ужасного концерта, столь знакомого
Филиппу в девственных лесах, кровь его
закипела в жилах, глаза загорелись диким огнем, Накло
нив из ложи голову, вцепившись руками в  барьер, Филтипп, конвульсивно дрожал всем телом. Для него не существовало больше ни толпы, ни театра, ни Адриенны: он
был в лесах Индии ... он чуял тигра ... К красоте молодого человека примешивалось теперь выражение такой грозной, дикой отваги, что девушка с некоторым испугом и страстным восторгом не сводила с него взгляда. В первый раз в жизни ее веселые, лукавые глаза выражали серьезное волнение. Она не могла дать себе отчета в том, что с ней происходило, сердце ее билось и замирало, точно предчувствуя страшное несчастье. Уступив невольно испугу, она схватила Филиппа за руку и про-
говорила:
--Не смотрите так на эту пещеру ... я боюсь ...
Филипп не слушал ее.
--Вот он, вот! -- заговорили в публике.
В глубине сцены показался укротитель. В руках у него были лук и колчан со стрелами. Медленно спускался укротитель
по бутафорской скале, время от времени останавливаясь,
словно желая прислушаться и осторожно подкрасться.
Оглядываясь по сторонам, укротитель невольно встретился со
взглядом Филиппа, ложа которого была как раз рядом с пещерой. В эту минуту лицо укротителя так страшно исказилось, что маркиза де Моренваль, смотревшая на него в превосходный лорнет, невольно с живостью проговорила:
--Адриенна... этот человек боится... с ним произойдёт несчастье ...
--Разве здесь может случиться несчастье?--с насмешливой улыбкой отвечала девушка.--Среди блестящей, нарядной, оживленной толпы...несчастье...сегодня? Полноте, дорогая Жюли... вы говорите, не подумав ... несчастья случаются во мраке ...в тиши ... а не при таком свете ... Не среди такой веселой толпы!
--Боже!.. Адриенна! Берегитесь!--воскликнула маркиза с ужасом, хватая за руку молодую девушку.--Ви-
дите ... вон она?
И маркиза дрожащей рукою указала на вход в пещеру. Адриенна с живостью наклонилась, чтобы посмотреть. 
--Берегитесь!  Не высовывайтесь так!--воскликнула
маркиза.
--Вы становитесь безумной ... со своими страхами!-- сказал маркиз жене.--Пантера на цепи, да если бы она и сорвалась с цепи, что невозможно, то здесь мы в полной
безопасности.
Трепет любопытства пробежал по залу. Все взгляды
устремлены были на пещеру. Наконец, раздвинув искус-
ственные кусты своей широкой грудью, черная пантера по-
казалась из логовища. Вытянув раза два плоскую голову с
горящими желтыми глазами и полуоткрыв красную пасть, она снова страшно заревела показывая два ряда чудовищных зубов. Двойная железная цепь и железный
ошейник были выкрашены в черный цвет, сливавшийся с
шерстью и темнотой пещеры, так что иллюзия
была, полная: казалось, что ужасное животное на свободе в своем логове.
--Взгляните на Филиппа и его спутника!--сказала вдруг маркиза.--Кюк они хороши В своем волнении!
Действительно, при виде пантеры пыл Филиппа
достиг апогея. Его глаза блестели, как два черных брилли-
анта, верхняя губа подергивалась, с животной яростью, ка-
залось, он весь трепетал от волнения, точно в неистовом
гнева. Его спутник, опиравшийся на барьер, чувствовал
тоже сильно взволнованным благодаря странной случайности.
--Эта черная пантера очень редкой породы,-- очевидно думал он.--Должно быть, это та самая, которую мы встречали на охоте с малайцем и забрали её детёныша, которого потом малаец продал европейскому капитану.
--Не правда ли Филипп и его спутник поразительно интересны в эту минуту? --сказал маркиз Адриенне.
--Быть может, они представили себя на охоте в Индии,-- отвечала Адриенна.
--Адриенна!--взволнованным голосом сказала маркиза.-- Теперь этот укротитель близко около нас...
Смотрите, какое у него ужасное лицо! Говорю вам, что он
трусит.
--В самом деле,--серьезно на этот раз заметил ее
муж.--Он страшно бледен и бледнеет все больше и больше
с каждым шагом... Говорят, что если он хоть на секунду потеряет хладнокровие, то подвергнется страшной опасности.
--Ах!--воскликнула маркиза.--Это было бы ужасно,
если бы он был ранен сейчас... на наших глазах!
--Разве от ран умирают!--с таким холодным равно-
душием проговорила Адриенна, что маркиза взглянула на
нее с изумлением и сказала:
--Однако, дорогая... то, что вы говорите, жестоко!
--Что же делать, на меня вероятно, так действует
здешняя атмосфера!--с ледяной улыбкой отвечала молодая девушка.
--Смотрите... смотрите...укротитель целится стрелой... вероятно, после этого он будет изображать бой с
пантерой без оружия!--заметил маркиз.
Укротитель находился теперь на переднем плане, но от пещеры его отделяло еще пространство во всю ширину манежа. Опустившись на одно колено и притаясь за обломком скалы, он долгo целился; наконец стрела со свистом проле-
тела и скрылась в глубине пещеры, куда пантера верну-
ась, после того как показала свою грозную голову.
Едва лишь мелькнула стрела, раздался страшный рев
как будто пантера, была ранена; пантомима укротителя была так выразительна, он так естественно выразил радость от удачного выстрела, что бешеное «браво» раздалось со всех концов зала. Откинув в сторону лук, укротитель вытащил из-за пояса кинжал, взял его в зубы и ползком пополз. через сцену, как бы желая захватить раненую пантеру в ее логовище. Для
полноты иллюзии помощник укротителя бил железной полосой за кулисами, и из глубины пещеры неслось остервенелое рычание Смерти, как окрестили мысленно пантеру зрители.
Манеж и пещера, слабо освещенные красными отбле-
сками; казались такими угрюмыми, рев пантеры был так сви-
реп, повадка, жесты и физиономия укротителя выражали та-
кой ужас, что зал замер в трепетном ожидании и глубоком
молчании. Казалось, никто не дышал, и дрожь ужаса охва-
тила всех зрителей, словно они готовились к какому-то
страшному происшествию.
Пантомиме укротителя придавало поразительную правдивость то, что, подползая к пещере, он приближался и к ложе Филиппа. Под влиянием непреодолимого страха
укротитель невольно не мог отвести взора от круглых зе-
лёных глаз этого человека. Каждое движение укротителя по
полу, казалось, было вызвано магнетическим призывом
пристального взгляда участника ужасного пари... Чем
ближе укротитель к нему приближался, тем больше искажалась его физиономия, и бледность становилась все мертвеннее.
При виде этой бесподобной игры, как то казалось публике, не знавшей, что это был подлинный ужас, зрители разразились снова громкими аплодисментами, смешавшимися с ревом пантеры и далеким рычанием львов и тигра.
Филипп с дьявольской улыбкой, приподнявшей его
губы, с остановившимися глазами, задыхаясь и дрожа,
почти совершенно выпадал из ложи. По его  лбу струился пот, как если б он действительно тратил громадную силу, чтобы привлечь укротителя, который уже приближался ко входу в пещеру. Наступал решительный момент. Скорчившись всем телом, подобравшись следя с кинжалом в руках за всеми
движениями Смерти, которая, разъяренно рыча и скаля
зубы, казалось, защищала вход в свое логовище. Укротитель ожидал подходящего момента, чтобы броситься на пантеру. В опасности есть нечто завораживающее.
Адриенна невольно разделяла жгучее любопытство,
смешанное с ужасом, которое заставляло трепетать врите-
лей. Наклонившись подобно маркизе и не сводя глаз с манежа, вызывавшей столь жуткий интерес, девушка маши-
нально сжимала в руках свой букет цветов, брошенный Филиппом.  Вдруг укротитель испустил дикий крик и кинулся на
Смерть. На этот крик пантера отвечала таким ужасным
ревом и бросилась с такой яростью на хозяина, что Адри-
енна в ужасе, считая этого человека погибшим, откинулась
назад и закрыла лицо руками...
Букет выпал у нee из рук, полетел на сцену и покатился к пещере, где происходила борьба. Быстрый, как молния, ловкий и проворный, как тигр, уступая порыву любви и дикому пылу, возбужденному в нем ревом пантеры, Филипп одним прыжком оказался на манеже и, выхватив из ножен кинжал, бросился к пещере за букетом Адриенны. В эту минуту раздался ужасный крик раненого укротителя, звавшего на помощь ... Пантера, еще более разъяренная при появлении Филиппа, сделала отчаянное
усилие, чтобы сорваться с цепи. Это не удалось ей, но
она поднялась на задние лапы, чтобы передними обхватить
человека, до которого легко было достать ее острым
когтям.
Наклониться, броситься на колени и раз за разом
дважды погрузить кинжал в брюхо зверя было для Филиппа делом одного мгновения. Он избежал верной смерти,
пантера завыла и всей тяжестью обрушилась на человека.
С минуту, пока длилась ее агония, ничего нельзя было ра-
зобрать, кроме черной конвульсивно бившейся массы и бе-
лого окровавленного платья... Наконец Филипп вскочил,
бледный, весь в крови, раненый и с огнем дикой гордости
в глазах, наступив ногой на труп пантеры и держа в руках
букет Адриенны, он бросив на нее взгляд, полный безумной любви.
В эту минуту Адриенна почувствовала, что силы ее по кидают. Только нечеловеческое мужество поддерживало ее
до сих пор, позволяя до конца наблюдать за ужасными пе- рипетиями этой борьбы».
Единственное, что понял Валериан, ему надо пойти в цирк. И в первый же выходной день он сидел на представлении укротителя тигров. Рядом он неожиданно увидел девушку, которая сидела с букетом цветов и с восторгом смотрела на манеж. Валериан шестым чувством понял, что видит свой сон и то, что происходило в клетках и на манеже было точной иллюстрацией того сна. Никогда сны не обманывали его. Он дождался окончания представления, проводил девушку взглядом и ушёл домой. Потом целую неделю ему снился сон. Знакомый ему голос утверждал, что это его избранница. Шептал, что это его половинка, которую каждый человек ищет на земле. Почему? Этого голос не объяснял. Просто просил поверить ему. И Валериан начал поиски. Даже при наличии трёхсот тысяч человек это сделать было трудно, но его вела какая-то сила и через неделю он нашёл её. Звали её Кристина и училась она в мединституте. Познакомились. И стали встречаться. Как она относилась к ему он не знал, но понял через некоторое время, что влюбился окончательно и бесповоротно.
Он никогда, до этого времени не верил в настоящую любовь. Емук   всегда казалось, что она плод бурного воображения и фантазии. Правда, иногда его охватывали чувства, напоминающие любовь, но потом всё проходило. Был даже момент, когда у него умерла вера в это чистое и светлое чувство. Он, конечно, мысленно представлял, что она должна представлять сама по себе. И  представлял себе, что это чувство свойственно только небожителям. Иногда правда снилось, что любовь смотрит на этот мир человеческими глазами и у неё человеческие пороки.
