Вечный урок вежливости

 Пьеса для подросткового театра (ТЮЗа)

 
(Крупно на занавесе (слайд) изображение висящих авиабомб, морских мин, канатов, цепей, якорей, поплавков, сетей... висящих над террасой южного домика)

       А В Т О Р: Странный сон повторялся и повторялся.
   Вот ведь как распорядилась судьба: от обитателей этого дома не осталось  ничего более... Даже могил. Вернее, все это так заросло колючими крымскими  кустарниками, что среди них уже не найти могил хозяев, которые хотели быть  похоронены именно здесь...над морем.               
       Дом сгорел. По всей вероятности, в него зимой забрались бомжи и стали греться костром из книг... Сгорела большая и изысканная библиотека с массой словарей... Сгорели музыкальные шкатулки и коллекция часов... Сгорел рояль, причем Беккеровский... Сгорели все комнаты... Огонь почему-то не тронул лишь веранду – с авиабомбами и минами.               
       Думал ли остряк-хозяин, что после него останется только это?               
И вообще, думаем ли мы так конкретно: А что же после нас останется?
 Странная идея – повесить все это на веранде своей дачи?!
Каждый раз проходить под ними – на пляж и обратно...
Не найдется ни одного человека, который бы не вздрогнул – ощутив это над собой... А уж отдыхать, сидя в шезлонге?. . Странная идея!
Однако, кем же они были? . . Хозяева этой крымской дачи?
       Вернемся назад... В прошлую жизнь.



К А Р Т И Н А  1. 
       (Москва. Ася в квартире. Коридор квартиры, когда-то  бывшей коммунальной, поэтому телефон – в коридоре, почти у входной  двери. Звонок. Ася выходит из комнаты, запахивая халат. стоит лицом к зрителям. В растерянности, испуге, ощущении полной  неожиданности).

АСЯ: Наконец-то я живу хорошо! Я живу как бы совершенно другой жизнью. Я резко оборвала всю связь с прошлым. Уехала из того города, сменила профессию. И счастлива. Но…
     Прошлая жизнь не отступает так легко. И не всегда забывается напрочь. Иногда что-то из прошлой жизни так резко и безжалостно врывается в совсем другую жизнь, следующую, что нарушает ход ее и благополучие.
     Что-то позвало меня обратно, в предыдущую, прерванную мною жизнь.               
     Она мне, то снилась, то слышалась в городском шуме, то виделась  отраженной в зеркале, а более всего я боялась звонка телефона. Оттуда, из прошлой жизни.
    ( Берет трубку)          

       АСЯ: Алло. Кто это?
       Голос ГЕРЫ: Я. Герман. (он медленен и мрачен).               
       АСЯ: Гера? Как ты нашел меня? Что-нибудь невероятное случилось?
       ГЕРА: Да... Умерла Марта Михайловна... Я не мог не позвонить. Я позвонил всем ее ученикам и... вот тебе... ДАЖЕ ТЕБЕ… Пусть не сразу... Но ты же меня знаешь.               
       АСЯ:(перебивая) Когда? Давно?
       ГЕРА: Почти месяц назад.               
       АСЯ:(про себя). Не может быть!. . Так  давно!  А Роберт, что же с ним?
       ГЕРА: Полный инвалид. Молчит. Врачи говорят, что это навсегда... Тамара  его бросила ...Через месяц. Уехала с Сергеем.               
       АСЯ: С Сергеем?. . Почему? А Гелла?
       ГЕРА: Живет у какого-то высокопоставленного чиновника...на даче...
       АСЯ: А Женя? Как перенесла это Женя?
       ГЕРА: О! Женя теперь хозяйка всего! Полон дом спортсменов...рока...и  полное презрение к немому отцу и памяти бабушки.               
       АСЯ:(после паузы) Мне...мне надо поехать туда...Сейчас я не смогу...учеба. Но...летом? Когда годовщина?. . Может быть, ты поможешь мне?
       ГЕРА:Я?!. . (Пауза) Ты же ничего не знаешь про меня.               
       АСЯ:               
            Что я должна знать про тебя? У тебя тоже что-то ужасное случилось?. . Или?. . О твоих успехах?. . Я не хочу ничего знать.
       ГЕРА: Тебя многое удивит.               
       АСЯ: Что же? То, что ты слишком занят гастролями?
       ГЕРА: Нет. Металлургией.               
       АСЯ:(Пауза) Ты бросил музыку?
       ГЕРА: С твоей точки зрения – да.               
       АСЯ: Почему?
       ГЕРА: Потому что умерла Марта Михайловна и ушла ты...(Возбужденно, даже зло) Это вы сначала хотели сделать из меня музыканта! А потом –   когда требовалась настоящая поддержка – бросили! Ты забыла?  Я был лишь исполнителем ваших капризов – и мне это осточертело!
       АСЯ: А теперь?
       ГЕРА:(холодно) Я выполняю волю отца.               
       АСЯ: И мы с Мартой Михайловной виноваты. Да еще и перед тобой...
       ГЕРА:(насмешливо) Вы так любили ”возить меня в саночках" (Пауза)
       АСЯ: И все же (медленно) Я не отказываюсь от своего предложения: Я  прошу тебя сопроводить меня к Марте Михайловне.               
       ГЕРА: Зачем тебе я? Ты боишься? (Пауза) Тогда зачем туда ехать?
       АСЯ:(Задумчиво) Я должна проверить твои и свои “домыслы"...Я не  верю, что такой огромный мир, как Марта Михайловна, мог быть разрушен в одночасье и исчезнуть совершенно... И так беспощадно, что пострадали   все... Я не хочу верить, что все так безнадежно. Что весь мир погиб: вся музыка, вся вежливость... так резко?. .  Такая Атлантида...
       ГЕРА: Тебя не примут еще раз. Тебе что, мало одного выгона?
       АСЯ: Теперь я этого совсем не боюсь.               
       ГЕРА:(почти про себя) Ты и тогда не боялась... Но Женя тебя уже тогда  не воспринимала.               
       АСЯ: Марта Михайловна похоронена там?
       ГЕРА: Да. На их участке. Над морем.               
       АСЯ: К могиле подойти может каждый. И еще: ее отпевали?               
       ГЕРА: Вряд ли... Возможно, ты права. Спасибо тебе за это желание... Я попробую  освободиться и поехать с тобой... хотя это и неожиданно.               
       АСЯ: Больше ничего не нужно говорить. Созвонимся. (вешает трубку)
                Затемнение.               


