Ледяное солнце. весь текст сразу

Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ…
Ты - сон вчерашний, который мне пророчит слезы.
Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ!
Ты - снег зимы прошедшей, он давно растаял.
Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ!
Ты – солнце, утонувшее в воде холодной…
Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ!
Ты – все, что было у меня, но…
Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ!



Л Е Д Я Н О Е   С О Л Н Ц Е

Гаспар Дерби
Ракель Ферер
Эшли Райс


Посвящаю
Оксане Ипатовой.
Ее мечте, ее надежде, ее вере.

Посвящаю
Екатерине Тюриной.

Посвящаю
своей сестре Марине.

Посвящаю своей мечте,
 своей слабости  и своей надежде.

Факты вымышлены. Их нельзя привязать к одной судьбе.
Но разве это меняет суть?
Разве боль от подобных ситуаций в жизни будет  менее ужасной?
 


_________________
Глава Первая
_________________

Апрель, 1831 г. Англия. Поместье Дерби.

***
Она была подобна напуганному зверьку: вела себя неестественно. Зажатая, дрожащая от внутреннего волнения, переживания, девушка робко присела на самый край стула, одиноко стоящего в углу комнаты. Попытка спрятаться?

Постоянное ее напряжение, это нервное вздрагивание маленьких детских плеч уже начинали выводить меня из себя.
Удивительно, но эта «гостья» так сутулилась, будто хотела свернуться в калач, свернутся как еж, спрятаться от моего назойливого взгляда. Порой даже все это походило на то, что она пыталась насильно втолкнуть себя в сидение, дабы наконец-то провалиться сквозь землю.
Нервно заламывала свои тоненькие пальцы.
Испуганно кусала нижнюю губу.

Впервые в поместье Дерби. Впервые сама. Впервые нанимается на службу.
Служанка.
Молодая особа ждала пока придет хозяин, Ричард старший, и наконец-то расскажет, что же делать ей дальше. Распишет в яркие краски все ее безоблачное будущее в этом месте.

Я же лениво лежал в любимом кресле и, ни капли не смущаясь своей  столь откровенной и, вероятно, глупой вольности, не сводил с нее глаз.

Нет, я не был пленен ее красотой, хотя девушка была далеко  не дурнушкой.

И даже не пытался лучше запомнить лицо нового в этом доме человека. Да и зачем? Мне никогда не были интересны слуги: ни их жизни, ни их вид, ни их имена. Слуги на то они и слуги, что бы быть рядом, но ни шорохом, ни вздохом не напоминать господам о своем существовании. Они как портьеры на окнах: без них - неуютно и грубо, а с ними ты чувствуешь себя уверенно. Или же, как ковер под ногами…

Я намеренно сводил с ума ее своим пристальным взглядом. Еще больше краснела, смущалась. Сердце бешено трепетало, заикалось в груди.

Не сдержался. Увы, не сдержался. Насмешливая ухмылка все же выползла из недр моей души.

Удивительно, но она это восприняла, как симпатию. Как мою симпатию к ней.

Да уж. Очередная деревенщина с мечтами золушки.

Так что, девочка, хочешь поиграть со мной в сказку? Или пожалеем тебя?

***
Скрипнула дверь.
В комнату вошел Ричард. Отец. Что ж, давно я его так не называл.

- О, Гаспар! Ты уже здесь? – Но, как обычно, не дождавшись ответа, сразу же продолжил, - А где Риччи?
- Я не слежу за Вашим сынком, Ричардом МЛАДШИМ.
На мгновение на его лице проскочило удивление, возмущение. А затем, как всегда, знакомая мне злость.
Всегда срабатывает, как часы…
Стоит лишь  хоть как-то ущипнуть его любимчика, как цепная реакция порождает целую какофонию чувств. Бессилие, ярость, отчаянье, ненависть, обиду…

И вот – контрольный выстрел: в ответ выпускаю всю свою желчь, расплываясь в наглой ухмылке.

Давай уже, начинайся, скандал.

- Здается мне, что ты снова хочешь меня упрекнуть, что имя я отдал своему младшему сыну, а не старшему,… то есть не тебе?

- Да чего же. Я Вам за это благодарен… Это - единственное правильное решение за всю Вашу никчемную жизнь. Спасибо, что избавили меня от такой ужасной участи.

Отвращение. Злость. Презрение…

Вот-вот – и будет взрыв.

- Ты и так ВСЕ УНАСЛЕДУЕШЬ, так  ему я хоть ИМЯ свое отдам! А ты, паскуда неблагодарная,… - и тут старик ступил шаг ко мне ближе, но не прошло и секунды, как его плохое зрение наконец-то известило о горькой неожиданности. О невольном свидетеле… - Ой, - тут же вскрикнул Ричард и машинально попятился назад, словно хотел все вернуть, как было доселе. Забрать свои слова обратно… Или хотя бы скрыться от позора. Да уж, так быстро наступил конец его пламенной речи: при чужих лицах он быстрее раскаленный уголь проглотит, чем выскажет свои истинные, социально неугодные, суждения и мысли, а уж, тем более,  никак не возмущения и гневные крики. В округе истинно верят в счастливое существование семьи Дерби. Так было при прапрадеде, прадеде, деде и этом жалком Ричарде. Так что не удивительно, что старик сейчас умело проглотит свою обиду, начав играть роль счастливого отца. А мне лишь останется довольствоваться тем жалким позором, который рвет сейчас ему душу. – Соня, правильно, мисс Соня Беннет?

Дерби все еще заливался багровой краской, опухая от шального прилива крови к голове. Правая бровь нервно дергалась, вызывая у меня еще больше смеха и призрения, чем до этого.

Необходимо  загладить, замазать, закопать неловкую ситуацию, а потому старик неожиданно бросился к девушке и со всей доброжелательностью в словах и жестах крепко обнял, едва не до боли сжав своими огромными ручищами  ее хрупкие маленькие плечи. Я всегда поражался, насколько артистично его поведение, насколько искреннее его исконно лживое добродушие к чужим людям. А уж тем более, доход которых ниже нашего. Он их предубеждено ненавидел.
Низший класс, низшие люди. Нелюди…
Хотя, в этом мы с ним похожи. В ненависти и презрении.

- Я очень рад, что Вы смогли так скоро к нам добраться… - все так же Ричард мастерски сюсюкал на ухо новенькой служанки.

От такой приторной лжи меня едва не стошнило.
Нехотя выбрался из своего кресла и неспешно побрел к дверям.

- Ты куда? – неожиданно раздался взволнованный голос Ричарда.

Не оборачиваясь, я на мгновение застыл в дверном проеме, давая возможность ему досказать начатое.

Старик благодарно уцепился за такую мою уступку:  тут же продолжил свою «мудрую» речь:
- Сейчас должна приехать мисс Элизабет.

- И что? – все так же не оборачивался. Да, не оборачивался, потому что  знал, сколько это приносит ему унижения, сколько позора… перед этой новенькой.

- Ты же знаешь, она прекрасная партия для тебя. С ней, кстати, приедет и ее кузина Лаура.

- Мне все равно.

Ричард наконец-то не выдержал. Подошел ближе.

- Их годовой доход… - едва слышно стал мне шептать Дерби.

- Мне их ГОДОВОЙ ДОХОД до одного места. – Эти два пылких слова я с особой желчью произнес, нарочно изменив свой голос на тон выше. – Если так хочешь, то жени на ней своего «Риччи». А я сам буду решать, кого мне брать в жены.

И вот оно. Потерял остатки своего рассудка,  нервы сдали. Притворность растаяла, как масло на сковороде. Дикий, злобный, гадкий крик раздался мне в спину, от чего я невольно обернулся.

- ПОКА Я ЖИВ, ТЫ НЕ ЖЕНИШЬСЯ НА БЕДНОЙ!

Так что,… Соня,… поиграем?

- ПОСМОТРИМ, - следуя его примеру, ни капли не сдерживаясь,  выплюнул свою ненависть и презрение ему в лицо.

Многозначительный взгляд на золушку, и…

___________________
Глава Вторая
___________________
Август, 1831 г. Англия. Поместье Дерби.


Соня напугано прижималась ко мне, казалось, тем самым пытаясь спрятаться в моих объятиях от всего мира.

Глупышка.

- Со мной тебе нечего бояться.

- Но,… а если сер Дерби вернется из города раньше полудня? Что, если он заметит меня… здесь, рядом с тобой?
- И что? Мне все равно. И ты не должна переживать.


Дождался. А то уже думал, что придется до вечера здесь вот так сидеть.


Карета остановилась сбоку от нас, прямо за фонтаном.

Соня предательски дернулась вбок, отпрянув от меня, как от кипятка. Вырвалась из объятий, словно кат сейчас мне отрубит голову, и… дабы не задело ее, тут же улизнула.

Насильно притянул ее к себе назад и прижал к  груди.

Выжидающе всматривались в прибывший экипаж.

Дверца отворилась.
Лакей торопливо протянул руку вперед, пытаясь помочь выбраться старому Дерби наружу.

Пыхтя от напряжения, злобно чертыхаясь себе под нос, Ричард наконец-то ступил на твердую землю.


Раз, два, три…

Его взгляд наконец-то нащупал пороховую бочку.
Уставился на нас.
Соня испуганно сжалась. Сердце бешено заколотилось в ее груди и, казалось, еще чуть-чуть - и оно задохнется, запнется, уже навеки застыв без права на прощальный удар.

Я лишь ехидно улыбался, выжидая очередного скандала.

Смешная, жалкая, идиотская хромота на правую ногу. Десяток футов за считанные секунды с невероятным трудом.


- Я, кажется, явно дал понять, что этой особе в доме Дерби не рады.

- Простите, - невнятно, испуганно прошептала Соня и дернулась в моих объятиях. Не отпущу, птичка. Сегодня ты - моя.

- Она будет здесь столько, сколько нужно, и пусть  Вы даже лопните от злости.

Снова багровые пятна на лице. Нервное подергивание брови. Слюнявые пузыри бешенства на губах.

- Мы скоро женимся. Это уже решено. Хотите  Вы того, или нет.

- Да, да, да КАК ТЫ МОЖЕШЬ?!

Наконец-то! Сорвался!


Ричард бросился ко мне. Я едва успел выпустить из объятий Соню, как этот старый хрыч ухватился мне за ворот рубахи и дико затряс, выплевывая слова в лицо:
- Я ЛИШУ ТЕБЯ ВСЕГО НАСЛЕДСТВА!
- Не посмеете, ПАПЕНЬКА. Я – единственный, кто может ДОСТОЙНО сохранить память рода Дерби. Вы сами знаете, что Ваш Риччи – тряпка. Азартный игрок без единой капли рассудка. Я – Ваша единственная надежда. Так что отпустите мой воротник, сделайте пару шагов назад и глубоко вдохните. В сентябре я ЖЕНЮСЬ на Соне.

В глазах заблестели слезы.
Нервные пузыри сменились горьким стоном.
Руки невольно обвисли на моей груди.

Он знал, что я прав. Знал, что вся его жизнь, его стремления быть достойным - в моих руках.

Теперь я – главный.

Робкий шаг назад.

Еще мгновение пустого взгляда – как вдруг глаза зажмурились от боли. Рука жалобно потянулась к груди, пытаясь спасти сердце. Пытаясь вытянуть из него колья.

Я смотрел ему в лицо, видел все то, что разрывает его изнутри, едва не доводя до смерти - и мне было все равно, ни капли не жаль.

Тело старика стало невольно оседать на землю. Вмиг Соня бросилась к Ричарду, пытаясь удержать его в вертикальном положении своими хрупкими, слабенькими, тоненькими ручонками.

- Помогите, помогите!!! – Испуганно завопила на все горло моя НЕВЕСТА, казалось, взывая до небес.

Считанные секунды – из дома выскочили слуги. Выскочила Матушка. Выскочил Ричард Младший.

Я все так же отрешенно разглядывал разгорающийся хаос, нехотя наблюдал за театральной постановкой этой глупой комедии.

Мать визжала мне что-то в лицо, трясла, кричала, а я лишь ехидно улыбался в ответ.





***
14 сентября, 1831 год. Поместье Дерби.

- Гаспар, ты куда? – не унималась мать. Она уже три недели не дает мне покоя. Все переживает, что я добью Ричарда. Добью своей непокорностью, ненавистью, презрением.

Не ответил, а лишь продолжил свой путь к заветной комнате.

- Я тебя туда не пущу. Ему едва полегчало. Гаспар. Молю! Не трогай его!

- Не лезьте, мать, туда, куда не просят, - нехотя разомкнул отчаянные объятия и жадно ухватился за ручку двери.

Легкий толчок вперед – и врата в исчадье Великого Ричарда отворились.

- Гас… - жалобно запищала матушка мне вслед.

НО я был неумолим.

- Здравствуйте, - громко, звонко, с вызовом крикнул ему навстречу.

Веки дрогнули. Еще тягучие секунды – и глаза разомкнулись.

Мутные, красные… Они вымаливали у меня покой.

Нет. Нет. И еще раз НЕТ.

Не дожидаясь ответного приветствия, я достал свое мысленно придуманное ружье. Выдержал заветную паузу, «заряжая» в ствол патроны с порохом.

Сладостное прицеливание - и… выстрел.

- Я пришел к Вам, что бы сообщить, что ЗАВТРА, 15 ноября 1831 года, в 9 утра я буду венчаться с Соней Беннет. Жаль, что Вы не сможете разделить со мной столь прекрасное событие.

Замер. Он замер. Глаза округлились. А затем вдруг дикий кашель вырвался наружу, едва не раздирая его глотку в клочья.


- Да что же ты за ИЗВЕРГ!!! – дико завизжала мать и ту же бросилась к Ричарду, пытаясь собой закрыть его рану, его боль. Пытаясь отдать свою жизнь взамен на его слабость и смертность.

Я лишь ликующе улыбнулся.

ОКО за ОКО, Ричард.





***
15 ноября, 1831 г. Англия. Церковь св. Мартина.

Небесный перезвон церковных колоколов взбудоражил всю округу. Кого только не было на этом празднике. Каких только слоев общества.

Никто бы не посмел пропустить венчание будущего наследника всего поместья Дерби. Мое венчание с Соней.

Ах, Соня, Соня.

Я стоял у алтаря, всматривался в проход, где вот-вот появится моя будущая жена, и понимал, что…

Неожиданно в боковую дверь, как раз за моей спиной, вбежала мать.

- Гаспар, Гаспар, - тарахтела она, словно безумная, все еще прячась от пытливых взглядов за ширмой в проходе, и нервно махала мне рукой.

Кем-кем, а матерью я не мог пренебречь.

Пусть  раздражение плясало на моем лице, но все же сошел со своего почетного места и скрылся под  возмущенные взгляды собравшихся.

- Слушаю.

- Гаспар, твой отец… Ричард… только что скончался.


Не сдержался. Действительно, не сдержался от улыбки.

- Гаспар, - удивленно меня одернула словом мать. – Как… как ты так можешь? Он же твой…

- Он никогда не был моим отцом, и кому-кому, а Вам уж точно это известно. Мой отец –  Луи, француз, которого когда-то, в 1810 году, еще до моего рождения, обесчестил и бессердечно убил этот Ваш любимый Ричард.

- Но, но… - ее лицо вдруг побагровело, грудь нервно задергалась в невыносимых спазмах. – Откуда…

- Когда тебя ненавидит собственный отец, то легко догадаться, что не все чисто в твоем происхождении. А дальше – только желание узнать правду – и истина сама выплывет на поверхность.

Не знаю. Не могу понять. Не могу принять то, как она легко простила Ричарду это предательство.

Не могу… Да и не хочу!


Резко отвернувшись от нее, словно от нечисти, я неспешно побрел к алтарю.
И  снова стою на почетном месте ЖЕНИХА.
Идиотизм.
Прощальный взгляд…
…на театральную комедию.

Но не успел я сдвинуться с места, как вдруг заиграла музыка. Запел старинный церковный орган.
 Ах, как не вовремя. Как не вовремя.

А вот и невеста появилась напротив меня.

Что же, дальше тянуть нельзя.

Я ступил уверенный, но нарочно растянутый, замедленный шаг вперед.

Часть гостей обернулись ко мне, нехотя оторвавшись от шествия Невесты.

Ехидная улыбка, смех в кулак. Я пошагал «любимой» навстречу.

Бедная моя Соня.

Она замерла в нерешимости.

Еще секунды – и мы наконец-то поравнялись друг с другом.

- Прости, - вполне реалистично произнес  слова, полные раскаяния и сожаления.

Печальная улыбка – и пошагал прочь из церкви.


Сказке конец.

Нечего так на меня смотреть.


***
19 ноября, 1831.

Я слышал, что Соня сегодня ночью утопилась.

Зря. Зря. Глупая дурочка.

Вот тебе и золушка. Вот тебе и сказки…
Спросите, чувствую ли я за собой вину? Нет. Если Господь не дал ей ума, то я здесь не причем.

___________________
Глава Третья
___________________
***
Март, 1832 год. Англия. Поместье Браун.

Прекрасная Леди в красном. Лизи Браун, что же Вы танцуете на этом балу с моим братом, а взгляда не можете оторвать от меня?

***

Конец ноября, 1832 год. Англия. Поместье Дерби.

Едва мы справили годовщину со смерти старого Ричарда, как округа вновь заговорила о свадьбе в поместье Дерби.

***
20-е числа декабря, 1832 год. Поместье Дерби.

Прекрасный ангел с именем Лизи сейчас еще больше напоминала мне собой  небесное создание. Ее свадебное платье идеальной дугой очерчивало   тонкую талию, а корсет вызывающе поднимал вверх грудь, делая ее еще больше упругой, да и едва не оголяя, не открывая моему взору запретные места.

Я никогда не понимал таких откровенностей в общественном наряде. Смотришь на грудь, а только и видишь, как идеально пухлые дыньки переходят… в сочные, торчащие от возбуждения, соски.

Видимо, Лизи тоже почувствовала то, что и я, а потому еще минута нервного выжидания окончания шнуровки корсета - и тут же злобно зафыркала на служанок, нервно встряхивая кистями, словно выметая «лишних» из комнаты. Неистовое желание побыстрее выпроводить слуг за дверь.

Еще секунда сдерживания, пока вездесущие «уши» прислуги отдаляться на безопасное расстояние, -  и девушка тут же бросилась ко мне.

Неловко подминая под себя свадебное платье, она умело всаживалась  мне на колени, выискивая удобную позу. Еще один жадный вдох – и ее сладкие губы коснулись моих, срастаясь в страстном, диком поцелуе. Ее язычок уже давно перестал скромно касаться моих губ. Теперь она повелительно врывалась в меня, тут же отыскивая мой язык. Гладила его, ласкала, срасталась в безумном танце.

Мои руки машинально потянулись к ее плечам. Обняв лишь на секунду, я медленно спустился к ее груди и сильно, властно, пылко  ее сжал.

Жадный, похотливый стон вырвался из Лизи, заставляя меня еще больше сходить с ума от желания ее взять. Взять прямо здесь. Не смотря ни на что.