Иногда он чувствовал, что боиться любить. Знакомые говорили, что любовь приходит тогда, когда ты сам впускаешь её и потом она порабощает вас. Поэтому он представлял её как ограничения и рабство. Иногда спрашивал: почему люди бояться любви? И у каждого были свои причины. Кто-то обжёгся и страшится новой неудачи. Кто-то боится ответственности. Кто-то не хочет, чтобы им манипулировали. Кто-то опасается что-то потерять и изменений в сложившемся образе жизни. Кто-то страшится груза стереотипов.
Но ведь у каждого есть опыт первой любви. И возникает сомнение: а может это была не любовь, а просто вера в любовь? Он не знал, что именно случилось с ним, но это была невероятная буря чувств и эмоций. Каждому человеку, а особенно в молодости,  трудно отличить любовь от влечения. Многие не разбираются и потом испытывают муки в семейной жизни. И остаётся только память о настоящей любви.
Счастливы те, кто поверил в свою любовь и нашёл свою половинку. Но по рассказам друзей, он знал, что таких мало. Почему? Наверное потому, что любовью надо дорожить, а делать это умеют немногие. Глядя на влюблённых, он видел, что любовь приносит им боль и мучения. А вот боли хватает в жизни и без любви, так почему же люди переносят эту боль как сладкую ношу? Жизнь—сложная штука. Каждый человек ищет любовь, а когда находит, вдруг начинает боятся даже собственной тени и старается как можно быстрее убить в себе это чувство. Но ведь человек создан так, что ему хочется что-то оценивать. И, глядя на семейные пары, и оценивая их быт, он порой думал, что есть влюблённость, привязанность, а любви нет.
И потому не думал, что такое может случиться с ним. А тем более с первого взгляда. В цирке, как и в его сне, где гастролировала приезжая группа. Выступал укротитель тигров и бросив взгляд по рядам, он увидел девушку, которая моментально приковала взор. Отвёл глаза, посмотрел, как укротитель выводит зверей в клетку и снова посмотрел на девушку. Ему показалось, что и она глянула на него. С начала он не поверил, но память подсказала точный ответ. Он видел эту девушку во сне и там тоже был укротитель, были звери, были зрители.
Когда закончилось представление, он подождал, пока девушка выйдет из цирка и подошёл к ней. Глянул…и пропал. Да, узнал, что она учиться в мединституте. Но он пропал потому, что с тех пор ему хочется с ней дышать одним воздухом. Сердце замирало от одного только к ней прикосновения. Он не замечал её недостатков, а, возможно, их и не было. Он принимал её такой, какой она была. Он мог простить ей всё и не хотелось её отпускать даже на сутки. Теперь он точно знал, что не ошибаюсь в своих чувствах и не путаю любовь с влюблённостью.
Он не чувствовал, а знал, что второй такой нет, что она уникальна, неповторима. И хотелось взаимной любви, но спрашивать  боялся. Появилось странное для него чувство обладать предметом любви, так как появился человек, который разбудил в нём это удивительное чувство. Оказалось, что он не совсем пропащая душа и умеет любить. И понял, что чувства преображают человека. А, главное, он понял, что когда  любит, то и живёт.
Он научился радоваться хорошему настроению другого человека и  было хорошо, потому что хорошо ей. Захотелось гореть, чувствовать, любить любую погоду, рассветы, ветер и вообще всех на свете. Хотелось сказать жизни спасибо, за то, что она дала  такой шанс. По ночам  стали сниться звёзды, а не пророческие сны. Он просто не мог себе представить, что её не могло быть в его жизни. Мир вокруг  был занят одной ею. Он не хотел, чтобы продолжалось время, когда он был один. Но раньше он не подозревал, что она существует на свете. Очевидно, встреча была предопределена свыше. Он не верил в Бога, но ведь существует такое понятие как судьба.  И он знал, что от судьбы в этом мире ни куда не уйдёшь.
Если бы у него в тот момент кто-то спросил, что такое любовь, я бы ответил коротко и ясно—любовь—это она. Когда он иногда представлял, что не встретил бы её, у него щемило сердце и не хватало воздуха. Он понял, что  жизнь принадлежит ей. Он и представить не мог, что можно было жить и представлять все прожитые дни без неё, как счастье, как дар. Только теперь он понял, что любовь соединяет в себе три важных звена—соединение сердца, тела и души.
На вопрос Александра, с которым Валериан поделился своей радостью:
--А что такое любовь?
Он и ответил всем всем тем, что было написано выше.
--А ты теперь знаешь, что это за чувство?—снова спросил Александр
--Конечно, знаю. Я же люблю её.
--Все вокруг твердят: любовь, любовь, а сами ни хрена не знают, что это такое. Мне кажется, что люди прикрываются этим красивым словом, как ширмой, чтобы спрятать однообразие, предсказуемость и скуку своей жизни.
--Когда любишь ничего не требуешь от объекта любви.
Люди потеряли связь со своим естеством, забыли, кто они есть на самом деле.
--Значить естеством? А если это просто желание? Обычный секс.
--Нет. Секс ещё не любовь.
--Убедил ты меня или нет, как я понимаю, для тебя не имеет значения. Зачем же ты рассказал мне всё это?
--А кому я ещё могу рассказать?
--Ну и что она?
--Не знаю. Я ничего ей пока не сказал.
Кристина узнала о Валериане ещё до того, как они познакомились. Проходя практические занятия, группа в которой училась она, изучала, хоть и вкратце, все формы медицинского обслуживания: психические заболевания,  судмедэкспертизу, акушерство и так далее. Это называлась общим знакомством, наряду с изучением общественных дисциплин. В психдиспансере она и увидела дело Валериана. При встрече она напрямую спросила у него, действительно ли он слышит неизвестный голос и ему сняться сны, которые сбываются в виде различных проявлений в шахте. Он подтвердил, но Кристина не поверила.  Пока не убедилась в этом сама. На шахте произошла крупная авария, погибло двадцать горняков. Кристина примчалась на шахту и разыскала Валериана. Он стоял в стороне от толпы шахтёров и плакал. Увидев Кристину, он вытер глаза, подошёл и она поцеловала его в щеку. Валериан рассказал ей, что накануне видел сон, где трагедия в шахте буквально предстала перед его глазами. Он прибежал на шахту, но смена уже спустилась. Через час произошёл внезапный выброс метана в одной из лав и все шахтёры на участке погибли. Остальных вывели на поверхность горноспасатели.  Валериан корил себя за то, что не прибежал ночью на шахту и не предупредил руководство. Кристина успокаивала его, но Валериан корил себя. Одновременно он понял, что дорог Кристине раз она прибежала и пропустила лекции в институте. Да и Кристине, наконец, почувствовала, что Валериан ей не просто друг. С этих пор они стали относиться друг к другу по-новому.
Солнечный луч весело ворвался в спальню, отразился в перламутровой поверхности шкафа во всю стену и коснулся лица спящей девушки. Она открыла глаза и улыбнулась. Точно так же двадцать шесть лет назад солнечный луч разбудил её в комнате-клетушке в маленьком польском городке. В то утро, в  отличие от этого, она никуда не спешила, потому что лежала в детской коляске и ей не было никакого дела до суеты взрослых людей. В пять часов начнётся церемония вручения дипломов. Потом импровизированный банкет. А потом – вся жизнь. Завтра на несколько дней она поедет к маме и вернётся в Сталино, чтобы приступить к работе врача в первой городской больнице. Вот только с жильём ещё нет ясности. Но не было сомнений в том, что всё устроится.
Вчера Валериан пригласил её в кино. Потом проводил до общежития. Они стояли у входа в красивое здание, отличный образец барокко. Фасад восстановленного здания не отличался от того, который был до взрыва немецкой бомбы. Валериан утверждает, что фасад был точно таким, как до октября 1941 года. Но внутри вместо просторных уютных квартир на всех трёх этажах были комнатки-клетушки по обе стороны длинного коридора с туалетом и двумя душевыми кабинами в торце.
Валериан в сотый раз предлагал Кристине выйти за него замуж. Завтра она получает диплом. Нет никаких препятствий для создания нормальной счастливой семьи. Кристина деликатно объясняла ему, что хотя бы в течение одного года, ну, хотя бы только одного года она обязана специализироваться по педиатрии. А специализация, которая по интенсивности даже превзойдёт студенческие нагрузки, не совместима с семейной жизнью. К его огорчению она уже привыкла. Компенсировала это разрешением при расставании поцеловать её в щеку.
В комнате она подумала об их отношениях. В чувствах Валериана Кристина не сомневалась ни минуты. Он любил её с первой встречи. Да и ей Валериан нравился. Видный, интеллигентный, горожанин. Но, она, по существу, сельская девочка, воспитанная строгой мамой, понимала, что никакой близости не может быть до тех пор, пока не выйдет из ЗАГСа с единственным до самой смерти мужчиной. Кто знает? Может быть, Валериан согласится подождать ещё год?
День, который начался с того, что солнечный луч разбудил её в комнатке общежития, мог стать одним из самых счастливых в жизни. Вручение дипломов было таким торжественным, таким праздничным, что пришлось сдерживать предательски подступающие слёзы. Её назвали в числе самых лучших студентов с первого курса до последнего экзамена. Не это её растрогало. Она привыкла быть лучшей ученицей в школе. Там, правда, это почему-то оставляло её одинокой, без подруг. В школе она вообще чувствовала себя неприкасаемой. В старших классах поняла значение косых взглядов одноклассников по поводу её безотцовства. А в институте Кристина с первого курса осознавала себя лидером, в центре внимания парней, не обжигаемая ревностью девушек. Во время банкета к ней, разрываемой кавалерами, приглашавшими на танцы, подошёл старенький профессор, заведующий кафедрой педиатрии, и сказал, что согласован вопрос о её работе в руководимой им клинике.
Валериан, как обычно, проводил до общежития. Снова предложение. Снова те же возражения. Снова то же прощание с разрешённым поцелуем в щеку. А дальше начался ужас. Он был ещё невыносимей потому, что начался не на фоне будней, а после такого неповторимого, такого радостного дня. На прикроватной тумбочке ждала телеграмма: «Умерла мама приезжай». Мама…Единственное родное существо. Никого, кроме мамы, у неё не было. Сколько помнит себя, только она и мама. Красивая мама, несмотря на то, что лицо её обезображено оспой, такой редкой в стране. Мама, с которой она прожила  всю жизнь от рождения до поступления в институт, не считая  трёх лет войны. Жалкий домик. Маленький огород. Коза и несколько кур.