                К А Р Т И Н А  П.               

       (Ася и Гера в Крыму. У калитки дома Марты Михайловны. С венком и цветами.               
       Через забор виден крест на могиле и слышны сверхгромкие завывания артрока, кажется, на тему 4О-вой симфонии Моцарта).               
       АСЯ:(Гере) Вряд ли стоит туда заходить... Похоже, ты был прав. (Смотрит на крест)
       ГЕРА: Но цветы?. . их-то надо передать (Дергает колокольчик на калитке. Его не слышно) Или не слышно, или никого...
       АСЯ: В первый мой приезд Марта Михайловна и Роберт встретились  мне  у   калитки – они шли с пляжа.               
       (Из-за калитки”вырывается" группа хиппово-роковой молодежи)
       ГЕРА:(Асе) Не ностальгируй. Спросим. (К молодежи) Братцы и сестрицы, вам не знакома хозяйка этой фазенды? Некто Женя.               
       КТО-ТО из МОЛОДЕЖИ:(оценивая) Ну и? Что дальше?
       ГЕРА: Хотелось бы ее увидеть.               
       КТО-ТО: А ей это доставит счастье?
       ГЕРА: Уверен.               
       ПАРЕНЬ:(указывая на Асю) А эта “шиповка" с похоронкой зачем?
       ГЕРА: Это – моя жена.               
       ДЕВУШКА: Так ты хочешь “доставить счастье" своей жене, а не Жене?
       АСЯ: Мы, собственно, не к теперешней хозяйке, а – к прошлой. Мы хотим  положить цветы ей на могилу.               
       ПАРЕНЬ: А! Еще поклонники предков? Киньте лучше их через забор. Мертвым ведь все равно... Что вы все такие унылые?
       МОЛОДЕЖЬ: Смотрите, какие нежности?
               – Богатая, значит... на такую блажь деньги имеет...
               – А ты – не бывшая ли ученица бабушки?
       ГЕРА:(загораживая собой Асю) Нет, это я – бывший ученик. Так как нам войти?
       МОЛОДЕЖЬ:(хохочут и начинают медленно наступать на Геру).               
       ГЕРА:(в растерянности отступает) Когда теперешняя хозяйка бывает дома?
       МОЛОДЕЖЬ:(наступая и пытаясь схватить Геру за руки и ноги) А вы через  забор веночек киньте, поклонитесь скромненько и – свободны! Чего  хозяйку беспокоить? Она и по венку все поймет. И передаст ваш нежный  поклон бабушке-старушке. Бабушке-старушке...
       (Все активнее приступают к Гере, он отбивается и отступает, не давая им  окружить себя)
            А то, давайте мы вас раскачаем и через забор туда закинем, куда вы  так хотите? А там вас поймают! Вы не бойтесь: так приземлитесь мягко, может, даже в гамак угодите...
       АСЯ:(кричит неожиданно громко, пытаясь обратить на себя внимание и помочь Гере)  А обратно? Обратно кто же нас... выкинет?
       МОЛОДЕЖЬ:(оборачиваются и обращают на нее внимание, оставив Геру)
       (Гера пользуется моментом и убегает к морю).               
       МОЛОДЕЖЬ: Смотрите, какая догадливая?
       АСЯ:(смеется, делая вид, что все хорошо) А я в детстве сказку про  Алису читала:”Прежде, чем влезть в какую-нибудь дыру – подумай, хорошенько подумай: А как ты оттуда вылезать будешь?"
       (Спиной продвигается к калитке)(Заметив, что ее слушают)
            А еще Алиса знала, что капитан, всегда наблюдает за своими пиратами. Так что: пустите меня к своему капитану.               
       МОЛОДЕЖЬ: Двигайте отсюда леди Алиса...Это только бывшим ученикам “такое
            удовольствие”
       АСЯ: А за что же этим музыкальным слюнтяям и нытикам такие испытания?
       МОЛОДЕЖЬ: За назойливость и бесконечные слезы. Вовсе не дают отдыхать, а  не то что повеселиться. Сиди, видите ли, на юге и промокай глаза из-за бабушки? – Не отдыхай, не купайся, не смейся... Сколько можно?
       АСЯ: Да. (смотрит вверх, через забор) наверно, смотреть на эти полеты – одно удовольствие?. . (неожиданно плачет и закрывает глаза руками).               
А музыки... правильно – уже по гроб написано – всем хватит! И вашим  потомкам останется!
       МОЛОДЕЖЬ:(они слегка опешили от этих неожиданных слез) Во! И эта – ученица
            ...ревет?. И врет  еще...
      (приступают к Асе с намерением перекинуть ее через забор)  А у нас там батут – обратно как раз на это же место спланируете. Мы еще ни одного не уронили, так что жаловаться не на что. Только ругаются... (хохочут)
       (Один из них забегает вперед в калитку и скрывается в кустах)
       АСЯ: Я, правда, не ученица и играть вовсе не умею, но – это честь для  меня! Честь! Понимаете вы это? Питекантропы! И плачу я не из-за  бабушки, а – из-за внучки, и из-за вас, толстые обрубки цивилизации!
       МОЛОДЕЖЬ:(Возбужденно и не слушая подхватывают Асю и перекидывают через
       ограду с вскриками и присвистами) Поймали? Привет героям спорта! (Вслед Асе) И вообще, спортсменом надо быть в этой жизни – это гораздо  полезнее!


