***

- 187 -


 LA MONTAGNA DELL'AMORE 

ГОРА ЛЮБВИ


XX













   Это  была  ее  ночь. Все застыло, охваченное сном,тополя вдоль дороги  окружали ее точно закутанные в черное фантомы; свет фар освещал  придорожные  кустарники и саму дорогу, погруженную в осеннюю ночь.  Тьма расступалась перед ней, словно завлекая в свою глубь, в самый  черный и глухой угол, и этим средоточием тьмы был замок; она представила  себе его темный фасад с потухшими окнами, пустой салон и  комнаты,  еще  хранившие следы смерти. Рокко, ничего не подозревая,  укрылся в их обманчивой тишине, и ему угрожает многое, от чего она должна его уберечь.
Впереди  замелькали  огоньки, походившие на растерянных блуждающих  светлячков,- на самом деле это были другие огни, те, которыми светилось море, они обогнали, опередили ее, множились и летели навстречу.  Но  самым  ярким огнем было ее сердце, от него расходилось тепло,  живые  лучи пронизывали темноту, оно трепетало и горело надеждой.
  Это  была  ее  ночь. Время после полуночи, когда самый глубокий сон  и самая черная тьма вокруг. И этой ночью она была обязана Рокко,-  она  могла остаться во власти сна и безысходного отчаяния, но он  пробудил  ее к жизни, возможно, сам того не зная, и она спешила ответить  благодарностью и любовью. Она любила его. Теперь она могла признаться в этом, хотя бы себе самой.
;

- 188 -
Pазве  смогут ее чувства оставить его безразличным? Он все-таки проник  к ней в комнату и уснул, как ребенок, в ее руках. Сейчас он упрекает себя за неудачное вторжение, возможно, он ждет ее.
Она все быстрее гнала машину по пустынной дороге, холод врывался в узкую щель окна, поддерживая в ней бодрость. Обступившие дорогу кустарники исчезли, она угадала знакомые очертания холмов,- пол-дороги  осталось позади. Она посмотрела на клонившуюся стрелку спидометра,-  вдруг  заглохнет мотор, и ей придется дожидаться рассвета?  Что угодно, только не это, еще четверть часа, и она свернет на знакомую аллею, еще немного, и перед ней откроются ворота замка.
Только  бы  не  явиться  некстати, звонить в замок из отеля она сочла  излишним,  трубку  все  равно  возьмет Кьянти. Если Рокко не настроен ее видеть, она сразу вернется домой,- они были еще так мало  знакомы,  пока их объединяло только одно: они оба потеряли Винченцо.
Она  погасила  фары и, стараясь не задевать колючие ветки, медленно  проехала  по  аллее. Очертания замка слабо вырисовывались на беззвездном  небе,-  он  был  погружен во тьму, лишь одно окно едва светилось,  всего одна свеча тускло горела за красневшими занавесями. Это было окно Рокко, и он в самом деле не спал.
Сюзанна опустила стекло и прислушалась к ночной тишине. С дерева  сорвался одинокий лист, его легкое приземление отозвалось шорохом  в  траве, ночная бабочка влетела в окно и закружила по кабине, натыкаясь  на прикрытые стекла. Звон цикад уже стих. Было прохладно и  свежо.  Налетел порыв ветра, и неподвижные деревья вдруг ожили и зашелестели листвой.
Ей  не хотелось выходить из машины и пробираться самой в замок.
Она  просигналила  несколько  раз  и стала ждать. Никакие страхи не тревожили  ее, все в ней собралось и замерло, как натянутая струна. Свет в окне стал ярче, красные занавеси теперь горели, словно охваченные пламенем, и душа Сюзанны переполнилась радостью. Красным огнем  загорелась ее надежда, она вспыхнула от одного взгляда на свет в  окне,  от  предчувствия  встречи  с  Рокко, его сильных рук, его взгляда.
  Она  включила  мотор и проехала вперед, поближе к замку. Вокруг было  по-прежнему тихо, черная тень проскользнула в воздухе, смешалась с темнотой.
  Наконец  дверь  замка со скрипом открылась, и показался Рокко с фонариком  в  руке. 






