Булыжник за пазухой. Часть 11. Главы 48-52

                Глава 48
В Харьков Юлия с мужем и дочерью Миленой переехали почти десять лет назад, когда после смерти супруги беспомощный свекр остался один в двухкомнатной квартире. Юля не хотела уезжать далеко от матери и сына, но так распорядилась судьба. Она писала им, высылала деньги, но приезжала очень редко.
Брат Степы работал на рынке, и бизнес шел в гору. С его помощью и Степан открыл свое дело на новом месте. Юлия во всем помогала мужу, так что можно сказать, бизнес у них был общий, хотя и оформленный на него. Сначала было трудно, и, чтобы не потерять клиентов, они практически не устраивали себе отпусков в привычном для нас понимании: все заработанные деньги вкладывались в развитие дела, приобретение активов. И лишь спустя несколько лет появилась возможность тратить часть дохода на нужды семьи. Сделали евроремонт и перепланировку, купили отдельное жилье дочери. Пока девочка еще мала, там поселили отца и наемную женщину-сиделку.
Наконец, Степан решил, что достаточно крепко стоит на ногах и может себе позволить  устроить близким настоящий летний отдых, тем более что из-за жары клиентов почти не было. Тридцать первого июля две тысячи десятого года Юля с дочкой и мужем отправились на Черное море, чтобы провести там семнадцать беззаботных дней.
Беспокоиться о питании было не нужно: стоимость завтрака, обеда и ужина  входила в цену путевок, фрукты покупали на рынке. У воды жаркое лето не казалось изнуряющим. Наоборот, погода была отличная. И Юля, и дочь впервые оказались на берегу моря, и радости их не было предела. Чтобы не оставлять вещи без присмотра, купались они по очереди: сначала Юля с Миленочкой, потом Степа. Иногда дочка купалась с отцом. Плавать она не умела, и ей купили большой яркий надувной круг.
Как-то раз Юля, выходя из моря на берег, заметила, что Степан в ее отсутствие весело болтает с привлекательной молодой девицей, загорающей по соседству. Юля напряглась, но промолчала. Когда она подошла, разговор смолк, а девица окинула ее с головы до ног долгим критическим взглядом. Степан всегда говорил, что не любит ревнивых женщин, и Юля старалась не обращать внимания на его разговоры с женским полом: мало ли с кем приходится контактировать мужу по роду деятельности. Даже легкий флирт она готова была не замечать, ведь ей и самой иногда хотелось пококетничать.
Однако забыть этот случай Юле не удалось. Девица постоянно крутилась рядом с ее мужем: то в кафе, будто случайно, оказывалась за одним столиком с ними, то в волейбол они играли в одной компании, и скоро уже называли друг друга по именам.
На отдыхе Степан неизменно посещал дискотеки, желая оторваться на полную катушку, и Юле приходилось, прихватив Миленку, сопровождать его. Однажды вечером Милене стало плохо: видимо, девочка чем-то отравилась. А, может быть, так проходила акклиматизация организма. Юле осталась с хнычущим ребенком, а муж отправился «подышать воздухом» перед сном. Часа через два, когда девочке стало лучше, и она уснула, Юля решила поискать загулявшего супруга. Заглянув на гремящую дискотеку, она потолкалась среди танцующих, однако мужа не встретила, вышла на улицу и нерешительно побрела назад.
Ночь была темной и теплой, шуршали ветви деревьев, изредка слышались приглушенные голоса гуляющих. Вдруг какой-то из звуков показался Юле знакомым. Она остановилась и прислушалась. У стены дома, за кустами, кто-то был. Вот опять слышен разговор вполголоса. Знакомые интонации. Обойдя газон, она подошла к парочке вплотную. Так и есть: Степан с этой противной наглой девицей. Обнимаются и целуются. Это уже слишком! Она развернула мужа лицом к себе и молча влепила пощечину. Побежала домой, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться прямо на улице. Следом пришел и муж с виноватым видом. Просил прощения, клялся в любви.
Все оставшееся время до отъезда Степан не отходил от жены. Ухаживал, дарил цветы, завоевывал заново. Они стали ближе, чем раньше. Брошенная девица кусала губы: отдых был испорчен.