       (Женя сидит в бабушкином кресле в сложной позе йоги и ужасно важничает. За спиной у Жени в прежнем порядке лишь веранда с подвешенными к потолку гирляндами поплавков, цепей, якорей, мин, авиабомб, гранат и прочих ржавых и беспощадных орудий убийства. Все, что было, а  теперь ненужно – затянуто старыми рыболовными сетями... Кругом хаос)               
       (По дорожке от калитки приближается Ася. Ее сопровождает один из  компании молодежи).               

       ПАРЕНЬ: (Жене) И эта ”ученица" приземлилась прилично. Теперь реветь и  хандрить точно не будет. (к Асе) Заходите, посмотрим, что Вам еще  достанется? (Уходит к калитке)
       АСЯ:(к Жене) Спасибо за полет. Это оригинально.               
       ЖЕНЯ: (выждав паузу) Добро пожаловать в Кощеево царство! Теперь Вас  отсюда никто не выгонит. Ни при каких условиях! Дом открыт  действительно! Все комнаты – впервые – сдаются! И цены – самые   обычные... Вам на сколько суток?
       АСЯ: На... неделю. А комната Марты Михайловны?
       ЖЕНЯ: (радостно) Сдана! Спортсменам! На рояле лежат груши для бокса и  кроссовки, и потные майки... Но по прежнему звучит музыка. Слышите?. . С утра до вечера!
       (Ася молчит и в упор смотрит на Женю)
       АСЯ:(справившись с собой) Деньги вы берете вперед? (достает деньги)
       ЖЕНЯ: На”Вы"? (радостно) Ко мне на Вы?
       АСЯ: Теперь так будет всегда, до конца твоей жизни. Все будут обращаться  к тебе -"на Вы" – твое детство кончилось.               
       ЖЕНЯ: Салют! Оно было поганое и не заслуживает трепа.               
       АСЯ: Поганое?.. В доме Марты Михайловны? Не верю?.. О, извини, я забыла  о твоих условиях... Нет, не надо, не надо!
       ЖЕНЯ:(приходит в ярость) Поганое! Смурное! Маразм! – Я, как проклятая, одиннадцать  лет безвылазно гнила в этом ”Парнате" для ”одуренных"  детей... А если меня брали к”пани Марте" – на праздник –  то  все  мои трепы вызывали смех у окружающей среды. Им было фиолетово!.. И это при том, что ежедневно из рояля лилась красота и все были  такие чувствительные, прямо ужас!.. Но не ко мне, а к пани Марте...
       (Пауза. Передышка. Женя тяжело дышит)
А мама? За что ее так презирали? Она же красивая... и хозяйка, и тихая, Лишь не может так железно гнилым базаром одурять, как пахан! А он ее так мурыжил, разве что”вафлями" не  кормил. А с виду все клево-преклево, такая”фирма"!
            (Пытается отдышаться)
Не люди, а – ангелы!(молчит)... Не-ет!(снова заводится) Теперь мама будет здесь! И – не прислугой!  Я набрала кодлу и никому не дам ее обижать!
       АСЯ:(молчит задумавшись)... Столь многое хочется тебе сказать, но... как?  Я не умею говорить на твоем языке. Тебе, наверно, надо было успеть  сказать это Марте Михайловне... Она же была в лагере, она бы тебя   поняла лучше, чем я... Да и бессмысленно это: мстить не тем, кто   виноват перед тобою. Уже некому мстить. Ты – одна. Мне непонятно: Ты мстишь себе?
       ЖЕНЯ:(отдышавшись и почти успокоившись) Что тут непонятно?
       АСЯ: Непонятно?. .  Мне непонятна уже такая ”мелочь": по какой же мерке ты  считаешь себя лучше?
       ЖЕНЯ: Я – честная!
       АСЯ: Значит, главное – это то, что пани Марта – была нечестной?
            Я, по этому спорному постулату могу рассказать тебе всего одну из  многих историй твоей бабушки... Да вряд ли ты хочешь выслушать? Тебе  ведь хочется покомандовать да поотдыхать? От чего такого? От юности?  От памяти? От красоты?
       ЖЕНЯ: (отвернув голову) Что за ”постулат"?.. Не гнобите меня. Я только  потому Вас и пустила, что пани Марта Вас тогда выгнала... А от  пахана я всякой муры наслушалась и теперь ни от чего не покривлюсь. .               
       АСЯ: (спокойно) ”Постулат" – это то, что человек сам себе придумывает, чтобы потом выдать за свою особую истину. Так послушай и реши ”честно": чем ты лучше твоей бабушки? ...
Это мне следователь Сергей  рассказал – он – сын того уголовника, о котором пойдет речь ... Его  отец в лагере был санитаром при лазарете – старый, больной, насквозь пропитый...

