Mann gegen Mann

     Корабль падал на неизвестную планету. В полете от него отваливались части, с треском лопался  внешний корпус, толстейшая стена металла нагревалась, создавая в замкнутом пространстве огненный ад. Температура перевалила за триста градусов... триста пятьдесят... Когда  огонь достигнет капитанской рубки, защита не сдержет напора, и все они сгорят заживо.  Люди метались в узком квадрате, готовясь к смерти. Для катапультации было слишком высоко — они изжарятся сейчас, и возможно, это будет быстро, или обугленной головешкой протаранят атмосферу планеты. Огонь горел, убивая воздух. Кто-то согнулся по-полам в исступленном приступе кашля. Дым забирался сквозь щели и душил их изнутри. Смерть неизбежна, но когда понимаешь это,  умирать почему то хочется меньше всего.  Один из членов экипажа,  Авель, расталкивая людей, пробирался к креслам для катапультации. Это безумно, ему сужденно огненной кометой прочертить путь в небе чужой планеты или разбиться о ее скалы — все равно. Подыхать здесь он не хочет. Кресла были смяты толпой, разтерзанны на части, на единственное уцелевшее  сиденье забился человек, спасаясь от давки. Авель ухватил его за волосы, стаскивая со спасительного места, но тот лишь сильнее вцеплялся в него. Не раздумывая о том, что он делает, мужчина навалился на него всем весом и нажал на кнопку над его головой. Пол под ними разошелся, и вместо того, что бы упасть на основную палубу для подтверждения высадки, они легко снесли покореженный металл и провалились в никуда. Костюм Авеля прочно приварился к металлическому креслу, но голова его, свободная от кислородного шлема, казалось, готова оторваться от тела. Дышать было нечем. Еще секунда — и они на бешенной скорости влетели в озоновый слой.  Снова миг, незримая перемена — и сильнейший порыв ветра, ураган, шторм, торнадо, подхватывает людей и тащит их прочь. Авель как можно сильнее вжимает голову в плечи, плотно зажав веки — по голове его ударяют тяжелые куски металла, оторванные от корабля. Ветер бушует, рвет их на части, разрывает барабанные перепонки, гоняет их, словно легкий резиновый мяч, утягивает к центру воронки. Конец — понимает Авель. Сейчас они вдребези разобьются о землю. Раздается глухой удар, словно под ним ломаются кости его случайного спутника.  Нет, это кресло, спасительное кресло, принимает удар на себя и трескается пополам. Спасшихся раскидывает в разные стороны, и Авель с ужасом понимает, что они приземлились всего в нескольких метрах от острых, как сталагмиты, скал.
    Авель падает, поднимается, падает и снова встает. Ураган тащит  его наверх, но он уже успевает ухватиться руками за спасительные каменные выступы. Его пальцы шарят в поисках  трещинок, за которые можно зацепиться. Он срывает ногти,  но даже не успевает почувствовать боли.  Ветер становится сильнее,  поднимает его в воздух, треплет, словно белье на веревке, но Авель уже успел крепко обхватить каменную глыбу. Следующую минуту мужчина боролся с ужасной стихией, и, почувствовав, что  силы его на исходе,   решился открыть глаза. Шквалы ветра ослабели и он понял, что воронка уже отошла от него, и теперь в воздухе летала лишь поднятая с земли пыль. Он не мог успокоиться и не отпускал свой камень, прижимаясь к нему, хотя опастности уже не было.
- Эээй, жив ты? Где ты? - услышал он крик
    Сквозь облако пыли, закрыывая лицо рукой, шел Каин. Рухнув рядом с камнями, он разразился кашлем.
- Мы бы погибли, не затяни нас эта проклятая воронка... ничего не видно, черт...
     Авель молчал.
- Корабль... как думаешь, что там сейчас?
     Словно в ответ на его слова раздался оглушительный удар.  Километрах в трех от них взрыв разнес в дребезги огромную скальную гряду. Земля содрогнулась под ударной волной.
      Наступила тишина,  изредко нарушаемая далекими обвалами камней. Каин оторвал от набивки костюма кусок материи и прижал к лицу. Он не знал, как называлась эта планета и есть ли на ней жизнь. Авель был более сведущ в географии этой галактики, но спрашивать его сейчас не хотелось. Он сидел молча, прислонившись к скале и закрыв глаза. Казалось, внутри него происходила какая то тяжелая, неподьемная работа, словно он силой мысли пытался вернуть на прежнее место обрушевшиеся скалы.