Шаловливые руки девушки тут же скользнули по моей груди вниз, к животу… Еще мгновения – и…



***
27 декабря, 1832 год. Церковь св. Мартина.

Скажите, что это дежа вю? Тогда почему в роли жениха стою не я?

Ричард жадно рассматривал свою будущую жену, приходя в неистовый экстаз от мысли, что еще несколько часов – и такая богиня станет его. Еще несколько часов – и она впустит его в свой  мир блаженства.

Я едва скрывал свою улыбку.

 Заиграла музыка.

Лизи плыла между двумя колоннами собравшихся, подобно шествию Афродиты среди своих верных, безнадежно влюбленных, рабов. Подобно истинному Ангелу чистых, невинных небес...

Красивые, плавные, грациозные движения...
И снова не могу сдержать свою улыбку.
… движение львицы. Дикой, страстной, властной львицы.

Короткий взгляд в мою сторону.

Лживая улыбка на лице.

Боль в глазах.

Неужели она думает, что я остановлю все это? Что потребую себе то, что вот уже несколько месяцев подряд мне и так принадлежит?

- Кто  из  присутствующих  имеет  законное  основание  или   знает препятствие, вследствие которого эти два прекрасных человека, Ричард Дерби и Элизабет Браун, не могут  соединиться  брачными узами, пусть сейчас все скажет или замолчит навсегда.

Косой девичий взгляд в мою сторону.

Что же, милая, ничего, кроме ехидной улыбки не могу предложить в ответ.

Не родилась еще та, которая меня добровольно по искренней воле затянет под венец. Да и не родится. Никогда.

Тяжело сглотнула.

- Тогда объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.

Невеста плачет? Что же, видимо, от счастья!

***

17 января, 1833 год.

Сегодня - тот единственный день, когда я не смог убежать от боли.

Она схватила меня в свои оковы и искренне пообещала никогда больше не отпускать.

Матушка, ты - единственная, кого я любил в этой жизни.

Прости, если сделал что-то не так. Прости, когда не понимал, когда обижал.

Я хотел лишь как лучше.

Тебя уже не вернуть.

Что же, душа моя. Как тебе такая рокировка? Любовь на боль? Тепло - на Пустоту?

***
 Март, 1833 год.

- Гаспар, ты не можешь меня вот так выгнать. Это ведь и мой дом тоже!

Неужели он думает, что эти бредни хоть как-то на меня подействуют?

Я валялся в своем любимом кресле и заворожено всматривался в камин. Наслаждался игрой пламени.

- Гаспар, Лизи беременна. Мы не можем уехать… Прошу… Брат…

О! Неужели за двадцать три года я впервые дождался твоего признания в нашем родстве?

- Прошу, ради будущего рода Дерби. У нас будет малыш…

Риччи, Риччи, ты хоть уверен в том, что отец ребенка - ты?

- Прошу, Гаспар.

- НЕТ.

***
- Гасик, милый мой, ты не можешь нас вот так вышвырнуть без пенни в кармане. Милый…

- Почему же не могу?

- Потому, потому… что я жду твоего ребенка!

Эх, Лизи, Лизи, не умеешь ты лгать. Как никогда не верил в твою любовь, так и сейчас не верю в это нелепое откровение.
Ужас. Ужас. Как я вообще мог водиться с такой… мразью…
Как  низко ты готова пасть, лишь бы остаться в «сливках» общества, в шике и достатке.

- Завтра что бы съехали. Вы уже прилично меня достали. НАДОЕЛИ.

_________________
Глава Четвертая.
_________________

25 января, 1834 г. Англия.
Ракель Ферер.

Снежная королева. Идеальная красота, идеальная грация, невероятная внутренняя сила.

В ее речах, в ее поведении, в ее глазах я видел мудрость, уверенность в себе и презрение. Презрение ко всему миру. Ко всему, кроме Гаспара Дерби. Удивительно, правда? Повезло? Не думаю.
Я давно уже не считаю человеческую симпатию или любовь везением. Это – либо результат моих действий, либо результат их глупости. И только.

И да, она была старше меня лет на семь, но что-то все равно невыносимо меня тянуло к ней.

Ни любовь, ни поддержка, ни удивительное сходство нашего мировоззрения. Ни уникальное понимание друг друга…  Нет.
В ней было что-то, что звало меня к себе, требовало забрать себя у нее.
Было что-то, что изначально принадлежит мне. То, ради чего мы и встретились в этом мире.

Увы, я пока далек от раскрытия от этой сводящей меня с ума тайны.

***
- Седьмой раз.
- Что седьмой раз?
- Это будет наш седьмой раз.
- Секс? – не мог поверить своей логике.
Девушка лежала у меня на груди, нежно гладила мой живот, играясь с  волосами в области, как она говорила, «вычурного» пупка, и вместо обычных страстных шуток, издевок и возбуждающих речей, выдала такую глупость. К чему это? Не уж-то моя непокорная Ракель вздумала в меня влюбиться?
- Да, секс, - наконец-то подтвердила та, окончательно добив меня.
- Я не думал, что ты считаешь… наши ночные встречи.
Ферер  проигнорировала мою издевку. Немного помолчав, она все тем же невозмутимым голосом продолжала свою «глубокую» мысль, по-прежнему летая где-то в облаках.
- Семь раз подряд. Только со мной…

Да уж. Мудрое замечание…

Не знаю, откуда такая уверенность, то ли от того, что я ни разу, на протяжении года, сколько мы знакомы и пока были лишь друзьями,  не утаил от нее  ни одного из своих развлечений с другими девушками, то ли просто некая женская интуиция, но она была права. Мы совсем недавно пересекли эту черту, и теперь…

Седьмой раз… подряд. И что? Разве обязательно искать в этом какой-то потайной смысл?
Нет, понимаю, что нельзя не замечать такой явный факт: я всегда проявлял вольность в поведении с женщинами, всегда  стремился к разнообразию в женской ласке, а теперь вдруг «зациклился» на одной, на Ракель, отметая прежние связи, привязанности.
Но зная меня так хорошо. Зная, как себя. Как она могла предположить о зарождении во мне каких-то романтических чувств?

Циник. Эгоист. Это - про меня. Это - про нее. Тогда зачем эти бредни?
Как я не верю в ее любовь, так и она должна держаться умной речи рассудка.

Все это объясняется довольно просто. И ничего сверхъестественного или умиленного в этом нет! В Ракель есть тайна. Злая, роковая, жестокая тайна, которая и притягивает меня так сильно к этой женщине.

Я хочу откопать этот секрет  и наконец-то успокоиться.

Плюс сам секс. Не скрою, эта женщина удивительна в постели. Кажется, словно прима-балерина на сцене, словно виртуоз за роялем: она  чувствовала наперед каждое наше движение, каждое предстоящее мгновение наслаждения, улавливала его и не отпускала до тех пор, пока силы вовсе не покидали нас, и мы не падали на кровать, теряя сознание. Я старался быть равным ей, и даже сильнее ее, но та невероятная сила, что скрывалась в ней, подавляла меня, едва я пытался взять первенство. Под ее страстным и, отчасти, неестественно сильным напором подчинялось все, как истинной богине: и наслаждение, и сладкое безумие, и дикая жажда, и даже время.
Но и в этом был отголосок той великой тайны…

Так что только неизвестность тянула меня к ней, неизвестность, а не уникальность характера, души или тела этой девушки.

- И что? – не хотел ее обижать. Или отпускать.

- Я подумала,… нам же хорошо вместе? Да?
Началось.

Ракель, девочка, я тебя не узнаю.
- Гас, не молчи. Прошу!

Это ты остановись, пока окончательно не разочаровался в тебе.

- Я думал, что за этот год мы достаточно узнали друг друга. Я без ума от тебя, как от собеседника, как от друга. Ты - прекрасная в постели.

- Но…

- Но глупо с твоей стороны ожидать чего-то большего. Милая, я…

- Ясно, прости, - девушка обижено отдернулась от меня в сторону, а затем медленно сползла с кровати. Ракель пыталась делать вид непринужденности и равнодушия. Но я отлично знал, что скрывала эта улыбка, эти движения, эти короткие вздохи.

- То есть, пройдет еще месяц-два, и то, если мне повезет, и ты снова переключишься на новый вариант?

- За всю мою жизнь ты - первый мой друг. И если ты не будешь все портить, то все так и останется. Разве этого мало?

- Мне… мало, - Ферер резко обернулась.

И снова этот взгляд. Узнаю. Коварный взгляд. Взгляд жуткого будущего для ее цели.

И эта цель - я?

- Что ты задумала?

- Если не буду на тебя давить, ты согласен быть моим вечным другом? Навсегда?

- Я клятвы даю только себе. И ты это знаешь.

- Знаю.

Неловкая  пауза.
Я чувствовал, как некая моральная петля вот  уже наброшена мне на шею. Так что еще слово – и она затянется навсегда. Действительно, НАВСЕГДА.
Нет уж. Извольте.

Раздраженно скривился, встал с кровати. Прощальный взгляд на Ракель.

Торопливо натягивая рубашку, я мысленно корил себя за такую строгость. Ведь тайна, тайна… Она все еще для меня закрыта. Все еще тянет меня к этой Ферер.

- Я тебя не отпущу, - ее пламенные, полные боли и отчаяния, глаза уставились в мои.
- Перестань, Ракель. Ты же сама понимаешь, что эти отношения не были любовью. Об этом  сотни раз говорил с тобой. РАКЕЛЬ! Ты - единственный в мире человек, которому я раскрыл все, что у меня было на душе. Единственный, которому  доверяю. Но любви… Любви не проси. Нет в моем мире ни такого чувства, ни такого слова. Нет, и не будет.

Она ступила уверенный шаг ближе и ласково, робко коснулась кончиками своих тоненьких пальцев моей щеки.
Глаза в глаза.
Душа в душу.
- Тогда позволь быть с тобой всегда рядом как друг. Я согласна на все... Но не прогоняй меня.
- Но ты уже переступила черту. Ты всегда будешь хотеть большего.
- А ты не думай про это. Умоляю…
- Пройдет время – и ты об этих словах сильно пожалеешь.
- Знаю, но все равно на это согласна. Гаспар… Позволь мне поделиться с тобой самым дорогим, что у меня есть… Позволь, и я обещаю, что уйду от тебя… Отпущу ровно на столько, сколько это тебе будет нужно… Уйду в тень до тех пор, пока снова тебе не понадобится такой друг, как я. Позволь мне подарить нам время…
- Ракель, - нервный стон вырвался из моей груди.
Скривился от боли.
Почему так трудно отказать? Почему так трудно все перечеркнуть одним словом,… окончательным уходом… Почему?
- И ты успокоишься?
- Да. Да! Я…
- Хорошо, - тяжело выдохнул. Не знаю, что задумала эта женщина, но если это - единственная возможность безболезненно подарить нам мир и покой, тогда я, действительно, согласен.

Улыбнулась. Взяла мое лицо в свои ладони. Глаза в глаза.
- Верь мне, как я верю тебе, - заговорено прошептала Ракель и нежно коснулась своими губами моих.

Но едва я захотел уже протестовать, как вдруг что-то произошло. Быстро, невероятно быстро как для реальности. Резкая, адская боль раздалась в моем горле. Нет, во всем теле.
Я горел изнутри, я задыхался от этой дикой боли. Но крик, крик застрял у меня в груди, не смея даже тихим стоном вырваться наружу. Мир предательски окутала серая, мутная пелена.
Звуки исчезали…
Я терял себя…

***
Не знаю, сколько прошло времени. Сколько часов  был без сознания, но за окном стояли сумерки, предвещая то ли Ночь, то ли День.

Все тело ломало от тупой, постоянной, казалось бы, хронической боли. Шевелиться не было ни сил, ни желания.

Вдруг дверь скрипнула и резко, уверенно распахнулась. В комнату вошла Ракель.

- Проснулся?
- Что ты со мной сделала?

Но вместо ответа девушка вмиг подскочила ко мне, жадно прижавшись своей грудью к моему животу. Еще секунда - и, медленно ползя, извиваясь надо мной, подобно змее, Ракель поднялась выше. И снова глаза в глаза. Душа в душу.

- Я помню, что тебе обещала. И, несомненно, сдержу слово.
Вдруг ее губы прильнули к моему уху. Страстный, жаркий, возбуждающий шепот пронзил все мое тело, заставляя нервно дышать.
- Я буду тебя ждать, сколько понадобится. А пока запомни три непоколебимых правила. Сохранить тайну нашего существования любой ценой. Не питаться рядом со своим домом. И не заводить отношений со смертными.

Я все еще пытался разыскать смысл среди этих несуразных слов, как вдруг Ракель в мгновение ока сорвалась с кровати, отлетев к двери за долю секунды.
Словно ветер, словно видение, словно…
Короткая милая ухмылка - и тут же скрылась за дверью, грубо, громко, приговорено хлопнув ею на прощание.

***
Я не понимал, что происходит. Не понимал, пока воля случая, или же, попросту, то, к чему все и так шло, не открыло мне глаза на правду.
После той странной ночи с Ракель все в моем мире переменилось.
Вы когда-нибудь видели идеальный круг солнца, яркого, лукаво улыбающегося в зените? Идеальный круг, пульсирующий, подобно сердцу. А я теперь мог на него смотреть часами, не морщась. Радовало ли меня это? Ни капли. Казалось, единственное в этой жизни, в этом мире яркое и теплое существо, и то покрылось ледяной коркой цинизма и равнодушия…

А вы видели насколько многогранная красота пылинки?
А вы знаете, что  радуга состоит не из семи цветов? И даже не из миллиона!

А слышали  шепот мышей в подвале?

А вы знали, что запах роз – самый божественный запах на земле? Вы это знали?

А вы знали…

Я сидел в библиотеке, перечитывая очередной раз свою любимую книгу, как снова эта резкая боль сжала мою грудь, заставляя задыхаться, немыслимо задыхаться. Прошло уже два дня, а я все не могу привыкнуть к этим невыносимо болезненным спазмам. Умираю? Что же. Быстрее бы, ибо  больше нет желания такое терпеть.

Шли секунды – и скоро все должно было пройти.
Должно же? Ведь раньше проходило…

Но вот уже добегала до своего конца минута, а боль не отпускала.

Вот он? Вот мой конец?

Казалось, кто-то перекрыл мне воздух. И теперь мои легкие сжимались в комок, пытаясь выдавить из себя остатки кислорода, жалкие капли жизни, вливая мне в кровь.

Сознание стало мутнеть. Звуки - стихать.
И едва я приготовился отпустить этот мир, как вдруг резкое облечение. Долгожданный вдох. Болезненный вдох. Один единственный вдох, давая отсрочку конца – и снова дикая боль сжала все внутри.

Книга обижено выскочила из рук на пол.
Я схватился себе за горло, пытаясь его разодрать, пытаясь впустить в тело воздух.

Дверь распахнулась. В комнату вбежала служанка.
- Сер, сер, вам плохо? Сер…
Девушка обеспокоено присела рядом и слегка обняла меня за плечи, пытаясь заглянуть в глаза… Пытаясь мне помочь…

Дикий, адский стон вырвался из ее груди. Болезненный писк отчаяния…

Я понял, что творю, лишь когда ее руки обреченно разжали свою дикую хватку, нехотя обвисши на моих плечах,  лишь когда ее сердце перестало биться…

Пристыжено оторвался от ее горла, давая себе право глубоко вдохнуть, давая себе
возможность осознать все то, что произошло… Что я наделал.

Девушка, мертвая девушка, лежала у меня на руках, жадно выпучив глаза к небу. Немая мольба о спасении… Мольба, которую я так и не услышал…

Все ее горло было в крови… Разодранная шея…
И я, и я, напугано прижимающий ее к своей груди… весь вымазанный в ее кровь… Вымазанный в осколки чужой жизни.

Вымазанный, но живой…

***
Когда-то меня манила к Ракель тайна. Теперь толкает - ненависть к одиночеству.

Время. Вот, что значит ее дар. Вот, что значит ее «дарю нам время».

Теперь я не только – циник и эгоист… Теперь я - еще и убийца. Вечный убийца.
Моя жизнь ценою уймы чужих смертей.

Теперь я - такое же Ледяное Солнце, как и то, которое мне нынче светит в небе. Светит, но не греет. Теперь я – лишь эхо живого Гаспара Дерби. Лишь отражение… его отражение в разбитом зеркале…

Теперь – я вампир. Упырь. Никчемный, гадкий, мерзкий, бессмертный монстр.
Раньше не было сердца. Теперь не стало и души…

_________________
Глава Пятая.
_________________
***
Когда ты смертен, то замечаешь каждый день своей жизни…
Когда ты лишен этой привилегии – не замечаешь даже года своего существования.

***
20 июня, 1837 год.
Англия еще не знала, что с этого момента начался ее «золотой» век. На престол взошла Королева Виктория…

***
1838-1842 гг.
Англо-афганская война.

***
1840- 1842 гг.
Англо-китайская война.

***
1845-1846 гг.
Первая англо-сикхская война.

***
1848-1849 гг.
Вторая англо-сикхская война.

***
1852-1853 гг.
Вторая англо-бирманская война.

***
1854 г.
Объявление войны России.

***
1856-1860 гг.
Англо-франко-китайская война.

***
1856-1857 гг.
Англо-иранская война .


***
1901-1910 гг.
Эдуард VII

***
1910 г.
Георг V


Я – не политик. Но лишь такие события в моей жизни могли дать понять, что еще существую.

Нечасто встречался с людьми. Давно уже не устраивал приемов. Не посещал  чужих балов.

Очень редко видел Ракель.

Я стал затворником. Затворником, который по ночам вынужден был отправляться на охоту.

А дальше, насытившись чужой кровью, выпив до последней капли чужую жизнь, я шел к любой из женщин. За лаской живых.
Их было сотни. Сотни разных, влюбленных сердец…  Но ни одна не заставляла меня почувствовать себя живым. Ни одна, имея в себе дар быть живой, не смогла разбудить во мне меня настоящего. Меня прежнего, меня живого.

Я был мертв. Давно уже мертв. Неизлечимо мертв.

***
1914 год.

Война. Мир поглотила война, а для меня появилась возможность затеряться среди хаоса.
Чужая боль – чужие принципы. Как и другие вампиры, я с улыбкой на устах наблюдал за недалекостью разума людей. Тех, кем когда-то были мы сами.
Они были живыми, были смертными – и вот так просто разбрасывались своим даром, роняя его об землю, отдавая его за чужие идеи и мечты.

За чужое счастье.
Глупое, недалекое счастье.


4 августа
 Англия бросила вызов Германии.

12 августа
Оба моих отечества вызвали на смертельную дуэль Австро-Венгрию.

5 ноября
Великобритания и Франция выступили против Турции.

День за днем. Час за часом.
Все больше сирот, все больше трупов, все больше неизлечимо покалеченных судеб.

Год за годом.

Я не верил своим глазам.

Когда-то, пока еще был жив, я искренне ненавидел мир. Общество.
Вот только не особо понимал за что.
Но теперь… Теперь отчетливо осознал причину: людская жестокость, черствость, эгоизм, самовлюбленность, лживость, идолопоклонство власти, корыстность, алчность, предательство, – общество слишком гнилое, безвозвратно испорченное, чтобы его когда-нибудь мне принять… и полюбить.