Но война и политзаключенные как-то переломили  его... Это – по ее словам. Он придумывал десятки способов побегов, хотя сам не убегал.

Заключенные знали, что если утром он лежал   пьяный, мордой в грязи, значит, – ночью совершен побег. И вот он совсем заболел, задыхался. И просил ; нет, не водочки... икону. В последний раз. И верил, вдруг поможет!
            Она тоже была больна и сквозь щели лазарета слышала его мольбы. Икона была (если была) – на мужской половине лагеря, у одного монаха, про которого лагерное начальство знало, но пока не было на него приказа к расстрелу.

Лазарет – за   проволокой. Если увидят женщину на мужской половине – стреляют. Осень, грязь. И она поползла на мужскую половину. И потом с иконой  – обратно. Это было долго, мучительно и противно. Грязь, прожектора, хлюпанье сапог охранников... И ползет 45-тилетняя  женщина, закончившая Петербургскую консерваторию, готовившаяся покорить Мир своими пальцами и душой – с иконой для умирающего уголовника...
       ЖЕНЯ:(помолчав, медленно) Это, конечно...круто (Пауза) Ну и что?
            (пауза) Сползать туда-сюда...тьфу!
       АСЯ:(подсказывая) Спортсмену? Конечно. Особенно на соревнованиях...
       ЖЕНЯ:(как бы благодаря за подсказку, быстро) Мы на тренировках столько   выматываем? Любой концлагерь насквозь – и не заметишь. (пауза)
            У нее – свой концлагерь, а у меня – свой! У нас в ”Парнате"...(вспоминает)... У каждого свой концлагерь. Пришел лучший пианист... проведать. Он уже и в Ватикан сползал. Элита! Рукав завернул и  говорит:"А вы что еще на игле не сидите? Темнота! Детство! Что вы   не знаете, чем теперь все занимаются?"
(к Асе) Не верите? Вот! Что Вы на меня смотрите, как будто я из стенки  вышла! Сейчас это в порядке вещей... И воруют там не хуже, чем в лагерях.

И мат стоит плотный (всхлипывает). И подружка моя бывшая... самая лучшая скрипачка... как пристала к настоящему рецидивисту... так и стала по утрам приходить, и мне в форточку стучать...
Мы на  третьем  этаже... Она на дерево напротив залезет и веткой стучит. Чтобы я ее впустила.               
       АСЯ: Зачем? Ждала бы уж утра.               
       ЖЕНЯ: Вы не понимаете! Она такая страшная приходила: кофта порвана, на  лице синяки, в сапогах – песок... Нельзя утром – сразу выгонят из  школы... А куда ей идти? И от него боится уйти – покалечить может...(плачет) А он ее”вафлями" кормил и”по кругу пускал". (плачет все сильней) Пока...пока...
       АСЯ: (после паузы) Как это ты сказала: "Это, конечно, круто? Ну и что?"
       ЖЕНЯ:(замолкает и удивленно смотрит на Асю)
       АСЯ: Почему ты думаешь, что в концлагере у бабушки – этого всего не было?. .  Там что, по-твоему, белые простыни? Любовь до гроба? Все держатся  за ручки?. . И вообще, никакого мата – сплошная ”вежливость"?  (Пауза)
Я думаю, ваши воспитательницы вас не били?  И кормили вас не гнильем? И землю есть не заставляли?. .  Сравнила?! –  Концлагерь и школу для одаренных детей!!
       ЖЕНЯ: Ничего вы не поняли! Вы такая же как они! И не лезьте больше в  душу!. . И вообще – катитесь к ”чертовой бабушке"!
       АСЯ:(смеется, встает) Уже? Марта Михайловна куда дольше терпела. Вежливости ее все-таки не в школе для одаренных детей, а – в   концлагере учили... Но я все-таки хоть на могилу могу сходить?  Я ради этого сюда приехала.
       ЖЕНЯ:(отвернувшись) Это можно.(Ася идет)(Женя кричит ей вслед) А  –  к   отцу Вы не хотите зайти? Теперь он Вам не нужен? И Вам тоже не нужен?
       АСЯ:(возвращается) А разве... разве он?.. В каком он состоянии?
       ЖЕНЯ:(пожав плечами, небрежно) С некоторыми разговаривает, а – со мной  не может... мычит и дергается.
       АСЯ: Я ... после, после Марты Михайловны... к нему. Пока не могу.
       (Ася уходит. Затемнение)

       (Из затемнения.. Могила марты Михайловны. Большой металлический крест. Металлическая узкая ограда и скамейка. На могиле ирисы. Вокруг густой и высокий крымский кустарник).
       АСЯ:(С цветами подходит к могиле Марты Михайловны. Тихо. Никакой   музыки почему-то нет. На скамеечке у могилы сидит Женя.)
       ЖЕНЯ: Прочтите мне Ваши стихи.
       АСЯ:(растерянно) Здесь?
       ЖЕНЯ: Читайте. Пожалуйста... Вы уедете, а я Вас так и не узнаю никогда... Я только здесь Вам поверю.
       АСЯ: Зачем тебе узнавать меня?
       ЖЕНЯ: Пани Марта много про Вас говорила. Разного... Я хочу знать, что правда?
       АСЯ: Правда?.. Правда то, что я ее не разгадала (кладет цветы). И не помогла   ей... Так же, как и ты... Я тоже не выдержала того, что выдерживала она. Я не знала... не знала, что самое ценное..
       ЖЕНЯ:(раздраженно) Какие вы все заумные! Как с вами трудно разговаривать!  Даже здесь... Вы что, плохо пишете? Так и скажите.
       АСЯ: Это про себя сказать почти невозможно. Но и отчитываться перед самой Смертью?..
       ЖЕНЯ:(Еще более насмешливо) Неужели ничего нет, чего бы не было стыдно?  (после паузы) А я... я тоже... Нет. Я ”не тоже"... Это вы все - ”тоже"... (взяв себя в руки) Я не то, что стихи, я песню написала! И могу ее здесь  спеть. Хотя я и против... и буду против... всех вас!
       АСЯ: Что же... На спортивном языке это называется, кажется, "бой с тенью"?
       ЖЕНЯ: (не слушает) Песня называется: ”Летаргия".
               
