Пенсионер несоюзного значения

3.1. Пенсионер несоюзного значения.

 «То, что бог нам однажды отмерил, друзья,
Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.
Постараемся с толком истратить наличность,
На чужое не зарясь, взаймы не прося».

Омар Хайям. Рубай, 268.
Перед текстом: Моя последняя на военной службе фотография для личного дела офицера.

 В конце июля 1980 года я окончательно распрощался с военной службой и стал пенсионером министерства обороны. Перед тем, как рассказать о некоторых подробностях увольнения с военной службы, несколько  важных  событий, которые происходили на домашнем фронте в первой половине этого года. Самое хлопотное дело было связано с обменом квартиры, окончательный этап которого выпал на апрель и май месяцы 1980 года. Идея обмена витала в воздухе давно, но реализовать её было не просто. Только летом прошлого года было получено окончательное согласие Екатерины Евгеньевны (родной тётки моей жены Александры) на присоединение к нашей семье, состоявшей из 5 человек. Смысл обмена: две малогабаритные квартиры (нашу и Катину) выменять на большую, не менее чем четырёхкомнатную, и обязательно с лифтом. На жаргоне маклеров такой обмен называется «съездом», и в простейшем случае является расселением коммунальной квартиры из двух съёмщиков.
В течение полугода я, как проклятый, занимался поиском и выписыванием в тетрадь подходящих вариантов возможного обмена. Покупал в киосках информационные бюллетени по обмену, читал и отрывал лепестки у расклеенных по заборам объявлений, записывал, анализировал, вёл переговоры по телефону. Это занимало всё моё свободное время, все вечера и выходные дни. Стало некогда читать текущую прессу и литературу. Бывалые люди говорили, что это дело сложное и на обмен уходят многие годы. Меня это не устраивало. Я быстро втянулся в эту затею, надеясь сократить этот непроизводительный период жизни.
В выходные дни, кроме сбора заборной информации, расклеивал свои объявления и осматривал перспективные квартиры. Надо сказать, что подходящих вариантов прямого обмена было немного, т.к. в городе большинство ленинградцев жили в многосемейных коммуналках. Осмотрел несколько великолепных квартир, где жила одна семья, вынужденная разменивать жильё на две хорошие квартиры. Обе наши квартиры по качественным характеристикам к хорошим отнести было нельзя.
Вообще говоря, проблему обмена усложнила недальновидность Кати. Дело в том, что после смерти Марии Георгиевны (бабушки жены), Катя осталась одна в двухкомнатной квартире в новом доме в Купчино.  Не посоветовавшись с Александрой,  которая её опекала, и  не подумав о своей приближающейся одинокой старости,  Катя, при участии своей «подруги» Миры Абрамовны обменяла свою отличную квартиру на однокомнатную малогабаритную в пятиэтажном панельном доме в том же районе. При этом получила в качестве компенсации 1000 рублей. Даже в то время эта сумма была смехотворной за потерянные метры. В результате полуслепая (инвалид первой группы по зрению) старуха осталась одна в маленькой квартирке в отрыве от своих близких родственников.
После нескольких развалившихся т.н. цепочек (многоквартирных вариантов) я пришел к твёрдому пониманию о возможности найти подходящий прямой вариант только среди коммуналок, в которых остались две разные семьи, готовые разъехаться в любые отдельные квартиры подходящей площади. В это время на примете в районе метро «Горьковская», была такая квартира, которую мы осматривали вместе с Алей.  (Далее я Александру буду называть Алей, как было принято в семье). Задержка с оформлением возникала из-за отсутствия одинокого жильца, который находился в командировке. Но так как 100 % уверенности в этом варианте не было, я снова расклеил свои объявления в Смольнинском районе, насыщенном коммуналками. Примерно через неделю был звонок с приглашением осмотреть квартиру на 10-ой Советской улице. Как и в вышеупомянутом варианте, здесь также просили подождать 2-3 недели на решение своих внутренних проблем. Нас устраивали оба варианта, поэтому решили меняться с теми жильцами, которые позвонят первыми. Первой позвонила Алевтина Фёдоровна с 10 Советской улицы, с которой снова встретились и окончательно обговорили детали операции по обмену. Далее предстоял не менее ответственный этап сбора документов и оформления  ордеров. Эту работу я полностью взял на себя. В конце апреля  была назначена встреча участников операции в бюро обмена для получения ордеров. Присутствие всех ответственных квартиросъёмщиков было обязательным. В результате приехали все, и всё сошлось, как в пасьянсе. Договорились, что переезжать будем все одновременно в один день сразу после майских праздников. Каждый должен был заказать самостоятельно грузовой транспорт.
