Ностальгия 78

Завалинки. Такое непривычное в настоящее время слово, но такое родное и близкое. Родное до боли в сердце, до тоскливого комка в горле. Завалинки. Сразу представляешь себе, начало вечера. Когда после полуденного зноя женщинам требовалось ещё произвести ряд сельских- хозяйственных работ в поле, саду или в огороде. Потом возвращались мужья с работ. Их всегда ждал плотный ужин.
И вот выдавалась свободная минутка, и жители русскоязычной небольшой улицы собирались на просторной веранде в доме бывшей учительницы. Веранда была увита низко свисщим виноградом лозой. Лавки деревянные и неподъёмные, словно вечно стояли вдоль отштукатуренных стен. Они использовались на всех массовых мероприятиях, таких как похороны и свадьбы. Стулья, к этому моменту, уже выносили из тенистых комнат местные подростки и девчонки. Публика тут собиралась, как говорят – «от малого до велика». Хозяйка, по состоянию здоровья, давно покинула работу в школе, но прожитая вместе с односельчанами жизнь и авторитет сплотили их в этом. Особое место занимала на стуле её мать, женщина преклонного возраста, передвигающаяся только с помощью старой трости. Лето, каникулы – все радости нелёгкой сельской жизни для детей, можно подумать, что им и заняться было бы нечем! Но, нет, никто из нескольких подростков и нас, малолеток, не пропустит этот период времяпровождения. Мне уже лет пять, туда я попал со сверстниками и старшим братом. Мы не принимаем участия в разговорах, но всегда готовы ответить на вопросы старших. Старшие – это тётя Поля, одинокая вдова из соседского дома, Хозяйка дома, Лидия Семеновна и две других женщины. Молодая белокурая Анциферова, мать двух мальчишек, и жена водителя «МАЗа», многодетная жительница крайней хаты.
Иногда приходила моя бабушка, но из-за приобретённой от болезни глухоты, она мало с кем просто разговаривала, ей приходилось всё выкрикивать в ухо. В таких случаях она недолго сидела, порой с настоящей деревянной прялкой, и пряла свою шерстяную пряжу. В том случае, если ей нужно было просто вязать, её нога по привычке вращало невидимое деревянное колесо отсутствующей прялки. Такое движение ноги можно назвать обычным выработанным рефлексом. Бабушка вязала, считала петли, просила меня померить носок или рукавичку, а потом немного дремала. Из подростков всегда присутствовал Толик, из крайнего первого дома, Вовка, мой старший двоюродный брат, Валерка Анциферов и Ленка, Толика старшая сестра. Присутствовали несколько других общих сестер и братьев по - младше, так получалось, что я был самым младшим из всех. Итак, все постепенно рассаживались, немного перешептывались и вот начинался разговор старших. Обсуждались последние мировые новости, события и прошедшие в летнем кинотеатре киноленты. Летний кинотеатр, об этом нужно вести отдельный разговор, это нечто! Строение кинотеатра находилось недалеко от нашей улицы. К нему можно было попасть двумя способами, выйти на асфальтированное шоссе и по татарской улице пройти к глинобитному забору, или двигаясь по нашей Бассейновой улице, минуя магазин, огибая тот же глинобитный забор с другой стороны пройти к главному зданию. Касса в главном здании, работала только перед сеансом. Фойе тёмное и прохладное, увешенное разными афишами: вот Мягков и Барбара Брыльская из «Иронии Судьбы или с лёгким паром!», вот Неёлова из «Осеннего марафона». Это официальные афиши. Одноразовая реклама фильма выглядела намного проще. Исключения составляли только неодиозные фильмы, такие как «Фантомас» или «Три мушкетёра». Тут художник проявлял просто колоссальную работоспособность. Полотно объявления тогда пестрело всеми составляющими деталями и персонажами сюжета. Билеты продавались всегда все, если фильм «крутили» в здании, или почти все, если в открытом, летнем кинотеатре. Помню описание, какого – то старого фильма.