-189-

Увидев "фиат" Сюзанны посреди сада, он потушил фонарик, сунул его в карман куртки и стал спускаться с крыльца. Сюзанна вышла из машины и пошла навстречу. Она ступала по мокрой траве,  цепляясь за ветки роз, тяжелые от ночной росы и усеянные шипа-
ми.  Ее  сердце  билось от радости, все в ней ожило, стряхнуло сон, устремилось к Рокко.
  Он обнял Сюзанну, ее губы были терпкими от табака и помады, какой-то новый, полный свежести запах появился в ее волосах.
- Извини, что я так поздно. Я не могла больше оставаться в одиночестве, -  знаешь,  куда  я  убежала?  Я  была у моря, бродила по пустынному  берегу и сидела в гостинице, глядя через окно на неспокойные волны. К вечеру мне стало так тоскливо, что я не выдержала.
- Море, я чувствую его. Твои волосы чудесно пахнут морем. Поче-
му  ты  сбежала утром?- он сказал ей "ты" и оно отозвалось трепетом во всем ее теле,- Для меня здесь был тоже невеселый день.
  Она улыбнулась.
- Вспоминал меня?
  Сюзанна  замерла,  ее  губы,  раскрывшись, жадно приникли к его рту. Они стояли долго, их молчание прервал влажный шепот листвы.
- Пойдем, ты вся дрожишь, ты замерзла.
  Он  согрел  в своих ладонях ее замерзшие руки, потом, не отпуская,  повел  к замку. Черная летучая мышь сорвалась с дерева и бесшумно  пролетела над ними, рванулась в сторону, подергивая растопыренными крыльями, взлетела вверх, смешалась с темнотой.
  В  одном  из окон наверху замигал свет. Темный силуэт был точно приставлен к оконной раме. Все это длилось какой-то миг, свет в окне тут же погас. Возможно, ей это привиделось.
  Комната  Рокко,-  Сюзанна  знала  ее до мелочей,- уже выглядела иначе:  стол переместился в сторону, на полу была разложена полосатая  шкура,  рядом - пишущая машинка с заправленным листком и мелко исписанная рукопись. Чучело ягуара охраняло все эти сокровища.
  На стене были прикреплены вырезанные из журналов портреты загорелых девушек с волосами, которые раздувал ветер.
"Нечто совсем новое в замке",- подумала Сюзанна.
  Рокко  с  неудовольствием посмотрел на разбросанные бумаги. Эти исчерченные  листки, лежавшие сейчас на полу как
-190-

опавшие сухие листья, хранили часть его души, неприкрытую и беспомощную.
 Сюзанне тоже стало неловко, как будто она увидела нечто запрет-
ное для чужих глаз.
- Я не знала, что ты занят.
Рокко  собрал бумаги с пола, забросил  их  в угол дивана и помог Сюзанне снять плащ.
- Расскажи когда-нибудь, о чем ты пишешь? - произнесла она, чтобы покончить с неловкостью.
-  Ты  задаешь мне трудный вопрос. Вместо ответа нужно прочесть
все, что здесь лежит, и представить себе то, чего пока нет на бумаге.  -  Он придвинул Сюзанне кресло и устроился на полу у ее ног. - Иногда  я думаю, что никогда не окончу эту книгу. Пусть тебе не покажется  смешным  -  я мечтал написать ее ради славы, чтобы быть на одной  ноге  с теми, кто уже знаменит, может быть в надежде на бестселлер.  А сейчас мне не нужны больше деньги. И даже слава. Многие богачи  предпочитают  остаться  безвестными. - Рука Сюзанны опустилась  ему  на плечо; повернув голову, он прикоснулся к ней щекой. - Есть  и еще одна причина. Работая над книгой, всегда соприкасаешься с  изнанкой жизни. Темной и неприглядной. Кое-что можно испытать на собственной  шкуре, остальное заполнить воображением. Но зла вокруг куда  больше. Оно окутывает мир, как паутина. Наверно, я сделал попытку избежать его, приехав сюда.
  Наивность последней фразы удивила Сюзанну.
-  А ты не пытался уничтожить хоть малую часть зла в своей кни-
ге? Если это так трудно в жизни.
-  В  книге  тоже  не  просто. Уничтожить злодеев выстрелами из кольта?  Наказать  пороки?  Все  это уже было. Важнее другое,- и он сказал  на  удивление спокойно,- Зло в том, что мир становится пустым.  В  нем  давно уже нет большой, настоящей идеи. Все поставлено под  сомнение. Смысл свободы, любви и даже веры. С тех пор как люди перестали  заглядывать вглубь самих себя, на земле стало удивительно  тесно. Эти теснота и сутолока растут с каждым днем, и все меньше в их существовании смысла.
- Хочешь стать отшельником. Попробуй. Однако ты повторяешь сло-
ва  Винченцо. У него они звучали иначе, но значили абсолютно то же. Скажи мне, в конце концов, разве это так необходимо - сочинять книги?  Неужели  не осталось ничего больше, что придало бы твоей жизни какой-то смысл?
-  Сейчас  я как-никак богат. Пользуйся жизнью и купайся в удо-