Я НЕНАВИЖУ ВАС, ЛЮДИ! НЕНАВИЖУ! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!

***
Но успокоиться, жить прошлым – слишком скучно. Ведь так?

1939 год.

И СНОВА ВОЙНА.

Снова весь мир вспыхнул адским огнем, пожирая человеческие жизни, судьбы, души. Поглощая всех невинных,… возвышая заговорщиков.

Видя все это… Видя правду…

Если бы мне Бог доверил свои полномочия хоть на минуту…

Я бы спалил всё к чертовой матери. Всё и всех.

***
1945 год.

Заключили «мир».

Радовался ли я их решению? Их «достижению»?

Ни капли.

Я более чем уверенный, что все еще повторится.

Слишком все предсказуемо.

Люди не научились ценить жизнь.

Не научились любить.

Не научились жить.


***
6 августа 1945 г.
На Хиросиму была сброшенная первая атомная бомба под названием «Малыш».
Она взорвалась примерно в 600 метрах над поверхностью, со взрывным эквивалентом примерно 20 килотонн тротила.
Взрывом  убито 70 тысяч человек, еще 60 тысяч умерли от лучевой болезни, ожогов и ранений.
Радиус зоны полного разрушения составлял примерно 1,6 километра, а пожары возникли на площади в 11,4 квадратных километра. 90 % зданий Хиросимы было либо повреждено, либо полностью уничтожено. За первые полгода после бомбардировки умерли 140 тыс. человек. 
9 августа, 1945 г.

Нагасаки.

Атомная бомба «Толстяк».

Около 74 000 человек убито  .

За один раз, за один-единственный поцелуй… смерти.



***
1952 г.

Трон монарха Великобритании заняла Елизавета II.

Радовался ли я этому? Значило ли это что-то для меня?

Нет.

Это было так, просто очередное событие, чужое событие, обычный факт, отделяющий одни года моего одинокого существования от других.


***
1965 г.
Летчик-космонавт Леонов первым вышел за пределы космического корабля.

***
1986 г.

Взрыв на Чернобыльской АС.
Казалось, идеальный мир человеческого научного прогресса пошатнулся. Оступился и стал котиться в пропасть.

Но разве это кого-то волнует?

***
1991 г.

Распад СССР.
Множество людей обрели надежду, оттолкнув прошлое, как гадкое существо.

***
2000 г.

Миллениум. Двадцать первый век.
Шаг в новое тысячелетие.
Или конец света.

Знали бы вы, как я молил о последнем.
Но, вероятно, чем больше этого хотел, тем стремительней предпосылки быстрого конца рассыпались в прах.

***
10 сентября, 2008 год.

Запуск Большого адронного коллайдера.
Человечество снова пытается ухватить бытие за хвост, но что из этого получится?
Вам остается спорить.
А мне – ждать.

_______________
Глава Шестая
_______________
***
Осень, 2009 г.

Сегодняшний день… Что ты мне принесешь? Что подаришь?
Я не знаю, да и мне все равно.

***
Несколько лет назад я покинул Францию и вновь поселился в Англии.
Лондон.
Такой же дождливый, как и моя жизнь.
Такой же печальный, как и я.

***
Ракель послушно переехала за мной.
Друзья.
Вечные друзья.
Как она об этом просила.
Как то, на что сам согласился.


***
Длинные, тонкие, ровные ноги, упругая попа, тонкая талия, большая, пышная, сочная грудь. Длинные когти. Восхитительное личико. Аромат лаванды.

- Ой, - невольно вскрикнула девушка. Она задумчиво копалась в своих бумагах, стоя как раз спиной к дверям, так что не удивительно, что не заметила, как я вошел. – Сер, Вы к мисс Ферер?

Обворожительная улыбка. Что же, рыбка, поиграем и с тобой…

Не ответив, а лишь бросив прощальный, многозначительный взгляд, скользящий с головы до ног,  сам прошел к двери ее босса.

- Мадам занята! – выкрикнула мне вдогонку эта милая секретарша, но я уже успел распахнуть дверь и войти внутрь.

- Ох, какие люди! – радостно вскрикнула Ракель.
-Простите, но он сам! – спешно попыталась оправдаться девушка (где-то за моей спиной).

Собеседники босса с негодованием уставились на меня, раздраженно кривляясь в лживой улыбке.

- Я тоже рад тебя видеть.

- Простите, господа, но вы бы не могли меня оставить наедине с этим человеком? Жду вас завтра. Тогда и определимся с подробностями.

 Еще минута колебания – и мужчины подчинились.

***
- Новенькая?
- Я тебя тоже рада видеть, - обижено надулась Ракель.
- Так Новенькая?
- Рия? Секретарша?
- Да.
- Новенькая.
- А где же Аннет?
- Она уволилась. И думаю, что не без твоей участи.

Ухмыльнулся.

- Нестрашно, Рия тоже ничего.

- ТАК! СТОП! – с наигранной злостью зашипела Ракель, - ты меня уже достал! Я, что, буду каждые полгода менять себе секретаря? Неужели тебе мало тех девиц, что вне моей фирмы?

- Мало. И потом, если бы тебе все это не нравилось, то ты бы наконец-то взяла себе в «человечика на побегушках» мужчину, а не девушку.

Хитрая ухмылка.

- Тогда я бы не удержалась.

Рассмеялся. Рассмеялся от души.
Сел на край стола.
Милая улыбка на ее лице предвещала душевный разговор. Дружеское расположение.

- Ракель, неужели правду говорят?
- Обо мне много говорят. Так что уточняй, что именно.
- Что ты выходишь замуж?
- Правда.

Едкий смешок вырвался из моей груди.

- Милая, это же будет уже в двадцать пятый раз.
- И потому все должно пройти на высоте! – заворожено выкрикнула Ферер, смакуя своими больными мечтами о будущем.
- Твой брак никогда долго не держался. Бедные твои мужья.
- Они мне быстро надоедали.
- На моей памяти уже шестнадцать таких попыток. Может, пора подвязывать, дорогуша?
- Не дождешься, милый мой. Не дождешься.
- И сколько лет везунчику?
- Рен Картер. Богатый бизнесмен. Двадцать пять лет.
- Папенькин сынок?
- Он довольно умный малый, так что не нужно…. И потом, если бы мне были нужны деньги, я бы вышла замуж за его отца.
- Секс?
- Он меня сильно любит.
- О да, я и забыл, что людишки способны любить.
- Смейся, смейся, а я ему дороже жизни.
- И именно поэтому однажды твоему герою за это  придется проститься с ней. Верно? – не сдержался от улыбки.
- Возможно, - многозначительно улыбнулась Ракель и откинулась на спинку кресла.
- С сегодняшнего дня я буду активно подготавливаться к этому событию, а потому попрошу не мешать. Ищи развлечения где-нибудь там, за окном, а не у меня дома.
Не хотелось бы, как прошлый раз: все мои дружки и близкие подруги побывали под тобой, прежде чем я вышла к алтарю.
- Милая, не бойся, я не настолько помешан на сексе.
- Я так и поняла. Ты не помешан. Оно выходит само по себе.

Улыбнулся.

- А ты чертовски права, моя дорогая! Как ты права.
- Бедный ты мой, жертва чужих интриг и сплетения обстоятельств.
- Да, да, да, - с наигранной обидной замотал головой, как бы наслаждаясь чужим пониманием  и сожалением.

В дверь постучали.

- Да, - живо ответила Ракель. Не желая вставать со своего мягкого трона, она немного отъехала вбок, дабы хорошо видеть «нежданного» гостя.
(ведь я, нахал, вальяжно расселся на ее столе, словно у себя дома, и закрывал весь вид)
- Мадам, к вам пришли, - все еще удивленная моим поведением в кабинете ее босса, секретарша пыталась соображать адекватно.
- Кто? – мило улыбнулась Ракель и добродушно подтолкнула словом свою помощницу в нужном смысловом направлении.
- Эшли Райс. Флорист. У вас встреча была назначена.
- Ах, да, я помню. Пригласи ее войти и принеси нам чай.
- Хорошо.

Буквально секунды – и к нам вошла очередная моя жертва.

Я так думал.

Что ж.

Как вам описать мое разочарование?

Я давно уже заметил явный прогресс в красоте женщин, причем с каждым годом, но, увы, не на всех эта тенденция проявлялась.

Невысокого роста, черноволосая… девушка… девочка лет двадцати. Чудной маленький нос, смешные тонкие брови. Сутуловатая осанка, некое подобие фигуры. Широкие бедра и хорошая грудь, но талия…
В общем, ей было до красавицы, как Ракель до Ангела.

Нет, нет, я не скажу, что она была дурнушкой, или как модно сейчас говорить, уродиной, но… в ней не было ничего, за что бы я мог уцепиться. Самая обычная, сама простая… Как бесформенное облако. Таких тысячи. Еще одна золушка. Прямо как Соня.

Эго печально заныло внутри меня.

Но, как сказала сама Ракель, разве мне мало остальных? И вправду, что я примиряю каждую себе в цели для развлечения?

Девушка неуверенно ступила шаг вперед.

Большие карие глаза сначала уставились на меня, но лишь на мгновение, а затем, все-таки, отыскали нужную цель, спрыгнув взглядом на Ферер.

- Здравствуйте.

И голос. Удивительно, она проиграла даже в этом. Ничего необычного.
(раздраженно скривился)

- Здравствуй, - ответила ей Ракель, - присаживайся, - и Ферер указала рукой на стул прямо возле меня.

О да, раз я уселся на столе, так теперь можно мое законное место отдать этой  девочке?

Флористка поспешно исполнила просьбу.

…что ж, сверху вниз я ее еще не рассматривал.

И снова девушка краснеет под моим пристальным взглядом.
Эх, Соня, Соня, во скольких же натурах ты еще живешь? Сколько таких глупых золушек?

Открыла свою сумку и достала альбом.
Со стуком от тяжести, бросила его на стол и торопливо стала пролистывать ненужные фотографии.

Ужас! Как так можно себя запускать? Видели бы ее ногти! Брр, я сказал: «ногти»? Простите! ЭТО нельзя называть таким словом. Никак. Настоящие огрызки, капели ороговелой кожи на кончиках детских пальцев.

 Уж лучше я пойду, иначе точно расплачусь.

- Я присмотрела несколько вариантов для вас. Но если не подойдет, то будем дальше думать.

Неожиданно, быстро, уверенно, подобно речи мастера, затарахтела флористка, тут же тыкая на какие-то фотографии букетов и цветочных композиций.

Ракель улыбнулась.

Видимо, она тоже не ожидала от этой, еще недавно перепуганной, скромницы такого «вопля», такой «пламенной» речи.

- Прости, напомни свое имя,  - наконец-то пришла в себя Ферер.

- Эшли, Эшли Райс.

***
Еще пять минут ее заумной речи – и я сдался.

Для меня цветы всегда были бурьяном, пусть даже и с удивительным ароматом.
Так что ее длинные, возвышающие, «мудрые» речи об этой уникальной «траве», удивительных форм и красок, вывели меня из себя.

Нашла, на что молиться. Чем увлекаться. Чем страдать.

- Ладно, - грубо перебил очередную «тираду» девочки. Уж лучше я переберусь в более уютное место, - Ракель, пора мне. Как-нибудь еще забегу.

- Давай, - радушно кивнула мне на прощание Ферер и тут же снова углубилась в рассказы флористки.

_________________
Глава Седьмая
_________________
*** (Эшли)

Кошмар! Надеюсь, что заказчица не за этого самовлюбленного павлина собирается выйти замуж!

Я более чем уверенна, что Ракель Ферер (судя по ее виду, по тому, как держится, говорит, да и по положению в обществе и на работе) не из чутких, добродушных людей, но никто не заслуживает такого «счастья», как этот…

Он проронил лишь пару слов, но в манере их произношения, в его тоне было столько напыщенности, пренебрежения к остальным, самолюбования, что мне стало невыносимо противно.

Браво, что этот павлин соизволил нас покинуть, иначе бы я так и не смогла сосредоточиться на задании.

***
- Так что, разобрались со своими цветочками? – съязвил я, еще ближе наклонившись к Ракель.

Ехидная улыбка. Что же, давай, сражайся за свою сказку.

- Еще в процессе.

- Я тебя не понимаю, столько раз выходишь замуж, и каждый - все планируешь, словно это впервые, словно навсегда.

- Гас, я отношусь к этому серьезно. И только. Я хочу играть в принцессу. И я могу в нее играть. На это у меня есть все: фантазия, красота, время и деньги. Тогда в чем дело? От этого я чувствую себя счастливой. Разве это плохо?

- Это – самообман, - нервно фыркнул и отстранился назад.

- Возможно, но только он способен меня убедить в том, что я еще существую. Что ЖИВУ.

- Нашла мне «жизнь».

- Неужели тебе еще не надоела правда? Мы оба – реалисты. Циники. Но этим я сыта, а потому не против, хоть иногда, пригубить радость и счастье, пусть даже миражное.

- Неужели ты из взрослой дамы превращаешься в ребенка?

- А взрослый не может быть счастливым?

- А что такое счастье?

- Для каждого оно свое, но я убедилась в одном: его никто тебе не принесет и не подарит. За ним самому придется карабкаться на гору, нырять в океанические скважины, лететь в небеса. Самому строить.

- А как же золотое правило «не связывать себя со смертным»?

- Я  и не связываю. Любовь и счастье скоро развеются – и брак растает, как лед. Это не связь – так, легкие наметки.

- Слышал бы он тебя.

- И понял бы. Ты думаешь, он верит в то, что будет меня любить вечно? Ты думаешь, что я ему нужна навеки? Нет, тут уже моя сказка заканчивается - и я мыслю трезво.

- Хоть это радует.




***

- А, может, еще добавить немного пурпурного? – задумчиво произнесла Ракель, перебирая в вазе предложенные варианты цветов.

- Можно. Этот  цвет символизирует силу и достоинство, содержит в себе господство.

- О, господство – это как раз про Ракель! – наглым образом перебил я милую беседу двух девушек.

О, Боже, что это? Неужели у нашей флористки ко мне призрение? И чем же  успел это заслужить?

***
(Эшли)

Не хватало еще этого сноба. И так тяжело прийти хоть к чему-то нормальному  с такими дикими запросами этой женщины, тяжело держать себя в руках, нормально реагировать на столь невероятные планы «небожительницы», доказывать ей, что не все реально и не все так просто, как рисует ее фантазия. А теперь мне еще придется выносить эти глупые замечания и пренебрежительные взгляды.

- Гаспар! Проходи, - мило улыбнулась Ферер и слегка кивнула головой в сторону соседнего кресла.

ОНО будет сидеть рядом со мной?


Нет уж, извольте.

Но едва я набралась сил предложить перенести встречу, как Ракель тут же продолжила наш разговор, больше не обращая внимания на гостя.

- Еще хочу, что бы весь зал украсили белыми цветами и белыми лентами. Немного зеленого. А вход в альтанку украсить в желто-белой гамме.

- Или в черной, - вальяжно развалившись в кресле, изрек удивительно «умное» замечание павлин.

- В черной гамме  на своей свадьбе будешь украшать, а у меня будет желтая и белая.

Ликующе ухмыльнулся.

Он думает, что его издевка была на высоте? Боже, какой же он самоуверенный…идиот!

Хорошо, что хоть прояснилось, что не он жених. Знаете, за это я даже немного зауважала Ракель.

- Так, теперь насчет композиции… На нашем праздничном столе, по центру, поставим парочку целующихся голубей из белых георгинов. Белые и золотистые ленты как гнездышко...

- Нет, это - выше моих сил, - раздраженно скривился. Но лишь на секунду, а затем лживая милая улыбка. Резко встал из кресла. – Я зайду попозже, когда ты опять станешь собой.

Сноб бросил на меня мимолетный взгляд, и развалисто побрел к выходу.

Я смотрела ему вслед еще пару секунд,  а затем, вдруг осознав происходящее, пристыжено отвернулась.

Насмешливая ухмылка заплясала на лице Ракель.
Неужели, она подумала, что я клюнула на его «шарм»? Что он мне понравился?
Дамочка, очнитесь. ТАКОЕ никому  НЕ НУЖНО.


***

- Нет, ты представляешь? Так и заявили: если я хочу уладить эту проблему, то мне необходимо НЕМЕДЛЕННО лететь к ним. И это накануне моей свадьбы? Ублюдки.

- Просто определись, что тебе важнее: деньги или свадьба.

- Нет, Гас, нет! Тут дело не в деньгах! Дело в принципе! Они прекрасно понимают, что я скорее откажусь от сделки ради своего скромно торжества, чем все брошу и полечу решать проблему. Проблему, которая для них принесет миллионы. Так что это исключено. У меня есть еще три дня. Сегодня Понедельник. Вечером я вылечу в Париж. Два дня на все про все. В четверг с утра буду уже дома. Успеем даже репетицию провести. Так что вот как будет. ТЫ останешься здесь за главного, проследишь за всеми приготовлениями. И это не обговаривается.

- Милая, почему же твой Рен этим не займется?
- Я не доверяю ему, как тебе. И помни, эта свадьба – для меня очень много значит. Так что…
- Отвечаю головой?

- Да. Умоляю, друг. Не подведи. А я поеду и  прочищу мозг этих умников, чтобы больше не хотелось им корчить из себя  богов в своем модном Париже.
- И с чего мне начать?
- Я тебе сейчас дам контакты ключевых лиц в организации торжества. Особенно удели внимание цветам. Проследи, чтобы все было на высоте: свежесть, ароматность, необходимое количество. Качественное оформление.

- Ты знаешь, что после все этого ты мне будешь невообразимо много должна?

Милая улыбка. Промолчала.

- Ты же знаешь, что все это для меня – настоящий ад. Хуже, чем слушать выступления политиков.
- На то мы и друзья, что бы спускаться в ад друг ради друга.
- Какая же ты наглая.

Радушно улыбнулся в ответ. Понятно и идиоту, что я сделаю это для нее. Для моего единственного друга.
Ракель будет невероятно счастлива, что смогла убить двух зайцев одним выстрелом.

А я, а я?

Что мне стоит? Все равно в жизни, … кроме чтения философских книг, редких путешествий и постоянного секса, ничего у меня больше нет.

_________________
Глава Восьмая
_________________
***
- Рия, девочка, как освободишься, зайди ко мне в кабинет.
- Хорошо…

***
(Эшли)
Не знаю, какой нужно быть дотошной, что бы по триста раз перепроверять мои действия.
И вот снова звонок из ее офиса. Снова я должна приехать.
Или же эта Ракель опять придумала что-то невероятное, что мы своими паскудными человеческими ручонками должны будем воплотить в реальность?


- Проходите, вас уже ждут.

Я злобно толкнула дверь.

Уже жалею, что взялась за этот заказ.


Я ожидала встретить опять пылающие от предвкушения глаза Ракель, как вдруг уткнулась взглядом в сидящего в ее кресле Павлина. Я сказала: «Сидящего»? Вальяжно развалившегося, подобно царю на троне!
Для завершения картины не хватало башмаков на столе. Как же это мы не удосужились забросить свои стопы выше головы? Это же так «величественно», «пафосно», «самоуверенно» и «горделиво»!