Перед отъездом Юля, видя, как внимателен к ней супруг, вновь завела разговор о Юрике. Она напомнила, что всегда прислушивалась к мнению и желаниям супруга, даже оставила ради него сына. Без родительского надзора и поддержки паренек попал в плохую компанию. Разве Степан не чувствует своей вины в этом?
- Ты всегда делал все, что хотел. Ты не любил моего мальчика. Его судьба ; это наша с тобой вина. Мама уже совсем старенькая и нуждается если не в уходе, то уж, во всяком случае, в помощи близких.
- И что ты предлагаешь?
- Давай продадим ее дом, и пусть они с Юриком переезжают в Харьков. Пока поживут с нами, а там видно будет.
Степан насупился, молчал. Ему хорошо с Юлькой и дочкой, но общаться с ее родней совсем не хочется. Этот уголовник Юра, он наверняка ненавидит его.
- Степочка, мне тревожно было все эти годы. Я люблю своего сына, а он вырос чужим человеком. Грех это. В тюрьму он попал по нашей с тобой вине. Мы должны помочь ему вернуться к нормальной жизни. Ну, что скажешь?
Степан понимал, что кругом виноват перед женой.
- Хорошо, - сказал он, - я согласен.
Юлька просияла.
- Я сразу после возвращения поеду к ним!  Юрик уже должен быть дома.

                Глава 49

Когда загорелые и счастливые Юля, Степа и Миленочка возвращались домой с моря, в подъезде они встретили женщину из соседней квартиры.
- Ой, приїхали нарешті, а ми вас тут так шукали, так чекали! Адже вам телеграма була, ось відразу як ви виїхали, наступного дня! У адже Вас, Юлечка, в Росії мама померла, другого серпня похорони були! А де ж вас шукати, коли ви на морі виїхали! Горе-то яке, і ховати-те нікому! Що ж Ви, Юлечка, телефон-то свій мамі не залишили! Не дай бог нікому так згинути відразу, і з дочкою рідної не попрощатися!  - запричитала она скороговоркой.
Юля так и села на лестнице: ноги держать перестали. Как? Почему? Мама, вроде, и не болела особенно, и молодая еще была, шестьдесят восемь лет всего!  У нее не было сил объяснять соседке, что мама жила в такой деревне, где сотовой связи нет, и чтобы позвонить с почты дочери, ей надо было ехать в соседнее село.
В почтовом ящике Степа нашел письмо от мамы, сунул его жене. С того света письмо, получается.
«Любимая доченька моя, Юленька! - писала мама своим красивым, круглым почерком. - Как вы там живете? Как внучка моя, Миленочка, учебный год закончила, с какими оценками? Я живу хорошо, жду возвращения Юрика. Недавно получила от него письмо. Он пишет, что скоро его отпустят, и приедет он девятого августа или десятого. Жду его с надеждой и радостью. Может, и вы приедете с Миленочкой, вот бы хорошо-то было!  В этом году у нас стоит страшная жара. За все лето не выпало ни дождинки. Трава вся пожелтела, лесные пожары начались. В воздухе пахнет дымом, и все он окутал, как туман. В новостях говорят, что и в городах то же самое. По всей стране леса горят. А у вас там как, мои родные? Пока горит далеко от нас, Бог милостив, обойдется. Жару я переношу плохо. Огород уже сил нет поливать. Давление, видно, низкое, ходить тяжело, слабость. Ночью спать не могу от дыма и духоты. Рядом с кроватью ставлю тазик с водой. Кладу мокрые тряпки и на лоб, и на грудь. Но ты не беспокойся, меня Шура навещает каждый день. Она, хоть и постарше, а чувствует себя лучше. Ничего, ужо кончится жара, и все наладится.  Жду вас всех, мои родные, хочу очень повидаться. Целую моих любимых. Ваша мама и бабушка».
Ох, мама, мама! Как же так случилось? Ну, почему она не согласилась переехать к ним в Харьков? «Нет, - говорила мама, - не уеду от своего дома родного. И Юрику будет, куда вернуться. Пусть знает, что бабушка его любит и ждет. Ему там, в тюрьме, надежда нужна».
