Размышления у парадного подъезда

Сайт знакомств – любопытное образование. Потратив некоторое время на ознакомление, не могу сказать, что во всём разобрался, скорее, стою у подъезда, по малому числу признаков пытаясь представить себе, что происходит внутри. Кто знает предмет, пусть сделает скидку дилетанту. Дилетант увидел только  дом свиданий, брачную контору и набережную для прогулок. Правда, мелькают и оригиналы, штучная публика, не без юмора, но понять, где кончается дурашливость и начинается другое, трудно. Городские сумасшедшие популярны, но нигде их не принимают всерьёз.

Дом свиданий нахален и циничен. Он всегда на первом плане – врун, болтун и хохотун. Здесь размещаются плейбои всех возрастов и уровней состоятельности, циники и нетерпеливые неофиты. Брачная контора им по барабану, а набережная скучна.

Брачная контора наивна и глуповата, пытается держаться золотой середины; похоже, что золота на сайте днём с огнём не сыщешь, а посредственности хватает. Посетители конторы удивляются, что тут делают остальные категории. Дом свиданий их шокирует, а к набережной они стоят задом.

Гуляющие по набережной присматриваются друг к другу; обмениваются, кто поклонами, кто вежливыми фразами; изредка проводят вместе какое-то время, сидя за столиком кафе, или встречаясь в гостинице. Малолюдно, ветер с моря, солнце опускается к горизонту. Дом свиданий и брачная контора расположены далеко от моря, гуляющие не хотят о них знать.

Большинство прогуливающихся по набережной приехали сюда ненадолго. Знакомства, здесь возникающие, иногда находят продолжение в обыденной жизни, но случается это редко. Возвращаются туда, где нет моря, облачной гряды над горизонтом, огромной луны в бездонном небе чёрного бархата, зато есть кухня, спальня, мусорные баки во дворе, часы пик и сборы в очередной отпуск.

Всё на сайте перемешано – ситуация, типичная для свободного пространства: приходится терпеть того, кто тебе неприятен, в надежде встретить того, кто нужен. Надежда предусмотрена правилами игры.

На южном побережье Крита есть пляж с историей, песчаной подковой обращённый к Африке. Если смотреть на море, справа берег выступает скалистой частью, которая вся изрыта пещерами, слева вдоль склона расположился городок. Когда-то это было одно из излюбленных мест пребывания колонии хиппи: лохматые; неопределённого возраста; толстые и худые как щепки; женщины, которых можно было принять за мужчин; мужчины с распущенными волосами и женоподобными лицами; гитары, разномастные барабаны и флейты.

Пятнадцать лет назад, когда меня занесло в те благословенные места, ещё не обжитые русскоговорящими толпами, хиппи там уже не было. Единственный представитель этого исчезнувшего рода, с замечательно огромной бородой и ореолом длинных волос, расхаживал в джинсовом облачении по городку, сидел в своих излюбленных кафе, приняв самую расслабленную из всех расслабленных позу. Он олицетворял собой дух этих мест, когда-то бывший в силе, а теперь нуждающийся в нём, напоминающем об истинном назначении и славе этого берега.

Возможно, дело было в том, что я попал на тот пляж не в сезон. Может быть, летом он заполнен беззаботными голышами разных поколений, но в тот момент их было всего лишь несколько, основная публика щеголяла в плавках.

Начал с подъезда, прошёл набережной, оказался на пляже. Так и получается: начинаешь с одним намерением, а приходишь туда, где всё не так. Перемещаешься с черноморского берега на далёкий остров, и дальше не хочется. Воспоминания лезут под руку, как щенки, скулят, просят внимания. Мысль теряется, уже не хочется проводить параллели. Хочется дойти до кромки песка, где он набухает морем, поискать камушки.

Улыбаюсь рассеянно лохматому хиппи, выглядываю в окно вагона, смотрю через иллюминатор самолёта на небесные колодца в облачных льдах, выключаю компьютер.