- Не прошло и года, - вместо приветствия раздраженно пробурчал себе под нос «новый босс». – Я уже думал, что придется ждать до вечера.

- Как смогла, так и пришла, - с той же злостью и пренебрежением, что и он, произнесла в ответ, гордо задрав нос кверху.

Ненавижу таких.

- Что там с материалом и оформлением? Когда приступите?

- Как и договаривались.

И почему я должна ему отчитываться?

Словно отвечая на мои мысли, сноб вдруг продолжил:
- Мисс Ферер вынуждена была отлучиться по делам, так что за подготовкой теперь слежу я. И потому, будьте добры, отвечайте нормально на поставленные вопросы.

Катастрофа. Это - настоящая катастрофа!

Так, Эш, соберись с духом, глубоко вдохни. Нос вверх. Грудь колесом и уверенность во взгляде!

Пижон. Нарцисс. Ублюдок!


Три дня. Всего лишь три дня, а дальше – ноги в руки и беги прочь от этих заноз «высшего общества».

Нацепив маску уверенности и равнодушия, подошла к столу. Не ожидая приглашения, села в кресло.

- Как мы и договаривались с Ферер, завтра с утра  еду в порт. В четверг  начинаем оформление места венчания. И к пятнице все будет готово. Ах, да. Голуби. Голубей начнут делать уже завтра.

- И все будет идеально?

Словно тебе это важно.

- Все будет превосходно.

- Будем надеяться. Порт. Во сколько и где именно?

- Не поняла.

- Я хочу проконтролировать.

- У нас достаточно специалистов, чтобы все сделать в лучшем виде. А уж тем более принять поставку.

- Я все же задал вопрос.

Нервно сглотнула. Вот что-что ненавижу, так это когда заказчики начинают корчить из себя «супер» осведомленных личностей, начинают указывать, что и как ПРАВИЛЬНО делать. Тебе, с приличным опытом, флористу.

Пусть мне только двадцать два, но цветы – это моя жизнь. Так что учи ежа, как сворачиваться в калач, А НЕ МЕНЯ, КАК И ЧТО ДЕЛАТЬ!

- Я могу вам ответить, это - не секрет фирмы, но все же, думаю, ни  к чему.

- Позволь мне решать, что нужно, а что нет.

- 4:20 утра, Тилбери, поставка из Голландии, экспедитор – компания «Лайт трип», представительское лицо - сер Малькольм Уайльд, судно «Уайт Сторк». Довольны?

- Да.

Раздраженно скривился. Отвернулся к окну.

Как мне хотелось плюнуть ему в рожу. Плюнуть, дико заорать и убежать прочь. Неужели, если ОНО богатое, а я – нет, то сразу нужно унижать? Пренебрегать? Не доверять? Автоматически я становлюсь неуком, а он – «мега мозгом»? Гением?

Подонок.

Немного помолчав, наконец-то обернулся ко мне и все тем же гадким тоном басистого голоса, полного презрения, гордости и «королевского» равнодушия, изрек:
- Перед вами на столе лежит моя визитка. Если будут какие-нибудь вопросы или проблемы, связанные с подготовкой торжества, то звоните немедленно.

Мой взгляд робко скользнул с этого нахала на стол.

Маленькая белая карточка, на которой строгим шрифтом выбиты его имя и телефонный номер.

«Гаспар Дерби.
020 7940 …»

Ублюдок.


***
(Эшли)

Ужасное дождливое холодное утро.
Осень уже во всю правила миром. Солнце улыбалось прохожим лишь желтыми листьями опечаленных деревьев, а так – дожди, дожди, дожди и невыносимый холод.

Зима мчит к нам, и как не ограждайся от нее уютом и прогрессом, а все равно наступит.
Все равно накроет…

Пока я добралась к пункту назначения, то уже успела вся промокнуть… С ног до головы.
Ботинки уныло чавкали, жалуясь на неблагодарную хозяйку. Они мне – тепло, а я им – грязь и лужи.

Боже, как мне хочется спать! Это просто невыносимо! Ужасный хронический недосып!

- Здравствуйте, - я первой узнала сера Уайльда среди этого бушующего хаоса.
- Привет, Эш. Ох, у тебя и заказ. Еле отгрузили. Но поздравляю с хорошим клиентом!
- Ой, столько нервов вытрепали, что уже давно не рада такому счастью.
- Здравствуйте, - неожиданно раздался за спиной знакомый голос.

Обернулась.
Павлин.

- Здрасте, - что-то подобное этому пробурчала я, тут же отворачиваясь и глубже пряча свой нос в шарф.

Холод, холод, мать твою за ногу! Когда уже наступит лето?!

- Где там ваши ребята? Когда будете в машину загружать?

- Сейчас только проплачу остаток, - мило улыбнулась серу Малькольму и тут же развернулась в нужном мне направлении.

***
Хорошо, что «надзиратель» соизволил не ходить за мной попятам.

Окончательно завершив всю документальную часть приема: заполнив акты, сопоставив накладную с заказом и фактом получки, оплатив остаток - я отправилась за своими грузчиками.

- Привет, Алек и Стью. Теперь - ваша очередь.

- Оки, - радостно улыбнулся мой хороший знакомый, Стюард, выскочил из багажного кузова на улицу, приветливо чмокнул меня в щеку,  и тут же поспешил за Алексом.

***
Ребятам необходимо лишь забрать груз и дотащить его к машине. Ничего необычного. Тогда в чем заминка? Уже прошло двадцать минут, а от них ни весточки.

Это что… нарочно?

Нехотя выползя из кабины,  поплелась к Уайльду.

Холод. Холод. Ужасный холод! Я тебя уже НЕНАВИЖУ!

***

Потрясающая картина!

Малькольм что-то возмущается, Стью вот-вот сорвется в бой, Алек нервно улыбается.

Сноб. Этот ублюдок ехидно ухмылялся им, а в глазах блестела ярость. Гордо задранный нос, наглая, пренебрежительная поза.

Фальшивое равнодушие в голосе. В этом басистом рычании.

- Что здесь происходит?

- Наконец-то объявилась, - раздраженно буркнул Павлин.

Ха, я смогла сломать его лживое спокойствие?

- Я слушаю.

- Он не дает парням грузить ящики.

- ЧТО? – полный искреннего удивления крик вырвался из моей груди. Я уставилась на Стью, моля объяснить.

- Сама у него спроси -  я не хочу повторять этот бред.

Глубокий вдох. Обернулась к Павлину.
Ехидная улыбка.

Так, как там его зовут? … А черт с ним!

- И? – многозначительно качнула головой, требуя объяснения.

- И, - насмешливо перекривил Дерби, да! Дерби. Язвительно улыбнулся.

- В чем проблема?

- Вы, мисс, когда подписываете акты, проверяете пломбы, сверяете накладные с явью, хоть иногда читаете на коробке, что написано?

- Естественно читаю.

- Очень радует. Тогда почему сегодня не удосужились это сделать? – и показательно хлопнул рукой по соседнему ящику.

- И сегодня я читала. В чем проблема? Можно без прелюдий? Сразу к делу!

Ухмыльнулся.

- Здесь черным по белому написано: «Голубые ромашки». И на кой черт они нам нужны? Ваши голубые любовные гадалки? Белое, желтое, пурпурное, зеленое, но не голубое! Очнитесь! И я не хочу потом еще два дня выяснять, что это за «подкидыш» у нас появился. Убирайте вон ваши пробелы, отгружайте нужный товар – и поехали, – раздраженно скривился… (но лишь на мгновение, а затем сразу натянул маску равнодушия).

- Может, вы слепой, но вот нормальная печать с человеческим английским тестом, а не те каракули, на которые вы нам тыкаете. И здесь действительно, черным по белому: «Белые георгины».

Нервно фыркнула ему в лицо. Злобно прищурила глаза. Нервно сжала губы в тонкую линию.

- Если вы – необразовщина деревенская, то это - не мои заботы. К вашему сведению, это – не каракули, а слова на нидерландском языке, государственном языке ваших дорогих поставщиков. И здесь ясно написано, что георгинами здесь не пахнет. Так что либо делайте замену на правильный вариант, либо вскрывайте ящик. Прямо здесь. Да начнем решать проблему уже, а не завтра-послезавтра.

Нервно вздохнула.

Четыре года назад у нас было что-то подобное, но это была поставка от шарашкиной конторы. А здесь…

Я замялась… Стояла в растерянности, бессмысленно уставившись перед собой.

- Эшли, - нервно отдернул меня от тяжелых размышлений Малькольм. – Время тикает, - ткнул пальцем на часы на своем запястье, - я уже опаздываю на другую встречу. Решайся.

Скользнула взглядом по присутствующим, ища в их выражениях лиц правильный ответ.

Растерянная улыбка Алека, нервное сопение Стью, раздраженная ухмылка Уайльда.

Серьезность Павлина… Дерби.

Что ж.

Как бы не было горько признавать, но этот индюк-то прав!

У нас нет времени на ошибку.

- Вскрывай.

- Но, - вдруг голос сера Малькольма непривычно погрубел, переходя на злость, - акты уже подписаны. Если и хотите страдать хернёй – без меня. Я пас. Мне пора.

Да не успел он развернуться и ступить шаг в сторону, как в следующую секунду подлетел к нему Дерби, схватил его за шкирку и резко отдернул назад. Тот невольно обернулся. В следующее мгновение Павлин ухватил его за лацканы плаща и грубо, болезненно сжал их, тем самым едва не душа Уайльда.


- СТОЙ!!! – завопила я изо всех сил, бросилась на этого ублюдочного Гаспара и попыталась оттащить его от бедного мужчины, - ОТПУСТИ! ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?

Все еще не выпуская свою жертву, Павлин на мгновение обернулся ко мне.

Глаза блестели от дикой ярости.
Злобно стиснуты зубы, плотно сжаты губы.

- Ты мне все сейчас сделаешь!!!
Нервно встряхнул Малькольма, от чего тот невольно запищал. Задыхался. Его лицо побагровело, ноздри нервно вздымались от бешенства и перепуга.

- Гаспар, прошу, отпусти!

Еще миг – и неожиданно сзади подскочил ко мне Стью, обхватил за талию и тут же и оттянул в сторону.

Алек, огромный верзила, подскочил к Дерби и изо всей дури замахнулся ему в лицо.
Удар.

Зажмурилась от испуга.

Сердце предательски защемило.
Мне было его жаль? Мне было жаль Павлина? Да…

Дикий писк боли вырвался наружу.
Я распахнула веки и уже ожидала увидеть болезненную картину, как вдруг едва не поперхнулась своей слюной от удивления.

Это пищал Алек.
Гаспар, все еще не выпуская одной рукой ворот Уайльда, второй, видимо, вовремя перехватив удар здоровяка, удерживал его кулак в своей, хоть и меньшего размера, но все же намного сильнее, руке, в ладони, словно мяч - бейсболист, и резко, безжалостно вывернул в неестественное положение кисть Алека.

Еще движение – и точно поломает ему кости.

- Умоляю, Гаспар, остановись! Умоляю!!!

Раздраженный взгляд в мою сторону. Секунда рассуждений «за» и «против».

Рука разжалась.

Отпустил и сера Малькольма.

- Благодарите даму, иначе я бы вас научил манерам. А сейчас мигом вскрыли ящик, убедились в своей недалёкости и нашли замену неверному товару.


Властный, повелевающий голос звучал где-то над нами, лишая права на сомнения  и нежелания не подчиниться.

Нехотя, но все же безотговорочно, Стью принялся разрывать пломбы, а затем и вовсе вскрыл ящик.

Сердце ойкнуло.
Тяжело сглотнула слюну.

Робко подняла взгляд на Дерби.

Я ждала ядовитую ухмылку, но его глаза были полны раздражения, а губы плотно сжаты от ненависти и злости.

- Хорошо, - первым отозвался Уайльд. – Я сейчас поговорю с нашими ребятами. Эш, я действительно, думал, что здесь георгины…

Понимающе кивнула и добродушно улыбнулась.

Все мы думали так, … все, кроме этого напыщенного Сноба. И, как оказалось, лишь один он был прав.

Не знаю, что там на «нидерландском» написано, но факт остается фактом.

Голубые ромашки совсем не походили на белые георгины.

__________________
Глава Девятая
__________________
***
Все четверо, мы послушно стояли возле своего груза. Выжидали результата переговоров. Боюсь даже представить, что начнет творить Дерби в случае отказа.

Интересно, кем приходится ему эта Ракель, что он так сильно переживает насчет этой свадьбы? Или этот брак – отличная сделка с невероятной выгодой для обоих? Деньги или какое-то нематериальное чудо…


Избегая прямых взглядов, я от скуки стала рассматривать этого Гаспара Дерби.

Молодой человек, лет двадцати пяти на вид. Выше меня на целую голову, аккуратно сложенный, худощавый, чем-то даже, может, и хиленького напоминал, но факты говорили сами за себя: ловок, быстр и силен.
Все равно идиот!
Брюнет. Короткая стрижка. Большой орлиный нос, пухлые бледные  губы нескромным бантом.  Густые, правильной дуги, черные брови; большие, раскосые карие глаза.
Очередной смазливый красавчик, которых пруд пруди.
Ненавижу таких. Думают, что на них мир сошелся клином. Пуп земли. Может своей маленькой, личной, в радиусе денежных оборотов, земли, но не того мира, в котором я живу! Который окружает меня и моих близких!

НЕНАВИЖУ.

- Вот, Эшли, распишись.

 Дождались. К нам подошел Малькольм. Все уладил.

- Давно пора, - злобно прорычал Гаспар и подошел ко мне ближе, уже перехватывая протянутые ко мне документы.

- Не поняла.

- И не поймешь, - раздраженно гаркнул Дерби, даже не удостоив взгляда: уже вникал в смысл написанного в актах.

Через минуту подъехал транспортер, привезя  огромный деревянный ящик.
Сбоку скромно пестрела белая наклейка, а по ней огромными черными буквами выбито: «Белые георгины. Заказ №…»

- И этот будем вскрывать? – язвительно гаркнул Уайльд в сторону Гаспара. Что же, видимо, эта отлучка пошла ему на пользу: набрался храбрости.

- Нет, я и так чувствую, что это георгины.

Чувствую? Он сказал: «Чувствую?»

- Вижу на печати отправителя, - тут же поправил себя Дерби, - Надеюсь, они не настолько глупы, как экспедиторы вашей фирмы.

Малькольм тут же сжался от злости. Заскреб зубами. Но… промолчал.

- Да нет уж, вскрывайте, - не выдержала я, - Раз начали плясать, то до конца! Ибо вдруг они зеленого цвета?! Не хотелось бы мне еще несколько драк повидать.

Укорительный взгляд. Негодование.
А что, Гаспар, чья же школа?

***
- Неужели погрузили?

- Не прошло и года, - раздраженно фыркнул Дерби.

Эй, стоп! Эта претензия была тебе, а не мне! Идиот!

- Эш, ты с нами на склад? – заботливо поинтересовался Стью.

- Нет, мне еще к Мартину нужно заехать за листьями папоротника, розы и лилии, а затем по ленты - к Элеонор. Так что нам пока не по пути. Я в метро. Быстро. А дальше к Вам.

- Я могу подвезти, - неожиданно отозвался Гаспар.

От удивления невольно обернулась, уставилась ему в глаза.
Искренность? Это была искренность или простое жеманство? А, гавнюк? Признавайся!

- Интересно, чем же наша фирма вызвала такое недоверие, что вы теперь ходите за мной, как за вором в супермаркете консультанты?

- Я слежу за всеми. Просто у меня есть авто, время и возможность вас подбросить в нужное место. Для вас это выгодно – удобно и быстро, а мне – лишний раз удостоверюсь, что с цветочной частью оформления все будет хорошо.

- Неужели вам нечем больше заняться, чем как своим тотальным контролем мешать другим работать?

- Мешать? Я пока еще не заметил нежеланных последствий своего, как вы сказали, «плохого» влияния. Пока лишь все на пользу.

Да неужели?!!

- Не переживайте, ваш босс будет и так довольная! Так что можете отдохнуть.

- Ракель мне не босс, но спасибо на добром слове.

- Тогда почему вы так сходите с ума от перенапряжения ради нее?

Вольность. Знаю, слишком глупо такое спрашивать.

Удивительно…
Он ответил.

- Ракель для меня – друг. И я ей дал слово, что за всем прослежу. Что все будет идеальным. Так что уж извольте потерпеть мое присутствие и контроль.

Нервно фыркнула.
Друг. То еще мне нашел слово.
Такие, как ты, не знают, что оно означает. Переступить через человека, через чужую судьбу – раз плюнуть.
Друг.
В спину нож – вот и вся ваша дружба.

- Ладно, ребята, - радушно улыбнулась Алеку и Стью, - я пошла. До вечера.

Но не успела я дойти к дороге, чтобы наметить путь до ближайшего метро, как дверь авто, стоящего как раз передо мной, дорогого черного ягуара, распахнулась. Тепло и уют коварно улыбнулись, маня к себе.

Нервный, обиженный стон застыл в моей груди.

А там… метро… тысяча людей. Холод, шум, давка…

Ну, уж нет! Лучше тысяча неудобств, чем я сдамся этому Пижону.

Коротко улыбнулась.

Резкий разворот. Шаг за шагом. Шаг за шагом.
Последовала по своему пути.

Холод, мокрые ботинки, невыносимая сонливость.

Через два часа я доберусь до нужного мне магазина.

Визг шин.

От такого дикого звука я даже невольно обернулась.

Гаспар в считанные секунды поравнялся со мной. Резкий тормоз – и уставился своим непроницаемым взглядом мне в глаза.

- Хватит корчить из себя принцессу на горошине. Залазь в авто!
- Я никого не корчу.
- Горделивая мне нашлась. Давай уже, хватит строить из себя маленькую.

И снова я что-то срою? Корчу? НЕТ!

- Я такая, какая есть. И мне ТВОИ подачки не нужны.
- Ах, вот что это такое?
- Да.
- Тогда хоть до метро давай доброшу.

Предательски чавкнул ботинок. ДА я же в ЛУЖЕ стою!


Хотя…

Коварная улыбка сама по себе выползла наружу.

 - Давай.

Эх, как радостно запричитали мои чеботы, когда я приземлила их на ворсистый белый коврик на полу. Сколько грязи! Ах! Это нужно было видеть! Пусть помучается, порыдает над своим решением, ПАВЛИНИЩЕ!


***
Я так хорошо согрелась, что выходить назад на холод было просто казнью!

Но, слово есть слово. А гордость есть гордость.

Злобно стиснув зубы, вылезла из машины.

Что же, пока криков на меня за ту невероятную грязь в его салоне я не слышала, нужно скорее убираться, затеряться в толпе и наконец-то уже попасть в нужный район.

***
Пока я пыталась вытащить из своей сумки злополучный жетон, что затерялся у меня еще с позапрошлого раза, какой-то ублюдок изо всей дури на меня налетел сзади, едва не сбив с ног.