Когда Кристина пошла в школу, мама начала работать санитаркой в ближайшей больнице. В ближайшей!  В слякоть и в снег, в жару и в стужу. Мама. Она никогда ни на что не жаловалась. Никогда не болела. И вдруг--«Умерла мама приезжай». Понятно, что телеграмму послала мамина подруга, живущая почти в таком же доме метрах в трёхстах от них. Что же случилось? Ещё неделю назад письмо от мамы. И никаких жалоб. Никакой тревоги. Кристина подсчитала деньги. Хватит ли на поезд? Она вышла из общежития  и на следующий день оказалась в пустом доме. Утром у Зоси узнала, что мама накануне умерла в больнице от рака поджелудочной железы. Узнала у Зоси, что мама почти в течение месяца страдала от невыносимых болей, но не хотела потревожить дочку, не хотела, чтобы дочка ради неё отвлеклась от таких важных государственных экзаменов.
После незаметных похорон,– она, Зося, несколько сотрудников больницы, незнакомая супружеская пара, – после скромнейших поминок Зося осталась с ней, и долго колеблясь и не решаясь, в конце концов, спросила:
--Крыстя, мама тебе ничего не говорила о твоём рождении?
--Нет. Ты имеешь в виду об отце?
–Ну, об отце ты, наверно, знаешь, что маму изнасиловал не то польский солдат, не то кто-то из бандеровцев. Так знай. Никто маму не насиловал. Не было у неё никогда никакого мужчины.–Зося умолкла, задумалась. – Ты знаешь, где у мамы хранятся документы и там всякое? Посмотри.
Кристина, до которой медленно доходил смысл сказанного, подняла тощий матрас маминой постели. Небольшой пакет в плотной коричневой бумаге. Маленькая картонная коробочка. В таких обычно лекарственные таблетки. Пакет этот Кристина видела. Знала о его содержимом. Коробочку увидела впервые. Она положила её на стол. Открыла. Небольшая изящная тонкая золотая цепочка с удивительно красивым маленьким кулоном в виде раскрытой кисти руки. На ней две возможно какие-то буквы непонятного алфавита, а между ними не то чуть удлинённая точка, не то запятая. Иероглифы эти– микроскопические алмазы, впрессованные в ладонь. Зося взяла цепочку и сказала:
–Вот эта цепочка была на тебе, когда мама на рассвете того майского дня 1931 года нашла тебя. Вся западная Украина входила в состав Польши. У нас, в Стрие,  свирепствовали бандеровцы и брошенная девочка не была редкостью. Коммунистов и евреев бандеровцы расстреливали прямо в доме и детей пытались спасти соседи если успевали подбросить родители.
Кристина, ещё не пришедшая в себя после похорон, почувствовала, что теряет сознание. Зося обняла её голову и приложила ко рту чашку с холодной водой. Села рядом с Кристиной и подвинула к ней коробочку с цепочкой. Долгое молчание воцарилось в убогом жилище.
–Ну? – Спросила Кристина.
–Что ну? Ночью была стрельба рядом с нами. К отдалённой стрельбе в городе в течение почти месяца мы уже привыкли. А тут у нас под носом. Утром было всё тихо. Я пришла к твоей маме в тот момент, когда она купала тебя. Каким же красивым младенцем ты была! Ангелочек. Года три-четыре. И на шее твоей была эта самая цепочка. А кулон доставал чуть ли не до пупа. С детства у нас с твоей мамой не было тайн. Она показала мне каракулевую шубу, в которой она тебя нашла почти у самого дома. Шубе не было бы цены, если бы она не была вся в грязи. Боже мой! Грязи на ней было больше, чем шубы. Мама потом её постепенно отстирала. Шубе действительно не было цены. Продать её не без труда удалось уже в Немирове, куда мы переехали после присоединения Западной Украины. А ещё в кармане шубы было несколько дорогих колец. Одно из них нас спасло  от голода во время оккупации. В городе создали гетто, из которого выбралось несколько жидов. Вроде бы они схоронились в лесу. Ну, тут их застукали не то немцы, не то украинцы из СС. А за моим домом нашли убитую жидовку. Очень красивую. Возможно, она последовала за нами в Немиров и когда-то подбросила тебя маме.
Прошёл год.  Кристина вышла замуж за Валериана. Недалеко от их жилья располагалась Городская больница. В то утро летнее солнце  залило всю спальню с самого утра. Зазвонил будильник. Крыстя завела его в половине третьего ночи, когда   муж ушёл на работу на шахту. Будильник она завела, потому что боялась проспать. Действительно, уснула, когда начало светать.
Стой поры она вспоминала своё возвращение в Сталино, после похорон мамы, поиски неизвестно чего неизвестно где. У неё не было сомнения в том, что убитая красивая жидовка, которую нашли в лесу, её биологическая мама. Жидовка… Следовательно, и она жидовка. Что это значит? Кто такие жиды? Что значит гетто? Где оно было? В справочниках города о гетто не было ни слова. Собственно, кто такие жиды она прекрасно знала. Во дворе жила еврейская семья, да и на улице половина жителей были евреи. Ей сказали, что где-то функционирует синагога. Не без труда она даже нашла её. Несколько раз приходила, но почему-то всегда натыкалась на закрытую дверь.
Наконец ей повезло. Дверь была открыта. В просторном сумраке она нашла двух старых евреев. Показала им цепочку. Да, это еврейские буквы. Аин, йод и хетт. Но у стариков нет ни малейшего представления, что они значат. Кристина рассказала им о себе. Они долго думали, переговаривались между собой. Затем один из них сказал:
–Мы думаем, что тебе следовало бы обратиться к рабби в Киеве. Говорят, он просто пророк. К тому же, он очень образованный человек. Возможно, он ухватится за конец цепочки.
Предложение Кристине показалось заманчивым. Но, поняв, что этот самый рабби обычный советский гражданин, она постаралась забыть о совете. Однажды, прочитав трилогию Фейхтвангера, она поделилась своими  впечатлениями со своим коллегой, оставленном этими книгами, о том, с каким восторгом писатель относится к истории евреев, этого древнего, необычного народа. Ответ коллеги поразил её.
Ещё до смерти мамы, ещё не имея представления о том, что узнала потом, всегда испытывала явное отвращение к любому проявлению ксенофобии. А тут размышления отъявленного антисемита, утверждавшего, что еврей Фейхтвангер не мог объективно и честно написать о своем чудовищно подлом народе, который многие народы не напрасно истребляли в течение многих веков. Но она не высказала коллеге слов возмущения. На дворе был 1953 год и процветало дело врачей-убийц.
А потом произошло чудо. В медицинской школе Варшавы на конференции по теме, которой занималась кафедра педиатрии медицинского института, профессор должен был прочитать свой доклад. Но старик опасался долгих поездок и перелётов. Один из доцентов болел. Второй торопился окончить диссертацию, чтобы, не дай Бог, не упустить возможности занять место профессора. К Кристине, поступившей в аспирантуру, с  пониманием того, что она в теме профессор и обратился. Поэтому именно ей он и предложил  прочитать его доклад. Кристина восприняла это как знак свыше.
На обратном пути, она нанесла визит к Любавичскому рабби. Она не переставала удивляться состоянию во время этого визита, удивительной душевной лёгкости, желанию раскрыться до основания, терпению этого старого мудрого человека, рассматривавшего цепочку. Его польский язык был совершенным – богатым и красивым. Но не это главное. Казалось, речь струится не изо рта между усами и бородой, а из глаз, добрых, всепроникающих. Что это было, гипноз? Нет, нет, определённо не гипноз! И всё-таки что-то необъяснимое, трансцендентальное. Он рассказал, что три буквы – это аббревиатура фразы ам Исраэль хай, народ Израиля жив. Ей не хотелось уходить. Но он деликатно намекнул ей, что его ждут люди и на прощание сказал:
–Нет ни малейшего сомненья в том, что вы еврейка. В этом определении нет ничего мистического. Но мне очевидно и то, что ваше место в Израиле. При первой же возможности уезжайте туда.
Уехать в Израиль в то время было не просто невозможно, но и опасно. И Кристина смирилась и вроде бы забыла о словах Любавического рабби. Но события в стране покатились с невероятной быстротой. И в 1985 году Генеральным секретьарём был избран Михаил Сергеевич Горбачов. Он разрешил евреям уезжать в Израиль. Кристина словно чего-то ждала и не подавала заявления на выезд. Её сдерживал Валериан. Как он отнёсётся к переезду? Многие их друзья уже уехали  и устроились в  Израиле года, звонили и Валериан с пони манием относился к их выезду из СССР. Но и не проявлял желания. Он уже давно знал о национальности Кристины, не придавал этому значения, ждал от неё вопроса о соглсании переехать, но видел, что она не решается спросить.ю Ответа он и сам не знал, но верил, что последует за Кристей хоть на край света. В принципе их ничего не держало в СССР. Сын вырос, получил образование и жил в Ростове-на-Дону.
Требовался маленький толчок и он произошёл летним вечером 1986 года. Позвонил телефон. Кристина была на кухне, а Валериан не хотел даже производить такое действие, как сделать несколько шагов к телефону.
--Возьми трубку! Ты разве не слышишь!—попросила Кристина.
Нехотя Валериан подошёл к телефону
--Алло!
--Привет, мой друг. Как поживаешь? Как Кристина?
--Абраша! Ты, что ли?
--Я, а кто же ещё. Не одумался ещё? Сколько ты можешь мучить Кристину. Приезжайте. Не первый раз прошу.
--Да мне там делать нечего.
--А Кристина?
--Она мечтает. Знаешь у нас начались реформы, может всё повернётся к лучшему.
--Значит эксперименты с реформами продолжаются?
--Да, продолжаются и ты сам знаешь, что в нашей стране может произойти всё, что угодно.
--Поэтому я и зову вас сюда. Человеку вообще свойственно меняться. По большому счёту люди приспособленцы. Могут адаптироваться к любой ситуации. И никакого предательства жизненных принципов. Хочешь  жить—поменяйся и приспособься к новому месту.
--Легко сказать. Поговори  с Каристиной. Она уже прожгла мне плечо горячим дыханием.
После этого телефонного разговора мы через полгода уже находились в Вене, в пересылочном лагере. Ещё через полгода мы сели в самолёт, отправляющий в Тель-Авив.








            Г Л А В А  9

Все невзгоды лагерного сидения закончились через полгода и вот они сели в самолёт Вена-Тель-Авив. Видя, как задумчив Валериан, сосед   обратился к нему.
--Вы так задумчивы. Наверное боитесь летать самолётами?
--Нет. Просто лечу в неизвестность.
--Мы все испытали подобные чувства. Но мы летим на родину, разве это не прекрасно?
--Наверное. Но я не еврей. Еврейка моя жена. А мне рассказывали как в Израиле относятся к не евреям.
--Забудьте об этом. Мало ли что рассказывают. Единственное, что в этой стране, с моей точки зрения, предосудительно по отношению к не евреям—вас похоронят не на еврейском кладбище.
--Это не самое страшное. Когда это произойдёт—мне будет всё равно.
--Я тоже так думаю. Чтобы вы немного развеселились, я расскажу вам анекдот. Перед полетом из Атланты в Нью-Йорк пожилая дама обнаружила, что сидит в   самолете рядом с человеком в кипе. Она вызвала старшего стюарда, чтобы пожаловаться на свое место.
--В чем дело?--спросил стюард.
