18. Аня. Намерение и реалии жизни

Начало http://proza.ru/2012/02/08/1847
  С начала сентября, в связи с присвоением звания мичман, изменился для пятикурсников  уклад училищной жизни. Теперь, каждый день, после ужина можно было уходить ночевать домой. Правда, это касалось только не имеющих учебных задолженностей, женатых курсантов и ленинградцев. Все остальные могли уйти в город после самоподготовки, до часа ночи, а  если дом был, то до утра.
  Так как задолженностей Брамский  не имел, то  стал уходить в город каждый вечер, и ночевал в училище только в те сутки, когда заступал на службу.
 
  Такое увеличение свободного времени привело к тому, что уже   не каждое увольнение он встречался с Аней. Обычно они виделись в воскресные дни, или в дни, когда ходили в кино или театр. В начале осени у влюбленных возникли сложности с местом встреч без свидетелей.
  В сентябре мать Брамского уволилась из Ветеринарного института, и вечерами всегда была дома. Поэтому, имевшиеся ранее  регулярные возможности пригласить к себе девушку во время маминых вечерних или ночных дежурств, для него были исчерпаны.
  Еще в августе  отношения Брамского с Аней стали настолько доверительными, что они стали планировать, как  их в ближайшее время  узаконить. Рассчитывали,  что если  мать Павла не  будет возражать против их брака, то будут жить у Брамских. Если же его мать  будет против женитьбы, а, зная мамин характер, Павел предполагал это очень вероятным, то  решили жить у Карповых.

  Но в сентябре, обстоятельства  неожиданно, изменились.  Несколько лет, старшая сестра Ани, Алла встречалась с холостым офицером, и дело шло к свадьбе, но по каким то причинам, они крупно поссорились, и он, с горяча, женился на другой. Алла страшно переживала, да и её бывший жених тоже. Через год   корабль, на котором он служил,  ушел на капитальный ремонт в Лиепаю. Там у него в семье родился ребенок, но жизнь  не задалась. И когда корабль после ремонта  вернулся в Кронштадт, он оставил семью и женился на Алле.   
  Аню переселили в комнату к матери, а её бывшую «девичью» отдали сестре с мужем.
  Вскоре после замужества Аллы, в один из воскресных дней середины октября, Павел с Аней надумали подать заявление в ЗАГС. Так, чтобы, уже зная дату намеченной регистрации, сказать об этом родителям.
  Решив  не откладывать дело в долгий ящик, пошли  в Дворец Бракосочетания, но там у  них отказались принять заявление, так как у Ани не было с собой паспорта. Договорились, подать заявление в следующую встречу, назначив её на среду.
   
   В понедельник после занятий Павел поехал домой, и во время ужина, когда мама заботливо подкладывала ему очередной вкусный кусочек, решился сообщить ей о своих намерениях. Как Павел и предполагал, мать сказала, что не одобряет это. Добавив, что она не против Ани, она ей даже нравится, но Паше надо сначала окончить училище, а потом планировать женитьбу.
  «А где вы собираетесь жить это время?», - спросила она голосом прокурора. Павел сказал, что рассчитывал жить в своей квартире, ведь сейчас одна комната свободна.
  «Я собираюсь сдать маленькую комнату в наём, ко мне уже приходила молодая пара и я обещала освободить комнату для них к октябрьским праздникам», - отрезала Пашина мать достаточно твердо. Павел понял, что настаивать бесполезно, но сказал, что он обижен.
  «Через пару месяцев у тебя сессия, потом до мая практика, что это будет за семейная жизнь! Куда торопиться?», - стала переубеждать сына мама.
  Павел не стал слушать её уговоры и, показывая своё крайнее недовольство, пошел спать в Адмиралтейство.
 
   Пришел он в училище еще до отбоя, и, зная, что Рыжий собирался делать курсовой, пошел в класс, чтобы поделиться с ним  своей горестью.
   Ранним возвращением Павел крайне удивил Сашку, который сидел в классе  один.
  «А куда ты спешишь? Что, уже ожидается бэби?», -  с изрядной долей насмешки над  проблемами приятеля, ответил Рыжий
  «Да нет! Просто мы друг друга любим,  и не хочется таиться», - сказал Павел.
  «Ну да! Про твою любовь  к Ане я наслышан. А еще  к Лизе, и к Лике, к Людочке и  Дине,  к  Рите и Ире. Может быть, хватит людей смешить! Таиться он не любит! Не ты ли месяц назад, тайком от Ани, сбегал с «Электросилы» к Лизе, а с Людочкой тайком встречался на квартире Майлина!», - с сарказмом отчеканил Рыжий.
 
