Письмо из зимнего приморского городка

«Но расстояний суть такова, что верность без тела мертва.» Ночные Снайперы

Говорят, каждое написанное слово только лишь увеличивает дистанцию между пишущим и адресатом. Да какая к черту дистанция?! Ты уехал и уже в 2949 км от меня, а то и дальше. И не известно, увидимся ли мы снова. Ты как Диего во Фриде, тоже не принадлежишь никому, и это безумно притягивает. Сейчас по логике повествования надо бы развести нюни на тему того, как мне плохо без тебя и как сильно я буду скучать, засыпая смайликами и поцелуйчиками, других вариантов общения при такой дистанции просто не существует в наше время. Не думаю, что это имеет хоть какой-то смысл. Я бы вместо этого помечтала с тобой вместе о чем-нибудь интересном или послушала твои рассказы и впечатления, например, в этом намного больше радости для меня.

Мне так нравится, когда ты надеваешь крутку или пиджак с длинным рукавом, грубая ткань тёмных цветов, синего, серого или чёрного, придаёт твоим рукам ещё больше мужественности, подчёркивая ширину запястий. Если бы я писала книгу или рассказ, то главным героем обязательно был бы ты, как и в этот раз. Из-за тебя начала было писать, снова сочинять эти строки одну за другой. Не из-за тебя как такового даже, прости, но из-за вероятности снова с тобой встретиться. Твои взъерошенные волосы, в которых прячется солнце, путается морской ветер, широкие уверенные жесты и доверчивые глаза цвета, который я никогда не запомню – этого никогда больше не будет, потому что он, тот человек, которым ты являешься, не вернётся. Вернётся, но не ко мне или это уже буду не я. Внешнее гораздо важнее внутреннего, потому что когда внутреннее недоступно вследствие действия географии или же времени, зрачку остаётся лишь цепляться за внешнее, вызывая воспоминания о внутреннем к жизни, воскрешая и дорисовывая это внутреннее по памяти. А памяти, как известно из квантовой физики, не существует.

«Я пришёл, чтобы остаться. Я возьму своё там, где я увижу своё.» Видимо, я пришёл не туда, раз не остаюсь. Видимо, своего я ничего не вижу, раз ни к чему не прикасаюсь. Как ты думаешь, почему?

Время, проведённое возле моря, измеряется не месяцами, но сезонами. Помнишь, в тот сезон дул сильный ветер. Я куталась в широкий шарф, в нём не было твоего запаха, потому что ты не успел надеть его, сразу отдал мне. Было холодно, очень холодно, ты не держал меня за руку, чтобы согреть, ты отдал мне свою одежду. Стоя на мощёной выцветшей бордовой плиткой мостовой, на расстоянии вытянутой руки друг от друга, мы с тобой наблюдали лунное затмение, второе в моей жизни. Это событие было не столь впечатляющим, сколь попросту неожиданным. Хотя, говорят, что неожиданное часто сопутствует впечатляющему, но, видимо, не в этот раз. На центральной пешеходной улице, среди хаотично движущейся многоязычной толпы, мы стояли прямо под тёмным, нависшим над нашей плоскостью, беззвёздным небом, с которого даже луна – и та уже пыталась исчезнуть, но, однако, не смогла остаться незамеченной. Задрав головы вверх, люди инстинктивно открывали рты, издавали возгласы восхищения и щёлкали фотоаппаратами. А я пыталась выжать из себя эмоции, ухватить хоть какие-то чувства, которые поначалу появились сильной волной, разбившись о что-то твёрдое внутри. Но ощущала только холод твоего города, который когда-то был и моим тоже. На этот раз зимний воздух поразил сухостью. Обычно зимой только и делаешь, что протираешь запотевшие окна, моешь полы, покрытые слоем испарины, и проветриваешь одежду, спрятанную от самого себя же в шкафах. Теперь было совсем не так. Но, как и в прошлые разы, отлично помогал горячий горький чай.

Никогда не отступлюсь от мнения, что все межличностные вопросы следует решать именно зимой, и даже уточню – за кружкой душистого чая. Зимой, особенно в нашем климате, когда дома тоже нет отопления, сидящий напротив человек кажется ближе, роднее, приятней, дороже, теплее и, в конечном счёте, нужнее, а его присутствие в твоей картине мира – жизненно необходимей. 

Но вот все места, запечатлённые в твоей памяти яркими картинками, следует посещать в одиночестве. Предметы и места остаются теми же, меняется лишь контекст, запахи, температура, люди, их вместе с тобой посещающие, находящие в этих местах что-то свое, уже далекое от первоначального, того, что ты делил с кем-то прошедшим, ушедшим. В таких местах хочется жить прошлым чуть больше, чем настоящим. И эта новизна дает горечь, потому что в своем проявлении она перекрывает прошлое, которое, говорят, мы сами себе придумываем. Отчасти это верно, но ведь и прошлое сочиняет нас в ответ, влияет на поступки в настоящем. Это взаимность, на которую мы идём, не соглашаясь и не веря в неё. И напоминанием служат именно места и предметы, которые остаются прежними, кто бы рядом с ними ни был. Люди, к сожалению, прежними не остаются, люди вносят неразбериху и сумбур в твоё прошлое, будущее и иногда настоящее.

Говорят, местный влажный воздух хорош для легких. Говорят, я променяла ветер с облачных гор на туман с приморских полей. Ещё говорят, что в такую погоду, как сейчас, нужно пить крепленое вино, стоя на обдуваемом сильным соленым холодным ветром пирсе, пряча руки в карманы, обязательно одному, и чтобы в наушниках звучал голос Бутусова, Васильева или же братьев Самойловых.

«Чем ходить всюду, собирать балласт ненужных книг и секса, лучше прочесть одну книгу ли, женщину, выудить знания.» Грант Грантов, красиво сказано, но верно ли? Ты веришь тому, что я пишу и говорю. И ты веришь тому, что пишут и говорят другие люди вокруг. Но ведь это лишь красивые слова, которые западают нам в душу вовсе не своей логичностью, но своей эмоциональностью, из которых мы позже выдумываем себе принципы и пытаемся выстроить логичные цепочки поведения и стройные оправдания самих себя. Из всего-навсего красивых фраз.

Береги себя. Жду.