Чибис и Кентуриана

Чибис, очумевший от завтрака гибридом банана и коки, заблудился среди осыпающихся от ржавчины корней реликтовых  фикусов, и только через час переступил порог своей бочки. Бочка на семь комнат была просторной, со всеми удобствами, да и перекатилась за два дня совсем недалеко. 
После нападок на его очередной замечательный фантастический опус он, хоть особо и не расстроился, но решил внять критике и написать рассказ о совершенно правдивой истории, которую он услышал от второго пилота во время падения в туннель, пробитый одной из первых чердыр.  Уж он то сможет сделать из той истории шпионский детектив…
Это сейчас Земля напоминает кусок сыра, в котором часть отверстий сквозные, а другая часть представляет глубокие туннели, входящие в землю под разными углами. А тогда явление было совсем неизученным, народы планеты были охвачены паникой, не знали куда бежать от новой напасти, и начали с ещё большим ожесточением воевать друг с другом.

«Поросёнок Попиронопросис, осмеянный и осмеиваемый (здорово сказано, прямо таки обо мне!), но смешливый и смеющийся, разместил на своём поясе четыре фляжки с молочной чачей, оседлал первую попавшуюся под ногами граветку, и выскочил, наконец, на самую границу между Норвегией и Аравийской пустыней. Но смеялся он только над самим собой, над своей чувствительностью и своей глупой любовью к молоденькой кенгуру, утолявшей тягу к путешествиям  в гималайских ущельях.
Действительно, не его вина, что учёные сняли барьеры, воспрещавшие смешению видов; они, эти учёные,  не могли предвидеть, что получив такую возможность, все животные стали стремительно повышать свои умственные способности. Изобретатели не могли даже в своих кошмарных заумных снах предположить, что любовь немыслимой силы будет вспыхивать между особями разных видов так же, как прежде  у людей, которые  влюблялись всегда в новенького, в кого-то из другой деревни, а лучше  – из другой страны, и даже из другой расы. И потомство от таких смешанных браков отличалось от остальных людей не только особой красотой и привлекательностью, но и высоким иммунитетом к новым вирусам, так что если бы не запреты, взывавшие к племенным традициям, процесс нарастал бы как лавина.
Когда Попиронопросис достиг берега гималайского ущелья, в котором ещё предстояло найти любимую Кентуриану, он понял, что торопился зря: на противоположном склоне ущелья уже начали формироваться хорошо знакомые ему очертания Жигулей.
Это значит – ещё немного и тут раскинутся берега красавицы Волги, а гималайское ущелье с его возлюбленной рефлексирует обратно в Гималаи, то есть на границу между Канадой и Бразилией. А там уже вражеская территория.
Попиронопросис больше не смеялся и даже сквозь белую шерсть можно было заметить горькую морщину, перечертившую его лоб.
Весь ужас новой ситуации состоял в том, что сама Кентуриана будет оставаться в уверенности, что через неделю путешествия она окажется в Монголии на сочных берегах рек Керулен или Онон.»

Чибис сбросил замысел на мыслефон и сник: какой смысл писать о том, что знают все? Впрочем, надо же  отомстить этой недотроге, этой заносчивой Кентуриане!
С другой стороны, если он выведет её как разведчицу, шпионку в лагере противника, - то может быть и она даст ему шанс…
Размечтавшийся писатель уже представил, как из сумки прекрасной Кентурианы выглядывает мордашка, так похожая на него самого…
И Чибис всё-таки вернулся к переводу толпящихся в голове мыслеформ в литературный язык .