Поплакав, Юля начала собираться в дорогу. Нужно на могилку сходить к маме, попрощаться. А еще надо обязательно Юрика к себе забрать, что ему там одному делать? Еще поедет ли? Обижен он на мать, может заартачиться. Миленка тоже запросилась в поездку, а ей ведь в школу первого сентября. Нет, не получается с ней поехать. Юрику загранпаспорт надо выправлять, а это долго. За билетом послала мужа.
Утром следующего дня она уже сидела в поезде, уносившем ее к повзрослевшему без нее сыну. Как он встретит мать? Упрекнет? Отвернется? Очень она перед ним виновата.  И как прощение у него вымаливать, не знает.

Глава 50
Добравшись до родной деревни, Юля сразу увидела пепелище на месте материнской избы. Села на выжженную траву у дороги, горько заплакала. Тетя Шура увидела ее в окно, подошла тихонько, обняла.
- Не плачь, дочечка, слезами горю не поможешь.
- Тетя Шура, здравствуй, дорогая моя! А Юрик-то где же теперь?
- У нас он живет, у нас! Пойдем-ка скорее в дом, все я тебе расскажу. Юрик-то в город поехал насчет работы, нет его сейчас. На могилку к маме сходим с тобой…
Вечером, когда пришел Юра, Юля бросилась к нему на грудь со слезами:
- Прости меня, сыночка, прости за все глупую мать твою! Это я во всем виновата! Во всех твоих бедах, дорогой мой сыночек! И за бабушку прости, не уберегла!
- Ладно, мам, хватит сырость разводить. Бабушку не вернуть теперь.
- А ты, сыночек, как? Как привыкаешь к вольной жизни? Работу, что ли, ищешь?
- Работу-то ищу, да только никому судимые не нужны. Я тут подумал, может, самому бизнесом заняться?
- Хорошее дело, да не так это просто, сынок, одному-то. А я ведь за тобой приехала! Поехали со мной в Харьков! У нас там бизнес со Степой, и тебе поможем свое дело организовать!
При упоминании о Степане Юрий помрачнел, насупился.
- Юрочка, прости ты его, сынок. Ты ведь ему не родной. Ну, не смог он чужого пацана полюбить, как своего. Не суди строго. Дело-то прошлое. Ведь он тебе не враг, не откажется помочь. А  я мать родная  твоя! Уж я-то как помогать тебе буду!  Мать всегда своих детей любит, как бы ни разлучала их жизнь.  Прошу, соглашайся, что тебя здесь держит? Увидишь, как Миленочка подросла, сестренка твоя. Ты ведь ее так любил, когда маленький был!
Юра задумался. А ведь мать дело предлагает. Кому он здесь нужен? Всем он тут чужой. Спасибо только тете Шуре да деду Жене, поддержали его.
- Ты права, мать, ничего меня здесь не держит. Я готов ехать хоть на край земли.
 - Тогда завтра же нужно оформлять загранпаспорт. Поедешь? - обрадовалась Юля.
- Отчего не поехать? Поеду.
- Давайте-ка идите ужинать, дед там бутылочку достал, посидим, бабушку помянем, - вмешалась тетя Шура.
За ужином дед Женя сказал: «Сегодня слышал, что за погибших на пожаре компенсация положена, двести тысяч. Сходите-ка завтра в администрацию, узнайте. Говорят, и строить будут дома для погорельцев. Вот бы хорошо-то было!».
… Перед сном Юля долго разговаривала с сыном, каялась, молила о прощении вновь и вновь, сидя на его постели, как в детстве.
- Простишь ли ты меня,  сынок? О тебе каждый день сердце болело, поверь. Вот ты теперь один недели две помыкался, а я тогда одна с ребенком на руках  была. Работы в деревне нет хорошей, и в городе малыша одного дома не оставишь. Я и отвезла тебя к бабушке. Тебе ведь с ней хорошо было?
- Хорошо.
- Ну вот. Она ведь добрая, тебя очень любила, и ей с тобой не одиноко было. А денег я вам высылала, и навещала, ты же помнишь. А когда со Степаном познакомилась, он таким добрым мне показался! Говорил: «Все для тебя сделаю! Приму твоего ребенка, как своего!» А когда уже мы все вместе жить стали, да Миленочку родили, постепенно и выяснилось, что не смог он тебя полюбить. Так бывает иногда, сердцу не прикажешь. Не вини его в этом.  А я бы одна двоих детей не потянула, ты ж пойми! А так я вам с бабушкой хоть денег высылала!