-191-

вольствиях.  Не тут то было! Многие из них уже испытаны и повторять то  же  самое никак не хочется. По крупному счету жить больше незачем.
-  Какой  ты страшный эгоист. Ты забываешь обо всем на свете. О своих близких, о тех, кто... - она запнулась.
-  Раньше я тоже так думал. Но теперь многое изменилось. Книга, которую  я  пишу,  вряд  ли кому-нибудь нужна, кроме меня самого. В лучшем случае по ней поставят фильм, который через пять лет все забудут.
Сюзанна  чувствовала,  что она первая, перед кем Рокко так сво-
бодно открывает душу. Он оставался по-прежнему серьезен.
- Я рад встретить такую необыкновенную женщину.
- Ты чуть преувеличиваешь.
- Нет, это правда.
Он  устыдился  своих  мыслей в прошлую ночь,- как мало он хотел от  нее  и  как много она могла дать ему на самом деле. Глядя на ее строгий силуэт, он понял, что в ответ она потребует того же.
-  Я уверена, в мире существует нечто, что сможет помочь тебе в
нужный  момент.  Только не закрывайся в своей скорлупе, как рак-отшельник.
- Постараюсь. Хочешь кофе или может, выпить?
- Лучше немного коньяка. Странно, что у тебя пустая пепельница.
- Не люблю спать в дыму.
Сюзанна  согрелась коньяком; Рокко смотрел на нее, словно соби-
рался попросить об очень важном.
- Я знаю, Сюзанна, ты можешь мне помочь разгадать еще одну тай-
ну.  Когда  все  разъехались, я побывал в комнате Винченцо. Кое-что подогрело  мое любопытство,- всего лишь старая розетка, но с совершенно  новым  блестящим  винтом. Чистая случайность, но за соседней стеной  я  нашел магнитофон. Он был спрятан в шкафу, и к нему тянулись провода из комнаты Винченцо. За стопками простыней еще оставалось несколько кассет. Я прослушал все, кроме одной, последней. Если ты не против, я  включу ее сейчас.
Брови Сюзанны тревожно сдвинулись, она предупредила:
- А ты уверен, что нас никто не слышит?
-  Меня  это не пугает. Я как раз хочу поймать конец той цепоч-
ки,  которая выведет меня на этих типов. Тех, кто кроме меня хозяйничает в замке.

-192-

Рокко  придвинул  к  себе  магнитофон, вставил кассету, и через несколько  секунд  они  услыхали  голос Винченцо,- тихий, не всегда разборчивый,  словно он говорил собеседнику, который был совсем рядом. Иногда слова срывались отчаянным каскадом от нестерпимого одиночества  и боли, потом снова переходили на шепот и исчезали с ленты.

