О деревьях-исполинах и сорняках

Власть не может висеть в воздухе, как облачко, на котором в разные времена художники рисовали восседающими то Зевеса-Громовержца, то Тора-Молотобойца, то Господа Саваофа. Власть должна иметь прочную и надёжную опору на земле, ибо во власть идут не бессмертные небожители, и не на небеса они возносятся, когда этой власти лишаются в силу разных причин.
Власть должна быть подобна кроне дерева-исполина. Крону возносит высоко над землёй надёжный крепкий ствол, выходящий наверх из сплетения развитой корневой системы. Корневая система уходит вглубь и вширь, надёжно ухватившись за почву и питая ствол и крону живительным соком плодородной земли. Раскидистая крона такого дерева-исполина укроет от непогоды тех, кто будет искать возле неё защиты во время ливня, подарит живительную тень в знойные дни, а в дни урожая сможет подарить сочный плод, утоляющий голод и жажду.
Опорой власти может быть сильная боеспособная армия, безоговорочно верная правительству. Но опять же – армию должен поддерживать народ, ибо армия, не уважаемая собственным народом, никогда не сможет стать ни сильной, ни боеспособной.
Получается, в любом случае главная опора любой власти – народ. Лишь эта опора даст и развитую корневую систему, и мощный ствол. Лишь на этой опоре дерево устоит во время ураганов, ломающих слабые стволы, лишь с этой опорой дереву не страшны засушливые годы и смывающие всё вокруг себя селевые потоки.
Деньги в качестве опоры – явление весьма иллюзорное. Деньги и их эквиваленты – драгоценности и ресурсы, недолговечны и переменчивы. Они исчерпаемы и уничтожаемы. Драгоценности могут вмиг обесцениться, материальный ресурс может быть уничтожен природными, техногенными и социальными катаклизмами. И тогда власть, лишившись своей шаткой опоры, с грохотом рухнет вниз, погребая под своими обломками тех, кто был внизу…
Деньги сделают сильного ещё сильнее, но слабому они дадут лишь иллюзию силы, и часто эта иллюзия становится опасным обманом, за которым слабый не желает видеть истинной сути вещей, упиваясь дифирамбами присосавшихся к его деньгам подхалимов. Деньги позволяют очень многое в нашем мире, но за деньги нельзя купить поддержку народа. А значит, в стране, где власть полагается исключительно на опору денег, невозможно иметь сильную и дееспособную армию. А значит, такая страна не имеет никакой защиты ни от внешних, ни от внутренних потрясений и воздействий.
Свято место пусто не бывает, и слабая власть, держась на иллюзорных опорах, долго не простоит. Власть у слабых просто отберут. И отберут её не сильные, отберут её хитрые, жестокие и жадные. Они внимательно учтут всё, что старая власть не желала давать народу вопреки его чаяниям, они на какое-то время создадут иллюзию, что способны дать людям именно это, чтобы получить поддержку народа, опереться на него, и с такой опоры сокрушить колосс слабой старой власти на тончающих ножках дешевеющих ресурсов… Но и диктатура взошедших на обломки рухнувшей власти хитрых и жестоких не станет могучим деревом-исполином. Это будет кучка сорняков, которые начнут выжимать из земли последние соки, иссушая её, делая её бесплодной пустыней…
А потом придут сильные и страшные. Не смотря на свою силу, они дождутся, пока власть сорняков уничтожит власть богатых, а потом выпьет и последние соки земли-кормилицы, обескровив народ. Они не будут тратить силы и материальные ресурсы, они иногда будут лишь корректировать происходящее в нужном направлении с минимальными затратами для себя. Когда придут сильные и страшные, они уничтожат и сожгут сорняки, но потом воспользуются истощённой опустевшей землёй по своему усмотрению. Например, устроят здесь кладбище…
Мои рассуждения весьма антиутопичны и пространны. И я не могу дать ответ на извечный русский вопрос «Что делать?».
Это очень досадно, когда люди не желают знать историю. Невыносимо больно и трагично будет увидеть некоторое время спустя на улицах столицы моей Родины то, что видели улицы Берлина и Мюнхена в конце 20-х годов минувшего века.
Сорняков пока ещё почти не видно. Они постепенно набирают силы, наблюдают, запоминают и пока ничего не говорят вслух. Они ждут своего часа…