--Вы посадили меня рядом с евреем! Я не желаю сидеть рядом с этим странным человеком. Найдите мне другое место!
--Я проверю, есть ли возможность найти другое место, самолет полон.
Женщина бросила уничижительный взгляд на соседа-еврея и гордо посмотрела поверх голов пассажиров. Через несколько минут стюард вернулся.
--Мадам, и бизнес-класс и обычный полны, и свободных мест нет. У нас есть только одно место в первом классе.
Женщина только успела открыть рот, как стюард продолжил:
--Такие вещи мы делаем только в исключительном случае. Я обратился к командиру экипажа для получения разрешения. Вследствие исключительных обстоятельств командир согласился с тем, что не стоит заставлять человека сидеть рядом с тем, кто ему неприятен.
--Мистер, я Вас прошу собрать вещи и пройти со мной в первый класс.
Еврей встал и прошел за ним в первый класс, сопровождаемый аплодисментами пассажиров.
Женщина покраснев от злости, заявила стюарду:
--Наверняка, капитан ошибся!
--Что Вы, мадам, капитан Коган никогда не ошибается.
Окружающие засмеялись.
--Спасибо. Не только рассмешили, но поставили всё на свои места.
Сосед справа от Валериана, посмеявшись, спросил:
--Вы знаете с кем разговариваете?
--Конечно, нет.
--Это профессор Иванов. Юрий Аронович. Он пишет историко-публицистические книги на русском, английском и иврите. Но это как бы его хобби. А основная профессия Иванова — теоретическая радиотехника. В России он защитил докторскую диссертацию, организовал и многие годы возглавлял лабораторию передачи дискретной информации — ведущую отраслевую научно-исследовательскую лабораторию СССР в области цифровой радиосвязи, получившую мировое признание за пионерские работы по теории и технике фазоразностной модуляции. В Советском Союзе он опубликовал 14 монографий и учебных пособий по теории модуляции и обработки сигналов. В 1982 году Юрий Аронович переехал в Израиль и с тех пор работает в ведущих фирмах телекоммуникационной индустрии. Сейчас он работает над проблемами применения микроэлектроники в медицине. В Израиле он получил 25 патентов, опубликовал несколько научных статей и монографию. Научная школа Юрия Иванова получила распространение и развитие во многих странах мира. Он удостоен награды имени Чарльза Гирша за выдающийся вклад в теорию фазовой модуляции и разработку мобильных систем радиосвязи. В последние годы Юрий Иванов опубликовал несколько книг и большое число очерков в жанре художественной публицистики на русском и английском языках в России, США, Израиле, Канаде, Германии, Болгарии и Австралии. Литературные произведения Юрия включают, в основном, мемуары и художественную публицистику с акцентированием проблем истории и философии еврейского народа. Одна из его книг получила награду USA Book News в категории «Мировая история». Сейчас готовится к изданию его фундаментальная книга «Ось всемирной истории».
--Вот и познакомились. Правда я не знал, что моё имя так широко известно в израильском обществе.
--Ну что вы! Не скромничайте. Вас в Израиле знают и любят.
— Юрий, можно мне вас так называть?—вежливо спросил Валериан. Он всегда испытывал какое-то преклонение перед учёными.
--Конечно. У нас и на Западе принято обращаться по имени. Кроме всего прочего, мои ответы ещё раз убедят вас не придавать значения многим сплетням об Израиле. Спрашивайте.
--Как вы, ученый, занимающийся серьезнейшими научными проблемами, стали вдруг публицистом, историком, автором книг, которые очень далеки от вашей основной профессии?
—Побудительным моментом, своего рода импульсом стало то, что мои дети стали меня спрашивать, что меня удивило поначалу, кто были их бабушки, дедушки и прадедушки. И я понял, что я об этом плохо знаю. Для вас не секрет, как в Советском Союзе относились к предкам. А у меня один мой дед был резником в Белоруссии, другой был раввином в Любавичах. Я написал мемуарную книгу «Письма близким из XX века», где описал историю нашего рода в контексте более широкой истории. Эта книга, к моему удивлению, была с интересом встречена читателями. А потом я написал и другие книги. Это, знаете, затягивает.  И ещё я написал «Ось всемирной истории».
—«Ось всемирной истории» странное название и я не слышал об этой книге. Дадите почитать?
--Конечно.
 —А что за этим названием?
—Это не мои слова. Слова эти принадлежат выдающемуся русскому философу Владимиру Соловьеву. Он писал, что, «проходя через всю историю человечества, с самого начала и до наших дней, еврейство представляет собой как бы ось всемирной истории». Это было сказано в конце XIX века, более ста лет назад, но сегодня слова его звучат еще более актуально в свете тех событий, которые произошли уже после жизни Соловьева — Холокост, создание государства Израиль, все что вокруг этого государства происходило и происходит. Посмотрите, сколько внимания политики, средства массовой информации уделяют Израилю, еврейскому вопросу. Взять хотя бы сегодняшнюю ситуацию в мире. Ведь терроризм и неофашизм сегодня считают своими главными врагами евреев и сионизм.
До Соловьева на протяжении веков высказывались подобные мысли, связанные с еврейским народом. Причем, эта тема в течение тысячелетий влекла к себе как тех, кто был апологетом еврейства, так и тех, кто был его хулителем. Разумеется, вклад каждого народа в историю уникален и ценен. Но я пишу в своей книге о том, что мы можем представить нашу цивилизацию без вклада какого-нибудь народа. Мы вполне можем вообразить отсутствие на планете какого-нибудь народа Х, можем себе представить, каким был бы мир без этого народа и чем бы этот мир отличался от ныне существующего. Но без истории еврейского народа наш сегодняшний мир нельзя было бы себе представить, как нельзя вообразить вращение без оси. Современный историк Пол Джонсон, который написал, на мой взгляд, самую интересную историю евреев, говорил, что евреи на протяжении истории поднимали все острые вопросы, которые стояли перед человечеством. Поднимали и пытались предложить свои решения в сфере морали, социальной жизни человека, культуры.
По его словам — «самое главное — евреи научили нас рационализировать непознанное. Результатом этого явился монотеизм и три великие религии, которые его используют. Вообразить, как бы выглядел мир без них — почти за пределами возможностей нашего воображения». На протяжении веков и евреи, и не евреи задавались двумя вопросами — почему чуть ли не все народы везде и всегда ненавидят и преследуют евреев, и почему при этой тотальной ненависти и преследованиях евреям удалось выжить на протяжении тысячелетий?
По этим и другим вопросам, связанным с евреями, высказывались за эти тысячелетия разные люди — великие и знаменитые, невежественные и мало кому известные. Причем высказывания эти очень различны, как будто речь не идет об одном народе, а о совершенно разных. Иногда даже одни и те же люди совсем по-разному на протяжении жизни говорили о евреях. Много подлинных высказываний, много фальшивок. Разные точки зрения существуют, например, насчет слов, приписываемых первому президенту США Джорджу Вашингтону: «Евреи действуют против нас более эффективно, чем вражеские армии. Они в сто раз опаснее для наших свобод и целей. Достойно сожаления, что каждый штат не изловил их как вредных насекомых и как величайших врагов благополучия Америки, каких мы только имеем». Как бы в подтверждение этих слов цитируется и Бенджамин Франклин: «Я полностью согласен с генералом Вашингтоном, что мы должны защищать эту молодую нацию от коварного влияния и проникновения. Опасность, джентльмены, представляют евреи. Где бы евреи ни селились в большом количестве, они оказывают вредное влияние на мораль и единство. Они остаются обособленными и не ассимилируются... Если вы не изгоните их, то менее через 200 лет наши потомки будут работать на полях, чтобы прокормить их, в то время как они будут сидеть в своих офисах. Предупреждаю вас, джентльмены: если вы не изгоните евреев, ваши дети будут проклинать ваши могилы».
Эти слова цитируются в некоторых книгах и статьях. Мне показалось весьма, весьма сомнительным, что они могли так говорить. Но некоторые их считают подлинными. Другие говорят, что это грубая и бессовестная подделка позднейших времен. Я пришел к выводу, что оба эти высказывания — фальшивки. Что касается Вашингтона, то все, что там было написано, действительно им было сказано. Но было сказано не о евреях, а о спекулянтах. Замените слово «евреи» на «спекулянты», и вы получите почти точные слова Вашингтона. Это переиначивание слов, совершенно изменяющих смысл высказывания, придумки более поздних антисемитов. Это сделали американские нацисты в тридцатых годах прошлого века. А слова Франклина были придуманы антисемитами от начала до конца. Так что оба великих американца к антисемитизму не имеют никакого отношения, были в этом отношении кристально чистыми людьми.
Второй президент Соединенных Штатов Америки Джон Адамс говорил два века назад о создании еврейского государства. Он утверждал: «Я верю, что настанет день, когда Иудея будет построена вновь как независимая страна. Я настаиваю, что евреи сделали для развития человеческой цивилизации больше, чем любая другая нация». Третий президент США Томас Джефферсон говорил, что он счастлив быть свидетелем восстановления евреев в гражданских правах. Уже ближе к нашему времени Джон Кеннеди отмечал, что «Израиль был создан не для того, чтобы исчезнуть — Израиль будет стойко держаться и процветать. Израиль — дитя надежды и дом мужества. Он не может быть разрушен несчастьем или деморализован успехом. Он несет щит демократии и облагораживает меч свободы».
С некоторым изумлением читал я высказывания Наполеона. Человек, которого называли диктатором и узурпатором, говорил два века назад о евреях такие слова, которые были совсем не характерны для того времени. В соседней с Францией Испании еще существовали инквизиционные суды, в стране практически не осталось евреев, не принявших христианство, а Наполеон говорил о поддержке евреев, о полном равенстве для них. Мало того, он говорил о еврейском государстве еще задолго до Герцля, которого считают основателем сионизма.
--В своей книге,--перебил Иванова  сосед,-- вы называете Наполеона самым выдающимся сионистом из неевреев. Но он говорил и другое.
— У Наполеона есть и критические высказывания о евреях, но он очень ценил жизненную энергию и творческое начало евреев и говорил о том, что желал им предоставить все юридические права свободы, равенства и братства, которыми пользовались католики и протестанты. Вот его слова: «Мне хотелось бы, чтобы с евреями обращались как с братьями, как если бы мы все были частью иудаизма. Кроме того, я думал, что это могло бы принести Франции значительные богатства, потому что евреев много и они могли бы переселиться в больших количествах в нашу страну, ибо здесь они получили бы больше привилегий, чем в любой другой стране». Уже находясь в ссылке, он говорил, что для осуществления планов ему помешало поражение при Ватерлоо. Настоящим сионистским проектом является «Письмо еврейскому народу от Бонапарта, главнокомандующего Франции», написанное в 1799 году. Но в то время евреи не были готовы к созданию государства, не было у них лидеров, которые были бы способны повести массы за собой. Еще до Наполеона близкие к идеям сионизма мысли высказывал Жан Жак Руссо. Он говорил о зависимости личной свободы от национальной, о свободном государстве, школах и университетах для евреев, где они смогут разговаривать и вести споры без оглядки.
