Два сердца, лев и двуглавый орел

              Она  была красивой, безупречно элегантной, очаровательной двадцатилетней девушкой, с глубокими синими глазами, полуоткрытым ртом и белыми правильными зубами. Многие, чтобы угодить, называли ее «богиней красоты и грации», впрочем, она действительно была приветливой и приятной во многих отношениях, умела поддержать разговор  о литературе,  искусстве и даже знала толк в мировой политике.
 
Он был лишь на год старше, высок,  красив и статен, держался с большим достоинством, его  чистосердечие побеждало окружающих и привязывало к нему. Его любезность и безупречные манеры  покоряли сердца. В его взгляде все замечали доброту. Вид его был скромен, но совершенно лишен робости.
Как это часто бывает в романах, они встретились на балу и полюбили друг друга.
Девушка носила гордое имя Виктория,  её возлюбленного звали Александр.  Она была английской королевой,  он Великим князем, наследником российского престола. Собственно и бал этот давался английским королевским двором  в его честь. Они танцевали, танцевали, танцевали…   

После первого танца королева заметила, какие у него большие синие глаза,  изящный рот  и  очаровательная улыбка. Никогда прежде она не была такой счастливой. Бал был сказочно великолепен, придворные уверяли, что со времен ее дедушки короля Георга не было такого веселого бала.  Танцуя с Александром  котильон, этот непринужденный и немного игривый французский танец, Виктория нашла Великого Князя чрезвычайно привлекательным. Он был таким приятным, таким естественным, таким веселым, с ним было так легко…
               
А потом был королевский ужин в великолепно украшенном зале Сент-Джордж холла. За столом они не сводили друг с друга глаз. Так смотреть могли только влюбленные…
На следующий день Александр Николаевич говорил только о королеве. Было видно, что и она находила удовольствие в его обществе. Цесаревич признался своему адъютанту: «Я  влюблен в королеву и убежден, что и она разделяет мои чувства». Виктория в те дни написала в своем дневнике:  «Я совсем влюблена в Великого князя, он милый, прекрасный молодой человек…»
Встречи продолжились, королева ради них даже изменила свой рабочий график, откладывая важные дела или перепоручая их премьеру.
Свита Александра и королевский двор с волнением следили, как между молодыми людьми возникает большое чувство. И поволноваться было от чего, ведь если дело дойдет до свадьбы, один из них должен отказаться от престола, а это уже государственное потрясение.

Но Виктория и Александр, похоже, об этом не задумывались. Им было просто хорошо друг с другом. Череда балов, приемов, посещений театров позволяла им часто видеться, шокируя          
премьера открытым пренебрежением придворным этикетом, все-таки Виктория не какая-то принцесса на выданье, а королева крупнейшей европейской державы. К тому же начались встречи наедине, а это уже чревато серьезными последствиями. Королева же не обращала внимания на увещевания премьера и закрывала глаза на возможные международные неприятности, так как неделями не принимала не только своих чиновников, но и высокопоставленных иностранцев, включая европейских принцев.

Перспектива превращения наследника российского престола в британского принца-консорта совершенно не входила в планы Зимнего дворца.  Естественно,  о романе наследника срочно доложили императору, из Петербурга последовал приказ срочно увозить Александра из Англии. Но наследник все оттягивал отъезд, заставляя свиту с содроганием думать о том, что их ждет по возвращении в Россию.
 Английское правительство запаниковало не меньше и удалило Викторию в Виндзорский замок, затруднив тем самым встречи молодых людей. Александр и Виктория смирились с печальной неизбежностью и сочли за благо принести свои чувства в жертву долгу. Расставание было печальной неизбежностью.
Отъезд был назначен на 30 мая 1839 года. Перед этим влюбленные последний раз встретились наедине. Они попытались проститься официально, но держаться в строгих рамках дипломатического этикета им не удалось. Об этой встрече в дневнике королевы сохранилась запись: «Он был бледен и голос его дрожал, когда он сказал мне по-французски: «Мне не хватает слов, чтобы выразить все, что я чувствую», – и добавил, как глубоко он признателен за столь любезный прием. … Затем он прижался к моей щеке и поцеловал меня так тепло и с таким сердечным чувством, и потом мы опять очень тепло пожали друг другу руки».
После отъезда Александра Николаевича из Лондона королеве Виктории осталась на память о нем альбом гравюр с портретами наследника русского престола и овчарка Казбек, считавшаяся вплоть до самой смерти любимицей королевы.   

Такое внимание английской королевы к сыну российского императора вызвало тревогу в правительственных кругах Великобритании. Английским политикам удалось посеять семена недоверия к России в сердце Виктории. Ей внушали, что именно Россия, военная мощь которой  непрерывно усиливается, представляет для Англии наибольшую опасность.
В 1870-х гг. королева Виктория находилась под влиянием ярого русофоба и туркофила Бенджамина Дизраэли. Политическое кредо этого прожженного интригана совпадало с принципами королевы Виктории. Они оба были приверженцами имперской политики и стремились к расширению территорий, завоеванных Англией. Победы России в сражениях Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и Сан-Стефанский договор вызвали у Виктории тревогу. Она решилась пойти на конфликт с Россией и привести английский флот к проливу Дарданеллы. В одном из своих писем к Дизраэли она требовала «надавать этим отвратительным русским изрядных тумаков".

Дизраэли в это время организовал созыв Берлинского конгресса и массированный нажим на Россию, в результате чего русским пришлось остановить свое триумфальное наступление. Шестидесятилетняя королева Виктория чувствовала себя победительницей.
На фоне этих событий Александр отзывался о предмете своей давней любви совершенно непочтительно: «Ах, эта упрямая старая карга!» или: « Ах, опять эта старая английская дура!»
 
 Во время турецкой кампании Александр Николаевич выглядел грустным. Этот высокий и красивый войн, всегда державшийся очень прямо, несколько склонный к полноте, превратился в изможденного, казалось из одной кожи и костей человека. Фигура его согнулась, щеки отвисли, глаза потускнели. У него так исхудали руки, что кольца сваливались с пальцев. Постоянная тревога за исход войны истощила его духовно и физически.

Виктория напротив всю жизнь безуспешно боролась со своей полнотой, которая при ее невысоком росте особенно бросалась в глаза. Постаревшая и погрузневшая королева совсем не напоминала юную Викторию. С годами характер ее портился. Она постоянно донимала придирками своих детей  и министров. Виктория к концу жизни стала невероятно скупой. Ей удалось довести состояние королевской семьи до невиданных размеров. Однако при всем ее колоссальном богатстве королеве всегда было жаль каждого потраченного шиллинга.
               
На королеву Викторию было совершено шесть покушений, и все – ирландцами, которые так боролись за свободу своей родины. Она умерла в 1901 году, когда ей шел 82 год,  пережив троих собственных детей.
 
На жизнь русского императора Александра II покушались семь раз. 1 марта 1881 года произошло последнее, закончившееся мученической смертью.