                На Земле – тишина,
            Над Землей не свистят даже осы.
            И никто никого
            никогда не обидел, не бросил!
            Победило ДОБРО!
            Исполняются “щучьи веленья":
            ни болезней, ни войн,
            И остались одни лишь... затменья.
                Летаргия, летаргия.
                – Потускнело солнце в окне.
                Летаргия, летаргия -
                Я страдаю только во сне.
            Моя боль – лишь мигрень,
            Моя радость -
            искусственный допинг,
            Все, что трудно, мне – лень,
            Только скепсис мне сладок,
                как опий,
            Но признаться никак
            Ни себе, ни другим не решаюсь,
            Что без боли и горестей,
            счастья я тоже не знаю...               
                Летаргия, летаргия.
                Потускнело солнце в окне,
                Летаргия, летаргия -
                Я страдаю только во сне.
            Но сильнее всего
            Я боюсь, что уже не проснуться?
            не услышать беды?
            от несчастия не содрогнуться?
            Я боюсь, что уже
            Я тебя не сумею любить?
            Что покойных оков
            Ни тебе, никому не разбить.
                Летаргия, летаргия.
                Потускнело солнце в окне,
                Летаргия, летаргия -
                Я страдаю только во сне.
      
 АСЯ: Почти понятно... Как же это? Как же тебя  разбудить?               
А если – не о себе? Не о тебе, ”драгоценной"... и не  обо мне... Ты вот играть умеешь... оказывается... А я – нет.
 Ты просила здесь спеть... Эта песня о Марте Михайловне... называется: ”Уходят".

          У нее есть эпиграф:
                “Памяти старшего поколения,
                Памяти тех, без кого трудно".
         
Уходят, уходят, уходят опять.
И нечем, и нечем нам их удержать!
И нечем, и нечем заставить пожить!
И не с кем, и не с кем нам больше дружить!
Как солнце сквозь ветви, так светит лицо.
В цветах, словно в петле, и люди – в кольцо.
За ними тихонько стоит еще Жизнь,
Но люди – спиной к ней, и каждый – дрожит.
Там руки, там губы, там плечи дрожат...               
А лучшие, лучшие молча лежат!
Погасшие звезды – все светят они!
Но свет их бледнее сквозь долгие дни.
Уходят частицы меня самого.
Я – лишь повторенье, что хуже всего!
И – есть поколенье, но Моцарта Нет!
И – есть повторенье, но умер Поэт.
                И – нет продолженья,
                И – нету конца...               
А книги? – Разбитая маска лица:
Узнаешь, кто умер,
Не знаешь – кто Жил?
В их мир не заглянешь -
Бог шторы закрыл.
               ... .

ЖЕНЯ:( начинает плакать).
       (Пауза)
АСЯ: Крест почему поставила? Ты разве верующая?
Или бабушка была верующая?.. Откуда ты взяла это?
ЖЕНЯ: Не знаю. Так захотелось: именно крест! И отец был против... Я и батюшку позвала. Отпевать.
Наревелась, как корова, во время этого... Особенно “вечная память”... так по мозгам бьет! Думала: Какая там вечная память? Кому теперь она, а тем более я... кому нужна буду?.. После смерти...
А тут как повалили бывшие ученики! И откуда их столько у нее было? И чего они все ее так расхваливают? Мне жуть обидно стало!..
... А... какую икону она тогда отнесла этому уголовнику?

АСЯ: Не знаю. Знаю только, что она сама то выбрасывала в лагере свои иконочки, то снова подбирала... “С Богом, ; говорила ; все-таки легче...” Несмотря на те, невыносимые мучения.
ЖЕНЯ: А что стало с тем монахом в лагере, вы тоже не знаете?
АСЯ: Знаю. Выжил. Его потом святым назвали. И имя ему... (Симеон Вырицкий)            
(о Роберте) Отец лежит?
       ЖЕНЯ: Нет. В инвалидном кресле катается. Он – за домом. На море  смотрит часами.
       АСЯ: Я.. я – не сделаю ему больно? То есть... ему не станет хуже?
       ЖЕНЯ: (гримасничает)... Смотри какая “вежливая"? ( Резко уходит)
       (Ася уходит за дом)