- Мы выжили... все умерли, а мы выжили. Вот так. - произнес Каин в пустоту.
     Пыль осела, и можно было разглядеть место, где совсем недавно бушевала стихия. Все сплошь, куда не поверни голову, было одной  скальной грядой — утесы громоздились друг на друге, скалясь в пустое небо острыми  вершинами. Мужчина опустил руку и загреб в ладонь несколько округлых камней; они напоминали гальку на морском берегу — но моря не было.
Это песчанные караблики — прозвучал в тишине отрешенный голос Авеля, - на самом деле их веками плавил ветер и обтачивал песок. Ловушка для космических путников — ты ищешь воду, но не найдешь ее.
     Он встал и принялся стаскивать тяжелый костюм. Во время катапультации металлические швы сошлись, охраняя шею, и теперь ему пришлось смешно подпрыгивать, стягивая узкий обруч защиты через голову. Становилось жарко, и Каин поспешил проделать то же самое. Каждый их шаг отдавался гулким эхом. Воздух был сухим, дышалось тяжело; место их падения заливал ровный, серый, приглушенный свет, с трудом пробивающийся через облака пыли. Ими была окруженна вся планета — они защищали тонкий озоновый слой от смертоносных лучей звезды, погубившей корабль.
       Закончив с костюмами, Каин остановился в нерешительности. Он хотел задать вопрос, пришедший ему в голову после слов Авеля — хотел и боялся. Наконец, решив, что он должен услышать это еще раз, он спросил:
- Значит, здесь нет воды?
- Почему же, есть, - Авель присел на землю и начал разбирать камни, словно отыскивая что то. Когда он встал, в руках у него было растение с маленькими, меньше ногтя, сочными листьями и тонким стеблем.
- Я уже думал, что не найду его. Дорожный вереск, с тонкими, но необычайно сильными корнями. Вода здесь есть, но нам ее не достать. Хотя это может и не потребоваться. Возьми его — да, возьми его и разжуй. Он очень сочный, и, если я не ошибаюсь, это одно из пяти-шести растений, которые прижились на этой почве. В нем много питательных веществ, и вода. Вот так.
       Авель надкусил маленький листочек и раздавил его пальцами. По его ладони стек липкий, малоаппетитный сок. Каин не морщился — в космических путешествиях  привыкаешь пить дрянь и похуже.
       Мысли рассыпались как галька, по которой они шли. Тяжелый воздух давил на плечи, кровь пульсировала в голове, как при высокой темпиратуре. Они не останавливались, и  вскоре скальная гряда осталась позади; теперь вокруг них было пусто просстранство.
- Куда мы идем? - острожно спросил Каин.
- К  кораблю.
       Лицо Авеля, залитое сероватым светом, казалось выточенным из местных скал. Под тонким слоем одежды, который он оставил на себе, вырисовывался барельеф мышц, но ни одна из них не дрогнула, когда почувствовался щиплющий глаза запах дыма.
        Корабль обрушился на острые пики камней, сметая их под собой, но один все же устоял, что бы нанизать на себя, как на гигантский шампур, огромный кусок железа. Воронка от падения была засыпанна покореженным металлом. Каин пригляделся и увидел под одной из вывороченных деталей чью то руку; спуститься он не решился. Авель тоже не двигался с места, молча оглядывая то, что осталось от его недавнего прошлого. Они стояли, не шевелясь, вдыхая гарь и жадно оглядывая все, что открывалось взгляду. Наконец, Каин не выдержал:
- Хватит смотреть. Пойдем отсюда, а?
- Подожди, - голос Авеля звучал отрешенно, - сначала я хочу убедиться, что ты знаешь.
- Что знаю?
- Правила международной конвенции о межгалактических полетах. Пункт первый, подпункт второй — корабль, не подающий сигнала более семи земных суток, считается утерянным и родственникам, если таковые имеются, сообщают о несчастном случае.
- Это я помню, - Каин отвернулся от обломков.
- За нами не прилетят.
      На Авеля стало страшно смотреть. Улыбка перекосила его лицо,  глаза блестели странно и злобно.
- За нами не прилетят, дурья твоя бошка! Надежды нет! Мы умрем, вот и все! - оболочку внешнего спокойствия как ветром сдуло. Идя сюда, к месту крушения, он знал, что увидет здесь, но надежда на чудо, неосмысленная, несяная, толкала его вперед. Он мог бы спастись от жажды, от опасностей чужой планеты, но не мог никуда убежать от оплавленного железа и запаха жженого мяса, которые так и лезли в глаза.
