Лингвистические корни межнациональной розни

ГЛАВА 9

Лингвистические корни межнациональной розни

Если Вас никогда не дразнили «колорадским жуком», то как вы можете понять то нетерпение, с которым я ожидал конца дачи? Ведь как только в нашем меню появлялось что-нибудь картофельное, как  тут же начинались дразнилки. А картофель, кстати, давали каждый день, а иногда и чаще. Вот поэтому, когда я из окна автобуса  увидел ожидавшую меня маму, радости моей не было предела.

Какой ты стал большой! – она попыталась поднять меня на руки. – Тебя и не поднимешь! Ну что, поехали домой? - Поехали! - С радостью согласился я. – До свидания, колорадский жук! – дружно прокричали дети. – Почему колорадский жук? – удивилась мама. – Потому что дураки! – коротко объяснил я. Хорошо еще, что в нашем дворе никто из этих дураков не жил, а то я до конца жизни не избавился бы от этой клички.

Ну, наконец я тебя дождалась, мой сладкий! – обрадовалась бабушка, и тут же наложила мне полную тарелку долмы в виноградных листьях с соусом из мацони и чеснока. – А потом я тебе пожарю картошку! – пообещала она. У меня тут же испортилось настроение. – Не хочу картошку! – категорически заявил я. – Почему? – удивилась бабушка. -  Ты ведь ее всегда любил! – А теперь не люблю! – Не любишь, и не надо! – легко согласилась бабушка. – Я тебе пожарю яичницу с помидорами. Хочешь? – Хочу! – Яичницу с помидорами я люблю до сих пор. - Аня, ты посмотри, как он вырос! Настоящий мужчина! – А как же! – с гордостью поцеловала меня мама. – Мой защитник растет! – и убежала на работу.

Во дворе все было по-прежнему. Женщины судачили у крана, дети играли во дворе. - Зять приехал! – обрадовалась мне тетя Гугули. - А Лали еще в деревне у  дедушки. Завтра приедет. Вон охранник ее уже третий день дожидается. Приходит, как на работу. – У ворот двора, делая вид, что он подпирает ворота просто так, от нечего делать, стоял Джамлет. Как он мне надоел! Я все лето надеялся, что когда вернусь с дачи,  Джамлет уже свою вахту сдаст. Неужели страх перед Како был настолько велик, что этот дурак нес службу даже в нашем отсутствии? Я независимой походкой прошел мимо него на улицу. – Привет! – поздоровался Джамлет. – Как дела? – А какое твое дело? – С вызовом ответил я. – Как какое? – удивился хулиган. – Мне ведь Како поручил тебя охранять! Может, тебя кто нибудь обижает, так ты только скажи! – Без тебя разберусь! – гордо сказал я. Тоже мне, охранник нашелся! Хотя, честно говоря, неплохо было бы напустить его на тех, кто все лето меня дразнил.

Обойдя свои владения, я вернулся домой. Прошедший день был очень тяжелым. Утром на автобусе мы доехали до железнодорожной станции, потом долго ехали на поезде. В Тбилиси на вокзале мы пеересели на автобус и доехали до детског сада, где нас уже ждали родители, а потом мы с мамой еще ехали на трамвае. Немудренно, что после такого путешествия я чувствовал себя уставшим. – Бабушка, я спать хочу. Расскажи мне сказку. – Попросил я бабушку. - Конечно, сынок. Ложись, и пусть бог пошлет тебе сладкий сон. А я тебе расскажу сказку. – Бабушка, а где бог живет? – сквозь сон пробормотал я. - У него нет дома. Он везде. – Это мне было непонятно. – Как везде, и здесь? – Конечно!. – И я могу его потрогать? – Нет, потрогать его нельзя. У него нет тела. – А откуда ты знаешь, что он здесь? – Потому что он везде! – Стало еще больше непонятно. – А на кого он похож? – Бог не может быть ни на кого похожим! – А он меня видит? – Конечно! И тебя, и меня,  и всех, и все. - Ого, тогда какие у него наверное большие глаза! – А ему глаза не нужны. Он и так все видит. – Бабушка, а он добрый? – Самый добрый! – И я могу попросить его о чем нибудь? - Конечно! – А как! – Закрой глазки, и попроси, что ты хочешь. И все он выполнит, пока ты будешть спать. Только не забудь его утром за это  поблагодарить.
 