Говорят, что два переезда равны одному пожару. Началась интенсивная подготовка к переселению, складывали и упаковывали вещи. Особенно много времени заняла упаковка и перевязка книг. Почти две недели жили, как на вокзале. Великое переселение было назначено на воскресение, кажется, 11 мая. День выдался прохладный, но солнечный, и всё благоприятствовало переезду. Заказанные в Лентрансагенстве два грузовика прибыли вовремя. Грузить и разгружать помогали знакомые и родственники, а также молодежь – приятели дочери Маши. Из моих сослуживцев пришел Виктор Быкасов. Ответственным негабаритным грузом была моя бабуля, которую эвакуировали на руках и перевезли на машине Горбуновых вместе с некоторыми цветами в горшках. Бабуле было 92 года, на улицу она уже не выходила, перемещалась лишь ограниченно по квартире. Думаю, она была единственной противницей переселения, хотя прямо об этом и не говорила.
В целом, тщательно спланированная операция прошла успешно. Возвращаться за чем-то забытым не пришлось. Лишь какое-то время продолжали приходить письма по старым адресам.
Новая квартира казалась излишне большой, особенно после привычки к малогабаритной «хрущёбе». Прибавилось и хлопот по её содержанию, особенно на первом этапе. Срочно требовался ремонт мест общего пользования: прихожей, непривычно длинного коридора, кухни и ванной. Комнаты оставлены в приличном состоянии и срочного ремонта не требовали. Срочного ремонта требовала ванная комната, куда страшно было войти. Результат коммунальной житухи был налицо. Сама эмалированная ванна проржавела и протекала, видимо, давно не использовалась по назначению. Заявка на замену ванны давно пылилась в жилищной конторе. Начинать ремонт ванной комнаты без замены самой ванны не имело смысла. Поэтому мои первые шаги были направлены на поиск новой ванны. Посещение жилконторы оказалось бесполезным. Мои проблемы там никого не волновали. Главный инженер ЖЭКа после продолжительного поиска нашел заявку жильцов этой квартиры на новую ванну, которая без движения лежала не один год. Заявление чиновника, что новые ванны, практически, не поступают, были ложью для прикрытия своей бездеятельности. Стало предельно ясно, что надо идти другим путем, как учил Ленин. Тем более, что в первые же дни, выгуливая собаку, увидел в конце 10-ой Советской улицы табличку с надписью  РСУ – ремонтно-строительный трест.
Краткое отступление для нынешнего поколения людей: в те времена купить свободно в магазине было нельзя – всё в дефиците, но достать можно было всё. Продолжаю. На следующий день я в военно-морской форме зашел в помещение РСУ, нашел руководителя сантехников этого строительного управления, и в течение нескольких минут договорился о поставке ванны через ЖЭК конкретно для моей квартиры. Оказалось, что ванны на складе есть, но нет заявок от жилищной конторы. Снова посетил жилищную контору, стряхнул пыль со старой заявки, которую переписали на новом бланке, и лично передал её в РСУ. Как в сказке, на следующий день новенькая ванна стояла в коридоре нашей квартиры. Несколько больше пришлось приложить усилий, чтобы добиться демонтажа разбитой ванны и установки на её место новой. Замечу, что даже намёка позолотить руку не было. По своей инициативе я решил отблагодарить руководителя отдела сантехников РСУ бутылкой армянского коньяка. Причём, когда зашёл в его открытый кабинет, когда хозяина там не оказалось, положил бутылку в ящик стола без пояснительной записки от кого.
В конце мая после замены ванны приступил к ремонту ванной комнаты. Она была в таком запущенном состоянии, что сам не решился начинать ремонт, и за плату договорился с малярами, живущими в нашем доме. Пришли две женщины со своими инструментами и материалами и за один час работы (в свой обеденный перерыв) совершили чудо: отмыли потолок и стены, восстановили нарушенную штукатурку, в том числе и от сотен гвоздей, которые я вытащил накануне. После высыхания поверхностей трижды прокрасил потолок и стены водоэмульсионной краской. На нижнюю часть стен наклеил на бустилате ярко-желтую клеёнку, которую на новоселье подарила мама жены - Шура. Получились цветные панели шириной 130 см. Покрасил жёлтой масляной краской батарею, водопроводные трубы, арматуру и нижнюю часть чугунной ванны. Завершил работу покраской двери и настилом линолеума, который удалось купить на участке по ремонту квартир на Суворовском проспекте.
