внутренние границы

Время устоялось, сцементировалось с памятью поколений, бойцовской хваткой вцепилось в изначалье и корнями пронизало сверху донизу ось цивилизации.

Но чем дальше, тем чаще тянет оглянуться.  Я пока не понимаю почему, но доверяю внутренним ощущениям, которые гораздо прозорливее.

Мой дед, Иван Кириллович, Великую Отечественную начал в штрафбате, а закончил в нацистском концлагере.  Там он и познакомился с моей бабушкой, Марией Григорьевной.
То есть шансов встретиться при обычных обстоятельствах у них почти не было.  Но они оба остались живы.  И вместе.  Иван да Марья.

Да все мы потомки тех немногих, кто по судьбоносному стечению обстоятельств остались живы после революций и войн, безумств власти и произвола обстоятельств.

Пар из носика чайника пускает сигнальное облачко, призывая меня.  Слова бестолково проваливаются сквозь белесый фон монитора…  Пытаюсь уразуметь, почему именно я на конце родовой цепочки, и что делать с этой ответственностью.  От нее трудно отмахнуться, она пытливо поглядывает с благоразумной целесообразностью.  Игнорировать не могу, хотя и пытаюсь.

Ничто не случайно, и за каждый шаг по земле придётся ответить.  Эхо, выбитое ногами, обязательно где-нибудь отзовётся.
Сложно быть человеком именно потому, что осознаёшь ответственность за прожитое.  Совесть  -  это та гранитная стена. в которую всегда будешь утыкаться лбом, останавливаться, переводить дух и благодарить за то, что этот барьер так надёжен и всегда рядом.

Подчас события столь мелки и быстротечны, что будто бы и вовсе не успевают случиться.  Но даже одно брошенное слово может упасть камнем и утащить на дно.  А может вспорхнуть мотыльком и сесть на прицел, сбив стрелка.

Я знаю это.  Понимаю это.  Помню об этом всегда.  И тем не менее.  Тоже оступаюсь и нарушаю.
Гранитная стена наваливается почти сразу же, грозя раздавить, да я и не сопротивляюсь.  Но она милостива.  Пугает болезненно, но видя раскаянье, отступает и вновь застывает незыблемым стражем.

Отступает, но вмятины на мне остаются.  Иссечённая шрамами изнанка меня как вторая кожа, которую не поменять, не скинуть, не обновить.  Она навсегда со мной, и ремонту не подлежит.

Кофейная гуща стынет на дне чашки, делая прошлое незыблемым, настоящее – аппетитным, а будущее – неопределённым.
Гадать тут не о чем.  Что было – останется, а что будет – решаю я, здесь и сейчас.
   


                (10.02.2012)


Рецензии
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.