Рассказывала тётя Поля. Она носила на голове белый выцветший платок, который очень контрастно выглядел с её тёмным загаром. Он был повязан сзади, возможно, что для удобства. Это придавало её большим слезящимся глазам особое значение, подчёркивало линию лица - широкоскулость. Мягкий голос плавно вёл куда – то за собой. Интонации не портили, только придавали шарм. Нельзя сказать, какой именно характерный говор она имела, но слова строила правильно, не коверкая их. Итак, приключенческий фильм «о неблагодарном человеке». Действие происходило в дремучих джунглях, когда человек неожиданно попадает в яму – ловушку и становится её пленником. Но самое ужасное для него оказалось соседство гигантского змея. Питон, или анаконда, жил в этом месте. Тогда ещё не было тех серийных ужастиков голливудского производства, большинство фильмов были черно – белого цвета, даже скорей коричневого оттенка. Человек провёл несколько дней в яме, и всё это время змей не трогал его. Однажды ночью он спокойно выполз наверх, и через какое то время вернулся сытый и довольный. Мужчина питался насекомыми и пил только дождевую воду. Слабость сковала его тело, он уже потерял надежду, как однажды гад, покидая эту яму, согнул своей тяжестью ветку близьстоящего дерева. Этого было достаточно, чтобы пленник зацепился за неё, и стиснув зубы выполз наружу. Из последних сил он ринулся по джунглям прочь, от этого ужастного места. Поздно вечером люди с собаками случайно обнаружили его и спасли. И, что Вы думаете, человек быстро оправился и вернулся с охотниками назад, в это логово, где чуть было не отдал свои концы. Опытные звероловы устроили ловушку и поймали гигинтскую змею, поместили её в клетку из бамбука и направились в свою деревню, чтобы там отпраздновать победу над врагом. Змей вёл себя спокойно, все собрались его смотреть, но когда он увидел, или почувствовал близость своего бывшего соседа, то его словно поменяли. Он очень спокойно, буквально, у всех на глазах, упёрся и выдавил одну стенку клетки своими могучим телом. Так его кольцо ещё перевернулось, бросок и неблагодарный сосед был повержен. Согласно другому источнику на завалинке, змей плюнул через клетку, и ядовитой слюной поверг противника. Это звучит, как из области фантастики, но «очевидцы» - зрители того фильма так это и утверждали. Тогда они чуть не перессорились, но стояли каждый на своём!
Вечер закончивался песнями, женщины пели или на крайний случай лузгали семечки и слушали радио. Конечно, можно было посмотреть телевизор. Но их в то время так было мало. Самое простое было — этол продолжить вечер на улице, на большой скамйке, под длинным забором. Темнело быстро, уже скоро лица собеседников едва угадывались в сумраке. Утром у многих ждала своя работа, свои обязанности по дому, саду, или огороду. Ребята по старше летом трудились в трудовых лагерях, в поле на хлопке, овощах, или на виноградниках. Они зарабатывали там, не скажу, что много, но время было такое, что семьяи были рады каждой копейке. В своих домах люди держали много разных пород птиц, кроликов и других домашних животных. Дети должны были помогать взрослым. Помощь заключалась в том, что нужно было собирать много травы, варить корм свиньям, ходить за водой на колонку. Сходить в магазин за хлебом, выстаивая там длинные очереди, до того момента когда хлеб привезут и потом, когда его выгрузят и станут продавать. Так пролетала большая полвина дня, поэтому вечер с завалинками мы всегда ждали с нетерпением. С такими вечерами можно было сравнить, только праздники, но их летом почти не было. Только ночь на «Ивана Купалу», об этом все всё знают, но мне толком ничего не было понятно. И день полного солнестояния, когда была самая короткая ночь в году, поэтому этому придавалось большое значение. В такие вечера завалинки заканчивались массовыми хождениями на улице.

Выходные дни отличались тем, что возвращались из далека, с заработков мужчины, всюду готовили бани. На Бассейновой улице парились только в двух -трёх банях, хотя такое сооружение имелось во дворах у всех. У тёти Полины парились почти все, но так как она жила одна, а сын бессконечно «морячил», то воду готовили всем миром, уголь носили все, кто только мог. Потом наступал «женский» час, мылись все по очереди и без оной. Могли прийти соседи, спросить, кто моется и тутже шли раздеваться. Когда наступал «мужской» час, шли всем гуртом, кто помладше, выскакивали из парилки — это с не привычки, а старшие пацаны совершали по несколько заходов. В итоге все вместе собирались в горнице у тёти Поли, и продолжали рассказывать истории или петь песни. Чем же закончился тот фильм на самом деле я так и не узнал, но очень хотел узнать и даже ходил на вечерний сеанс. Но по причинам от меня независимых, в тот вечер повтор фильма не стали крутить, а показали другую ленту. Тот фильм тоже был ужасного качества, но так же увлекателен, сюжет его был так запутан, что я не могу его толком вспомнить. Заканчивался он тем, что чернокожего командира (или людоеда) растреляли в своей хижине французкие каратели или спасатели из Иностранного Легиона. Все зрители потом , по окончанию фильма, встали с вздохом облегчения вышли из зала. Я пол фильма прятал глаза в ладошки, или даже спал. Удивительное это времяпровождение — завалинки!