- Мамочка, да ты не думай, я простил тебя! Ты такая хорошая! Ты не виновата, я понимаю. Но ведь у меня был отец. Вот кто виноват во всем! Вот кто оставил тебя без поддержки!  Вот из-за кого вся моя жизнь пошла кувырком! ; Лицо Юрия помрачнело, глаза блеснули ненавистью. ;Мне бабушка все в письме написала, и как его зовут, и где живет.
- Нет, сынок, я его не виню.
- Мама, как ты можешь! Это настоящий подонок!
- Ты что, виделся с ним? Ты что, его нашел?
Юра помолчал немного. Ему хотелось рассказать кому-то о том, что накопилось на душе за долгое время.
- Я когда вышел из тюрьмы и узнал о смерти бабушки, я вообще реально не знал, стоит ли мне жить, ; тихо сказал он. ; Уж лучше бы мне в тюрьме остаться навечно! Там хоть какие-никакие, а друзья у меня были, а здесь все смотрят, как на второсортного. А чем я хуже их? Тем, что в тюрьму попал по случайности? Когда я мальцом был, то здесь, в деревне, не было у меня настоящих друзей, только шмакодявки сопливые. А когда в училище поступил,  реально в компании ребят мне классно было! Все, что мы тогда натворили, все не со зла, а по дерзости мальчишечьей. И за эту глупость свою отсидел я положенное. Только оказалось, что пока я там сидел, здесь жизнь без меня  продолжалась! Сгинь я там, ничего бы в этом мире не изменилось. Бабушка ждала меня, да, но этот пожар, как нарочно, прямо перед моим освобождением случился. И тебя дома не было, я звонил. Как жить дальше? Ни дома, ни денег, ни работы. Я тогда реально думал, как лучше жизнь прикончить: повеситься, утопиться, с высоты спрыгнуть или под поезд сигануть.
- Сынок, милый, не говори так!
- А потом вспомнил: у меня же родной отец есть! А вдруг он всю жизнь хотел иметь сына, а я - вот он! Вдруг он обрадуется и поможет мне? Нашел бабушкино письмо с его адресом и отправился на поиски.
- Ты что, так прямо в квартиру к нему и явился?
- Нет, я сразу не решился. Там семья его, наверное. Мне хотелось наедине с ним поговорить.
- И что же было дальше?
- Пришел по адресу, нашел подъезд, квартира номер тридцать пять. Стал за выходом наблюдать. Там скамейка была, я на ней и обосновался.  Сидел-сидел, уж и не знал, что делать дальше. Тут из подъезда мужик пьяный вышел, и прямо на мою скамейку присел покурить. Разговорчивый такой.
 «Чего ты, - спрашивает, - парень, здесь расселся? Ждешь, что ли, кого?»
 - Ага, - говорю, - с девушкой своей поссорился. Вот сижу, думаю, как помириться.
 «А не с Аленкой ли из тридцать пятой квартиры?» - спрашивает опять мужик.
- Точно, с ней самой, - сообразил соврать я.
- А чего робеешь? Иди, не бойся, она, наверно, дома.
- Я отца ее боюсь.
- А-а, так ты, видно, не знаешь: разводятся они, не живет он с ними уж месяца два.
- А где же он живет?
- Римма говорит… А Римма  - это жена моя, оч-чень красивая женщина, и умная, заметь!… Так вот, Римма говорит, что живет он на своей даче, с новой  любовницей! Вот так-то!
- А где у них дача?
- А тебе зачем?
- Посвататься хочу к его дочери!
- Да? Ну, ладно, дело хорошее. До станции Петушки езжай на электричке, а там спросишь!
- И ты нашел его? - спросила Юля сына.
- Нашел. К вечеру уже доехал до Петушков, а там пацан какой-то мне его дачу показал. Зашел я в калитку, постучал в дверь. Он на крыльцо вышел.
- .И как он теперь выглядит?
- Да как выглядит, нормально. Седой. Злой.