                Перемена декораций.
       (Роберт в инвалидном кресле у стены дома. К креслу приделан столик, откидной. Роберт пытается чинить часы, хотя руки его плохо слушаются. Он задумывается. Тихо входит Ася)
       АСЯ: Мне можно?
       (Роберт, не оборачиваясь, кивает головой. Ася подходит. Роберт  пытается одеть лупу на глаз. У него дрожат губы).
       АСЯ:(не желая замечать никаких его трудностей) Вот. Часы почему-то не  играют вальс?
       (Роберт берет у нее часы)
       АСЯ:(отворачиваясь) Хорошо иметь две профессии: не идет пьеса, зато  идет время" ... Скажите, а у вещей тоже бывает ”невроз"?
       РОБЕРТ:(враждебно) Нет. Невроз – это – патология, а не шутки... А пьеса, кстати, идет. Как поживает героиня Вашей пьесы?
       АСЯ:(растерянно) Героиня? Пьесы?..(пауза) Ах, да! А разве это для Вас  серьезно?
       РОБЕРТ:(поворачивается к Асе и смотрит ей в глаза) А что происходит со  мной в Вашей пьесе?
       АСЯ:(молчит и тоже смотрит ему в глаза)
       РОБЕРТ:Я сделал Вам предложение?
       АСЯ:(Молчит)
       РОБЕРТ: Или Вы так и оставили мне амплуа друсмысленного жуира?.. С каким   бы удовольствием я еще хоть денек поиграл эту роль!.. Что же у Вас  получается, хотя бы по стилю, Вы можете сказать?
       АСЯ:(с трудом) То ли”Дачники", то ли”Дом, где разбиваются сердца"...               
       РОБЕРТ: Э, нет! Не словите! Это – Ваша пьеса, Вы и отвечайте: кто – Я?  Кто – Женя? А мама, моя мама, моя Королева? Никогда, ни одна   женщина не имела столько достоинств! Ни одну я так не любил!..  Что Вы сделали с нею? Неужели “властную старуху"?.. Почему же  тогда ее так любили все ее ученики и даже “неученики" – Сергей, например? Или Вы? Чем она так заворожила Вас?.. Зачем Вы вернулись  к  этому “разбитому корыту"?
       АСЯ: Хорошо, хоть заговорили.
Что Вы так резки, право?
       РОБЕРТ: Что, невыносимо?.. Может, вернемся к привычным штампам? Я буду  играть роль драматурга-жуира, а Вы? Какое амплуа у Вас в этой пьесе?
       АСЯ: Вы искушаете меня, как Мефистофель.
       РОБЕРТ: Вы так страстно этого жаждали. Где Вы видели “неискушенного" драматурга?  Не ощутившего всеми клетками: что такое страсть?.. Или Вы  хотели: “и яблочко съесть – и невинность соблюсть"? Что же тогда  будут изображать актеры? – Вашу “непроявившуюся невинность"? Вашу   неоскорбленную чистоту?  Вашу “вежливость", наконец?
       АСЯ:(усмехается) Так хорошо запомнили?.. А почему нет? Разве не заманчивы   для людей до сих пор: Джульетта, Офелия, Ассоль, наконец? Маргарита?.. А Женя, Ваша Женя?
       РОБЕРТ: Вот, вот... я и повторяю: зачем Вы вернулись сюда? Зачем Вам Женя?
            Чего Вы ждете от нее?
       АСЯ: Маленьких дырочек...               
       РОБЕРТ: Че-го??
       АСЯ: Ваших “проколов" в ее будущем... (чувствуя, что он не понимает) Простите за такой “женский" пример.

Сначала на чулках образуются малюсенькие дырочки от тех крошечных  камушков, которые попадают в туфли при ходьбе... Только женщины знают, сколько приходится  выбрасывать чулок из-за этой мелочи, казалось бы.
Вот мне и показалось, что человеческие отношения – это тоже чулки, паутинка, которые мы выбрасываем уж очень без сожаления.
Вот когда-то Вы или  Марта Михайловна...

Хотя, давайте только о Вас. Вы не выбросили из  Ваших с Женей взаимоотношений маленький камушек... небрежность, и теперь все огромные достоинства, весь мир Марты Михайловны, все, даже ее парадоксальную вежливость – Женя старается выбросить  из своей жизни...
 Разве не так?
       РОБЕРТ: Вы стали достаточно жестоки... Ну, ну... дальше? А Вы- то тут при чем?
       АСЯ: (вздохнув) Я не пишу пьесу – в обычном понимании этого слова. Но я не пишу и мемуары.
О Марте Михайловне... Я ищу в прошлом разорванные  ниточки и пытаюсь их связать с будущим.(пауза) Все.
       РОБЕРТ: Простите за еще один банальный вопрос, но уж очень все  многосмысленно ... Одно дело – констатировать это, и совсем другое –  вмешиваться. Вы забыли Рэя Бредбери и его”Бабочку"?
       АСЯ: Вот, вот! Вы так хорошо меня поняли! От кого вы хотите услышать  обвинение себе? Кто достоин его произнести? ..Ведь Вы же знаете, что все, все понимают, но никто не решается взять Вас под мышки и встряхнуть. Разрешите мне сыграть роль этой “посторонней" Бабочки?  Или скажите, кого к Вам привезти?
       РОБЕРТ: Сизифов труд.
       АСЯ: (почти завыла) Но я не хочу, не хочу приехать сюда после Вашей  смерти и найти только эти отвратительные мины, авиабомбы и цепи!
       РОБЕРТ: (изумленно) Что? Мины и бомбы? Причем тут они?
"Пророк никогда не выполнял своей роли, если говорил в  открытую".
    