11 июня 1980 года после приведения в относительный порядок в квартире состоялось новоселье в узком кругу родственников. Этому событию придворный поэт Семён Спутников (отчим жены Юрий Александрович Ливанов, далее будет упоминаться как Ю.А.) посвятил четверостишие, а Шура преподнесла новые занавески.
«Пусть будут эти занавески
Тебе о нас напоминать!
Пускай прибавят окнам блеска,
Но помни – их нельзя стирать!»

Бабуля прожила в новой квартире чуть больше месяца. Я уже упоминал, что она без всякого энтузиазма восприняла весть о переезде. Для неё переезд означал не только изменение, но и ухудшение среды обитания. На проспекте Ветеранов она на протяжении более 20 лет жила, правда, в крохотной, но своей светлой комнатке. Последние годы она сидела в удобном мягком кресле, у широкого окна с видом на зелёный массив между соседними домами. Целыми днями наблюдала окружающую природу, события, которые происходили в поле её зрения; разговаривала, чаще всего, сама с собой, комментируя увиденное. Для своего солидного возраста болела очень редко. Правда, слабели глаза, и плохо слышала, умеренно страдала старческим склерозом. Переезд для неё, скорее всего, был психологической травмой. Её поселили в новой квартире в отдельную узкую комнатку, окно которой выходило во двор-колодец. Она снова оказалась в одиночестве, но смотреть было не на что. Видимо, пропал и стимул к жизни, который до сих пор поддерживал её организм. Она начала угасать буквально на глазах, появилась апатия, а последние три дня жизни просто спала. 13 июня сердце её перестало биться. Это произошло днём, когда я находился дома. Меня позвала мама и сказала, что бабуля, кажется, перестала дышать. Я убедился - заснула навсегда, удивительно лёгкая смерть. Все похоронные хлопоты легли на меня. Проводы в последний путь были скромными, как и вся её жизнь. Она прожила достойно, пережила всех своих сверстников и тихо угасла. Урна с её прахом захоронена на Большеохтинском кладбище.
В конце 1980 года СМ  СССР принял постановление «О порядке исчисления времени на территории СССР», в соответствии с которым страна с 1 апреля 1981 года начала переводить стрелки часов на один час вперед, т.е. будет жить середину года по т.н. летнему времени. Обратный перевод стрелок будет производиться в конце октября.
Вселенские проблемы были любопытны, но занимали мало – предстояло заниматься оформлением пенсии и гражданских документов. Опыт предшественников, недавно уволившихся с военной службы, говорил о том, что эта бюрократическая процедура занимает около трёх месяцев. Никаких написанных правил прохождения этого сложного лабиринта не существовало. Всё зависело от принятой системы работы соответствующих чиновников. Ныне такие пособия – подсказки существуют. Например, 29 мая 1993 года в «Морской газете» была опубликована Памятка увольняющемуся в запас офицеру, в которой, видимо, впервые чётко расписано по пунктам: куда и с какими документами надо обращаться офицеру. Правда, начальное представление о маршрутах этого этапа я получил при знакомстве по своей инициативе с соответствующими разделами Положения о прохождении службы офицерским составом Вооружённых сил СССР (1971 г).
Ныне юридические документы, регламентирующие прохождение военной службы, существенно изменились. В частности, появились Законы РФ «О воинской обязанности и военной службе» (1993 г) и «О статусе военнослужащих» (1993 г), которые опубликованы в центральных газетах и доступны для любого гражданина. Ранее с упомянутым Приложением познакомиться было проблематично, хотя он и не был секретным. Когда-то я сравнивал офицера на военной службе с водителем собственного автомобиля, выехавшего на многополосную трассу, которая диктует направление и скорость движения. Выход в запас можно сравнить с аварийной ситуацией и вылетом на обочину шоссе с колдобинами и соответствующей встряской. Этот переходный этап офицера американские военные юмористы характеризуют ещё похлеще: как только не надсмехаются над своими отставниками – «проглотивший якорь» или «обрезанный хвост» и т.п. Но если благополучные в материальном отношении американцы смеются от души, то нашему офицеру  с несравненно меньшей пенсией, обычно не до смеха.
Для начала предстояло встать на воинский учёт в районном военкомате. Это предусмотрено Законом СССР о всеобщей воинской обязанности (1967 г). Продолжительность службы офицерским составом определяется достижением определённого возраста и дифференцирована воинским званием (для капитана 2 ранга предельный возраст – 45 лет). Лица офицерского состава, достигшие предельного возраста, подлежат увольнению с военной службы в запас или в отставку. Законом допускается возможность оставлять отдельных офицеров на действительной военной службе сроком до пяти лет.