—Многие известные политики разных стран,--сосед Валериана задумчиво погладил лоб, словно стараясь вспомнить что-то очень важное,--общественные деятели, представители культуры очень тепло отзывались о евреях. Не будем говорить о наших временах, когда антисемитские высказывания вызывают, как правило, весьма негативную реакцию в обществе. Мы знаем несколько примеров в последнее время, когда некоторые журналисты были уволены за недоброжелательные высказывания в адрес евреев и Израиля. А если брать старые времена, когда не было еще правил политкорректности?
—Здесь можно было бы привести множество высказываний людей, которые сыграли выдающуюся роль в истории разных стран. Например в Соединённых штатах, многие философы, писатели задавались вопросом, как еврейский народ мог перенести все испытания, которые выпали на его долю, как он мог выжить, несмотря ни на что, как сохранил энергию и динамизм? Великий американский писатель Марк Твен очень ярко, на мой взгляд, писал об истории древнейшего из сохранившихся на земле народов. «Египтяне, вавилоняне и персы поднялись, наполнили мир шумом и блеском, а затем завяли и канули в вечность; греки и римляне пошли по их стопам... и исчезли; другие народы расцвели и подняли высоко свой факел в свое время, но их факел выгорел, и они либо прозябают во мраке, либо вовсе исчезли. Еврей видел всех, победил всех и сейчас такой же, каким был всегда. Он не показывает ни признаков заката, ни старческого бессилия. Его таланты не поблекли, и его бодрость не изменила ему. Все в мире смертно, кроме еврея; все уходит, но он остается. В чем секрет его бессмертия?»
То же самое происходило  в России. Примерно таким же вопросом задавался и русский писатель Александр Куприн. «Его история проникнута трагическим ужасом, и вся залита собственной кровью: столетние пленения, насилие, ненависть, рабство, пытки, костры из человеческого мяса, изгнание, бесправие... Как мог он остаться в живых?».
--Я читал вашу книгу и знаю, что Вы пишете в своей книге об отражении еврейской темы в русской литературе. И какой вывод вы сделали для себя?—спросил сосед.
 — Как и в других странах, отношение было очень разным. Автор романа «Обломов» Иван Гончаров был одним из образованнейших людей своего времени. Евреев он не любил, писал о них с резкой откровенностью, многих поэтов, к которым не испытывал никакой симпатии причислял к «жидам», писал «они космополиты--жиды, может и крещеные, но все-таки по плоти и крови оставшиеся жидами. Откуда им взять эти драгоценные качества — искренность и задушевность? У их отцов и дедов не было отечества, они не могли завещать детям и внукам любви к нему». К сожалению, как я отметил в книге, сорвался на еврейской теме и Иван Тургенев.
Сорвался грязным и нелепым рассказом «Жид». Этот рассказ писатель послал Некрасову в журнал «Современник». Причем, просил его опубликовать анонимно. Некрасов, не любивший евреев, хотел опубликовать этот рассказ, но цензор не разрешил поначалу эту публикацию. В конце концов Некрасов в борьбе с цензурой победил, и рассказ был опубликован. Под ним не стоит подпись Ив. Тургенев, как обычно подписывался писатель. Может, Тургенев постыдился этого своего рассказа? В нем соседствуют два мира, мир людей благородных и мир людей корыстных и подлых. Так вот, мир людей подлых в рассказе представляют евреи. И все же я считаю, что этот рассказ не характерен для творчества Тургенева.
—Честно говоря,--признался Валериан,--не знал, что Тургенев, вошедший в историю как писатель-гуманист, мог написать такое. Но мне раньше не доводилось видеть этот рассказ Тургенева. Он не был включен в хрестоматии. А вот «Тараса Бульбу» Гоголя мы все изучали в школе. Тогда мне, даже не потому что я был сыном врагов народа наравне с тысячами евреев и симпатизировал евреям, было весьма странно и больно читать совершенно дикие и позорные сцены расправы над евреями.  И все это со смехом и прибаутками, как будто делается нечто благородное и заслуживающее поощрения.
--Вы совершенно правы. В отличие от вас, я был  пионером-интернационалистом, но когда я это прочитал, мне стало дурно. И не только потому, что в книге казаки так жестоко и безжалостно расправлялись с евреями, которых не считали людьми. Нам в школе внушали, что в эксплуататорском обществе царизм намеренно держал население в невежестве, и евреи, и другие нации подвергались гонениям. Меня потрясло другое. Великий русский писатель явно одобрял этих погромщиков, с явной симпатией относился к тому, что казаки убивают евреев, ни словом не заступился за невинных людей. Видимо сказалось влияние Достоевского. Два русских писателя, которых знают все на западе, самые почитаемые и уважаемые, чьи книги издаются на протяжении десятилетий. Федор Достоевский и Лев Толстой. Жили в одно время. Правда, Достоевский был постарше и ушел из жизни значительно раньше Толстого. По многим проблемам имели разные точки зрения, а что касается еврейской темы, то по взглядам были на разных полюсах.
Достоевский известен многими жесткими высказываниями о евреях, многие его считают одним из самых известных антисемитов XIX века, а Толстой был почитателем евреев и говорил о них всегда исключительно позитивно. Эти два величайших писателя, два классика не только русской, но и мировой литературы в этом вопросе были полярно противоположны. Часто задают вопросы, как могло так получиться с талантливейшими людьми, жившими в одно время. Вопрос о том, почему один гениальный человек антисемит, а другой, не менее талантливый, лишен этой болезни, чрезвычайно сложный. Когда мне задают этот вопрос, то я сам себя спрашиваю — а можем мы объяснить, что один человек жадный, а другой щедрый, что один злобный, а другой добрый? Может быть талантливый человек жадным, а простой и необразованный щедрым. Юдофобство не зависит от уровня воспитания, образования. Казалось бы, скорее по среде и воспитанию именно Достоевский должен был быть терпимым к еврейству, сочувствовать ему. Достоевский был из очень простой семьи, примыкал в молодости к революционному движению, был приговорен к расстрелу. И только в последний момент его казнь отменили. Он был в ссылке, преследовался правительством, в молодости принадлежал к либеральным кругам. Таким людям было более свойственно, следуя идеалам французской революции, быть терпимее к евреям. А Толстой происходил из высшей аристократии, все его предки по материнской и отцовской линиям принадлежали к высшему сословию, он никогда не был революционером, был человеком порою резко консервативных взглядов. И казалось бы, должен был больше подвержен болезни юдофобства. А все наоборот получилось.
В дневниках Достоевского есть такие антисемитские высказывания, которые, на мой взгляд, на уровне призывов к погрому. Недаром фашисты во времена войны сбрасывали листовки с цитатами Достоевского. У него высказывания не только о роли евреев в российской жизни. У него есть прогнозы в отношении евреев в Америке. Он прочел в журнале «Вестник Европы», что американских негров освободили. «Представьте же себе, — писал Достоевский, — когда я прочел все это, мне тотчас же вспомнилось, что мне еще пять лет тому приходило это самое на ум, именно то, что вот негры от рабовладельцев теперь освобождены, а ведь им не уцелеть, потому что на эту свежую жертвочку как раз набросятся евреи, которых столь много на свете». В те времена в Америке было чуть больше ста тысяч евреев. Причем, в основном они жили не в южных штатах, где процветало рабство, а на севере-востоке страны, и занимались они не ростовщичеством, а ремеслами и торговлей. Я не нашел ни в одном из американских источников никаких подтверждений таких выводов Достоевского.
А Толстой стал одним из крупнейших в России защитников угнетенных народов, в том числе и евреев. Он подписал декларацию против антисемитизма, он резко выступал против правительства после кишиневского погрома. Он говорил: «Еврей — это святое существо, он добыл с неба вечный огонь и осветил им землю и живущих на ней. Он родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры. Еврей — первооткрыватель культуры... Еврей — символ вечности. Он, которого ни пытки не смогли уничтожить, ни огонь, ни меч инквизиции не смогли стереть с лица земли, он, который так долго хранил пророчество и передал его всему остальному человечеству, такой народ не может исчезнуть». И подобного рода высказываний у Льва Толстого очень много.
Валериан видел, что профессор энциклопедически образован и потому решился задать вопрос, который мучил его уже года четыре.
--Юрий Аронович!
--Почему так официально? Я же сказал, как обращаются к человеку в Израиле.
--Простите. Как-то неудобно. Юрий! Я всю жизнь прожил на Украине. Но то, что происходило в последние годы, я просто не понимал. Что случилось с телевидением, кинематографом, прессой, да и вообще с культурной жизнью? Все словно с цепи сорвались. Песни какие-то не о чём. Кино только о бандитах и милиции. О газетах вообще говорить не хочется. Что же случилось? Не это ли привело к такому положению, что все вдруг заговорили о самостоятельности, о национальной самоиндентичности?
--В принципе, ты спрашиваешь, когда началось эта безумная лихорадка и промывание мозгов? Всё началось в двадцатом веке, когда вступила в силу власть кино, радио, телевидения. И очень скоро всё стало производиться в массовых масштабах. Когда-то книгу читали лишь немногие—тут, там, в разных местах. Поэтому и книги были разными. Мир был просторен. Но когда в мире стало тесно от людей, глаз, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка. Ты понимаешь?
--Кажется, да.
--Постарайтесь представить себе человека девятнадцатого столетия—собаки, лошади, экипажи—медленный ритм жизни. Затем двадцатый век. Темп ускоряется. Книги уменьшаются в объёме. Затем конец двадцатого  века. Темп уже сумасшедший. Книги приобретают сокращённое издание. Пересказ. Экстракт. Не размазывать, скорее к развязке! А тут ещё и Интернет. Нет, это великое благо, но из-за обилия информации её надо сокращать, чтобы мозг не вспух от перегрузки.
Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной радиопередачи. Потом ещё больше: одна колонка текста, которую можно пробежать за две минуты; потом ещё: десять-двенадцать строк для энциклопедического словаря. Конечно, я преувеличиваю. Словари всегда существовали для справок. Но немало становиться людей, чьё знакомство с классикой ограничивалось одной страничкой краткого пересказа в сборнике, который хвастливо заявлял: «Наконец-то вы можете прочитать всех классиков! Не отставайте от своих соседей». Понимаете? Из детской комнаты прямо в университет, а потом обратно в детскую комнату. Вот вам интеллектуальный стандарт, последних лет столетия. Что будет дальше?
Срок обучения в школах, очевидно, будет сокращаться, дисциплина будет падать,  почти упразднят философию, историю. Языки сократят, родному языку будет уделяться всё меньше и меньше времени и, наконец, уроки будут отброшены совсем. Жизнь коротка. Что тебе нужно? Прежде всего работа, а после работы развлечения, а их кругом сколько угодно, на каждом шагу, наслаждайся! Я говорю сейчас о Западе, но вскоре это коснётся и всех республик Советского Союза. Глобальная политика!Всё превращается в шоу. Любимый футбол—шоу, где актёры судьи и футболисты. Кино—шоу, где не главное показать правду, а разукрасить ложь так, чтобы она казалась правдой. Серьёзного кино нет, сплошная фантастика. Искусство—всё шоу. Так зачем же учиться чему-нибудь, кроме желания нажимать кнопки на телеприёмнике илди компьютере?