     Каин пошел прочь от него. Есть вещи, не нуждающиеся в озвучивании, плохие сами по себе, но стоит произнести их в слух, и они обретают внезапную, неотступную ясность. Он шагал, не оглядываясь, и лишь отойдя достаточно далеко, решился повернуть голову. Его товарищ так и стоял спиной к нему, смотря на обломки. Каину захотелось спать; усталость, которую из за прилива адреналина он не ощущал долгое время, дала о себе знать. Он принялся разгребать руками камни, что бы устроиться удобней, но, сколько, не раскидывал  в разные стороны, казалось, меньше их не становилось. Бросив бесполезное занятие, он улегся просто так, всем телом ощущая мелкую гальку; сон, беспокойный и тяжелый, упал на него непроницаемой завесой.
     Каин так и не смог вспомнить, что же приснилось ему тогда, в первую ночь на чужой планете. Он метался, преодически просыпаясь, когда мелкие камни забирались под одежду, обхватывал себя руками, что бы не дрожать от холода, а потом вновь убирал их под голову. Ему виделись лица экипажа, улыбающиеся друг другу, виделись знакомые фигуры, стоящие в ряд на посторении перед кораблем; а потом все они сливались в одного человека, и всякий раз это был Авель. Он замахивался, что то кричал, и снова и снова Каин просыпался в нервной дрожи; не открывая глаз, он вытряхивал гальку и поворачивался на другой бок, но сновидение повторялось опять.
         Наконец, вырвавшись из цепких лапок кошмара, он открыл глаза. Небо оставалось таким же серым, не собираясь ни темнеть, ни светлеть. Рядом сидел Авель, уткнувшись головой в колени. Услышав, что спящий зашевелился, он поднял голову и посмотрел на него. Под глазами у Авеля запали страшные тени, лицо выглядело измученным.
- Ты не спал? - осторожно поинтересовался Каин. Он боялся повторения того всплеска безумия, которое произошло у обломков. Однако, на этот раз Авель казался спокойным.
- Не могу уснуть здесь. Знаешь, о чем я подумал? - его голос звучал устало, но не зло, - мы одни на этой чертвой планете, никто не прилетит нас спасти. У нас нет никаких шансов отсюда выбраться, и отныне вся наша жизнь будет состоять в том, чтобы кочевать с места на место в поисках съедобных растений.  Рано или поздно мы умрем, и скорее рано, чем поздно, потому что воздух этой планеты будет убивать нас с каждым вдохом. Мы должны уйти отсюда, это единственное правильное решение.
- Уйти? Что ты имеешь в виду?
- Не прикидывайся, что не понимаешь меня. Когда я нажал на кнопку катапультации, я не сознавал, что делаю, желал лишь спастись от огоня. Теперь я вижу, что это неправильно. Мы должны были погибнуть вместе с командой.
     Он не двигался, но Каин, привыкший обращать внимание на любые мелочи, заметил, как было сгруппированно его тело. Странные рассуждения Авеля не пугали его, он словно породнился с этим бледным небом, всегда одинаоквым и равнодушным.
- И почему же ты так решил? - ему было уже все равно. Он не верил, что Авель может навредить тому, с кем вместе спасся совсем недавно.
- Ты не должен был жить. Ты должен был остаться на корабле. Ты должен был разбиться вместе с ними, а не быть здесь сейчас со мной.
- И что же ты хочешь делать?
- Я убью тебя, - эти слова были произнесенны спокойно. Не угроза, а констатация факта.
- Зачем же ты ждал, пока я проснусь? Стыдно убивать беспомощного? - Каин вытряхнул из волос мелский песок и с любопытсвом посмотрел на совего спутника.
- Нет, - медленно произнес Авель, - после тебя я убью себя. Мы вообще не должны быть здесь. Наш путь должен закончится, это не наша судьба.
- Уж не возомнил ли ты себя Вершителем? Тебе нужно было меньше читать в свое время. Мы выжили, уж не знаю зачем, и извини, я помирать не собираюсь.
     Авель резко встал и выбросил вперед руки. В одной из них блеснул острый кусок корабельной обшивки. Каин не успел среагировать вовремя, и Авель подмял его под себя, пытаясь достать острой железкой до горла. Они покатились по гальке, один — вырываясь, а другой - пытаясь крепче вцепиться в него. Каин оказался над своим противником и попытался выбить оружение у него из рук, за что получил удар кулаком в живот. Авель был сильнее, но и куда более неклюж, чем его жертва, и теперь барахтался, пытаясь задеть спину отломанным краем. Ни тот, ни другой не могли одержать верх; поднятая ими пыль лезла в глаза, мешая соорентироваться. Они барахтались, нанося друг другу удары ногами и руками;  наконец, Каину удалось задеть своего противника по лицу, и когда тот попытался закрыться, резко ударить его по руке. Импровизированный нож отлетел в сторону, и теперь они были на равных — озлобленный, сосредоточенный Авель, нацелившийся удушить противника, и Каин, пытавшийся удержать его руки.
