Сабачья любовь

Мне сегодня исполнилось уже аж восемь лет. Мама мне говорит, что я уже взрослый и должен ухаживать и смотреть за своим младшим братом Сашей. И чего за ним смотреть? Он тоже не маленький, даже уже ходить учится и вообще ну куда он может деться, он даже еще буквы плохо выговаривает. Его только я и понимаю. Но я его учу. Мне так охота с пацанами побегать, но папа с мамой перевезли нас из Караганды в какой-то Каражал. Дыра - дырой. Я узнал у соседского пацана, что слово кара- это по ихнему, по «казацкому» – черный, а слово жал не знаю как по нашему, и он не знает, наверно жал по «казацки» это дыра, мы ведь в Казахстане живем. Вокруг одна степь и даже нет сопок как у нас в Караганде. Зато здесь много пыли. Она мне доходит на дороге аж до колен, и горячая. Вот если разбежаться, а потом со всего маха в пыль прыгнуть, так она прямо вверх бу-бух, вот она потом столбом стоит, красота!
Когда мой сосед, его Алтаем зовут, тоже пацан, заболел ногами, ему врач приказал прямо бегать по горячей пыли. Вот здорово! Вот повезло! Его мама даже за это не ругает, не то, что моя,
-Сережа, Сережа, куда ты засранец залез? Иди ноги и руки мыть.
А чего их каждый раз мыть, руки как руки. Я, в этом году пойду, скоро во второй класс. Весной, когда мы сюда приехали, папа свозил меня на свой комбинат, там еще колбасу делают. Так на машине мы долго -долго ехали, а я всю дорогу в окно смотрел.
Я теперь хочу стать путешественником. Раньше хотел космонавтом, а потом подумал, и мама сказала, что на космонавтов нужно много учиться. Вот теперь стану путешественником, когда мама с Сашкой, моим братиком, лежала в больнице, ему там еще уколы делали, я вспомнил, где папа работает, и пошел к нему пешком, за город. Там, еще, когда дома кончились, столб стоит такой длинный с цифрой 8 и буквами КМ. Что такое КМ. я забыл, но  так шел, и шел по дороге, и мне понравилось. В степи возле норок суслики стояли и тушканчики. Я такие в папиной книжке видел. А еще по обе стороны дороги росли цветы, тюльпанами называются. С одной стороны дороги желтые - много -много, а с другой стороны и желтые и красные. А когда до комбината дошел, меня дядя охранник, на руки поднял и отнес к папе, как буд-то я сам не мог дойти, а я даже не устал, ну или может быть самую чуточку.
Папа меня потом на машине домой отвез, -ну ты, -сказал, -путешественник.
 А еще, почему я хочу быть путешественником, так потому, что у меня, мама сказала, хорошая зрительная память. Когда мы с ней жили у ее сестры, двояюродной, тети Вали, так ее сын Женька не мог ответить, где находится Африка, а я запомнил и показал на карте мира. Женька мне за спиной у себя тогда еще кулак показал, а потом, когда тетя Валя уже ушла, и подзатыльник отвесил. Но я все равно лучше его карту знаю.
Мне город Каражал вообще не понравился. Мы жили в двухэтажном деревянном доме на втором этаже, дом старый такой, и еще там было пацанов мало, и играть в войнушку было не с кем. Там и старой машины разобранной не было, как в Караганде, даже полазить было негде. А еще нас там чуть не подожгли. С нами на одной площадке, на втором этаже, жил какой-то, как папа сказал, жук. Этот жук работал в прокуратуре. Я потом на него посмотрел, но у него от жука совсем ничего не было. Ростом он был большой, весь белый, даже волосы были белые с желтым, только усы были черные. Ночью кто-то нам постучал, папа выскочил, не поймет ничего, а там как завоняет керосином. Я, керосин как пахнет, знаю, у бабушки Нюры, был керогаз, она не нем варила суп и кашу мне. Все в доме забегали, давай орать:
-Желя, -это так соседка наша мою маму звала, - звони в пожарку, а то нас на хрен спалят.
Как можно на хрен спалить я не понял, я же знаю, что хрен растет диким на огороде и он зеленый. Мама давай звонить, и объяснять:
-Какой-то паразит, по всему дому и на первом и на втором этаже керосин разлил, облил керосином двери на улицу, и под окнами налил, приезжайте…
Приехала одна здоровущая, красная машина, дядьки все высыпали из нее, и давай всех выводить на улицу. Женщины кричат…только мы пацаны были рады, ведь не каждый день приезжает такая пожарная машина. Мы потом до утра на улице стояли, а все мамы нашего дома, мыли с мылом  дом, и полы и стены и даже окна на первом этаже.
Потом папе дали полдома одноэтажного,для нас, и мы поселились вообще на окраине. Зато там было здорово. Кругом одна степь и только немного домов и все новые. А еще мне нравилось, что мимо нашего дома всякие цыгане и чеченцы ходили, а цыганки такие нарядные и веселые.
Папа с дядькой потом построили возле дома сарай и сделали внутри для папы голубятню. Мама еще на него ворчала, что все загадят. А мне голуби нравились, особенно птенчики, они такие балдежные. Папа их изо рта кормил зерном. Сначала им нажует, а потом кормит.