Застёжка-молния заменила пуговицу, и вот уже нет лишней полминутки, чтобы над чем-нибудь призадуматься, одеваясь на рассвете, в этот философский и потому грустный час. Жизнь превращается в сплошную карусель. Всё визжит, кричит, грохочет. Долой драму, пусть в театре останется одна клоунада, а в комнатах сделайте на стенах сплошной экран. Вы любите спорт?
--Конечно.
--Как можно больше спорта, игр, увеселений—пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не нужно думать. Организуйте всё новые и новые виды спорта. А пищи для ума всё меньше и меньше. В результате неудовлетворённость. Какое-то беспокойство. Дороги запружены людьми, все стремятся куда-то, всё равно куда. Бензиновые беженцы. Города превращаются в туристические лагеря, люди—в орды кочевников, которые  стихийно передвигаются туда-сюда, как море во время отлива и прилива.
А вот и мелкие группы внутри нашей цивилизации. Чем больше населения, тем больше таких групп. И берегитесь обидеть которую-нибудь из них—любителей собак или кошек, врачей, адвокатов, торговцев, начальников, мормонов, баптистов, потомков китайских, шведских, итальянских эмигрантов. Герои пьес, телевизионных передач не должны напоминать подлинно существующих художников, картографов, механиков. Чем шире рынок, тем тщательней надо избегать конфликтов. Все эти группы, созерцающие собственный пуп—не дай бог их как-то задеть! Злонамеренные писатели, закройте свои компьютеры. Ну, что ж, они так и сделали. Журналы превратились в разновидность ванильного сиропа. Книги—в подслащенные помои. Так утверждают критики, эти заносчивые снобы. Не удивительно, пишут они, что книг никто не покупает. Но читатель прекрасно знал, что ему нужно и, кружась в вихре восторга и веселья, покупает детективы и комиксы. Ну, и разумеется, эротические журналы.
И всё это произошло без всякого вмешательства сверху, со стороны правительства. Не с каких-либо предписаний началось всё это, не с приказов или цензурных ограничений. Нет! Техника, массовость потребления и нажим со стороны этих самых групп—вот что привело к нынешнему положению. Теперь благодаря им вы можете всегда быть счастливыми: читайте детективы и комиксы, разные любовные сериалы и торгово-рекламные издания. А остальное всё сжечь! Больше пожарных!
--А причём здесь пожарные?
--Ну, это очень просто. Когда институты стали выпускать всё больше и больше бегунов, прыгунов, скакунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах, лётчиков, автогонщиков, вместо исследователей, критиков, учёных и людей искусства, слово «интеллектуал» стало бранным словом. Человек стал ненавидеть того, кто выходит за обычные рамки. Возьмите школу. Все, наверное, помнят, как одарённого мальчика или девочку, ненавидели всем классом. Он лучше всех учился, чаще отвечал на уроках, когда другие сидели, как истуканы. И кого же колотили на переменах? Да и после уроков тоже? Конечно, этого мальчишку. Как же? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в Конституции, а просто все мы должны быть одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга, как две капли воды, тогда они будут счастливы, потому что не будет «выскочек» рядом с которыми другие чувствуют своё ничтожество. Вот.
А книга—это заряженное ружьё в доме. У соседа, у тебя, у знакомого. Сжечь её и обуздать человеческий разум.  Кто знает, кто завтра станет мишенью для начитанного человека? Может быть, я? Но я не выношу эту публику. Дома стали строить из несгораемых материалов и отпала необходимость в той работе, которую раньше выполняли пожарные. Тогда то и возложили на пожарных новую обязанность—их сделали хранителями нашего спокойствия. В них сосредоточился наш вполне понятный и законный страх оказаться ниже других. Они стали официальными цензорами и исполнителями приговоров. Совсем как у Бредбери.
Наша цивилизация огромна. Она так велика, что нельзя допустить волнений и недовольства среди составляющих её групп. Чего больше всего жаждет человек? Быть счастливым! Всю жизнь только об этом он и мечтает. И разве они не получили того, чего хотели? Разве их не держать в вечном движении, предоставляя им возможность развлекаться? Ведь человек только для этого и существует. Для удовольствия, для острых ощущений. И наша цивилизация щедро предоставляет человеку такую возможность.
Цветным не нравиться книга о насилии белых. Сжечь её. Белым не нравиться «Хижина дяди Тома». Сжечь её. Арабам не нравиться «Ветхий Завет». Христианам не нравиться Коран. Сжечь их тоже. Кто-то написал книгу о вреде курения. Табачные фабриканты в панике. Сжечь книгу. Кто-то написал о бескультурье русских. Сжечь её, так как она не нравиться русским. Нужна безмятежность, спокойствие. Прочь всё, что рождает тревогу. В печку! Похороны нагоняют уныние—это языческий обряд. Упразднить похороны. Через пять минут после смерти человек уже на пути в большую трубу. Крематории обслуживаются геликоптерами. Через десять минут после смерти от человека остаётся щепотка чёрной пыли. Не будем оплакивать умерших. Жгите, жгите, всё подряд. Огонь очищает.
Домашняя среда может свести на нет многое из того, что старается привить школа. Поэтому необходимо снижать возраст для поступления в детские сады. Делается это? Да. Если вас интересует не то, как делается что-нибудь, а для чего и почему, то подобная любознательность опасна. Начни только спрашивать «почему» и «зачем», и если вовремя не остановиться, то конец может быть печальным для спрашивающего. Если не хочешь, чтобы человек расстраивался из-за политики, не давай ему возможности видеть себя обе стороны. Пусть видит только одну, а ещё лучше—ни одной. Пусть забудет, что есть такая вещь, как протест. Если правительство плохо, ни черта не понимает, душит народ налогами—это всё-таки лучше, чем если народ волнуется. Спокойствие превыше всего! Устраивайте разные конкурсы. Например, кто лучше помнит слова популярных песен, кто может назвать главные города стран, кто знает сколько собрали пшеницы в  регионах Украины.
Забивайте людям головы цифрами, наполняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит—ничего, зато им будет казаться, что они образованные. У них будет даже впечатление, что они мыслят, что они движутся вперёд, хотя на самом деле стоят на месте. И люди будут счастливы, потому что «факты», которыми они напичканы, это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия или социология. Не дай бог если они начнут строить выводы и обобщения. Не надо, потому что это ведёт к меланхолии.
Человек умеющий разобрать и собрать какой-либо игрушечный механизм, куда счастливее человека, пытающегося вычислить или измерить что-то серьёзное. Например, вселенную. Почему? Потому что её нельзя измерить и вычислить, не ощутив себя при этом, как ты сам ничтожен и одинок. Ты не пробовал? Правильно. Не надо. Лучше посмотрите  увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы. Если смотреть, то бессодержательную драму, пустой фильм, бездарную комедию. При этом можно накачаться наркотиками и будет казаться, что реагируешь на пьесу, на фильм, на музыку, хотя это всего-навсего механическая реакция.
Главное, чтобы человек помнил, что не мысля, не думая, не совершая—что он борец за счастье. Что он охраняет человечество от ничтожной кучки людей, которая своими идеями и теориями хочет сделать всех людей несчастными. Помните, что на вас вся надежда, на вас, которые понимают, что литература рассказывает о людях, которых никогда не было на свете и что это чистый вымысел. Если это наука, так ещё хуже, потому что один учёный обзывает другого идиотом, один философ старается перекричать другого. И все суетятся  и мечутся, стараются потушить звёзды и погасить солнце. Если почитаете—голова кругом идёт. Разве вам это нужно для полного счастья?
Вы можете закрыть книгу и сказать ей—подожди. Вы властелин книги. Но кто вырвет вас из цепких лап, которые захватывают вас, когда вы включаете телевизор? Он мнёт вас как глину и формирует вас по своему желанию. Это тоже «среда»--такая же реальная, как мир. Она становиться истиной, она есть истина. Книгу можно победить силой разума, но при всех своих знаниях и скептицизме никто не находил в себе силы вступить в спор с симфоническим оркестром, сериалами  или с ток-шоу, которые заполонили все программы и ревут с объёмных телевизоров во всех гостиных в жилых домах и официальных офисов.
Поняв, насколько будет спокойно, если люди будут читать и смотреть только о страстных поцелуях и жестоких драках, правительства стран, особенно Восточной Европы, призывает на улицы поджигателей книг, описывающий нечто другое. Все пока ещё помнят, что когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Она была близкой роднёй человеку. Но сгорев, она снова возрождалась из пепла. Почему она родня человеку? Потому что люди похожи на эту птицу. Но у человека есть преимущество, перед ней. Мы знаем какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, которые совершили за тысячу и более лет. А раз знаем и это записано, то мы можем оглянутся назад и увидеть путь, который прошли. То есть надежда, что когда-нибудь люди перестанут сооружать погребальные костры и кидать в огонь достояние человечества. И вот нынешние идеологи хотят, чтобы мы забыли о прошлом, не думали о настоящем и не помышляли поинтересоваться будущим. Но надежда всё-таки остаётся, так как каждое новое поколение, вопреки воле новых идеологов, оставляет людей, которые помнят об ошибках человечества.
Церковники не хотят понять простой истины. Особенно это касается православной религии и ислама. Не надо стремиться всё разрушать и развенчивать. И не лучше ли слить вместе религию, искусство и науку. В конечном счёте наука—это исследование чуда, которые никто не в силах объяснить, а искусство—толкование этого чуда. Все три ипостаси не позволяют сокрушить эстетическое, прекрасное. Наша цивилизация несётся к гибели, правда не со скоростью света. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело. Возможно ли это? Наврядли.
Ошеломлённый Валериан смотрел на профессора и не мог сказать ни слова. Слишком мрачная картина была нарисована.
--И вы думаете, что так и будет?
--А вы сомневаетесь?
Словно придя в себя, Валериан восхищённо смотрел на профессора.
--Профессор. Я словно побывал на необыкновенной лекции. Вы так много знаете и, главное, умеете так увлекательно рассказывать. За нашими  разговорами я и не заметил, как прилетели.
--Вот вам  моя визитка. Заходите вместе с женой. Буду рад. Всего вам лучшего.

Прошло более трёх лет. Они уже жили в Тель-Авиве. Симпатичная квартирка в центре абсорбции. Курсы иврита. Начало работы в больнице, чтобы подтвердить свою врачебную профессию и войти в курс израильской медицины. Не обошлось без трудностей. И бюрократических. И материальных. Но обошлось.