- Зачем?.. - просипел он, отстраняясь и пытаясь подняться на ноги. Эта борьба уже утомила его, еще немного, и он просто сдастся, распластается и позволит убить себя.
     Ответа не последовало. Медленно и сосредоточенно Авель добирался до его горла, наваливаясь всем весом. Рука Каина наткнулась на что то большое, и он неосознно вцепился в этот предмет. Это оказался камень необычно больших размеров; не задумываясь о том, что он делает, Каин размахнулся, как мог, и со всей силой ударил Авеля по голове. На лице того на секунду отразилось тупое непонимание, а затем он начал медленно заваливаться на бок. Отбросив камень, мужчина выбрался из под обмякшего тела противника. Усевшись чуть поотдаль, он вытер с лица пот и тяжело выдохнул. Все случилось слишком быстро, что бы он успел осознать содеянное. На тело смотреть не хотелось, он и так знал, что тонкая струйка крови, стекавшая с затылка, сейчас медленно впитывается в землю, просачиваясь между камней. Спустя много тысяч лет, на безумно далекой планете Каин вновь убил Авеля.
- Да... - разговор с собой не клеился. Он не собирался убивать, но у него не было выхода, а значит — он не должен терзаться этим. Но не совесть его мучала — он предпочел бы остаться вместе со своим возможным убийцей, чем совершенно одному. Он сидел, перебирая гальку под ногами и совершенно не зная, что ему теперь делать.
      Ноги затекли, он почувствовал голод. Сев на колени, Каин принялся разрывать камни, но не мог найти спасительных стебельков; им завладело отчаянье. Драка вымотала его, лишила сил. Неужели он боролся ради того, что бы умереть сейчас от жажды? Наконец его пальцы задели какое то растение; он принялся тянуть его вверх, стараясь вырвать как можно больше.   Длинные зеленые побеги были совсем не похожи на дорожный вереск; Каин разодрал их. На руку капнул густой, мутный сок, и он принялся жадно жевать стебельки, на вкус похожие на горький лекарственный сироп. Пережеванную зелень он не выплевывал, а проглатывал, решив набить желудок.
     Сьев все, Каин встал и пошел вперед. Ему необходимо было идти, что бы почувствовать, что он может сдеалать что то еще, куда то пройти, хотя идти было некуда. Пошатывась под тяжестью собственного тела, он шел, утопая в гальке. Впереди заблестел огонек, похожий на отраженный солнечный зайчик. Каин так устал, что был уже не в силах думать, откуда идет этот свет, и лишь преставлял ноги, медленно двигаясь к нему. Он не мог отвести глаз от этого яркого блеска; такой бывает, когда начистишь иллюминаторы и корабль осветит земное Солнце.  Он споткнулся о камень, но не почувствовал боли, лишь с досадой заметил, что левую ногу теперь придется подволакивать. Боль от ударов тоже прошла, словно по волшебству, даже созание собственного одиночества больше его не мучало. Весь он наполнился какой то беззаботной, светлой радостью, в сознании не осталось мыслей кроме одной — вперед, вперед, к солнечному зайчику, неведомо как появившемуся на этой вечно хмурой планете. Улыбка озарила его лицо, и в этой улыбке не было муки. Он протянул руки вперед и упал, утонул, пошел на дно, к самому краю, разбрызгивая камни под собой. Он барахтался в них, пытаясь плыть вперед, загребая руками по гальке. Ему казалось, что огонек движется, направляясь в его сторону. Каин резал руки, но кровь превращалась в красные флаги, тонула в глубине, а он из последних сил держался на поверхности, заглатывая ртом разряженный воздух. Держать голову на плаву было все сложнее; камни превратились в вязкое болото, тянувшее вниз его отяжелевшее тело. Улыбнувшись на последок огоньку, который был уже совсем рядом, он закрыл глаза и уронил голову на камни.
        Столб света окружил его тело, и, повинуясь ему, оно медленно поплыло вверх, к круглому металлическому люку. Когда оно полностью оказалось внутри, люк захлопнулся. Свет исчез; планета вновь  стала безжизненна.