Упомянутое выше Положение (п.58) предусматривает увольнение по следующим причинам: по возрасту, по болезни, по ограниченному состоянию здоровья, по сокращению штатов, по служебному несоответствию в аттестационном порядке. Предусмотрено увольнение за совершённые проступки, по суду, а также в связи с переходом в гражданские ведомства. Нет только права увольнения по собственному желанию, что может себе позволить гражданское лицо.
Перед увольнением предусмотрено направление на освидетельствование ВВК – военно-врачебной комиссией для определения степени годности к военной службе, которая учитывается при определении причин (оснований) для увольнения. Обычно для этого офицера направляют в госпиталь для прохождения медицинской комиссии. Я не воспользовался этим правом, т.к. недавно проходил формальную ежегодную медкомиссию в своей санитарной части. Это, кстати, предусмотрено Положением о медицинском освидетельствовании в ВС СССР (1973 г), где записано, что на освидетельствование в ВВК могут не направляться офицеры, достигшие предельного возраста состояния на военной службе, если они имеют право на пенсию за выслугу лет в максимальном размере.
Полмесяца ушло на пересылку моего личного дела из академии в военкомат. Я, правда, не бездельничал, а продолжал интенсивно заниматься ремонтом квартиры: сделал косметический ремонт в прихожей, привёл в порядок туалет и десятиметровую комнату (№ 3), которая предназначалась для дочери.
2 сентября в Смольнинском райвоенкомате получил новенький в зелёной коленкоровой обложке военный билет, в котором кроме общих анкетных данных кратко отражены все этапы военной службы. В графе 10, видимо, для памяти, зафиксированы все занимаемые должности имярека с момента принятия присяги и до увольнения в запас. Графа 11 предназначена для фиксации участия в боевых действиях. Следующие графы предназначены для записей о последующих присвоениях воинских званий, прохождении службы (сборов) в запасе, о выдаче и изъятии мобилизационного предписания, о призывах в ВС СССР и назначении на должности, о приёме на воинский учёт и снятии с учёта, об исключении с воинского учёта. В заключение кратко изложены правила воинского учёта и обязанности офицеров запаса. «Офицеры запаса обязаны настойчиво изучать военное дело, быть готовыми в любой момент встать в ряды ВС СССР, своим трудом и примерным поведением поддерживать честь и славу Советских ВС, участвовать в оборонно-массовой работе, активно пропагандировать военные знания среди населения, особенно среди молодёжи допризывного и призывного возраста».
Только после получения военного билета можно было заняться оформлением паспорта и прописки по месту жительства. Фактически же штамп о прописке у меня был на справке о прохождении службы в академии. 5 сентября 1980 года, к удивлению, без проволочки получил в УВД Смольнинского райисполкома на Мытнинской улице паспорт гражданина СССР (XV-АК № 670850). Это был первый паспорт в моей 45-летней жизни, т.к. с юных лет носил чёрную шинель, а вместо паспорта – удостоверение личности. Вспомнил Владимира Маяковского, написавшего в 1929 году:
«…в руках у меня
молоткастый,
серпастый
Советский паспорт…
Читайте,
завидуйте,
Я-
гражданин
Советского Союза».

Удостоверение личности офицера хотя и заменяет паспорт, что записано в положении о нём, но на практике не обеспечивает в полном объёме его гражданские права. С этим неоднократно сталкивался в гостиницах и жилищных конторах, где требовали предъявлять справки воинских частей с места службы.
25 сентября в горвоенкомате получил пенсионное удостоверение с номером пенсионного дела, в котором записано следующее:  Пенсия назначена за выслугу 33 года в соответствии с Положением о порядке назначения и выплаты государственных пенсий и пособий лицам офицерского состава, прапорщикам и мичманам Советской Армии и Военно-Морского Флота и их семьям в размере 250 рублей 00 копеек в месяц с 12 августа 1980 года.
В соответствии со ст.53 Положения о прохождения воинской службы за пенсионером и его семьёй сохраняется право на обеспечение медицинской помощью и санаторным лечением через поликлиники, санатории и дома отдыха МО СССР.
После получения пенсионного удостоверения офицер запаса становится юридически законным пенсионером, которому начинают перечислять деньги. «Потолок» пенсии в сумме 250 рублей был установлен в начале 1980 года, до этого он составлял 200 рублей. Расчёт пенсии в МО СССР производится по следующей схеме: сумма денежного содержания на последней должности (оклад + за воинское звание + за выслугу) х 0,5 + 3% за каждый год службы свыше 25 лет, но всего не более 250 руб. У меня сумма, указанная в скобке, составила 448,5 рублей. Пенсионные деньги на сберегательную книжку – первую в своей жизни - начал получать только в октябре.