А еще рядом с нашим домом было самодельное футбольное поле, и там все пацаны, кто постарше гоняли мяч, а мы смотрели и болели. Маме только не нравилось, что вокруг дома, не было забора, да это даже было здорово. Ходи себе - туда- сюда. Зато нам сделали большущую будку, и папа завел собаку. Собака была большая и умная и мне лизала руку, только папа ее на цепь посадил. Жалко. Зато я сам ей название - имя дал, и назвал Шариком. Мама потом долго смеялась:
-Сереж, ну какой из нее Шарик? Ну, назови ее как- нибудь по другому. Она же девочка. Посмотри, она же такая большая. Давай хотя бы Жучкой?
-Не, мам, помнишь, ты мне книгу читала про Шарика? Я тоже хочу, что бы наша собака Шариком звалась…
Прямо возле дома, на пустыре, часто паслись овцы, я еще удивлялся, что трава такая горькая, вся в пыли, а они   ее едят. Травы было мало, и овец угоняли, когда они ее доедали. Но зато, после дождя там росло много-много грибов. Я сначала не знал, смотрю, пацаны с ведрами ходят, и треснувшие кочки земли отковыривают и что-то собирают, а потом с ними стал ходить и Васька наш соседский пацан меня научил. Мама сказала, что эти грибы очень диетические и их есть можно. Она их мыла, чистила ножиком и жарила. Вот объедение было!
А еще я любил, как все пацаны, намазать хлеба горбушку маргарином, посахарить и на улицу…
Мама меня любит, только однажды меня сильно поколотила, но там я молчал, -за дело. Мне велели одеть Сашку –моего брата и пойти погулять с ним. Но он то уже тяжеленький, таскать его замучаешься. Вот я его и посадил на крылечко и велел смотреть, как летают голуби и Шарик зевает у будки. Сашка все хотел пойти посмотреть, но ходит то он еще плохо, и потому сразу становился на четвереньки и пытался бежать. Я ему не давал, на улице же пыльно было.
Подбежал ко мне один пацан, Васькой зовут, и позвал меня играть в мяч, пока старшие пацаны на обед ушли, да как тут пойдешь, если такая обуза. Васька мне, конечно, посочувствовал и хотел уже уйти, да потом предложил:
-Серьга, а он же ходить пока не может? Так ты ему, принеси игрушку и пусть себе сидит – играет.
Я быстренько зашел домой, и пока мама ходила к соседке, взял Сашке резинового мишку, да и дал ему играть:
-Ты Сашок посиди, поиграй мишкой, Миша хороший, он без тебя скучает, а я пойду только посмотрю, как пацаны играют в футбол. Только не ползай, пожалуйста, будь другом, а?
Мы с Васькой быстренько побежали на футбольное поле. Глеба поставили в ворота, а я, Васька, Нурлан, Ванька, и Султан стали гонять. И погоняли то чуть-чуть, а тут мамка…Как увидала меня, да как закричит:
-Сережа, Сережаааа, а где Сашенька?
Что делать, я бегом к ней…пришлось уйти. Пришли домой, а папка уже дома и маму ждет.
-Вы где ходите? Я вас уже заждался. А где Сашок?
Тут уже я растерялся, я то думал, что папа его с улицы забрал…Мама, и я по комнатам…нет Сашка! Я под кровать, под стол, нет Сашка! Тут уже и папка всполошился. Мамка кричит на меня, папка на маму, потом давай вдвоем на меня кричать:
-Сережа, как ты мог его бросить? Ты что совсем не понимаешь? Сереж, вспомни, ни кто посторонний не проходил?
А я что? Я то ничего.
-Я ему игрушку дал, что бы он играл на крылечке.
Тут все и побежали на улицу. На улице на крылечке и рядом, Сашки не было. Возле конуры тоже нет. Побежали к голубятне, заглянули в приоткрытую дверь, и там его нет. Папа мне кулак к носу поднес, и пообещал отлупить, как только Сашку найдем. У меня даже что-то попа зазудела.
Оббежали мы этот сарай, побежали за дом на дорогу, все обшарили, Саши нигде нет. Папа, сказал, что нужно взять себя в руки и все опять обстоятельно обыскать. И мы опять все начали сначала. После обыскивания всех углов дома, папа пошел опять к голубятне, а мама побежала спрашивать соседей. Папа только начал подходить к голубятне, мимо собаки, а Шарик как зарычит…Папа аж отпрыгнул.
-Ты что Шарик? Шарик, Шарик…перестань, -а Шарик рычит и бросается на папу.
Тут и мама подбежала, -Леш, Саши и там нигде нет. Его никто не видел,- и заплакала.
-Его наверно, цыгане унесли, Леш, побежим поищем…
-Да, подожди ты, Анжела! Чего реветь? Вечно эти слезы. Нужно посмотреть, Шарик, что-то на меня начал рычать и кидаться. Неспроста это. Сереж, подойди сюда и попробуй ты подойти, только близко не подходи, что бы не укусил.
А подошел к ним, а Шарик на папу кидается, лает, а на меня никакой реакции…
-Шарик, Шаричек, ну что ты, иди ко мне.
Я подошел поближе и взял Шарика за ошейник, и, пригнувшись к самой его морде, погладил по голове, почесал за ухом и заглянул в будку. Солнышко уже начало садиться и хорошо освещало все внутри. В глубине, на старой и грязной фуфайке, свернувшись калачиком и зажав к руке своего резинового мишку…спал, мой маленький, родненький братишка.
Мы с Шариком полезли в его будку. Шарик лизнул Сашу в щёку, и позволил мне потихоньку вытащить его наружу. Сашок, мой любименький братишка так и не проснулся.
Ох, и получил я потом….