  АСЯ: Я  – пророк?(Смеется) Нет, что Вы? Грин, Грин сказал это уже давным-давно... Вы тоже   должны помнить наизусть эти потрясающие пророческие слова из ”Алых парусов":
          “Ты, как и большинство, слушаешь  голоса  всех  нехитрых  истин   сквозь толстое стекло жизни: они кричат, но ты – не услышишь. Я делаю то, что существует, как старинное представление  о   прекрасном-несбыточном, и что, по существу, также сбыточно и возможно, как загородная прогулка...
Точно сплетены здесь судьба, воля и свойство характеров.
        (Ася замолкла, видя, что Роберт закрыл глаза)
       РОБЕРТ:(после долгого молчания) Хорошо. Читайте дальше... Только возьмите  на столике микрофон и переключите тумблеры. Это для  вызова “Скорой помощи" на случай моей смерти... Не останавливайтесь.
       АСЯ: (берет микрофон  и переключает тумблеры. Исчезает фоновая роковая  музыка, голос Аси разносится по всему участку)
" Я понял одну нехитрую истину. Она в том, ЧТОБЫ ДЕЛАТЬ ТАК  НАЗЫВАЕМЫЕ ЧУДЕСА СВОИМИ РУКАМИ.
            Когда для человека главное – получить дражайший пятак, легко дать   этот пятак, но когда душа таит зерно пламенного растения – чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии, Новая душа будет у него  и новая у тебя." (Асю душат слезы, но она продолжает, всхлипывая)
       
  “Когда начальник тюрьмы сам выпустит заключенного, когда  миллиардер подарит писцу виллу, и сейф, а жокей  хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везет, – тогда все поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно!

   Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя  сказанное, нужное слово. Владеть им – значит владеть всем."
      (Из-за дома показывается запыхавшаяся испуганная Женя. За ней следуют  еще несколько молодых)
       АСЯ:(не видя их)” Что до меня, то наше начало – мое и Ассоль –   останется нам навсегда в алом отблеске парусов, потому что именно  благодаря ей я и понял эту нехитрую истину."(выключает микрофон и  печально смотрит на Роберта).
      
 ЖЕНЯ:(подходя к отцу) Отец?..               
       (Роберт молчит. Глаза его закрыты).
       ЖЕНЯ: (к Асе) Что Вы за гадость? Прошлый раз из-за Вас умерла  бабушка, теперь отец! Вы что – сам Сатана?
       АСЯ:(взглянула на нее, качнула головой и безропотно и неподвижно сидит. Вот она тихо взяла руку Роберта и держит ее в своей)
      
 ЖЕНЯ: Где его лекарство? Я не дам ему умереть! (лихорадочно что-то  наливает в мензурку) (Подносит Роберту)  Отец, выпей – это тебе поможет! Я не хочу, чтобы ты умирал!
    
  РОБЕРТ: (выпивает лекарство) Я жив Женя. Жив, благодаря Богу и этой женщине. Извинись потом перед ней.
Ася, Вы... Вы – чудо!    Вы такая неисправимая идеалистка..., что
Нет! Я просто не в состоянии это осмыслить? Прийти к умирающему, чтобы прочитать ему Грина. Это же надо так свято верить в литературу?
 Я уверен, что Вы не станете драматургом. Эти сценические ужасы, отвращения, мерзости жизни – не для Вас... – для Вас урок  – Вы уже так не поступите - Ведь правда?

 Вы ведь знаете, где они начинаются, с чего?..
Вы сумеете вовремя не позволить им стать   теперешней пропастью... Вы не позволите погубить мамочкин мир?..
(к Жене) Скажи, дочка, ты знаешь эти слова, которые... которые сейчас  звучали?
       ЖЕНЯ: Нет.
       РОБЕРТ: Мне очень жаль теперь, что я так тебя и не познакомил с их  автором. Он был так недалеко! И главное: как я не понял, что это, это его вера в Бога! Он так ее скрыл, что даже энкавэдэ ничего не поняло!
(Пауза) Ты слышишь, я с тобой разговариваю. Это значит, что я  тебя простил.

 Хотя это, то что ты делала, было для меня не легче, чем простить предательство на фронте.
У меня есть к тебе...
 Прости меня, дочь, за то, что мы с тобой  так никогда и ничего не выяснили... до конца.

Теперь у меня к тебе почти последняя просьба... Не откажи... Ты сможешь пройти 4О километров отсюда до Старого Крыма?
       ЖЕНЯ:(хмыкает) Смогу...               
       РОБЕРТ: Впрочем, вы можете и на автобусе подъехать. Это он ходил сюда   пешком...               
       ЖЕНЯ: Сюда? Кто?
       РОБЕРТ: Не важно. А потом я выздоровею... (закрывает глаза) я надеюсь. Идите.

       ЖЕНЯ: (к Асе) Это опять... обман? Отец! (Пауза)   Куда? Зачем? Это там, где этот ”несбывшийся обман"?   Нет. Не пойду... ”Вы  меня  простили"?

А надо, чтобы Я вас всех ПРОСТИЛА! Я!..За ваше воспитание! За ваши школы!.. ”Для   одуренных"...
 За вашу “ложь во спасение"..
За вашу, а не мою, Культуру!..
Умер ваш Моцарт, и пусть! Не хочу больше Моцарта!  И Пушкина – не  хочу! 
 Не хочу зубрить ваших “классиков" и ваши Правила!
Я сама могу!   Я все создам сама! Без вашей лжи и ваших концлагерей... "для одаренных детей"..

(в зал) Вы не уважали меня – я – не уважаю   вас! И вы уйдете – Все! Вместе со своим прошлым! (Всхлипывает)
            Я справлюсь со своей жизнью САМА! (Хочет уйти. Вновь возвращается).

Я не хочу, чтобы мой возлюбленный стал пьяницей и уголовником! Я  не хочу ползать для него по грязи за водкой! (Кричит)

 И в моем  мире не будет ваших наркотиков! Вашего грязного секса! Ваших убийц!  Это – все ваше, а не мое! И оставьте его себе! А мне не нужно этих   ваших подарков!