3.2. «Была бы шея, а хомут найдётся».


 
«Ты сегодня не властен над завтрашним днём,
Твои замыслы завтра развеются сном!
Ты сегодня живи, если ты не безумен.
Ты – не вечен, как все в этом мире земном»

Омар Хайям, Рубай. 210.



После получения паспорта и оформления прописки встал вопрос о трудоустройстве. Нельзя же в 45 лет заниматься только домашним хозяйством? Причём, тянуть с трудоустройством было нельзя, т.к. истекал трёхмесячный срок, при котором сохранялся непрерывный стаж трудовой деятельности. (В 1996 этот срок был увеличен до 12 месяцев). В мою лейтенантскую молодость, которая совпала с небезызвестными «хрущёвскими» сокращениями, газеты писали: майор Лукашин пошёл в свинари, а контр-адмирал Туз возглавил совхоз. С тех пор, как хорошо известно, количества отечественной свинины не прибавилось, о чём, видимо, тогда догадывались художники, изобразившие на обложке популярного юмористического журнала «Крокодил» экс-майора в свинарнике. С отставным контр-адмиралом довелось встретиться в стенах Военно-морской академии, где он на старости лет подрабатывал на жизнь. Занятие сельским хозяйством, надо полагать, ему лавров не принесло. В 1980 году это тоже следовало учитывать, и я не питал никаких иллюзий в отношении трудоустройства. Я выпал из привычной среды, как из гнезда, и по существу оказался не нужным обществу. Действенной системы адаптации человека в погонах к гражданским условиям не существовало. Не волновало это и министерство обороны.
Позднее в газете «Правда» от 13.08.1990 г прочёл о том, как трудоустраивают сокращаемых и уходящих в отставку британских офицеров. Пугает ли их завтрашний день? Если и да, то не настолько, чтобы волнения уволенных офицеров с военной службы превращались в общенациональную проблему. В Англии давно во всех видах вооруженных существуют организации по трудоустройству и курсы по получению новых профессий для лиц, оставляющих военную службу. Не существует и проблемы обеспечения жильём. Скажем, получающий 40 тыс. фунтов стерлингов в год (около 30 млн. рублей по курсу на 22.01.1993) полковник может купить жильё в любом выбранном месте.
В середине октября я начал интересоваться подходящей работой. Никаких контор, существовавших за рубежом, у нас не было. По телефону поделился своими мыслями с однокашником по училищу Володей Чупилко, который уже несколько лет работал в системе гражданской обороны. Я сказал, что не собираюсь претендовать на высокооплачиваемую руководящую работу и не хочу идти в режимную организацию. Он посоветовал обратиться в отдел кадров объединения «Ленсистемотехника» (ЛСТ), расположенного на Измайловском проспекте. Так я и оказался на должности инженера с окладом в 150 рублей в одном из отделов этой большой организации. Но прежде, чем рассказывать о новой организации, вернусь к предыстории поиска работы. Дело в том, что несколькими днями ранее я сделал попытку поступить на работу в одну из организаций военно-морского флота, которая относилась к Гидрографическому управлению ВМФ (Картографическое производство)  и расположена в районе площади Александра Невского. Связался с руководителем отдела, которого знал по встречам в академии, и получил приглашение оформляться на должность, связанную с составлением новых лоций. Работа представлялась интересной и нужной, где могли пригодиться мой флотский опыт и приличное знание английского языка. Получил и заполнил подробную анкету, написал автобиографию и заявление. Все документы были подписаны руководством этой организации. Но на этапе согласования документов с представителем КГБ моя кандидатура была отвергнута.
Я не особенно удивился вмешательству КГБ, но первоначально сожалел, что потерял, скорее всего, интересную и перспективную работу. Но, как известно, нет худа без добра. Во-первых, получил подтверждение о наличии в недрах КГБ компромата на меня, и, следовательно, нет смысла пытаться устроиться на работу в любое закрытое учреждение, где могли пригодиться мои знания. Что это за компромат, я не знаю и, конечно, не узнаю никогда, да и не буду пытаться это узнать. Кстати, истинную инстанцию (КГБ) отказа в приёме на работу я узнал не от официальных лиц, а «по секрету» от одного из знакомых. И, во-вторых, и это самое главное, моё поступление на работу в режимное учреждение могло послужить причиной отказа моей жене в визе за границу на гастролях Капеллы. Это, кстати, было и одной из причин моей инициативы своевременного увольнения из академии. «Государево недремлющее око», отрабатывая свой хлеб, следило за «невинностью» каждого офицера. Эта спецслужба была невидима и никаких разговоров с подопечными не вела. Обжаловать действия этой тайной организации было некому, и, самое смешное, не на что – следы своей деятельности она не оставляла. Причину отказа в приёме на работу в этом случае обязана придумывать администрация, конечно, без ссылки на КГБ. Все это прекрасно знали, но продолжали играть в «кошки-мышки».