- Эй, умалишенный! Смотри под нос, а не в закрытые веки!

- Да пошла ты!

ЧТО?!!


- Сам вали, недоразвитый! – но едва я рявкнула, сплюнула яд, яростно взмахнув руками в стороны, как тут же кто-то другой, неизвестный, где-то там (справа, слева, сбоку, сверху -  не понятно), вырвал у меня сумку-авоську из  слегка разжатого кулака -  и вмиг скрылся, затерялся, убежал прочь вместе с ней.

Шок.
Замерла в оцепенении.
Слезы. Горькие слезы предательски подступили к глазам.

Как же так?

ЧТО ДЕЛАТЬ? КУДА БЕЖАТЬ? КОМУ ЧТО КРИЧАТЬ?

(все еще не отдавая полный отчет своим действиям,  развернулась назад и побрела из метро на улицу)

Реки боли текли по щекам, по губам, по шее…

Почему я не рванула за вором?
 За «привидением», которого даже силуэт не запомнила?
Которого след простыл в следующее же мгновение?

…

И что теперь мне остается?

Что делать?

- Быстро же ты вернулась, - неожиданно раздалось за моей спиной.

Обернулась.

Гаспар.

Не сдержалась. Дикий взрыв истерики вырвался наружу.
Мой собственный кат тут же меня отыскал, не прошло и пяти минут с момента учинения преступления.

Ведь я… я… как так могла себя безрассудно вести?

- Что случилось? – его лицо вмиг стало серьезным.
Глаза непривычно подобрели.

- Не молчи, - все так же мягко, заботливо прошептала мне, подойдя вплотную.

Слезы. Слезы и истерика не давали возможности ответить.

- Полно плакать, хватит, - неожиданно Дерби обнял меня. – Эшли…

Услышав свое имя (имя, сказанное этим нежным бархатным голосом), невольно вздрогнула. Поежилась. На душе стало еще паскуднее.

Его теплые, ласковые объятия вдребезги разорвали рассудок.

Я бесстыже еще громче зарыдала, заревела, уткнувшись лицом ему в плечо, забывая свою подстреленную гордость, сражаясь с неистовой болью от обиды и страха перед горьким ближайшим будущим.

Я знала, что мне нужно рассказать все. Признаться. И помилования не ждать.
Сама виновата – и отвечать только мне.

НО БОЖЕ, как мне хорошо в его объятиях. Как НЕВЫНОСИМО хорошо.  Это слишком…, что бы быть правдой. Слишком.

Самообман.

Я пристыжено оторвалась от его груди. Сделала неловкое движение, пытаясь вырваться из его объятий, ступить шаг назад.
Но Гаспар не дал свершиться задуманному - не подчинился.
Еще крепче прижал меня к себе, и пристальней уставился в  глаза.

- Я… я…, - предприняла попытку начать (стоит ли сразу признать свою вину? или же попытаться оправдаться?),  – я искала жетон в сумке, … и не смотрела по сторонам,… как вдруг кто-то неожиданно налетел на меня… непонятно откуда.

Я смотрела ему в глаза, ждала реакции. Подсказки, что говорить дальше. Как говорить дальше. Но в ответ было лишь терпеливость и полное сосредоточение на моих словах.

- Я отвлеклась, - слезы все еще мешали нормально изъясняться, но… пыталась, старалась, как могла… - И у меня вырвали из рук сумку. Украли…

- Да уж, - наконец-то изрек Гаспар, тяжело выдохнув, немного расслабился, - нашла из-за чего плакать.

Улыбнулся.
А затем вдруг перевел взгляд куда-то наверх, в небо.

А РАЗВЕ ЭТО - НЕ ПРИЧИНА?

- У меня там было все… все, - новый взрыв истерики.
И снова этот его взгляд выжидания.

Ай, я больше не могу! ДАВАЙ уже, РУБИ, кат, голову! РУБИ, только не нужно издеваться!!!

- Там было все: и деньги на остальные покупки, и накладные, и акты, заказы… Было все…. Был и мой паспорт… Все, ВСЕ! ПОНИМАЕШЬ?!! – злобно выкрикнула ему в лицо, снова заходясь дикими, жалкими рыданиями.

- Успокойся, не стоит все это твоих слез, - неожиданно… спокойным, нежным, заботливым голосом прошептал Гаспар мне на ухо и крепко сжал в своих объятиях.
Я невольно уткнулась своим сопливым носом ему в пальто.

«Как не стоит?» - эхом повторялся невнятный вопрос.
Как?

А что же тогда… стоит?

Гаспар…

Он не убил меня за это признание, за упущенное, за содеянное...
Успокаивает.
Нет, нет, так не бывает.

ЭТО ВСЁ – ЛОЖЬ!

Он говорит то, что я ХОЧУ СЛЫШАТЬ. И только. Ему не нужен цирк с истерикой и соплями, а потому и говорит ВСЕ ЭТО! Все эти прекрасные слова…

А потом, очень скоро, все станет на свои места…
И будет мне гораздо больнее… Гораздо.

Пристыжено оторвалась от его плеча.
Грубо вырвалась из объятий.

ТАК, ЭШЛИ, БЫСТРО СОБРАЛАСЬ С ДУХОМ!
Волю в кулак, боль на замок.

Злобно стиснула зубы.

Давай, я жду твоих причитаний. Жду казни. РУБИ!

Гаспар удивленно вздернул бровями.

Так и слышала его мысли. Мол, женщины, сами не знаете, чего хотите: пряника или кнута.

Так вот знай, я хочу ПРАВДЫ. Незачем мне твои приторные пилюли лжи.

- Ну, давай, чего молчишь? – сорвалась. – Говори, какая я безответственная. Какая тупая. И как было бы правильно, если бы согласилась, если бы я поехала с тобой, а не в метро. Говори о том, как  ты был ПРАВ. Что без тебя вся моя работа давно бы уже  потерпела поражение. Был бы полный провал. Что молчишь?

Ехидная улыбка.

- Урод, - я словно сошла с ума. Истерика? ДА! Именно она. Я, сама того до конца не осознавая, набросилась на Дерби и стала злобно колотить руками, кулаками по груди… За то… за то, что был прав. За то, что знает это. За то, что я призналась в этом. И за его насмешку.

Но еще мгновение – и вдруг резко, властно Гаспар обхватил меня своими руками за плечи,
грубо притянул к себе, и гадким поцелуем впился в губы…

Гадким? Сладким… Сладким, страстным, властным, божественным, сводящим с ума… Подчиняющим, жарким поцелуем…

И сама того не поняла, что творю…

Но ответила. Спешно, голодно ответила ЕМУ.

…безумие. Сумасшедшее адское безумие… Слаще сахара, слаще меда. Слаще всего того, что было у меня в этой чертовой жизни!

Я боялась конца… этой феерии. Но…

Но еще мгновение – и, приговаривая к поражению, оторвался от меня.

Пощечина.
Машинально, само по себе. Подсознательно…
Я влепила ему гневную, звонкую пощечину.

Тот явно этого не ожидал, а потому немного попятился назад, нехотя выпуска меня из своей хватки.

И сама застыла в растерянности.
Но вдруг резко, грубо схватив меня за запястье, дернул на себя - повалилась вперед. Ловкое движение рук – и, словно в танце, лишь слишком быстро как для нормального осознания происходящего, прокрутил меня на месте, намеренно развернув  к себе спиной -  и, тут же поймав в объятия, жадно прижал к груди...

Его дыхание. Почувствовала его дыхание у виска.

Руки цепями впились в запястья.
Пленница. Его пленница.

- Прошу, успокойся, - вкрадчиво, заговорено прошептал мне на ухо. От его тепла по коже побежали мурашки.

(мы стояли нелепо обнявшись;
прохожие пялились…
а я,… я? я тихо сходила с ума под удушающим натиском его силы, силы духа, воли, силы желания)


- Найду я твою сумку, найду документы, не переживай, - заботливо, успокаивающе прошептал Гаспар.

- А деньги… Нам нужно ехать по остаток товара, - признавая свое поражение, едва слышно бормочу в ответ…

(я сказала «нам»?)

- Я все оплачу. Успокойся только. Хорошо?
Обреченно кивнула.

Хватка разжалась.
Еще мгновение….

НЕ ОТПУСКАЙ!

И его руки лениво обвисли по бокам, освобождая меня от грубого захвата.

Грубого, но и невыносимо приятного…

Эшли, Эшли. Неужели ты  сошла с ума? В один миг?

***
Намеренно пропуская меня вперед, немного опаздывая на полшага, Дерби брел рядом.

Автомобиль. Придется ехать в нем.

- Садись на заднее сидение, а то впереди  огромная лужа.

Лужа?

Ехидно улыбнулся.

Смолчала.

Я попыталась заглянуть сквозь окно на пол, увидеть свое «творение», но, увы,… безрезультатно.

Что же, спасибо за такую честь,… честь испортить тебе все коврики за раз!

***
Лишь только через полчаса нашей уютной поездки, практического одиночества (ведь он даже взгляда на меня не бросил за все время пути) я смогла успокоиться. Спазмы отпустили.

Я перестала нервно всхлипывать и пропала отдышка.

После всего того… даже короткого взгляда на меня не бросил.

Или мне только так кажется?
Дура, ЗАТНИСЬ!
Лучше вспомни, что тебя ждет впереди. Как за все будешь расплачиваться?
И это его глупое обещание отыскать сумку и документы? Так я и поверила! В Лондоне отыскать? Да я быстрее влюблюсь в пижона, чем это случится!

***
Как и договаривались, за остаток цветов, ленты и прочее барахло расплатился Гаспар.

***
- Наш склад на Балвей стрит, 3452.
- Я помню, просто мне еще нужно заехать к одному человечику, отвечающему за прислугу, - и тут же провернул руль влево.

Прислугу? Тоже мне ПАН нашелся. Помещики, мать вашу за ногу!

- Ты подожди меня здесь, я скоро.
(и авто замерло)

***
От скуки, усталости, нервного истощения и просто хронического недосыпа я завалилась на сидение и, сама того не хотя, тут же уснула.

Не знаю, прошел час или же только десять минут, но когда я вновь открыла свои глаза, то Гаспара еще не было.

От осознания своей глупости и вольности резко подскочила на месте.
Оглянулась по сторонам.
Все еще на прежнем месте.

И как вовремя! Дерби как раз выходит из здания.

Вокруг его змеей извивается высокая блондинистая макаронина,  едва не вешаясь на шею.

Да как так можно?!

А ОНО? ОНО улыбается ей!

Павлин был польщен женской тупостью и неприкрытым вниманием, жадным желанием.

Ты думаешь, что ей нравишься?
Секс и деньги.
И только. Так что очнись, мальчик!

Не успел подняться на ступеньку в моих глазах, как вдруг снова упал. Низко пал!

И на что же ты клюнул? Длинные ноги? Пышные волосы? Когти по три метра? Накладные ресницы? Неприкрытые груди? Юбка короче, меньше, носового платка?

ИДИОТ!

КОБЕЛЬ!

Я раздраженно отвернулась в другую сторону.

Все вы одинаковые.
Если бы не твои деньги, посмотрела бы  я на тех, кто тебя пожелает.

Не урод, но и не красавчик!

По крайней мере, не для меня…

***
- Прости, что задержался.

(Да пошел ты!)
Молчу.

- Так что, поехали на склад?
- Лучше бы я пошла пешком.

Разворот.

Облокотился рукой на спинку сидения. Милая улыбка.

- И что опять случилось? Кто укусил?

Никто меня не кусал, просто, ненавижу, таких как ты, как она.

Заложники картинок. Красивых картинок. Ради внешней красоты вы готовы душу дьяволу продать! Ублюдок.

- Никто, - угрюмо буркнула себе под нос.

Тяжело вздохнул.
- Ясно.

Развернулся. Руки на руль.
Сцепление. Передача. Педаль газа в пол.
Тронулись.

________________
Глава Десятая.
________________

Наконец-то  добралась до офиса.

На складе мы отдали приобретенное, и теперь я смело побрела в главное здание.

Смело, то еще сказала! Ведь все интересное еще впереди. Как только мой босс коснется темы документов…

А деньги? Как мне их возвращать Гаспару?

Но все это подождет.
А пока я обреченно снимала с себя мокрые, грязные ботинки. Да их выкручивать уже можно!
От постоянной влаги кожа надулась, пальцы опухли.
Просто маразм какой-то!

В дверь постучали.
Нехотя обернулась к гостю.

Мик? Передо мной стоял мой Мик?

Радость, счастье! Сомнения, обида, боль…
Завтра будет ровно две недели, как мы поссорились. Как разошлись. В очередной раз?

Для меня каждая такая размолвка кажется последней. Сердце разрывается на части. Душа сгорает заживо.

Он обвиняет меня, я – его.
Кто прав? Каждый виновен, но разве сможем это признать?

Как покаяться в собственных грехах, когда так рьяно тебя в них обвиняют? Когда сами не святые? Когда сами… еще хуже поступают. Причиняют тебе немыслимую боль.
И даже этого не замечают?

И снова это примирение… Зачем оно? Зачем это лживое счастье… до следующего раза. Раза, когда вновь сорвемся с цепи, и вместо притворного довольствования такой жизнью, польется грязь? Польются оскорбления, обвинения, жуткие признания в несчастной судьбе?

ЗАЧЕМ?

Я смотрю ему в глаза, в душе скапливаются слезы, сердце разрывается на части, но рассудок уверенно кричит: «Нет!»

Нельзя. Нельзя быть слабой. Нельзя вновь поддаться на сладостный обман привычки, на фальшивое спокойствие, находясь рядом… с тем, кого не любишь, и пусть кого уже давно знаешь, с кем КОГДА-ТО была счастлива…
Кто ВРОДЕ БЫ тебе подходит.

Разве в этом счастье? Разве счастье в самообмане?

Как долго все это будет длиться?

До очередного взрыва?

До очередных слез?

До очередных драк?


Я понимаю, что нужно сдержаться. Нужно расстаться. Но… НЕ МОГУ. НЕ ХОЧУ. Душа боится. Сердце плачет.

И все равно, что шепчет разум. Все равно…

- Привет.

- Привет, - еле слышно прошептала я.

- Как жизнь?

А КАК ОНА МОЖЕТ ЕЩЕ БЫТЬ?

- Хорошо. – Помолчала. Тяжело, но с усилием тихо, вздохнула. – А ты как?

- Отлично.

Я рада.

Опять неловкая тишина.

НЕ МОЛЧИ!

- Ты что-то хотел?

- Хотел узнать, как ты…

Узнать,… чтобы  порадоваться? Или что тебе нужно от меня?
Или повод возненавидеть?

Глубокий вдох.

Глаза выпучила до боли – нет, слезы, не дам вам воли. Не при нем. Только не при нем.

Встала со стула.
Нацепить маску равнодушия, спокойствия, на крайний случай, озабоченности чем-то посторонним.

Ботинки. Мне нужно их вымыть и поставить на батарею. К вечеру протряхнут. Хоть так добраться домой, иначе точно заболею.

Я с задуманным, непринужденным видом подняла свои «чавкалки» и нырнула в соседнюю уборную.

Воду на всю. Дикий водопад из городского крана. Злобный шум. Шум, спаси меня, помоги мне, заглуши мои стоны, души крики! Заглуши его голос. Заглуши боль…


Аккуратно поставила обувь на край умывальника. Еще глубокий вдох – и, играясь с шальной струей воды, стала смывать с подошвы ботинка грязь. Целые коржи грязи.

- Эшли, я через неделю ЖЕНЮСЬ.

 Душу звонко об землю. В дребезги!
Осколки в сердце.
Жизнь из тела вон.

Резкий, дикий спазм сжал всю грудь.

Слезы, слезы, спасительные холодные ручейки сорвались вниз, пытаясь хоть как-то потушить это дикое, жадное, безжалостное пламя.

Я невольно обронила ботинок…
(тот проделал незамысловатый оборот и по-солдатски выпрямился прямиком под струей бурлящей воды)


Секунды тикали.
Вода уже давно наполнила емкость до краев, и теперь шаловливо выскакивала из нее за пределы…

Я умираю. Умираю… безвозвратно.

Это больнее разлуки. Это больнее всего.

Тебе не просто выдернули трубки искусственного дыхания, но и заодно натянули петлю на шею… и вздернули.

Нет. НЕТ больше права на надежду. Да и незачем.

ВСЕ И ТАК ЯСНО!!!
 ОБМАН! ОБМАН! ОБМАН!


И я соучастник.

Я верила, что мы сможем жить привычкой и дальше. От ссоры к ссоре. А теперь? За что? За что ты убил мою мечту, веру, надежду? За что?!!

Пусть  лживую, миражную…
Но мою пилюлю,… пилюлю самообмана для самоуспокоения…

Под глупые зовы прошлого я, едва что замечая перед собой, брела по коридору…
Дверь. Ступеньки. И снова дверь.

Осень влепила мне пощечину холодным, морозным ветром.

ДОЖДЬ, ДОЖДЬ!

Мой милый дождь, спаси меня!

(спустилась с крыльца)

Плелась, плелась неизвестно куда.

Или просто брела в никуда.

Я искала покоя, или забытья.

Я искала свою пилюлю.

Дайте мне ложь, мне с ней так СПОКОЙНО!!!

Капли холодных слез неба любезно срывались мне на лицо, пылающее от дикого жара, и тут же душили собой бушующее пламя, душили во мне боль, которую не смогли излечить мои собственные потоки отчаяния…

И не заметила, как вдруг остановилась…

Босая, в одном тоненьком платьице, мокрая до последней нитки, отрешенная, больная, сумасшедшая, я кружилась на месте, радостно подняв руки к небу. Я пыталась ловить счастье, прощальное счастье.

Лишилась рассудка.

И пусть.

Я радовалась небу, каплям дождя, радовалась всему, что было не связанное с человечеством, с моей жизнью.

Дождь шел сотни лет назад, идет и сейчас.
И будет идти и после того, как меня не станет.

Ему все равно, кто я. Что мне больно. И почему…

Ему все равно, но, тем не менее, он пытается меня успокоить, приласкать, подарить счастье на земле.

- Ты что творишь? – неожиданно послышалось где-то сбоку дикое рычание.

В следующее мгновение я отыскала наглеца взглядом.
Кто посмел нарушить мой покой?

Ко мне бежал Гаспар. На ходу сдирая с себя пальто, он мчал… мне на помощь?

Не спасти. ПОЗДНО.
Сердце стало.
Солнце замерзло.
УМЕРЛА!

Еще мгновение – и Дерби уже был рядом.

Злобно чертыхаясь себе под нос,  Гаспар насильно стал заворачивать меня в свое пальто.

- Уйди, - раздраженно пыталась оттолкнуть его руки, но тщетно. Он был намного сильнее меня. Намного…

Укутав, словно маленькое дитя, вдруг подхватил себе на руки.

Отпусти…

Но сил не хватило больше на слова.

Еще секунда сопротивления, глупого, безрассудного сопротивления, и обреченно обвисла на его руках.

Отпустила все. Мысли, рассуждения, мир.

Жадно уткнулась носом ему в шею и… продолжила тихо сходить с ума.