- Почему злой?
- Потому что орать на меня начал.
- За что?
- Я сказал, что я его сын, что бабушка в пожаре погибла, а я только что из тюрьмы освободился, и денег у меня нет. Хотел письмо бабушкино показать, а он, как только услышал про тюрьму, меня вытолкал с крыльца и дверь захлопнул.
- Бедный ты мой мальчик! Но ты не сердись на него. Я сама во всем виновата. Я знала, что у него есть невеста, что она ждет ребенка, и все же попыталась отнять его у них. Грех это. За это мы и расплачиваемся с тобой. А он даже не в курсе, что ты родился. Он тогда мне велел аборт сделать. Я думаю, что он давно забыл про тот случай, и решил, что ты мошенник какой-нибудь. Бог его простит, - Юля обняла и поцеловала сына.
- А ты думаешь, Бог есть?
- Конечно, есть, сынок. И за все грехи рано или поздно приходится расплачиваться. Но ты должен верить, что господь милостив. Он знает, как люди иногда ошибаются. Они думают, что имеют право судить других, но их суд неправедный. Судить может только Бог, потому что он все видит и знает Истину.
- Мама, меня Он все равно никогда не простит.
- Почему, сынок?
- Такое простить нельзя, ; еле слышно произнес Юрик после долгого молчания.
- Это связано с тем убийством? Ты уже искупил свою вину.
- Нет.
- Расскажи мне.
- Не могу.
- Бог все прощает, если человек раскаивается. Расскажи мне, не бойся. Я тебя не предам.
Юра помолчал, собираясь с мыслями.
- Когда я из тюрьмы вышел, все отвернулись от меня. Бабушки больше нет. Родной отец обругал и выгнал, как бродягу, как нищего, как бомжа! На работу никто не берет. Никому я не нужен! И еще я думал, что не нужен тебе. У меня было два выхода: убить себя или мстить всем. А тетя Шура и дед Женя не дали мне принять ни одно из этих решений. Они вели себя так, словно они мне родные. Почему именно они? Они не могли помогать мне! Это неправильно!
- Почему неправильно? Люди должны помогать друг другу.
- Нет, зло должно быть наказано. Я никогда не искуплю свою вину перед ними, ; прошептал он. ; Это я виноват в смерти их внука. Это я заманил его в болото и бросил там одного. Я все годы помнил об этом, и думал, что это справедливо, ведь он тогда обидел меня. Но я не могу признаться им в этом. Что мне делать?
Юля помолчала.
- Ничего не надо делать, сынок, - убежденно заговорила она, наконец. - Ты уже получил свое наказание за тот детский поступок. Зло всегда возвращается к тому, кто сотворил его. Отвечай добром на добро, а за принесенное зло прощай, не множь свои беды. Думай о хорошем, прости тех, кого считаешь своими врагами. Они не ведают, что творят. Отчаяние - смертный грех. Ты тогда был ребенком и не сознавал, что делаешь. Все люди - дети Господа, и им свойственно ошибаться, и они часто не сознают, что творят, как и ты не сознавал тогда, не предвидел последствий. Бедный мой ребенок, давай, я тебя обниму, и заберу себе все твои страхи и обиды, - Юля обняла сына, и вскоре он уже крепко спал.
А Юля долго не могла заснуть: смотрела на спящего Юрика, такого взрослого и уже много испытавшего, и такого еще беззащитного. Жалела его. Думала о своей жизни, об ошибках, которые она совершила.
Уже занималась заря, когда, наконец, к ней пришел сон.

                Глава 51

Итак, Борис уже побеседовал почти со всеми, с кем планировал, кроме Алены. И помнится, еще Ангелина говорила, что у Глеба, возможно, был взрослый сын.
Борис позвонил Сереге Лобнову, вкратце рассказал о результатах проведенной работы и попросил навести справки по базам о Юлии Сорокиной из деревни Верхние Липки и ее сыне, и о том, кто записан отцом парня.
Теперь ему надо встретиться с дочкой Глеба.  Беседовать с ней при матери Борис не хотел: ему нужно было, чтобы девушка откровенно отвечала на все вопросы. Значит, следовало встретиться с ней в другом месте.