-  Сюзанна!  Дай мне листок бумаги и ручку.- Мгновения тишины,- Послушай, как ты на это смотришь?
  В ответ - шорох смятой бумаги, за ним щелчок зажигалки.
- Что за идея! Нет, дорогой, не нужно.
  Звук  поцелуя и легкое шуршание простыней, словно кто-то прилег на кровать и опустил голову на подушку.
-  Позволь  мне  побыть с тобой, несносный выдумщик! Тебя лучше
не  оставлять  сейчас одного. Поскольку ты меня терпишь, я воспользуюсь этим. В твоей огромной постели найдется для меня место?
  Снова молчание.
-  Уже одиннадцать. Я проспала все утро. Сегодня мне не хочется уезжать от тебя. На целых два дня.
-  Какое  это  имеет  значение? Времени больше не осталось. Оно уходит  вместе с жизнью. Все уходит из-под ног, остается скольжение в неизвестность.
-  Я  не  хочу этого слушать. Пока я здесь, разве тебе одиноко, разве тебе больно? Обещай дождаться меня.

  Дальше лента перематывалась без звука, затем голос Винченцо появился снова.

-  А теперь еще одна просьба, Роже. Я позволю себе изменить нашим  правилам  и  хочу  послушать квартет Шуберта, который мы вчера вспоминали.  Сейчас я не могу обойтись без музыки. Я все время слышу  ее  и  хочу слушать. Возможно, она уносит в ту идеальную сферу, где  у  нас совсем другие права и где обветшалые законы нашего мира теряют  всякую  силу.  Разыщи  батарейки к магнитофону и включи мне кассету.
  Через некоторое время первые такты квартета прозвучали на пленке, потом их заглушил голос Винченцо:
-  Сегодня  после обеда поможешь мне выбраться в сад. Хочу пог
реться  на  солнце,  побыть  немного  среди теплой травы и цветущих роз. Здесь уже пахнет больницей.
 Пауза.
-  Ты  уходишь,  Роже? Согласен, я люблю слушать в одиночестве.



-193-

Только  не закрывай окно,- а когда шаги Роже стихли за дверью.- Небо  - моя единственная надежда. Окно открыто настежь. Подобно парящей  птице  я  готов  устремиться в небо, то самое, которого прежде так боялся и которое так любил.

  Снова молчание, треск и щелчки на пленке.
-  Роже, попробуй завесить это огромное зеркало. Подумать только, сколько дам и кавалеров любовалось в нем своим отражением с восемнадцатого  века!  А мне теперь совсем не хочется смотреть на себя.  Я  превращаюсь  в  дряхлого  старика,  когда  ловлю в нем свой взгляд. В  этом нет никакой необходимости. Стоит только провести по лицу рукой и обнаружить впалые щеки, заострившийся нос и новые морщины.

Снова пауза. Затем щелкнул включенный магнитофон.

-  Одиночество сближает нас с вечностью. Но почему я несчастен, когда  смотрю  в  окно на затянутое тучами небо и почему готов кричать и звать Роже или Сюзанну? Я по-прежнему слаб.
  Смерть?  Я  жду ее с трепетом в душе, как последнюю тайну. Других больше нет. Остальное покрыто мраком.
  Солнце  заходит.  Повсюду замедлившие свой бег облака, странники,  застывшие  в холодной желтизне заката. Черные силуэты деревьев видны  издалека в прозрачном осеннем воздухе. Я слышу знакомые звуки.  Легкий  свист,  взмахи крыльев. Это вороны, они летят с полей, они  возвращаются в свои гнезда. Они прилетают сюда уже многие годы и  каждый  раз  вьют гнезда на этих деревьях. Они знают, что в тех старых тополях скрыта неведомая нам мудрость.
  Они  слышат  зов  гнезда, покоя, глубокого и безмятежного сна в осеннюю, пронизанную лунным светом ночь. Их гнезда надежны...
 Я  знаком  с  вами с детства. Я всегда знал, что вы не оставите меня. Вы помните все, что было. Пора, пора.
  Но  я вижу столько темных чудовищ, они появляются вдалеке и летят  мне навстречу. Какие ужасные у них лики! Это демоны. Они окружают меня.
  Молчание.
  Вы  пришли  за мной. Слишком поздно, вы опоздали. Смотрите, вон те,  кто спас меня. Они свободно парят вокруг, и моя душа уже с ними.  Я  сам  превращаюсь  в летящую птицу, в дерево на краю дороги, полное  вороньих  гнезд, в траву, покрытую вечерней росой, в ночной туман, в уставшую за день землю.
 

