Спасение

Вначале все было очень даже хорошо - мама кормила ее своим молоком и глядела большими грустными глазами... Мама была теплая, возле нее всегда было сладко и уютно засыпать... Но когда ей стукнул месяц, пришла какая-то тетка и забрала ее. Ее поселили в захламленной, плохо пахнущей комнате, где по всем углам стояли коробки, было грязно, неубрано, страшно и тоскливо... Мамы больше не было, а тетка пихала в маленький ротик то грязную зажеванную соску с прокисшим молоком, то ложку с какой-то горькой обжигающей водой, после которой шумело в голове, пересыхало во рту и очень тошнило. Горькую воду тетка давала перед тем, как идти на базар. На базаре было жарко, противно, пахло горячим асфальтом. Тетка с кем-то ругалась, периодически прикладывалась к бутылке с горькой водой, а потом, совсем злая, забирала ее домой. Дома была та же грязь, вонь и прокисшее молоко... От испорченного молока ее поносило, животик сводило от боли, но тетка не обращала на ее муки никакого внимания, кричала и била по маленькой попе, когда приходилось убирать очередную порцию поноса… Тетка ленилась ее мыть, и ей, привыкшей за первый месяц жизни к заботе и любви своей мамы, от этого становилось так одиноко и тоскливо, что она плакала, тихонечко плакала, пока ее мучительница не видела… Так происходило изо дня в день. И когда ей показалось, что она не переживет очередного дня на базаре, над ней склонились две головы. Они долго рассматривали ее своими четырьмя блестящими любопытными глазами, а потом что-то резко и грубо сказали тетке. А та почему-то залебезила, схватила ее и быстро сунула в руки владелицы одной из голов. Хозяин второй головы в ответ дал тетке какие-то бумажки и что-то сказал напоследок, от чего лицо тетки стало злым и беспомощным. Потом ее куда-то везли, не спуская с рук, а, привезя в прохладную большую комнату, положили на чистую подушечку. Ее тошнило, трясло и, наконец, она не выдержала - ее вырвало. Ей стало очень страшно – вдруг побьют, выбросят или отдадут тетке, но хозяин и хозяйка двух голов и четырех глаз лишь помыли ее, приговаривая: "Тварь, водкой поила... В милицию заявить надо, вот что!". Она поняла, что здесь ее не обидят, и впервые за все эти страшные дни запищала от радости и счастья. Ее покормили, поносили на руках, погладили больной животик, убаюкали - ей становилось все лучше и лучше. И когда ночью она застонала во сне на своей подушечке, с дивана опустилась сильная рука и забрала малюсенькую черную таксу с рыжими бровками под одеяло...