Примечание. О всяких контактах с КГБ принято молчать. Я тоже только упомянул об этом, не называя никаких имен, чтобы не подводить людей, которые сказали мне по секрету. Но прошли годы и стали появляться более подробные публикации на эту тему. В журнале «Звезда» № 11 2011 года прочел статью доктора физико-математических наук В.Ю. Залесского (1929 г.р.) «История моего общения с КГБ».  Автор подробно рассказывает о своем мытарстве: увольнении с престижной работы из Государственного оптического института за единственный контакт его жены с зарубежной знакомой. Дело происходило не в 1937, а в 1985 году, когда он заведовал лабораторией лазерной техники, попыткам найти хоть какую-либо работу. И это издевательство учинили не над рядовым инженером или обычном офицере,  как в моём случае, а крупном учёном, создавшим теорию перспективного лазерного устройства.
Таким образом, первая попытка найти работу была хоть и не удачной, но необходимой и полезной по вышеназванным причинам. Кроме того, была не лишней тренировка в написании ряда бюрократических документов по линии отдела кадров. Нет смысла углубляться в эту тему, но подлинные образцы творчества для кадровой службы сохраняю в домашнем архиве. Приведу лишь одно нелестное высказывание о её величестве анкете из газеты «Неделя» № 19 за 1988 год. «Нынешняя анкета – это отрыжка сталинского режима. Того режима, в котором царили недоверие к людям, подозрительность, мнительность, перепроверки. Она лишь немного подретуширована, а на самом деле мало чем отличается от своих аналогов сталинских времён, когда чуть ли не в каждом подозревали «врага народа». Анкета являлась удобным инструментом для выявления этих «врагов», а значит, и поводом для изоляции от той или иной трудовой деятельности».
Возвращаюсь к рассказу о первых днях работы в отделе ЛСТ, которым руководил Борис Иванович Карташов. Отдел размещался частично на Измайловском проспекте, но большая часть его, находившаяся  в обычном жилом доме на улице Ракова, занималась вопросами, косвенно относящимися к тематике объединения. Основные подразделения ЛСТ разрабатывали системы автоматизации управления многочисленными сферами городского хозяйства. Отдел Карташова ведал вопросами организации управления и имел длинное, не сразу запоминающееся название: отдел совершенствования организации производства, труда и управления. Отдел состоял из нескольких секторов, которые обслуживали определённые сферы городского хозяйства. Так, сектор Якубовича курировал торговые организации и объекты общественного питания города. Сотрудники других секторов занимались проблемами организации транспорта, энергетики и др. Полагаю, что отдел вырос из небольшого подразделения, которое обеспечивало только сам институт, который превратился в объединение ЛСТ, а отдел – в самостоятельное подразделение, численностью более 70 человек.
Как часто бывает в научных организациях, тематика работы секторов и их названия формировались не от потребности определённых сфер городского хозяйства, а от наличия кадров. Упоминавшийся Якубович был выходцем из сферы торговли, и он подбирал соответствующих специалистов, в основном молодых женщин – экономистов. Я же попал в мужской сектор, которым руководил мощного телосложения человек с голым черепом – Константин Иванович Платонов, кандидат технических наук по прозвищу – Фантомас. В какой области техники он защищал диссертацию, я точно не знаю, но сектор под его руководством занимался, видимо, далекими от темы диссертации вопросами совершенствования организации в сфере плодоовощного хозяйства города. В секторе числилось пять человек, но работали только двое: Платонов и Александр Иванович Опацкий, если не ошибаюсь, капитан 3 ранга в запасе из погранвойск.
Без раскачки, меня интенсивно начали вводить в курс дела в расчёте на быструю отдачу в малочисленном секторе. Работа заключалась в оказании помощи вновь созданному гиганту города – объединению «Ленгорплодовощпром», которое обещало завалить наш город первосортными овощами и фруктами. Это объединение недавно отпочковалось от Главного управления торговли и пыталось оправдать свою автономию. Отдел Карташова подготовил для нового объединения пакет документов под названием оргпроект, т.е. организационный проект, в который входят: технико-экономическое обоснование, структурная схема объединения, положения об отделах и подразделениях, должностные инструкции руководящим работникам и др.