Я сама найду ИСТИНУ Я знаю, что Бог есть! Он – есть Любовь! И он не ваш, а ; мой! !(Уходит)
      
АСЯ:(после паузы)Угу... угу... Как это я забыла?
          “Мы наш, мы новый мир построим,
             Кто был ничем, тот станет всем!
       РОБЕРТ:(стонет)(говорит тихо и слабо, почти без эмоций)  Этому вопросу уже сто лет! Доросла! ”До вечных вопросов русской души". Поздравляю.(пауза)
      
(Роберт дышит с трудом)(Говорит медленно)  Женщина должна стать личностью, а не революционером. Революционеры могут только разрушать... А что уж нам еще разрушать?
      
 (Асе) Позови ее... Я больше не смогу!  Позови! (Шарит рукой по столу и хватает микрофон)

Женя!  Вернись!.. Посмотри же на меня. Как меня разрушило... И все зря, все напрасно... А ты... А ты знаешь, хотя бы, за что твоя бабушка  сидела 2О лет?.. Зачем мы только молчали, зачем берегли тебя? ...  Были веселы и вежливы до предела!.. Уберегли!

За то, что она повесила в своем кабинете портрет Бетховена вместо  портрета  Сталина. И все эти двадцать лет в тюрьме она играла на   нарисованных клавишах, чтобы хоть музыку свою сохранить.(плачет).  Божественную музыку!

 А ты не знала об этом, не хотела ничего знать... Она так надеялась   на тебя, на вас обеих... Особенно, на тебя, дочка...               
           “Еще одна Ассоль!"А вы, что вы смогли? Вышвырнуть ее музыку и ее  учеников? Оскорблять ее память? Это так нетрудно! Ведь теперь тебе никто и не сопротивляется...               
Ну что ж, давайте, пробуйте, делайте ”чудеса своими руками"!
       (Вбегает Женя)
       ЖЕНЯ: Отец, ну зачем, зачем?..
       АСЯ: (тихо) Ты плохо училась в школе. Именно это... эти речи и были  сказаны в юности твоей бабушки.
       ЖЕНЯ:(долго молчит)... Что же мне делать?
       РОБЕРТ: Во-первых: хамство и родило революцию, а во-вторых: потому, что мне нечему тебя учить... Мой опыт был отрицательным. Жизнь – во зло.

Положительным был опыт мамочки, а ты так не хотела ее слушать. Мы с мамой боролись, как могли... Теперь ваша очередь... (Закрывает  глаза) Я устал.
      (ЖЕНЯ сидит около отца на земле, прислонясь головой к его креслу)
      (АСЯ смотрит на море с”капитанского мостика").
      АСЯ: А зачем, все-таки, эти бомбы и мины до сих пор висят на веранде?
      РОБЕРТ:(не открывая глаз)
            Затем, чтобы предупредить таких ”дурочек" как Вы – о том, что их   ждет в этом мире. Моем мире! Мире без Бога.
АСЯ: (усмехается) Драматург в своем амплуа. Какой Пафос! И что с того? Вы уедете. На зиму. Придут бомжи и без всякой революции – спалят и вашу библиотеку, и коллекции, и рояль…
Оставят одни бомбы. Это – их родня!
РОБЕРТ: Вы – смотрите в будущее? И что же вы видите еще там, в этом вашем мире? Одно лишь зло?
АСЯ:
 Мой мир не лучше. Похож на Женин. Хотя, она много счастливее. У неё была такая бабушка! Ассоль, да и только. А моя умерла рано. Не вынесла того же времени.
РОБЕРТ:(со злой иронией) А теперь? Разве вы не в райском мире живете? Разве не всего достигли мыслимого и немыслимого?
АСЯ: Воюю. Войны, оказывается, в этом «Раю» в кавычках, ещё жестче, хотя и изысканнее.
(Усмехается) Использую оружие вежливости.
РОБЕРТ: Да неужели? Так что вам мамочкины уроки вежливости пригодились?
АСЯ: Пользу принесли неоценимую!
РОБЕРТ: И как неожиданно!
АСЯ: Но хватит зла. Простите. Я хочу немного добра.
Но давайте и мы как-то возблагодарим наших мам, бабушек, тетушек… таких вот, как Марта Михайловна.
И всех…(раздумывая), кто вынес эти погромы взбесившихся бомжей…красиво названных «пролетариями». Бомжей, которые, под предлогом свободы, сокрушили всю культуру, отучили людей говорить красиво и вежливо, любить искусство и музыку…

Я думаю надо им на этом красивом месте построить… нет, воздвигнуть часовню. «Тем, которые все вынесли, выстояли, и остались на вершинах жизни». И в музыке, и в литературе, и в живописи…… Памятник УЧИТЕЛЯМ КУЛЬТУРЫ!



Они вежливо не замечали оскорблений, не унижались концлагерями, не предавали своих высоких принципов и культуры. А все потому, что они сами были примерами высокой нравственности.

И пусть люди удивляются этой белокаменной чистоте и красоте, стоящей над высоким обрывом и смотрящей в морскую даль. Как это будет красиво! И как долговечно!

РОБЕРТ: А ведь верно! И гораздо надежнее, чем библиотека и музыка.

А нам, недолговечным, будет на что посмотреть из своего дымного ада. Осталось собрать деньги… Я все распродам. Я готов!

Вот уж будет утешение! Зовите зодчих! Пока я еще жив! Вот уж будет утешение! Где там ваш Андрей Рублев! Зовите зодчих! Пусть отомстят этому миру за нас! За высокую культуру! Вот будет вечный урок вежливости!

                К О Н Е Ц