Узнав у Павла Петровича, где теперь работает Алена, он в конце дня встретил ее у проходной. Представился, предъявил документы. Алена скорчила недовольную гримаску, но поговорить согласилась. Они зашли в небольшое кафе, заняли столик у окна, сделали заказ.
- Как продвигается расследование? - начала разговор Алена, насмешливо глядя в глаза стражу порядка. Она чувствовала себя уверенно, кокетничая с мужчиной, которому наверняка нравилась.
- Без вашей помощи - очень плохо, - в тон ей ответил Борис.
- Да? И чем же я могу Вам помочь?
- Честными ответами на мои вопросы.
- А мне скрывать нечего. Я ничего плохого не делала.
- Тогда расскажите мне про отношения с отцом.
- Ага, сейчас, а Вы сразу сделаете вывод, что убийца - это я. Между прочим, по закону, я могу не свидетельствовать против себя, - проявила свои юридические познания девушка.
- Алена, ну вы же умница. Вы видите, что мы не в милиции, а в кафе, разговариваем без протокола. И потом, у Вас есть алиби. Вас в тот вечер видели соседи, и мать подтверждает, что Вы были дома. Никто Вас ни в чем не подозревает.
-  Ну, ладно. Но я должна понимать, зачем Вам это?
 - У меня очень много вопросов, и очень мало ответов. Может быть, Вы знаете, кто мог убить Вашего отца?
- Откуда мне знать? Думаете, он мне что-нибудь рассказывал?  Да он меня вообще за человека не считал. Только командовал, что можно, а что нельзя, во сколько домой приходить, как одеваться, с кем дружить. Он и с матерью так себя вел, а она терпела. А я вообще не выношу, когда на меня давят, навязывают что-то. Рекламу слышать не могу, гламур ненавижу, всякие там сплетни, кто из артистов с кем спит и кто кого бросил. Мне что, должно быть это интересно?  Телевизор вообще не смотрю, и когда мать включает, просто злюсь. Я свободный человек, сама все решаю, и не надо меня зомбировать. Вы знаете, что я больше всего люблю? Ощущение полета, когда едешь на мотоцикле и представляешь, что ты - птица, и нет ничего, кроме тебя и пространства, в котором ты движешься.
- А как же свободный человек может обойтись без информации? - спросил Борис, попутно отметив про себя, что дочь похожа на отца больше, чем она думает. Глеб тоже все решал сам и ценил свободу.
- В Интернете есть все, что я хочу знать. А телевидение - средство духовного насилия, зомбирования, порабощения масс. А я - не масса, а неповторимая личность.
- Мне знакома эта теория, - ответил Борис, с симпатией улыбнувшись неповторимой, но все-таки очень наивной и юной личности. - А как Вы отнеслись к поступку отца? Я имею в виду его уход из семьи.
- Теоретически я допускаю, что человек может влюбиться, -  задумчиво ответила Алена, помешивая кофе. - Но на практике принять этого не могу, ведь это так ранило мать, да и меня тоже. Наверное, все дело в том, КАК он это сделал.
- А что он сделал, по вашему мнению, не так?
- Он ничего не стал объяснять, не извинился, он просто выкинул нас из своей жизни, как старый хлам. И это видно было не только по словам, но и по делам. Он выгонял нас из квартиры, забирая себе лучший кусок. Это отвратительно, низко! Я не знаю, как мама это пережила, она ведь так была предана ему всю жизнь, его интересы были для нее важнее интересов собственной дочери.
– Почему Вы так решили?
– Потому что она всегда вставала  на его сторону, даже когда он был неправ.
– Например?
– Да много было примеров, не хочу даже сейчас вспоминать.
– Вы пытались как-то поддержать свою мать?
-  Да, конечно. Мы с моим другом следили за отцом, узнали, кто его любовница, где она живет, где работает.
– А друг - это Павел Петрович?
- Ну что Вы! Нет, конечно, это Сашка Романов, у него мотоцикл есть, на нем мы и ездили за отцом.
– А зачем вам нужно было узнать, кто любовница?
-  Это нужно было матери, потому что отец ей не рассказал, не объяснил НИЧЕГО. Просто ушел, и все. Так нельзя поступать, это бесчеловечно.