  «Друг называется! Вместо того, чтобы посочувствовать и дать разумный совет, начинаешь вспоминать древнюю историю!», - обиженно проворчал Павел.
  «Во-первых, далеко не древняя история. Твоим метанием между Лизой, Аней и  Ликой чуть больше месяца. Во-вторых, даю добрый совет, послушать Анну Григорьевну и не пороть горячку», - серьезным видом выговорил Сашка. И, помолчав несколько секунд, спросил: « Ты когда встречаешься с Аней?»
  «Условились, что мы встретимся в среду и пойдем подавать заявление», - ответил Павел, не понимая, куда Сашка клонит.
   «А ты позвони Лике и назначь на завтра  свидание. Ты же меня  уверял, что недавно случайно встретил её и почувствовал, что у тебя сердце задрожало. Вот и проверь, насколько твоё решение о браке безапелляционное»,- начал внушать другу Сашка.
  «Не хорошо это.  Как-то надо по другому, по изящней. Хотя, в сложившейся ситуации, идти на прямой конфликт с матерью тоже не разумно. Ладно, буду думать», - сказал Паша и, услышав команду о построении на вечернюю поверку,  прекратил разговор.

   Весь следующий день  мысль Павла постоянно возвращалась к советам Сашки, и к вечеру Брамский решил, что звонить ни кому не будет, но после ужина поедет домой,  пройдется к Ликиному дому и  сделает пару кружков до метро и обратно.
   Если встретит Лику, то, проверив, как реагирует его влюблённое сердце, попросится погулять с ней. А уж в зависимости от ситуации, или  пойдёт на конфликт с мамой и подаст заявление на регистрацию брака с Аней, или найдет убедительные доводы регистрацию пока отложить.
   Сразу после ужина, получив увольнительный билет, Павел поехал к Парку Победы. И уже на втором кругу, выходя на улицу Победы, заметил Лику, идущую через бульвар ему навстречу.
   «Если бы я был склонен к мистике, то решил  бы, что это знак судьбы», - подумал Павел про себя,  внимательно фиксируя, что сердце сработало.
   
   «Здравствуй, Лика! Какая неожиданность! Рад тебя видеть. Ты откуда?», - затараторил Павел, в волнении, подходя к девушке.
   «Привет! Я то из института, а ты куда направился, когда все домой возвращаются?», - ответила, с  улыбкой, девушка.
   «Ну, если честно, то тебя встречаю, круги наматываю между метро и твоим домом», - ответил Павел в шутливом тоне.
   «Шутишь! Что ты хотел от меня?», - спросила девушка ровным голосом.
   «Есть душевная проблема. Хотел погулять с тобой и спокойно в ней  разобраться», - начал Павел серьёзно, но, испугавшись показаться смешным, продолжил на театральный манер: « Главная моя проблема, разобраться, гудит ли моё сердце в твоём присутствии как барабан, или поёт гитарною струною.
   «Всё смеёшься!», - грустно сказала девушка
   «Язык человеку дан, в том числе и для того, чтобы иногда скрывать правду. Так погуляешь со мной? Давай побродим по осенним аллеям», - попросил Брамский девушку.
   «Ну, пошли, только через час я должна быть дома», - ответила девушка. И они направились по бульвару  в сторону Московского парка.
 
    Парк Победы хорош в любое время года, даже в такое осеннее предзимье, когда листья уже почти облетели, и лежат мягким ковром на газонах, поверх пожухшей травы. Стылый воздух пахнет опавшей листвой и водой остывающих прудов.
    Они шли рядом, не касаясь друг друга, по освещенным дорожкам парка,  вели беседу полную полунамёков и недоговорённостёй о своей жизни, планах, не исключающих общее будущее. Павел попытался, не раскрывая сути, рассказать, зачем ему понадобилось искать встречи с ней. Но Лика вряд ли что поняла из его несвязных речей, а, скорее, подумала, что  её разыгрывают.
    Расспрашивая о её жизни, Павел  понял, что ухажеры у неё есть,  и даже настойчивые.  Но, по тону, которым она рассказывала, было видно, что свой выбор она не сделала.  Но самое главное, Брамский почувствовал, что сердце его волновалось при общении с ней, даже без привлечения тяжелой артиллерии сексуальных эмоций.
   