Здесь в Израиле Валериан впервые услышал легенду о Вечном жиде. Он не был верующим человеком, но легенда никогда не создаётся только на религиозной основе. Она гораздо многограннее. Поэтому он много думал о ней и сопереживал легендарному персонажу. А говорят, что бог не мстительный. Однако, обрёк на вечную муку человека. Валериан в этот вечер поздно засиделся за столом—читал Библию. Он читал его не так, как религиозный человек, а как великую книгу, рассказывающую о истории еврейского народа. Да, да. Евангелия также рассказывали о истории еврейского народа, так как первые христиане были все евреями. Также как и евангелисты. Увлёкшись библейскими мотивами и сколько не приглашала жена ложиться, лёг поздно.
 
«Он стоял на вершине голой, утёсистой, крутой горы. Почему-то он сразу понял, что это—Голгофа. Солнце закатывалось так же, как оно закатывалось, когда изнемогавшая от усталости еврейка дотащилась до развалин монастыря. На Голгофе большое распятие, которое господствует и над горой и над окружающей её бесконечной, голой, бесплодной пустыней. Распятый выделяется своей мертвенной бледностью на мрачно-синей пелене облаков, покрывающей всё небо и приобретающий тёмно-лиловый оттенок по направлению к горизонту.
А на горизонте заходящее солнце оставило за собой мрачные, словно кровавые полосы. Нигде ни признака растительности, и, как далеко может видеть глаз, всюду одна угрюмая, песчаная и каменистая пустыня, точно дно высохшего океана. Мёртвое молчание. Только изредка реют громадные чёрные, желтоглазые коршуны с ощипанными красными шеями. Опустившись в угрюмую долину, они рвут на части свою кровавую добычу, похищенную в более плодородных местах. Как могла быть здесь, так далеко от человеческого жилья, устроена Голгофа, место молитвы?
Она была устроена кающимся грешником во искуплении зла, причинённого людям. И чтобы получить прощение, он на коленях вполз на эту гору и жил здесь отшельником у подножья креста, едва прикрываемый от бурь соломенной крышей шалаша, давно снесённого ветром.
Солнце опускается ниже.
Небо темнеет, полосы света на горизонте, недавно пурпурные, потухают, точно раскалённое докрасна остывающее железо. И вот на горе, со стороны, противоположной закату, слышится шум скатывающихся камней. Ноги путника, пройдя по равнине, уже час как взбираются по обрывистому склону горы, заставляя скатываться эти камни. Путника ещё не видно, а только слышны его ровные, твёрдые, медленные шаги. Но вот он достиг вершины горы, и его высокая фигура вырисовывается на небосклоне.
Странник так же бледен, как распятый Иисус. По его широкому лбу, от одного виска к другому тянется чёрная полоса. Это он, ремесленник из Иерусалима. Ремесленник, озлобленный нищетой, гнётом и несправедливостью, той самый, который, не чувствуя жалости к страданиям Иисус а, изнемогавшего под тяжестью креста, грубо сказал ему, отталкивая его от своего жилища.
--Иди…иди…иди.
И с того момента мстящий бог сказал ремесленнику из Иерусалима.
--Иди…иди…иди.
И он пошёл…вечно шёл… И сверх этой мести, бог давал ему в спутники иногда смерть, а бесчисленные могилы отмечали, как дорожные столбы, его смертоносный путь по свету. И невидимая рука бога толкала его в необозримую пустыню, вроде той, где он брёл сегодня. Он радовался—для него это были дни отдыха—потому что проходя по этим просторам, взбираясь по крутому склону, он не слыхал похоронного перезвона колоколов, которые всегда сопровождали его шествие по населённой местности.
Погружённый в чёрную бездну дум, склонив голову на грудь, вперив глаза в землю, он каждый день шёл по роковому пути, куда вела его невидимая рука. И теперь он, пройдя долину, поднимался на гору, не глядя в небо, не замечая ни  Голгофы, ни креста. Он думал о последних потомках своего рода. По смертельной тоске, сжимавшей его сердце, он чувствовал, что им грозит страшная опасность. И в горьком отчаянии, глубоком, как море, ремесленник из Иерусалима сел у подножья креста.
В эту минуту последний луч солнца, прорвавшись сквозь лучи, озарил и вершину горы, и Голгофу ярким огненным лучом, подобным отсвету пожару. Еврей сидел склонив голову на руки. Его длинные волосы, развеваемые ветром, покрыли бледное лицо и, откинув их рукой, он вздрогнул от изумления. Жадным взором глядел он на прядь своих волос, оставшихся в руке. Его волосы, раньше чёрные, как смоль, поседели. И он постарел. Течение его возраста, не изменявшееся в течение многих веков, возобновило свой путь. И он, значит, мог надеяться на смерть.
Упав на колени, он простёр руки и обратил свой взор к небу, чтобы спросить у Всевышнего объяснения тайны. И тогда глаза его остановились на распятии, которое господствовало над Голгофой. И казалось Иисус со склонённой под тяжестью венца главой, взглянул с кроткостью и прощением на ремесленника, которого он проклял столько веков назад. А ремесленник, стоя на коленях, откинувшись назад в позе боязни и молитвы, с мольбой и страхом простирал к нему руки.
--О Иисус!—воскликнул еврей.—Карающая рука Всевышнего привела меня к ногам креста, который ты нёс, изнемогая от усталости и я в своей безжалостной жестокости не дал тебе отдохнуть у порога моего жилища. Я оттолкнул тебя и сказал: иди…иди. И вот я опять у этого креста, после веков скитаний и здесь я вижу, что волосы мои поседели.
О Всевышний! Неужели по Своей благости Ты меня простил? Я не знал, что Тебе так дорог этот человек. Неужели я достиг конца своих многовековых скитаний? Неужели Твоё небесное милосердие дарует мне, наконец, покой могилы, покой, который меня всегда избегал?
Если Ты сжалился надо мной, сжалься и над той женщиной, моей сестрой, муки которой равны моим. Защити и моих потомков! Какова будет их участь? Многие из них погибли в чужой стороне, не потому ли и поседели мои волосы? Неужели искупление моей вины настанет лишь тогда, когда не останется ни одного отпрыска моего народа? Или может быть это доказательство Твоей доброты, возвращающей меня человечеству, знаменует также прощение и милость к нему?
Выйдут ли они победителями из угрожающих им каждодневных опасностей? Добьются ли они общего спасения, исполняя твои заветы, коим ты одарил всё человечество? О Всевышний! Поведай, буду ли прощён с ними? Или они будут наказаны со мной?
Хотя сумерки уже сменились бурной тёмной ночью, еврей всё ещё молился у подножья горы.
Рассветало….
На востоке показался розоватый, почти незаметный отсвет, но звёзды ещё ярко блестели на лазурном небосклоне. Просыпающиеся среди зелени деревьев птицы поодиночке начинали свой утренний концерт. Лёгкий беловатый туман отделялся от покрытой ночью росою высокой травы. Спокойные и прозрачные воды большого озера отражали нарождающуюся зарю в голубоватом зеркале. Всё предвещало наступление жаркого летнего дня.
На востоке посреди высокого косогора, под сводом сплетавшихся ив, кора которых почти была не видна под ползучей зеленью дикой жимолости и повилики с разноцветными колокольчиками, на узловатых корнях деревьев, покрытых густым мохом, сидели мужчина и женщина. Их седые волосы, обильные морщины, сгорбленный стан указывали на глубокую старость.
А было время, когда женщина была молода и хороша, и чёрные волосы венчали её лоб. А было время, когда мужчина находился в полном рас цвете сил. С того места, где они сидели, открывался вид на долину, на озеро, на лес и на голубоватую вершину высокой горы, глядящей из-за леса, откуда должно было подняться солнце. Эта картина, потонувшая в мягком полусумраке рассвета, была и радостна, и грустна, и торжественна.
--Сестра,--говорил старик женщине, сидевшей рядом с ним.—Сестра моя, сколько раз, с тех самых дальних пор, как рука Всевышнего разбросала нас в разные стороны и мы странствовали, разлучённые, по свету, от полюса до полюса, сколько раз присутствовали мы с неизменной тоской при пробуждении природы! Впереди нарождался новый день, который надо было прожить от зари до заката. Ещё лишний день, увеличивавший число бесконечных, прожитых дней. Без надежды на их окончание, потому что смерть бежала от нас.
--Но, о счастье, брат мой! Вот уже некоторое время Всевышний в Своём милосердии позволил, чтобы каждый день приближал нас, как и другие существа, к могиле. Слава Ему!
--Слава Ему, сестра! Потому что со вчерашнего дня, когда Его воля нас сблизила, я чувствую неописуемое томление, предшествующее смерти.
--И я, брат мой, чувствую, как меня покидают ослабевшие силы. Без сомнения конец нашей жизни приближается. Гнев Всевышнего удовлетворён.
--Сестра! Несомненно последний потомок моего рода, своей близкой кончиной приближает меня к кончине, к минуте искупления. Но воля Всевышнего проявилась: я буду прощён, также как и мой народ. А тому из моих потомков, самому праведному, который сделал так много для спасения ближних, ему будет принадлежать благодать искупления моих грехов. Жаль я не знаю кто это будет.
--Да, брат мой! Ему, которому придётся так много пострадать, испить горькую чашу, служителю Всевышнего, предстоит быть последним орудием этого искупления.
--Да. Я чувствую, что последний из моих близких, жертва трогательного медленного преследования, готовится отдать Богу свою ангельскую душу. Господи! Велика Твоя благодать, но велик и гнев Твой!
--Мужайся. Подумай, что за очищением от греха следует прощение, а за прощением награда. Всевышний наказал вас и в вашем потомстве ремесленника, озлоблённого несчастьем и несправедливостью. Всевышний сказал: иди! Иди, не ведая ни отдыха, ни покоя, и твой путь будет бесплоден, и каждый вечер, бросаясь на жёсткую землю, ты будешь  не ближе к цели, чем утром, при начале твоего вечного пути. Также точно целые века безжалостные люди говорят ремесленнику: трудись, трудись без отдыха и покоя, и твой труд, плодотворный для всех, для тебя будет бесплодным, и каждый вечер, бросаясь на жёсткую землю, ты будешь не ближе к достижению счастья и покоя, чем был накануне, возвращаясь с работы. Твоего вознаграждения будет довольно для поддержания нищенской, печальной и полной лишения жизни.
--Увы! Увы! И неужели так было всегда?
--Нет, нет, брат мой! Вместо того, чтобы оплакивать судьбу своего рода и своего народа, радуйтесь за него. Если Всевышнему понадобилась смерть ваших потомков для вашего искупления, Всевышний, прощая тебя, а в тебе проклятого небом ремесленника, освободит тебя и от тех, кто гнёт тебя железным ярмом. Приближается время и милосердие Всевышнего не ограничится одними нами. Народ наш будет прощён, а вместе с ним и мы? Женщина и современный раб. Жестоко было испытание, оно длилось много веков, но оно уже заканчивается. Посмотрите, брат мой: там на востоке, яркий свет охватывает весь горизонт. Там вскоре взойдёт солнце нового освобождения, мирного, святого, великого, спасительного, плодотворного освобождения. И оно на весь народ наш разольёт своё сияние, свою живительную теплоту.
