Ностальгия 72

          Как она хотела этого чувства! Оно, казалось, не посещало ее много лет, может десятилетий. И чувство это было какое-то неуловимое, быстротечное, но оставшееся светлым воздушным и теплым покрывалом на ее душе. Почему она не могла вернуть его, как не старалась? Нет, очень редко бывали в ее жизни моменты, которые напоминали отдаленно ощущения того сладостного и безмятежного сна. Женщина пыталась вернуть его, повторить хотя бы на секундочку, но не получалось. Потом и вовсе перестала даже пытаться, так как думала, что во всем виновато детство. А детство не вернешь никогда, и чувства из него подавно.
           Сколько она себя помнила, постоянно по выходным ездила в деревню. Сначала ее родители отвозили или еще кто-то, но лет с девяти – десяти, девочка сама шагала на автобусный пятачок, где собирались пригородные автобусы, отдавала 20 копеек за проезд кондуктору и неизменно вставала за полуоткрытую водительскую кабину теплого и по-особому журчащего двигателем львовского автобуса. Держась крепко за перекладину, она, казалось, дышала в спину шофера. Нет, это девочка неотрывно смотрела вперед, на то, как фары освещают дорогу и только мимолетом на то, куда и как двигаются руки и ноги у водителя, и как он управляет этим живым организмом, который был почти всегда полон народа. Потому что все деревенские и городские, которые ехали в эту деревню, были знакомы, наверно с детства. И ей тоже было это все знакомо: и волжская интонация и деревенский окающий говорок…
 - А у Люськи-то вчера корова отелилась.
 - Да не было меня дома, чай, рыба пошла.
 - Ты, васейка, не была в продмаге, чё там выкинули («васейка» - значит недавно)
 - Ты что! Петро ходит с Надькой! («ходит» - значит встречается)
 - Он же с Люськой ходил, ты посмотри, что делатца.
 Девочка слышала отрывочные фразы из диалогов пассажиров, которые и не стремились их скрыть от кого-либо. И так ей было легко и уверенно с этими деревенскими людьми, со спокойным и надежным водителем, с кондуктором, руководящим остановками, и кому помочь слезть или влезть в автобус. Да-да, так и говорили: «Вы сейчас будете слезать?» А фары, освещающие ночную дорогу, делали ее по-настоящему сказочной. Ведь девочка ездила осенью и зимой после школы. А темнело очень рано. Ей очень нравилось ездить зимой, когда по обеим сторонам дороги возвышались огромные сугробы, а если вдруг еще и метель, то снежинки разлетались с огромной скоростью в разные стороны от фар и лобового стекла. И еще ей нравились поездки в зимнее время, потому что даже при очень скудном освещении деревни, на улицах было светло. Не так часто автобус доезжал до конца села, и последней остановкой делал «Школу», расположенную в бывшей одноэтажной усадьбе какого-то барина, как раз в середине деревни. И тогда, хоть и смелой, девочке, приходилось идти через овраг, потом еще долго по другой улице, пока она не доберется до дома своей тетки, где жили ее двоюродные сестра с братиком.
      
        А в этот раз влюбленная в деревню поехала поздней осенью. Снега еще не было, мороза тоже, и стояла страшная грязюка на улицах и дорогах! Надо сказать, что земля в тех местах очень глинистая и жирная. И если пройтись в такую погоду, то на твоих сапогах налипнет килограммов по пять этого земляного теста. Доехать-то доехала, а в воскресенье автобус не пришел ни на пять часов, ни на семь, ни  в девять… Автобусы отменяли в непогоду или сильную метель, или, когда дороги были так разбиты и размыты частыми дождями. Бедные ее тетка с дядей. Ходили три раза провожать племянницу опять через овраг на остановку «Школа». Решили тогда подождать утра, должен быть первый шестичасовой автобус. Ведь завтра понедельник, и ей надо в школу! Маленькая гостья чувствовала, сколько она приносит хлопот своим родственникам, в деревне работы выше головы и без нее!  У тети было много домашней скотины, и работали они также в колхозе. Она очень надеялась, что сейчас уедет с утренним автобусом, и взрослые, наконец, сами пойдут на работу, а еще девочка очень боялась пропустить уроки без уважительной причины. Да, даже не боялась, а был просто страх. Кто прошел советские времена, тот знает, что такое неуважительная причина. Автобус не пришел, к ее страху примешался еще и стыд, что столько всего она доставляет своим близким. И с этим волнением гостья возвращалась с дядей Лешей обратно в дом. А тетушка только что управилась со скотиной. Увидев племянницу, она всплеснула руками: «Да что ж это за такое-растакое-раскудриииттвое! Что за напасть, девчушке в школу надо, а уехать не на чем!» Тетка уже накрывала полушалок, вместо галош натягивала высокие сапоги, сопровождая все это деревенской руганью и недовольством, уже бежала на МТС, спрашивать, когда пойдет первый грузовик с молоком в город. Знали бы вы эту тетю, у которой земля горела под ногами! Бежать до МТС надо было километра три, а она уже минут через сорок приезжает сама на грузовике прямо к калитке. Тетка усадила девочку в теплую кабину, водрузила на ее колени сетку с яблоками, еще с чем-то и отправила в дорогу. Уже в кабине тогда девочка почувствовала начала того непонятного чувства. Она оказалась под защитой. Она оказалась под любовью тети. Она оказалась под уверенностью шофера. Она оказалась под заботливым покровительством, да просто под покровом. Девочка перестала бояться и потеряла страх, когда тетка еще, закрывая дверцу машины, сказала грозно, что позвонит в школу и скажет, что автобусы отменили из-за непогоды, а потом более мягко: «Так что иди к такому уроку, к какому поспешь!» 
