Норочья дыра

Хазан Хрынштернович Хряп был мужчиной колоритным и не лишенным обаяния. С утро его полное и неровное тело окутывалось турецким халатом цвета борща. Халату было около 26 лет. Хазану значительно больше. Вечерами Хазан отлично смотрелся в белой майке-алкоголичке и семейных трусах сдержанно серого цвета, к чему излишества? В развалку на продавленном стуле, нога на ногу, а рука отгоняет резвящихся мух наспех скрученной газеткой. «П…р…фр…ш, п…РФ…р..шььь, пр…фырш» равномерно бормотал телевизор, озаряя комнату, то холодным нервным миганием новостей, то миролюбивым зеленым спокойствием рекламы.
Иногда, его левый карие глаз косился в сторону телевизора, и мозг старался вникнуть в суть происходящего.
   «Арт-бля, новое направление в строительстве…» - Палец Хазана почесал шершавое, слегка оттопыренное ухо. Возник вопрос: «А о чем собственно идет речь?» 
   «Здания в виде недооблизанных леденцов, набережные, покрытые цветом детской неожиданности и прочие одноразовые предметы творчества. Вот так свободно сейчас мыслят все современные художники и архитекторы. Вот, например, популярный дизайнер Ирина Какина».
   «В общем, как-то не аккуратненько, ыгы». Голова Хазана закрутилась в поисках пульта, но его нигде не было. Странно! Обычно пульт послушно лежал на хазановом животе часами,  прекрасно чувствуя себя в этом теплом и уютном плену. Нос Хазана недовольно шмыгнул и принялся грозно сопеть; а кому понравится, когда пульт себя так ведет? Но стальной внутренний стержень, из которого был сделан характер Хазана, вынес удар. Просмотр телевизора пришлось продолжить.
    Через пятнадцать минут и одного рекламного блока, - внутри все стихло. Вернулись миролюбивые мысли. Глаза Хазана смотрели то вниз,  то куда-то вправо вверх, туда, где живописно вписывалось ржавое пятно от позапрошлогоднего небольшого потопа, при этом лицо ехидно прищуривалось, а язык причмокивал «Чмок». «Что бы сказали эти арт-блясты про такое пятно, окажись они тут? да что там пятно, вся комната заслуживала…»
    «А сейчас наша новая рубрика «Норочья дыра», просьба сильно-,  средне-, и слабонервных отойти от экранов, ведь сейчас мы с вами окунёмся в мир роскоши и удовольствий, который позволить себе могут только очень богатые меланхолики».
    На этот раз желудок Хазана как-то сжался, тошно похолодел. Желудку явно не хотелось оказаться в этом меланхолическом раю. Торс снова заворочался в поисках злосчастного пульта, на этот раз еще более яростно.
В висках лихорадочно застучала мысль: «Нельзя позволять пульту с собой так обращаться!»  План мести начал зреть сам собой со слов  «ну попадись ты мне, я тебя…» И тут боковое зрение отметило маленький пластиковый пенал, который нахально лежал справа от тумбы телевизора.
«А, вот ты где!»,- раздался сдавленный голос Хазана: «Иди сюда, бандит!». Но пульт упрямо лежал, смотря кнопками в пол.
 Если сильно изловчится, то до пульта можно дотянуться правой рукой, не вставая со стула. «Ага, щас я тебя, еще разочек... »тут ножка стула с треском подкосилась, и мужское могучее тело рухнуло на пол: «Хлюп».
    От падения Хазан сломал себе ногу, попал в травмпункт, а там познакомился с молодой санитаркой, которую в последствие сделал своей женой.
    В их семье еще долгие годы вспоминался этот случай с таинственным поведением пульта для телевизора и стулом-предателем. История непременно  оканчивалась фразой «Э-эх, судьба».
Судьба.
Москва. 10.02.12