____________________
Глава Одиннадцатая.
____________________
***
Пришла в себя лишь уже в постели.
Чужой,… явно не моей постели. Не в моей комнате, и не в моем доме.

Гаспар сидел рядом со мной, в кресле, повернувшись к камину. Читал книгу.

Осмотрелась. На мне была чужая, мужская белая рубашка?

Без белья?!

- ТЫ ЧТО, МЕНЯ РАЗДЕЛ?!! – гневно рявкнула.
Не испугался. Даже не дрогнул. Казалось, будто  давно уже знал, что  не сплю, что едва заметно, но все же ворочаюсь у него в кровати, осматривая себя. И ждал моего крика.

Спокойным, рассудительным тоном:
- А ты хотела получить воспаление легких?

От возмущения я даже вскочила, упершись в ладони (расселась среди царства маленьких подушек и огромного пухового одеяла).

- А то, что теперь голая, сразу  убережет меня от этого?
Понимала, что несла полную чушь, но непременно стоило отстоять свою гордость и честь.
ГОЛАЯ!!!

- Ты так визжишь, - тут он наконец-то повернул ко мне голову, бросив взгляд  через плечо, -  будто я - какой-то маньяк, насильник, словно там ничего раньше не видел, а тут вдруг удосужился чести – и уж разгулялся. Я всего лишь тебя ПЕРЕОДЕЛ, - нарочно съерничал на последнем слове. - И только.

- Может, других и видел, а меня – нет! Я – это не все, и не другие!

- Неужели? И чем же ты не такая? – ехидно ухмыльнулся и целиком развернулся ко мне, желая лучше рассмотреть лицо.


- Я – это я. И точка!

Рассмеялся.
(мгновения, дабы прийти в себя)
- Ладно. Прости. Не хотел обидеть. Я лишь пытался помочь.

- Что-то ты, на удивление, слишком добр! Нет,  могу понять твои невероятно преданные заботы о Ракель, о «друге», как ты выразился, - да, все еще не верю в эти его слова, - но я – совершено незнакомая девушка. Так к чему такое благородство?

Нервно скривился, злобно стиснув зубы.
Резко отвернулся.

Выкуси!

- Ты, кажется, страдала там? – неожиданно заговорил, не оборачиваясь. -  Так вот лежи молча и убивайся дальше, а мне в душу не лезь!

Яростный, гневный, злобный выстрел. Прямиком в сердце.

Резко встал из кресла. Подошел к окну и уткнулся взглядом куда-то вдаль.

Боль. Снова боль. Дикая боль.
Слезы сами сорвались с глаз.

Разве вас кто звал?

Зачем, зачем выдаете меня?

Смиренно опустилась на кровать. Зарылась в подушки. Спрятала лицо от позора.
От позора и… обиды.

- Уж лучше воспаление, лучше смерть, чем такая гниль добродетелей!!! – прорычала я дрожащим голосом.

Смолчал.
И даже не обернулся - по-прежнему бессмысленно блуждал взглядом где-то за окном, утопая в ночной темени.

…
Время убегало в небытие.

Навязчивая тишина сводила с ума.
Мысли врывались в голову, погоняя одна другую, разрывая рассудок на мелкие куски  и оголяя прошлое. 

Приговор.

«Женюсь…»

Невольно поджала колени к груди.
Зияющая рана в груди, казалось, закровоточила еще сильнее...
Боль пронзила все тело, заставляя тихо завыть от безысходности.

Как хотелось выдрать из своей груди сердце, как хотелось его вырвать и выбросить вон.

Хочу покоя! Извечной пустоты!
Уж лучше смерть, чем это дикое, неистовое, сводящее с ума, чувство...

Месть.

Я смотрела на Гаспара.  А в душе эхом трепетало заветное слово «Месть».

Мне бы стало легче. Правда?

Словно услышал мои мысли.
Обернулся.
Глаза в глаза.

Я замерла.
Один шаг – и будет легче. Намного легче.
Прошу…
Дай мне пилюлю,… пилюлю сладкой лжи.
На одну ночь.
На один раз.
Все просто. Встать. Обнять. Попытаться соблазнить.

Ему секс – а мне лекарство.
А мне глупая, больная месть.

Что ему стоит?
Что?

Глубокий вдох.
Медленно выбралась из-под завалов подушек.

Робко коснулась пальцами ног холодного пола.
Не сводил с меня взгляда.

Ну, дерзай, Эш. Дерзай!
Молю!

***
(Гаспар)

Не знаю, что сломалось во мне. Что поменялось.

Или что прозрело…

Я смотрел на нее, полуобнаженную, такую хрупкую, надломленную, печальную.
Я смотрел на нее: легкой волны черные локоны пышных волос, глубокие, печальные, блестящие от боли и замешательства карие глаза, маленький, слегка курносый нос,  миниатюрные, милые, безумно красивые руки, - … и сходил с ума.
Я видел в ней все то, что прежде считал обыденностью. Что прежде по-настоящему не замечал.
Я был глупцом, невероятным глупцом.
Вот она, вот она истинная, без лжи и притворства, красота …
Робкий шаг навстречу…

***
(Эшли)

Шагнул ближе…
(ответное желание?)

И пусть еще плясали внутри страх и сомнения…
Знаю твердо - хочу его.
И это не только месть…
А, может, последней и вовсе нет?

Робкое движение вперед.

Нежно обнял меня за плечи.
Жаркий, обжигающий поцелуй в шею…
Все внутри вмиг встрепенулось и задрожало от волнения.

Еще один ласковый поцелуй – и вдруг резко, грубо, властно обняв за талию, прижал к себе. Рука уверенно скользнула мне под рубашку, прокладывая жаркую дорожку по спине верх …
Мурашки по коже.

Пылкий поцелуй в губы.

Повелительно, ловко подхватив меня себе на руки, ступил наощупь к кровати.
И снова жгучий поцелуй в шею.

Сгорая от желания, сходя с ума от ожидания, я откинулась назад, пытаясь вдохнуть, впустить в себя хоть каплю воздуха.

Нельзя…

Рукой вновь скользнул по  спине, деспотично прижимая мое тело назад к себе.
Еще мгновение – и аккуратно опустив на постель,  повис сверху.
Лицо в лицо. Глаза в глаза. Душа в душу.

Секунда жадного взгляда – и разорвал на мне рубашку.
Вмиг прильнул к груди алчными ласками, заставляя невольно вскрикнуть от удовольствия. Нежные, робкие касания сменяли грубые, властные, дерзкие, чтобы затем вновь пуститься по сумасбродному кругу.

Я молила о пощаде. Молила дать мне то, что так ненасытно требовало тело. Тело и душа. Чего  так хотела. Чего он сам безумно желал.

Любви.
Мы жаждали любви…

Страстный стон криком вырвался наружу.
Мой, его…
Наконец-то слились друг с другом, утонув, растворившись в небытии.
Блаженстве. Отрешенности.

Он стал для меня сейчас всем: и миром, и богом, и счастьем, и болью.
Я отдала ему всю себя, без остатка. Навсегда.

Его движения доводили до полного изнеможения, до истинного, бешеного экстаза, до потери сознания, но мне было этого мало, мало… - все равно жадно впивалась пальцами в спину, прижимая к себе еще сильнее, прижимая, срастаясь навеки.
Ведь теперь единственное, чего боюсь в своей жизни – так это упустить, отпустить Гаспара  хоть на мгновение…

Хоть на миг…

______________________
Глава Двенадцатая.
______________________
Утро. Одинокое утро.
Утро пустоты и горькой правды.

Я была одна. Гаспара нигде не было.
Одна.
Растаяла ночь – растворилась  сказка.

А на что я надеялась?

Удивительно, даже при такой очевидности происходящего что-то предательски ныло внутри, пытаясь верить в розовую мечту.

«Женюсь».
Теперь эти слова не были настолько смертельными, как вчера.
И пусть пройдут года прежде, чем  смогу без слез вспоминать все, что произошло и что случится в ближайшие дни. Пусть. Но теперь уж точно знаю: я смогу пережить весь этот ад. Смогу.


Виной тому Гаспар? Или отрезвляющее утро?

Не знаю…

Выбралась из постели.

И хоть не люблю рассматривать чужие вещи, сегодня не удержалась.

Гаспар оказался тем еще ценителем старины, антиквариата.
Картины эпохи Возрождения, гипсовые статуи девушек в полный рост, гобеленовые ковры, стол из красного дерева ручной работы. Пурпурные бархатные портьеры. Все здесь отдавало прошлыми веками.

Гаспар Дерби, как оказалось, я вас совершенно не знаю…

Забрела на кухню.
Хоть тут вместо печи - электроплита! (да и вместо свеч – лампочки) Но… первая была настолько идеально чистой, нетронутой, какой может быть только новая, никем ни разу неиспользованная  техника.

Вместо погреба – холодильник.
Огромный, двухстворчатый холодильник.
Распахнула.

Нет, это уже точно неправдоподобно!

Среди такого невероятного количества полок и отделений лишь в самом низу одиноко лежала коробка конфет.

Что же…
Вывод сам напрашивается. Он здесь не живет.
Это - так, квартирка для «ночевки».
Но едва пришло это прозрение, как спешно за ним и примчала жуткая мысль.
А что, если эта квартира – место для таких ночей, как была эта? Место, куда он приводит своих «макаронин»… Куда привел и меня…

Так. СТОП!

Все это – глупости!

(злобно хлопнула дверцей холодильника)

Так, все, хватит, пора выбираться отсюда, ехать домой, переодеваться и мчать на работу, а то уже и так, наверняка, опоздала.


Удивительно, действительно, удивительно… обойдя все комнаты,  так и не нашла хоть крошечных часов! Это некий протест против времени, или один из «закидонов» любителей старины?

Торопливо натянула на себя вчерашнее платье.

Плаща в комнате нет.

А обувь? Где моя обувь?

Не могу же я вот так уйти?

…Или могу?

В голове стали взрываться воспоминания, кружиться отрывки фраз, видений.

Я мало, что помнила о вечере. Что было после слов Мика, после приговора…

Эй, стоп! Глубокий вдох, мысли - долой.
Боль - на замок, обиду – вон.

Последний раз зайти в комнату, поправить постель, снова оглядеться по сторонам, что бы ничего не забыть.

Рядом с кроватью, на полу валялась записка…

Сколько здесь крутилась, а заметила лишь теперь!


Я жадно подхватила бумажку и торопливо развернула.

«Прости, но я вынужден уехать по делам.
 Как будешь уходить, захлопни за собой дверь.
Гаспар Дерби»

Острый кол в грудь. Внутри что-то предательски запекло. Сердце обижено сжалось.

«По делам…» «Захлопни дверь…»


СВОЛОЧЬ! ГАД! УБЛЮДОК!

Слезы сорвались с глаз.

Ни секунды дольше.

Я не буду в этой квартире ни секунды дольше!

Босыми ногами по холодному бетонному полу подъезда, едва что замечая пред собой.
Боль, обида, отчаяние вмиг разорвало душу, и сердце стало нервически заикаться от переизбытка эмоций.

Бежала вперед, нелепо ступая в лужи, грязь, попадая голыми ступнями на битые стекла и острые камни.

Бежала в неизвестность.

ДУРА. ДУРА. ДУРА.

А что ты от него ждала?

Любовь?

Ты – не принцесса, и НИКОГДА ею не станешь.

ОЧНИСЬ! ОЧНИСЬ!

Идиотка…

***

Замерла возле проезжей части,  бессмысленно утопив взгляд в пустоте.
Тяжелые мысли, жгучий гнев и колкая обида заглушили голову, затуманив разум.

Не сразу заметила рядом с собой застывшее такси. Через приоткрытое окно ко мне взывал водитель, рьяно пытаясь что-то втолковать.
Попытка собраться – разобрать среди какофонии звуков что-то вразумительное.

- Девушка, да садитесь уже в машину! Спрячьтесь в тепло, ведь простудитесь!

Дверца, в очередной раз дернулась на меня, пытаясь отвориться.
Рука дрогнула, потянувшись в ответ.
Уже было всё равно. Ни страха, ни стыда, ни совести. Всё покинуло тонущий ковчег. Я осталась одна.
А потому смело последовала просьбе.
Холод сцепился с жаром, заставив меня вздрогнуть от гадких ощущений.

- Ну, вот. Так бы и раньше, - заботливо прошептал мужчина и, наклонившись через меня, любезно захлопнул дверь. – Что бы в жизни не происходило, кто б нас не изводил, это все не стоит ни нашего здоровья, ни уж тем более - жизни.

Хотела, было, что-то сказать, да сил хватило лишь на то, что бы успеть проглотить очередную слезу.

- Где живешь? Давай отвезу домой. Примешь теплую ванну, укутаешься в одеяло, выпьешь горячий чай – и поймешь, что еще не конец. Что еще будет счастье, но нужно, только… немного подождать.

Промолчала.
Подобно набегам волн, подобно приливам и отливам океана, я вновь стала сходить с ума, лишь на мгновения возвращаясь в реальность.

- Так куда поедем? – в очередной раз повторив, уставился мне в глаза.

- Райвен стрит, -  глубокий вдох, - 52 34.

- Вот и хорошо. И не стоит плакать, не стоит. Я знаю как это, когда выдирают душу из груди, а затем - об землю, - замер, затих на мгновение, но потом, видимо, все же выиграв какой-то внутренний спор, продолжил, - я похоронил жену и дочь. Так что знаю, что такое боль.
(глубокий вдох, прогоняя чувства)
Но со временем станет легче.
Обещаю…

Слова пронзили током. Резко дернулась на месте, едва не подавившись собственной слюной.
В груди еще сильнее запекло.
Стыд. Проснулся, потерянный доселе,  стыд и болезненно сдавил горло, не давая дышать.

Что же я, со своей правдой ношусь как с невероятным горем, когда все может быть намного хуже? Намного…

Неужели я настолько слабохарактерная, что не могу постоять за себя?
Куда делась моя гордость, мое самолюбие?
Где я, настоящая? Что это за нытик сопливый сейчас сидит внутри меня?

Нет. НЕТ!

Пусть ОНИ плачут, а я буду смеяться.

Хватит быть счастливым за счет моей боли. Хватит!!!


Буду жить дальше.

Без пилюль, без лжи, без ожидания чего-то от кого-то.
Буду цельной, а не чьими-то частями.
Буду жить своей жизнью, а не чужой.
Ради себя, а не в помощь кому-то.
… для себя.
И буду собою.

***
Прошло около получаса, прежде чем авто застыло рядом с моим домом.
Более-менее пришла в себя и стала хоть как-то адекватно мыслить.
Глубокий вдох.
Обернулась.

- Спасибо,… спасибо вам за все... Действительно,… большое спасибо.

- Было бы за что, - мило улыбнулся.

- Было… и есть. Спасибо. Подождите, прошу, минут пять. Я только домой по деньги - и расплачусь за поездку.
Водитель поспешно перебил меня:
- Успокойся, иди домой, расслабься, подумай над всем, что происходит в твоей жизни, сделай правильные выводы и… окончательно порви со всеми глупостями, что пытаешься сделать в плену безумия. Пообещай, что больше никогда так не будешь вести себя безрассудно.

Пристыжено улыбнулась.
Уткнулась взглядом в пол.
Покраснела.

- Обещаю…

- Вот и все. А деньги, деньги… Было бы в них счастье. А так…

- Спасибо. Спасибо за то, что Вы есть.  Таких людей очень мало, способных помочь, понять, не отвернуться…

- Не отвернуться, - задумчиво повторил мои слова. Горько сглотнул. Опустил, утопил взгляд в пол, - ах, ладно, - пристыжено оторвался от своих размышлений. Печально улыбнулся. Глубокий вдох – и уставился мне в глаза, - Давай, иди. Иди, а то и я сейчас раскисну. Удачи.

- Удачи и вам.

_______________________
Глава Тринадцатая.
_______________________

Едва я попала домой (благо, что мать была выходная, ведь ключи пропали вместе с сумкой), как целая череда назойливых звонков, требований обрушились на меня, лишая права на «расслабиться», «подумать».

- Эшли РАЙС! Ты что творишь? Уже час дня. Ракель нас порвет на мелкие кусочки, если ты через пять минут не приедешь к ней!
- Пять минут?
- Да, лети хоть на космическом корабле, но что бы в ближайшие полчаса была уже на месте!!!

Короткие гудки.

Нет,  не понимаю к чему такая истерика! Специалисты, которые  будут все оформлять, отлично справятся и без меня. То, что на месте нет дирижера, еще никак не означает, что у нашего оркестра вместо мелодии получится  сплошная какофония!

Но долг есть долг. Работа – работой.

Быстро приняв душ, проглотив бутерброд и напялив из одежды первое попавшееся, я выскочила на улицу.

Ну, Ракель Ферер, знали бы вы, как ненавижу уже ваше торжество, вас, и все, что с вами связано!!!


***
Вы когда-нибудь видели генерал-майора женщину?
Не советую.

Казалось, она была в одно и то же время… везде и всюду.

Находясь рядом со мной, занимаясь оформлением беседки, эта дама уже выдавала команды по сервированию пятого стола для дальних родственников жениха.
Никто и ничто не могло улизнуть от ее острого взора, от ее чувствительного слуха или сверх обоняния – нет, это просто  невозможно!
Так, лично мне пришлось заменить пять букетов, и все по той причине, что, видите ли, там были лилии, которые «дурно пахли».
СУМАСБРОДСТВО!!! Будто гости будут ходить вокруг беседки и принюхиваться!

***

- Уже полчетвертого, а Гаспара все нет!!! – неожиданно завизжала Ракель.

От испуга я даже подскочила на месте…
А дальше, дальше, когда спало оцепенение шока, его имя… вновь прорвало во мне дыру.
До боли закусить губу, проглатывая взорвавшуюся бурю чувств.

- Неужели все опять повторяется?! – я так и не поняла, кому она больше адресовала эти слова: себе или все же мне. – Неужели, он опять кого-то трахнул, и теперь скрывается от нее, прячась по закоулкам! Вот кобель паршивый, - гневно сплюнула отраву змеюка Ракель и тут же помчалась куда-то в дом. Видимо, вновь кто-то разбил посуду и уникальный слух Ферер это учуял.

Трахнул… и теперь прячется.

Сердце неистово запекло. Зашипело. Зашкварчало.
Грудь сковал болезненный спазм.
Попытки дышать, сдержаться от воя...

Невольно осела на газон,  и утопила лицо в ладонях.

- Эй, Эй, РАЙС! Ты и так сегодня опоздала, так что изволь хотя бы сейчас поработать!!! – не прошло и тридцати секунд, как уже эта  гарпия шипела мне в спину.

Я сильнее.
Сильнее.

Сильнее всего этого.

И пусть болит, и пусть печет. Я буду сильнее.

Встала на ноги. Нарисовала на лице непринужденную (хоть и кривую) улыбку.

- Иду, иду уже, - со лживой любезностью прошептала в ответ и рванула  в сторону беседки.

***
За постоянным бешенством кипящей работы время промчало незаметно.
Мысли, мои болезненные мысли, переживания и глупые чувства покорно оставили меня до самого утра.
Ведь домой я попала, лишь когда на часах застыло «4:00 am».
Поспать пару часов, и в семь уже мчать на ее процессию.