        Было еще темно, но фары уверенно освещали путь. Девочка смеялась и подпрыгивала на стареньком дерматиновом сиденье, когда машина проваливалась то в ухабину, то яму, наполненную осенней дождевой водой. Водитель спрашивал ее о чем-то, она отвечала. Наверно, про школу, про музыкалку, еще про что-то. Отвечала, но была вся в своих мыслях. Ее не покидало счастливое чувство любви и заботы близких, и этот незнакомый  добрый водитель, который умело, выворачивал машину из всех ухабин, эта непогода и ветер, а в кабине так тепло, и эти фары, освещающие такую неприглядную сейчас, но бесконечно родную землю, и, наконец, что пропускает она уроки по уважительной причине.
           В квартире девочка оказалась около одиннадцати. Родители ушли на работу, старший брат в школу. Дома никого. Можно было успеть еще на три урока. Но пятиклассница, очарованная этим странным состоянием, (нет, ну надо же!), не пошла в школу, так как очень хотела продлить его. Она взяла шерстяной плед, и прилегла на диван в гостиной. Даже не в своей спальне. Укуталась и с блаженной улыбкой заснула.
           После пробуждения девочка ходила еще какое-то время заколдованной, но потом все тот же режим, те же обязанности, те же уроки, музыка, спорт, концерты, соревнования. Потом снова учеба в институте, работа, семья, дети, снова учеба, снова дети и снова работа. Ей никогда не удавалось поймать тот сказочный момент из детства. Наоборот, приходилось работать для всех, защищать всех, кормить, обувать, одевать. Не говоря уже о том, если ты едешь за рулем, то должен быть настолько уверенным, чтобы люди рядом с тобой не только были спокойны, но и отдыхали. Так она все время и делала, ориентируясь на тех водителей и людей из детства. Нет, бывали проблески воспоминаний. Но наступило такое время, что теперь она не только перестала вызывать то чувство, что почти забыла о нем. Столько пережить, переделать, поставить детей на ноги, одни только девяностые что стоят. Дети выросли, тетка давно умерла, а работы и страха за близких все равно не уменьшаются. Казалось, что с годами будет легче. Нет. Чтобы быть хотя бы на плаву, надо столько работать! А ощущение покоя и защиты, которые были когда-то, нет. Вот, прошлым летом пароход с детьми утонул. А в Беслане что произошло. Разве могло бы такое случиться в советское время? Женщина вспоминала людей из детства, и когда просто в непогоду отменяли рейсы, даже автобусы. Такого бы не смогло произойти. А десятилетних детей разве выпустишь сейчас на улицу одних?! Нет, она не была за советскую власть, но люди были другие. И дело было не в детстве, и не в детском ощущении покоя и защищенности. Просто покой был на земле.
         Женщина быстро собиралась на работу, допивая свой кофе, взяла механически сигарету, но, не прикуривая ее, помяла по-мужски уже постаревшими руками, и вдруг смяла ее в пепельнице. «А не пойду-ка я сегодня на работу!» - сказала она, как будто как в детстве нашла уважительную причину. Уверенно взяла стремянку, залезла, сдернула тюль и занавески, налила ведро воды и начала мыть окно. Была хмурая осень.
 -Ты чего это растворила все настежь, ведь мыла же окна в августе, - крикнула ей соседка. – И не на работе ты почему?
 - А просто так, - ответила весело женщина.
 - Зря моешь, сегодня дожди обещали, - нравоучительно возразила соседка,  --- весь труд твой пропадет! А так бы постояли хоть несколько дней чистые.
 - Спасибо за хорошую новость! – крикнула ей мойщица окон, подумав: «Ой, быстрей, быстрей, надо успеть, только бы успеть до дождя!»  Стиралка делала последние обороты с тюлью, портьеры уже были почти сухими.
 - Только быстрей, ой не успею! – она заканчивала дотирать стекла, как в прежние времена газетой, до блеска. Уже повесила полувлажные портьеры, вот уже пахнущая необыкновенной свежестью тюль плавно колыхалась от ветерка из распахнутого окна. «Нет, подожди, дождик, подожди еще немного! Еще не все!» Новое ведро воды, тряпка поменялась на половую. Умелыми и размашистыми движениями рук женщина тщательно вымыла пол. Потянуло еще большей свежестью осени, ветра, чистоты. Она, как ребенок, прошлась босыми ногами по свежевымытому полу, веселясь и кружась. Забежала также на вымытую кухню, открыла и там окно. Веселый сквозняк подхватил ее пляску, тюли развивались, чуть ли не до люстр. Взгляд ее упал на пепельницу со смятой сигаретой. Женщина на секунду задумалась, потом резко выбросила пепел и смятый табак в ведро, ей так жалко было портить такую свежесть и чистоту дымом.  «Нет, подожди еще немного, подожди!» - это чудачка разговаривала уже с разбушевавшимся ветром, который нес огромную тучу. Достала подаренный детьми шерстяной плед, закуталась, как младенец, и закрыла окна. Только она прилегла на диване в гостиной, как огромные капли дождя застучали гулко по намытым хрустально- чистым окнам! Они были с пылью, с листвой, поднятой ветром с земли. Ну и что! Нет ничего приятнее, когда дождик стучит в чистые окна! «У меня сегодня слишком уважительная причина!» - женщина блаженно заснула, отпуская все заботливые мысли о других, оставаясь сама под защитой сна.