Я начал думать, о чем бы попросить боженьку, и придумал две просьбы. Одну я у бога попросил, а вторую постеснялся.  Глаза сами закрылись. И мне приснилось, что у всех этих дураков полные карманы огромных колорадских.жуков, и чем больше они  их вытаскивают из карманов, тем больше жуков у них становится. И никто не может им помочь. Тогда вызывает меня дедушка Сталин и просит избавить их от колорадских жуков. – Ты прости этих дураков, - говорит он, попыхивая трубкой. – Они еще маленькие и не понимают, что делают. Ты им помоги, а я прикажу, чтобы они больше не дразнились. - Конечно, я не могу отказать дедушке Сталину. Я прошу боженьку, и он избавляет их от колорадских жуков. Дети благодарят дедушку Сталина, а он сурово хмурит брови и говорит: - благодарить надо не меня, а Мишу. И не вздумайте его больше дразнить! 

Бабушка оказалась права. Когда на следующий день мама привела меня в детский сад, никто даже не вспомнил про колорадского жука. Я поблагодарил бога, как велела бабушка. И очень пожалел, что постеснялся попросить, чтобы он велел дяде Како освободить Джамлета от обязанностей охранника – когда мы выходили со двора, этот паразит снова торчал у ворот, как часовой.

Когда мама после работы забрала меня из детского сада и мы вернулись домой, Джамлет по-прежнему маячил у ворот. – Джамлет, ты что, здесь и ночуешь?  - поинтересовалась мама. – Когда ты ешь, когда ты пьешь? Посмотри на себя – совсем похудел – кожа да кости! – Я внимательно посмотрел на Джамлета. По-моему, он совсем не был похож на голодающего. Его прыщавая морда так и просила кирпича. – Да нет, тетя Аня, я просто так. Место это мне очень нравится. Теть Аня, а вы не знаете, когда Лали вернется? – А разве она еще не вернулась? - Удивилась мама. -  Гугули сказала, что Лали должна вернуться сегодня. – Тогда я еще здесь постою! – обрадовался Джамлет. – Мама, можно я тоже поиграюсь во дворе? – Мне не хотелось, чтобы Джамлет увидел Лали раньше, чем я. – Конечно, поиграйся! – согласилась мама. – Только не выходи на улицу. – Теть Аня, не беспокойтесь! – успокоил ее Джамлет. - Я прослежу за вашим малышом, как мне велел дядя Како! – Ну и гад!  - с ненавистью подумал я. – Большое спасибо тебе! – поблагодарила его мама. – Убить его мало, а она его еще и благодарит! – мне не хватало воздуха что-то сказать.

В воротах появился маленький старичок, одетый в длинополую чоху с газырями, огромным кинжалом за поясом, сванской шапочке голове, штанах, заправленных в толстые шерстяные носки, на которые были одеты куски автомобильных покрышек, прикрученных к ногам веревками. На спине его висел огромный мешок. Правой рукой он опирался на клюку, а левой рукой держал . . . держал . . . девочку. - Неужели это Лали? – не поверил я своим глазам. Загорелая, как головешка, с двумя длиными, как коровьи хвосты, косами, тонконогая, с выпирающими коленками, на полголовы выше меня дылда кинулась к маме. – Ой, тетя Аня! Я так за вами соскучилась! – Лаличка, детка, неужели это ты? – удивилась мама.  – Я, тетя Анечка, я! – Счастливо смеялась Лали. – А это неужели Мишик? Какой красивый! Можно я его поцелую? – Конечно, он ведь твой жених! – Лали звонко чмокнула меня в щеку. Дед не понимал по-русски, поэтому он молча хлопал глазами и улыбался. Джамлет скрипнул зубами. – А ты чего стоишь, как истукан? – напустилась она на Джамлета. - Помоги дедушке! Не видишь, ему тяжело? – Выставив в идиотской улыбке давно нечищенные зубы, Джамлет попытался стянуть с деда мешок. Дед испуганно схватился за лямки. Но силы были неравными. Дед был раза в два меньше Джамлета. Джамлет сорвал с его спины мешок. – Вирисшвило (ишачий сын), отдай мешок! – завопил дед. – Дедушка, не бойся, это мой муша (вообще – рабочий, но в данном случае имелось ввиду грузчики, которые на своем горбу переносят мебель или  другие тяжести. Этот бизнес в Тбилиси считался крайне непрестижным, и  занимались им исключительно курды.) – Дед успокоился, достал из кармана штанов зеленое яблоко и протянул его Джамлету. - Возьми деточка, съешь яблочко. От яблок силы прибавляются. - Джамлет аж побелел, но молча взял яблоко, и рысью понес мешок к лалиной двери. А я, держа Лали за руку, был по настоящему счастлив!