-194-
 Теперь  я  остаюсь  с вами навсегда, дорогие мне птицы. Вы были верными  спутниками  в детские годы, и теперь я
вернулся к вам навсегда,  навсегда... Я так долго блуждал в неведении... Вы подхватите  меня  на  свои крылья и унесете туда, в долину моего детства, к тем могучим тополям, к вашим гнездам.
  Какая смерть в этих закатных лучах и звонком, полном жизни воздухе?

 Долгое  молчание,  затем  шорох,  как будто, шурша простыней, с постели  свесилась рука. А вслед за ним странный, еле слышный звук, легкий  как  падение лепестка на землю, как трепет крыльев бабочки, потом долгая мертвая тишина...
  Рокко  ясно  увидел  остановленные  часы, придвинутое к кровати пустое  кресло, раскрытое окно с опавшими занавесями, комнату в сумерках, тишину, неподвижность, смерть.
  Лента  перематывалась дальше, уже без звука. Сюзанна сидела неподвижно, из глаз текли слезы. Она слушала как завороженная, и Рокко  не решался выключить магнитофон. Он даже почувствовал себя лишним.  Но  если уйти сейчас, она снова останется наедине с Винченцо, заново  переживет  его смерть и посмотрит на Рокко другими глазами, когда тот вернется.
  Подойдя к ней, Рокко обнял ее за плечи.
- Это был конец.
  Свеча  догорала  и  неровные отсветы задрожали на стенах. Рокко взял  новую свечу, но Сюзанна остановила его, взяв  за руку; он сел рядом,  коснувшись ее плеча. Магнитофон щелкнул и затих, уже в темноте.  Профиль  Сюзанны  был  совсем  неразличим,  Рокко чувствовал только ее теплое дыхание и угадывал блеск глаз.
-  Ответь мне всего на один вопрос. Что хотел сделать Винченцо
в тот день, когда вы виделись в последний раз?
-  Лучше  не будем об этом. Придет время, и ты все узнаешь сам.
Сейчас это не так важно.
-  Тогда еще одно. Почему он столько говорил о  тополях? Вокруг
замка одни оливковые рощи.
-  Здесь  действительно  нет тополей, но, представь себе, он их видел.  Это  связано с его детством. Прекрасная история, которую он успел записать для меня. Поищи среди его бумаг в кабинете.
 Близость  губ  Сюзанны  снова волновала его, он слегка коснулся их, влажных, без следов помады, готовых ему ответить.
- Какие теплые у тебя волосы, они просто излучают тепло.
 
-195-

 Она провела ладонью по его лицу.
- Ты совсем устал, ты измучен.
  Рокко  опустился на кровать, в самом деле он был слишком уставшим, и даже не стал раздеваться.
- Хочешь ко мне?
  Она  села на край постели и, сбросив туфли, легла рядом. Приятное  тепло  расходилось от его шеpстяного свитра. Ей было так хорошо положить голову ему на грудь, прижаться к его крепкому молодому телу. Когда они вместе, что смогут теперь осадившие замок злые силы?
  Проснувшись  на  рассвете,  Сюзанна испытала совсем другие чувства  - Рокко спал лицом к стене, вокруг была сонная тишина, только стрелка  его часов беспокойно отсчитывала секунды. Она придвинулась к  нему  ближе,  закрыла  глаза и снова попыталась уснуть, когда из глубины  сада донесся грозный собачий лай, полный смертельного ужаса.  Лай  перешел  в жалобный визг и скоро стих. Это был выстрел, - пронеслось в голове Сюзанны.- Приглушенный. Через несколько мгновений последовал еще один. Так же громко взвыла вторая собака.
  Рокко вздрогнул во сне, повернулся к Сюзанне лицом. Она не могла  лежать  дальше,  вскочила  с  постели и, надев туфли, подошла к окну.  Раздвинула  шторы.  За  окном  все  утопало в предрассветной мгле.  Легкий  туман  устилал землю, плыл по кронам, укутывал небо. Внизу  никого  не было. Она набросила плащ и вышла, тихо прикрыв за собой  дверь.  Спустилась в сад и прошла по тропинке, обжигаясь холодной росой; колючие шипы оцарапали ей колено, мокрая земля скользила под ногами.
  Здесь!
 Поперек  песчаной дорожки лежал труп Эльзы. Шерсть была вымазана  мокрым песком, две раны от пуль сочились кровью. Сюзанна обошла кругом  заросшую  густой травой клумбу и наткнулась на Карла. Окровавленный пес еще дышал. Когда Сюзанна склонилась над ним и приподняла  ему голову, он медленно открыл глаз и посмотрел на нее с укоризной.  Потом судорога пробежала по его телу, он с хрипом выпустил кровь  из  ноздрей и замер, уже мертвый. Сюзанна опустила его голову, темная кровь продолжала течь, окрашивая песок и мокрую траву.
  Сюзанна  огляделась, в саду не было ни души. Она сразу подумала о  Рокко.  Он  остался  один,  он спал и был беззащитен. Она быстро вернулась,-  коридоры замка тоже были пустыми,- и, зайдя в спальню, повернула в двери ключ.
  Ее  била дрожь, она легла на прежнее место и, обняв Рокко, прижалась  щекой  к  его лицу. Уже согревшись, она долго рассматривала его  лицо,  сейчас  спокойное,  почти
-196-

