Со временем

Что находится за небесами

- Со временем -

Чем дольше они были женаты, тем сложнее ему было ответить на два вопроса: Почему поженились и почему не разводятся? Если первый выцвел, как акварельная миниатюра на ярком солнце, оставив отпечатки неясных силуэтов. То второй, всегда упирался в каменную кладку колодца. Из которого наблюдаешь неспешное движение  каравана неба, несущего через пустыню на своем горбу, будущее, столь не ясное и переменчивое.

Ни один из них, никогда не произносил слово Развод. Но  внутренне ощущал:  так тщательно избегают, потому что слишком правдиво стало звучать и они его бояться.  Все чаще разговоры между ними перетекали в тему, где каждый  пытался увидеть положительное в их совместной жизни, но это сводилось лишь к тому, что  сравнивали свои отношения с другими парами, близкими, знакомыми и не очень. И никак не хотели разобраться в том, что же их в действительности держит друг с другом.

Мы только пришли из гостей.  Я снял с нее пальто. Она устало плюхнулась на диванчик  в прихожей и страдальчески на меня посмотрела.  Я знал этот взгляд. «Минутку, разденусь», - сказал он.  На ее лице появилась улыбка, но усталая.  Хотя  тогда сам был не в самом бодром расположении духа, не мог отказать этому взгляду.  Снял ботинки, повесил пальто на вешалку и встал перед ней на колени. Заметил, ее тапочек не было на месте, пришлось встать и немного поискать их. Они оказались возле корзинки  с зонтами, словно мягкие крылья бабочки, проколотые их острыми концами. Тогда, подумал: «Сейчас я их освобожу, и они вновь начнут порхать по нашему дому.
Не торопясь, начал снимать с не сапоги. Она запрокинула голову назад и закрыла глаза, расслабленно задышав.  Я аккуратно опустил на пол сначала одну ногу, предварительно подставив под нее тапочек, а потом вторую. Всего лишь немного внимания и терпения, и усталость останется за порогом, если ее не впускать. И сразу пошел на кухню, ставить чайник.

Как ни странно, в этом действии,  не было ничего унизительного. То есть как в том, что бы снять с нее сапоги, так и в том, что не одарила ни благодарным взглядом, ни словом. Я просто знал: Она никогда не станет использовать этот взгляд, если не устала на столько, что едва способна пошевелиться. И был за это ей благодарен. Данное качество более всего в ней ценил: Умение не пользоваться своей слабостью, но просить о помощи, когда она действительно ей нужна.  Так же как и сам знал: Она всегда благодарна за поддержку.  Мне кажется, сложно не быть признательным, когда ждешь и получаешь…

Но где-то внутри,  все-таки ждал и хотел этого взгляда и слов. Но тут же сам себя опережал. В таком состоянии как она могла мне ответить? Так же, устало. И в этом скорее бы уловил равнодушие или безразличие. Потому как мы всегда ожидаем по максимуму, и не ощутив в полной мере возврата, огорчаемся. И начинаем считать себя в праве обижаться,  а значит, заслуженно требовать внимания к больному месту. Но, никто не обделил своим вниманием,  она просто устала. Устала и равнодушие тут ни при чем. И сейчас, в ее молчании, надо понимать,  больше  благодарности, чем в любом действии.
Из прихожей послышался ее слабый голос: «А ведь ни один мужчина, из тех, кто был в гостях, не способен на такое, после пяти лет совместной жизни. Они даже пальто не помогают снять». На ее лице, хотя его и не видел, знал,  появилась усталая усмешка.

Сейчас, он, как и тогда, сказал: «Да, большинство мечтают о таких отношениях как у нас с тобой». Это стоит ценить. И чувство того, что они чужие, отступало куда-то вглубь. Едва ли ему было тут место, когда видишь: отношения других, похожи на театр абсурда. Когда забота о близких  - это ложь «во благо», и, получается, врут им,  больше чем всем остальным вместе взятым. Обман, манипуляции, ожидания и обиды. Им кажется: они все знают об этом человеке, но всегда сетуют на то, как мало их понимают родные. А мне, так просто понять: Вы так же перестали (если хоть когда-то и начинали) пытаться узнать этого человека. И взгляд блуждает где-то вдали и того, что рядом, не замечаете.
И все же,  он  не знал, чего не хватало для истинной близости между ними, по которой все чаще тосковала душа. Кроме того,  никогда не хотел представлять того, как в его жизни появится другая женщина. Ведь был убежден:

Семья - это сад, который должен посадить. Лишь упорный труд, усердие, внимание и терпение, через годы, начнет давать первый урожай. Часть саженцев, всегда погибает, но какие-то всегда остаются. Только глупые считаю:  проще посадить новые, чем ухаживать и заботиться за теми, которые уже дали побеги. Если ценить и оберегать то, что имеешь - деревья зацветут, а осенью, вкусишь плоды своего труда.

Почему он на ней женился? Потому что верил, надеялся… вместе с ним, она научится видеть мир не только жестоким. И противостоять ему нужно не агрессией, а добротой и пониманием. Ты, ты, ты. Именно ты, и никто другой кроме тебя не сделает его добрее. Когда один, это сложно, но вдвоем – легче. Вдвоем – боль делится на двоих, а любовь умножается вдвое. И найдутся силы принять, а не отторгать. Да, бороться нужно, но за то, во что всегда хотел верить.
Их преставление слове Заботиться – станет единым.

Самолет сделал крен,  солнце стало неприятно светить прямо в глаза. Сквозь закрытые веки залив все в болезненно-режущий багряный. Во рту появился неприятный привкус сухости,  в горле запершило до спазмов. Он хотел приоткрыть глаза и посмотреть, где стоит бутылочка с водой, но едва  попробовал пошевелить веками, яркий луч полоснул их лезвием, в голове мелькнула мысль: «Не остался ли он без глаз?» И сейчас, прямо в этот момент, они вытекают, подобно слезам, которые уже нельзя удержать и он разразится рыданием от боли, еще капля и она станет непереносимой.
Но кто-то был рядом и он лишь вжался в кресло, не делая резких движений, пытался нащупать шторку и спрятаться от стрел попадавших в самое яблочко. Что бы не создавать шума подступившим кашлем, он силился дышать как можно медленнее, это вызвало бешеный стук в висках, груди и на кончике носа, на котором, ему казалось, уже повисла большая капля.
И вот, пальцы нащупали приятное углубление, шторка легко поползла вниз, защитным экраном отделив его от высоты птичьего полета. Откуда так хорошо все видно.

Боль, погруженная  в полумрак, постепенно стала угасать. Он потрогал кончик носа, тот был гладким и горячим. Через пару минут смог открыть глаза, сделать глоток воды из бутылочки, стоявшей все это время прямо напротив него. «Вот видишь, без слез и  криков, все проходит.  Любая боль. Главное, не паниковать: «Нет предела у боли, как и у счастья – лишь твои мысли предел».
Он ослабил галстук и расстегнул ворот рубашки цвета пепел розы. От чего казалось, будто горло его вскрыто, но там не оказалось ни гортани, ни трахеи, ни бронхи и все эти трубчатые структуры, исчезли, вместе с голосовыми отростками, между которыми должны быть натянуты парные голосовые связки. Он сделал вдох - на выдохе пугающе прозвучала тишина. "Надо повнимательнее к себе прислушиваться" - отметил он, и вернулся к расстегиванию пиджака, из петелек которого, продолжили выскальзывать гладкие, отшлифованные мысли: "Ведь что-то меняется.... Меняется?"


Aki`o6. /-hi