Очень быстро жизнь вошла в свою коллею. Дачи и деревни были забыты, как будто их и не было. В Тбилиси был сезон обливания из сосок. Обыкновенную детскую соску надевали на кран и когда она раздувалась как пузырь, ее снимали, закручивали снизу и из носика тонкой струйкой била вода. Дети бегали с сосками друг за другом и обливались. Но так как резина, из которой делались соски, была весьма низкого качества, то соски очень быстро рвались. Дошло до того, что в аптеках начал ощущаться дефицит этих нехитрых, но нужных в хозяйстве изделий, и соски стали отпускать только по рецептам. Вскоре во дворе не осталось ни одной целой соски. Сели дети в кружок и пригорюнились – где же взять соски? – Нужен рецепт! – сказала Лали. – Кто же нам его даст? – надул пухлые щечки Кохмаз. Как всегда в присутствии Лали, моя голова работала намного лучше, чем без нее. – Дядя доктор Габуния! – выкрикнул я. – А он даст? – засомневалась Лали. – Даст! – твердо пообещал я.

Взявшись за руки, я и Лали пошли к доктору домой. Он жил через два дома. В отличие от большинства жителей Майдана, у доктора была отдельная квартира с собственным выходом на улицу. Мы позвонили в красивый звонок и в дверях показался доктор в роскошном халате со смешной повязкой на голове. – Ого, кого я вижу! Жених и невеста! – обрадовался доктор. – Неужели пришли пригласить меня на свадьбу? Я с удовольствием буду у вас тамадой, но только если музыку играть будет Валико. Уверен, он вам не откажет! Я надеюсь, вы с ним уже говорили? – Нет, дядя доктор, с Валико пока рано говорить. Мы еще не решили насчет свадьбы! - Сделала шаг вперед Лали. – А зачем же тогда вы пришли? – доктор осторожно почесал набриолиненный ус. – Дядя доктор Габуния, как брата прошу, выпиши рецепт. – Выпалил я. – Какой рецепт? – сделал круглые глаза доктор. – Кто-то заболел? – Никто! – засмущался я. – Нам нужен рецепт на соски.  – На соски?! – изумленно воскликнул доктор. – Чего ты расшумелся? - На шум из дома величественно выплыла жена доктора, толстая усатая женщина, с короткими крашенными яркорыжими волосами, сквозь которые проглядывал череп, и в блестящем шелковом халате с вышитыми павлинами. – Послушай, Дареджан, эти молодые люди меня как брата просят, чтобы я им выписал соски! – Ну и что, выпиши, если просят, как брата! Большое дело! – Как это выпиши! Они ведь еще даже не женаты! – возмутился доктор. – Это правда, что вы еще не женаты? - Грозно нахмурила брови его жена.– Правда, тетя Дареджан! – честно признались мы. – И сколько же вам нужно сосок? – спросил доктор. - 20 штук! – выпалил я. – Вай мэ (горе мне)! – заломила руки тетя Дареджан. – И сколько же у вас детей? – Точно не помню! Наверное 10. - сказал я. -  И все ваши? – прикрыла рот воротником халата тетя Дареджан. Лицо ее покраснело, как гранат. – Да все наши, из нашего двора.  – призналась Лали. – Ох, так это не ваши собственные дети! – с облегчением воскликнула тетя Дареджан. – Слава богу! Прямо камень с души! – Доктор с женой начали хохотать. Мы смущенно переминались с ноги на ногу. – Тогда зачем вам соски, если вы уже не молокососы? – спросил доктор. – Ты что, не видишь, что творится на улице? Они ведь все, как ненормальные, бегают с сосками и обливают друг друга. Сезон сосок. – вмешалась тетя Дареджан. – Счастливые! – Вздохнул доктор, выписывая рецепт. – Меня бы кто нибудь облил! Такая жара! – Так вы приходите к нам с тетей Дареджан, и мы вас обольем! Сколько захочете! Или, если хотите, прийдем к вам. – пообещал я, выхватывая рецепт из рук доктора. – Спасибо! – хором поблагодарили мы смеющихся доктора и его жену.