просветленное. Морщинка между бровями разгладилась, казалось, он вот-вот улыбнется.
 Спаси  его! -  припомнила она строки из письма Винченцо,- выта-
щи из скверны.
  Едва  задремав, она увидела сон.
  Рокко  лежал  рядом  с  ней, как в прошлую ночь, она приникла к его  плечу и чувствовала его горячую руку на своем бедре. Ночь была полна  рокота  морских  волн,  свиста ветра. Что-то густое и теплое растекалось  по  постели,  она  посмотрела на руку и увидела кровь.
  Рокко! Он ранен!- промелькнула мысль.
 Она сорвала одеяло, но Рокко лежал цел и невредим.
- Что случилось? Сью!
Сюзанна пришла в себя.
- Ничего. Просто кошмары снятся.
Она  была  рада  вернуться к реальности, но и здесь за окном, в
тумане утра крылась опасность.
-  И  все  же  произошло нечто. Кто-то убил собак. Я проснулась
совсем рано, лай за окном был похож на предсмертный крик. Я спустилась в сад и нашла их там. Выстрелы приглушили и стреляли издалека, иначе  попали  бы  в  голову.  Вернувшись, я опять уснула и увидела этот  сон,-  твоя постель была вся в крови. Я стала тормошить тебя, хотела, чтобы ты проснулся, а потом ты сам разбудил меня.
  Рокко постарался успокоить ее, но Сюзанна не сдавалась:
- Здесь нельзя оставаться. Они подбираются уже и к тебе, и ник-
то  не знает, чего от тебя захотят. Подумай, Рокко, ты сейчас богат и свободен!
  Так было на самом деле. И спокойствие Рокко противоречило здравому смыслу.
-  Именно поэтому я и останусь, - объяснил он. - Это мой дом. Я провел  в нем не так много времени и ни в чем не успел разобраться. Как  раз сегодня меня ждут несколько неотложных дел. Ты считаешь, я не смогу навести здесь порядок?
-  Хотелось  бы в это верить, но на самом деле все не так прос
то,-  Сюзанна не спешила уступать,- ты позволишь мне приехать через несколько дней и вытащить тебя хоть ненадолго в Рим? Здесь я не могу говорить свободно.
- Ладно. А пока не бойся, меня никто не тронет.
Она  подошла к секретеру, выдвинула из углубления ящик и доста
ла небольшой черный пистолет.
- Кое-какие секреты замка мне известны. В том числе и этот.