    «Лика, а как бы  ты отреагировала, если бы я сделал тебе предложение выйти за меня замуж?», - вдруг, неожиданно для себя, сказал Павел.
Девушка остановилась и удивлённо посмотрела Павлу в лицо. « Ну и шуточки у тебя! Наверное, поинтересовалась бы, хорошо ли ты подумал, или неудачно шутишь?»
«А если бы я ответил, что подумал хорошо?», - спросил Павел. «Тогда бы я ответила, что в такой предположительной форме предложения не делаются»,- ответила, в сердцах, девушка.
«Хорошо, приму к сведению, следующий раз не ошибусь. Но знай, что сегодня я тебе предложение сделал», - сказал Павел оправдываясь и заглушая чувство неловкости перед взбрыкнувшей совестью.
     Недолгое свидание закончилось без поцелуев и, даже без назначения даты следующей встречи, но какая то общая аура их разговора позволила считать, что именно после  этого свидания, хотя и с почти  полугодовой паузой, их отношения начали развиваться по нарастающей.

    На следующий вечер у Брамского была назначена встреча с Аней, и они, согласно договорённости, должны были отнести заявление в ЗАГС. Весь день у Павла не выходила из головы мысль, как сформулировать довод, что заявление надо отложить.
    В конце концов, Павел решил, рассказать Ане о своем разговоре с мамой, из которого следовало, что жить у неё они не смогут. Если, в ходе обсуждения проблемы с жильём, возникнет реальный вариант её решения, то  они пойдут и подадут документы. Из-за того, что Аня старше его на два года,  Павлу казалось неловким откладывать брак. Но, если они ни чего с жильём не придумают, тогда будут основания отложить регистрацию до окончания учёбы.

    Когда же вечером они встретились, все сомнения были забыты. Он, только увидев стоящую у фонтана знакомую фигуру  эффектной блондинки, решил, что лучше его любимой девушки, такой желанной, с обликом таким гармоничным и нежным, ему никого не найти. Поэтому, без лишних разговоров они пошли подавать заявление.
   В конце октября в Ленинграде темнеет рано, уже зажглись фонари и  тени, державшихся за руки влюблённых, скользили по плотному песку дорожек, и по опавшим листьям, сплошным ковром, укрывшим газоны. Они шли по аллеям Александровского сада, мимо памятника Пржевальскому, направляясь к Дворцу Бракосочетания на набережной Красного Флота. Пряный запах увядшей листвы, сырой песок,  поскрипывающий под ногами, как будто говорили: заканчивается осень, скоро зима. Был тот этап студёного предзимья, когда  холодный северный ветер с Невы срывает последние остатки яркой листвы с клёнов, но безуспешно колышет жесткими, светло коричневыми, листьями, ожидающих снега, дубов.
 
  « Я сказал маме, что мы с тобой собираемся подать документы на регистрацию», - сказал Павел, когда они вышли на набережную, ветер с Невы стал чувствоваться еще сильнее.
  «А какая была её реакция?», - настороженно спросила Аня
  «Она сказала, что одобряет мой выбор, но предлагает повременить, так как решила сдавать в наем одну из комнат. Ведь сейчас, после увольнения с работы, у неё осталась только маленькая пенсия», - развёрнуто ответил Павел.
  «А ты, что думаешь по этому поводу»,- стараясь не показывать волнение, сказала девушка. 
  « Мы же решили подать заявление, вот подадим, тогда и буду думать», - уклончиво ответил Павел.
  « Я не об этом. Жить то нам негде! Безвыходная ситуация!», -  грустным голосом сказала Аня, сжимая руку  Павлу.
  «Из любого положения есть выход. В конце концов, можно жить, как и жили до этого», - сказал Павел, без энтузиазма.
   В это время они подошли к дверям дворца, увидели на его дверях объявление. «По техническим причинам дворец не работает. Справки по телефону 12-03-53».
   
   «Не судьба!»,-  перечитав объявление, мрачным тоном сказала Аня.
   После долгих переговоров, взвесив все аргументы за и против, влюблённые решили, что регистрацию лучше отложить до возвращения Павла с двухмесячной, преддипломной стажировки, и об этом сообщить своим родителям.
    К последнему году учёбы значительная часть курсантов уже поженились, а некоторые даже завели детей. Но  многим  курсантам ещё только предстояла эта эпохальная процедура.  Почти у  всех  свадьба намечалась на пятом курсе.
 