Сжимая в кулаке рецепт, я и Лали направились к аптеке. – Но как же мы купим соски? – вдруг я остановился, как вкопанный. – У нас ведь нет ни копейки денег! – А зачем нам деньги? – удивилась Лали. – Джамлет! – позвала она маячившего в отдалении верзилу. – Иди сюда!. – Джамлет с готовностью подбежал. Лали взяла у меня рецепт и вручила его Джамлету. – Иди и купи по этому рецепту соски. И побыстрее! – Джамлет поспешил в аптеку. – И смотри, не потеряй рецепт по дороге! -  Крикнула она ему вослед. Но Джамлет ее не слышал, за ним уже захлопнулась аптечная дверь. Не успели мы дойти до двора, как он, пыхтя как паровоз,  догнал нас и вручил Лали кулек с сосками. - Сагол! – похвалила Джамлета Лали. От радости прыщи на его роже стали еще ярче.

С кульком мы зашли к Лали домой. – Кушать будете? – спросила тетя Гугули. Кушать очень хотелось, но я из вежливости отказался. – Не выдумывай! По глазам вижу, что хочешь! – Она поставила перед нами чашки с ореховым вареньем и дала по куску свежайшего лаваша. – Понюхайте, как хлеб пахнет! Как будто только из торны (специальная круглая печь, на внутренней стенке которой выпекался лаваш)! Джамлет недавно принес! – Кусок встал поперек горла. Я демонстративно положил лаваш на стол. – Ты чего? – удивилась Лали. – Доченька, это он тебя к Джамлету ревнует1 – объяснила ей тетя Гугули. – Ну и дурак! – покраснела Лали. – Нашел, к кому ревновать! Лучше скажи, что мы будем делать с сосками. Зачем нам столько? Может, давай немножко оставим себе, а остальные раздадим детям? – Мне такой альтруизм совсем не понравился. С какой стати? – Нет, давай лучше продадим по 50 копеек, а на собранные деньги пойдем к Лагидзе и скушаем хачапури. – Повести Лали в Лагидзе на глазах у Джамлета – что могло быть лучше? – Сагол! – сказала Лали. - Дай пять! -  и через пару часов мы оказались обладателями 8 рублей (огромная по тем временам сумма. Килограмовая буханка хлеба стоила меньше 2 рублей).

Но воспользоваться сосками оказалось невозможным. Кран был занят соседками-азербайджанками. Только что закончился Рамадан, во время которого нельзя было мыть посуду, и именно в этот день соскучившиеся по любимому делу азербайджанки притащили свою медную посуду, чтобы помыть и натереть ее до блеска песком, а заодно и посудачить. Нам же доступ к крану был перекрыт. Что было делать?

Мишик, не переживай! – нашла хороший выход Лали. – Давай отпросимся у твоей мамы и пойдем в Лагидзе. - А как вы сами туда пойдете? Это же далеко! – засомневалась мама. - Не переживайте, тетя Аня! – Развеяла ее сомнение Лали. – А Джамлет на что? – Когда я представил, как мы на его деньги будем пировать в Лагидзе, а он будет нас охранять снаружи, сердце мое словно наполнилось нектаром. Правда, когда мы пришли в Лагидзе, Джамлет тоже взял себе хачапури и хотел сесть с нами за один стол, но Лали ему не разрешила. Мы с ней весело болтали, а он скрипел зубами. А для меня еще никогда хачапури не были такими вкусными, а газировка такой сладкой!