-197-

Она  протянула пистолет Рокко. Он подержал его в руке, погладил
блестящую черную сталь и положил пистолет обратно в ящик.
- Набит патронами, стреляет безотказно.
Под  душем Рокко думал о Сюзанне. Он провел с ней две необычные
ночи,  они  оба стали участниками странных происшествий, и он нашел в Сюзанне преданного друга.
  Позже  он  проводил  ее до машины,- трупы собак уже были убраны из  сада, но на песке тянулись следы крови, и Сюзанна заметила, как Рокко  побледнел,  а лицо его переполнилось гневом. Сейчас она лишний  раз убедилась, что бесполезно просить Рокко оставить замок. На прощанье  она еще раз напомнила об осторожности и с тяжелым сердцем села  в  машину. Им навстречу, медленно крутя педалями, приближался на  велосипеде незнакомый юноша с распущенными локонами,  обрамлявшими  узкое  бледное  лицо.  Сюзанна  поймала  на себе внимательный взгляд его голубых глаз и решила, что это один из миланских приятелей  Рокко,  на убийцу он никак не был похож! Поравнявшись с Рокко, юноша  спрыгнул с велосипеда, они перекинулись парой слов, как ста-
рые знакомые, и пошли к замку.
  Минуя  ворота, Сюзанна притормозила и оглянулась: теперь у входа в замок никого не было.
 Посреди  вязовой аллеи Сюзанна остановила машину,- ехать дальше она  не  могла, осадившая ее тревога преграждала путь. Прости, Винченцо,  я  так  и не выполнила твоей просьбы,- убедить Рокко не так просто. Но я постараюсь еще раз. Я не оставлю его.
  Теперь она знала,- это была не только просьба Винченцо. Это было и ее собственное желание.
  Она  вынула  из  сумки  журнал, купленный случайно, и рассеянно посмотрела  фотографии. В самом конце, на последней странице, после статьи  о китайской живописи находился весьма любопытный снимок. На почти  вертикальном  склоне  отвесной  скалы был устроен монастырь.
  Вершины  скал,  поросшие  стройными соснами, исчезали в тумане. Сам монастырь располагался где-то внутри горы, в ее недрах. Снизу к нему  тянулась  узкая  лестница,- Сюзанна представила себе, что можно испытать,  подымаясь наверх, оставляя внизу все земное: тело становилось  легким  и  бесплотным, а сам монастырь превращался в настоящее преддверие небес.
  Она долго рассматривала глянцевый черно-белый снимок, потом от ложила журнал на сиденье рядом. После тревожной ночи ее так нестерпимо клонило ко сну, что она решила подремать в машине.
 
-198-

 Горы?..  Она  всегда была к ним равнодушна. И все же, стоило ей заснуть, как она очутилась у подножия горы. Эта
гора не имела ничего  общего с тем, что она видела на снимке. Узкая тропа вилась среди  валунов  и острых камней, грозивших обвалом, терялась на крутом нескончаемом  склоне,  по которому нужно продвигаться, не оглядываясь назад. Выше все было скрыто туманом. Ей хотелось поскорее проснуться,  но  горная тропинка увлекала за собой, петляя между покрытых  серым  мхом  камней. 
Ей попадались деревья, лишенные листьев, голыми острыми ветками щетинились кустарники.
Это  была  необычная  гора. Обойти ее кругом невозможно, завалы камней  окружают  гору со всех сторон. Остается только путь наверх, но он будет страшен и полон отчаяния, тревоги и бесконечного трепета души.
  С  другой  стороны, у подножия, находится Рокко. Он должен забраться  наверх  по  такому  же  крутому  склону,  достичь вершины и встретить ее там.
  Рокко  скрыт  от ее глаз, но она чувствует его присутствие, она уверена  в  нем,-  он  взойдет  быстрее, ведь у него намного больше сил,  он  будет ждать ее наверху и протянет ей руку, когда она, уже на  последнем дыхании, все же достигнет вершины. С каждым шагом она ближе  к Рокко, расстояние между ними тает, а там, на самом пике их будет  разделять  всего  несколько шагов. Только наверху, в скрытых облаками высях, они смогут обрести друг друга.
 Она  начинает подыматься по тропинке, с непривычки сразу устают ноги,  кружится  голова  и  быстро бьется сердце. Она понимает, что взойти  на  гору можно только ценой страшных усилий, избив до крови ноги, рискуя сорваться вниз.
  Что  бы  ни случилось в пути, она готова идти дальше, подымаясь выше,  спокойно принимая поражения и позабыв все, что осталось внизу.