--Да, сестра моя, я чувствую, что слова твои пророческие. Да, мы закроем утомлённые глаза при свете этого дня освобождения, дивного сияющего дня, как тот, который наступает. Я плачу радостными слезами о моих умерших потомках, явившихся жертвами этого искупления. Да, слава моим потомкам, павшим последней жертвой вечных союзников рабства и деспотизма, безжалостных врагов освобождения всех тех, кто хочет мыслить и не хочет дальше страдать, тех, кто хочет, как дети Всевышнего, пользоваться дарами, которые Создатель предназначил для всей семьи человечества. Да, приближается конец господству всех злодеев, лживых святош, утверждающих, что Всевышний создал людей для слёз, горя и нищеты. Этих ложных служителе Бога, пособников всех поработителей, желающих принизить и повергнуть в прах несчастных, приведенных в отчаяние созданий! Нет, создания Всевышнего гордо поднимут головы. Бог сотворил человека для того, чтобы он был полон достоинства, развит, свободен и счастлив! Жаль, что мой последний потомок умрёт, когда он найдёт то, что долго искал. Но это будет искупление: перед моим родом и всем моим народом.
--Это пророческие слова. Да, заря чудного дня приближается, она приближается, как заря того дня, который будет по милосердию Всевышнего нашим последним днём…земным.
--Последним…потому, что я не знаю, что со мной делается. Всё, что во мне от матери, точно тает. Я чувствую, как моя душа рвётся к небу.
--А мои глаза, брат мой, заволакивает туман. Я едва вижу этот свет, столь яркий ещё недавно.
--А я вижу, сестра, всё в неясном, каком-то нежном тумане…и озеро…и лес. Силы покидают меня.
--Да благословен будет Всевышний. Приближается минута вечного успокоения.
--Да, сестра, приближается блаженство вечного сна. Он охватывает меня.
--О счастье! Брат мой, я умираю.
--Да. Очи смыкаются. Мы прощены…мы прощены.
--Да распространится это дивное искупление на всех, кто страдает на земле.
--Умри в мире, сестра. Заря великого дня настала. Солнце встаёт…видишь?
--Да.
--Да будет благословен Всевышний!
И в ту минуту, когда солнце взошло и ослепительным светом залило всю равнину, навеки замолкли два голоса».
Валериан проснулся в холодном поту. Он не мог разобраться в этом сне. Почему ему приснилась легенда о Вечном жиде и почему такой конец? Что за предсказание о последнем погибшем потомке Агасфера? Валериан вспомнил, что сегодня он должен заехать в больницу к жене и отвести её в Иерусалим, где проводится симпозиум педиаторов. Поднял голову и увидел, что кровать пуста. Значит Лея уже ушла.
 Лея по дороге в больницу почему-то вспомнила свои первые шаги на Святой земле. Она уже была не Кристина, а Лея--желанная гостья в квартирах  у рожениц израильтянок. Валериан так и остался Валерианом, хотя перевод его имени и был, но он захотел остаться Валерианом.
Сегодня был обычный рабочий день. Больница уже давно размещалась в новом огромном здании. Лея осматривала очередного ребёнка, когда в палату ворвалась сестра и сказала, что только что террорист-самоубийца взорвал автобус. Много убитых. Кареты скорой помощи доставляют в больницу раненых. А через несколько минут её вызвали в приёмный покой. У входа творилось нечто невероятное. Ещё привозили раненых. Начали появляться родственники. Обычная картина дня террора, к ужасу которой нельзя привыкнуть.
У входа Лея наткнулась на старика в чёрной шляпе и в чёрной одежде хасида. В такую жару! К этому она уже привыкла. Старик преградил Лее дорогу:
– Доктор, как моя внученька, моя родная внученька, как она?
–Сейчас посмотрю.–Раздвинулись двери, и она скрылась в приёмном покое. Появилась она минут через десять. На ней не было лица. Старик понял это по-своему и тоже чуть не потерял сознание.
– Жива?—спромсил он, замирая.
Лея, на лице которой не было кровинки, выдавила из себя.
–Жива, жива. Ничего опасного. Даже не контузия, а травматический шок. Думаю, вечером сможете забрать её домой.
– Доктор, так в чём же дело? Что с вами?
– Цепочка…
– Что цепочка?
– Откуда у неё такая цепочка?
–Как откуда? Я сделал две такие цепочки. Абсолютно одинаковые. Хоть мне ещё не было двадцати пяти лет, я уже был в Стрие, это Западная Украина, знаменитым ювелиром. И не только в Стрие. Вы, конечно, не знаете, что там свирепствовали бандеровцы. В один из дней они  явились в наш дом, жена с дочерью успели убежать.  Двойра была в  дорогой каракулевой шубе. В кармане шубы были некоторые драгоценности. Но большинство было у меня вместе с инструментами. Больше я её не видел. Когда бандеровцы бросились искать Двойру, мне посчастливилось скрыться. Потом пришли  Советы, после них немцы.  Может быть, потому, что я был таким ювелиром и немцы нуждались во мне, я и выжил, когда в гетто проводились сплошные акции, я прожил почти три с половиной года. А потом началось….
-- Доктор, вам плохо? Давайте сядем. Я вам принесу воды.
– Спасибо. Не нужно воды. Сядем.
– В декабре 1928 года  я сделал для дочери Блюмеле цепочку. Она родилась в 1926 году. А первого марта 1947 года у нас родилась Сареле. И я сделал ещё одну точно такую цепочку.
--А как же вы освободились?
--Началось восстание. Шестнадцатого мая несколько евреев по канализации, в том числе и я,  выбирались из гетто. Вы представляете себе, май месяц, канализация. Эта канализация! Что вам говорить? Только это, только поход в дерьме по самый пояс, а иногда и выше, когда нечем дышать, может искупить все самые страшные грехи, в течение жизни совершённые самым плохим человеком. Как мы дошли до выхода? Это просто невероятно.
Лея заплакала. Старик посмотрел на неё:
– Доктор, может быть хватит слушать глупого старика?
– Продолжай, отец, продолжай.
Старик с непониманием посмотрел на врача. Может быть, расчувствовавшись, она так назвала старого человека? Бывает.
--Потом поляки, когда я служил у них в Армии Крайовой, сказали, что Двойру убили. А о дочери ничего не сказали. Я был нужен полякам. Ведь я не только хороший ювелир, но ещё отличный гравер. Поэтому они берегли такого еврея. Как раньше немцы в гетто. Я приехал в Палестину в 1947 году. Как мы страдали! Хуже, чем гетто. Англичане нас выбросили на Кипр в концентрационный лагерь. Когда возникло государство Израиль, мы приехали в Тель-Авив. Я так и остался один. Я очень любил Двойру. Для меня не могло быть другой жены, хотя я религиозный еврей и должен был выполнить завет, должен был жениться.
Я уже говорил, что женился, у меня родилась дочь—Сареле. Сареле выросла, вышла замуж за очень хорошего человека. Сейчас он полковник в запасе. Бригадного генерала ему не дали. Может быть потому, что он носит чёрную кипу. Не знаю. У них четверо замечательных сыновей, моих дорогих внуков. А они так мечтали о дочке. И Господь услышал их просьбу. В тридцать восемь лет она родила мне внучку, которую вы видели. А о той дочери так ничего и не известно.
Лея обняла совершенно обалдевшего старика. Целовала его, натыкаясь на седую бороду. Заплакала.
– Отец, дорогой мой отец, я расскажу тебе о твоей пропавшей дочери. Я –твоя дочь. Только до смерти моей дорогой польской мамы я не знала, что я еврейка. Я знала, что я Кристина. А когда репатриировалась в Израиль, стала Леей. Вот твоя вторая цепочка.
Старик уронил голову, спина его сотрясалась от  рыданий. Долгое время он не мог сказать ничего, только нежно гладил пожилую женщину. Наконец, он поднял голову.
--Блюмеле! Моя дорогая Блюмеле! Только наш Господь может совершить такое чудо. Я познакомлю тебя с твоей сестрой. Ты замужем?
--Да. Мой муж Валериан живёт со мной.
--Он русский?
--Скорее украинец, но не еврей.
--Ты что-то хочешь сказать?
--Нет. Нет. Абсолютно ничего.
--Я хочу, чтобы ты познакомила меня с ним. Вообще со всей твоей семьёй. Нас теперь много на родине.
В это время  вошёл Валериан. Лея увидела его и представила старика.
--Это мой муж, Валериан. А это---мой пропавший отец. Он хочет, чтобы мы познакомились с его семьей.
--Отлично. Приходите завтра к нам. Вот наш адрес.
--Только, отец,  на счёт Родины, пожалуйста, будь не так категоричен. Ведь и я, и Валериан, выросли и получили образование в СССР. Многое там испытали. Да и моя польская мама—это тоже часть той Родины. Ты понял меня?
--Конечно. Мне тоже иногда сниться Стрий. Я охотно побывал бы там. Побродил по знакомым местам. Хорошо, дочка. До встречи.
Он направился к выходу, но неожиданно схватился за левую половину груди и сполз на пол. Подбежавшие Валериан и Лея помочь ему ничем не могли. Он был мёртв. Вот так вещий сон, подумал Валериан. Значит это и есть последний потомок Агасфера? Нет. Есть ещё Лея и его родственники. Но почему тогда речь во сне шла о последнем потомке? Как-то странно.
Они пришли к нам через день со всей своей семьёй. Познакомились. Поплакали. Действительно, у нас теперь была большая семья. Я сначала немного смущался при виде своих «родственников», но постепенно освоился и принимал участие в общем разговоре. Мой иврит был несовершенен, но при желании, а оно было у моих родственников, его можно было понять. Вот и всё. Да. Осталось только добавить, что  история семьи Древицких не прервалась. Наш сын, Игорь Валерьянович Доморадский, директор Ростовского противочумного института, академик РАН. Академик РАМН и РАЕН, профессор, доктор медицинских и биологических наук. Имеет награды: орден Ленина, орден Дружбы народов, орден «Знак Почета», медали. Член  Академии естественных наук и лауреат медаль имени С. И. Вавилова Международного гуманитарного фонда. Заслуженный деятель науки СССР, заслуженный деятель науки и техники Каракалпакии. Один из организаторов поиска природных очагов чумы в гopном Алтае и Туве. Принимал активное участие в ликвидации эпидемии холеры в Каракалпакии и на юге России. Соавтор открытия, зарегистрированного в Госреестре СССР о связи чумного микроба с наличием у него плазмид. Автор 51 изобретения и свыше 300 статей. Автор 17 монографий, книг и учебных пособий. Подготовил 13 докторов и 57 кандидатов наук. У него три дочери и несколько внуков. В настоящее время живёт в Москве.
Переезжать к родителям не собирается и правильно. Так что история не заканчивается и, возможно, фамилия Древицких и Юзов ещё не раз всплывёт в рассказах о Донецке и его жителях. А мой добрый «ангел»--«Шубин», надеюсь нашёл другое убежище и другого человека, для которого стал покровителем.