    В середине первого семестра «окольцевали» Мишу Турова. Невеста, восемнадцатилетняя, красавица, кустодиевского типа,  окрутила опытного ловеласа, чуть ли не за месяц. Мать невесты работала на видной должности в универмаге Гостиный Двор, и свадебный стол ломился от деликатесного изобилия.
    Тёща, ухоженная, надменная дама, осторожно, но настойчиво, давала понять, какую большую честь она оказала, породнившись с простым курсантом. Да еще, с провинциалом, из Белоруссии.
    А когда под крики «Горько!», Миша, вместо того, чтобы чинно и добропорядочно, под счёт гостей, целовать свою невесту, изобразил пароксизм страсти, и плотно ухватившись за несомненные   достоинства кустодиевской красавицы, перенес поцелуи с губ, сначала на шею, а потом и на грудь, теща чуть ли не упала в обморок.
    И вскоре, в сопровождении чопорных родственников, растворилась в глубинах многокомнатной квартиры, предоставив курсантам с их девушками продолжить веселье.
 
    Буйная свадьба гудела почти до двух часов ночи, а потом все гости завалились спать до утра, чтобы, отдохнув,  продолжить веселье. Надо сказать, что организационно всё было на высоте, и  каждой паре гостей предоставлено своё спальное место. Паше с Саней Ипатовым даже досталась отдельная коморка, с двумя постелями по разным углам.  Павел на свадьбе был с Аней, а Саня со своей будущей женой. Девушки,  не первый год знали друг друга,   предусмотрительно, в предчувствие нестандартного ночлега, взяли легкие  халатики.  Друзья, в обнимку с девушками, довольно комфортно, и без излишней стеснительности, расположились, на двух тюфяках, разнесённых по разным углам. 
   
   На следующий день веселье продолжилось, правда, не без конфуза, так как жених начал ухаживать за одной из подружек невесты, и когда гости стали расходиться, ушёл с ней.
   Надо сказать, что через сутки блудный муж вернулся в семью и  был прощен.
   На пятом курсе, почти для всех, и для уже женатых, или ещё только выбирающих себе невесту,  проблемы «где приютиться любящим сердцам», были актуальны . Часть курсантских семей жила в квартирах родителей, своих или супруги, очень не многие, кому могли помочь родственники, снимали комнаты. Мои приятели, Саня Ипатов, Володя Дробинский и Миша Туров, еще в начале учебного года, скооперировались и сняли комнату в частном доме в Третьем Парголово, ближнем пригороде Ленинграда. Когда Миша Туров женился, место в своем «парголовском кооперативе» иногда переходило к Павлу. Иногда, потому что Миша, и женившись, не хотел ограничивать свои возможности в амурных приключениях.
 
    Хозяйственной стороной «кооператива» занимался Рыжий. Он договорился с нашим баталером, брать с собой 3  комплекта постельного белья, которые надо было, по возвращении в училище, сдавать. Он же договаривался о дровах для печки «голландки», которую надо было, сразу после прихода в дом, разжигать. Поэтому хранителем и главным распорядителем ключа он назначил себя. Хотя после присоединения Павла к «кооперативу», комнату эту  снимали до Нового Года, ночевал он там  с Аней  не более двух раз. Так как, всякое посещение  надо было согласовывать  с «ответственными съемщиками». Поскольку Павел финансово в операции не участвовал, то, как говориться, и за то спасибо.  Во всяком случае, «парголовский кооператив» стал для Павла с Аней  некоторой возможностью реализовать свои естественные желания.
 
    Новый 1966 год Павел и Аня встречали  в компании  «студентов», которых на втором курсе зачислили  в училище.
 Было весело, много танцевали, и немножко флиртовали с чужими подругами. В 2 часа ночи пришли родители девушки, в квартире которой курсанты собрались, и стало ясно, что надо будет идти ночевать по домам.
    В январе и феврале Павел  встречался только с Аней.  По субботам ходили в кино, театры и филармонию. Пару раз выбирались на каток в ЦПКО. Часто бывали на училищных танцевальных вечерах.
    Но главной отдушиной,  в их не формальных отношениях, стали лыжные  поездки в Зеленогорск. Уезжали  вечером в субботу. Как обычно останавливались у Пашиной двоюродной сестры Зои, жившей в двухэтажном деревянном доме, в ста метрах от леса. Зоя сразу всё поняла, и без лишних расспросов, выделила им для ночлега  маленькую комнату  с отдельным входом. Большую часть комнатушки  занимала огромная кровать с жесткой панцирной сеткой, изготовленной еще при царизме.
     Они с утра уходили кататься на лыжах, а после хлебосольного обеда, опять отправлялись отдыхать в свою уютную комнатку. 
 
    В феврале на пятом  курсе начались государственные экзамены, которые Павел сдал на отлично.  По приглашению сестры, которая с  мужем и двумя маленькими погодками-сыновьями, жила в Ижевске, улетел на самолёте к ним в зимний  отпуск.