Когда новое объединение начало функционировать самостоятельно, дальнейшая робота по совершенствованию управления была поручена сектору Платонова. Сотрудники сектора должны обследовать обширное хозяйство плодоовощного комплекса и влиять на его работу, естественно, в лучшую сторону. Вместе с Платоновым начал ездить в управление объединением и его структурные подразделения – гигантские овощные базы, расположенные в удалённых районах города. Одновременно вместе со всеми сотрудниками ЛСТ участвовал в ежемесячных посещениях этих баз в качестве дармовой рабочей силы на переборке картофеля, овощей и фруктов.
Надо заметить, что наша бумажная работа могла бы принести существенную пользу, если бы в ней были заинтересованы многочисленные работники всех уровней. Но это было не так. Наши бумаги с разумными предложениями оседали, как правило, в верхних эшелонах аппарата управления и внизу не использовались. Эти овощные базы давно превратились в неуправляемые монстры, которые под завязку загружались в том числе и некондиционной продукцией, и получили справедливое название – гноилища. В частности, картофель, доставлявшийся из хранилищ базы в магазины, был мокрый и гнилой, правда, и цена его была символической – 10 копеек за килограмм (на рынке приличные клубни картофеля стоили 50 коп.) Работники баз не были заинтересованы в изменении существующего порядка и равнодушно взирали на такое положение.
Через месяц работы я уже был в курсе дела и начал понимать специфику терминологии, ранее знакомой только на бытовом уровне в овощных магазинах. Сразу же получил от руководителя сектора первое самостоятельное задание – написать отчёт о работе сектора за прошедший год. Использовал, конечно, за образец прошлогодний отчёт и концепцию по развитию плодоовощного хозяйства города, которая была гордостью самостоятельной работы Платонова. Вначале я сомневался в своих способностях в освоении этой профессии, но когда написал заданный отчёт, получивший похвальный отзыв, убедился, что не боги горшки обжигают.
7 ноября 1980 года вчерне завершил ремонт квартиры, где и собрались родственники на новоселье. Подробнее об этом событии рассказано в нижеприведённой оде придворным поэтом Семёном Спутниковым -  Ю.А.

Сегодня вроде новоселья!
Хотя ремонт ещё не кончен,
Однако, повод для веселья
Вполне созрел и правомочен.
Как донесло агентство ТАСС,
Уже поставлен унитаз,
А главное – готова ванна,
Где Александра Алексанна,
Рыдая от избытка счастья,
Влекомая безумной страстью,
Ей придаваясь, так сказать,
Готова день и ночь…стирать.
Готов и будуар для Маши.
В нём, чтобы жизнь казалась краше
Гремит музы'ка всё победней
На радость комнате соседней!
Шикарно коридор отделан!
Повсюду бра заместо флагов.
Рук Марика всё это дело,
И то, что жив остался – благо!
Трудился, рук не покладая:
На потолке, на стенах, на полу…
Так воздадим ему хвалу,
Греми ура – не умолкая.
Всё есть у Вас!
Есть Кнопка, Ташка,
Есть тараканы, есть и пташки.
Нет, правда, рыбок, но и их
Вам завести ещё не поздно.
На днях подарим Вам двоих,
Об этом Марик просит слёзно.
Готова кухня голубая,
Ну, у кого ещё такая?
В ней вся семья бывает в сборе
И тут пирует на просторе.
Ну, а в торжественные дни
Здесь зажигаются огни.
Вот и сегодня в день осенний
Мы собрались под этой сенью.
Готовы к случаю придраться,
Поесть, попить и посмеяться.
Пришли все предки, как всегда;
Пришел Фон Дрекс почтить Вас тоже.
Не быть без нас Вам никогда,
А Спутников…без Вас не может!

Примечание. Упомянутый Фон Дрекс – это приятель и сослуживец Ю.А. Виктор Сергеевич Коба.

15 ноября 1980 года снова сбор – юбилей нашей свадьбы, и снова стихи.
День свадьбы Вашей отмечая,
Мы собрались на чашку чая,
Чтоб всяких благ Вам пожелать,
И чтоб воскликнуть: «Так держать!»
Сперва сходили мы в Капеллу,
Где Аля наша нынче пела,
А вот теперь здесь за столом
Все вместе дружно запоём.
Горько, горько, горько!
Очень, очень горько!
Горько, Аля, Марик,
Подсластите шкалик.
Мы любим Вас и Ваш союз
Нерасторжимых брачных уз.
Пусть будет он таким всегда
Ещё на долгие года.