Она называла это «приглашением», а я восприняла  как приказ явится на «работу», ведь если что будет не так,  вынуждена буду тут же исправить.
Перестраховка.

Натащив заранее купленное платье, умело наложив макияж (спасибо двоюродной сестре - научила), отправилась к соседке, и та,  парикмахер с огромным стажем, любезно сотворила чудо, окончательно завершив мой образ.

С горем пополам, дюжими усилиями, из гадкого утенка я превратилась в настоящую леди.

***
До венчания еще пару часов, а я уже торчу здесь, жадно выпучив от недосыпа глаза, задыхаясь от нервных срывов из-за недавних событий. Сижу, глупо изображая улыбку и хорошее настроение.

Страшное еще впереди.

То ужасное, когда появится Гаспар. Когда будет либо лгать, либо правдиво игнорировать.

Нет, я буду пытаться его избегать. Избегать, как ошибку, сделанную под влиянием помутнения рассудка.
Да и только!

***
(Гаспар)

Хм, удивительно, как меняется человек под прессом чужих мнений.

Я едва ее узнал.

В шикарном платье, шикарная прическа. Шикарный вид…

Но почему же я не впечатлен?

Почему не пленен ею, как остальные?

Эшли, Эшли, ты открыла мне глаза на красоту в простых вещах,  а затем предательски стала такой же «картинкой», как и все те девушки, которых знал до тебя.

Ты стала такой же… пустой, или такой и была…
Просто я запутался. Ошибся.

Я думал, ты приверженец правды, ты хочешь быть собой, а не чужим отражением, а оказалось,… просто не было или возможности, или повода, чтобы быть такой, как все. Очередным суррогатом. Клоном.

Пустым, гадким клоном чужих пристрастий, чужих пониманий о моде.
О красоте.


***
(Эшли)

Гаспара так и не видела…

Ах, туфли, туфли! Сколько еще вы причините мне боли?

Обреченно опустилась на стул.

Боже, как я ненавижу эти условности!
Эти элегантные платья, костюмы, каблуки, прически.

Нет, мне нравится, несомненно, нравится на это смотреть, созерцать,
но самой,… самой – не мое всё это.

Я живу в обществе. Обществе, полного правил и условий.
И приходится подчиняться.
Да и потом, что мой протест даст? Придя я сюда в своем любимом свитере и джинсах, или широком, «мешковидном», как говорит мама, платье, чего бы  добилась? Чего?
Только  насмешки гостей.
Или, что еще хуже, причинила бы неловкость, некую боль этой Ракель. Добавила бы ложку дегтя в чужую бочку с медом.

Нет уж, извольте…

Я вытерплю. Завтра будет утро. И всё станет на свои места…

***
(Гаспар)

Вот и свадебный марш. Гимн надеждам и мечтам.
И снова жених стоит у алтаря. И снова величественное шествие невесты…

Я смотрел на Ракель, но видел в ней лишь…
Соню.

Много прошло лет с того дня. Много.
Много пришлось передумать, понять…
Пожалеть.

Но поступил бы я иначе, верни бы меня сейчас туда?
Нет.
Не бывать свадьбе моей. Не бывать. Не родилась еще та, которая бы заняла пустоту в моем сердце. Нет.

…

Умиленные взгляды собравшихся. Слезы радости на глазах.
Наверняка, и Ракель была готова разрыдаться от сбывающейся сказки…

Я смотрел на Эшли и давался диву.
Думал, теперь она ненавидит свадьбы. Но оказалось напротив: так же, как и остальные, заколдованно следила за каждым движением молодых.

Странно, позавчера она узнала, что ее любимый ее предал.
Позавчера сыграла со мной в рулетку, пытаясь убить свою обиду и боль...

А теперь, теперь, с разодранным сердцем, с разбитыми мечтами, вновь боготворит феерию.
Сколько же еще нужно умереть и выжить, чтобы разочароваться в жизни так, как я?
Сколько?

***
(Эшли)

Святое…
Эта процессия была для меня чем-то святым.
Таким безоблачным, невинным, прекрасным, чего я всегда буду хотеть, но бояться сделать. Ведь едва сама стану на тропу молодоженов, как последняя мечта разлетится в прах.
Не останется больше ничего.
Ничего. Во что можно будет верить. Последняя греза о безоблачном счастье на земле растает, как дым, как мираж. Как небыль.

А потому искренне рада, что там не я… и не моя сказка сейчас вспыхивает циничной реальностью.



***
Натуральный балаган.
Голова разрывалась от визга, плясок, криков, музыки и пения гостей.

Оставалось еще немного.

Скоро молодожены уедут в свадебное путешествие - и  я смогу смело отправится домой и, наконец-то, УСНУТЬ!

Гаспар, Гаспар… Я знаю, что ты был на этой свадьбе… Был.
Был, но все же смог меня избежать.

Ни привет, ни пока…

_______________________
Глава Четырнадцатая
_______________________
***
Ненавижу, глупейшая традиция на свадьбах!
Но, как и водится, всегда отыщется та бабушка-веселунья, для которой оная – самый сладостный, самый коварный и интригующий момент. А потому вот уже срывается с места пожилая женщина и на всех порах мчит ко мне с медвежьей услугой. Нагло ухватив за локоть, насильно втискивает в стадо (!) столпившихся молодых девиц, ожидающих чуда.
Раз-два-три…
И Ракель уже бросает через себя… этот проклятый букет невесты.
Все (за исключением меня), как по команде, ринулись вперед, дрожащими руками хватая свою судьбу за хвост.
Да тщетно…
Яркая звезда, комета надежды умело огибает их (это бушующее море отчаянных дев) - и летит прямиком мне в  лицо.

Невольно подала рукой вперед, пытаясь закрыться от удара.
Но едва коснулась пальцами цветов, как, невесть откуда и когда нарисовавшаяся рядом, барышня «любезно» спасает меня от нежеланного инцидента.

Дернув изо всех сил на себя, жадно выдрала букет из моих кистей.

 Резкий разворот к публике – и ликующе заулыбалась «победительница»,  тут же демонстрируя (дразня) своим врагам-подругам отвоеванный у злодейки-удачи трофей.

Невольно приоткрылся рот от увиденного абсурда.
Так и хотелось добавить: «Э-э-э, девочка, ничего, что твой букет теперь с четным количеством роз?», -  растерянно сжала в ладони оторванный бутон.


Хотя… чего я ною?

Сама не хотела.



***
(Гаспар)

Если бы не эта голодная идиотка вырвала у нее букет, я бы сделал это… самолично.


***
(Эшли)

- Да уж, яркая война разразилась, - вдруг раздался незнакомый мужской голос у меня над ухом.
Обернулась.
- Привет, - мило улыбнулся молодой человек, лет двадцати пяти, миловидный, статный брюнет.
- Привет, - машинально повторила, все еще рассматривая незваного «гостя».
- Я – Кельвин, - протянул мне руку в знак приветствия.
На мгновение растерялась, но затем торопко пожала ладонь в ответ.
- Эшли.
- Ты не переживай. Видела, как она затряслась, когда увидела рядом с собой букет? То, видимо, уже хроническое. Хроническая жажда выйти замуж.

Улыбнулась.

- Да я догадалась. Но мне хоть бутон достался.

- Бутон? – мило ухмыльнулся Кельвин.

Живо раскрыла свой кулак  и (неосознанно) самодовольно улыбнулась.

- Да,  до сих пор с этим жалким трофеем, - неумело пошутила над собой.

- Да полно тебе, такой прелестнице нужен настоящий, не менее красивый, чем она сама, букет!
И тут же ступив пару шагов к столикам для гостей, выдрал из вазы белые розы и протянул их мне. Милая, искренняя улыбка в ожидании.

- Спасибо, - пристыжено закусила губу, пряча усмешку. Покраснела.

- Слушай, сейчас молодые уехали – конец пафосу. Да здравствует веселье!

- Веселье?

А как же моя мечта о теплой кровати и крепком сне?

- Да, настоящее гуляние. Ракель приготовила всем сюрприз. Пойдешь со мной?

Пойду ли я?

Да уж.

Но его взгляд, пристальный, сводящий с ума…
Казалось бы, вот она… новая пилюля лжи. Новая пилюля счастья.

Принять? Отгулять еще один вечер? Забыть обо всем?

Забыть прежние проблемы?

- Так как?

Я – наркоманка. Наркоманка лжи и притворного счастья.

Слабачка. Слабачка!!!

А потому уверенно уже… киваю и говорю:
- Да.

***
Странно,  сколько я провела времени в этом особняке, сколько сил потратила на приготовление данного тожества, но и слова не слыша о «коварном сюрпризе».

Спустились в подвальное помещение.
И ахнула. Искренне ахнула!!!

Настоящий клубный зал!
С громадным выбором спиртных напитков бар, танцевальная площадка человек на двести и замысловатое световое, лазерное шоу.

Музыка уже давно кутила во всю, но, что удивительно, за пределы дома так и не выходила.

Я смотрела на бушующее море веселящейся толпы и искренне тонула в глубоком удивлении и предвкушении.


***
Пилюля… Я проглотила пилюлю лжи, запив ее огромным количеством шампанского.

Голова пошла кругом. Земля вырывалась из-под ног.

Кельвин оказался (очередным) спасательным кругом….
Обнимались, кружились в танце, сходили с ума.
Его губы страстно касались моих, испепеляя рассудок и топя сознание.

И пусть отвечал ему взаимностью лишь алкоголь в моих сосудах, мне уже было все равно.

Они меня ПРЕДАЛИ.
Все предали…
Выбросили, стерли, как гадкую ошибку.
И теперь я просто схожу с ума.

Время остановилось.
И я поддалась всеобщей эйфории.

Очередной пылкий поцелуй Кельвина – и  вдруг почувствовала, как его язык шаловливо втолкнул мне в рот какую-то таблетку.
Маленькую, кругленькую.
Совсем крошечную, что бы м навредить…

В висках запульсировало безрассудство. 
Безвольно повиснув в объятиях Кельвина, продолжила машинально двигаться в такт музыки.

Казалось, я тонула в звуках, сливаясь с ними. Ставала один целым с  яркими вспышками.
Смело (слепо) растворялась в этом мире, не жалея, не думая о последствиях ни секундой дольше…

Гаспар… Я смотрела ЕМУ в лицо,  целовала, ласкала ЕГО губы.
А он в ответ крепко прижимал к себе, как в ту ночь. Как в ту, далекую, счастливую, нашу ночь…
И готова была внось отдаться ему, вновь стать его.
Без каких-либо соглашений и условностей…

Вот оно, его властное объятие. Вот он, такой желанный страстный поцелуй в шею.
Смело повалил на софу…
Я чувствовала, как рукой пробрался под платье, и…
попытался стащить с меня белье.
Грубо!
Больно! Мне больно!!!
Гаспар, Гаспар, ты так ни разу себя еще не вел!

Я отдернулась назад, пытаясь в этой темени вглядеться в глаза своему Дерби, как вдруг прозрение, УЖАСНОЕ прозрение вогнало кол в грудь, разодрав душу.

Усердие вывернуться, вырваться, но Кельвин все сильнее и сильнее прижимал, вдавливал меня собою в диван, а руки проворно лишали последней преграды.

- ОТПУСТИ!!! – неистово завопила я, пытаясь уйти от кошмара…

Но… толи слишком громко играла музыка, толи ему было глубоко все равно - не отреагировал, а лишь все ловчее и настойчивее стали его движения.

- ГАСПАР! ГАСПАР!!! СПАСИ МЕНЯ!!! – дико взвыла я к прошлому, исступленно моля свое видение унести меня куда подальше, растоптать воцарившийся ужас в прах.

Но вдруг вместо спасения пришла волна бушующего жара эйфории наркотика – и накрыло с головой, в глазах помутнело. Закружилось, мир поплыл.

НЕТ, НЕТ, ЭШЛИ ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС! ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС!


Я дернулась вперед, едва что различая перед собой, - и наощупь вгрызлась зубами в тело насильника. До боли, до дикой ненависти, до черноты в глазах.
Нервно отдернулся, обиженно вскрикнув,  невольно отпрянул назад, расслабив хватку. Но мгновение – и гневная пощечина влипла ответом мне в лицо.
Отрезвляющий удар.
Так что, едва этот ублюдок попытался вновь меня ухватить за плечи, как уже поджала под себя ноги, замерев лишь на мгновение, собравшись с остатками сил, - и, что было духу и дури, пнула каблуками в грудь.

Отлетел, попятился.

Не теряя больше ни секунды, я сорвалась с места и побежала через весь зал…

Но едва добралась до входа, как новая волна эйфории стала накатывать, захватывать меня, лишая рассудка.

Нет, нет, умоляю!!
Жадно цепляясь за стенку, ползла по ступенькам наверх.

- Помогите, помогите, помогите мне, - шептала  себе под нос, глупо надеясь на чью-то помощь.

Надеясь, что меня услышит Гаспар… Что спасет меня.

Но его нигде не было.

Не было.

Он  - не моя пилюля лжи.

Уже не моя…

- Девушка, вам плохо? – послышался напуганный голос женщины. Женщины. Знакомый голос. Да, это одна из прислуги Ракель.

- Домой, домой, мне срочно домой!!! Умоляю! Спасите!
… и обреченно завалилась на пол.

_____________________
Глава Пятнадцатая
_____________________
***
 (Гаспар)

Что же, недавно я был ей возможностью забыть боль, а сегодня уже – другой.

Я больше не мог смотреть на ее улыбочки этому пижону.

Не знаю, не понимаю, почему меня все это так взволновало?
Я сам горазд использовать людей, тогда почему  против такого поведения с ее стороны?

Она ничем ни хуже меня, но и не лучше.

***
(Эшли)

Разбудил меня дотошный, назойливый, неумолимо жестокий звонок.

- Да снимите кто-нибудь эту гребаную трубку!!!

Но телефон, все равно, упорно требовал к себе внимание, а в квартире не было ни шороха.

Вот гады. Кому не спится утром в субботу?!

- Да?! – гневно, раздраженно, полная зла и ненависти, рявкнула  в трубку.
- Дорогая моя девочка Эшли, сколь можно тебя будить?!
- Франческа?
(Мой босс?)
- А кто же еще!!! Вчера я должна была сдать отчет, но из-за твоей наглости и растерянности вынуждена сидеть в офисе в субботу с утра и ждать, пока ты соизволишь подать мне документы, которые ты замусолила непонятно где!
- Документы?
- Да, все по делу Ракель Ферер, - уже более спокойно ответила та.

Ферер.
Документы.

- Я, я,  - да уж, как признаться во всем? Как рассказать все то, за что меня просто убьют, даже не дрогнув от волнения? – Понимаешь…
- Нет, не понимаю, - грубо перебила меня Франческа.
- Я постараюсь все восстановить. Как раз с понедельника…
- ЧТО СДЕЛАЕШЬ?!! – дикий, писклявый визг сорвался в воздух на том конце провода, от чего я тут же оторвала от уха трубку, дабы не оглохнуть.
- Прости, - тихо прошептала, едва выжидающие секунды стали свидетельствовать о временном молчании босса. – У меня украли сумку… А там…
- Украли? Это ту твою вязаную авоську?
- Ну, да.
- Ту, которая еще со вчерашнего дня валяется у меня в кабинете?
- Что?
- Что-что, заходил знакомый Ферер, и любезно завез твои вещи: сумку, плащ и ботинки.
- Ботинки? Какие ботинки?
- А я откуда знаю, наверно же, те самые, из-за которых у нас в офисе пару дней назад чуть  не случился потоп! Те, которые он забирал у нас в среду, когда ты так ловко слиняла с работы. Ох, и нашла себе прислугу.

Прислугу.

СУМКА?

- Так моя сумка в офисе?
- Я что, похожа на твоего секретаря? А ну марш сюда, иначе я тебе устрою Кровавый Уикенд!

***
Я все еще не могла поверить своим ушам. Сумку? Он нашел мою сумку?

Я летела по ступенькам вверх, едва не падая от попыток быть быстрее, чем может мое тело.

Вот заветная дверь.

- Франческа!
- Бог мой, Эшли, у тебя вид, словно ты вчера подгуляла хорошо.

Тяжело сглотнула.
Нет, нет, об этом ни слова, ни мысли.

Не сейчас.

- Где моя сумка?

- Да сзади же, на полке. Отдышись сначала, а то заплюешь своей слюной все здесь.


Она. Она… моя родная… Моя вязаная «авоська» со стыдливым цветочком спереди.
Документы…
Все было на месте. Документы, ключи, паспорт, расческа, ручка, блокнот.
А еще деньги, много денег. В два раза больше, чем было.

УРОД.

Его работа.

Зачем они мне? Что это значит? Помощь? Забота?
Плата за ночь?

Паскуда!


Нервно фыркнула и швырнула деньги на полку, где только что лежала сумка.

- Эй, что это еще за концерт? Что за нервы?

- Вот накладные и акты, - торопливо протянула  бумажки Франческе, игнорируя ее замешательство.
Раздраженная улыбка.
- Не прошло и года.

Сердце предательски сжалось…
(любимая поговорка Гаспара
Павлина…)

Деньги, зачем мне твои деньги, ублюдок?
Я благодарна за сумку, но…

Подавись ты ими. Подавись!

Жуя злость, уверенно ступила шаг ближе к шкафу, и забрала выброшенные фунты, дрожащими от гнева руками затолкала назад в сумку.

- Вот так-то вот, - пробормотала начальница и одобрительно кивнула.


***
- Здравствуйте, - удивленно моргнула, но затем все же улыбнулась мне девушка.
- Здравствуйте, - ответила я. – А Ракель Ферер у себя?

Знаю, глупый, глупый вопрос, но не придумала с чего другого начать.

- Нет, конечно. Она же уехала вместе с мужем…
- Ну, да. А сер Дерби?
- Дерби?
- Да, Гаспар Дерби.
- Он никогда у нас не работал, так что его и не может быть здесь. Он так, друг мадам Ферер, бывал только в гостях.
- Ясно…
Обижено поджала губы…
Друг… И она туда же.

- А у вас нет его номера телефона? Визитки?

Свою-то я выбросила еще сразу! От злости…

Девушка на мгновение замялась, но потом все же ответила:
- Есть, но дать не могу.

- А вы бы могли сами перезвонить. Я должна была рассчитаться с ним за помощь в подготовке свадьбы.  Деньги передать, - живо нырнула в сумку и вытащила из нее скрученные фунтики. – Вот, – и протянула к девушке, нарочно дразня.

Нервно сглотнула.
Что, нравится?

Не сдержалась от улыбки. Увы, не сдержалась.

- Хорошо, я перезвоню.

Немного полистав свою записную книгу, секретарь наконец-то отыскала нужный номер. Пальцы торопливо заплясали по кнопкам аппарата.

 - Да, здравствуйте. Это - Рия. Привет. Нет, я нормально. Да. Да… - тут ее голос перешел на вкрадчивый шепот, - да… скучаю, но сейчас не об этом.


