Так вот вы какая!

   …Проверка завершилась неудачно. Как выяснилось, с производственной безопасностью на заводе - конь не валялся; пришлось инспектору Бульдозерову сочинять пренеприятнейшее  строгое предписание, чего он делать не любил. Домой возвращался  вечером - злой, недовольный, с чувством чего-то несделанного. А тут это видение - почти брюлловская картина «Девушка, собирающая виноград»: женщина - кровь с молоком, правда, не у виноградной лозы, а в освещенном окне соседнего дома. Она задвигала штору перед сном, еще не успев облачиться в ночную рубашку, но уже сняв с себя все остальное.
   Едва переступив порог своей холостяцкой квартиры, инспектор Бульдозеров забыл о треволнениях тяжелого, нервного дня, и потянуло его на… поэзию. Писать стихи оказалось более приятным занятием, нежели вымучивать предписание.

Прожурчала мелодия рая
По моей легкокрылой душе -
Я узрел в предсиянии мая
Образ твой на  втором этаже.
У окна пылко-белые плечи
Мрамореют в тоске неглиже,
Словно робко горящие свечи
В полусне на втором этаже.
Вот обжечь бы твой мрамор губами,
Будто холод стекла в витраже,
Иссластить поцелуе-словами
Твою грусть на втором этаже!
Ослепиться бы трепетным взглядом,
Прикоснувшись душою к душе,
И услышать дыхание рядом
На чудесном твоем этаже!..
   …В мираже
   Застывает уже
   Неглиже
   На втором этаже…

   Следующим утром, идя на работу, инспектор Бульдозеров опустил конверт в почтовый ящик квартиры, хозяйкой которой, как он рассчитывал, была героиня его первого бурного поэтического вдохновения. Отсутствие замка на ящике красноречиво свидетельствовало, что мужская рука здесь пока не завелась. «Значит, заведется», - обрадовано подумал Бульдозеров.
   Вечером он вновь увидел свою пассию: она сверкала в окне второго этажа голубым платьем с блестками и обжигающим румянцем на щеках. И снова в инспекторе вспыхнул поэтический пыл… Назавтра он вложил в конверт шоколадку и краткое, почти фамильярное «сопроводительное письмо»:

«Чтоб был в твоей жизни
Порядок и лад,
Не плачь и не кисни,
А «клюй» шоколад»!

   Пробежали прохладные весенние выходные дни, в течение которых инспектор Бульдозеров от подъездных старушек узнал, что зовут незнакомку из соседнего дома Натальей Георгиевной; она, увы, разведена, живет с дочкой и… собачкой; даже видел ее из окна, идущей, вероятно, в магазин. Но сердце молодого инспектора забилось волнительно-радостно…
   Это же случилось и утром в понедельник, когда Бульдозеров спешил на работу, обгоняя менее торопливых прохожих. Сердце его забилось волнительно-радостно еще перед тем, как он увидел ее. По походке она была Наташа, а по фигуре - действительно Наталья Георгиевна. «До остановки так много хороших слов успею сказать этой прелестнице!» - мечтательно подумал инспектор Бульдозеров и, поравнявшись с нею, в волнении произнес:
   - Доброе утро, Наташа…
   Вздрогнув, она повернула голову. Из-под шляпки на Бульдозерова с удивлением воззрились два василька, под одним из которых… багровел огромный синяк.
   - Так вот вы какая! - смешавшись, промямлил невпопад инспектор Бульдозеров.
   - Так вот ты какой! - без тени смущения и озорно воскликнула Наташа… Наталья Георгиевна…