– А про случай в кафе что Вы скажете?
- Ах, так Вы знаете? Тем лучше.  Да, я была там со своим дипломным руководителем. Он мне и на работу помог устроиться. А отец повел себя безобразно, просто неприлично! Он был пьян, угрожал Павлу Петровичу, что лишит его работы.
– Так, может, Павел Петрович и убил его?
- Да Вы что, он такой трусишка! Сразу после этого случая - в кусты. Короче, мы расстались. Видимо, он не любил меня по-настоящему, а просто врал… В общем, я в нем разочаровалась. Заячья у него душонка, ни на какие поступки не способная…
– Ну, хорошо, узнали вы имя и адрес любовницы Вашего отца, а дальше что?
– Ничего. Я матери все рассказала…- как-то слишком поспешно ответила Алена.
-  А Вы случайно не знаете, кто мог написать это письмо? - спросил Борис, осененный внезапной догадкой, протягивая девушке любовную записку, из-за которой Глеб поссорился с Лекой. Алена слегка покраснела.
- Ну и что? - сказала она с вызовом. - Я просто хотела, чтобы отец бросил эту женщину и вернулся в семью. Я же знала, какой он подозрительный. Даже если бы он к нам не вернулся, я все равно хотела, чтобы они тоже страдали, как мы с мамой. А записку писал Сашка по моей просьбе. Он все готов для меня сделать, не то, что этот Паша. Он сам отвез письмо на нашу дачу и бросил в почтовый ящик.
– А имя любовника вы откуда узнали?
- Ничего мы не узнавали. Моя подружка так младшего брата называет. А что, у нее, и правда, был любовник?
Борис ничего не ответил. Он был рассержен на Алену за глупую историю с письмом, из-за которого он ломал голову так долго.
- А Вы хоть понимаете, что, если бы не было этой записки, то Ваш отец, возможно, был бы жив?
– Как это? - растерялась Алена.
- Из-за записки он поссорился с любовницей и в тот вечер был на даче один. Если бы с ним рядом была она, все могло сложиться иначе. Двоих убить сложнее, чем одного.
– Значит, это я виновата в смерти отца? - Алена побледнела и готова была заплакать.
- Нет, но Вы виноваты в том, что следствие до сих пор топчется на месте. Надо было сразу рассказать про эту записку следователю, ; ответил Борис резко, как отрезал.
Прощаясь с Аленой, Борис заметил, что она притихла и больше не пытается с ним заигрывать. Темнело, и ему пришлось проводить девушку до остановки, посадить в автобус.
« Зря я так прессанул девчонку», - думал он, возвращаясь домой. - «Если бы в тот вечер рядом с Глебом была Лека, она могла бы потерять ребенка и даже погибнуть сама.  А еще, не было бы этой записки, возможно, не совершилось бы и убийство, не велось бы  расследование, а значит, никогда я не встретил бы Леку».

                Глава 52

Надо сказать, Борис был разочарован. Наверное, за время работы участковым он потерял прежнюю квалификацию.  Даже Лека была ближе к истине, чем он. Помнится, она сказала что-то про стиль записки. Нечто вроде того, что такое умный и взрослый человек не написал бы. И почему он сразу не догадался? Конечно, Алена все же очень молода, и наивность сквозит в тексте этого письма.
Ну, хорошо, что мы имеем в сухом остатке? Ограбление и убийство. Связаны они между собой только временем совершения. Может быть, вообще, убийство - само по себе, и ограбление - само по себе, просто случайно совпали во времени?
Маловероятно. Но до сих пор он искал того, кто мог знать о предстоящей передаче денег и поэтому следил за Глебом. Однако нельзя исключать, что мотивом убийства было не ограбление, а что-то иное. Например, месть. И тогда убийца стал случайным свидетелем передачи денег и заодно решил их присвоить.
Вполне возможно, что это сын Глеба, которого родила Юля Сорокина. Раз в Петушках и в городе все дела закончены, надо съездить и в Верхние Липки. Но это ведь довольно далеко надо ехать! Нет, сначала лучше выяснить, действительно ли это сын Глеба.
Борис вновь позвонил Сергею Лобнову.
- Привет, Серега! Что-нибудь удалось узнать по моему вопросу?
