Преемники

Раньше он мог бы разорвать этих двух ублюдков голыми руками. Раньше, когда тело его было сильным и упругим, мысли - ясными и бескомпромиссными, расправа длилась бы от десяти секунд – по его возможностям, до бесконечности – по его желанию. Апперкот по подбородку, захват шеи, перелом шеи, апперкот по подбородку, захват шеи, перелом шеи – десяти секунд было бы достаточно для решения проблемы. Или же можно было методично, медленно и с удовольствием переломать им все конечности – от верхних фаланг пальцев до ребер, стереть все их кости в муку, и отправить этих беспозвоночных бедолаг в плаванье в ближайшем водоеме.
У него никогда не было каких либо предрассудков по поводу национальности, пола, возраста, социального статуса или семейного положения человека – издержки профессиональной деятельности. Будь ты стар, молод, белый, черный, желтый, да хоть зеленый – должен денег важным людям – будь добр вернуть в срок. Долг платежом красен – профессиональный лозунг. Ты не допустишь его профессионального визита к себе – если только не являешься идиотом. И уж точно не допустишь повторного, если жизнь дорога.
Он всегда был очень благодарным человеком. Особенно благодарным Шефу, за то, что тот предоставил ему работу. К крепкому молодому парню без гроша за душой отнесся, как к родному. В то неправдоподобно далекое время он занимался грабежами – без семьи, без друзей, без поддержки. Не будь Шефа – сгнил бы на нарах или в подворотне. Благо в жертвы ему попадались тогда лишь старики, которые и за жизнь то не цеплялись, или женщины, на порядок слабее его.
В благодарность шефу он ретиво исполнял свою работу – сбор долгов наличностью - с живых, ценными  вещами и наличностью же – с неживых. Вопросов лишних он никогда не задавал – сразу понял, что со знающими решает дела «профсоюз», а с «профсоюзом» дел лучше не иметь. И не прогадал: Шеф постарел, он тоже не молодел. И он ушел, когда понял, что может получить отпор от более молодых и сильных. Так как к числу знающих он не относился, «профсоюз» им не заинтересовался. Шефа постигла иная участь.
Он медленно начал привыкать к бессрочному отпуску, стареть. И в один прекрасный вечер эти парни ворвались к нему в дом. Оглушили ударом по голове и начали добивать ногами.
Раньше он мог бы разорвать этих двух ублюдков голыми руками. Раньше, когда тело его было сильным и упругим, мысли - ясными и бескомпромиссными, расправа длилась бы от десяти секунд – по его возможностям, до бесконечности – по его желанию. Апперкот по подбородку, захват шеи, перелом шеи, апперкот по подбородку, захват шеи, перелом шеи – десяти секунд было бы достаточно для решения проблемы. Или же можно было методично, медленно и с удовольствием переломать им все конечности – от верхних фаланг пальцев до ребер, стереть все их кости в муку, и отправить этих беспозвоночных бедолаг в плаванье в ближайшем водоеме.
Теперь же, угасая в луже крови,  он так и не мог понять страх в глазах тех людей, которых лично отправлял в мир иной. Он заплывшими глазами смотрел на грабителей и радовался, что есть люди, не ставящие во главу угла человеческую жизнь. Пока есть такие люди, дело его не умрет.