Сплошные праздники, а где ж работа? В начале 1981 года «заслужил» и партийную нагрузку – выбрали партгрупоргом отдела, вернее двух отделов, которые размещались на одной лестничной площадке на улице Ракова. Членов партии было немного, и эта работа не обременяла, т.к. ранее вообще не велась. Уже упоминалось, что отдел по численности был большой, с преобладанием женщин, которые и доминировали во внутренней жизни коллектива. Карташов был всегда занят, причём чаще находился в основном корпусе ЛСТ на Измайловском проспекте, где имел свой основной кабинет.
Женский день 8 марта отмечали с блеском и выдумкой. Немногочисленные мужчины молодого поколения подготовили большую программу с аттракционами и развлечениями. В качестве тамады выступал задорный Якубович, а вручал цветы и целовал женщинам ручки серьёзный Карташов. Было организовано и застолье.
Собственно, это был последний аккорд этого дружного и своеобразного коллектива. Организационный зуд, как вездесущая ржавчина, давно точил весь институт, и не мог не коснуться и этого отдела. Уже в конце прошлого года ходили слухи, что создаётся новое специализированное объединение, которое будет заниматься совершенствованием организационных структур городского хозяйства. В начале весны эти слухи подтвердились и, более того, стало известно, что Карташов назначен заместителем директора одного из главных подразделений нового объединения. В конце апреля 1981 года Карташов собрал свой отдел в последний раз и предложил желающим перейти вместе с ним в новую организацию. Можно было и остаться в ЛСТ, но без ясной перспективы.
Я поинтересовался у Карташова о целесообразности следования за ним. За прошедшие полгода я нередко выполнял работы по его личным заданиям, и помогал ему в цейтнотных ситуациях, поэтому он знал мои потенциальные возможности. Он настойчиво рекомендовал идти в  одном строю с ним, и я безропотно встал в строй к нему в затылок. Как показали последующие события, это решение было ошибочным.
1 июня 1981 года в моей трудовой книжке одновременно появились две записи: одна об увольнении из ЛСТ по переводу, вторая – принят по переводу на должность старшего инженера в отдел 301 объединения «Вымпел». Уже по трёхзначному номеру отдела можно было судить, что новая организация создаётся с размахом. Её создатели, некто Соболев и Малютин, как говорили, ногами открывали двери в Мариинском дворце и могли «пробить» любое дело. Они были на дружеской ноге с председателем Ленгорисполкома (затем – 1 секретарём обкома КПСС) Зайковым, т.к. были выходцами из одной фирмы ВПК. Своё новое детище они назвали скромно: «Ленинградское научно-производственное объединение «Вымпел». Без особого труда получили нужные помещения для сотрудников, и без тесноты разместились в престижных местах центра города. В частности, аппарат управления объединения с комфортом расположился в отдельном четырёхэтажном флигеле на Лиговском проспекте напротив Московского вокзала. Инициаторы-возможно, аферисты были неплохими организаторами и сумели в очень короткие сроки закрутить бумажную карусель, вовлекая в неё сотни неглупых людей. Название объединения не отвечало его содержанию: не было создано ни научных, ни производственных структур. Основное производственное подразделение новой конторы, куда вошел и 301 отдел, получило туманное название СПТБ – специальное производственно-технологическое бюро. С этим можно было бы согласиться, если бы бюро разрабатывало, скажем, ядерное оружие, а оно плодило бумаги в области делопроизводства.
Переходя в новую организацию, я всего этого знать не мог. В конце мая состоялась беседа с начальником 301 отдела, который в общих  выражениях очертил круг решаемых задач. Отдел имел звучное название – Целевых комплексных программ (ЦКП) и сулил интересную и перспективную работу, а его начальник был полон творческих замыслов. Основной костяк этого отдела во главе с Мясоедовым составляли выходцы из той же фирмы, что и руководители объединения.
Первый месяц ушел на формирование отдела и знакомство с методическими материалами по входившими в моду ЦКП. С приходом более опытного Олега Ивановича Шпакова в качестве заведующего сектором работа начала приобретать прикладной характер. Однако очень скоро стало очевидно, что наша работа с маниловским душком. Никаких перспективных идей у Мясоедова и его начальника Карташова не было. Ничего похожего на научный подход к решению сложных городских проблем предложено не было. Карташов в ранге заместителя директора СПТБ первым признал фиаско и уволился по собственному желанию. Отдел 301 просуществовал ещё несколько месяцев и был расформирован. «Вымпел» продолжал агонизировать еще несколько лет. Стало ясно, что надо искать новое место работы.