- Да, Борис Иванович. У Юлии Сорокиной действительно есть сын, зовут его Юрий Григорьевич Мартынов. Кстати, он недавно вернулся из заключения. Осужден был по статье сто пятой уголовного кодекса как соучастник убийства таксиста, совершенного группой лиц. При назначении наказания судом учтен возраст преступника, которому на тот момент было всего четырнадцать лет. Первым мужем Юлии был Григорий Александрович Мартынов, ныне покойный. Юрий  после рождения был прописан по адресу: улица Яблоневая, дом четырнадцать, квартира восемь, а после развода родителей - в деревне Верхние Липки по месту прописки матери. Юлия повторно вышла замуж, родила еще одного ребенка и в настоящее время проживает в городе Харькове. Борис Иванович, помощь нужна, один справитесь?
- Пока нет доказательств, санкции на арест или обыск нам не получить. Подготовь повестку этому Юрию о вызове на допрос в качестве свидетеля. Попробую побеседовать с участковым по району, где он прописан. Буду держать тебя в курсе. Если преступник действительно Юрий, не хотелось бы его спугнуть. Сейчас, видимо, он чувствует себя в полной безопасности.
- Договорились.
С милиционером, на участке которого находилась деревня Верхние Липки, Борис связался по телефону. Алексей, как звали коллегу Бориса, сразу сообщил, что бывший заключенный Юрий Мартынов ему знаком: «Да-да, знаю парня. Не повезло ему. Летом тут у нас два дома сгорело, так вот один из них - его родной дом. Бабушка в огне погибла. Я лично обращался к властям, что парню надо бы предоставить жилье. Если общество не будет помогать таким, как он, возвращаться к нормальной жизни, преступность будет только расти».
- А на что он живет? - поинтересовался Борис.
- С устройством на работу сложно. Может, удастся пристроить его сторожем в райцентре. А пока администрацией ему, как погорельцу, выделено восемь тысяч рублей. Живет временно у соседей, пенсионеров. А что? Он уже что-то натворил?
- Пока не знаю. На моем участке, в поселке Петушки, произошло убийство. Ведется расследование.
- Я могу чем-то помочь?
- Думаю, да. Вообще, для следствия важно, кто отец парня. Жалко, что побеседовать с матерью не удастся. Парень ведь может и не знать, кто его настоящий отец.
- Считайте, что Вам повезло: мать Юрия приехала из Харькова к сыну и живет в Верхних Липках уже недели три.
- Отлично! Однако пока нет доказательств вины Юрия Мартынова, мы заинтересованы в том, чтобы не спугнуть его. Давайте сделаем так: я приеду не в форме, и мы с Вами вдвоем сходим к этому Юрию как будто бы поговорить о том, чем власти могут ему помочь. Вы представите меня как работника администрации. Побеседуем, и я задам ему и матери интересующие меня вопросы.
- Когда Вас ждать?
- Думаю, смогу подъехать послезавтра часам к двенадцати.
- Ну, что же, буду Вас ждать.
Возвращаясь домой, Борис встретил на станции стайку подростков с велосипедами.
- Здравствуйте, дядя Боря, - поздоровались ребята с участковым. - А Вы уже нашли, кто дядю Глеба убил?
- А вы слышали про тайну следствия? Вы лучше скажите-ка мне, не видел ли кто-нибудь из Вас незнакомцев, которые бы расспрашивали про него.
- Я видел, - сказал самый младший, паренек лет двенадцати, белобрысый и веснушчатый.
- А кого ты видел?
- Приезжал парень, длинный, худой такой, расспрашивал, как найти дачу Куприяновых. Ну, я ему и показал.
- Когда это было?
- Летом, в августе.
- Ну, а в день какой? Не тогда ли, когда труп в озере нашли?
- Не. Накануне вечером, часов в семь, как раз мамка коз доить собиралась.
- Ну, спасибо тебе. Если я тебе этого парня приведу, узнаешь его?
- А то. У меня глаз - как фотоаппарат. Раз увидел - и запомнил.
- А почему же ты раньше не сказал, что видел его?
- Не знаю. Меня никто не спрашивал.

Окончание http://www.proza.ru/2012/02/13/148