СКУЧАЮ…

- Тут девушка зашла, говорит какие-то дела у тебя с ней незаконченные. Когда ты зайдешь к нам в гости? Или… Во Франции? И надолго? Не знаешь? Ну, что же… я передам… Пока… Целую.


ЦЕЛУЮ.

Едва дышала.
Едва жила.

- Он уехал вчера во Францию. Надолго. И сказал, что дела у него все завершены. Так что, наверно, это что-то у вас в фирме перепутали. Ну, или я не знаю…
- Спасибо, - прохрипела я… Разворот -  и долой.
- ДЕВУШКА!!! Девушка, вы деньги обронили…


Подавитесь…

_____________________
Глава Шестнадцатая.
_____________________
***

Сегодня Мик женится… Или, вероятно,  уже женился.

Мы были вместе четыре года, …
четыре года жизни  под одной крышей.
Как одна семья…


Свадьба… О ней я мечтала,  как о далеком прекрасном… несбыточном будущем.
Так хотелось, так мечталось, так желалось…


Но…

И теперь все иначе. Моя мечта сбылась, вот только не для меня.

Он стоит у алтаря, но НЕ СО МНОЙ!
НЕ МНЕ ДАЕТ КЛЯТВЫ… о вечной любви, о вечном счастье…

На двоих.

Обман.
Мне подарил лишь обман, боль и раны, а ей – мечту… А ей – сказку.

ФАЛЬШИВУЮ СЧАСТЛИВУЮ СКАЗКУ.

Фальшивую?

Да. Пусть для меня ее сказка будет ложью…

И пусть я не желаю им горя, уж лучше не видеть ее счастливых глаз.

Не видеть радости, отобранной у меня.

Не видеть… ничего!

Сегодня я осталась одна.

Я брела по улице, жадно прячась под своим зонтом.

Вот она… вот она, правда.
Вот настоящая жизнь, Эшли.
Вот она!

Обман. Сплошной обман, и сколько бы ты не глотала пилюль, все равно лучше не станет. Не изменится ничего!!!
И как бы их не звали… Мик, или Гаспар…

***
Декабрь

Гаспар. Гаспар… Ты был моей ошибкой. Большой ошибкой.

Я пыталась в тебе утонуть, забыв свою боль, но обрела новую…

Еще сильнее кровоточащую…

Ты подарил мне прекрасные два дня, а затем исчез. ИСЧЕЗ, растворившись как мираж в знойный день.

Как сон, едва наступило утро…

Как снег, растаявший с приходом весны.

Как сумерки, растопившиеся восходом Луны или Солнца.

Я тебя люблю, но уже поздно…
Поздно для нас обоих.

Даже если тебя когда-нибудь встречу, все равно больше не поверю в твои чувства.

Не поверю…

Ты - лживое Солнце. Ледяное… Ты светишь, но не греешь.

Ты можешь дать мне мир блаженства, но там не будет ни тебя настоящего, ни твоей любви.

Ты – картинка. Картинка, не имеющая даже в себе холста.

Ты – глупое видение чужих НАДЕЖД.

Чужая сказка, и с драматическим концом.

***
(Гаспар)
Январь.

А ты знаешь, Эшли, знаешь… я едва тебе не поверил.
Едва  не поверил, что я нужен тебе.
Нужен.
Я едва не поверил в СВОЮ сказку.

Почему? Почему, глупец, ты стал оступаться?

Почему ты ведешься на глупые рассуждения Ракель?

Если когда-нибудь и будет любовь на земле, то явно не в наших галактиках.


Не с нашими сердцами, не с нашими душами.

Прощай, видение, прощай…

***
(Эшли)
Февраль.

Снег, милый мой прекрасный снег. Как редко можно тебя встретить в нашем крае.

Я ловлю снежинки,  ловлю слезы Зимы, и… сама реву.

Уже лютый февраль. Прошло два месяца… а я по-прежнему жадно всматриваюсь за окно, и вижу там свое СОЛНЦЕ, свое ледяное солнце… с орлиным носом, с большими карими глазами и губами нескромным бантом.


***
(Гаспар)
Март.

Весна  вновь берет в свои объятия весь мир.
Пробивается молодая трава, из-под снежной корки рвутся на свет божий подснежники.

Цветы. Цветы.

Неужели, вы теперь мне будете навеки памятником моей ошибки? Моего крошечного заблуждения?

Моей… глупой мечты?

***
(Эшли)
Апрель.

Я больше не люблю цветы.
Сегодня я уволилась с работы.

Завтра уеду из Лондона.

Осточертело его ждать.

Осточертело верить.

Осточертело  ЛЮБИТЬ.

***
(Гаспар)
Май.

Сегодня я снова купил розы.
Не помню уже, говорил я  или нет, но это самый божественный запах.
И только.

Почему бы мне еще хотелось покупать цветы?

***
(Эшли)

Июнь.
Сегодня первый день лета. Когда-то я так мечтала о тепле.
Странно, почему я теперь так ненавижу Солнце?
 
Почему предпочитаю холод, дождь и одиночество…

***
(Гаспар)
Июль.

Сегодня я купил кактус.
Как по мне, это – самый идеальный цветок.
Чем-то похож на меня.

***
(Эшли)
Август

Вернулась в Лондон.


***
(Гаспар)
Сентябрь

Сегодня мой кактус зацвел.
Когда я покупал, мне клятвенно обещали, что он никогда не будет меня раздражать своими пестрыми цветами. Что он будет чахнуть, чахнуть…
…как я.

Что он никогда мне не напомнит ее…


- Милый, - женская рука заботливо коснулась моего плеча. Нежный поцелуй в щеку.
Улыбнулся в ответ.
- Почему ты не спишь? Ведь только пять утра…
- Ты иди, иди в постель, я скоро приду…
- Ты такой замученный… О чем  думаешь?

И вправду, о чем?

О ком?!!

______________________
Глава Семнадцатая
______________________
***
(Эшли)
Октябрь

Стью мне сделал предложение.

Я согласилась.

***
(Гаспар)

- Мы собрались здесь, что бы обвенчать двух прекрасных людей, Стюарда Уайта и Эшли Райс.

Нет, нет это выше моих сил.

ВЫШЕ!

Чертовые сказочники!

ЧЕТРОВЫЕ ЖЕНЩИНЫ!

ЧЕРТОВАЯ ЛЮБОВЬ!

Незаметно вышел из церкви, залез в автомобиль.

Зачем? Зачем она так со мной?

Если бы только я мог, если бы только косой девичий взгляд…

Я бы все ОСТАНОВИЛ, ВСЕХ УБИЛ! РАЗОРВАЛ!

Но кто я для нее?

Пусть будет принцессой, раз так хочет.


Я не вправе ломать чужое счастье. Пусть и миражное…
 
А, может, это я ГЛУП? Может это «ее счастье» НАСТОЯЩЕЕ?

Не такое глубокое, не такое прекрасное, как рисуют книги, сказки, грезы, но все же счастье.

Ну и что, что она очень похожа на меня?
НУ И ЧТО, что в ней все хорошее от меня?

НУ И ЧТО? ЧТО Я ЕЕ ЛЮБЛЮ…

Да, я сам этого долго не мог понять, очень долго, слишком…, пока окончательно не сошел с ума.
Пока сам не признался себе в своей болезни, имя которой… я больше не нахожу других вариантов, кроме как любовь.

За что полюбил? Что она переломала во мне? Как? Когда?
И сам не знаю.

НО… разве можно знать, за что любишь?
Разве вы сами так не говорили, когда я доказывал, что любви не существует?

Разве не вы говорили, что любят не за что-то, а вопреки?

Так и я ВОПРЕКИ ВСЕМУ ее люблю!

Ту, которая мне так и не досталась.

***
(Эшли)

Я пнула изо всех сил последнюю преграду, пнула тяжелую дверь и выбежала на улицу.

Глубокий вдох.

Сердце сходило с ума, но душа плясала от счастья.

Я молила остановить меня. ОСТАНОВИТЬ, вместо того, что бы самой остановиться!

Дура. Дура. Дура!!!

Подмяв под себя платье, схватив в кулак фату, я бежала по проезжей части, мча неизвестно куда. Куда-нибудь, лишь бы отсюда. Не хочу я в ад! НЕ ХОЧУ!!!


НО… мгновение…
Резкий удар.
Не сразу до меня дошло. Осознала…
Кто-то схватил в свои объятия. Крепко сжал, едва не душа.

Страх, страх сковал грудь… Что это? Кто это?

Глупый аромат… Глупый…. Он лишает меня права на рассудок, он лишает меня права думать. Жить. Дышать!

Мой наркотик…

- Эшли, Эшли, Эшли, - тихо шептал басистый бархатный голос мне на ухо… Шептал - и еще больше уволакивал в безрассудство. – Моя Эшли, моя, моя…

Боялась пошевелиться, боялась дрогнуть в его объятиях, робко дышала.

А вдруг все растает, как дым?

Но разве так можно?

Сколько можно стоять и ждать, отпускать? Ничего не делать?

Как долго еще сможет так быть мое счастье со мной? Как?

- Гаспар, любимый…
Нервный стон… Его, мой.  Жадно вцепилась в руки.

Страстный, обжигающий поцелуй в шею. Властный поцелуй в губы…

***
Замок щелкнул. Дверь распахнулась.

Ступила робкий шаг вперед.
Гаспар проворно нырнул за мной и спешно захлопнул дверь, ограждая нас от всего гадкого, изменчивого мира. Алчно пряча наше счастье далеко от реальности. Нашу ложь от правды.

Нежные объятия. Лбом ко лбу, так что дыхание обжигало губы.
- Моя невеста. Моя невеста, - заколдованно прошептал. - И неважно, что клятву не произнесли в церкви. Мое сердце и так отдало себя тебе. Единственной тебе. Навсегда.
А ты, - голос немного дрогнул; спешно отстранился, глаза в глаза, - готова ли ты разделить со мной вечность?

Короткая пауза  и уверенное:
- Да.
Но едва я попыталась что-то сказать еще, как его сладкие, жгучие губы повелительно коснулись моих, руша на корню слова.

Властный, дерзкий поцелуй.
Крепкие объятия. Долгожданные. Невыносимо блаженные.
Я сходила с ума, отдаваясь ему навсегда.
И неважно, что попытается стать теперь между нами, я люблю его…. И ВЕРЮ. ВЕРЮ, как себе.

***
Аккуратно выпутал заколку с фатой из волос.
Нежно коснулся поцелуем плеча.
Резкий разворот к себе спиной - не сдержалась от вскрика.
Улыбнулся. На мгновение прижал к  груди и  нежно шепнул на ухо:
- Прости.
Его руки стали умело расшнуровывать корсет.
- Не запутаешься?

Едкий смешок.
И что такого спросила?

Еще минута – и наконец-то вздохнула на полную грудь.

- Спасибо, - но едва произнесла, как тут же притянули к себе.
Нежный поцелуй в шею, скатившийся затем к плечу.
Властный разворот.

Жаркий, страстный поцелуй в губы.

Еще мгновение – и схватил себе на руки.

Шаги наощупь…

Задрожала от волнения…

Аккуратно уложив меня на кровать, тут же повис сверху.

- Не бойся, - околдовывая, вкрадчиво прошептал на ухо. – Я тебя слишком люблю, чтобы вновь причинить боль. Чтобы когда-нибудь… отпустить.

И снова поцелуй, и снова крепко сжал мою грудь своими руками. И снова я выгнулась под ним, извиваясь от желания…

Жаркие поцелуи в шею, грубая страсть в сплетении с нежной усладой.

Влажный язык коснулся моей кожи, заставляя поежиться, заставляя застонать, заставляя взмолиться о пощаде.

Алчно сорвала с него пиджак. Стянула рубашку…

Дикий, неистовый стон блаженства.

Не сдержались.

Движение за движением - и вместо тихих вздохов вырывались крики экстаза.

Он властно сжимал мою шею, впивался поцелуями в лицо, волосы, ухо, в плечи.

Он владел мной, заставляя вновь терять сознание от восторга.
Заставлял терять себя. Терять пустоту внутри себя, понуждая впиваться счастьем… Заставляя наполняться Гаспаром сполна...

Я кусала его за плечо, что бы хоть как-то удерживаться в этом мире. Изо всех сил сжимала пальцы у него на спине, впиваясь в кожу, чтобы окончательно не раствориться. Чтобы не потеряться в небытии.

Но мир уходил из-под ног.
Темнота все чаще и чаще застилала пространство. И все больше вместо света плясали золотистые звездочки на черном, бархатном тле…

____________________
Глава Восемнадцатая
____________________
***
Очнулась только под вечер (в комнате плясал закатный луч).
Мысль прошибла током сознание.
Гаспар.
Правда? Всё это - правда? Или мираж? Сон?


Испуганно оглянулась по сторонам.
Его дом. Его постель…
В той самой спальне, где уже когда-то была...

Невольно скривилась от внезапной физической боли.
Все тело ужасно ныло, отчего показалось,  словно мне кто-то перетрощил все кости…
Дернулась в попытке привстать, но тут же рухнула на кровать -  дикий спазм сковал грудь, а затем разорвал горло.
(неосознанно схватилась за него руками, пытаясь выдрать невидимые острые колья)
Тщетно.
Секунды тикали – и боль, казалось бы, стала отпускать, превращаясь в глухие, давящие ощущения.

- Гаспар, - испуганно позвала я.

Из кухни послышался тихий шорох.

Еще секунды выжидания – и  в дверном проеме появился Дерби.

Ехидная ухмылка, игнорируя мое волнение и скривленное от боли лицо.

- И как моя жена чувствует себя после первой брачной ночи?

Жена?
(мурашки побежали по коже)
- Отлично, - нервно прокашлялась, - только тело все болит, особенно горло.
- Пройдет, - уверенно изрек и ступил шаг ближе.

Замерла я в удивлении.

Что-то неловко сминая за спиной, присел на край кресла.
Вдруг его лицо отпустило маску непринужденности и искривилось в волнении.
(поежилась я от страха все потерять и невольно дернулась на месте, о чем тут же пожалела – новой вольной боли окатило все тело)
Выжидающие секунды, пока приду в себя, и наконец-то выдал:
- Нам нужно поговорить.

Замерла, не дыша

Тяжелый вдох.

Глаза в глаза.
(боялась даже моргнуть)

ТОЛЬКО НЕ ОТПУСКАЙ! Только… не выбрасывай…

- Я должен тебе сказать правду. Какая она бы не была.

Понимающе кивнула, но в душе взмолилась против.

- Я знаю, что ты не давала мне клятву любить вечно…

Сейчас даю!!! –хотела, было, выкрикнуть, да не дал.
Нарочно перебил.
- Но я бы и не попросил. Не понаслышке знаю, что такое вечность, а потому знаю смысл этих слов.
- Но я готова…
- Не стоит, так будет только больнее…
 Я хочу, что бы ты знала, почему так поступил. Почему не спросил у тебя согласия. Правдивого согласия. Ты сделала меня слабым. Эта любовь… сделала меня слабым. И теперь я уже не выдержу этого мира без тебя. Без тебя в нем. Пусть ты будешь далеко, пусть будешь не со мной. Но ты будешь… И будут мои надежды. Ты дала мне сказку, ты дала мне веру, и теперь не хочу их отпускать. Да и не могу. Теперь  я… такой же наркоман, как и все вы…

Тяжелый громкий вздох. Живительный взгляд в сторону, и снова мне в глаза… В глаза своего палача.

- Да, я – эгоист. Я таким был всегда и теперь остаюсь.  Прости. Но я не мог по-другому… Теперь ты…

Снова тяжело сглотнул.
Боюсь даже звук издать, утопая в предположениях и страхе.

- Ты… Когда-то я не верил в вампиров, пока сам им не стал. Когда-то я искал смерти, пока ее не потерял. Теперь ты такая, как я. Теперь и ты ушла за грань жизни и смерти. Теперь ты…

И снова пустой выдох.

И снова слова застряли в горле.

- Понимаешь?

- Нет.

- Прости, - скривился от боли. Закусил губу. Глубокий вдох – и замер.

Вдруг вытащил из-за спины какой-то пакет.
Пакет с цвета бордо жидкостью.

В другой руке – нож.

Легкий нажим на пластик пакета, ловкий надрез – и жидкость прыснула наружу. В первую секунду меня охватил ужас, но затем, еще мгновение – и  вдруг мою грудь сжал адский спазм, куда хуже, чем доселе. Дикий, жадный, жуткий спазм, лишая права дышать, лишая права на жизнь.

Жадно ухватилась за грудь, пытаясь выдрать из нее ком, что душит меня, что разрывает на части.

Уверенный шаг Гаспара ко мне ближе.
Протянул пакет.

- Теперь ты – вампир, как и я. И цена за такую вечность… - чужая жизнь. Я выбрал за тебя такую участь. Прости… Так что пей, пей, давай –  и тебе станет легче. Пройдет боль. Пройдет все.

Я все еще непонимающе смотрела на пурпурную жидкость, что так ехидно мне улыбалась. На эту вязкую багровую чужую жизнь…


Еще мгновение – и новый дикий спазм сковал  легкие, казалось бы, желая сжать их в крохотный комок…

- ПЕЙ! – злобно вскрикнул Дерби и тут же схватил за волосы. Грубый рывок – и запрокинул мне голову назад.

Нервно морщась от боли, он насильно вливал мне в рот чужую кровь.

Я боялась, что захлебнусь, что задохнусь…

Но не воздух был нужен моему телу, не воздух – а эта ЧЕРТОВА ЖИДКОСТЬ!!!
Глупые мгновение сопротивления – и поддалась. Сломалась.
Жадно ухватилась за пакет, погоняя живительную субстанцию еще быстрее, чем та рвалась.
Боль отпускала.
Все тело наполняла чуждая мне теплота.
Я расслаблялась, сама того не хотя…

Еще секунды – и Гаспар разжал кулак, выпуская меня из грубого захвата.

На мгновение коснулся моей щеки кончиками своих пальцев. А затем миг – и страстным, голодным поцелуем впился мне в губы, ненасытно слизывая с лица остатки крови. Еще мгновение – и заскочил на кровать. Схватив меня за бедра, немного потянул на себя, тем самым заставляя лечь под него, лечь и  обнять ногами за поясницу.
 
Повис сверху.
Лицо в лицо. Глаза в глаза.

- Я готов тебя отпустить, если ты этого жаждешь. Я готов принять твою ненависть,… если ты этого хочешь.

Коварный поступок. Коварный.

Я чувствовала его дыхание у себя на губах,  чувствовала себя в его крепких объятиях…
Еще чуть-чуть – и он завладеет мною вновь…

НО…
Я давно уже знаю, что Гаспар Дерби – единственное, что мне нужно в этом проклятом мире! Единственное!

Так что не желание сейчас дурманило голову, не желание говорило слова за меня.
А давнее, истинное, искреннее… чувство. Говорила любовь.

- Мне нужно время, время все это понять. Принять. И, возможно, простить. Но клятву я тебе давно уже дала - и забирать не собираюсь.

Знойным, повелевающим поцелуем ответно впилась ему в губы, заставляя взять меня целиком. Впитать в себя до последней капли…