Вечером я поделился с Ваником проблемой с краном. – Что за люди! – возмутился Ваник. – Из-за каких-то вонючих кастрюль не давать детям играться! Вообще, эти азербайджанцы все какие-то недоделанные! – Ваник, ты что, с ума сошел? – Вмешалась Маник. – Чему ты учишь ребенка? - А что, не правда, что-ли? – еще больше распалился Ваник. - Конечно, неправда! – стояла на своем Маник. - Почему это они недоделанные? Приведи пример! – Пожалуйста! Сколько хочешь! Например, что на нашем языке означает слово «пох»? – Ну, деньги! – осторожно ответила Маник, не понимая, к чему клонит Ваник. – Вот! -  Торжествующе воскликнул Ваник. – А по азербайджански «пох» означает говно! Только у недоделанных деньги могут говном называться! – Сраженная такими обширными познаниями в лингвистике, Маник влюбленными глазами смотрела на мужа. – Все равно, Ваник, ты при ребенке такие слова не должен говорить! - Ничего, он уже большой, пусть знает, что жизнь сложная штука. Дай пять!- Довольный одержанонй этнографической победой, Ваник хлопнул меня по ладони. – А как помочь детям, я уже придумал. Завтра их около крана не будет! Гарантию даю!

Перед сном Ваник вызвал меня на веранду. Заговорщицки поглядывая на дверь, он вытащил из штанов кулек. – Держи, специально к себе в магазин бегал. – Я заглянул в кулек. Внутри были какие-то волосы. – Что это? – недоуменно спросил я. – Свиная щетина! - Еще больше понизил голос Ваник. – А зачем она мне? – Вроде как щетину я у него не просил. – Как это зачем? – Ваник совсем перешел на шопот. – Перед сном разбросай ее вокруг крана. Завтра ни один татар (в Тбилиси азербайджанцев обычно называли татарами) к крану не подойдет! Слово даю! Только смотри, чтобы об этом никто, кроме нас с тобой, не знал! – Я с сомнением взял кулек, но ночью, перед тем, как посетиить уборную, выбрал время и расыпал все содержимое кулька вокруг крана.

Следующее утро началось с воплей и проклятий. Пять или шесть женщин в цветастых юбках бесновались вокруг крана, впрочем, держась на почтительном расстоянии от него. – Пусть гнев Аллаха падет на голову нечестивца, который это сделал! – Вопила бабушка Салатын, сидя на земле и с отвращением рассматривая свои облепленные щетиной шлепанцы. – Пусть в его роду не останется ни одного мужчины! - Другие женщины вторили ей не менее громкими проклятиями.

В чем дело, Салатын? – бабушка Нанэ Подошла к Салатын. – Ты почему так кричишь с утра, людям спать не даешь? – А как же мне не кричать, Нанэ-ханум, если какой-то шайтан раскидал свиную щетину вокруг крана! Как же нам теперь набирать воду? - Салатын-ханум, не надо так кричать. Сейчас мы кого нибудь попросим, и он смоет щетину. – Кто захочет прикоснуться к этой скверне? – снова завыла Салатын. – Чтоб руки отсохли у того, кто это сделал.

Поняв, что с Салатын разговаривать бесполезно, бабушка вошла в дом. – Мишик, ты не знаешь, кто это сделал? – подозрительно посмотрела она на меня. Я сделал невинное лицо. – Бабушка, не знаю! – Кто-то сделал очень плохое дело, и бог его за это накажет. Нельзя так относится к людям, надо уважать их веру. Никогда так не делай! – Не буду! - Пообещал я. Конечно, я боялся, что бог меня накажет, но утешало то, что это я сделал не только для себя, но и для общества.

Целый день мы поливали друг друга из сосок. Даже когда протрезвел наш дворник дядя Петрэ и смыл из шланга щетину, ни одна из азербайджанок не подошла к крану. Если им нужно было набрать воду, они просили это сделать кого-нибудь из детей. Ваник сиял как новенький пятак, и время от времени заговорщицки подмигивал мне.